Свободный

Можно было подумать, что весь план Лансемалиона Бальмуара заключался в том, чтобы просто купить для новой рабыни одежду. Однако цель похода на самом деле заключалась в другом. Покупки стали лишь дополнением, основная задача путешествия по городу совершенно иная.

— О-о-о! Наш лучший посетитель! — сразу же буквально взревел зверолюд, заметив на пороге своей таверны аристократа. — И с новой рабыней, как я посмотрю!

— Здравствуй, Вульф. Да, с новой. Её зовут Нека, прошлые хозяева с ней обошлись довольно жёстко.

— Понимаю, мудаков в Эдеме всегда хватало. Но самое страшное уже точно позади! — оптимистично заметил волкоподобный тавернщик.

И владелец «Золотого окуня» попал точно в точку. Мудаков всегда хватает, да и не только в Эдеме. Здесь у мразей просто развязаны руки. Нека знала об этому по негативному личному опыту. В противовес этому нужно создать иные образы. Дерьма в мире хватает, но есть и хорошие моменты даже в самом мерзком гадюшнике. Всё же главная особенность смертных — их различие. Все они разные. И среди воинственных орков порой появляется тот, кто предпочитает поединок слова вместо кровавой битвы. Как и среди чистых, непорочных паладинов Ароса находятся те, кто умудряется пасть ниже одержимых из преисподней.

И Вульфа точно можно назвать хорошим примером. Это видно по его же рабам. Как обувь многое говорить о его характере своего владельца, так и рабы являются отражением своего хозяина. Пусть необходимо поддерживать строгую иерархию хозяин-раб, но это не мешает зародиться дружбе. Порой самым близким смертным по отношению к свободному становится как раз его раб, который никогда не предаст и не подведёт. Кому ещё можно доверять самые сокровенные секреты, если не своему рабу? Друзья среди свободных смертных зачастую являются исключительно временными. Сегодня друг, завтра враг, об этом нужно помнить всегда. А поговорить по душам хочется всегда.

Правда такие игры зачастую опасны, ведь раб легко может затаить обиду. Но Вульф об этом не переживал. Он не делал ничего дурного, совесть его была чиста, а его рабыни улыбались и сами откровенничали со своим хозяином. Не страх и принуждения ложились в основу взаимоотношений, и не клеймо с законами, а доверие. Хорошее отношение в результате становилось взаимным.

Да, это всё ещё оставалось рабством. Но Лансемалион Бальмуар был убеждён, что свобода не имеет ничего общего с отсутствием клейма. Аристократ видел свободных граждан, которые выстраивали между собой схожие взаимоотношения. Например, во влюблённых парах часто можно было проследить кто предпочитает подчиняться, а кто доминировать.

На подчинении строится почти всё не только в этом мире, но и в других. Будь то львиный прайд или корпорация технологично развитого мира. Кто-то всегда подчиняется и служит. Вся жизнь смертных заключается в смирении и уступках, в постоянных компромиссах и умении на них идти.

Если немного поразмыслить о свободе в более широком понятии, то становится понятно, что истинной свободы в принципе не существует. Если смертного не будут сковывать кандалы, то мешать будет закон, если убрать законы, то прошлое, характер и личные принципы станут узами.

Аналогично и с рабством. Можно идти на постоянные уступки, а можно не идти. Даже у рабов в Эдеме всегда есть выбор между их участью и смертью. Выбор есть всегда, а значит и истинного рабства не существует. Есть лишь две крайности, между которыми и мечутся смертные, попутно вводя и меняя рамки понятия свободы.

