Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Образование единого Русского государства - Владимир Васильевич Мавродин на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Подлинным правителем был посадник, ведавший всеми отраслями политической жизни Новгорода. Его помощником был тысяцкий, ведавший ополчением и торговым судом. Кроме того, существовали «вечевая изба», возглавлявшаяся вечевым дьяком, и мелкая администрация: подвойские, биричи, приставы и т. д. Большую роль, подчас решающую, играл Новгородский «владыка» (архиепископ). Концами ведали особые кончанские старосты, улицами — уличанские; во главе сотен, куда входили купцы, стояли сотские. Вся новгородская администрация, таким образом, была выборной, но она вся выбиралась из числа богатых бояр. Несколько десятков боярских фамилий держали в своих руках всю власть. Из их среды выходили посадники, тысяцкие и т. д. Из рода новгородского боярина Михаила Степановича вышло 12 посадников. Фактическим правительством являлся «Совет господ», в который входили архиепископ, княжеский наместник, посадник, тысяцкий («степенные», т. е. исполняющие эти обязанности в данный момент), кончанские старосты, «старые» посадники и тысяцкие и другие богатые и знатные бояре — «триста золотых поясов», как называют их немецкие источники. Таким образом, ничего демократического в политическом строе Новгорода не было. Бояре наживались и богатели за счет своих смердов, холопов, половников, за счет грабежа северных народов, в земли которых устремлялись отряды «ушкуйников», служивших боярам, за счет торговли и ростовщичества. Обогащались они и за счет доходов от занятия должностей («поралье посадничье» и тысяцкого), в результате незаконных поборов и т. п.

Окруженные многочисленной чельядью-слугами, «молодцами», «паробками», бояре держали в руках и новгородский «черный люд», и смердов. Поэтому в Новгороде все время шла острая классовая борьба. Она, по выражению К. Маркса, «бушевала в Новгороде» с исключительной силой[27]. Летописец пишет, что в середине XV в. «не бе в Новгороде правды и правого суда…». Непосильные поборы и ростовщичество бояр разоряли народ, и «бе кричь и рыдания и вопли и клятва всеми людьми на старейшина наша». Результатом были крупные восстания «черного люда», как, например, в 1418 г. Поводом к нему послужил следующий эпизод: новгородец Степанко схватил на улице боярина Данилу Ивановича и криком созвал новгородцев. Те сбросили боярина в Волхов. Когда спасшийся Данила Иванович, в свою очередь, схватил Степанко и начал мучить его, в городе вспыхнуло восстание, направленное против бояр.

Классовая борьба в Новгороде протекала и в более завуалированной форме, в форме так называемых ересей. Первой ересью была ересь стригольников, возникшая в 70-х годах XIV в. в Пскове и Новгороде; во главе стригольников были дьякон Никита, Карп и др. Стригольники выступали против господствующей церкви с ее поборами, продажей церковных должностей, с ее стремлением к «стяжательству» и т. п. О стригольниках «черный люд» говорил: «сии не грабять и имения не збирают».

Ересь пользовалась успехом среди многочисленных торговцев, ремесленников и городской бедноты и отражала нарастание классовых противоречий.

Вторым русским вечевым городом был Псков. Первой вехой на пути Пскова к независимости было приглашение в 1137 г. изгнанного из Новгорода Всеволода Мстиславича.

С конца XIII в. Псков отделяется от Новгорода и начинает приглашать князей, не считаясь с ним. Так, например, в Пскове княжил Довмонт (1266–1299), с успехом защищавший город от ливонских рыцарей и литовцев. В 1346 г. Псков окончательно отделяется от Новгорода, и по Болотовскому договору Новгород признал самостоятельность своего «молодшего брата».

По политическому строю вечевой Псков был близок к Новгороду. Власть была в руках бояр, которые правили Псковом, составляя особую организацию, называвшуюся «господа», только вместо посадника и тысяцкого в Пскове были два равноправные посадника. В Пскове большую роль играли купцы и ремесленные люди, а боярство не достигло такого могущества и богатства, как в Новгороде.

Князь в Пскове играл еще меньшую роль, чем в Новгороде.

В «Псковской судной грамоте», принятой на вече в 1467 г., но состоящей из нескольких частей, древнейшие из которых относятся еще к началу XIV в., отразились и жизнь и быт феодальной псковской деревни с ее эксплуатируемыми и угнетенными изорниками, огородниками, кочетниками, взявшими «покруту» (ссуду), работавшими исполу и имевшими право переходить лишь на Филиппов день (14 ноября ст. ст.). Существовали и «старые изорники», прочно связанные со своим господином.

Псковские земли протянулись узкой полоской с севера на юг и составляли как бы границу Руси на Западе. Это пограничное положение Пскова привело к тому, что на протяжении столетий Псков принимал на себя удары со стороны Литвы и Ордена. Вследствие окраинного положения Новгорода и Пскова им приходилось часто воевать со шведами, ливонскими рыцарями и литовцами, пытавшимися напасть на Русь.

Таковы были северо-западные русские земли, где царил Господин Великий Новгород — «глава русских республик» (К. Маркс).

Одним из наиболее могущественных княжеств Руси было княжество Тверское.

Впервые в летописи Тверь упоминается в 1209 г., хотя основана она была гораздо раньше. В те времена Тверь входила в состав Суздальской земли и являлась ее опорным пунктом на западе, у рубежей Великого Новгорода. После смерти Всеволода Большое Гнездо Тверь досталась его сыну Ярославу и вошла в состав Переяславльского княжества.

К концу второй половины XIII в. Тверь стала самым сильным княжеством Северо-Восточной Руси. Условием, способствовавшим возвышению Твери, ставшей в 1247 г. самостоятельным княжением, были массовое переселение и бегство крестьян и горожан в Тверскую землю из восточной окраины Владимиро-Суздальской земли. После нашествия Батыя и в результате последующих набегов татар сельский и городской люд вынужден был покидать восточные княжества и переселяться на запад, в более безопасные места. Тверское княжество к концу XIII в., особенно после татарского набега 1293 г., опустошившего все княжества и города Владимирской земли, за исключением Твери, оказалось едва ли не самым густозаселенным. Это давало возможность тверскому князю собирать большие суммы в результате обложения налогами жителей своего княжества и набирать многочисленные рати. Сюда же съезжались бояре и «слуги вольные» из опустевших городов и сел восточной и южной окраины Владимирской земли.

