ЧВК. История и современность. Горе побежденным!

Общеизвестно, что особенностью Легиона является то, что туда принимают анонимно. Легион давал человеку с криминальным прошлым либо политическому изгнаннику, «второй шанс». Сейчас технические возможности таковы, что опасному преступнику там не спрятаться. Многие рассматривают службу в Легионе как способ уехать в Европу и получить там французское гражданство. Но на самом деле это — не самый лёгкий путь. Для этого сейчас в Легионе надо отслужить не менее семи лет, то есть когда до конца второго четырехлетнего контракта остается один год.

Легионеры на параде

Служить в Иностранный Легион Франции идут те, кто хочет сделать военную карьеру, добыть воинской славы, поискать приключений, либо те, кто хочет полностью изменить свою жизнь, включая имя и гражданство. Больших денег во Французском Иностранном Легионе, да и в Испанском, не заработаешь. И это вступает в противоречие с классическими представлениями о наёмнике, где в основе лежит именно финансовый интерес.

* * *

Сейчас в Иностранном легионе насчитывается примерно 7,5–8 тысяч солдат и офицеров.

Легион состоит из восьми полков. В их числе два саперных, три пехотных, один «кавалерийский», один парашютно-десантный и учебный. Плюс одна полубригада (в Джибу́ти) и отдельный отряд (на Коморских островах). Каждый из полков состоит из различного количества (от 3 до 10) рот или эскадронов. То есть полк может быть примерно как батальон. Три полка легиона, в том числе «кавалерийский», входят в состав 6-й бронекавалерийской бригады.

Глава 5. Африка. Ренессанс наёмничества

5.1. Псы войны

«За двадцать метров до ворот Шеннон остановился и подождал, пока упадут последние снаряды Дюпре. Он сбился со счета, но внезапная тишина после очередного взрыва дала понять, что всё кончено. Секунду или две тишина оглушала. После воя сирены, грома минометов и сокрушительных взрывов снарядов базуки Крошки Марка отсутствие звуков казалось сверхъестественным.

Тем более не укладывалось в голове, что вся операция продолжается пока меньше пяти минут.

Шеннон задумался, выпустил Тимоти на казармы свои двенадцать снарядов или нет, разбежались ли солдаты, как он предполагал, и какое впечатление на жителей города произвела такая оглушительная канонада? Он вернулся к действительности, когда над их головами с шипом загорелись одна за другой две осветительные ракеты. Не теряя времени, он вскочил на ноги и с криком “Вперед!” побежал к тлеющим остаткам ворот.

Вбегая внутрь, он стрелял, скорее чувствуя, чем видя, фигуры Жана-Батиста Лангаротти слева и Курта Земмлера — справа от себя. То, что открылось перед ними за воротами, могло потрясти кого угодно. Арка вела сквозь здание дворца во внутренний двор. Осветительные ракеты, горящие над дворцом, ярко высвечивали всё до мельчайшей детали. Создавалось впечатление, что ты угодил в саму Преисподнюю.

Охранники Кимбы были разбужены первыми пристрелочными выстрелами и выбежали из-под своих навесов на центр двора.

Именно там и накрыл их третий, а за ним и все остальные снаряды. К одной из стен была приставлена лестница, и четыре изувеченных трупа повисли на её ступенях. Их поразило в спину, когда они пытались выбраться наружу. Остальные приняли на себя всю мощь разрывающихся на камнях мин, мелкие стальные осколки которых разлетались, сея смерть, во все стороны.

На земле валялись груды тел, некоторые ещё шевелились, другие давно затихли. У дальней стены стояли два армейских грузовика и “мерседес” президента, изрешеченные, словно сито.

Несколько дворцовых слуг, видимо, спасаясь от ужаса во дворе, прятались за дубовыми воротами в тот момент, когда подоспели снаряды из базуки Вламинка. Их останки были разбросаны по всему проходу.

Справа и слева были другие проходы. По всей видимости, они вели к лестницам наверх. Не ожидая специального приглашения, Земмлер рванулся направо, Лангаротти налево, и вскоре сверху, с обеих сторон, донеслись звуки автоматных очередей.

У подножья лестниц, ведущих на верхние этажи, были двери — по две с каждой стороны. Стараясь перекричать вопли раненых Винду и непрерывные очереди неутомимого “шмайссера” Земмлера, Шеннон приказал четверым африканцам захватить первый этаж.

Ему не приходилось напоминать им, что по дороге надо уничтожать всё, что способно передвигаться, — африканцы, с округлившимися от возбуждения глазами и учащенным дыханием, горели желанием броситься в бой».

Так описал штурм дворца в одной африканской стране Фредерик Форсайт. Его книга «Псы войны», стала культовой. Но что именно скрывалось за этой историей?

Здесь, думаю, уместно процитировать Сергея Карамаева. Хорошо разбираясь в африканских событиях того времени, он провел интересное журналистское расследование. Эта статья сейчас из сети Интернет удалена, но у нас она есть — и мы поделимся. И так читатели смогут понять, о чём собственно писал Форсайт:

«В принципе, начало “блеску наёмников” положил Хоар. Его подвиги в Конго убедили общественность и власти, что небольшая группа хорошо вооруженных, хорошо оснащенных и хорошо натренированных людей может изменить ход африканской истории. То есть на континент, может быть, и надвигалась независимость, но профессиональные солдаты всё равно будут держать ситуацию под контролем, что бы ни происходило. Однако не прошло и десяти лет, как эта теория подверглась резкому пересмотру. Когда в 1967 году юго-восточная часть Нигерии под началом полковника Оджукву откололась и объявила себя независимым государством Биафра, это вылилось в кровопролитную гражданскую войну. Конфликт привлек ветеранов предыдущих войн. Вскоре стало ясно, что повторения Конго не будет. Более того, по большей части наёмники показали себя отнюдь не героями.