Лансу же считал свободными тех, для кого нарушение собственных принципов хуже смерти. Аристократ видел многих таких смертных. Не среди других граждан Эдема, но на арене. Порой даже его ученики вдруг отказывались идти на поводу зрителя. Однажды Бальмуар стал свидетелем как двух братьев заставили сражаться друг против друга. Оба они носили ошейники, сражались на арене, но предпочли в итоге смерть. У них было клеймо, они являлись рабами на бумаге, ведь не имели прав. И всё же Ланс не считал их рабами, как и не считал свободным того Ростовщика из трущоб, ведь гоблин был скован собственными комплексами и пороками. Хотя прав у этого урода куда больше было. Да и сам аристократ скован по рукам и ногам опять же своими же принципами, а ещё Гильдией, духовенством, другими влиятельными лариосами…

Со свободой и рабством выходила похожая ситуация как с добром и злом. Всё зависит от точки зрения, что порождает множество дискуссий. Каждый в результате строит своё личное мировоззрение и проводит свою личную черту между двумя крайностями, опираясь на свои знания.

— Что-то ты затих, — Вульф всё же вырвал своего друга из размышлений.

— Кхм, есть немного.

Аристократ действительно немного выпал из реальности. К этому времени Зайчиха уже всячески пыталась разговорить свою новую подругу. Весёлая и задорная, хотя она тоже, как и Нека, рабыня. Наглядный пример поможет хвостатой девушке понять, что всё действительно не обязано продолжать быть таким же ужасным, как и раньше.

— Сыграем может во что? Например, в тертатон.

— Давай, — без раздумий согласился Ланс.

Тавернщик достал доску с фигурами. Тертатон сильно напоминал шахматы, тоже доска с полями, правда фигуры немного разные и, разумеется, имеется множество различных нюансов.

Фигуры также делились на белые и чёрные, что заставило Ланса задуматься ещё раз. Когда речь заходит о Творцах они всегда идут в паре. Арос и Миос, Хаос и Порядок, Надежда и Отчаяние, Храбрость и Трусость, список довольно большой, но всегда они в паре. Всегда они спорят, никогда никто не побеждает, всегда они находятся в балансе.

И тертатон как раз отражал эту борьбу. Ведь Этий тоже имел вечного соперника. И спор двух Творцов продолжается до сих пор.

Глава 6

В «Золотом окуне» Лансемалион Бальмуар просидел до позднего вечера. В какой-то момент аристократ даже почувствовал, что наконец-то смог расслабиться. Быть может, эта таверна и не являлась примерным заведением по меркам Эдема, ведь здесь не подавали роскошных блюд и элитных напитков, сюда не заходили лариосы и редкими клиентами являлись даже алетисы, которые предпочитали места по престижнее, куда не пускают отбросов.

Но всё же Вульфу удалось создать по-настоящему волшебную ауру спокойствия и умиротворения, домашнего уюта, где легко можно забыть про окружающий мир. Что уж говорить, порой даже складывалось впечатление, что рабы «Золотого окуня» вовсе таковыми и не являются.

Огромный вклад, разумеется, вносили и завсегдатаи. Как и в первый день своего пребывания под новыми именем в Саросе, Ланс видел здесь одни и те же лица. Аристократ пытался разглядеть в них презрение к рабам или вопиющую гордыню, но тщетно. Быть может, потому что многих из них являются кателиями. Кому как не им понимать рабов?

Хотя здесь также находились и несколько алетисов. Их статус был куда выше, но что-то всё равно не удавалось заметить надменности. Хотя даже алетисы не такие уж и свободные, если углубиться в детали. Ведь выше всегда стоит духовенство и аристократия. У них есть права, но стоит нарушить неписанные принципы, как за ними придёт Гильдия, которая не будет церемониться. Стоит сказать хоть одно дурное слово в сторону Этия, как об этом узнают епископы. Один странный взгляд в сторону лариоса и можно получить вызов на дуэль за оскорбление чести. Разве это свобода, когда неписанные правила и традиции сжимают шею сильнее любой петли?

Хотя алетисы не жаловались и гордились даже таким статусом, ведь могло быть ещё куда хуже. Всегда можно скатиться до кателия или и вовсе стать рабом. Но разве свобода заключается в том, чтобы у тебя было всё не так плохо, как у других? Вряд ли.

