Буря на американском рынке

Но важнейшей частью представленного проекта бюджета на наш взгляд является предложение создать «Резервный фонд здравоохранения» на сумму в 633,8 млрд. долл., причём 317,8 млрд. долл. из этой объёма должны поступить за счёт новой налоговой политики (в частности, посредством повышения налогов для лиц с доходом выше 250 тыс. долл. в год, приток которых ожидается в 2011 г. в размере 11 млрд. долл.; при этом абсолютный их объём в 2019 фин.г. должен быть уже в размере 45,6 млрд. долл.), а 316,0 млрд. долл. от программ «Медикэр» и «Медикейд», чья эффективность предполагается к основательному повышению175. Тем самым формирование обеих составных частей данного фонда представляется весьма сомнительным с одной стороны и непопулярным с другой, во-первых, в плане повышения эффективности программ «Медикэр» и «Медикейд» (повышение эффективности функционирования любых крупных систем является не только сложной задачей, но и весьма длительной даже в случае успешного её исхода; не говоря о том, что уж совсем трудновыполнимо повышать эффективность при увеличении финансирования, о чём говорилось в проекте федерального бюджета), и, во-вторых, в плане повышения налогов на наиболее состоятельных граждан страны, так как только сам факт подобного повышения в кризисный период (особенно учитывая докризисные преимущества, которые они получали) должен встретить серьёзное сопротивление. И, мало того, при этом оставшаяся часть налоговых привилегий для граждан (то есть для тех, чьи доходы ниже 250 тыс. долл.), принятых при Дж. Буше-мл., осталась без изменений. То есть расширение расходов на новые программы, включая реформу здравоохранения, произошло вместе с сохранением расходов администрации Дж. Буша-мл., в том числе военных расходов.

Отдельно стоит обратить внимание на уже упомянутую реформу здравоохранения, так как с одной стороны она носит явно политическую составляющую (на тот момент в США было 46 млн. граждан не имеющих медицинской страховки и, вероятно, склонные в данных условиях к поддержке Обамы и демократов в целом, нежели республиканцев; при этом очевидно негативное отношение самых состоятельных граждан, на плечи которых в определённой мере ляжет эта реформа), и с другой — намного более важную экономическую составляющую, при этом, по всей видимости, на много лет вперед (во-первых, в ближайшие года ожидается выход на пенсию поколения, рождённого в период 1946–1964 гг., так называемых «бейби-бумеров», количество которых примерно равно 76 млн. человек, и даже по самым скромным подсчётам уже к 2019 г. расходы только по «Медикэр» и «Медикейд» вырастут до 1,4 трлн. долл.176, и, во-вторых, сам факт расширения финансирования социальных программ в условиях кризиса и без того возрастающего дефицита бюджета является в определённой степени демотивационной для внутренних и внешних инвесторов в экономику США177).

Таким образом, ряд экономических экспертов называет принятие нового бюджета «точкой невозврата», в частности, выраженной к переходу федерального бюджета США на постоянные двузначные (имеется в виду двузначное число процентов по отношению к ВВП) проценты дефицита, что по выражению П.Кругмана «обескровит частный сектор американской экономики»178.

При анализе федерального бюджета США на 2009 год стоит сказать, что его дефицит вышел на порядок меньше, чем планировался: если в проекте он предполагался на уровне более 1,7 трлн. долл., далее оценочный на уровне 1,84 трлн. долл.179, то в итоге вышел равный 1,41 трлн. долл.180, при этом основную роль в уменьшении предполагаемого бюджета сыграли средства, выделяемые на противостояние кризису (а вернее их меньшее использование, нежели предполагалось ранее): предполагалось истратить 260 млрд. долл. на выкуп проблемных активов181 (пункт TARP в федеральном бюджете США), а выкупили в итоге на сумму 151 млрд. долл.182, кроме этого так называемые «прочие» автопилотные расходы (то есть все автопилотные расходы помимо основных трёх: пенсионной, «Медикэр» и «Медикейд») были запланированы на уровне в 696 млрд. долл.183, по факту составили 607 млрд. долл.184.

Особенно необходимо сказать о двух пунктах, где бюджет был не сокращён, а увеличен: во-первых, рост военных расходов (включая военные операции), которые изначально предполагались в размере 726 млрд. долл.185, а в итоге составили 782 млрд. долл.186, и, во-вторых, расходы на выплаты нетто-процентов, которые при оценке должны были израсходовать 167 млрд. долл.187, а в итоге израсходовали 187 млрд. долл.188. И, что касается второго пункта, то хоть он и не является автопилотным (в бюджете 2009 фин.г. он идёт отдельно от автопилотных статей) для американского бюджета, но всё же имеет похожий характер роста189, и, предполагается, что в ближайшем будущем займёт намного более значительную его часть. Об этом, в частности, говорит тот факт, что снова после 1980-х гг. появилось понятие «первичного» дефицита (то есть без выплат по нетто-процентам)190. А если взять в расчёт конкретные цифры, то даже следуя тем сценариям развития бюджета США, которые представлены в официальных прогнозах, то рост выплат по нетто-процентам составляет: 187 млрд. долл. в 2009 г. (или 8,85 % к объёму федеральных автопилотных расходов), 188 млрд. долл. в 2010 г. (или 9,13 % к объёму федеральных автопилотных расходов), 250 млрд. долл. в 2011 г. (или 11,9 % к объёму федеральных автопилотных расходов), 340 млрд. долл. в 2012 г. (или 16,35 % к объёму федеральных автопилотных расходов), 434 млрд. долл. в 2013 г. (или 19,80 % к объёму федеральных автопилотных расходов), 516 млрд. долл. в 2014 г. (или 22,28 % к объёму федеральных автопилотных расходов)191, и если смотреть в целом, то расходы на выплату нетто-процентов в среднем за период 2011–2015 гг. составляют 19,15 % от всех федеральных автопилотных расходов, то за период 2011–2020 гг. эти выплаты равняются уже 23,62 %192, и это по самым оптимистичным прогнозам. Таким образом, только механизм внешних заимствований (при этом в данном случае рассматривается только государственные выплаты, без выплат по долгам корпораций, где федеральной власти также принадлежат определённые доли собственности) втягивает экономику США в такую ситуацию, которая окажется со временем безысходной для всей системы в целом (даже если смотреть на подобные экономические трудности гипотетически, то, например, показатель федерального долга к ВВП не является настолько важным как выплаты по нетто-процентам к федеральному бюджету, и его доля может превышать 100 %, тем самым условно не имея предела, что, кстати сказать, уже происходит в некоторых развитых странах; но показатель выплат нетто-процентов к государственному бюджету даже при своём небольшом, но поступательном росте является весьма тревожным сигналом, не говоря уже о том, что ни 100 %, ни даже более-менее близко к 100 % бюджета он приближаться никак не может, их просто невозможно будет платить, так как сами выплаты и идут из бюджета, что нельзя сказать про ВВП).

Если взять в расчёт ещё и выделение средств на оборону и военные операции, то за период 2011–2015 гг. их объём составляет 4,344 трлн. долл. (или 21,65 % от всех федеральных расходов ха этот период), а за период 2011–2020 гг. — 9,187 трлн. долл. (или 20,02 % от всех федеральных расходов за этот период)193.

Тем самым при рассмотрении трат бюджета США на действия, не связанные со стимулированием экономического роста (с нашей точки зрения выплаты по нетто-процентам не могут служить показателем роста экономики США, так как по сути являются попросту возвращением долгов, причём тех, которые были заимствованы в первую очередь для финансирования автопилотных расходов бюджета по социальным программам; а что касается военных расходов, то они могут стимулировать, скорей, лишь отдельные сектора экономики, в ущерб всей экономики в целом) только по размеру расходов на оборону и выплат по нетто-процентам можно сформулировать вывод, что их объём за период 2011–2015 гг. составляет суммарно 6,470 трлн. долл. (или 32,24 % всех федеральных расходов), а за период 2011–2020 гг. — 15,216 трлн. долл. (или 33,15 % федеральных расходов)194, то есть даже при самом оптимистичном сценарии удельный вес этих статей бюджета только растёт. И особенно отметим, что первостепенное внимание в этом росте следует отдавать именно расходам на выплаты по нетто-процентам, во-первых, из-за того что расхода на оборону хоть и растут при рассмотрении в контексте всего бюджета ближайших 5 лет, но относительно падают при рассмотрении всего бюджета билажйших 10 лет (21,65 % за 2011–2015 гг. к 20,02 % за 2011–2020 гг.), и, во-вторых, расходы на оборону, с нашей точки зрения, хоть и с возможным ущербом для государства, он можно сократить в разы за весьма короткий промежуток времени, что нельзя сказать про выплаты про нетто-проценты, изменение которых закладывают намного лет вперёд.