Тверь — большой торговый город. Она была расположена на берегу Волги у впадения в нее реки Тверцы и являлась средоточием торговых путей, связывающих Новгород с «Низом», игравших огромную роль в экономической жизни всей Древней Руси. Новгородские купцы на своих лодках везли «заморские» товары по Мсте, оттуда волоком добирались до Тверцы, плыли мимо Твери, попадали в верховья Волги и спускались дальше в «Низ». Вся торговля Новгорода с «Низом» могла контролироваться Тверью. Даже в начале XVI в. уже утратившая свою самостоятельность и подчинившаяся быстро растущей Москве Тверь производила на иностранцев, побывавших в ней, впечатление большого города. Так, Кампензе сообщает: «Город Тверь при значительной реке Волге, или Ра, весьма обширен и гораздо пространнее и великолепнее самой Москвы». Вот причины, приведшие к тому, что в то время как Москва была еще слабым и незначительным княжеством, великим княжеством Владимирским пытается овладеть Тверь.

Первым тверским князем был брат Александра Невского Ярослав Ярославич. После смерти другого брата, Андрея, последовавшей в 1264 г., Ярослав Ярославич получает от хана ярлык на Владимирское великое княжение. Ярослав Ярославич открывает новую страницу в политической жизни великих князей владимирских. Великий князь не поехал во Владимир. Разрушенный и опустевший Владимир его уже нисколько не привлекал. Ярослав остается в многолюдной и богатой Твери и оттуда управляет своим великим княжением.

Обладание ярлыком на великое княжение Владимирское давало ему возможность подчинить себе других князей и предоставляло в его распоряжение огромные земли. Ярослав Ярославич был приглашен новгородцами на княжий стол. Здесь, в Новгороде, Ярослав правил, опираясь на «менших людей». К этому времени усилились противоречия между «меншими» и «вячшими», которые при сборе баскаками золотоордынского хана дани с горожан и переписи населения, «числа», «творили себе добро, а меншим зло». «Меншие» при этом в договоре с князем требовали, чтобы он отступил от политики предшествовавших ему князей. Князь был очень ограничен в своих правах, но тем не менее он все же много досадил новгородцам, отбирая у них охотничье-промысловые угодья, собирая «серебро», конфискуя имущество некоторых новгородцев и т. д. Эти действия князя вызывали недовольство горожан. Они восставали, изгоняли княжеских наместников, но, не желая ссориться с сильным князем во время борьбы с ливонскими рыцарями, снова приглашали князя и заключали новый договор, «ряд». Ярослав получал с Новгорода некоторые доходы, и, кроме того, пребывание на новгородском столе давало ему возможность влиять на судьбы Новгорода и укрепляло его вотчину — Тверь. Поэтому Ярослав, хотя и был ограничен в Новгороде договорами 1265 и 1270 гг., тем не менее не хотел с ним расставаться. При Ярославе расширились пределы Тверского княжества, граничившего на севере с Новгородом, на западе — с Великим княжеством Литовским, на юге — со Смоленском.

После его смерти на обратном пути из Орды, последовавшей в 1272 г., ярлык на великое княжение Владимирское получает последовательно князь костромской, затем переяславльский и, наконец, городецкий. Андрей Городецкий стал великим князем в 1294 г. Он имел двух сильных союзников: ростовского князя Константина и ярославского — Федора, но этому союзу трех князей противостоял другой союз, состоявший из тверского князя Михаила Ярославича, Ивана Переяславльского и московского князя Даниила Александровича. Борьба развернулась, как всегда, за ярлыки, власть, земли. Пока ярлык на великое княжение был в руках Андрея, временный союз Москвы и Твери был возможен, но только до того момента, когда Тверь попытается расширить свои владения за счет соседа и овладеть снова великим княжением. Вместе с Михаилом Тверским Даниил Александрович отстоял Переяславль от Андрея. Но стоило только Михаилу Тверскому после смерти Андрея в 1304 г. получить ярлык на великое княжение, столкновение Москвы с Тверью оказалось неизбежным. Москва энергично отстаивала свои права на собирание русских земель. Дальнейшая история Тверского княжества тесно переплетается с историей Москвы и представляет собой длительную и напряженную борьбу вначале за великое княжение Владимирское, а затем, со стороны тверских князей, за сохранение независимости Твери, а поэтому будет нами рассмотрена в связи с объединением Руси вокруг Москвы.

На юго-востоке Руси лежала богатая и плодородная Рязанская земля. Тучный чернозем создавал хорошие условия для развития хлебопашества. В лесах водилось множество зверья, в реках — рыбы. Всюду были расположены «ухожаи», поля и луга.

Из всех русских земель «Рязанская Украина» от Батыева нашествия пострадала едва ли не больше всех. Более или менее уцелела лишь северная часть княжества, покрытая дремучими лесами. Города были сожжены и разрушены, край был опустошен и разорен. Население схлынуло к северу, где в пограничной с Московским княжеством лесной полосе, ранее пустынной и слабо заселенной, растут новые города, возникают села и починки.

Политическая жизнь Рязанской земли при Ингваре и Олеге Ингваревичах (1237–1258 гг.) замерла. С течением времени центр княжества переместился в Переяславль Рязанский. На юге получил особое значение Пронск — оплот рязанцев в борьбе с татарами.

Рязанская земля, открытая с юга и востока, не знала отдыха от татарских набегов. Они следовали один за другим в 1278, 1288, 1308 гг., не говоря уже о многочисленных налетах и грабежах со стороны отдельных татарских чамбулов (отрядов) и «царевичей». Слабые рязанские князья не могли и думать о борьбе с Ордой, а их продвижение на Запад натолкнулось на сопротивление Литвы, захватившей Северскую землю.

Рязанцы вели напряженные войны. Часто на свой страх и риск и не ожидая помощи со стороны князей, они боролись во главе со своими тысяцкими и воеводами с татарами. Больше того, рязанцы проникали далеко на юг, и их отдельные поселения можно было встретить по Дону, Хопру, Тихой Сосне и Вороне. Вся часть степи к востоку от Воронежа, носившая в те времена название Червленного Яра, постепенно заселялась рязанцами. Пограничная жизнь, полная опасностей, сделала рязанцев опытными воинами, «буйными» и «дерзкими» в представлении московского летописца.