И даже лариосам было на что жаловаться. Ведь всегда есть главенствующий клан или род в городе, членов которых нужного слушаться и почитать. Даже высокий статус главы города не защитит от опять же той же Гильдии или епископов. Кроме того, всегда на голову выше стоит высшая аристократия из самого Эдема, главного поселения этого мира. Вся жизнь всё равно превращается в один нескончаемый компромисс.

В «Золотом окуне» все эти вещи уходили на второй план. Здесь можно было посидеть, поесть, выпить, пообщаться с приятными смертными, и никто тебе не напомнит о суровой действительности ни словом, ни делом. Так что Лансемалион Бальмуар отдыхал именно здесь, играя одну партию в тертатон за другой. Пешками здесь являлись рабы, дорогими фигурами — свободные граждане. Главным и сильнейшим являлся архиепископ, а ферзя заменяла Гильдия.

Пожалуй, главным отличием от шахмат в тертатоне являлась прямая зависимость между фигурами. Если вдруг на линии, где находиться раб не будет кого-то из граждан, то ходить им нельзя. В дальнейшем собственная фигура может перейти в руки другого игрока, если он переведёт двух своих власть имущих на общую линию.

— Вот и всё… опять я проиграл, — вздохнул Вульф, которому так и не удалось хотя бы разок победить аристократа.

Он опять потерял армию, Гильдию и архиепископа, после чего осталась лишь высшая аристократия. Но на поле оставалось ещё слишком много рабов, в том числе и собственных. Их следовала разменять или послать на убой первыми. Но Вульф не успел, в результате рабы перешли на другую сторону. Так последние «свободные» фигуры зверолюда оказались прижаты к краю собственными рабами.

— Ну, повезёт в другой раз, — снисходительно подбодрил своего товарища Ланс, сильно сомневаясь в том, что Вульфу когда-нибудь удастся выиграть хотя бы одну партию. Впрочем, говорить вслух об этом не обязательно. — Зайду ещё как-нибудь проверить твои навыки в тертатоне.

— Буду ждать, у нас скоро как раз ремонт намечается. А ещё я заказал партию особых вин.

— О, ну теперь у меня просто не осталось выбора.

Ланс попрощался с Вульфом и покинул таверну вместе со своей рабыней. Нека даже вроде как дрожать меньше стала. Страх и ужас даже сменились ожидаемой задумчивостью. Хвостатая девушка всё пыталась переварить произошедшее сегодня. Ведь увидено в «Золотом окуне» шло в разрез с её мировосприятием. Так что всю дорогу хвостатая девушка провела в размышлениях.

— Помойся и можешь идти спать, — по приходу домой, произнёс аристократ и даже получил в ответ едва уловимый кивок, что уже было хорошим знаком: обычно рабыня просто молчала исполняла любой приказ подобного голему.

После Лансемалион Бальмуар отправился дорабатывать уже настоявшиеся за время отсутствия зелья. Это заняло некоторое время, последние реакции между ингредиентами проходили уже ближе к ночи. Наконец-то явилась и Ада.

— В ванну, — сразу же произнёс аристократ, едва заметив свой главный источник дохода.

Девушка вся была покрыта пылью и грязью, а это совершенно неприемлемо. Впрочем, Ланс чего-то подобного как раз и ожидал. Пусть он и не требовал рабыню отчитываться за своё свободное время, но и без этого прекрасно понимал, где она пропадала и почему задержалась. Но теперь в музее Хранителя наверняка стало намного чище.

В ванной загорелся светильник и раздалось журчание воды. За пол часа аристократ как раз уже успел очистить инструменты и склянки, а также убрать своё рабочее место. Готовые алхимические зелья отправились на полки. Завтра их уже можно будет добавлять в еду.

— Всё, я теперь чистая, хозяин, — тихо произнесла Ада, вернувшись в комнату: Нека к этому моменту уже успела заснуть за своим креслом.