Одним из важнейших этапов антикризисной политики Б.Обамы было принятие «Плана американского возрождения и инвестиций» (вступившего в силу 17 февраля 2009) и предполагавшего выделение 789 млрд. долл. в экономику США195. При этом изначально в АБУ планировалось, что безвозвратные потери для федерального бюджета оставят 341 млрд. долл., но затем эта цифра была снижена до 126,7 млрд. долл.196. И даже несмотря на достаточно серьёзные цифры это не является сколько-нибудь значительным для бюджета в долгосрочной перспективе, особенно учитывая, что уже в 2011 г. объём средств, выделяемых на покупку проблемных активов должен составить приблизительно 11 млрд. долл. и далее будет только снижаться197.

Так же в отношении бюджета важно отметить, что сама величина дефицита в 1410 млрд. долл. делает бессмысленной политику сокращения бюджетных дефицитов, поскольку для ликвидации подобной величины требуется слишком большой срок в сравнении, например с политикой Б.Клинтона в этом направлении198. В частности, администрации Б,Клинтона удалось сократить дефицит (в 1992 г. дефицит федерального бюджета был равен 290 млрд. долл.199) полностью к 1998 г. (достигнут профицит 69 млрд. долл.200) и затем выйти на постоянный профицитный бюджет, названный впоследствии «эрой профицитов» (69 млрд. долл. в 1998 г., 126 млрд. долл. в 1999 г., 236 млрд. долл. в 2000 г., 128 млрд. долл. в 2001 г.201), тем самым даже самые успешные годы принесли бюджету США около 560 млрд. долл. профицита за 4 года, а общее растущее движение соотношения доходов и расходов наблюдается из области 290 млрд. долл. дефицита в 1992 г. до 236 млрд. долл. профицита в 2000 г., то есть на 526 млрд. долл. за 8 лет. Таким образом, даже при самом оптимистичном взгляде на будущее федерального бюджета, ликвидация его дефицита в 1410 млрд. долл. выглядит весьма отдалённой задачей, и в любом случае должно изменить само отношение Правительства США как к бюджетной политике, так и к экономической политике вообще.

В отношении безработицы стоит сказать, что после короткой рецессии 2001 г. появился термин «медленно растущей занятости» («jobless recovery»), суть которого в росте безработицы даже после формального окончания самого кризиса (и с другой стороны Комитет по хронологии экономических циклов Национального бюро экономических исследований в своих аналитических материалах указал на то, что возможна иная оценка продолжительности кризисе, учитывающей показатели использования производственных ресурсов, в том числе и безработицы, что в случае с кризисом 2001 г. удлинило бы его на порядок дольше, а не до ноября 2001 г., как было объявлено)202. В качественно косвенного подтверждения того, что кризис 2001 г. длился дольше ноября 2001 г. может служить показатель фондового рынка того период, так как, например, пиковое значение Dow Jones за 2001 г. наблюдалось 21 сентября, когда значение рынка составляло 8062 пунктов203 (в течение торговой сессии), а самое низкое значение за 2002 г. 10 октября — 7198 пунктов204 (в течение торговой сессии), и даже в 2003 г., в течение которого рынок пошёл вверх и достиг примерных уровней 2000 года, пиковые показатели его дна были ниже уровня 2001 г. и составляли 7417 пунктов (в течение торговой сессии) на 12 марта 2003 г.205.

А экономист П.Кругман считает, что рецессия 2001 г. была не типичным спадом (как, например, послевоенный спад), а предвоенным спадом206, для которого характерно совершенно иное отношение населения к своим расходам. В частности, для прекращения такого предвоенного спада необходим взлёт потребительских расходов207, что, в общем, и не ожидается в плане отношения населения (стремительный и долгосрочный взлёт, как правило, наблюдается после окончания войны; в случае предвоенного спада расходы населения носят краткосрочный характер и касаются в основном товаров первой необходимости).

По факту уровень безработицы за 2001 г. вырос с нижних показателей в 4,2 % в январе до 5,7 % в декабре, далее в среднем держался на уровне 5,7 % за 2002 г., но вырос к декабрю 2002 г. до 6,0 %, далее достиг своего пика в 6,3 % в июне 2003, и только потом пошёл на спад, достигнув уровня апреля 2001 г. (4,4 %) лишь в октябре 2006 г.208. Как мнение можно указать точку зрения П.Кругмана, что путём войны в Ираке Правительство США пыталось противостоять последствиям рецессии 2001 г., при этом он считал, что сама война скорее ослабит экономику, а само Правительство по его мнению делало выводы на основании опыта Второй Мировой Войны (при этом П.Кругман безусловно считает, что Вторая Мировая Война «вытащила США из Великой депрессии»209, но указывает на то, что этот опыт является уникальным, и что не следовало на его основании делать выводы); саму военную операцию в Ираке П.Кругман называл «навязчивой идеей», для которой идёт подбор оправданий210 (в отношении постоянно меняемых причин для её проведения, приводимыми Администрацией Дж. Буша). Более того П.Кругман предупреждал, что сама война в Ираке может поднять цены на нефть не в плане его производства, а «из-за побочных политических последствий» (как и арабо-израильская война 1973 г. и революция в Иране 1979 г.)211, которое может создать новый спад. И в этом плане можно согласиться с П.Кругманом — цены на нефть определяются, в первую очередь, на мировых биржевых площадках, влияние на которые оказывает не столько экономические данные (как например, аналитические прогнозы или статистическая информация), сколько действия политических лиц (даже если это только заявление или комментарий), а, учитывая высокую ликвидность нефти как финансового инструмента, реакция на фондовом рынке в отношении него отражается гораздо большим движением, чем в отношении других финансовых инструментов. Таким образом также возникает не только резкое движение, но и бесконтрольные «мыльные пузыри».

Что касается состояния безработицы в текущую рецессию, то до достижения докризисного уровня по крайней мере в 4,6 % (как в январе 2007 года) ей ещё далеко, так как после её пика в 10,1 % в октябре 2009 г., к марту 2011 г. она хоть и снизилась, но лишь до 8,8 %212.

По большому счёту, меры администрации Б.Обамы, в частности, реформа здравоохранения, оказались для демократической партии, член которой является президентом и большинство мест которой обладает в обеих палатах парламента, настолько непопулярными, что на выборах в Сенат в Массачусетсе, где на протяжении долгих лет у власти находились демократы, победу одержал республиканец Браун, открыто демонстрировавший своё отрицательное отношение именно к реформе здравоохранения213, в результате Демократическая партия потеряла квалифицированное большинство в Сенате (59 демократов вместо 60)214. Помимо этого, в 2009 г. республиканце победили на выборах губернаторов в штатах Нью-Джерси и Вирджиния215.

Более того, в США возникает третья партия, Чайная партия, чьё влияние, как указывают некоторые печатные издания216 (изначально данная статья вышла в «Detroit News» 4 февраля 2010 г.) распространяется по всей стране и имеет уже сейчас серьёзный вес. И хотя вряд ли стоит расценивать выводы журналистов из газет за сколько-нибудь весомые (тем более, что конкретных цифр сторонников партии не указано, не говоря уж о конкретном партийном влиянии по всей стране), но нельзя не согласиться, что сама тенденция при недовольстве политикой одной из двух влиятельнейших партий (в данном случае Демократической партией) не переходить на сторону противостоящей ей (в данном случае на сторону Республиканской партии), как это происходит обычно в политической жизни США, а создавать собственное третье направление, говорит о недовольстве уже не только экономическим положением в стране, но и политической системой (при этом ещё раз повторимся, что широкого размаха данное движение, по крайней мере пока, не имеет, и по факту из-за недовольства политикой администрации Б.Обамы поддержку получает Республиканская партия, выигравшая, как было уже упомянуто, выборы в Сенат и местные органы власти).

Что касается персонального рейтинга Б.Обамы, то по оценкам «Gallup» к концу первого года правления Б.Обаму поддерживали 88 % демократов и 23 % республиканцев, что является самой большой подобной разницей между демократами и республиканцами за всю американскую историю217, а деятельность Конгресса на начало декабря 2009 г. поддерживали всего 26 % американцев218, при том, что к демократам себя причисляли 44 % американцев, а к республиканцам — 48%219.

Вообще, с одной стороны, подобное изменение отношения к президенту за столько короткий промежуток времени вполне понятно, учитывая психологию людей в отношении перемен как таковых (предполагается считать наиболее правильным, что сами перемены могут положительно оцениваться людьми в перспективе как «нечто», чего хорошо бы достичь, и отрицательное отношение наступает у большинства в процессе этих перемен, то есть когда наступает непосредственный момент действовать, что на американской практике означает прежде всего платить деньгами, как было, например, в годы Второй Мировой Войны, но тогда негативные мысли сглаживались осознанием военного времени и ожиданием окончания войны, чего нет в настоящее время, так как существенных военных угроз, несмотря на все военные кампании, для США на данный момент не существует). Но с другой стороны, даже для периода проведения реформ (при этом, многие их которых, в частности, реформа здравоохранения, выглядят для населения вполне популярными) столь резкое изменение отношения к Б.Обаме нельзя назвать в полной мере закономерным, и причины стоит искать, скорей, не в политических, а психологических формах реакции.

