Исповедь Мотылька

Я потихоньку, аккуратно, сажусь в машину, осматриваю уже знакомый салон.

Интересно, спросить, куда мы едем, будет очень глупо?

— Тут недалеко, — говорит водитель, бросая беглый взгляд в зеркало заднего вида.

Наверное, растерянность и паника написаны у меня на лице.

Мы и правда едем совсем недолго. Пару кварталов, поворачиваем налево, потом еще пара кварталов, небольшая пробка, снова поворот. И потом — в сторону элитного жилого комплекса, куда простые люди иногда приходят просто, чтобы поглазеть, что менее простые люди иногда могут жить и вот в таких домах.

Наверное, у Олега здесь какая-то недвижимость. Возможно, одна из квартир, куда солидные мужчины приводят женщин без комплексов. Живет он, если газеты не врут, в частном доме с хорошей охраной, бассейном, кортом и кучей земли, на которой растет только газонная трава.

Когда машина притормаживает около одного из подъездов, я замечаю знакомую фигуру на крыльце. Олег. В компании миловидной девушки, одетой так, как будто она работница очень солидной конторы. Возможно, его личная помощница. Или…

Я мысленно даю себе по затылку. Нет ни единой причины думать, что Олег мог позвать меня на встречу со своей тайной девушкой. Настолько тайной, что умудрился скрывать ее существование даже от самых пристальных фотокамер. Но даже если бы… Зачем ему нас знакомить?

Олег сам распахивает дверь, подает руку, чтобы я могла выйти.

Сегодня он не в костюме, но все равно выглядит как человек, который в любой момент может пойти в дорогой ресторан на встречу хоть с самим президентом. Темно-синий тонкий свитер почти в облипку, темные брюки, идеально чистые туфли.

Мне кажется, у него даже седина какая-то особенная. Не такая, как у всех остальных мужчин.

— Испугалась? — Спрашивает он, помогая мне подняться на крыльцо. — Прости, что не дал водителю других инструкций. Боялся, что тогда ты раздумаешь приезжать. Вот, знакомься, — представляет мне свою спутницу, — Марина, один из лучших риелторов в городе. Марина — это Эвелина, я тебе о ней рассказывал.

Риелтор? Он обо мне говорил?

Я рассеянно пожимаю протянутую руку.

— Ну что, поднимемся? — Марина кивает в сторону двери и с согласия Олега заходит первой.

— Что?.. — пытаюсь спросить я, но он очень деликатно кладет ладонь мне на талию и подталкивает вперед.

— Сейчас все узнаешь, Ви. Минуту терпения.

— Терпеливой я не была никогда, — не могу не пробормотать в ответ и как-то тушуюсь, потому что Олег тихонько смеется где-то у меня над макушкой.

Он все же до сих пор намного выше, хоть я уже не маленькая пигалица.

И рядом с ним, таким высоким, крепким и надежным, до сих пор не страшны никакие драконы и Змеи Горынычи.

Мы поднимаемся на лифте на самый последний этаж.

Здесь даже в лифте мрамор и зеркала, и мне невольно хочется придвинуться поближе к Олегу, чтобы не дай бог ничего не сломать и не испортить. Хотя сложно представить, что можно сломать в лифте кроме кнопок.

Из лифта выход в два коротких коридора — налево и направо.

Мы сворачиваем в левый, останавливаемся перед тяжелой дверью. Здесь безумно высокие потолки, я задираю голову, чтобы примерно оценить расстояние.

— Пять метров, — говорит она, открывая дверь, и вежливым жестом предлагает нам войти. — Одно из лучших дизайнерских решений в городе.

Я мнусь в пороге, так что Олегу снова приходится подтолкнуть меня внутрь, в полумрак.

Слышу щелчок выключателя, и помещение медленно наполняется мягким светом.

Это просто коридор.

И он огромный. Кажется, если бы можно было изменить его геометрическую форму, то был бы примерно того же размера, что и вся моя съемная «однушка».

И даже здесь, в метре от порога, уже видно, что эта квартира — очень современная альтернатива замка для Золушки.

— Кто здесь живет? — спрашиваю шепотом, нарочно задерживаясь, чтобы «прилипнуть» спиной к Олегу. Чем он ближе — тем безопаснее я себя чувствую.

Пока Марина уходит куда-то вперед, на ходу энергично щелкая выключателями, он наклоняется к моему уху и совсем как в детстве, когда тайком от мамы приносил мне сладости, заговорщицким шепотом говорит:

— Если тебе все понравится, то — ты.

Он это серьезно?

Глава седьмая: Эвелина

— А здесь, — Марина распахивает прозрачные раздвижные двери, — зимний сад. Там, — показывает в сторону идеально вписанной в интерьер лестницы наверх, — выход на крышу. Все огорожено, индивидуально.

Я в растерянности, потому что не знаю, куда хочу пойти первым делом — посмотреть на оранжерею или насладиться видом на город с высоты птичьего полета.

В этой квартире есть все.

