Помоги проекту - поделись книгой:
Аскад Мухтар, Борис Пармузин
РАССКАЗЫ НОВЫХ И ДРЕВНИХ ДОРОГ
Книга об Узбекистане
Весенняя земля
Еще недавно листики винограда трепетали от малейшего ветерка, были мелкими, тонкими. А сейчас они величиной почти с ладонь и плотно закрывают над головой небо…
Солнечные лучи старательно ищут хотя бы щелочку, чтобы проникнуть во двор. А что толку? Найдут, пробьются и упадут холодными бликами на землю. Весь жар листва задерживает.
Виноградник поднялся высоко. Гибкие лозы разлеглись на тонких жердочках и образовали живой навес. Никакое солнце не страшно. Даже самое горячее. Дедушка Кады́р-ата́ уверяет, что в Ферганской долине у всех такие дворы.
— Поедем — сам увидишь… — говорит он внуку Усма́ну, который с нетерпением ждет этой поездки.
Усман — член школьного краеведческого кружка, на занятиях которого он многое узнал о родной республике, ее прошлом и настоящем. И теперь ему не терпелось увидеть все это своими глазами.
Ему хотелось поподробнее расспросить дедушку о маршруте предстоящего путешествия, но как-то все не было подходящего случая: то дедушка занят, то гости нагрянут. Редко, чтоб вечером под виноградником собиралась только своя семья. Обязательно кто-нибудь хоть на короткое время, да заглянет.
Под живым навесом Кадыр-ата соорудил супу. И гости любят посидеть на этом глиняном возвышении. Супа покрыта коврами, на которых лежат свернутые вдвое ватные одеяла.
— Уголок Ферганы! — восхищаются гости. — Уютно, прохладно. Так бы и сидел целый день.
Дедушка не любит, когда его хвалят. Поднимает пиалу, протягивает гостю:
— Пейте чай… Пейте, пожалуйста!
Но вот сегодня за вечерним чаем Кадыр-ата сам, без просьбы, заговорщицки подмигнув внуку, сказал:
— Так… Значит, появилась у меня идея…
Последнее слово, как заметил Усман, никому не понравилось.
— Что это за идея еще? — недовольно проворчала бабушка.
— Хорошая… — сдержанно похвалил Кадыр-ата, но почему-то опасался говорить подробно. — Замечательная!.. Когда узнаете — удивитесь.
И действительно, все удивились, когда наконец, решительно отставив в сторонку пиалу, дедушка развернул карту.
— Вот! — сказал он торжественно и провел пальцем по карте. — Мы решили поехать.
Теперь все посмотрели на Усмана, будто хотели сказать: ага, сговорились.
— Куда? — робко спросила мама.
Дедушка небрежно кивнул на карту:
— По всей республике!
— Только по республике? — поинтересовался папа. Его голос звучал подозрительно равнодушно.
— Да! — словно не замечая ехидства, подтвердил дедушка и торопливо положил на карту развернутый лист. — Это список моих друзей. Мне нужно с ними повидаться.
В списке были фамилии людей, известных даже всей стране.
Не давая никому опомниться, Кадыр-ата принес из своей комнаты потрепанную книжку.
— А это путеводитель по среднеазиатской железной дороге. Издан он… более полувека назад. В двенадцатом году. Мы и берем его с собой. Почитаем, посмотрим, сравним, как теперь все выглядит.
— Неожиданно решили вы… — развел руками папа.
Он почти согласился.
Это почувствовали и дедушка и Усман.
— Неожиданно?! Во!..
Кадыр-ата принес целую пачку писем. Они были из Ферганы и Самарка́нда, из Урге́нча и Бухары́, из Карши́ и Андижа́на… Почти изо всех городов республики.
— Видите: нас уже ждут! Вот мы и проведем каникулы. — Дедушка кивнул на Усмана, улыбнулся. — Мои каникулы сейчас длинные, можно всю страну объездить не торопясь… А теперь послушайте, что пишут мои друзья.
И весь вечер Кадыр-ата читал письма, перелистывая старый путеводитель.
— Конечно, нашего города в нем нет, — заметил старик.
Город Ангре́н начали строить в 1940 году. На стройку приехали комсомольцы. У отца Усмана до сих пор хранится газета, в которой молодые строители писали:
«Мы не вернемся до тех пор, пока на этом месте не вырастут корпуса нового, социалистического города».
Ужо давно построены шахты, дома, электростанции, а рабочие и горняки, как отец Усмана, никуда не уезжают.
Хорош Ангрен! И с каждым годом становится все лучше.
Таких городов, которых нет в старом путеводителе, сейчас в Узбекистане много: Чирчи́к, Алмалы́к, Янгию́ль, Янгие́р. В одном живут химики, в другом — тоже горняки, в третьем — обувщики, в четвертом — покорители Голодной степи.
Ангрен — город шахтеров. Лежит у подножия Курами́нского хребта. Склоны гор почти до вершин покрыты травой и маленькими деревцами — арчой. Деревца цепко держатся за камни. Веточки у них узловатые, крепкие. Когда лезешь в гору, можно смело держаться за них и подтягиваться. Выдержат!
По другую сторону города раскинулась степь. Весной из свежей зеленой травы выглядывают, слегка покачивая головками, тюльпаны. И пунцовые, и желтоватые, и розовые… Стайками жмутся друг к другу ярко-красные, с черной чашечкой в середине маки.
И тюльпаны и маки всегда выбегают к дороге. Кажется, как только услышали шум мотора или песню, так сразу и выбежали.
За цветами сюда приезжают даже из Ташкента. Школьники, студенты, рабочие. Под вечер они везут домой огромные букеты, а на следующее утро степь снова горит всеми красками.