И в этом плане важно сказать, что население (ещё до избрания Б.Обамы) ожидало изменений именно во внутренней жизни, прежде всего, в экономике. Во-первых, состояние экономики страны стало население волновать больше, чем война в Ираке — по данным центра Pew Research, проводившим опрос накануне президентских выборов, определил, что экономическая программа кандидата важнее его позиции по Ираку (в число «очень важных» вопросов вопрос об экономике включили 88 % избирателей, а ситуацию в Ираке — 72 %); кроме того 66 % избирателей считали, что будущий президент должен заниматься в первую очередь внутренней политикой, в то время как приоритет внешней политике отдали лишь 22 %220. Таким образом, можно говорить об определённой степени разочарования Б.Обамой как президента и реформатора со стороны населения.

Помимо налогово-бюджетной политики администрации Б.Обамы последовали и меры по изменению общей структуры функционирования финансовой системы США, в том числе по причине деталей банкротства банка Lehman Brothers (15 сентября 2008 г.), одного из крупнейших банков США, активы которого на тот момент составляли 691 млрд. долл. США, а кредитная задолженность 613 млрд. долл. США221. Дело в том, что о плачевном состоянии банка в финансовых верхах было хорошо известно, в том числе его собственному руководству, его аудитору Ernst & Young и тогдашнему министру финансов Полсону222 — зная о состоянии дел банк довели до банкротства, до последнего не выдавая критичность ситуации.

Подобная беспечность в отношении деятельности одного из крупнейших финансовых институтов уже тогда привела к масштабным проверкам в банковской сфере, в частности, в области бухгалтерской отчётности (Lehman Brothers выкупал заложенные активы223 для сокрытия реального положения дел в компании, в том числе с задолженностями компании — в подобной практике заподозрили ещё 20 финансовых организаций)224. Характерно для общей ситуации в финансовой системе США заметить пример Бернарда Мейдоффа, крупнейшего мошенника за всю Историю человечества, преступление которого было раскрыто во время кризиса — в течение нескольких десятков лет компания Мейдоффа «Madoff Investment Securities», считавшаяся одной из самых надёжных в США, работала по принципу финансовой пирамиды (Мейдофф перечислял проценты по старым вкладам от новых вложений) — в результате инвесторы потеряли порядка 50 млрд. долл., а сам Мейдофф был осуждён судом (в июне 2009 г.) на 150 лет лишения свободы225.

Всё это показало ошибки в финансовой системе США в целом, и 17 июня 2009 г. был опубликован Проект реформы системы регулирования финансовых рынков, по которому ужесточалось регулирования и надзор финансовых рынков и компаний, а также повышались международные стандарты226. Кроме этого, с целью предупреждения системных рисков по Проекту расширялись функции ФРС (чтобы ФРС стал единым органов контроля всех финансовых институтов)и создавался Совет по контролю над предоставлением финансовых услуг (во главе министр финансов); при этом особый контроль предполагался над ФХК-1 (Финансовой Холдинговая Компаний первого уровня)227.

Далее последовала инициатива Администрации Б.Обамы создать Агентство по защите потребителей на финансовых рынках (сокращённо АЗПФ; в том числе с контролем за регуляцией выдачи ипотечных кредитов, а также расширить права Комиссии по ценным бумагам и биржам228.

В итоге 22 октября 2009 г. Комитет по финансовым услугам палаты представителей проголосовал за создание АЗПФ229, далее принял законопроект о всеобъемлющем регулировании рынка внебиржевых деривативов (15 октября 2009), законопроект о торговле сельскохозяйственными товарами (21 октября 2009) 230. При этом с поправкой о том, что прежние правила заключения частных контрактов останутся для нефинансовых компаний, страхующихся от изменений цен на топливо231.

Особенно стоит отметить введение Комиссией по ценным бумагам и биржам единого стандарта расторжения биржевых сделок, заключённых по ошибке по неправильной цене (5 октября 2009 г.)232.

Если рассмотреть все эти меры, то ощутимые результаты на фондовом рынке они, безусловно, дали. Так, если нижний пик во время текущего кризиса был в начале марта 2009 г., когда индекс Dow Jones составлял 6,469 пунктов (06.03.2009 г.; в течение торговой сессии) и 6,547 пунктов (09.03.2009 г.; к закрытию)233, то наивысшее значение Dow Jones за 2010 г. зафиксировано 31.12.2010 г. (что само по себе свидетельствует о росте индекса в течение года) на отметке 11,577 пунктов (31.12.2010 г.; на закрытие) и 11,625 пунктов (29.12.2010 г.; в течение торговой сессии)234, а в 2011 г. индекс вырос ещё сильнее, и, к примеру, 17 февраля 2011 г. достиг уровня в 12,318 пунктов (к закрытию)235. Но в данном случае, даже несмотря, на столь значительные успехи они не касаются всей экономики в целом (да и стремления и возможностей поднять биржевые индексы у его участников и Правительства США намного больше, чем реальные сектора экономики), и в отношении безработицы есть продвижения, но вовсе не желаемые успехи — уровень безработицы за 2010 г. в среднем составил 9,6 %, против 9,3 % в 2009 г. и 5,8 % в 2008 г., не говоря уж о докризисном уровне 2006 г. в 4,6 %236, поэтому не так удивительно, что в апреле 2011 г. Standart & Poor’s понизил рейтинг США со стабильного на негативный237, что ярко отразилось на фондовых биржах.

В частности, изменений к лучшему не наблюдалось на рынке недвижимости (с которого по сути и начался сам кризис), так, в 2009 г. (за 2008 г. объёмы строительства нежилой недвижимости в денежном выражении выросли, о чём подробнее пойдёт речь ниже) падение объёмов строительства произошло как в жилой, так и в нежилой сферах недвижимости — объём общей (и государственной и частной) построенной нежилой недвижимости в 2009 г. равнялся 654,2 млрд. долл.238 (то есть упал по сравнению с предыдущим годом на 55,6 млрд. долл. и по сути вернулся к уровню 2007 г.): 346,7 млрд. долл. в частном секторе (падение на 61,9 млрд. долл. к предыдущему году) и 307,5 млрд. долл. в государственном секторе (рост на 6,3 млрд. долл. к предыдущему году)239. Более того, из-за столь резкого падения строительства нежилой недвижимости, темпы падения всего объёма строительства увеличились ещё больше, по сравнению с предыдущим годом — если падение в период с 2007 по 2008 гг. составило 85 млрд. долл. (с 1152 млрд. долл. в 2007 г.240 до 1067 млрд. долл. в 2008 г.241), то в период с 2008 по 2009 гг. падение выросло до 160 млрд. долл. (с 1067 млрд. долл. в 2008 г. до 907 млрд. долл. в 2009 г.242). Тем самым падение увеличилось с 7,37 % в год до 14,99 % в год, то есть более чем в два раза.

Жилая недвижимость в 2009 г. в денежном выражении упала несколько меньше, чем в прошлом году — до 253,6 млрд. долл.243, то есть на 104,1 млрд. долл., но в относительном выражении это достигало уже 29,10 % (против 28,57 % за 2008 г.). Таким образом, за два года темпы строительства жилой недвижимости упали почти в два раза (на 246,8 млрд. долл.).

Интересно заметить, что государственный сектор жилой недвижимости продолжил рост, который составил 6,23 %, но в абсолютных цифрах долларов США всё равно представлял собой весьма малую цифру в 7,9 млрд. долл.244; тем самым, доля государственного сектора жилой недвижимости — 3,14 % в 2009 г. (что, правда, больше, чем 1,44 % в 2007 г.)245. При этом в отношении нежилой недвижимости доля государства от всего объёма в США выросла с 43,24 % в 2007 г.246 до 47,00 % в в 2009 г.247 (исключением был 2008 г., когда из-за высокого роста частного сектора нежилой недвижимости доля государства упала до 42,44 %248). Кроме того, наблюдались проблемы и с задержками по текущим кредитам — к концу третьего квартала 2009 г. почти 938 тысяч владельцев домов по ипотеке в США были уведомлены о том, что их недвижимость будет изъята за неуплату долгов. Этот показатель является максимальным квартальным показателем с 2005 г.249.