А вот рыжеволосая проказница совсем не собиралась тут же засыпать. Сняв тёплое полотенце и тапочки, она сразу же юркнула под одеяло, явно намереваясь немного порезвиться. Ещё влажная после ванны и в то же время крайне горячая. Наверное, пыталась высушить себя с помощью магии огня.

По идеи после тренировок у Ады не должно было оставаться сил вообще. Она буквально занималась в зале пока мышцы не откажут, после чего сутки проводила в медитации познавая собственное отражение. Магические тренировки

Но всё же Ада училась контролировать свою тень в Кихарисе довольно быстро. Так что и сил у неё становилось больше, да и мышцы восстанавливались быстрее. К тому же Ланс был почти уверен, что его рабыня ещё могла учиться сама. Ей банально мог давать советы сам Хранитель, к тому же в музее очень много источников знаний.

Конечно, такой подход к обучению может показаться легкомысленным. Но аристократ уже объяснил своей рабыне, что знания могут быть опасны, они могут вызывать заблуждения при неправильной трактовке древних текстов. Всегда нужно быть очень осторожным, особенно в изучении магии.

Так что Ланс особо не переживал за Аду. Всё же и сам процесс он контролирует, наблюдая за всеми изменениями. И Хранитель тоже за девушкой приглядывает. Можно не бояться, что рабыня случайно наткнётся на демонический фолиант и поедет кукухой, попутно призвав какую-нибудь дрянь.

Хотя силёнок призвать кого-то у неё не хватит. Всё же связь с Кихарисом в Эдеме по большей части наглухо закрыта. Невозможно кого-то призвать из других миров, невозможно отправиться в путешествие по самому загадочному миру, невозможно самому перемещаться через другое измерение. Вернее, возможно, но, если ты по силе равен старшим богам. Архиепископ тоже способен обходить этот запрет, как и не которые епископы. Ещё в Эдем можно получить приглашение в качестве гостя на краткий срок. Но это всё касается очень узкого круга лиц. Простым смертным о таком даже думать не следует.

— А где ваш парфюм? — принюхиваясь спросила Ада, прижимаясь чуть сильнее.

— Я тоже принял ванну перед сном.

— М-м-м… так вот как вы на самом деле пахнете… мне нравится.

Ланс тем временем запустил пальцы в рыжие волосы, которые тут же высохли.

— Как тепло… — тихо простонала девушка.

Рыжеволосой плутовке нравилось, когда аристократ почёсывал её у корней волос в затылочной части. Хотя чего только ей не нравилось. В каком месте не тронь, сразу начинает расплываться в блаженстве. Так ещё каждое прикосновение Ланса по-особенному нежно и аккуратно.

От чувствительных ласк девушка буквально таяла. И всё же этого быстро стало не хватать, смертным всегда хочется больше и больше. Ада уже залезла на своего хозяина, прижимаясь к нему всем своим телом, после чего аккуратно ввела достоинство аристократа.

Раздалось горячее протяжённое сопение прямо над ухом, после чего рабыня замерла. Тогда Ланс покрепче взялся за утончённую талию огненной бестии и добился вхождения на всю длину. И сразу же из Ады непроизвольно застонала, так ещё и довольно громко.

— Чш-ш… — Ланс приложил к губам огненноволосой красавицы палец. — Ты же не хочешь разбудить Неку?

И Ада действительно не хотела, но ничего не могла с собой поделать. Аристократ же тем временем продолжил движения, заставляя покачиваться грудь в такт каждому движению. Девушка прикусывала губу, прикрывала ротик рукой, но всё равно издавала много шума.

Ланс же ещё сильнее обхватил свою любовницу, прижимая мощными руками к себе. Теперь Ада касалась его каждым сантиметром тела, чувствительные соски тёрлись о его тело в такт движениям, пока аристократ целовал нежную шею.