В 1974 году, через 4 года после того, как Биафра пала, писатель Фредерик Форсайт выпустил свою третью художественную книгу — «Псы войны». В ней рассказывается об успешной попытке переворота в одной из африканских стран, осуществленной группой наёмников. Ночной морской десант и последовавшая за ним молниеносная атака на президентский дворец избавили страну Зангаро от жестокого и коррумпированного диктатора.

Роман стал бестселлером, хотя многие читатели были в нём немного разочарованы. Собственно атаке на дворец и перестрелке было уделено около 40 страниц в конце книги. Большая же часть книги была посвящена описанию того, как правильно организовать переворот. Для популярного боевика, со столь завлекательным названием, повесть была сугубо технической. Книга Форсайта представляла своего рода учебник: если читатель хотел узнать, как добыть сертификат на приобретение оружия, как открыть счет в Швейцарии, как зарегистрировать холдинговую компанию в Люксембурге, что делать с чеками, как купить подходящее судно и заполнить необходимые документы на фрахт, каковы привычки таможенников — то повесть в полной мере отвечала на эти вопросы. Что единодушно отмечали критики и читатели, все эти детали были описаны с большим знанием дела. Создавалось впечатление, что автора больше интересуют именно эти вопросы, чем дополнительные сюжетные линии, вроде интереса русских к Зангаро или вражды между английскими и французскими наёмниками. Даже столь необходимый для такой книги элемент как секс — и тот был дан чуть ли не пунктиром. Уже неизвестно, кто именно первым высказал — возможно, в шутку — предположение, что Форсайт сам прошел весь описанный путь шаг за шагом, но оно моментально укрепилось в умах поклонников его творчества.

Форсайт покинул Биафру в феврале 1969 года, пробыв примерно год на мятежной территории. К тому времени у него практически была закончена документальная повесть «История Биафры». Вернувшись в Европу, он дописал необходимые моменты, добавил послесловие и в апреле предложил её издательствам. Напечатали её очень быстро — уже в июне вышло специальное издание в «Пингвине». Помимо своих — весьма резких — взглядов на окружающий мир Форсайт определенное место уделил в книге наёмникам: «История войны в Биафре не только не укрепила позиции наёмников в Африке, но и полностью уничтожила миф о “белых гигантах” из Конго… Большинство из них оказалось просто бандитами в форме. Отбросам Конго даже в голову не пришло приехать в Биафру. Те же, кто воевал, делали это на немного более высоком уровне, но по храбрости всё равно не превосходили офицеров-биафрцев. Единственный человек, который оставался на стороне Биафры все 18 месяцев своего контракта, майор Уильямс (единственный кого вообще стоило нанимать) подчеркивал, что особой разницы между теми и другими не видит… Что же касается его оценки наёмников в целом, особенно французских, то она непечатна».

Что касается французских наёмников, то для подобного мнения в принципе были основания. Первая волна наёмников была как раз французской. В конце 1967 года полковник Робер Фольк из Иностранного Легиона подписал контракт с полковником Оджукву на вербовку и подготовку 100 наёмников, в качестве инструкторов армии Биафры. В реальности ему удалось набрать чуть более половины, после чего Фольк улетел в Париж, закупать оружие и снаряжение. В его отсутствие, наёмники, вместо того, чтобы тренироваться, решили самочинно предпринять атаку на нигерийский гарнизон в Калабаре. Они ожидали легкую победу — вместо этого нарвались на ожесточенное сопротивление. Атакующие отступили, потеряв пять человек убитыми и около 15 ранеными. Фольк срочно вернулся из Парижа, но ситуацию выправить не смог — или не захотел. Большая часть подалась из Биафры (получив 6-месячный аванс). Сам же Фольк попросту прикарманил деньги для вербовки оставшихся 40 с чем-то наёмников и отдалился от войны в Биафре.

Презрительные строки о наёмниках Форсайт написал в 1969 году. Через 5 лет, когда «Псы войны» увидели свет, отношение автора к наёмникам резко изменилось. В посвящении автор пишет:

Джорджио, Кристиану, Шлее,

Большому Марку и Чёрному Джонни.

И другим, в безымянных могилах.

По крайней мере, мы пытались.

Такое посвящение как минимум заставляет предположить, что человек, написавший подобное, сам относит себя к тем, о ком пишет — к этим самым «белым гигантам». Более того, логично предположить и то, что те, о ком написаны эти строки, существовали в действительности.

Они и существовали. Итак, достаточно посмотреть на ключевые фигуры военных специалистов Биафрской войны, чтобы многое встало на свои места.