Как одну из причин такой разницы достижений фондового рынка и рынка недвижимости (да и большей части реальных секторов экономики США вообще) можно назвать устремления руководителей крупных компаний, владеющих крупными пакетами ценных бумаг. К примеру, экономист П.Кругман говорит о том, что учитывая наличие у таких руководителей крупных пакетов ценных бумаг у них есть стимул сделать так, чтобы акции росли в цене, дождавшись момента, чтобы им продать свои фондовые опционы250. И более того, он говорит о том, что «многие компании стремятся к тому, чтобы соответствовать или даже превосходить ожиданиям аналитиков, которые занимаются бухучётом на крупных предприятиях», что само по себе даёт повод для злоупотреблений251. В этом плане вполне логичен рост биржевых индексов (особенно тех компаний, которые получили государственную помощь), так как оправдание прогнозов аналитиков (часто до совершения какой-либо сделки компанией выходит ряд аналитических обзоров, оценивающих последствия данной сделки для будущего компании в позитивном или негативном свете — преимущества следования таким обзорам в том, что они практически никогда не дают нейтральной оценки, тем самым достаточно легко понять движения индекса на ценные бумаги компании ещё до момента оглашения самого решения, что даёт возможность, например, способствовать только росту или только снижению котировок ценных бумаг) является достаточно простым действием при наличии соответствующей власти в компании (иногда даже на уровне отчётности компании, которая также оценивается аналитиками). При этом данные действия руководителей компаний не могут быть предметом преступления как в случае с инсайдерскими сделками (то есть сделок на фондовом рынке, совершённых по причине обладания конфиденциальной закрытой информации, запрещённой к всеобщему разглашению), так как руководители всегда могут уповать на то, что их действия были направлены, согласно собственным расчётам и на благо компании (тем более, что по факту сделок в этот момент они не совершают как в случае с инсайдерскими сделками), подкрепляя это фактами официального роста индекса ценных бумаг компании.

Конечно, подобная политика не формирует напрямую на рынке «мыльных пузырей», но при определённой массовости такого явления (которая, скорее всего, имеет место в настоящее время) может формировать их косвенно. Дело в том, что рост индексов финансовых инструментов на бирже одновременно, к томе же, без подтверждения реальным ростом (например, выраженном в росте процента погашаемых долгов или росте количества покупок жилой недвижимости, что могло бы значить реальное изменение ситуации к лучшему) приводит к тому, что основный индекс (например, Dow Jones) начинает расти ещё быстрее. А, учитывая, что фондовый индекс не может расти бесконечно (совершенно нормальным явлением для биржи, с нашей точки зрения, является тот факт, что её рост сменяется падением и наоборот в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективах, что является частью её динамичности), и наступит момент, когда ему придётся упасть (вполне возможно, что он уже наступил), в том числе и из-за того, что рост индекса ценных бумаг не подтверждён реальным положением дел (и, очевидно, что многие участники рынка в курсе данного факта), он всё равно некоторое время ещё продолжит расти, что как раз и сформирует «мыльный пузырь».

И это только если рассмотреть влияние подобной политики на бирже, не говоря про то, что финансовые показатели это одно (и вполне понятно, почему тот или иной руководитель стремится увеличить сами цифры в отчётностях), а реальное положение дел — совсем другое. Хорошими показателями того, какой по глубине скрытный характер это может иметь, видно на примере Lehman Brothers и уж тем более Madoff Investment Securities.

Кроме того, важно отношение Администрации Президента и ФРС к образованию «мыльных пузырей» и противодействия им — их обнаружение и необходимые действия. В этом плане характерно заявление бывшего главы ФРС А.Гринспена про пузырь 1999 г.: «Было трудно определить существование пузыря, которое стало очевидным только постфактум — то есть когда он лопнул, доказав тем самым, что он существовал»252, что по сути звучит как оправдание. Но, мало того, потом он же заявил о том, что даже если бы ФРС и знала о существовании пузыря, то всё равно ничего бы не смогла с этим сделать253, и это оправдание выглядит уже совсем неудачно (тем более в США, где оправдания как таковые весьма непопулярны), так как таким образом можно говорить вообще про любые колебания фондового рынка.

И интересно подметить, что в 1996 г. тот же А.Гринспен говорил о пузыре на рынке акций, предлагая повысить маржевые требования254 (такие требования означают, что за покупку акций приходится больше платить255 — это приводит к тому, что каждый участник рынка, имея тот же объём средств на счету, может совершать операций уже с меньшим объёмом ценных бумаг; таким образом, возможный «мыльный пузырь» должен уменьшиться в размерах или хотя бы медленнее расти). Но даже и этого тогда А.Гринспен не сделал, оставив всё на уровне первоначальных предложений — экономист П.Кругман считает, что, возможно, А.Гринспен просто испугался давления со стороны участников рынка256.

И сейчас сам А.Гринспен утверждает, что экономика США к 2030 г. вырастет на 75 % (к уровню 2010 г.) в реальном выражении, если «не будет неожиданно долгих кризисов»257, при этом ничем толком не аргументируя свои выводы.

В качестве выводов следует сказать следующее. Рост дефицита государственного бюджета, который по факту за 2009 фин.г. составил 1,41 трлн. долл., сам по себе в определённой мере дискредитировал экономику США как объект инвестиций, кроме того, политика ликвидации бюджетного дефицита потеряла смысл, так как настоящие объёмы дефицита уже стали чрезмерными. Более того, ряд экспертов называет достижение подобных цифр "точкой невозврата", то есть такого момента, после которого вернуть прежний уровень будет невозможно, по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективах.

Уровень средств, выделяемых из федерального бюджета в сферы здравоохранения (прежде всего, программы Медикэр и Медикейд) и образования, стал настолько велик, что финансировать его уже в ближайшем будущем станет весьма трудновыполнимо, а, учитывая скорый выход на пенсию поколения "бейби-бумеров", уже практически невозможно. При этом следует сказать, что, вероятно, данная политика Б.Обамы (особенно реформа здравоохранения) является, скорее, политической, чем экономической, и при этом совсем недальновидной.

Уровень средств, выделяемых на военные расходы, был не только не сокращён, но и увеличен, что по сути является алогичным для антикризисных мер. А уровень выплат по нетто-процентам даже по самым оптимистичным прогнозам в период с 2011 г. по 2020 г. будет составлять колоссальную часть бюджета в 23,62 % (в среднем в год за этот период), что в совокупности с другими статьями расходов может быть уже не под силу даже бюджету США (иначе говоря, уже на данном этапе необходимы срочные действия по решению этого вопроса, которые по факту не предпринимаются), таким образом, фискальная политика Администрации Б.Обамы выглядит совершенно непродуманной и приводящей федеральную финансовую систему страны в тупик.

Вместе с тем, достижения в ликвидации кризиса ощутимы в сфере финансов (удалось спасти множество важнейших финансовых институтов и вернуть на прежние позиции фондовые индексы). Что нельзя сказать о безработице, снижение которой идёт чересчур низкими темпами, а, учитывая, что данный показатель является одним из важнейших, правильнее говорить о том, что кризис (особенно на рынке недвижимости) ещё не преодолён, а меры Администрации Б.Обамы недостаточны (часто говорят о том, что удалось наладить ситуацию на Уолл-Стрите, то есть в финансах, но не на Мейн-Стрите, то есть в производстве). Всё это крайне негативно сказывается на рейтинге самого президента.

Ряд законодательных мер по изменению структуры финансовой системы страны (в частности, реформа системы регулирования финансовых рынков и реформа регулирования рынка внебиржевых деривативов) весьма перспективен, но, учитывая общую ситуацию во многих сферах экономики, пока не является хоть сколько-нибудь значительным. Хотя, возможно, и принесёт серьёзные плоды в будущем (в частности, по мониторингу и предотвращению образования "мыльных пузырей").

Состояние рынка недвижимости в условиях кризиса

В качестве основных показателей рынка недвижимости США следует рассмотреть объёмы строительства жилой и нежилой недвижимости, объём продаж жилой недвижимости, в том числе залоговой, состояние цен и изменение ценовых сегментов рынка, состояние ипотечного кредитования.

В отношении рынка жилой недвижимости так же наблюдался ощутимый спад в уровне погашения долгов, таким образом, к концу третьего квартала 2009 г. почти 938 тысяч владельцев домов по ипотеке в США были уведомлены о том, что их недвижимость будет изъята за неуплату долгов. Этот показатель являлся максимальным квартальным показателем с 2005 г.258.

Кроме того, по данным кредитного брокера Equifax к сентябрю 2009 г. просрочки по ипотеке сроком больше месяца имели 7,58 % заёмщиков, что так же является рекордным показателем для ипотечных кредитов в США; аналогичный показатель 2008 г. составлял — 4,89 %, 2007 г. — 3,44 % от общего числа ипотечных заёмщиков. По мнению экспертов Equifax невыплаты связаны прежде всего с растущей безработицей259.

Состояние безработицы в кризис второй половины 2000 гг. хоть и пошло на спад в период правления Администрации Б.Обамы, но до достижения докризисного уровня по крайней мере в 4,6 % (как в январе 2007 года) ей ещё далеко, так как после её пика в 10,1 % в октябре 2009 г., к марту 2011 г. она хоть и снизилась, но лишь до 8,8 %260.