Движения продолжали стремительно набирать обороты, что сдерживаться у Огненной Бестии уже просто не выходило. Ей оставалось только уткнуться лицом в подушку, надеясь, что хоть так её протяжённые стоны станут тише.

— Кажется нас услышали, — вдруг прошептал Ланс.

И сразу же буря эмоций охватила рыжую красавицу. Содрогаясь в продолжительном оргазме, Ада в последний момент возбудилась ещё сильнее из-за сказанных слов. Страх быть пойманной сделал чувства ещё ярче, а наслаждение — слаще.

Хватка аристократа стала ещё плотнее, а движения жёстче. Рабыня недолго испытывала стыд перед своей подопечной, ведь сохранять чистоту сознания просто не выходило. Каждый новый толчок сопровождался всплеском, а подушка во рту оказалась обслюнявлена полностью.

Последняя фрикция, особенно глубокая. В этот же момент объятия Огненной Бестии сжались с невиданной силой, а ногти впились в кожу. Всё сжалось и внутри, пока теплая жидкость продолжала распространяться.

— Я пошутил. Нека всё также крепко спит, — через минуту Ланс всё же успокоил свою отдышавшеюся рабыню, в тени Кихариса которой начало появляться чувство вины.

— Хорошо, — облегчённо выдохнула Ада после чего расслабилась и уснула прямо в той же позе.

Аристократ особо против тоже не был, так что просто поправил одеяло и закрыл глаза.

Глава 7

Никаких лишних мыслей, никаких сомнений. Уверенный взгляд вперёд и холодная сталь в руках. Очередной обмен стремительными ударами и мгновение, чтобы набрать в лёгкие воздух. Пот лился ручьём, тело болело, но всем на это плевать. Враг не будет играть в поддавки, как и поблажек от него ждать не стоит.

Очередная атака от наставника и Ада уходит в сторону пируэтом, сразу же меняя стойку для нового удара. В это же время элементаль изо льда в облике волка собирался разорвать когтями рабыню. Но сверкнула сталь и когти упали на землю, превращаясь обратно в воду.

Правой рукой Ада уверенно сжимала рукоять длинного меча, левая же легла на навершие, тем самым при необходимости придавая ударам скорости. Клинок атаковал противника спереди, но не останавливался и двигался дальше за спину своего владельца, становясь угрозой уже для нового врага. Подобные атаки хорошо показывают себя в бою против большого количества противников. Ну, если те без щитов, без брони, ещё бы желательно оружие у них забрать, но это было бы уже слишком. Хотя некоторые этиамарии и в рукопашную дерутся, правда выпускают таких бойцов тоже против безоружных.

Ланс же создал ещё одного элементаля. Его рабыня училась сражаться сразу с несколькими противниками. Особое внимание уделялось точности и продуманности движений. Можно быть сильнее своих врагов, быстрее их, но заблокировать одновременную атаку с четырёх направлений всё равно вряд ли получиться.

Поэтому нужно этого не допустить. Запутать построение врага, сделать их количество помехой для них же самих. Постоянное движение и непредсказуемость, неожиданные выпады и смена противников. И самое главное — не дать себя зажать или окружить.

Правда на практике, как всегда, всё куда сложнее. Но для этого Ланс и проводил столько времени со своей рабыней в зале. Для этого аристократ и осваивал своё ремесло пять веков. Чтобы учить этиамариев.

И пусть господин Бальмуар и являлся могущественным магом, лучшим дуэлистом и защитником своего рода в прошлом, но в первую очередь он являлся одним из величайших менторов Эдема. Именно за подготовку этиамариев достойных Этия высоко ценили и уважали Граниира Торвандори, а уже потом за его личные победы в дуэлях чести.

— На сегодня хватит, — наконец-то произнёс наставник.

Рабыня пропустила последний удар и сейчас лежала на спине, пытаясь вернуть ясность сознания. Раньше подобная травма могла обернуться бедой, но вот огненная бестия уже сама поднимается на ноги. Уроки по познанию собственного отражения в Китарисе дают о себе знать.