«Джорджио» — это итальянец Джорджио Норбиатто, итальянский боевой пловец. Один из немногих наёмников, занимавшийся водными операциями. Осенью 1967 года Норбиатто принимал участие в рейде, организованном полевым командиром Жаком Шраммом, на остров Була Беба, в устье Конго — это была попытка освободить из заключения Годфруа Мунонго, бывшего министра внутренних дел в правительстве Чомбе. Мунонго был влиятельной фигурой в Катанге и мог составить конкуренцию Джозефу Мобуту, к тому времени взявшему власть в Конго. Попытка провалилась. Пять «Зодиаков» прибыли с опозданием на пару дней и ударной группе пришлось потратить некоторое время на приведение лодок в порядок — «Зодиаки» были доставлены к месту рейда траулером, посудиной, не подходящей для этой цели. После того, как лодки привели в порядок, 13 наёмников под командованием Норбиатто осуществили попытку высадки на остров. Однако на подходе к берегу их встретили прожектора и пулеметный огонь. Наёмникам пришлось ретироваться. У причастных к этой операции долгое время потом было впечатление, что на каком-то этапе охрану Була Бебы предупредили о готовившейся акции. Кроме того, в мае 1968 года Норбиатто командовал захватом двух нигерийских сухогрузов в Дельте Нигера. 3 моторных лодки, вооруженных пулеметами с 12 коммандос, взяли на абордаж два корабля, захватив несколько тонн чрезвычайно необходимого биафрцам оборудования и вооружения. Норбиатто был застрелен в начале мая 1968 года.

«Большой Марк» — это фламандец Марк Гузенс, бельгийский парашютист, майор армии Биафры, командир ударной группы (батальона) Ахоада из 4-й Бригады, погиб при штурме Онитша 12 ноября 1968 года. Его останки были переправлены на родину.

Вот что пишет Форсайт в «Псах войны»: «…Марк Фламинк, Крошка Марк, прозванный так благодаря своим необъятным размерам. Фламандец из Остенде был ростом 1 метр 91 сантиметров, а весил 114 килограммов… череда исправительных колоний, потом специальная школа, тюрьма для малолетних и вербовка в десантные войска. Он был одним из тех 500 парашютистов, сброшенных над Стенливилем для спасения миссионеров, которых местный вождь, Кристоф Гбенье, грозился зажарить живьем на главной площади…»

«Чёрный Джонни» — это родезиец Джонни Эразмус. Наёмник, воевавший в Биафре, виртуоз взрывного дела. Отслужив в вооруженных силах Родезии оружейником, Эразмус, влекомый жаждой приключений, подался в Биафру. На тот момент ему было 25 лет. Чёрный Джонни, был сапером, что называется, от Бога — одним из его излюбленных творений был кустарный напалм. Эразмус расплавлял в старой бочке достаточное количество хозяйственного мыла, а потом добавлял туда бензин и порох — в соотношениях одному ему ведомых. 200-литровый бак такой смеси влёгкую уничтожал танк. Ещё одним изобретением Эразмуса были «огбунигве» — самодельные мины. Мина представляла собой квадратный в сечении клин. В узком конце располагался заряд динамита, всё остальное пространство начинялось камнями, гвоздями, кусками железа и т. п. вещами. Клин крепился к стволу дерева, раструбом в направлении противника. Подрыв производился вручную с помощью шнура. Взрываясь, «огбунигве» поражала всё в секторе 90 градусов, с предельной дальностью превышавшей 200 метров. Одна подобная мина, взорванная в нужный момент, была способна выкосить роту солдат. Летом 1968 года Эразмус, воевавший в 4-й Бригаде, сумел остановить продвижение на Оверри отборной 24-тысячной 3-й Нигерийской дивизии полковника Адекунле. За трое суток он и его бойцы из ударной группы Абалики срубили и заминировали около 200 деревьев, вырыли колодцы, поставили мины, отрыли блиндажи, установили бесчисленное множество растяжек и рассовали гранаты с выдернутыми чеками во всё, что только можно было рассовать. По словам Эразмуса, после этого нигерийцам либо надо было оставаться на месте, либо использовать парашютный десант. Наступление федералов в первый же день было сорвано — Эразмус лично подорвал более 40 своих игрушек, уничтожив не только пехотинцев, но и один броневик. Нигерийцы так и не смогли преодолеть эту оборону — в итоге они обошли её с флангов и потратили позже кучу времени на её разминирование. Джон Эразмус погиб в Биафре в 1968 году.

Форсайт, «Псы войны»: «…По левую руку от него сидел человек, которого можно было назвать лучшим артиллеристом к северу от Замбези. Большой Жан Дюпре, двадцати восьми лет, родом из Паарля в провинции Кейп… Его продолговатое лицо с выдающимся крючковатым носом, нависающим над тонкой полоской губ, выглядело более изможденным, чем обычно, благодаря глубоким морщинам, прорезавшим запавшие от усталости щеки…»

Кто такие «Кристиан» и «Шлее», установить сложно. Но по тексту романа видно, что Малыш Марк «Фламинк» (погибший при штурме дворца Зангаро) списан с Гузенса. А корсиканец Жан-Батист Лангаротти — это фактически портрет Армандо Ианарелли. Курт Земмлер же во многом является двойником Рольфа Штайнера.

Армандо Ианарелли — уроженец Корсики, десантник 1-го парашютного полка Иностранного Легиона. Участвовал в мятеже ОАС, сидел в тюрьме вместе с Рольфом Штайнером. Заместитель командира ударной группы Ахоада — он возглавил её после гибели Гузенса. Ветеран кампании в Катанге, Ианарелли воевал в Биафре с августа 1968 по начало 1969 года. В конце 1969 года и в 1970-м году Ианарелли несколько раз появлялся в Судане, работая с Рольфом Штайнером, но явных доказательств этому нет.