В 2011 г. ситуация в сфере залоговой недвижимости кардинально не изменилась (хотя при этом стоит сказать, что в некотором роде улучшения всё же произошли), где «лидерами» по количеству объектов, изъятых за долги по прежнему являлись штаты Калифорния и Флорида (для отражения объёмов отметим, что всего в США на февраль 2009-о года насчитывалось 19 млн. домов, отобранных за долги, что больше показателей 2007-о года на 6,7 %. А в Калифорнии сделки с отчуждёнными домами на рынке недвижимости составили больше половины от общего числа сделок261). По данным RealtyTrac в Калифорнии на март 2011 г. было 60241 просроченный залоговый объект (в американской терминологии подобный вид недвижимости называется «foreclosures», то есть объект недвижимости, изъятый из-за просрочек по кредиту) или каждый 223 жилой объект (то есть один просроченный залоговый объект на 223 существующих жилых объекта в штате); во Флориде соответствующие показатели составляли 19710 объектов в штате в общем количестве и каждый 449 жилой объект262 Далее следовали Аризона — 15705 объектов в штате, Мичиган — 14615 объектов, Джорджия — 13052 объектов, Невада — 12900 объектов, Иллинойс — 12053 объекта, Техас — 11018 объекта, Огайо — 9112 объектов, Колорадо — 4791 объекта, Вирджиния — 4489 объектов, Юта — 3429 объектов, Миннесота — 3330 объекта, Индиана — 3211 объектов, Айдахо — 1197 объектов263.

Но важнее показать картину соотношения количества просроченной по выплатам недвижимости к общему количеству продаваемой недвижимости в штате (в этом плане Калифорния лидирует по общему объёму именно из-за факта густо населённости самого штата). Таким образом, лидером по подобному соотношению является штат Невада, где на каждый залоговый объект приходится всего 88 продаваемых (незалоговых) жилых домов, далее следует Аризона, где данный показатель составил 1 к 175 единицам, Калифорния — 1 к 223 объектам, Юта — 1 к 278 объектам, Мичиган — 1 к 311 объектам, Джорджия — 1 к 311 объектам, Айдахо — 1 к 324 объектам, Иллинойс — 1 к 439 объектам, Флорида — 1 к 449 объектам, Колорадо — 1 к 452 объектам, Огайо — 1 к 559 объектам, Миннесота — 1 к 701 объекту, Вирджиния — 1 к 742 объектам, Индиана — 1 к 875 объектам, Техас — 1 к 883 объектам264.

Общее количество просроченных залоговых объектов в США на март 2011 г. составило 240 тыс. единиц (рост в 6,53 % по сравнению с уровнем февраля 2011 г.). Количество проданных залоговых домов за февраль 2011 г. составило 46,5 тыс. единиц (падение на 21,93 % по сравнению с уровнем января 2011 г.), в средняя цена таких домов в марте 2011 г. — 178 тыс. долл. (рост в 7,71 % по сравнению с февралём 2011 г.)265.

«Лидерами» среди городов с просроченными залоговыми домами стали Лас-Вегас (шт. Невада), Феникс (шт. Аризона), Чикаго (шт. Иллинойс), Лос-Анджелес (шт. Калифорния) и Майами (шт. Флорида)266.

Интересно заметить, что в штате Нью-Йорк (и в самом городе Нью-Йорк) осложнения с залоговой недвижимостью не являлись столь ощутимыми, как для других крупных городов и штатов — за март 2011 г. в штате Нью-Йорк было всего 2604 просроченных по кредитам залоговых объекта, что составляло 1 залоговый объект на 3079 продаваемых незалоговых объектов267.

Что касается непосредственно самих продаж домов (в данном случае подразумеваются одноквартирные дома или дома «для одной семьи»), то их количества падает в абсолютном выражении ещё с 2006 г.; и если в 2006 г. было продано 1049 тыс. объектов, то постепенное падение к 2010 г. привело к тому, что за 2010 г. было продано всего 322 тыс. объектов268. При этом начало строительства новых объектов пошло на рост: с 554 тыс. объектов в 2009 г., до 585 тыс. объектов в 2010 г. (хотя это не идёт ни в какое сравнение даже с временами ипотечного кризиса 2007 г., когда была начата стройка 1342 тыс. объектов, не говоря уже про докризисную цифру 2006 г. в объёме 1812 тыс. объектов269.

По официальным данным Бюро Статистики США продажи новых домов падали по всех ценных сегментах рынка — как самых дешёвых (ниже 125 тыс. долл.), так и самых дорогих (выше 750 тыс. долл.). Так, домов стоимостью до 125 тыс. долл. было продано 31 тыс. единиц в 2008 г., 25 тыс. единиц в 2009 г. и 19 тыс. единиц в 2010 г.270 — общий спад за указанное время составил 38,71 % (или 12 тыс. единиц в абсолютном выражении). Домов стоимостью свыше 750 тыс. долл. было продано 18 тыс. единиц в 2008 г., 10 тыс. единиц в 2009 г. и 8 тыс. единиц в 2010 г.271 — общий спад за указанное время составил 55,55 % (или 10 тыс. единиц в абсолютном выражении). Падение продаж новых домов всех ценовых сегментов в целом произошло с уровня 485 тыс. единиц в 2008 г. до 375 тыс. единиц в 2009 г. и 323 тыс. единиц в 2010 г.272 — общий спад за указанное время (оно же среднее падение продаж новых домов без учётах ценовых сегментов рынка) составил 33,40 % (или 162 тыс. единиц в абсолютном выражении).

Важно отметить, что намного меньший спад продаж произошёл в наиболее покупаемом ценовом сегменте рынка, находящимся в ценовом промежутке от 150000 долл. до 199999 долл… Объём продаж в этом сегменте упал с 106 тыс. единиц в 2008 г. до 96 тыс. единиц в 2009 г. и 79 тыс. единиц в 2010 г.273 — общий спад за указанное время 25,47 % (или 27 тыс. единиц в абсолютном выражении), таким образом данный ценовой сегмент остался на первом месте по объёмам продаж. Своё место сохранил и второй по объёмам ценовой сегмент (промежуток от 200000 долл. до 249999 долл.), продажи которого снизились с уровня 86 тыс. единиц в 2008 г. до 66 тыс. единиц в 2009 г. и 54 тыс. единиц в 2010 г.274 — общий спад за указанный период 37,21 % (или 32 тыс. единиц в абсолютном выражении).

Некоторые изменения произошли в 2009 г., когда третье место занял ценовой сегмент с промежутком от 250000 долл. до 299999 долл. падение его продаж составило с 63 тыс. единиц в 2008 г. до 48 тыс. единиц в 2009 г. и 43 тыс. единиц в 2010 г.275. В то время как падение продаж в ценовом сегменте с промежутком от 300000 долл. до 349999 долл. составило с 69 тыс. единиц в 2008 г. до 46 тыс. единиц в 2009 г. и 44 тыс. единиц в 2010 г.276. Тем самым в 2009 г. ценовой сегмент «300000-349999» уступил третье место сегменту «250000-299999» — 46 тыс. единиц против 48 тыс. единиц, вернув себе третье место в 2010 г. — 44 тыс. единиц против 43 тыс. единиц. Но нельзя назвать данное изменение хоть сколько-нибудь серьёзным изменением на рынке. Что касается общего спада за указанный период, то для сегмента «300000-349999» он составил 36,23 % (или 25 тыс. единиц в абсолютном выражении) и для сегмента «250000-299999» — 31,74 % (или 20 тыс. единиц в абсолютном выражении).

В отношении оказания влияния мер Администрации Б.Обамы (то есть с начала 2009 г.) на рынок недвижимости в области продаж новых домов, то хотя принципиальных изменений в тенденции нет, но определённые успехи есть. Если сравнить падение с 2008 г. по 2009 г., то без учётах ценовых сегментов оно составило 22,68 % (с 485 тыс. единиц до 375 тыс. единиц), а падение с 2009 г. по 2010 г. составило 13,86 % (с 375 тыс. единиц до 323 тыс. единиц), таким образом общее падение замедлилось на 8,82 %. При этом несколько изменилась ситуация в размере падений разных ценовых сегментов рынка.