Хотя Ада ещё только в начале пути. Она ещё не умеет контролировать своё нефизическое тело. Однако второе сердце уже бьётся, активно борясь за жизнь организма. Также рабыня сама лично видела свою ардию, знает на что она способна. В результате инстинктивное желание жить и стресс во время боя заставляют хар выделяться в большем объёме, подобному тому, как физическое тело насыщается адреналином.

Вместе с тем уже сейчас Ада двигается быстрее, способна драться дольше, как стали сильнее и удары. Правда само усиление едва ли заметно, какого-то резкого скачка в силе не было, да и подобное можно списать на результат обычных тренировок, если не разбираться в магическом искусстве.

Быстро всё убрав, Ада приняла душ прямо в зале, после чего Ланс высушил рабыню своей магией. Сама себя сушить девушка уже перестала пытаться после одной неудачной попытки.

Второй комплект одежды для выхода в люди рабыня предусмотрительно взяла с собой. Обычно тренировки проходят с утра и до вечера минимум, но сегодня пришлось изменить планы и закончить занятия после обеда.

В Саросе совсем недавно закончили строить новый амфитеатр для кровавых зрелищ. Ничего особенного в этом происшествии не было, да и рассчитана постройка на довольно скромное количество зрителей. Вроде около тридцати тысяч смертных. Как раз хватит, чтобы покрыть потребности новых, но уже нищих внешних кварталов.

Соответственно и выступать там будут в большинстве своём самые дешёвые этиамарии. Ведь нанимать элитных бойцов, сильных магов будет просто невыгодно. Выступать придётся в основном простым смертным или тем, кто недалеко от них ушёл.

Ада уже успела отличиться на зимних играх, ей были рады и на более популярных аренах, но всё же аристократ смог договориться о взаимовыгодном сотрудничестве с владельцем нового амфитеатра. Всё же вместе с открытием амфитеатра была запущена богатая рекламная кампания, а также были вложенные деньги на переманивание некоторых этириданосов. Чтобы пробиться через конкуренцию владелец будет предлагать лучшие условия как для зрителей, так и для поставщиков бойцов кровавых игр. И если всё пойдёт хорошо, то может у него и получиться выйти в плюс через несколько лет.

Довольно роскошная обитель владельца новой арены находилась около центра Сароса, куда вскоре и добрался аристократ со своей рабыней. Мрачный особняк в готическом стиле грозно встречал своих гостей. Суровые и узкие башни с декоративными бойницами, богато украшенный фасад с чрезмерно большим количеством деталей и конечно же витражные окна. Непривычное и грубое зрелище, в котором прослеживалась статная красота.

На входе Лансемалиона Бальмуара уже ждал безмолвный слуга. Будучи когда-то живым рабом, теперь уже скелет продолжал служить своему хозяину даже после смерти. Ада ни капли не испугалась мертвеца, ведь наставник заранее объяснил все нюансы сегодняшней демонстрации. Так что рабыня знала куда идёт, знала, как себя вести, знала, что ей говорить при маловероятной необходимости. Да и скелет выглядел довольно дружелюбным, чистые кости, строгая одежда, никакого запаха мертвечины, хотя всё же тьма с алыми искрами, глядящая из глубин черепа, слегка пугала простых смертных.

Вскоре безмолвный слуга провёл гостей к своему хозяину, на второй этаж. Внутри жилище было обустроено также в готическом стиле. Скудное освещение создавало мрак, мебель и декорации в тёмных оттенках, пустые доспехи и стенды с оружием, местами можно увидеть стеллажи с некромантскими игрушками. Вроде как Ланс даже заметил несколько проклятых артефактов.

— О, господин Бальмуар! Рад вас видеть! — произнёс владелец мрачной обители, встречая своей гостей в специальной комнате предназначенной для деловых встреч. — Присаживайтесь!

