Механики. Часть 76

— Пойду гляну Семёновну — сказал я пацанам направляясь ко входу.

Едва подошёл к крыльцу, как на него вышел Михалыч собственной персоной.

— О, Александр — обрадовался дед, сразу узнав меня.

Вот же прикид на нём, сапоги, шорты, майка-алкоголичка и кепка, пипец, я только улыбнулся и произнёс.

— Приветствую, Михалыч.

Он спустился с крыльца и подошёл ко мне. Пожали руки. У деда рукопожатие крепкое, мужское, рука грубая, сразу видно не в офисе сидит.

— Ты к Семёновне?

— Ага.

— Она в полях где-то — махнул рукой в сторону Михалыч — но где именно, я не знаю. Здорово бойцы.

К нам подошла моя личка, тоже все с дедом за руку здороваются.

— Где её искать то? — немного озабочено спросил я.

— Без понятия — пожал тот плечами — а чё хотел-то?

— Да так, узнать, как дела, может чё надо, да и Вертолёт там несколько коробок с гостинцами передал.

— Ну так дык, поехали к нам, разгрузите, я тут сейчас скажу, чтобы её нашли и передали, что ты приехал, а мы пока один продукт продегустируем — дед хитро подмигнул одним глазом — Слива заценишь.

Вот же мля, я сразу понял, что это самогонка.

— Да ладно, Александр, — не унимался дед — поехали, у меня там сальце, укропчик, петрушечка — быстро обернувшись он почти шёпотом сказал — на дубовой коре сделал, по новому рецепту — для наглядности он поднял вверх указательный палец — пока бабки моей нет, мы с вами хоть жахнем по 50 капель. 70 градусов крепость получилось. А то мне и выпить не с кем, она всех гоняет.

Смотрю на Сливу, у того уже глаза блестят, да и Собровцы вон сглатывают как-то. Мы знали, что тут многие гонят самогонку. Пробовали сколько раз и у бати Большого, и у той парочки, которые сюда на четвёрке провалились, и Михалыч привозил, дома правда у них никогда не были. Должен признать, что самогонка тут у местных получалась великолепная и честно, от 50 граммов, ну ладно ста, я бы точно не отказался. Тем более под сальце, травку.

— Картошечка есть? — робко спросил Няма.

— Конечно — потёр руки Михалыч — поехали мужики, бабка вернётся, не даст же.

— А Манька как же? — спросил Слива.

— Пфф — фыркнул дед — тоже мне проблема.

С этими словами он подошёл к лошади, отвязал её от перекладины, хлопнул по заднице рукой и громко сказал.

— Манька, домой.

Лошадь посмотрела на нас, фыркнула, тряхнула головой и пошла, сама, только телега заскрипела.

— Во — снова поднял вверх указательный палец дед — Русская «Тесла».

Мы засмеялись, наблюдая как лошадь сама потопала по дороге в сторону дома.

— Ну, кудысь мне? — снова потёр руки в предвкушении дед, рассматривая наши машины — ща мигом домчим, Манька сама дойдёт.

— Садись, Михалыч — Слива открыл ему заднюю дверь.

— Ща, момент — дед, спохватившись, быстрым шагом дошёл до продолжающих стоять на крыльце мужиков, что-то им быстро сказал, они разом кивать начали, и вернулся к нам.

— Поехали, мужики, Семёновну найдут и всё передадут, мы как раз с вами продегустировать продукт успеем.

Обогнали Маньку, та так и топала по краю дороги. Ехали мы мимо домов, деревянные, кирпичные, большие и маленькие. Резко повеселевший дед рассказывал нам по дороге кто где живёт.

— Вот тут Мишка кирпичник живёт — ткнул он своим крючковатым пальцем в стекло показывая на довольно-таки большой трёхэтажный кирпичный дом из красного кирпича — у него тут заводик свой, кирпичи делает. Это дом Натахи, ферму держит, свиней разводит. Это у нас мясокомбинат, это склады. Там дальше вон дома людей с Земли, там вон гномы какие-то живут.

Я только успевал головой крутить смотря туда, куда он показывает. Его палец так и мелькал перед глазами.

— Вон наш дом — с гордостью произнёс Михалыч тыча вперёд — вон с коньком на крыше.

— Неплохой домишка — крякнул Слива.

— А то, сам строил — с гордостью произнёс Михалыч — тормози, Слива.

Остановились мы около забора метра в два высотой. За ним виднелся дом из крупных брёвен и крыши ещё двух построек.

— Так мужики, вы пока тут постойте, я Мишку привяжу.

— Какого Мишку? — спросил Клёпа — собаку что-ли?

— Ага и Азизыча тоже.