Нет, в ней есть больше, чем нужно. Раз в сто.

Огромные панорамные окна, из которых город просто как на ладони — и сейчас, когда за окном ночь, огни фонарей и автомобилей выглядят маленьким космосом, который почему-то оказался не в небе, а под ногами.

Три комнаты, одна из которых — это просто невероятных размеров студия, оформленная в лучших традициях лофта: с колоннами и зонами, грамотно разделенными цветовым решением. В ванну мы пока не заглядывали, но Марина не просто так оставила ее «на сладкое».

В спальне просто невероятно огромная кровать под балдахином.

Отдельная гардеробная.

Туалетный столик из какой-то сливочно-кремовой породы дерева.

— Ну? — Олег смотрит с немым вопросом, пока проскальзываю в зимний сад. — Что скажешь?

Здесь много зелени, много экзотических цветов, отдельный островок для кактусов и суккулентов, деревца, фонтан, плетеная мебель.

— Большой… домик для Барби. — Вот и все, на что я способна.

— Двести сорок квадратных метров, — профессионально озвучивает Марина. — Индивидуальный дизайн, элитная мебель, самый лучший вид в городе. Два парковочных места.

Двести… сколько?

— Предыдущий владелец делал это в подарок для дочери, но она вышла замуж за английского лорда, так что… — Марина делает такое лицо, словно девушка продала душу дьяволу. — У квартиры был только один владелец, но по факту здесь так никто и не жил.

Я не знаю, что сказать.

В голове не укладывается запредельная цифра метража. Здесь можно ездить на маленьком автомобиле.

— Марина, я бы хотел переговорить с Ви наедине, — намекает Олег, и девушка почти мгновенно исчезает.

Пока я разглядываю оформленный в виде деревца-бонсай миндаль, подходит ближе, выдерживая дистанцию в пару метров.,

— Олег, ты же это не серьезно? — Я не кривлю душой. — Это какой-то… спектакль?

— Спектакль? — не понимает он. — Ви, если тебе нравится квартира — она твоя.

— У меня есть жилье.

Олег поднимает бровь с таким видом, словно я сказала какую-то глупость.

— Пуговица, туда ты не вернешься. Не нравится это жилье — посмотрим другое. Есть еще пара вариантов, но мне почему-то показалось, что эта квартира как раз для молодой художницы. — И даже рта не дает мне открыть, пресекая очередную попытку возразить. — Ты — дочь моего лучшего друга. Это меньшее, что я могу для него сделать.

И как-то очень выразительно сжимает челюсти, как будто речь идет о старом невозвращенном долге.

Я правда не знаю, как реагировать на такой… внезапный и совершенно незаслуженный жест щедрости. В память о моем отце мог бы подарить плюшевого мишку и гортензии в горшке — и это было бы уместно. Этого было бы достаточно. Но квартира — больше, чем слишком. Даже если постараться не думать о том, как я буду за нее платить. У меня и близко нет таких доходов, и точно не предвидится в ближайшее время. Или даже в ближайшую пару жизней.

Хотя, если позволить себе помечтать, я бы не могла представить места лучше, где бы мне хотелось жить. Жаль, что не увижу, как эти огромные панорамные окна наполняются светом.

— Олег, я не могу.

Он немного опирается на спинку дивана, скрещивает руки на груди — и какое-то время мы просто молчим.

Чувствую себя ужасной черной неблагодарностью.

— Ви, послушай. — Олег очень категоричным и скупым жестом пресекает мою попытку просто открыть рот. — И постарайся услышать. Павел был моим другом. Лучшим другом. Мы бывали в таких задницах, что и вспоминать не хочется на трезвую голову, и выбирались из них не каждый по отдельности, а вместе, помогая друг другу, хоть иногда приходилось тащить и за волосы, и за другие… гммм… не упомянутые при хрупкой девушке органы.

Мы пересматриваемся и, когда Олег замечает мою улыбку, с которой, как ни стараюсь, ничего не могу поделать, его лицо заметно расслабляется. Так лучше, потому что рядом с деловым Олегом Игнатовым такой, как я, делать вообще нечего. Не говоря уже о том, чтобы принимать от него подарки.

— Когда Пашка сказал, что будет отцом, знаешь, что я сделал? Я начал его отговаривать. Их с Таней. Мол, они молодые, мы еще вообще сопляки, еще только-только жить начинаем, на ноги становимся. Да и на родителей они не тянули даже с натяжкой.

Он немного виновато качает головой, но я и не думаю обижаться, потому что помню свою маму в то время, когда для нее вся кухонная наука начиналась и заканчивалась нарезкой хлеба.

— Тогда мы с твоим отцом впервые крепко повздорили. Он мне хорошо врезал. — Олег потирает челюсть, как будто чувствует тот удар до сих пор. — Сказал, что у него будет дочка, и что если я, баран, еще хотя бы слово скажу против их с Таней решения, он мне больше не друг. Так что пришлось заткнуться, хоть, чтобы быть честным до конца, я все равно остался при своем мнении. А потом появилась ты: такая сморщенная, маленькая и жутко крикливая. Первые недели у тебя, кажется, вообще не закрывался рот.