Форсайт, «История Биафры»: «…один крепко сбитый шотландец, один тощий, тихий, но крайне опасный корсиканец, и молодой родезиец Джонни Эразмус…»

Форсайт, «Псы войны»: «Жан Батист Лангаротти… Небольшого роста, крепко сбитый, подтянутый и смуглый корсиканец, родившийся и выросший в Кальви. В возрасте восемнадцати лет он был призван на алжирскую войну. К середине полуторагодичной службы он подписал постоянный контракт и позже был переведен в 10-й Колониальный десантный полк, “красные береты” под командованием генерала Массю… Ему был двадцать один год, когда наступил раскол, и некоторые части профессиональной французской колониальной армии встали под знамена идеи “вечно французского Алжира”, проповедуемой в то время ОАС. Лангаротти подался к ОАС, дезертировал и после неудавшегося путча в апреле 1961 года ушел в подполье. Тремя годами позже его поймали во Франции под чужим именем, и он провел четыре года в заключении… вышел в 1968 году, боясь лишь одного на свете: закрытого пространства, камер и нар… через три месяца после освобождения он на свои деньги прилетел в Африку, ввязался в военные действия…»

Рольф Штайнер — немец, бывший капрал 1-го парашютного полка Иностранного легиона, одна из центральных фигур войны в Биафре. К сожалению как военачальник проявил себя не очень компетентно. Его психическая нестабильность привела в итоге к нервному срыву, и в ноябре 1968 года Оджукву уволил Штайнера с поста командира 4-й бригады. В июне 1969 года Штейнер подписал годовой контракт в Судане на подготовку партизанской армии Эмилио Тафенга. В октябре 1970 года после неудачной атаки на гарнизон Каджо-Каджи, Штайнер был ранен и эвакуирован в Уганду. В январе 1971 года по требованию ОАЕ Штайнер был выдан властям Судана. В августе того же года суд приговорил его к смертной казни (что интересно — первый смертный приговор, вынесенный в Африке белому наёмнику), впоследствии замененной 20 годами тюрьмы. Через три года Штайнер без особой помпы был выдан Западной Германии, где и жил жизнью всеми позабытого пенсионера.

Форсайт, «Псы войны» (Форсайт приводит практически дословно биографию Штайнера): «Курту Земмлеру было сорок, и это именно он ещё в начале действий на территории анклава придумал эмблему в виде черепа со скрещенными костями, которую носили наёмники и их африканские помощники… Родился в 1930 году, воспитывался в гитлеровской Германии. Сын мюнхенского инженера, который погиб на русском фронте, сражаясь в дивизии “Мертвая Голова”. В возрасте пятнадцати лет командовал небольшим отрядом детей младше него и стариков, кому было за семьдесят. В его задачу входило остановить колонны танков генерала Паттона при помощи одного фаустпатрона и трех винтовок. Неудивительно, что это ему не удалось, и он провел отрочество в Баварии под американской оккупацией, которую ненавидел. В семнадцать он убежал из дома и завербовался в Иностранный Легион. После года в Сиди-Бель-Аббесе он ушел с экспедиционным корпусом в Индокитай. После падения Дьен Бьен Фу, с лёгким, вырезанным хирургами Дананга, был отправлен обратно во Францию. После выздоровления его послали в Алжир в ранге старшего сержанта самого элитного во французской колониальной армии Первого иностранного парашютного полка. Земмлер был в составе 1-го ИПП, посланного на верную погибель во время путча в Алжире, после чего полк и был распущен раз и навсегда Шарлем де Голлем. Арестован в Марселе в сентябре 1962 года сразу же после получения Алжиром независимости, два года просидел в тюрьме».

Ну и самый интересный вопрос — с кого списан харизматичный лидер наёмников в «Псах войны», Кот Шеннон?

Форсайт, «Псы войны»: «КАРЛО ШЕННОН. Британец. Служил под началом Хоара в Пятой роте, в 1964 году. Отказался служить у Питерса. Перевелся к Денару в 1966 году, поступил в Шестую роту. Во время похода в Букаву был под началом у Шрамма. С боями вырвался из окружения. Репатриирован одним из последних в апреле 1968 года. Пошел добровольцем на нигерийскую гражданскую войну, служил под командованием Штайнера. Возглавил остатки подразделения после отставки Штайнера в 1968 году. Был во главе отряда до самого конца. В настоящее время предположительно находится в Париже… Карло Альфред Томас Шеннон, тридцать три года, светлые волосы стрижены под бобрик… родом из графства Тайрон, в Ольстере. После пяти лет службы в Королевском морском десанте он демобилизовался, решив попробовать себя на гражданском поприще… Поработав некоторое время в Уганде, бросил службу и завербовался в качестве наёмника в Пятый отряд Майка Хоара, в Стенливиле. Пережил уход Хоара и приход Джон Джона Питерса. Поругался с Питерсом и двинулся на север, чтобы присоединиться к Денару. Участвовал в Стэнливильском мятеже, после эвакуации контуженного француза в Родезию, пошел под начало Чёрного Жака Шрамма, бельгийского плантатора, ставшего наёмником, — с которым совершил долгий поход в Букаву, а оттуда в Кигали. После репатриации с помощью Красного Креста, он быстро подписался на другую войну в Африке и, в конце концов, принял под командование собственный батальон».