Кто такой Азизыч мы спросить не успели, дед лихо открыл калитку и нырнул во двор, через секунду оттуда раздался его голос.

— Мишка, Мишка иди сюда, у нас гости, веди себя хорошо. Ах ты паразит, опять цепь порвал, да что же с тобой делать, иди сюда я сказал, Азизыч где?

— Здоровый видать барбос — хмыкнул Слива — если цепь порвал.

— Опять — улыбнулся, добавляя Клёпа — и кто такой Азизыч?

— Вы уже решили кто пьёт, а кто за рулём? — спросил я у ребят.

— Я не пью — вздохнул Няма.

— И я — добавил Колючий — мне сегодня в гости.

— Ща как хряпнем — так же как дед потёр ладони Слива — 70 градусов.

— Вы только аккуратно — предупредил я их — унесёт на раз.

— Спокойно шеф — выдвинул перед собой руку Слива — не первый раз, меру знаем.

Тем временем за забором что-то загремело, снова раздались матюки деда, потом звон цепи, скрип двери.

— Тихо сиди — снова голос деда — у нас гости и веди себя хорошо.

Потом раздались шаги, отодвигаемая задвижка и ворота резко распахнулись.

— Загоняйте своих пленных немцев — радостно произнёс дед, показывая нам на огромный двор.

Захожу во двор, кручу головой. Хороший двухэтажный бревенчатый дом, два сарая, теплицы вон видны, колодец, чуть дальше конюшня для Маньки, около неё стог сена под навесом и ещё одна телега стоит. А в сторонке, в огромном вольере сидит и смотрит на меня пёс, огромный белый Алабай.

Как только я вошёл во двор и следом за мной пацаны, он тут же поднялся на ноги и угрожающее зарычал, у него аж шерсть на загривке дымом встала.

— Ничего себе Мишка — аж встал от неожиданности Клёпа увидав собаку.

Михалыч вздохнул и сказал.

— Все цепи паразит порвал, сегодня последнюю, вот же вымахал.

Как только во двор заехали два Мерседеса, пёс тал рычать ещё сильнее. Дед на него снова стал ругаться, но тому было хоть бы хны. Мне кажется, я даже отсюда увидел, как его глаза начинают наливаться кровью.

— Мля, вот это хреновина — выпалил Слива.

Алабай словно понял, что его назвали хреновиной, пару раз гавкнул, от чего мы аж по шагу назад сделали и у него слюни закапали.

— Пипец убийца — выдал Клёпа — он же любого порвёт. Дед, ты зачем такого завёл? И как ты с ним вообще справляешься?

— Да, как? — так же спросил я, оценив размеры деда и Алабая.

В деде килограмм 60, в Алабае за сотку. А если ещё на задние лапы станет, то выше Нямы будет. Вот же, мля, здоровый-то. Я таких Алабаев и не видел никогда. Этот, прям, переросток какой-то.

— Пусть только не послушается — хмыкнул Михалыч — мигом поленом в лоб получит. Да нам соседи подарили — махнул он рукой — сказали у них щенки появились, добрые и нежные. Ага, добрые и нежные — начал бубнить Михалыч — жрёт как не в себя. Зато охрана вон какая.

Да уж, охрана пипец. Такого одного во дворе оставь, никто не залезет. Хотя тут и воровства-то нет, люди скорее держат собак по привычке. Но этот Алабай — это, конечно, что-то. Он то рычит, то по вольеру туда-сюда, а с нас глаз не сводит, и слюней у него всё больше и больше.

— Давайте сынки, разгружайте и в дом пошли — отдал команду Михалыч.

Быстренько открываем багажник, хватаем коробки и курс на дом, сами же косимся на собаку. Он не сводит с нас глаз, вон уже начал прутья решётки грызть, он так и хотел до нас добраться, пока только прутья его и сдерживали.

— Не боись, решётку не возьмёт — увидав как мы смотрим на решётку хихикнул дед.

Мишка видать тоже сообразил, что решётку ему не перегрызть. Он резко бросил это занятие, пару раз побуксовал на месте пытаясь сделать подкоп, затем схватил зубами валяющуюся в вольере покрышку, кажется 13 или 14 радиуса и начал её трясти, словно показывая, что он с нами готов сделать. Она у него в пасти как листок бумаги трепыхалась. Только сейчас я заметил, что там уже лежат две такие же разорванные. Рычит, слюни летят, в глазах горит огонь. Людоед прям какой-то, а не собака.

— Лютый зверь — сглотнул Слива схватив коробку и быстренько ломанулся в дом за Михалычем.