На чёрном длинном диване среди багровых подушек развалился, несомненно, довольно богатый представитель лариосов, ведь построить арену дело довольно затратное, пусть даже здесь, в Саросе, который считался беднейшим из крупных городов мира Этия.

Сам же смертный являлся представителем Дкал’Алинтар, которых часто называют тёмными эльфами. Однако нет грубости большей, чем назвать кого-то из этих остроухих эльфом, так ещё и с припиской «тёмный» или «светлый». Слово «эльф» было придумано людьми для крайне поверхностного названия всего вида первых учеников древних драконов. Так что этикет и манеры требовали обращения по их так называемому истоку.

Дкал’Алинтар — является в данном случае тем самым истоком. Это название одного из народов, чья история тянется с появления первых эльфов. Дкал’Алинтар, как и практически все предки эльфов, тоже учились магии у древних драконов. Конкретно, этот народ постигал знания Миоса, в переводе с первого языка, Тьмы. А ещё сегодняшние потомки Дкал’Алинтар довольно терпимо относятся к другим богам, в отличии от некоторых своих родственников, хранящих традиции и отрицающих современные пантеоны с этими глупыми божками.

Самих Дкал’Алинтар прозвали тёмными эльфами не за цвет кожи. Кожа их белее снега, порой серая, но не чёрная. Однако почти всех из их народа имеют дар к магии тьмы, да и сами они живут преимущественно под землёй и не любят солнечный свет.

Также, к сожалению, просто почему-то необходимо лишний раз уточнять, что склонность к тёмной магии не делает их поголовно злодеями. Некромантия в Эдеме, да и в многих мирах, является полноценной составляющий магического ремесла и не является причиной общественного порицания. Даже паладины Света относятся к ним довольно спокойно. Лишь смерды и невежды верят в то, что Дкал’Алинтар едят детей, вампиры не любят чеснок, а чернокнижник обязательно хочет уничтожить мир. Это всё наивные стереотипы, которые формировали правители по разные стороны баррикады для обоснования своих личных злодеяний. Говнюков везде в примерно равном количестве, даже среди «святых» паладинов. Но и стоит понимать, что работа с мертвецами тоже накладывает некоторый эффект на тот же характер.

— Достопочтенный Дхинарел Нар’Авид из Дкал’Алинтар, безмерно рад прибывать в вашей прекрасной обители, — Ланс культурно поприветствовал владельца арены и сел за стол напротив. Ада осталась стоять, продолжая смотреть строго вперёд.

Нар’Авид Дхинарел обладал по-настоящему белой кожей, даже скорее благородной бледной. Заострённые уши, довольно высокий рост и обманчиво худощавое телосложение, за которым скрывалась огромная магическая сила. Одет представитель Дкал’Алинтар был в характерное строгое готическое одеяние.

— А у вас хороший вкус, — произнёс Дхинарел, подмечая схожий стиль в одежде своего гостя.

— Но не столь богатый, как ваш, — скромно и откровенно льстиво ответил Ланс.

Тёмный эльф ещё некоторое время пристально изучал своего гостя, подмечая всё новые детали. Особенно долго он вглядывался в загадочные запонки чёрного и белого цветов, которые как-то странно отражали мягкий свет исходящий в основном от камина.

Но к каким-то особым выводам Дхинарел так и не пришёл, да и не особо то и пытался. Его редко интересовали чужие дела, да и с родом Торвандори он никогда не пересекался, прошла мимо него и недавняя трагедия в сердце Эдема. Но всё же пришло явное понимание: перед ним сидел весьма необычный человек, пусть и являющийся кателием со всего лишь двумя рабами.

— Наслышан о вашей рабыни, — продолжил говорить тёмный эльф. — Вроде как сначала она чудом выжила в подставном бое, потом снова удивительным образом умудрилась победить сразу четверых равных врагов. Чудеса, везение… забавные слова, которые так часто используют, когда не хотят вникать в детали. А вы верите в чудеса?