При рассмотрении категорий средств, при помощи которых были куплены новые дома ситуация стала меняться в кризис весьма значительно — в первую очередь, резко стало падать количество домов, купленных по ипотеке, не имеющей дополнительных гарантий. Таким образом, по данным Бюро статистики США, если в 2008 г. при помощи ипотеки, не имеющей дополнительных гарантий платежей (в американских официальных источниках такая форма ипотеки проходит как категория Conventional Mortage — форма ипотеки, у которой нет гарантий, что кто-то продолжит проводить ежемесячные платежи в случае невозможности делать это лицом, изначально взявшим ипотечный кредит) было куплено 358 тыс. объектов, то в 2009 г. их количество упало до 234 тыс. единиц, а в 2010 г. — до 189 тыс. единиц277 — общий процентный спад за текущий период составил 47,20 % (или 169 тыс. единиц в абсолютном выражении). А если говорить об ипотеках, имеющих гарантии со стороны каких-либо юридических лиц, то их число наоборот выросло в кризисный период. Продажи по ипотеке, имеющей гарантии со стороны Федерального жилищного управления и Министерства жилищного строительства и городского развития (в американских официальных источниках такая форма ипотеки проходит как категория FHA Mortage) выросли в кризис с 77 тыс. единиц в 2008 г. до 81 тыс. единиц в 2010 г. (хотя 2010 г. по факту оказался упадочным по сравнению с 2009 г., когда по данной ипотеке было куплено 92 тыс. объектов)278 — общий процентный рост за текущий период составил 5,19 % (или 4 тыс. единиц в абсолютном выражении). А продажи по ипотеке, имеющей гарантии со стороны Администрации Ветеранов США (в американских официальных источниках такая форма ипотеки проходит как категория VA) выросли с 27 тыс. объектов в 2008 г. до 35 тыс. объектов в 2010 г. (при том что рост был поступательным, так как в 2009 г. было продано больше, чем в 2008 г., но меньше, чем в 2010 г. — 32 тыс. объектов)279 — общий процентный рост за текущий период составил 29,62 % (или 8 тыс. объектов в абсолютном выражении).

Тем самым видно, что доля домов купленных по никем не гарантированной ипотеке (Conventional Mortage) резко снизилась не только сама по себе, но и по отношению к гарантированным ипотекам (FHA Mortage и VA Mortage), так, если в 2008 г. соотношение было 3,44:1 (358:104), то в 2010 г. соотношение стало уже 1,63:1 (189:116). То есть всего за два года соотношение используемых видов ипотек изменилось на огромную величину, что свидетельствует о нестабильности не столько желания приобретать жилую недвижимость, сколько о неустойчивости системы негарантированной ипотеки — с одной стороны, можно утверждать, что у банковской системы нет необходимых ресурсов в кризисный период, с другой стороны, что нет желающих среди населения использовать данную систему ипотеки. И в данном случае, вероятнее всего, говорить о том, что верны оба утверждения.

Кроме того, важно отметить, что противоположная составляющая покупок жилой недвижимости, «свободные деньги» (в американских источниках подобная форма средств называется «cash» или в русском звучании «кэш», что означает непосредственное наличие денежных средств в наличной или безналичной форме в данном случае у лица, покупающего жильё), в относительном соотношении увеличила свою долю среди покупаемой жилой недвижимости, практически не изменив свою абсолютную величину. Так, если по всем формам ипотеки (гарантированной и негарантированной) было куплено 462 тыс. объектов в 2008 г. и 305 тыс. объектов в 2010 г., то за кэш было куплено 23 тыс. объектов в 2008 г. и 19 тыс. объектов в 2010 г.280; таким образом, соотношение ипотеки к кэшу изменилось с 20,09:1 (462:23) в 2008 г. до 16,05:1 (305:19) в 2010 г… При этом падение абсолютной величины кэша составило 4 тыс. единиц или 17,39 % от общего числа за период с 2008 г. по 2010 г. (хотя за 2009 г. падение было ещё больше — до уровня в 17 тыс. купленных объектов, так что 2010 г. стал для этого категории годом роста; рост с 17 тыс. единиц до 19 тыс. единиц).

Что касается коммерческого рынка недвижимости, то, по понятным причинам, целый ряд американских застройщиков стал претендовать на помощь федеральной власти, несмотря на то, что до этого сфера коммерческой недвижимости не входила в область применения выделяемых 700 млрд. долл. США. И в особо тяжёлом положении оказалась коммерческая ипотека (отличие которой состоит в рефинансировании кредита по достижении срока в 5, 7, 10 лет с момента его получения, при этом основная доля выплат приходится именно по истечении срока). Всего в течение трёх лет (2009, 2010 и 2011 гг.) основным американским застройщикам пришлось выплатить примерно 530 млрд. долл. США, включая 160 млрд. долл. в 2009 г.281.

Рост строительства нежилой недвижимости составил с 651,9 млрд. долл. (в том числе 65,2 млрд. долл. на офисы, 89,7 млрд. долл. на торговую недвижимость и 40,6 млрд. долл. на промышленную недвижимость) в 2007 г.282 до 709,8 млрд. долл. (в том числе 68,6 млрд. долл. на офисы, 86,2 млрд. долл. на торговую недвижимость и 53,2 млрд. долл. на промышленную недвижимость)283, то есть на 8,88 % за год. Таким образом, видно, что в денежном выражении выросли объёмы строительства всех основных предпринимательских составляющих нежилой недвижимости. Причём важно отметить, что рост произошёл не только в государственном (который в сфере нежилой недвижимости, в отличие от жилой, занимает весьма значительную часть), но и в частном секторе. Таким образом, если в частном секторе объём построенной нежилой недвижимости составил с 370,0 млрд. долл. в 2007 г.284 до 408,6 млрд. долл. в 2008 г.285 (или 10,43 % за год), то в государственном секторе — с 281,8 млрд. долл. в 2007 г.286 до 301,2 млрд. долл. в 2008 г.287 (или 6,88 % за год). То есть рост нежилой недвижимости был достигнут в первую очередь посредством частного сектора экономики, который обеспечил две трети роста всей нежилой недвижимости США (рост всей недвижимости США — 57,9 млрд. долл., при 38,6 млрд. долл. роста в частном секторе) или 5,92 % из достигнутых 8,88 %288.

Но в 2009 г. падение объёмов строительства коснулось и нежилой сферы недвижимости, причём именно в частном секторе — объём общей (и государственной и частной) построенной нежилой недвижимости в 2009 г. равнялся 654,2 млрд. долл.289 (то есть упал по сравнению с предыдущим годом на 55,6 млрд. долл. и по сути вернулся к уровню 2007 г.): 346,7 млрд. долл. в частном секторе (падение на 61,9 млрд. долл. к предыдущему году) и 307,5 млрд. долл. в государственном секторе (рост на 6,3 млрд. долл. к предыдущему году)290. В качестве основной причины столь резкого падения объёмов строительства в частном секторе стоит указать уже упомянутые 190 млрд. долл. средств, необходимых к уплате по коммерческой ипотеке (при этом речь идёт только о коммерческом сегменте — во всё нежилом секторе цифра необходимая для рефинансирования кредитов ещё выше) именно в 2009 г. Более того, из-за столь резкого падения строительства нежилой недвижимости, темпы падения всего объёма строительства увеличились ещё больше, по сравнению с предыдущим годом — если падение в период с 2007 по 2008 гг. составило 85 млрд. долл. (с 1152 млрд. долл. в 2007 г.291 до 1067 млрд. долл. в 2008 г.292), то в период с 2008 по 2009 гг. падение выросло до 160 млрд. долл. (с 1067 млрд. долл. в 2008 г. до 907 млрд. долл. в 2009 г.293). Тем самым падение увеличилось с 7,37 % в год до 14,99 % в год, то есть более чем в два раза.

В качестве выводов следует сказать следующее. Количество жилых домов, изъятых за неуплату взносов по ипотечным кредитам, в кризис достигло такой величины, что категория залоговой недвижимости стала отдельным сектором рынка недвижимости США (а, например, в Калифорнии масштабы такие, что продажи залоговой недвижимости по объёмам больше, чем всей остальной жилой недвижимости), и, по всей видимости, в ближайшем будущем таковым и останется. С одной стороны, этот факт понижает инвестиционную привлекательность американской недвижимости для иностранного капитала, с другой стороны — осложняет ситуацию с выдачей новых ипотечных кредитов, в виду того, что в рынке имеется большое количество уже действующих ипотечных кредитов (по залоговой недвижимости) по факту находящихся в ведении банков, а не собственников (после изъятия дома за неуплату ипотечных взносов сама ипотека на дом может продолжать действовать, при этом дом может продаваться за символическую сумму в расчёте на то, что будут продолжены необходимые платежи по старой ипотеке новым собственником).

Общее количество продаж жилых домов с 2006 г. по 2010 г. сократилось более чем в 3 раза, а строительство новых жилых домов пошло на рост только в 2009 г., при этом общие объёмы кардинально не изменились, составляя примерно одну треть от уровня 2006 г… При этом в продажах жилой недвижимости практически не произошло изменений ценовых сегментов покупаемой недвижимости, где наиболее популярным сегментом остался ценовой промежуток 150000-199999 долл., на который пришлось падений меньше, чем в среднем по рынку.