Снова улыбаюсь, вспоминая рассказы матери о том, как они с папой сходили с ума, потому что я не хотела спать ни днем, ни ночью, и что папина мама, моя бабушка, всерьез предлагала отвезти меня к батюшке и изгнать бесов.

— А потом меня пригласили в гости, — продолжает Олег, — и я впервые увидел тебя не на фотографии, а живую. Орущую даже громче, чем об этом рассказывал Пашка, а я всегда думал, что он преувеличивает. Марина пыталась тебя успокоить, а ты, кажется, кричала только сильнее. И как-то так получилось, что оказалась у меня в руках. И затихла.

Эту историю мне тоже рассказывали еще в детстве. И даже сейчас, хоть я с трудом помню папино лицо и голос, в голове сидит его сказанная по какому-то поводу шутку: «Вот тебе на ней и жениться, Олег, раз кроме тебя этой женщине больше никто не может закрыть рот».

— Я помню, ты называл меня своей маленькой невестой, — краснея, говорю я. Как будто речь идет о чем-то настоящем. В жизни каждой маленькой девочки есть ее взрослый «жених».

— Ви, ты никогда не была мне чужой, — как-то резко переводит тему Олег.

Ну да, для него тема жены болезненная.

— Так получилось, что человек, который был мне как брат… — Он замолкает, как будто не может подобрать нужное слово. — Что наши пути разошлись. Но если бы ты была моей дочерью, и если бы получилось так… как получилось… Пашка сделал бы то же самое. Поэтому, Пуговица, если квартира тебе нравится — она твоя. Обо всем остальном не беспокойся. Просто дай мне сделать то, что я должен сделать.

У него темно-серые глаза и морщинки лучиками в уголках глаз. Олегу уже сорок два, моему отцу было бы сейчас сорок четыре. Но я не могу смотреть на Олега, как на мужчину того же возраста, как на человека, который мог бы быть моим отцом или дядей.

Он просто Олег. Мой «жених». И я не представляю, что должно случиться, чтобы я смотрела на него иначе. Это детское обожание никуда не денется, оно вросло в меня, как опасный вирус. Наверное, в тот день, когда он впервые взял меня на руки.

— Мне очень нравится квартира, — сдаюсь я. — Это какой-то сон. Ущипни меня.

Олег расслабленно выдыхает.

— Значит, она твоя. И на сегодня, пожалуй, хватит острых ощущений. Может, запьем стресс чем-то безалкогольным?

— Двадцать один мне исполнилось еще в прошлом году, — напоминаю я. Неприятно царапает, что он для меня — просто очень красивый мужчина «немного за тридцать», а я для него все та же девочка, которой до сих пор нельзя алкоголь.

— Прости, Пуговица, но я слишком старый, чтобы пить с тобой спиртное. Так что, — он встает и делает галантный жест в сторону двери, — чай, кофе, горячий шоколад или молочный коктейль.

— Ты забыл, — говорю, проходя мимо и задерживаясь на мгновение, чтобы вдохнуть запах его парфюма. И снова ничего. Просто наглаженный до хруста хлопок рубашки. — У меня непереносимость лактозы.

— Сдаюсь, принцесса, — Олег миролюбиво поднимает руки. — Надеюсь, не разжалуешь в оруженосцы?

Глава восьмая: Эвелина

Когда Олег говорил о кофе, я представляла какое-то маленькое кафе из тех, которые разбросаны по всему городу практически на каждом углу. И только когда он привозит меня в закрытый клуб, и охранник на входе здоровается с Олегом по имени отчеству, понимаю, что в жизни моего «жениха» давным-давно нет места заведениям уровня ниже пяти звезд.

— Здесь готовят самый лучший кофе и чай в городе, — говорит Олег, пока я осматриваюсь по сторонам.

Здесь все выглядит богато, даже состаренные бирки на баночках с зернами кофе.

Вырастающей прямо перед нашим носом официантке Олег передает мою сумку и пиджак, а мне, чтобы не волновалась, на ухо поясняет:

— У меня здесь эксклюзив на стол. Не переживай.

Следующие полчаса мы проводим в компании бойкой молодой женщины и сотен банок и мешочков с кофе, которые она дает продегустировать «на нюх», как будто мы выбираем дорогой парфюм. В конечном итоге, у меня начинает кружиться голова, и я останавливаюсь на чае, который похож на зародыш белокочанной капусты.

Мы усаживаемся за стол перед камином — самым настоящим! — и я силой заставляю себя не смотреть по сторонам, как любопытная сорока.

Чай приносят в маленьком прозрачном заварнике, на дне которого настоящее волшебство — раскрытый бутон экзотического цветка.

— Это правда можно пить или тут подают музейные экспонаты? — шепотом спрашиваю я.

Олег вместо ответа наполняет мою чашку.

Мы разговариваем обо всем.