В Биафре был только один белый наёмник, которым Форсайт едва ли не в открытую восхищался. Звали его «Тэффи» Уильямс. По рождению он был валлийцем, но имел южноафриканское гражданство. Как пишет Форсайт в «Истории Биафры», «этот тощий валлиец… сам с радостью признавал, что он наполовину сумасшедший. У него была привычка показывать бойцам, что он неуязвим для пуль: стоя под огнем, когда вокруг падали убитые, Уильямс размахивал стеком и выкрикивал ругательства в адрес нигерийских пулеметчиков, что приводило последних в состояние исступления. Биафрийские десантники обожали Уильямса и подражали ему — очень скоро его парни обрели славу отчаянных бойцов. Нигерийские пленные признавали, что пехота федералов была не в восторге, когда узнавала, что противостоит десантникам».

Уильямс стал героем Биафры после того, как в течение 12 недель со своим полубатальоном отборных коммандос отбивал атаки дивизии Адекунле у реки Кросс. В августе Уильямс и Эразмус сдержали наступление на Оверри той же 3-й Нигерийской дивизии. Уильямс был одним из немногих, кто полностью отработал свой контракт. Последние месяцы он служил в качестве инструктора; после того как срок контракта истек, Уильямс покинул Биафру, но полностью из наёмнического мира не ушел.

Ну да, и кроме военных специалистов во время боевых действий, в Биафре находился 30-летний англичанин Фредерик Форсайт. Вообще-то в Нигерию он прибыл летом 1967 года в качестве аккредитованного корреспондента Би-Би-Си, чтобы освещать ход гражданской войны. Но после трех месяцев пребывания там, он жестоко разочаровался в политике Великобритании по отношению к Биафре и покинул Нигерию. Вернувшись в Англию, Форсайт уволился с Би-Би-Си и в начале 1968 года прибыл в Биафру в качестве репортера-фрилансера.

На самом же деле, по большей части Форсайт был доверенным лицом и пиар-советником — и не только! — полковника Оджукву. Рольф Штайнер в своих мемуарах «Последний авантюрист» позже вспоминал: «Тогда Форсайт был никому не известным журналистом, который, однако, сумел расположить к себе Оджукву. Он проживал в Умуахия и находился на привилегированном положении. Форсайт был умен и предпочитал держаться в тени — так, он старался избегать контактов со своими коллегами по цеху. Куда бы ни направлялся Оджукву, Форсайт следовал за ним. Он был в курсе всех политических и военных проблем Биафры».

Учитывая личность Штайнера — неплохой солдат, но слабохарактерный человек с большими амбициями, и отсутствием сил, чтобы эти амбиции воплощать — к его мемуарам стоит относиться с некоторой осторожностью. Но, с другой стороны, Штайнер, с немецкой педантичностью, подмечает любые, даже мало-мальски выдающиеся детали. Например, Штайнер пишет, что Оджукву попросил его лично произвести разведку моста у Онитши. Причём при этом всячески старается подчеркнуть свою роль. Но — одновременно он указывает, что возможность подорвать мост была озвучена Оджукву именно Форсайтом, причём это было не предложение, взятое с потолка, а диверсионный план, требующий уточнения. Получается, что для простого журналиста и хроникера Форсайт принимал какое-то слишком деятельное участие в делах Биафры.

Денег «История Биафры» Форсайту не принесла, хотя первое издание разошлось успешно, неплохо было продано и второе, исправленное и дополненное. Но в целом после падения Биафры Форсайту в Африке делать было нечего. Ввиду своих идеалистических взглядов и откровенно про-биафрийской позицией с Би-Би-Си он разругался окончательно. Денег у него не было, и постоянной работы тоже. До того, как Форсайт поступил на службу в Би-Би-Си, он некоторое время работал корреспондентом Рейтер в Париже и решил попытать счастья, использовав свои знания о Франции — написать книгу. В результате на свет появилась повесть «День шакала» — триллер о покушении на генерала де Голля. После нескольких неудачных попыток, Форсайту удалось пристроить книгу в издательство, после чего она стала бестселлером. После выхода в свет своей второй повести «Досье ОДЕССА», уже на немецком материале, Форсайт заработал большие деньги и перебрался в Ирландию, где писатели освобождены от налогов. Но, даже став богачом, Биафру он не забыл.

«Псы войны» начинаются с описания того, как неназванный генерал (списанный с лидера биафрцев Оджукву) улетает на «Супер Констеллейшене» из Биафры, прощаясь со своими верными наёмниками во главе с Шенноном:

«Генерал пристально смотрел на него несколько секунд. — Эта ночь полна сюрпризов, — медленно произнес он. — Возможно, вам это пока неизвестно, но половина моих старших советников, самые состоятельные из них, кстати, сегодня ночью переходят через линию фронта, чтобы встать на сторону противника. Большинство оставшихся последуют их примеру в течение месяца. Спасибо за предложение, мистер Шеннон. Я буду помнить о нём. Ещё раз до свидания. Желаю вам удачи. — Он повернулся и вошел по ступенькам в тускло освещенное нутро “Супер Констеллейшн”.

Шеннон отступил и отдал прощальный салют человеку, который пользовался его услугами последние полтора года».

В реальности 10 января 1970 года, когда «Саладдины» федеральной армии шли по Биафре, уже не встречая никакого сопротивления, полковник Оджукву и несколько членов его кабинета улетели в Берег Слоновой Кости без подобных сентиментальных прощаний (что не умаляет достоинств Форсайта как автора — подобного не было, но вполне могло бы быть).

В конце книги, после того как диктатор Зангаро уничтожен, и Шеннон внес свои коррективы в первоначальный план («— Какой генерал? — Шеннон назвал ему имя. У Эндина от ужаса отвисла челюсть. — Только не он. Его разбили, он в изгнании»), звучит страстный монолог лидера наёмников. Но на самом деле, эти слова принадлежат не Шеннону. Это слова Форсайта, достаточно прочитать «Историю Биафры», чтобы убедиться в этом. В «Псах войны», пользуясь тем, что эта книга художественная, он мог себе позволить высказать свою позицию более открыто: «Почти целых два года, я наблюдал, как гибнут от голода малые дети. Около миллиона детей погибли на моих глазах, благодаря таким людям, как вы и Мэнсон. И происходило это оттого, что вы и вам подобные стремились получить всё большие доходы, опираясь на жестокие и совершенно продажные диктатуры. И при этом всё творилось якобы во имя закона и порядка, легально, на конституционных основаниях. Пусть я солдат, пусть я убийца, но я не садист, черт возьми! Я давно понял, как это делается, зачем и кто стоит за всем этим. На виду обычно оказываются несколько политиков и служащих Форин Офис, но они всего лишь свора кривляющихся обезьян, не видящих дальше своих междепартаментских стычек и проблем собственного переизбрания на следующий срок. За их спинами всегда прятались невидимки мошенники вроде вашего дражайшего Джеймса Мэнсона. Вот почему я это сделал».

В Биафре был ещё один наёмник — в «Истории Биафры» Форсайт не называет его имени, просто именуя «крепко сбитым шотландцем». Звали этого уроженца Глазго Александр Гей, и до Биафры он воевал под командованием Шрамма в Букаву. В Биафре он был заместителем Уильямса и сражался с ним до конца, как и Ианарелли. После падения Биафры Гей ушел в тень, занимаясь полузаконными делами, но связи с миром наёмников не порвал. Форсайт хорошо знал Гея и — предположительно — эти двое объединили свои усилия для разработки плана военного переворота в одной из самых нищих и Богом забытых африканских стран Западной Африки — Экваториальной Гвинее. Эта бывшая испанская колония с населением 200 тысяч человек сыграла в гражданской войне в Нигерии свою роль. Точнее не сама материковая часть страны а остров Фернандо-По — территория получила независимость как часть Экваториальной Гвинеи в ноябре 1968 года. И новое правительство тут же начало чинить препятствия полетам Красного Креста через Фернандо-По в Биафру. Оджукву, наёмники и Форсайт от подобного пришли в ярость. В «Истории Биафры» Форсайт не пожалел крепких выражений: «Изменения в политике случились в ту ночь, когда министр внутренних дел Экваториальной Гвинеи появился в аэропорту крепко пьяный, на пару с нигерийским консулом». У Форсайта были свои причины не любить диктатора Франческо Нгуема Масиаса, к тому же по характеру своего правления Нгуема мало уступал своим коллегам из других стран. С той только разницей, что угандийского тирана Иди Амина проклинала мировая пресса, а маленький анклав на Западном побережье не интересовал никого.

В «Псах войны» Кот Шеннон посещает Зангаро в качестве туриста и проводит там трое суток, собирая разведданные. В реальной жизни — предположительно — Форсайт и Гей посетили соседний Габон, а оттуда выехали на Фернандо-По — с подобной миссией. Предположительно атака была запланирована на январь 1973 года. К этому моменту было закуплено оружие, учреждены фиктивные компании, открыты счета и арендован корабль «Альбатрос» (в книге — «Тоскана»). По некоторым данным, в это предприятие Форсайт вложил около 100 тысяч фунтов стерлингов.

Однако перевороту так и не суждено было случиться. Об этом узнала испанская разведка и наёмники на «Альбатросе» были арестованы — задержание произошло на Канарских островах. В «Псах войны» начальник военно-экспортного отдела Министерства вооруженных сил Испании полковник Антонио Салазар крайне подозрительно относится к партии 9-миллиметровых боеприпасов — но, в конце концов, ставит свою подпись под разрешением на экспорт. В реальной жизни прототип Салазара, скорее всего, и был тем человеком, который вскрыл операцию Форсайта-Гея.

Переворот не состоялся, и Экваториальная Гвинея ещё 6 лет жила под диктатурой Франческо Нгуемы. В 1979 году племянник диктатора, Теодоро Обианг Нгуема сверг своего дядю (кстати, при помощи наёмников — 600 марокканских солдат Нгуеме предоставил король Хасан) и установил в стране ещё более жестокий режим. Форсайт потерял свои вложения, но умудрился обернуть потери себе на пользу — на этом материале он написал «Псы войны», продажи которых принесли ему куда большие суммы, чем он вложил в подготовку переворота.

Надо сказать, что в книге Форсайт не забыл и себя, любимого: «…Он искал имя специалиста по наёмникам, литератора или журналиста, чьи материалы достаточно убедительно свидетельствовали о том, что автор хорошо разбирается в предмете, умело ориентируется в лабиринте противоречивых сведений о сомнительных и истинных подвигах, вынося на суд читателей продуманное, взвешенное суждение. К концу второго часа он уже знал нужное имя, хотя никогда раньше не слышал о существовании этого человека… Автор, судя по всему, знал, о чём пишет, и упоминал наёмников самых разных национальностей, обходясь без излишнего восхваления и сенсационных подробностей их карьеры, от которых должны были мурашки по спине ползать…»

Так вот, единственное более или менее реальное доказательство участия Форсайта — как и планировавшейся операции — всплыло в 1978 году. Тогда, в южноафриканском Ист-Лондоне, некий человек, забаррикадировавшись в мотеле, открыл стрельбу по полицейским. После вялой перестрелки он покончил с собой. При обыске его комнаты, полицейские обнаружили дневник, который он вел в течение нескольких лет. Человека звали Алан Мэрфи, и с 1964 года он был так или иначе причастен к наёмничеству, хотя первой скрипки никогда не играл.

Но на некоторые вопросы ответа видимо никогда уже не будет. Как, например — был ли лично Уильямс причастен к подготовке переворота? Можно предположить, что он должен был вступить в действие на заключительном этапе. Но точных сведений нет. Как нет информации о том, что с ним сталось после падения Биафры. И знал ли о готовящемся перевороте лично полковник Оджукву?

Ещё одно косвенное подтверждение появилось в 2005 году, когда в Великобритании были рассекречены некоторые документы из национальных архивов. Из документов следовало, что в начале 1973 года некие лица в Гибралтаре планировали осуществление переворота в Экваториальной Гвинее — и это планирование очень похоже на то, как это было позже описано в «Псах войны». Тем более, что оно совпадало по времени с исследованиями Форсайта для своей книги.

Эхо от повести Форсайта звучало в самых неожиданных местах. Так, член ЦК Компартии Кубы, Рауль Вальдес Виво, по совместительству журналист и сотрудник кубинской госбезопасности, после процесса над наёмниками в Луанде, в 1976 году, выпустил публицистическую брошюру «Ангола: крах мифа о наёмниках». С исторической точки зрения её воспринимать сложно — если отбросить тонны пропаганды, которой она обильно насыщена, то в сухом остатке получаются известные, в общем-то, факты: в Анголу приехали наёмники, части из них была захвачена в плен и предана суду. Ну, даже в этом он умудряется наделать массу ошибок, хотя речь не о том. Так вот, в этой работе он пишет: «Третья группа должна была состоять в основном из англичан, а также бельгийцев, голландцев, португальцев, немцев из ФРГ, французов и прочего “товара”. Бросились разыскивать ветеранов: Роберта Дэнарда, Жака Шрамма, Чарлза Руса, Карло Шаннона и “диких гусей” Хора — всех тех, кто принимал активное участие в войнах в Биафре, Судане, Конго и т. д.»

Что касается Денара, Шрамма и Хоара — то с ними все ясно, это люди реальные. Но вот Карло Шаннон и Чарлз Рус — как есть персонажи, вымышленные писателем Форсайтом — то есть Кот Шеннон (списанный с Уильямса) и его антагонист французский наёмник Шарль Ру (собирательный образ). То ли Виво этого не знал, то ли действовал по принципу «пипл схавает», но получилось смешно.

Майкл Хоар

В общем, можно с уверенностью сказать следующее. Учитывая горячую любовь Форсайта к Биафре, его тесные связи с миром наёмников и определенную склонность к авантюрам, Форсайт ВПОЛНЕ МОГ «вписаться» в идею с переворотом в Экваториальной Гвинее. И вполне мог принимать деятельное участие в организации это предприятия, финансируя замысел. На каком-то этапе он, скорее всего, «соскочил», вовремя почуяв, что о данной авантюре знает больше людей, чем этого требует ситуация — благодаря чему и отделался ничем. Всю свою жизнь Форсайт категорически отрицал своё участие в реальной подготовке, напирая на то, что он собирал материалы для повести, и все его действия были сплошь законными, укладывавшимися в писательский modus operandi. Но со 100-процентной уверенностью уже никто и никогда не скажет — чем занимался Форсайт в 1972 году» [61].

Денис Курашко в своём материале «Боб Денар — король или шут среди наёмников?» вступает с Сергеем Карамаевым в заочную полемику. Так, он отмечает: «А вот с мнением Сергея [Карамаева] на счет Шарля Ру я не соглашусь. Шарль Ру, скорее, не собирательный персонаж, а карикатура на Робера Денара. Вероятно, немного видоизмененная, чтобы не быть столь похожей. Например, Форсайт пишет (отрывок из романа «Псы Войны»): “Он не видел причины для того, чтобы рассказывать Шеннону, как этим же днем, раньше, он провел три часа за беседой с другим наёмником, человеком по имени Шарль Ру. Он не стал также говорить, как решил для себя, несмотря на очевидную готовность француза, что Ру не подходит для этого дела. Он покинул его квартиру, туманно пообещав связаться с ним снова и сообщить о принятом решении. (…) Вскоре после возвращения во Францию с Лангаротти связался Шарль Ру из Парижа и предложил корсиканцу впредь работать исключительно на него в обмен на гарантию контракта, как только такой появится. Ру долго распространялся о полудюжине проектов, которые он вынашивает, но корсиканец не клюнул на его удочку. Позже он навел справки и выяснил, что Ру попросту болтун, потому что сам не участвовал ни в одном собственном проекте с тех самых пор, как с простреленной рукой вернулся из Букаву осенью шестьдесят седьмого”.