Принципиально важно отметить изменение в области средств, на которые была приобретена недвижимость в кризис, а именно изменения в сфере категорий ипотечных кредитов. Резко изменилось соотношение жилой недвижимости, приобретённой по негарантированной и гарантированной видам ипотеки. Так, если в 2008 г. соотношение негарантированной ипотеки (Conventional Mortage) к гарантированным ипотекам (FHA Mortage и VA Mortage) составляло 3,44:1, то в 2010 г. — 1,63:1. При этом можно наблюдать прямо противоположную тенденцию развития этих видов ипотек — если Conventional Mortage (в эту категорию также входит и субпрайм-кредиты) резко падает в кризис, то FHA Mortage и VA Mortage поступательно растут (и тем более это значимо, что речь идёт о кризисных условиях развития рынка недвижимости).

Падение объёмов строительства нежилого сектора недвижимости произошло в 2009 г. и связано, по всей видимости, с недостатком средств для рефинансирования текущих кредитов, в частности коммерческой ипотеки. А рост за 2008 г. в частном секторе был возможен из-за особенностей коммерческой ипотеки, основные выплаты по которой приходятся на заключительный этап действия самого кредита.

Место рынка недвижимости в государственной политике Правительства США и ФРС

План по спасению рынка недвижимости и ипотечного кредитования был обнародован в феврале 2009 г. и включал три этапа. Во-первых, меры по снижению ставок по ипотечным кредитам, в данном случае, путём протекции государства при рефинансировании ипотечных кредитов граждан, купивших жилье до начала снижения цен на недвижимость (то есть взятые ранее кредиты, обеспеченные залогом под недвижимость, уже не могли быть далее ей же быть полностью обеспечены из-за падения стоимости самой недвижимости; меры Обамы должны были привести к тому, чтобы рефинансировать такие кредиты и снизить ставку по ним до уровня около 5-и % годовых). Во-вторых, прямое выделение денежных средств от правительства США в размере 75 млрд. долл. США в пользу тех заёмщиков, чьё положение по выплате долгов наиболее тяжело для их доходов (в данном случае имеются в виду те заёмщики, чьи ежемесячные платежи составляют порядка 40–50 % от общего уровня доходов; таковых в США на тот момент насчитывалось от 4 до 5 млн. человек; предполагалось, что меры позволять снизить их ежемесячные выплаты до уровня в 31 % от общего уровня доходов в месяц). В-третьих, средства, которые правительство США намерено выделить на покупку ценных бумаг компаний Fannie Mae и Freddie Mac, увеличены в два раза до уровня в 200 млрд. долл. на обе организации294. Впоследствии властями США (об этом заявил министр финансов США Гайтнер в августе 2010 г.) будет принято решение о том, что Fannie Mae и Freddie Mac больше не будут играть ту роль, которую они играли до кризиса, то есть их объёмы на рынке будут снижены295.

Некоторые меры Б.Обамы не были утверждены Сенатом США, как, например, законопроект о разрешении судьям при рассмотрении дел ипотечных заёмщиков-владельцев одного жилья (подобные возможности у судей к тому моменту были уже в отношении судебных дел, где рассматривались ситуации с заёмщиками, ипотека которых распространялась на второе или третье жильё.)296 снижать ставку процента по кредиту и увеличивать срок погашения самого кредита297.

Таким образом, мы видим, что меры, принятые Администрацией Б.Обамы хоть и направлены в некотором отношении на снижение уровня неуплаты долгов по ипотечным кредитам (а правильнее говорить, что корень ипотечного кризиса в неплатежах по кредитам, и ещё глубже в безработице, из-за которой данные неплатежи и образовались), но принципиальную задачу снижения уровня безработицы они не решают — даже если теоретически представить снижение ставки по ипотечным кредитам (хотя и это выглядит не совсем осуществимо) до минимального значения, то это всё равно ничего не решает для тех, кому не по силам вообще что-то платить (помимо процентов по кредиту существует сам кредит, выраженные в ежемесячных платежах по нему). В результате, образованная громадная масса залогового жилья, не пользующего спросом, формирует очень неперспективные сегмент рынка (причём, учитывая, масштабы, уже отдельный сегмент рынка, а не придаток к нему, как было до кризиса 2007 г.), решение которое кроется в необходимом снижении уровня безработицы, чего в настоящее время не достигается. А состояние безработицы в текущий кризис оставляет желать лучшего, так как даже учитывая, что тенденция её пошла на спад (пик в 10,1 % в октябре 2009 г.), достигнув уровня в 8,8 % к марту 2011 г., данных достижений в 2,3 % за почти полтора года явно не хватает (не говоря про то, что и уровень в 8,8 % чрезмерно высокий для американской экономики), тем более что докризисный уровень января 2007 г. составлял 4,6 %298.

Кроме того, в настоящее время для экономики США характерно явление под названием «медленно растущей занятости» («jobless recovery»), появившийся после рецессии 2001 г., суть которого в росте безработицы даже после формального окончания самого кризиса. Правильнее полагать, что «медленно растущая занятость» как явление будет присутствовать и после окончания текущего кризиса, что, по понятным причинам, отразится на сфере ипотечного кредитования негативным образом. Таким образом, решение задачи стабилизации всего рынка недвижимости США лежит намного глубже, чем кажется на первый взгляд.

Важно вспомнить, линию поведения на рынке недвижимости, которую выстраивал бывший глава ФРС А.Гринспен: снижение стоимости ипотечных кредитов и рост стоимости жилья приводит к буму на рынке недвижимости (всё это достигается, в первую очередь, снижением учётной ставки), который в свою очередь приводит к росту потребительских расходов в целом по стране299. Кроме того, сам А.Гринспен утверждал, что в связи с данной политикой (в том числе формированием области субпрайм кредитов) хоть и существуют риски, но сам факт увеличения доли домовладельцев данного риска стоит300. Для федеральной власти США это означает, прежде всего, ожидания от роста поступлений налогов на доходы физических лиц, являющиеся основным пунктов доходов федерального бюджета США.

При этом А.Гринспен являлся сторонником весьма свободного варианта рыночной экономики (более того, считая что «именно свобода действий обеспечивает равновесие на рынке» — в частности, в данном случае он упоминал свободу действий для хедж-фондов, фондов прямых инвестиций и инвестиционных банков301), где снижение долгосрочных процентных ставок, в том числе ипотечных, является благом для экономики302, а возврат к регулированию экономики — «шагом назад»303. Таким образом, постоянный рост (как обоснованный, так и необоснованный) трактовался А.Гринспеном как положительные явление, а стимулирование этого процесса государством — правильным способом ведения фискальной и монетарной политики, а, что касается последующих резких обвалов фондового рынка, то в качестве их причин А.Гринспен указывал, прежде всего, «беспричинный страх» падения индексов, а не финансовую информацию304.

С другой стороны, по факту, число собственников в течение 20 века в США постоянно росло и по объективным факторам (а не только по желанию руководства страны или бизнес-структур), так если в 1940 г. доля собственников (от всего населения США) составляла 44 %, то в 1994 г. — 64 %305. Тем самым можно подметить, что стремление населения США быть собственниками имеет долговременную основу и развивалось ещё до появления сегмента субпрайм-кредитов в ипотечном кредитовании.

Но, что касается периода конца 20 — начала 21 веков, то для него характерно изменение структуры ипотечного кредитования (в первую очередь в связи с появлением субпрайм-кредитов), так как резко увеличилось число получивших кредит среди латиноамериканского и афро-американского населения США306. Именно эта часть населения была основным получателем субпрайм-кредитов, а также кредитов категории Alt-A. И, наиболее вероятно предполагать, что А,Гринспен, говоря о том, что увеличение доли домовладельцев стоит определённых рисков (как для рынка недвижимости, так и для экономики США), говорит именно о возможности «некоренного» населения США стать «коренным» в полной мере, обреет свой собственный дом. При этом стоит заметить, что в полной мере такого не произошло, что, в частности, видно в массовой тенденции порчи отчуждаемых за долги домов у американцев, чьи дома забирают за долги их бывшими владельцами307. С одной стороны, это явный урон не только определённой части продаваемых объектов (в некоторых случаях ущерб настолько велик, что дом продавать не имеет смысла — дороже стоит ремонт, чем прибыли после продажи), но и всему рынку недвижимости в плане привлекательности инвестиционной среды. С другой стороны — подобное отношение потерявших свой дом к системе ипотеки, а также всей системе собственности как таковой, показывает, что США для этих людей, по всей видимости, не стали «родным домом» (что отчасти указывает на то, что брать ипотеку во второй раз, разумеется, при наличии такой возможности, они вряд ли станут — тем самым в определённой мере сужается будущий спрос и на ипотеку и на недвижимость).

Помимо стремления увеличить число собственников жилья следует сказать о стремлении Правительства США поступательно повышать значение своего ВВП, что имеет свою долю и в рынке недвижимости. Как уже отмечалось в предыдущих параграфах, увеличение ВВП является неотъемлемой частью роста конкурентноспособности США, необходимой для сохранения экономического лидерства США в мире.