На западе Рязань граничила с Чернигово-Северскими землями, которые постепенно переходили под власть рязанских князей (например, Верея, Боровск, одно время Лопастна).

В Рязанском княжестве жили мордва и мещера, которые часто входили в состав рязанских дружин, смешивались с русскими, а их князьки становились рязанскими боярами. С другими мордовскими племенами Рязань почти непрерывно воевала. Рязань, или «Рязанская Украина», была боевым, военным форпостом Руси на юге и востоке. Естественно, что первое время Рязань была слаба, и отчасти за ее счет возвышается Москва. Этому способствовало и усилившееся уже при Константине Ярославиче феодальное дробление Рязанской земли. Переяславль, Пронск, Муром выделяются в самостоятельные княжества. Начались и усобицы. При нем же Рязань столкнулась с Москвой, потеряла Коломну и уже в 20-х годах XIV в. рязанские князья зависели от московских. Но постепенно эта зависимость ослабевает, а в середине XIV в. Рязань — уже великое княжество, внутри которого существовало несколько уделов. В Рязани (так стал называться Переяславль Рязанский) сидели потомки Ивана Александровича, в Пронске — Ярослава Александровича, в Муроме — Василий и Юрий Ярославичи, генеалогия которых неясна.

В восточной части княжества, соседней с Мещерой, покрытой густыми лесами, в начале XIV в. возникает новое удельное княжество, начало которому кладут выходцы из Орды князья Ширинские, Бахметьевы, Беклемишевы и местные князья мещерского происхождения вроде Александра Уковича. Здесь же нашли себе убежище некоторые половецкие семьи. Половецкие ханы положили начало некоторым русским боярским родам (например, Кобяковым).

Слабые татарские, мещерские и половецкие князьки подпадали под влияние русской культуры, принимали христианство, обрусевали и подчинялись рязанским князьям.

К середине XIV в. Рязань усиливается — складываются «Великое княжество Рязанское» во главе с Олегом Ивановичем и «младшее княжение» — Пронское, где сидит его двоюродный брат Владимир Ярославич. Пользуясь малолетством обоих князей, рязанские бояре прибрали всю власть к своим рукам, заручились поддержкой со стороны некоторой части московского боярства и, воспользовавшись смертью Семена Гордого, захватили московскую волость Лопастну. С этого момента рязанский князь пытается «исправить» границы за счет Москвы.

Княжение Олега Ивановича (1350–1402 гг.) было временем, когда Рязанское княжество начинает постепенно оправляться от разрушений, причиненных татарским нашествием и усобицами. Напавший в 1365 г. на Переяславль Рязанский «князь» Тогай был разбит Олегом у Шишевского леса. Стремясь во что бы то ни стало сохранить свою «отчину» как независимое княжество, Олег Иванович, далекий от понимания задач, стоявших перед всей Русской землей, в один ряд ставит как врагов и татарского «князька», и московского князя. Победа над Тогаем окрылила Олега и он попытался, несмотря на усобицу с Пронским князем, начать войну с Дмитрием Ивановичем Московским. Как это мы увидим далее, борьба Рязани с Москвой закончилась поражением и подчинением Рязани. Напуганный неудачей первого столкновения с Москвой и нападениями татар, Олег решил, перед угрозой подчинения Москве, перейти на сторону татар. Это и определило его позицию в годину нашествия Мамая, когда он вел ловкую дипломатическую игру, оставаясь все же «в стороне» Мамая и этим «спасая», конечно на время, свою «Рязанскую Украину» от разорения. В следующий поход на Москву, поход Тохтамыша, Олег снова выступил слугой хана. Недальновидность Олега Ивановича, мыслившего лишь масштабами своей Рязанской «отчины», дорого обошлась и ему, и Рязани и стала помехой на пути Руси к объединению.

Это поведение Олега привело к натянутым отношениям и к борьбе между Москвой и Рязанью. Борьба окончилась победой Москвы и миром 1386 г., по которому Олег признал себя «молодшим братом» Дмитрия Донского.

Развернувшаяся на Западе борьба с Литвой не дала при Олеге положительных результатов. Зато Олегу удается теснее сплотить под своей властью «подручных князей». Ими были князья Пронские, Муромский и одно время Козельский и Елецкий. Это единство Рязанской земли дало ему возможность по праву называться великим князем рязанским. На время прекратились усобицы.

При Олеге окрепло и усилилось рязанское боярство. Источники говорят нам о таких боярах Рязанской земли, как Епифан Кореев, который вел переговоры с Мамаем и Ягайло, Станислав, ехавший с митрополитом Пименом к Дону, Иван Мирославич (мурза Салахмир), Сафоний Алтыкулачевич, окольничий Юрий, стольники Александр Глебович и Глеб Васильевич Лонгвин, ключник Лукьян и др. Некоторые из них владели огромными землями, например Иван Мирославич владел Веневой, Верхдеревом, Растовцем, Веркошей и рядом других земель. Но несмотря на свое усиление при Олеге Ивановиче, Рязань все же не могла стать центром объединенной Руси, не имея на это ни сил, ни средств, и вся дальнейшая история Рязанского княжества после смерти Олега представляет собой не что иное, как историю постепенного его ослабления и перехода под власть Москвы.

На востоке опустошенной татарами Суздальской земли выросло и третье великое княжество — Нижегородское. Сложилось оно из Суздаля, Городца, Нижнего Новгорода и княжеских городов-крепостей во второй половине XIV в. при первом «князе великом суздальском, нижегородском и городецком» Константине Васильевиче. Константин Васильевич всюду «нарубает» городки, усиленно колонизирует край и среди лесов, в «твердях» мордовских, селит пришельцев крестьян и горожан. Снова начинает оживляться опустошенная набегами татар местность. Но окраинное, как и Рязань, Нижегородское княжество не могло существовать без помощи центральных русских областей. Отсюда стремление нижегородского великого князя стать великим князем всей Русской земли. Когда в 1353 г. Иван Иванович Московский поехал в Орду за ярлыком на великое княжение, оказалось, что претендентом на великокняжеский стол выступает и Константин Васильевич, заручившийся поддержкой Новгорода. Но на этот раз хан отдал ярлык московскому князю. Через некоторое время Иван Иванович примирился с нижегородским великим князем, а сын Константина Андрей признал себя «братом молодшим» Ивана Ивановича.