Я как-то тоже не стал времени терять, ну его нах, вырвется, от него же не отмахаешься. Короче мы все за дедом в дом, а пёс так и продолжал рычать и грызть покрышку.

— Коробки сюда — показал нам Михалыч на большой стол, стоящий в доме — Слива, там хлеб, там травка, Няма сало из морозилки достань.

Дед отдавал распоряжения только так, мы только успевали следить за его пальцем. Не споря с ним, быстро начали сгребать всё, на что он нам указывал.

— Пошли — через пару минут вновь произнёс он, когда мы уже стояли, держа в руках тарелки с закуской — у меня там кабинет — кинул он головой куда-то дальше.

Я только-только успел оглядеться в доме. Большие сенцы, сразу кухня. Везде видна женская рука, а Семёновна-то, оказывается, не только мужиков гонять может, но и создать уют. Занавески, цветочки в горшках, посуда, везде чистота и порядок, всё на своих местах. Топая за дедом в одной из комнат даже камин увидели, мебель хорошая, кажется, там стоял шкаф и стол, которые производят гномы, шкуры вон какие-то на полу, неплохо, совсем не плохо. Михалыч провел нас через первый этаж дома, и мы вышли во двор.

— Вон там мой кабинет — снова хихикнул Михалыч показывая на небольшой сарайчик с небольшими окошками в сторонке.

А тут, позади дома, тоже везде порядок. Про парочку теплиц я уже говорил, аккуратные грядки, бочки с водой, дорожки, сарайчик, дрова отдельно под навесом. Чуть дальше видны клетки с кроликами, вон их мордочки торчат, загончик небольшой, там куры и гуси ходят. Обалдеть просто, за всем этим же нужно ухаживать.

Топаем за ним в этот сарай, чем ближе подходим, тем отчётливее чувствуется запах самогонки. Сарай, где-то пять на пять метров.

— Заходите — дед, скинув задвижку резко распахнул дверь.

С подносами и тарелками входим внутрь, в нос шибанул запах самогонки. А вон и сам самогонный аппарат, большой стол, несколько грубо сколоченных лавок около него, в углу шкаф с посудой, три кресла, диван около другой стенки, даже вон приёмник стоит.

— Сюда ставьте — снова начал командовать дед, щелкнув выключателем и после закрыв за собой дверь — Слива тару бери.

Быстро расставляем закусь по столу, Слива достаёт из шкафа рюмки, тарелки. Собровцы с Нямой раскладывают по тарелкам закуску, Слива расставляет рюмки. Я ещё когда в доме закуску увидел, у меня слюнки потекли, особенно на молодую сваренную картошечку, её Михалыч прям с плиты в горшочке снял и Няме в руки сунул, а тут, когда всё это стали расставлять на столе — тем более есть захотелось.

Няма вон уже режет ножом большой окорок, следом нарезает сало, Клёпа орудует ножом с черным хлебушком. Колючий моет над раковиной петрушку, укроп и редиску, дед гремит в углу. Короче, поляну накрыли мгновенно.

— Вот — Михалыч с гордостью водрузил на стол бутыль литра на четыре.

А в ней жидкость, чистая, как слеза. Мне как-то нехорошо стало, я-то по наитию думал, что действительно по 50, ну 100 грамм, а тут вон сколько. Пацаны мигом всё расставили и попадали кто куда, Михалыч уже разливает.

— Первую под сальце пробуйте — довольно произносит он, наполнив рюмки — почувствуйте вкус природы. Ну, за нас хлопцы.

Ох ты ж, первые 40 капель провалились мгновенно. Никакой горечи, никакого запаха, просто пищеводу стало сразу тепло, закусили сальцем, стало ещё вкуснее.

— Ну? — хитро смотрит на нас дед, ожидая похвалы.

— Великолепно — выдохнул Слива.

— Вещь — стараясь восстановить дыхание добавил Клёпа.

— Отлично — сказал я.

— Уютненько тут — обведя сарай взглядом сказал Няма.

Вон он редиску сидит ест.

— Там компот есть — встрепенулся дед, показывая на полки, на которых стояли банки — моя сама закрывает, берите не стесняйтесь.

Ну Семёновна, ну молодец. Стеллаж был полностью заставлен банками с консервированными огурцами, помидорами, чесноком, компоты какие-то. Несколько банок мы тут же вскрыли, а уж какой запах поплыл. Тут и так пахнет сеном и самогонкой, а тут ещё помидорчики и огурчики открыли, стало ещё лучше. Прям натуральная деревня.

— Хлеб тоже сегодняшний — продолжал Михалыч — моя сегодня испекла.

Вот же молодец, хвалит Семёновну свою.

— Она у меня вообще рукодельница.