Забавно, не правда ли. Описание персонажа Шарля Ру достаточно скудное в книге, однако он предстает читателю как эдакий плут, норовящий влезть в чужое дело и дорваться до славы, власти и денег. При этом — не пренебрегающий подлостью. Так же Ру можно назвать неудачником и болтуном. Тоже интересный момент, если вспомнить в скольких конфликтах поучаствовал Денар и в скольких из них он действительно достойно проявил себя. Главное не количество, а качество.

Так же очевидна отсылка на ранение в Букаву. Далее опишу об этом, но именно в Букаву Денар, “по слухам”, подстроил своё ранение, в результате чего Жан Шрамм, до конца верящий Денару, всячески поспособствовал эвакуации Денара из Конго.

В общем, сложно сказать, кто действительно был прототипом Шарля Ру, но если это был Денар, то я с Форсайтом категорически согласен» [62].

То есть «Псы войны» — это детектив даже не с двойным, а с «тройным» дном. Все литературные герои имеют своих прототипов. Но не вполне ясно, чем в Африке занимался сам Форсайт. Дело в том, что в своей автобиографии, опубликованной в 2015 году, он признался, что на протяжении более двадцати лет был агентом Британской разведывательной службы МИ-6.

Выше были названы имена различных известных «солдат удачи». Некоторые из них заслуживают книг, но сейчас мы кратко поговорим лишь о некоторых из них.

5.2. Боб Денар — путь к мечте

Думаю, нет смысла разбирать военные биографии всех командиров наёмников. Не нужно даже знать все их имена. Нужно запомнить главные вехи и понять «правила игры», которые сделали возможными триумф небольших отрядов «солдат удачи».

Дольше всего на сцене был Боб Денар. Денис Курашко его презирает, но у этого командира наёмников есть свой большой фан-клуб. Впрочем, противоречивые и неоднозначные оценки — это правило. Выше Сергей Карамаев скептически отзывался о Рольфе Штайнере, а вот книга Ивана Коновалова «Солдаты удачи и воины корпораций. История современного наёмничества» описывает его невероятные подвиги (глава 11).

1960 год вошел в мировую историю как Год Африки. Политическая карта «Чёрного континента» перекраивалась на глазах. Старые глобусы можно было выкидывать. Колониальная система, по крайне мере формально, рассыпалась.

Но, обретя свободу, многие страны тут же погрязли в различных конфликтах.

Наверное, самый сложный из них произошел в огромном Конго, бывшей бельгийской колонии. Разобраться в том, что там происходило, очень сложно. И без стакана невозможно. С одной стороны, эту страну возглавили африканцы.

«Мы больше не ваши обезьяны!» (“Nous ne sommes plus vos singes!”) — заявил Патрис Лумумба бельгийскому королю Бодуэну I.

Но армию возглавлял бельгийский генерал, и почти все офицеры также оставались бельгийцами. То есть формально Бельгия уходила из бывшей колонии, но на самом деле оставалась. Разгадка лежит на поверхности — страна обладала богатейшими природными ресурсами, которые европейцы хотели контролировать.

Патрис Лумумба, занимавший в то время пост премьер-министра Конго, попытался «национализировать» армию. Все бельгийцы были оттуда изгнаны, а их место заняли местные уроженцы, не имевшие военного образования и талантов. На пост начальника генерального штаба был назначен Мобуту Сесе Секо (которого из сержантов повысили до полковника).

5 июля 1960 восстал гарнизон Леопольдвиля. В столице начались убийства европейцев и лояльных им африканцев. Президент Жозеф Касавубу и премьер-министр Патрис Лумумба потеряли контроль над ситуацией. Бельгия ответила немедленной военной интервенцией. В столице и Элизабетвиле были высажены десанты.

Белые наёмники в Конго, 1960-е годы

В стране фактически появляется несколько центров власти. Один из них — это местное правительство в Катанге, которое возглавлял Моис Чомбе. И как только в столице страны начались беспорядки, он решил создать на этой территории независимое государство.

Политический кризис в стране углубляется. Президент Конго снимает Патриса Лумумбу с поста премьер-министра. Тогда Начальник Генштаба Мобуту Сесе Секо совершает военный переворот. В январе 1961 года Патриса Лумумбу убивают. Точные обстоятельства этого долго остаются неизвестными — и даже после проведенного бельгийцами расследования не все точки над «i» расставлены. Вероятно, политика арестовали силовики и передали сторонникам Чомбе, которые его и расстреляли. Затем тело было растворено в кислоте. А бывший комиссар бельгийской полиции Жерар Соэте в качестве трофея оставил себе золотой зуб премьер-министра.

Для борьбы с сепаратистами Патрис Лумумба запросил военной поддержки у Организации Объединенных Наций. Но войска ООН были отправлены туда уже после смерти этого африканского политика. В довершение всего самолет, на котором на встречу с Моисом Чомбе летел генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд, потерпел крушение. Впоследствии появились доказательства того, что он был сбит.

Моис Чомбе решил воспользоваться услугами белых наёмников. Рекрутинговые центры были открыты в Южной Родезии. Они работали через скромные объявления в местной прессе. Эта техника в последующем станет классическим методом для набора наёмников. Официально нанимали офицеров полиции для работы в жандармерии Катанги. Вскоре первые англоговорящие белые наёмники появились в катангской столице Элизабетвиле.

Кроме того, вербовщики Чомбе активно работали в Бельгии через частную организацию “Mission Marissal”. В течение 1961 года в Катангу были переправлены более двухсот пятидесяти бельгийских наёмников.