С одной стороны, сам рынок недвижимости, постоянно увеличивающийся, своим значением увеличивает и ВВП. Кроме того, помимо реальных объёмов вводимого жилья, важны также и денежные значения, которые при своём росте также увеличивают ВВП. Как уже отмечалось ранее рыночная стоимость только жилой недвижимости (по данным журнала Economist) в 20 развитых странах выросла с 40 трлн. долл. до 70 трлн. долл. за период с 2000 г. до 2005 г., и наиболее значительно в США — на 8 трлн. долл.308. Тем самым рост в США составил 26,66 % от всего роста (от 30 трлн. долл.) недвижимости в мире. Таким образом, рынок недвижимости (то есть если считать непосредственно только недвижимость без учёта смежных сфер, так же выросших при содействии роста рынка недвижимости) косвенным образом дал в ВВП США 8 трлн. долл. за 5 лет (разумеется, данная цифра не является непосредственно входящей в структуру ВВП, но её увеличение косвенным образом ведёт и к увеличению ВВП; точные пропорции роста цен на недвижимости к росту ВВП определить в настоящее время не представляется возможным), что является громадной суммой для одной сферы экономики. Именно поэтому для недвижимости, в отличие от других сфер экономики, была отменена высокая норма ускоренной амортизации (учитывая, что амортизация — это объёмы выплат по кредитам, учитывающих и проценты и основную сумму долга, можно утверждать, что кредиты стало отдавать легче, чем раньше), что увеличивало привлекательность сферы недвижимости также и для инвесторов309.

С другой стороны, постоянно нуждающаяся в иностранных инвестициях экономика США стала получать их в том числе и за счёт иностранных инвестиций в американскую недвижимость, особенно хорошо заметные в секторе субпрайм-кредитов (огромные объёмы иностранных вложений в сектор субпрайм-кредитования стал виден уже в 2007 г., когда при нарастании ипотечного кризиса в США о своих убытках стали заявлять зарубежные банки, например, французский банк BNP Paribas, который 9 августа 2007 г. объявил о замораживании 2,2 млрд. долл. из своих активов по причине проблем субпрайм-кредитов310, и немецкий банк IKB Deutsche Industriebank, объявивший 3 сентября 2007 г., что его потери от инвестиционных операций на американском рынке субпрайм-кредитов достигли уровня в 1 млрд. долл. 311; особенно стоит подчеркнуть, что в данном случае речь идёт только об озвучивании цифр по потерям в субпрайм-кредитовании — общие объёмы намного больше).

Кроме того, потребности в спросе на недвижимость логично увеличивали сектор банковского кредитования, прежде всего, ипотечного кредитования — его объёмы видны по списаниям крупнейших американских банков в период ипотечного кризиса 2007 г. и финансового кризиса 2008–2009 гг., и если говорить о более-менее конкретных цифрах, то за 2006 г. А.Гринспен говорит о 3 трлн. долл. кредитах на жильё (где одна пятая выдана по категории субпрайм-кредитов и одна пятая — по категории Alt-A)312. Важно заметить, что прямым следствие выдачи ипотечных кредитов является рост страхового сектора (при выдаче ипотеки часто требуется страхование жизни и здоровья лица, берущего кредит, страхование его титула, то есть определённых прав на приобретаемую недвижимость, а также страхование самого жилья) — объёмы роста страхового сектора посредством рынка недвижимости также видны в кризис при рассмотрении убытков страховых компаний.

Как результат увеличения банковского и страхового секторов экономики — рост рынка ценных бумаг, в том числе казначейских облигаций США. При этом, учитывая высокую ликвидность и динамичность финансовых инструментов, в действиях на фондовом рынке активно участвуют хедж-фонды, при этом как отдельные от банков юридические лица. И если в общем контексте экономического роста США рассмотреть рынок недвижимости, то получается, что недвижимость — это та сфера, которая с одной стороны является постоянно стимулирующим механизмом всего финансового сектора экономики США, а с другой стороны — такой формой инвестиций, которая по своему характеру предполагает «тихий, надёжный уголок» для увеличения прибыли при этом долгосрочного характера.

Именно поэтому действия Правительства США и ФРС в кризис отдельно касались и реформирования системы функционирования рынка недвижимости и противодействия последствий самого кризиса (о чём речь идёт в предыдущих параграфах). Но показательно, что сами меры не только неэффективны в настоящее время, но и не приносят популярности американской власти, в частности, рейтингу Б.Обымы. Если говорить про персональный рейтинг Б.Обамы, то по оценкам «Gallup» к концу первого года правления Б.Обаму поддерживали 88 % демократов и 23 % республиканцев, что является самой большой подобной разницей между демократами и республиканцами за всю американскую историю313, а деятельность Конгресса на начало декабря 2009 г. поддерживали всего 26 % американцев314, при том, что к демократам себя причисляли 44 % американцев, а к республиканцам — 48%315.

В качестве выводов следует сказать следующее. Рынок недвижимости является для экономики США той её инвестиционной частью, которая развиваясь сама, развивает также и всю финансовую сферу страны, включая банковскую, страховую и фондовую. Банковский сектор увеличивается посредством выдачи ипотечных кредитов (в том числе субпрайм-кредитов и кредитов категории Alt-A); страховой сектор увеличивается посредством страхования жизни и здоровья, титула кредитополучателя, а также приобретаемого жилья; фондовый рынок увеличивается, во-первых, по мере роста объёмов выданных кредитов и страховок, во-вторых, по мере роста цен на недвижимость и роста объёмов строительства недвижимости. Кроме того, увеличение средств страховых компаний и банков (для банков это обычно подразумевается под термином "кредитное расширение") предполагает вложение этих средств, в первую очередь, в ценные бумаги, в том числе посредством хедж-фондов, что увеличивает ликвидность фондового рынка и динамичность его развития. Постоянно увеличиваемые инвестиции в недвижимость ведут к ещё большему её росту (как цен, так и объёмов строительства), что увеличивает значение ВВП США, необходимость которого заключена, в частности, в обеспечении роста конкурентноспособности США.

Помимо этого, американская недвижимость (в первую очередь, жилая) стала отличным источником получения иностранных инвестиций в экономику США (в том числе в области субпрайм-кредитования), что впоследствии отразилось на зарубежных финансовых системах (в частности, в Евросоюзе) в период кризиса (например, убытка банков в результате неуплаты по ипотечным кредитам в США).

С другой стороны, американскими властями преследуется цель постоянного увеличения числа собственников жилья в США, что должно привести к тому, что всё большее количество проживающих в США людей будут считать именно США своим домом, и, как следствие, этого рост поступлений в федеральный бюджет от подоходных налогов с физических лиц, являющегося основным доходным пунктом американского бюджета. Но следует сказать, что подобная политика показала свою неэффективность и недальновидность, что видно на примере массовой порчи домов, отчуждённых за неуплату долгов по ипотеке.

Заключение

Подводя итог, следует сказать, что хотя позитивные сдвиги в выходе из кризиса есть (как, например, на фондовом рынке) общее положение рынка всё ещё остаётся в весьма напряжённом состоянии (а после того как ФРС выкупила облигации, обеспеченные ипотекой (MBS), на сумму более 1 трлн. долл., большая часть аналитиков ожидает гиперинфляции)316, особенно не изменилось положение рядовых граждан, купивших жильё по ипотеке (хотя ставки по ипотеке уже к февралю 2009 г. уже были самыми низкими за всю Историю США — в среднем 5,17 % на срок до 30 лет)317. При этом, справедливости стоит сказать, что несильно изменилось положение и топ-менеджеров компаний, в том числе и тех компаний, которые оказались в самом удручающем положении в кризис — большая часть топ-менеджеров так и получает бонус по результатам квартала и года, что постоянно вызывает всестороннюю критику (пожалуй, cамая известная ситуация со страховщиком AIG, общий размер бонусной премии топ-менеджерам которой составили в 2008 г. 1,2 млрд. долл., при том, что топ-менеджеры получили из этой суммы 165 млн. долл.)318. Так называемый «зарплатный царь» Файнберг (то есть лицо, уполномоченное менять уровень заработков сотрудников спасенных правительством США компаний) смог понизить общий объём компенсаций лишь на 15 % и объём компенсаций топ-менеджерам на треть в марте 2010 г., тем не менее самым доходных топ-менеджером остался глава AIG Бенмоше, чьи доходы, включая акционерную часть, составили 10,5 млн. долл. за 2009 г.319.

Сноски

[

←1

]

Budget FY 2010 — Table 1.1 — Summary of Receipts, Outlays, and Surpluses or Deficits (-): 1789–2014 // Internet:

http://www.gpo.gov/fdsys/pkg/BUDGET-2010-TAB/xls/BUDGET-2010-TAB-1-1.xls

[

←2

]

Ibid

[

←3

]

Гринспен А. Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы. — М.: ООО Юнайтед Пресс, 2010, — С. 234