В состав Нижегородского княжества входила имевшая известную самостоятельность Вятка.

Что касается других русских земель, входивших некогда в состав Киевского государства: Полоцкой и Смоленской, Черниговской и Киевской, Пинско-Туровской и Волынской, Черной и Червонной Руси, не говоря уже о придунайских землях, Лукоморье и Тмутаракани, землях на северном побережье Финского залива и в Закарпатье, то они были захвачены воспользовавшимися слабостью Руси Швецией, Ливонским Орденом, Литвой, Польшей, Венгрией и Молдавией.

Причины объединения русских земель

В своей замечательной работе «О диалектическом и историческом материализме» И.В. Сталин указывает: «Вторая особенность производства состоит в том, что его изменения и развитие начинаются всегда с изменений и развития производительных сил, прежде всего — с изменений и развития орудий производства»[28]. Эти процессы не могут не отразиться на классовой структуре общества, на соотношении сил борющихся классов, на государственном устройстве, культуре, идеологии. В основе процесса образования централизованного государства в России лежали факторы экономического порядка — развитие производительных сил, и, говоря об объединении русских земель в единое государство, прежде всего необходимо отметить значение экономического развития страны, дать характеристику развития ее производительных сил.

В.И. Ленин подчеркивал значение экономического фактора в образовании единого государства и в формировании национальности. Он указывает: «Сплоч[ение] нац[иональных] областей (воссозд[ание] яз[ыка], нац[иональное] проб[уждение] etc.) и созд[ание] нац[ионального] г[о]с[у]д[арст]ва. Эк[ономическая] необх[одимость] его… Полит[ическая] надстр[ойка] над эк[ономикой]»[29].

В своем «Письме тт. Цветкову и Алыпову» И.В. Сталин подчеркивает недопустимость противопоставления экономического и политического факторов в процессе образования централизованного государства и указывает, что оборона страны является лишь фактором, ускоряющим этот процесс. И.В. Сталин указал, что они превратно истолковали его доклад и тезисы к докладу «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» на X съезде РКП (б), и разъяснил тт. Цветкову и Алыпову ошибочность противопоставления с их стороны «экономического развития» необходимости борьбы с внешней опасностью. «У меня ни в докладе, ни в тезисах, — писал И.В. Сталин тт. Цветкову и Алыпову, — ничего не сказано об образовании централизованного государства в России "не в результате экономического развития, а в интересах борьбы с монголами и другими народами Востока" (см. ваше письмо). За это противопоставление должны отвечать вы, а не я. У меня говорится лишь о том, что процесс образования централизованных государств на востоке Европы ввиду необходимости обороны шел быстрее процесса складывания людей в нации, ввиду чего и образовались здесь многонациональные государства раньше ликвидации феодализма. Это, как видите, не то, что вы неправильно приписываете мне»[30].

Экономическое развитие русских земель, развитие производительных сил Руси как основа, база, и необходимость обороны от нашествия извне, со стороны турок, монголов и других народов Востока, как фактор, ускоряющий объединение Руси, обусловливают образование русского централизованного государства.

Перейдем к рассмотрению экономического развития Руси в XII–XV вв.

К концу XIII — началу XIV в. Русь несколько оправилась от разорения, сопровождавшего татарское завоевание. Среди лесных чащ возникают пашни. Крестьяне общиной — «миром», отдельными семьями, дворами превращают лесные чащи в возделанные поля, «выдирают» землю из-под леса, подготавливают ее под пашню. Идет процесс заселения опустевших земель. Опустошенные татарами земли, поросшие лесом, снова осваиваются, расчищаются, превращаются в пашню. Крестьяне возвращаются на старые, насиженные места, где жили их деды и прадеды, осваивают новые пространства. Таким образом, земледелие растет вширь, распространяется в землях, либо вовсе не освоенных русским людом, либо покрытых только всевозможного рода «уходами».

Одновременно идет процесс распространения новых форм севооборота, развивается трехпольная система. Когда появилось трехполье — сказать трудно. По-видимому очень давно. Во всяком случае оно уже существовало в XII в. Нас сейчас интересует вопрос не о времени возникновения трехполья, а о том, когда трехпольная система севооборота стала господствующей на северо-востоке Руси. Нет никакого сомнения, что в XIV–XV вв. подсечное хозяйство было господствующей формой земледелия только на севере, тогда как на юге, у «береговой черты», по Оке превалировал перелог. Трехпольная паровая система становилась преобладающей в центре Северо-Восточной Руси. Наряду с правильной трехпольной системой с постоянной и регулярной сменой яри, озими и пара и тремя равными полями, по-видимому, существовало еще и так называемое «пестрополье» и наряду с ними — пашня «наездом», т. е. залежно-переложная и даже подсечная система. Но эта последняя быстро исчезла, сохраняясь лишь на севере, да в местах, где только начинали «сводить» лес, выжигая и выкорчевывая лесные дебри и превращая их в пашни.

В Карамзинском списке «Русской Правды» в статье «о резах»[31] описывается хозяйство одного из сел Ростовской области XIII–XIV вв. с правильно организованным трехпольным хозяйством, с ежегодными посевами озимых и яровых хлебов на примерно равных клинах, с паровым полем. В этом несомненно типичном для Суздальской земли хозяйстве пахали плугом и высевали «в селе сеяной ржи на два плуга 16 кадей ржи ростовской», собирали 40 копен немолоченой ржи, 15 копен немолоченой полбы, 21 половник молоченого овса, 6 половников ячменя. Такой сбор в одном селе свидетельствует о наличии озимого и ярового полей и, конечно, парового поля.

Итак, мы приходим к выводу, что XIV в. в истории сельского хозяйства Древней Руси был периодом роста трехполья, которое становится ведущей, а впоследствии и господствующей формой земледелия, периодом быстрого освоения новых пространств, распространения земледельческого хозяйства на новые районы, «сведения» лесов, «расчистки» чащ под пашни.

Очень большую роль в создании и развитии русской государственности, в объединении русских земель сыграл город.

XIV–XV вв. в русской истории были периодом дальнейшего и сравнительно очень быстрого развития общественного разделения труда. Особенно ярко это бросается в глаза при сравнении с серединой и второй половиной XIII в. Пострадавшее от Батыева нашествия русское ремесло возрождается. Развитие ремесла делает большие успехи. Выделение и развитие ремесла объясняются усовершенствованием орудий труда, что требовало специальной ремесленной выучки; ростом рынка для ремесленных изделий, потребителем которых выступают и крестьянство, и городской люд, и правящая верхушка, все чаще и чаще недовольствовавшаяся своим вотчинным ремеслом и прибегавшая к покупке; ростом предложения хлеба и других сельскохозяйственных продуктов.

Возрождаются старые, появляются новые города. Растут посады, улицы и концы, заселенные «черным людом», ремесленниками и купцами. Город разрастается. Вокруг города, княжеской резиденции — крепости — «острога»-кремля возникает бойкий Торгово-ремесленный посад. Появляется многочисленное посадское население, производящее различные предметы обихода, оружие, орудия труда, одежду и т. д., торгующее ими и благодаря торгу тесно связанное с окрестной землей. Купцы проникают в отдаленные области Древней Руси, в настоящие «медвежьи углы», торгуют в городах, ездят в «страны далекие, чужеземные».

Постепенно исчезает экономическая раздробленность отдельных княжеств, их типично вотчинная хозяйственная изолированность, являющаяся следствием политической обособленности (и одновременно обособленности языковой, культурной, бытовой). Прокладываются новые торговые пути-дороги, оживляются старые. Торговые пути-дороги повели к новым странам, к новым городам. Правда, многие древние торговые связи утеряли свое былое значение и им не суждено было восстановиться вновь, но в стене, окружавшей, казалось бы, неприступным барьером разоренную и подавленную татаро-монголами Русь, были пробиты первые бреши.

Развивалась и крепла торговля с Западной Европой. Носителем ее выступало главным образом богатое новгородское купечество. Новгородские купцы, установившие торговые связи с Готландом, Ганзой, Ригой, скупают у немецких купцов сукна, тонкое полотно, железные изделия, золотые и серебряные вещи, вина, фрукты, пряности. Все эти товары были предназначены не только для продажи в самом Новгороде, но главным образом для торговли «на Низу», т. е. в княжествах Северо-Восточной Руси. Кроме того, торговые сношения с Западной Европой поддерживались через Псков, Смоленск, Витебск и Полоцк. Торговля достигла такого развития, что потребовалось заключение ряда договоров. В Новгороде и других городах существовали дворы немецких купцов, а русские купцы появлялись в Риге, добирались даже до Любека и «Дони» (Дании). Из Руси на Запад шли меха, кожи, воск, сало, щетина, пенька, продукты зверобойного и рыболовного промыслов: китовый ус, моржовые клыки, икра, клей. Вывозились даже некоторые изделия ремесла: юфть, рукавицы и т. д. В эту торговлю с Западом в XIV в. оказались втянуты Тверь и Москва. Новгородские купцы прекрасно понимали все значение торговли с «Низом» и уже в 1270 г. выхлопотали себе у хана ярлык на право свободной торговли в Северо-Восточной Руси: «А гостю нашему гостити по Суздальской земли без рубежа, по цареви грамоте». В Москве, в свою очередь, увеличивается число купцов, торговавших с Новгородом.

Огромное значение приобретает торговля с Востоком через Волгу. Купеческие караваны со всех концов Европы и Азии сходились на Нижнюю Волгу, в центр и столицу Золотой Орды, город Сарай. Его богатство и благоустроенность, основанные на использовании труда ремесленников, переселенных из завоеванных городов Средней Азии и Восточной Европы, поражали европейцев. В Сарае русские купцы сталкивались с венецианцами и генуэзцами, в руках которых были торговые города — колонии Черноморско-Азовского побережья: Кафа (Феодосия), Солдайя (Судак), Тана (Азов) и другие, с арабами, евреями, персами (иранцами), хорезмийцами, бухарцами и даже индусами и китайцами. Все это пестрое торговое население съезжалось в Сарай для обмена, торговли, выменивало свои товары, вывозило в свои страны причудливые «заморские» вещи. Русские купцы привозили сюда меха, воск, мед, икру и другие товары. Эти товары после заключения сделки часто совершали огромный путь либо на верблюдах через Ургенч и Кульджу вплоть до Камбалу (Пекин, Бейпин), либо на генуэзских судах попадали через Босфор и Дарданеллы в Италию, Францию, Испанию. В Сарае русские купцы скупали шелк, ткани, краски, благовония, пряности и т. д. Естественно, что русские тянулись к богатому Востоку, и, по свидетельству путешественников второй половины XIII и начала XIV в., русских можно было встретить в Ургенче — огромном торговом городе, расположенном у Аральского моря, и даже в ханской столице всего монгольского государства — Камбалу.

Большое значение в торговых связях Древней Руси конца XIII и начала XIV в. стал приобретать торговый путь по Дону, ведущий в Тану, расположенную в устьях Дона, Кафу и Солдайю (Судак), или, как его называли на Руси, Сурож. Сурож — одна из богатых генуэзских колоний — крупный торговый город. В Сурож прибывали русские купцы, торговавшие здесь с генуэзцами и восточными купцами. Кроме водного пути были и сухопутные «шляхи» — дороги, шедшие через степи.