Однажды в Ангрене выступал ученый и рассказал об интересных фактах.
Такая «тюльпанная держава», как Голландия, закупала в Узбекистане в тридцатые годы луковицы полевых цветов, выводила из них новые сорта и теперь вывозит прославленные тюльпаны в десятки стран мира…
Хорош город Ангрен! Точно так же называется и бурная, с ледяной водой горная речка.
На занятиях кружка Усман узнал о том, откуда произошло это название.
Как свидетельствует легенда, здесь жили племена кузнецов. Они были непобедимы, потому что свои сабли закаляли не в обычном огне, а на горящих камнях, вобравших в себя солнечный жар…
Хотя это всего лишь легенда, но, как известно, за преданиями нередко скрываются действительно исторические события. И кружковцы решили организовать в будущем году школьную экспедицию в горы: возможно, им удастся обнаружить шурфы древних шахт.
В годы гражданской войны богатствами края хотел завладеть грабитель Рахма́н-курбаши́. Он объявил себя потомком легендарных кузнецов, «непобедимым».
Кадыру-ата довелось видеть этого «непобедимого».
— Но мы так всыпали ему, что своих не собрал, — рассказывал он внуку. — А горящий камень теперь служит нам. Хорошо служит! Сколько угля уходит из нашего города каждый год! Не сосчитать…
Уже смеркалось, а Кадыр-ата продолжал читать путеводитель. Дошел до Ташкента. Но сведения о нем только всех рассмешили.
— «В Ташкенте имеет пребывание генерал-губернатор и сосредоточены все административные учреждения».
«Имеет пребывание…» Странные люди писали книжку!
— «В городе четыре церкви и триста пятьдесят мечетей…»
— Многовато! — улыбнулся отец.
— «В старом городе большинство построек глинобитные или из сырцового кирпича, улицы узкие, грязные, освещение плохое…»
— Это еще ничего! — смеется дедушка. — Другие города не так расписаны.
Скудные сведения приведены в путеводителе о Ташкенте. А между тем история его богата событиями трагическими и светлыми.
Вот рассказ о гибели четырнадцати комиссаров, который услышал Усман на занятиях кружка.
Рассказ о тревожном годе
Пакеты, телеграфные ленты, бесчисленные донесения с коротким, внушительным адресом: военному комиссару Туркестанской республики[1] К. Осипову…
Он успевает разобраться в этом потоке сообщений и распоряжений, побеседовать с руководителями ташкентских заводов, доложить в Москву об исполнении срочных приказов, а поздней ночью — такой же подтянутый, строгий — встретиться с американским консулом Трэдуэллом.
У этого господина всегда в запасе новости.
— На днях приезжает наш английский друг Бейли…
Осипов обрадован. Еще бы! Бейли — известная личность. Это он в июле организовал контрреволюционные мятежи в Ашхабаде и других городах. Уничтожены сотни коммунистов. Теперь Бейли едет в Ташкент. Отлично!
— У вас должно быть все подготовлено, господин Осипов!
— Мы готовы… но…
Осипов хотел предупредить заморского хозяина о боевом отряде ташкентских рабочих, о коммунистах и комсомольцах, которые могут оказать серьезное сопротивление.
— Вас что-нибудь беспокоит? — Трэдуэлл слегка наклоняется к ночному гостю. — Или не верите в нашу поддержку?
— Верю! — глухо отвечает Осипов.
— Уже кончается декабрь… — напоминает американский консул. — Не слишком ли вы медлите?
— Нужно было собрать силы… — оправдывается Осипов. — Чтоб потом…
Он выразительно сжал кулак.
Кого только не собирал и с кем только не вел переговоры Осипов! Белогвардейцы, эсеры, меньшевики, местные буржуазные националисты… Враги всех мастей ждали его сигнала.
Ждали с нетерпением, знали, что Осипову виднее, когда начать. Хотя и бывший царский офицер, но у большевиков пользуется доверием, имеет, как военный комиссар, и силу и власть. Он часто встречается с руководителями республики.
На экстренное совещание 18 января 1919 года к военному комиссару прибыли председатель Туркестанского ЦИК В. Д. Вотинцев, председатель Совнаркома республики В. Д. Фигельский, председатель Ташкентского горсовета Н. В. Шумилов, руководитель партийной организации А. Я. Першин…
Их было четырнадцать человек, четырнадцать комиссаров… И никто из них не знал, что Осипов — предатель, что здание окружено врагами. Враги засели и в самом здании.
Когда все приглашенные собрались и за последним человеком закрылись двери, на них, на четырнадцать большевиков, набросилась озверевшая свора.
Осипов отошел к стене и спокойно, с выдержкой палача смотрел на происходящее.
Вот сверкнула шашка и врезалась в чье-то плечо. Вот штык вонзился в ослабевшее тело.
Комиссары мертвы. Это видит Осипов. Но бандиты не могут остановиться, бьют прикладами, выкалывают глаза.
Люди мертвы. А с ними борются. Люди мертвы, а их боятся…
— Кончено! Все кончено! — наконец сказал Осипов.
Его поздравляли по телефону:
— Ночь на девятнадцатое января войдет в историю. Вы истинный патриот…
Мятежники торжествовали. Торопились захватить в свои руки и власть, и предприятия Ташкента.
Но за оружие брались рабочие. Весть о гибели четырнадцати комиссаров уже разнеслась по всему краю.
— Держитесь!..
Это просят рабочие Самарканда, Ферганы, Андижана.
Мятежники ворвались на территорию Красновосточного завода, считавшегося центром рабочего движения. Здесь выросли многие из тех, кто стал руководителями молодой республики, кто только что вчера погиб.
Враги метались по цехам. Хватали рабочих.
Поделиться книгой: