Названые братья. Дон

Позади сдавленно выдохнул Ежи:

— Рути…

И Дон понял, что ситуация вообще не планирует распутываться…

Надо же, как он удачно выбрал себе попутчиков. А так хотел спокойной жизни…

7

7

— У них тут охрана никакая…

Дон смотрел на совершенно невзрачное существо, худое, замурзанное до невозможности, с повадками городского уличного воришки, затем переводил взгляд на Ежи, с невероятно сложной физиономией изучавшего тот же объект, и думал о том, насколько в самом деле красота в глазах смотрящего.

Это так Мэсси говорила… Про него, про Дона.

Первый раз, когда она его красивым назвала, он настолько удивился, что потерял и тот не сильно развитый дар речи, что еще хоть как-то работал в ее присутствии. Молча откланялся тогда и рванул что есть духу к ближайшему зеркалу, смотреть на себя. И искать подтверждение ее слов.

Дон помнил, как пялился на свое отражение в полумраке коридора в доме барона Сординского, словно на другого человека смотрел. И все искал, искал… Что же такого увидела в нем Мэсси? Какая, к Темному, красота? Обычная физиономия, не сильно чистая… Но его госпожа была серьезна… И он тогда ее слова долго обдумывал, не понимая их, не принимая.

А вот сейчас, глядя, с каким выражением мальчишка смотрел на непонятное существо, вытащившее их из-за решетки, Дон подумал, что это выражение как нельзя лучше подходило ситуации.

Девчонка была вообще страшненькой, да еще и волосы короткие, вихрами торчали. И косточки тонкие, острые, на красивые девичьи изгибы и намека не было, а вот поди ж ты… Принц глаз с нее не сводил, и такое было в них выражение, что не только Дону, но даже насмешнику Волку, который встретил их по ту сторону стены тюрьмы, было не по себе.

— Три калеки, и те спят, пьяные… — продолжала Рути, верней, если Дон правильно понимал ситуацию, Рутгерда Саввон, дочь опального генерала, которого, после на удивление скорого суда, как-то очень быстро отправили на виселицу… Та самая Рутгерда, которая пропала после суда и казни отца. У нее там еще сестра была, кажется? Интересно, она в таком же виде по стране шастает? И что вообще происходит? — Но вам надо быстро выметаться, — продолжила дочь генерала, сидя на корточках у стены конюшни тюремного гарнизона, тоже, кстати, на удивление погано охранявшейся.

Вообще, все в этом большом городе, богатом, торговом, было каким-то… недоделанным, что ли… Странным.

Тюрьма, с толстыми стенами, но вываливающимися решетками, Дону не пришлось даже пользоваться железкой, оказавшейся, кстати, очень неплохим метательным кинжалом, с драгоценными камнями в рукояти и клеймом одного из самых известных в прошлом мастеров на клинке. Он мельком удивился, когда поднимал это изделие с пола камеры, затем отдал его Ежи, еще разочек удивился выражению, с которым тот рассматривал этот нож, но больше времени на эмоции не было.

Девчонка висела за окном, словно маленькая пташка, зацепившись за решетку, и шипела на них грозно и повелительно, требуя, чтоб пошевеливали задницами, пока стража спит.

Они и послушались, пошевелили.

Выбрались из окна, аккуратно придержав вываливающуюся решетку, чтоб не звякнула и не разбудила никого, по-кошачьи скользнули по освещенному луной двору и перелезли через высокий каменный забор по веревке, которую с той стороны заботливо придерживал Волк!

Дон, приземлившийся первым, осмотрел как всегда иронично скалящегося соратника, заметил еще три пары таких же фосфорецирующих глаз в ближайших кустах. Значит, все волчье семейство на месте. Отлично. И где же эти хвостатые придурки лазили все это время?

— И где вас носило? — хмуро задал вопрос Ежи, опередив самого Дона, едва приземлился следом, — раньше никак было?

— Раньше никак, — еще шире оскалился Волк, — лови свою добычу!

Он кивнул на забор, и Ежи, развернувшись, ловко поймал прыгнувшую сверху девчонку. Та сдавленно пискнула, тут же пытаясь выбраться и встать на землю, но парень проявил хваленую агеллоновскую цепкость и быстро прекратил сопротивление.

— Пусти, дурак! — зашипела девчонка сдавленно, — нам еще отсюда убираться…

— Да темного хрена я тебя теперь отпущу, — рявкнул Ежи, да так властно, что замерли все: и девчонка в его руках, и Волк, и Дон. И даже кусты перестали шевелиться, настороженно затихнув.

— Ты знаешь, куда идти? — первой оправилась от шока девчонка, — в какой стороне нет патруля?

— Я знаю, малышка, — сверкнул в темноте зубами Волк, и из кустов согласно подтявкнули.

— Ох, Матушка, какие дураки… — зашипела девчонка, неистово барахтаясь в лапах Ежи, — да там уже все сменилось! Пусти!