Таковы были основные торговые пути Северо-Западной и Северо-Восточной Руси. Решающее значение в ликвидации экономической обособленности отдельных русских земель-княжеств, в зарождении и развитии торговых связей между ними имели дальнейшее развитие ремесла, отделение города от деревни и внутренняя торговля, прежде всего торговля между городом и деревней. А это, в свою очередь, было результатом развития ремесел и промыслов. Последние очень пострадали в годы Батыева нашествия. Города были разорены, ремесленники перебиты, уведены в полон, бежали. Ряд производств исчез. Другие (каменное зодчество, филигрань, поливная керамика и др.) возродились лишь через 100–250 лет. Ремесла и промыслы задержались в своем развитии. Старинные торговые связи были прерваны. Лишь со второй половины XIV в. ремесла оправляются от разгрома и разорения. Техника основных ремесел деревни — кузнечного и гончарного — изменилась мало, но выросло доменное дело, тесно связанное с рынком и городскими кузнецами. Возникает ряд новых ремесел: жерновое дело, мельничное, портняжное, сапожное, солеварение и др. В то же время в деревню проникают изделия городских ремесленников — литейщиков и ювелиров, что приводит к угасанию соответствующих деревенских ремесел. Деревенские ремесленники все больше и больше отрываются от сельского хозяйства. В сельских местностях появляются промысловые районы (с середины XIV в. на севере — солеварение, в Устюжне Железопольской, в Вотской пятине Новгорода, у Тулы — железоделательные промыслы с высокой техникой и организацией производства «складом»), возникают «рядки» — поселки ремесленников и купцов. Наряду с общественным идет географическое разделение труда — выделяются специализированные промысловые районы, куда устремляются в поисках заработка оброчные крестьяне, зачастую выступающие в роли наемных работников.

Даже в вотчинном ремесле, в хозяйствах бояр и монастырей, где работали тысячи ремесленников-холопов, происходят сдвиги в сторону внедрения рыночно-денежных отношений. Многие ремесленники-холопы переводятся на оброк и пополняют ряды городского ремесленного люда.

Все эти процессы, свидетельствующие о развитии производительных сил, идут особенно интенсивно в деревне и в вотчине во второй половине XIV в. и вновь усиливаются во второй половине следующего, XV столетия.

Особенно быстро растет городское ремесло. Появляются водяной двигатель (первые промышленные предприятия по этому двигателю получили название «мельниц»), «огненный бой», вызвавший большие сдвиги в железоделательном ремесле, совершенствуется литейное дело, начинается производство бумаги, а с ним вместе возникают мастерские, где писцы размножают от руки и украшают рисунками книги, растет каменное зодчество, возрождаются чеканка монет, меднолитейное дело и целый ряд других отраслей производства. И городское ремесло отмечает в своем развитии также два этапа наиболее бурного расцвета — вторая половина XIV и вторая половина XV в. Ремесленники работали на рынок, и бесчисленные коробейники, начиная с XIV в., разносили их изделия по самым глухим и отдаленным уголкам Руси. Растет число ремесленных производств, ремесло усложняется, требуя специальной выучки, которую проходят многие годы бесчисленные ученики-подмастерья.

Ремесленный и торговый люд создает свои организации. Наряду с купеческими объединениями вроде суконников, гостей-сурожан, торговавших с Сурожем и Кафой в Крыму, где, как и в Константинополе, постоянно проживали русские и стояли русские церкви, существовали организации ремесленников — плотников и других «древоделов», кузнецов, строителей («городников»), каменщиков («каменосечцев») и прочих «делюев», объединенных в сотни («сто»). Сотни были связаны с определенными местами на торгу, присматривали за мерами веса, длины и т. д., за рынком, торговлей. В торговых рядах — котельных, кузнечных, сапожных и серебряных — ремесленники торговали своей продукцией. Во главе рядов стояли старосты. С давних пор строители объединялись в «дружины» во главе со старостами («старейшими»). Ремесленной организацией в городе были «братчины», объединявшие ремесленников одной специальности вокруг какой-либо церкви. Так, например, кузнецы объединялись вокруг церкви Кузьмы и Демьяна. Братчины входили в состав сотен.

«Улицы» и «ряды», где жили и торговали, «сотни», в состав которых входили «братчины», — таковы были организации посадского люда на Руси XIV–XV вв. Эти организации придерживались особых правил, защищали своих членов, имели свою казну, выбирали своих старост.

В экономической и политической жизни Руси, раздробленной на множество княжеств и земель, город и горожане из десятилетия в десятилетие играли все большую и большую роль. Высокое развитие и сложная организация ремесла в Северо-Западной и Северо-Восточной Руси являются показателем быстрого развития производительных сил русского города в XIV в., особенно во второй его половине. Естественным результатом этого процесса и были развитие внутренней торговли, обмена между городом и деревней, между городами и землями Руси, установление и рост экономических связей между ними.

Но феодальная раздробленность с ее бесконечными и бессмысленными княжескими усобицами, опустошением земель и разорением городов, уводом в «полон» ремесленного люда и нарушением завязывающихся экономических связей, с ее пошлинами и поборами, хаосом в денежной системе и мерах веса, сыпучих тел, длины и т. д., постоянной опасностью, угрожавшей купцам на дорогах, — становилась помехой для дальнейшего развития производительных сил.

Это последнее и в городе, и в деревне настойчиво диктовало необходимость установления экономической общности в виде нарождающегося рынка. Пусть в самых начальных, зародышевых формах, но и в этом виде тенденция к установлению экономических связей между отдельными русскими землями имела огромное значение в историческом развитии Северо-Восточной Руси. Растут рыночные отношения, связывающие отдельные, ранее самостоятельные экономические единицы и постепенно сплачивающие их в экономическое целое. В XIV в. все эти явления лишь начинают зарождаться, но и в этом начальном своем состоянии они влияют на политический строй страны.

Постепенное разрушение экономической разобщенности отдельных частей Руси подготавливает объединение страны в единый политический организм.

Система организации государственной власти господствующего класса, характерная для периода феодальной раздробленности, когда Русь была разбита на множество «самостоятельных полугосударств» (И.В. Сталин), изолированных в политическом, экономическом и культурном отношении, препятствовала установлению экономической общности всех русских земель, а следовательно, тормозила развитие производительных сил и в городе, и в деревне.

Экономические и политические перегородки, воздвигнутые между княжествами, «мыта» и «рубежи» задерживают развитие торговли, порожденной ростом ремесел и промыслов. Эти перегородки должны были пасть.

Ликвидация экономической изолированности отдельных русских земель и начало слияния их в единый хозяйственный организм диктовали необходимость ликвидации феодальной раздробленности. Существующая система государственности вступала в противоречие с развитием производительных сил. Постепенная ликвидация экономической разобщенности отдельных частей Руси подготавливает объединение Руси. Так, самим развитием производительных сил подготавливалось объединение русских земель в единое государство.

Итак, в рассматриваемый нами период времени в народном хозяйстве Руси протекают процессы, которые должны были неизбежно привести к ликвидации феодальной раздробленности и к созданию единого государства, с единым правительством и единым руководством. Таковы причины объединения Руси, лежащие в самих производительных силах страны.

Но развитие производительных сил лишь в конечном счете является определяющим моментом в историческом процессе.

«Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали», — пишет Ф. Энгельс и далее указывает: «Если кто-нибудь это положение извратит в том смысле, что будто экономический момент является единственно определяющим моментом, тогда утверждение это превращается в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение — это базис, но на ход исторической борьбы оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки… Тут имеется налицо взаимодействие всех этих моментов, в котором, в конце концов, экономическое движение, как необходимое, прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей»[32].

В своих замечаниях по поводу конспекта учебника по истории СССР товарищи Сталин, Киров и Жданов указали, что «в конспекте свалены в одну кучу феодализм и дофеодальный период, когда крестьяне не были еще закрепощены»[33].

Следовательно, этапы общественного развития могут быть устанавливаемы и в зависимости от состояния непосредственного производителя, способа его эксплуатации.

Невозможно понять историю образования русского государства, не осветив роли в этом процессе трудящихся масс.

«Марксизм вовсе не отрицает… того, что люди делают историю», — указывает И.В. Сталин и добавляет: «именно люди… делают историю»[34].

И.В. Сталин пишет: «Значит, историческая наука, если она хочет быть действительной наукой, не может больше сводить историю общественного развития к действиям королей и полководцев, к действиям "завоевателей" и "покорителей" государств, а должна, прежде всего, заняться историей производителей материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов»[35].

Трудящиеся массы Руси XIV–XV вв. — это крестьяне и ремесленный люд.

Но что представляет собой история людей, история общества в период классовых, антагонистических обществ?

«История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов», — писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии»[36].

«Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче — угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов»[37].

Характеризуя в своем классическом труде «О диалектическом и историческом материализме» феодальный строй, И.В. Сталин указывает, что «классовая борьба между эксплуататорами и эксплуатируемыми составляет основную черту феодального строя»[38].

Таким образом, явления общественной жизни в эпоху феодализма не могут быть оторваны от классовой борьбы. Классовая борьба сопровождает возникновение феодального общества, установление феодальных форм эксплуатации, когда «эксплуатация почти такая же жестокая, как при рабстве, — она только несколько смягчена»[39]. Классовая борьба проходит красной нитью через весь период феодальной раздробленности, отражая собой стихийное недовольство крестьянства развивающимися и укрепляющимися, распространяющимися вширь феодальными формами эксплуатации и зависимости, побуждая феодалов стремиться к созданию мощной самодержавной власти, которая в границах «всея Руси» обеспечила бы им их феодальное «право» на собственность и труд крестьянина, на него самого.

Так как главная функция всякого государства в классовом, антагонистическом обществе — держать в повиновении эксплуатируемые массы, то и форма организации государственной власти в значительной степени зависит от тех требований, которые предъявляет к государству господствующий класс, стремясь удержать в повиновении народные массы, и от степени напряженности борьбы этих масс против господствующей верхушки.

Классовая борьба крестьян принимает различные формы. Она может выражаться в стихийных восстаниях смердов, выступающих против устанавливающегося феодального порядка в форме движений волхвов. Она выливается в бегство, принимающее массовый характер, когда крестьяне буквально «уходят» от надвигающегося феодализма, принимает характер «огурства»,[40] стихийных восстаний на небольшой территории, наконец, крестьянских войн вроде движений Болотникова, Разина, Пугачева. Поднимает «въстань» против бояр и других «больших» людей и «черный люд» городов.

Для XIV–XV вв. как форма классовой борьбы крестьян характерно массовое бегство, «уход» крестьян от феодальных форм подчинения и эксплуатации. Без учета классовой борьбы трудящихся масс Северо-Западной и Северо-Восточной Руси, без учета жизни и быта, чаяний и стремлений крестьян и «черного люда» городов нельзя составить правильного представления об образовании русского централизованного государства. Как же жило и боролось крестьянство на Руси в конце XIII, в XIV и в начале XV в.?

Многие земли в те времена еще не были захвачены феодалами и лишь формально считались княжескими, государственными, нося название «черных земель». Крестьяне жили селами и дворами — починками, носившими название «дворищ». Дворище населяла одна большая семья, состоявшая из ближних и дальних родственников и чужих людей, принимаемых в семью. Села были небольшие, в два-три двора. К селам «тянули» (т. е. принадлежали) лес, сенокосы (пожни), бортные угодья («ухожаи»), реки, озера, охотничье-промысловые участки (бобровые гоны), пашни — в общем все, «куда топор, коса, соха ходили», все, «что к тому селу изстарь потягло».

В XIII и в особенности в XIV вв. значительно расширяется феодальное землевладение. Огромные земельные владения стали принадлежать князю, боярам, монастырям. Князья раздают боярам, слугам и монастырям большие участки «черных» (государственных) земель. Так, например, рязанский князь Ингвар в конце XIII в. дал Ольгову монастырю сразу 5 погостов, где жило 1010 семей.

Постепенно, вначале медленно, а потом все быстрей и быстрей изменялось положение крестьян, живших на землях монастырей и бояр. Повинности росли. Увеличивалась барщина. По мере того как росла торговля сельскохозяйственными продуктами, развивались товарно-денежные отношения, по мере того как город становился потребителем хлеба и скота, овощей и птицы, росли натуральный оброк и барщина, возникал денежный оброк. Все это вело к разорению крестьян. Крестьяне шли в кабалу к феодалу. Росло число закабаленных крестьян — «половников», «закупней», «серебреников», «закладней», «бобылей», «монастырских детенышей» и др. Для того чтобы отделить эту массу подвижного, часто меняющего и хозяина и местожительство люда от постоянно обитавших на одном и том же месте полноценных тяглецов, этих последних стали называть «старожильцами». Росло число зависимого от феодалов и эксплуатируемого ими люда.

И.В. Сталин указывает: «Две основные функции характеризуют деятельность государства: внутренняя (главная) — держать эксплуатируемое большинство в узде и внешняя (не главная) — расширять территорию своего, господствующего класса за счет территории других государств, или защищать территорию своего государства от нападений со стороны других государств. Так было дело при рабовладельческом строе и феодализме»[41].

Русское государство, фундамент здания которого заложил Калита, а возвели кровлю Иван III с сыном, являлось государством, главной задачей которого было «держать эксплуатируемое большинство в узде». Эксплуатируемым большинством на Руси было крестьянство.

Конец XIII и XIV в. были периодом быстрого развития феодального землевладения. Обширные земельные владения принадлежали князю, монастырям, боярам. В раздачу пошли общинные «черные» земли. Крестьяне теряют свои земли и сами превращаются в несвободных, эксплуатируемых. Если раньше крестьянин считал, что «земля царева и великого князя, а моего владения», что «земли княжие», а «роспаши и ржи наши», то теперь не только «роспаши и ржи» не были его владением, но и сам он переставал принадлежать себе, превращаясь в лично несвободного.

Потеря крестьянами своей свободы как в результате экспроприации их земель, имущества и личности, так и в результате закабаления происходила особенно быстро в центральной части Северо-Восточной Руси. Крестьянство, естественно, искало выхода из создавшегося положения и находило его в переходах, бегстве, в поисках новых земель и новых хозяев. Первых становилось все меньше и меньше, а вторых — все больше. Новый хозяин-феодал привлекал в первое время льготами, а затем старался наверстать с лихвой потерянное, усиливая нажим на крестьян. И снова уходили искать земли, снова пытались обрести потерянную свободу русские крестьяне. С этими переходами крестьян феодалы усиленно боролись.

Одним из моментов, обусловивших собирание земель под властью «великого» князя, было стремление многочисленных феодалов создать сильную власть, стоящую во главе всей феодальной иерархии, которая, сметая перегородки между княжествами, делавшие крестьян-беглецов неуловимыми для феодалов других княжеств, в масштабе «всея Руси», «без рубежа», смогла бы обеспечить, укрепить и охранять их право на землю и на крестьян.

Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» указывают: «Объединение более значительных областей в феодальные королевства было потребностью как земельного дворянства, так и городов. Поэтому повсюду во главе организации господствующего класса — дворянства стоял монарх»[42].

Вот почему как «отбояривание» земель, распространение феодализма вширь, а с ними вместе и феодальное раздробление земель в свое время были необходимым этапом по пути превращения полупатриархальной-полуфеодальной Руси в феодальное общество, как замена «общины» с данью — «боярщиной» с оброком и барщиной была неизбежным звеном развития феодализма, так и теперь, на новом этапе развития производительных сил в земледелии, на новом этапе развития феодализма, феодальная раздробленность уже не соответствовала интересам подавляющего большинства класса феодалов, особенно нарождающегося, быстро растущего дворянства, и должна была быть ликвидирована.

Эта ликвидация политической системы «удельной поры» была обусловлена основными классовыми интересами феодалов, и зарождающееся централизованное государство должно было выполнить свою функцию — помочь господствующему классу держать в уезде крестьянство. Именно в силу этого обстоятельства процесс образования централизованного государства на Руси не мог не вызвать социального протеста народных масс, а классовая борьба трудового люда «градов, сел и весей» побуждала господствующий класс феодалов еще энергичнее создавать единую государственную систему эксплуатации и угнетения.

Переход от феодальной раздробленности к единому государству обусловливал серьезный подъем хозяйства Руси[43], явился серьезным успехом и был исторически прогрессивен.

Но «всякий прогресс в производстве означает одновременно регресс в положении угнетенного класса, т. е. огромного большинства»[44].

Естественно поэтому, что в период объединения Руси имели место многочисленные местные стихийные восстания крестьян. Хотя и очень скудны источники этого периода, говорящие о классовой борьбе крестьян, тем не менее нам известны волнения и восстания крестьян в вотчинах Стефанова Махрицского, Никольского, Павлова Обнорского, Кириллово-Челмогорского, Кириллово-Белозерского, Авраамиева Чухломского (XIV в.), Дмитриева Прилуцкого (1371 г.), Муромского (1352 г.), Спасского Нуромского, Соловецкого, Усть-Вымьского, Богословского Варлаама Своеземцева Троицкого Калязинского, Корнилиева Комельского (XV в.), Троицкого Болдина (1528 г.), Данилов Переяславского (1530 г.), Антониева Сийского (1520 г.), Кириллова Новозерского (1517 г.), Арсениева Комельского (1527 г.) монастырей.

Эти открытые проявления классовой борьбы еще больше побуждали феодалов стремиться к тому, чтобы в масштабах «всея Руси» сильная власть обеспечила бы им их владения и возможность эксплуатировать крестьян.

То же самое значение имела и классовая борьба «черного люда» городов. Закабаленные и закабаляемые, обираемые и эксплуатируемые, бесправные, угнетенные и униженные «черные люди» русских посадов вели ожесточенную борьбу с феодальной и ростовщической верхушкой городов и властями, ее поддерживающими. Восстания «черных людей» вспыхивали на Руси одно за другим. В 1304 г. вспыхнуло восстание в Костроме («бысть вечье на Костроме на бояр»), в 1305 г. в Нижнем Новгороде «черные люди» «побили бояр» и с большим трудом князь «изби вечников», в 1340 г. «крамольници» брянцы «сшедшеся… вечем» убили князя, в Москве вспыхивали восстания против «больших бояр» в 1357 г., в 1382 г., когда «сташа суймом народы мятежници, крамольници». Не приходится уже говорить о классовой борьбе, «…которая бушевала в Новгороде» и Пскове (в Новгороде — волнения 1342, 1359, 1418 гг., в Пскове — 1385, 1484 гг.).

Естественно, что, пользуясь поддержкой горожан в борьбе с удельным княжьем и боярской олигархией в деле объединения Руси, великие князья безоговорочно становились на сторону феодалов, купцов и ростовщиков, когда «худые мужики» — «вечники», «черные», «мизинные люди», используя привычное, ликвидированное князьями вече, заявляли о своих правах и боролись со своими классовыми врагами.



Поделиться книгой:

На главную
Назад