Ежи подумал немного и все же разжал руки, хоть и с огромной неохотой, легко читавшейся на его физиономии.

Дон отметил это все, но комментировать, естественно, ничего не стал.

Просто молча последовал на мгновенно растворившейся в полумраке тонкой фигуркой.

Надо сказать, она и в самом деле знала, куда идти.

Они легко преодолели два патруля, про первый из которых предупредили серые братья Волка, а вот второй возник перед самым их носом совершенно неожиданно, и , если б не предусмотрительность девчонки, то была бы драка и ненужный шум.

И вот теперь они сидели совсем недалеко от тюрьмы, но место было настолько укрытое, настолько тихое, что бывшие узники даже посзволили себе чуть-чуть выдохнуть.

И смогли задать нужные вопросы, чтоб разработать стратегию дальнейшего поведения.

Ежи, судя по напряжению на лице, ужасно хотелось утащить свою добычу как можно дальше, для уединения и выяснения отношений, но он терпел во имя команды.

А Рути рассказывала про тюрьму и рисовала на земле план, показывая, где, скорее всего, держали остальных.

Вопросов, откуда она это все знала, и вообще, каким образом дочь генерала, приличная девица, оказалась здесь, в городе, да еще и в таком виде, пока что не задавалось. Ситуация требовала выручить Карса, Ассандра и близнецов, а потом уже и спрашивать.

8

8

— Ты не пойдешь туда, мы сами справимся! — ярился Ежи, сурово глядя на Рути, но ее, похоже, никакие такие взгляды вообще не пронимали.

Девчонка усмехнулась, сверкнув в полумраке белыми ровными зубами, и повела весело глазами, показывая, что думает про приказы всяких там мальчишек.

Дон отследил это, подумал, что в девочнке определенно что-то есть, и что из нее та еще заноза вырастет, но мальчишку поддержал, кивнув.

— Серые братья покажут путь, а схему ты нам нарисовала, — Волк, похоже, тоже не горел желанием тащить в опасность девочку, но она только еще выразительней закатила глаза.

— Вот вы дураки, а? Ну какие серые братья в каменном мешке? А я отвлеку…

— Не надо отвлекать… Мы сами разберемся. А ты тут подождешь, — твердо постановил Ежи, но Рути лишь фыркнула на это заявление и поднялась с земли.

— Пошли. Вояки, тоже мне. Зачем кровь, когда можно все тихо сделать?

Она двинулась вперед, но Ежи изловчился и поймал ее за локоть, прижал к себе и тихо, но внятно сказал:

— Не вздумай потом исчезнуть, поняла? Я с тобой еще не поговорил.

— Ой, какой грозный… — нисколько не испугалась Рути, а затем неуловимым движением вырвалась из захвата и жестко продолжила, — вот только я тебе не жена. И не невеста. И вообще никто. Потому гулять буду сама туда, куда хочу.

— Не будешь, — так же жестко ответил Ежи, и Дон поразился этому превращению. Молокосос обещал вырасти в сильного и властного мужчину.

— Эй, малыши, — вмешался в разговор неугомонный Волк, — скоро рассветет. Мы занимаемся любовью или выручаем наших из тюрьмы?

Рути сверкнула глазами и пошла первой в мрак ночи.

Ежи перевел взгляд на Волка, и тот только руками развел:

— Ну прости, твое высочество!

В тюрьму они попали через заднюю дверь кухни, скользнув тихими серыми тенями мимо котлов и спящих поварят.

Дон немного удивился тому, насколько легко удалось попасть в здание. Это было уже не разгильдяйство, а нечто большее… Если все получится, то непременно надо будет попытать эту странную девчонку. И сейчас приглядывать, может, она в ловушку ведет их?

Дон удивился тому, насколько легко они поверили этой практически незнакомке. Словно наваждением каким-то повеяло… Может, она ведьма? Заморочила…

Они шли по темным коридорам, сворачивая туда, куда показывала Рути, останавливаясь тогда, когда она делала знак, чтоб пропустить шныряющих повсюду стражников.

И путь их был легким.

Дон позволил себе представить на мгновение, как бы они обходились сейчас без Рути, не зная дороги, пробиваясь вперед с боем…

Оставалось надеяться, что Волк и его серая свора предупредят, если впереди появятся охранники…

Через пару минут, вытирая клинок об одежду мертвого охранника, Дон подумал, что иметь в соратниках зверюг с их чувствителыми носами и ушами — очень хороший опыт. Положительный.

Они и в самом деле предупредили за пару минут до того, как охранник появился из-за угла.

Рути сняла с пояса мертвеца ключи, оглядела их, хмыкнула и в ускоренном темпе понеслась дальше.

Двигалась она, словно кошка, часто тут бывавшая и давно прижившаяся.

Остановившись у очередной камеры, она без проблем нашла нужный ключ, отомкнула замок.

И тут же отступила в сторону, позволяя изготовившемуся для прыжка близнецу без помех вывалиться в коридор.

Степняк покатился на пол, не удержавшись на ногах, а его брат, легко перепрыгнув через ворочающегося в полном молчании родственника, кинулся на Дона, но тут же затормозил на полном ходу, вытаращив глаза. Узнавая.

Дон кивнул на второго брата, как раз поднимающегося с пола, и скользнул дальше за двинувшейся по коридору Рути.

Следом шагнул Волк со своими братьями, затем Ежи.

Степняки, мгновенно войдя в нужный ритм, четко последовали за соратниками, никак не комментируя их неожиданное появление в тюрьме.

В следующем проходе случился казус: то ли Рути отвлеклась, то ли просто не было другой возможности, но вся компания вылетела четко на кучкующихся перед дверью запертой камеры охранников.

Последовала немая сцена, когда обе стороны в немом изумлении пялились друг на друга, затем Рути легко скользнула прочь, к стене, а главные позиции заняли Дон с Волком. Они слаженно рубились с успевшими вытащить оружие стражниками, умудряясь одновременно давать простор для серых братьев и близнецов, отслеживающих, чтоб никто не покинул зону боя и не поднял тревогу раньше времени, и отпихивать в сторону прущего напролом Ежи, который ужасно хотел принять участие в сражении и негодовал, что его не пускают.

Все закончилось быстро, и какое-то время в коридоре слышалось только частое тяжелое дыхание победителей и смачный хруст костей мертвецов под железными волчьими челюстями.

А затем из-за двери камеры, у которой и происходила драка, раздался тихий голос Карса:

— Ребятки, вы там все? Мы выходим?

— Выходите, — позвал Волк.

Замок аккуратно щелкнул, дверь распахнулась, и на бойцов уставились спокойный, чуть улыбающийся Карс, как обычно холодный и отстраненный Ассандр… И еще один человек, основательно избитый, едва держащийся на ногах…

— Что-то вы долго шли, — улыбнулся Карс, — я уже даже начал терять веру в то, что все делаю правильно…

— Могли бы и сами, раз такие умелые… — проворчал Волк, рассматривая узников, которые оказались слегка не узниками.

— Если бы мы все могли, то зачем бы мы вас с собой таскали? — резонно ответил Карс, затем обратился к дракону, — дракош, давай-ка его на близнят перегрузим…

Степняки послушно вышли вперед, приняли стонущего мужчину , подняли и потащили к выходу. Туда, куда скользнула спокойно переждавшая потасовку у стены Рути.

Следом за ними двинулись Карс и Ассандр, и замыкали Волк с братьями, Ежи и Дон.

— Это кто вообще? — шепотом спросил у Дона Ежи, указав взглядом на избитого мужчину. Тот лишь молча пожал плечами. Ситуация была странная, но он надеялся, что они сейчас доберутся до безопасного места и все прояснится.

— А это, твое высочество, — слух у Карса был на редкость острым, — императорский человек… С проверкой прибыл… И вот… Проверил, на свою голову…

9

9

Дон смотрел на перемазанную чем-то непонятным, похоже, смесью крови и черной сажи, Рутгерду, заявленную его соратниками, как дочь генерала, переводил взгляд на бешено, неотступно глазеющего на нее принца и думал, что судьба — странная и страшная штука… И, наверно, еще безжалостней самой Ярики, богини смерти и воинской доблести, в которую верили здесь, в Империи. Потому что любую богиню можно задобрить, принести ей жертву, быть верным ее слугой, наконец… А как задобрить нечто бездушное? Безжалостное?

Если бы он знал…

Если бы знал, то уж, наверняка, не сидел бы здесь, в странном темном доме, явно знававшем и лучшие времена, и лучших хозяев, куда привела их веселую разношерстную компанию Рутгерда Саввон.

Привела, показала, где вода для мытья грязных, окровавленных морд, бочонок кислого вина и чуть-чуть еды, да и уселась сбоку, на лавку, изо всех сил стараясь быть как можно незаметней.

И ей бы это вполне удалось, умение сливаться с окружающей обстановкой у девчонки было, похоже, одним из коронных, если бы не принц.

Ежи не разговаривал с ней, потому что вокруг было довольно шумно, многолюдно, имперского проверяющего требовалось лечить, причем, похоже, Карс начал это делать еще в камере, но повреждения были настолько велики, что даже его невероятные умения не срабатывали привычно быстро.

Близнецы, которых, судя по до сих пор немного шальным взглядам, крепко отоварили по пустым головам, наверно, когда в камеру волокли, шумно переругивались, выясняя на своем варварском наречии, кто из них виноват в ситуации больше, а кто меньше.

Дон чуть-чуть знал язык степей, правда, не именно это наречие, но с пятого на десятое понимал.

Ассандр, отойдя в сторонку, пристально смотрел на свою ладонь, явно пытаясь что-то в ней увидеть. И, судя по бешено и злобно горящим глазам, не видел того, чего хотел. И дико расстраивался по этому поводу.