Лихоимка

–Какие же вы смешные и наивные, люди. Ладно, не буду тебя дальше мучить. Ты ведь пришла получить ответы на свои вопросы.

–Да, мне кажется, что у нас ничего не получается. Мы не смогли стену в провале восстановить, не знаем, в чём дело. Мы не нашли предмет, который разрушил стену и поработил вашего брата. Мы даже не знаем, что это за предмет. Мы не смогли прочитать знаки на свитке. У нас есть кое-какие догадки о злодее, но это всего лишь догадки. Слишком много не связанных друг с другом событий, которые происходят с большим разбегом по времени и факты совсем не последовательны.

–На самом деле, ты ведь уже поняла, что закров простреть только ты сможешь. Одна иди. Не бери с собой ни огня, ни смолы. Всё поймёшь, когда у закрова окажешься. Возьми с собой только свиток. И не пытайтесь его прочитать, закрыт он от людей. Прикосновение к древним знаниям не всегда имеет хорошие последствия. Не для вас знаки на закрове начертаны, писал их тот, кто познал мудрость обоих миров, и своим милосердием закрыл суть их. Уничтожь все списки со свитка, которые вы сделали. Не надо их оставлять. И помни, что последствия от разрыва пелены разбросаны по вашему времени хаотично, без порядка. Потому что лиходей впал в неистовое безумие, когда понял, какая сила к нему из недр поднялась, понял, что может он, как в волны, прыгать в разные времена и пространства. Думал он, что безнаказанно может свои злодейства творить. Но никто не имеет права изменять судьбы других. В конце концов, когда-то всё встанет на свои места и на каждого злодея есть свой меч карающий. Потому что, как нет края земли, так нет и края света. И когда вы, люди, делаете правое дело, обязательно у вас появляются товарищи, которые пойдут с вами до конца.

–А можно ещё задать вопрос?

–И не один.

–Снегурочки из моего сна. Кто они такие? Они у меня до сих пор перед глазами стоят.

–Снегурочки? – она улыбнулась – А как, по-твоему, маленькой девочке объяснишь, что она оказалась в волшебном мире? И чтобы она себя не чувствовала одинокой в путешествии. И чтобы он ей запомнился. На тридцать лет.

–А что за звук был, когда я к вам во сне приходила, тревожный такой?

–Это голоса нижнего мира, скорбящие о потерянном брате, слились в единый отзвук. А сейчас ты их не слышишь потому, что уже вернулся он к нам, хотя ты только собираешься это сделать. Я же тебе говорила, что у нас здесь всё не так, как это кажется. Порой намерения в вашем мире, здесь у нас, производят такой же результат, как и само действие.

–Вы правы, мне, наверное, никогда это не понять. – Я кивнула – И ещё, нам кажется, что человек, который разрушил стену, уже умер.

– Ну, знаешь, смерть это не всегда избавление от тягот бренного тела. Не все отходят с миром. Может быть и такое, что тяготы и скорби лягут на них тяжёлым грузом там, где они будут искать отдохновения. И смерть их бывает люта. Но это их выбор, они сами отсекли себя от добра и мира.

–Но ведь все те люди, которые из-за него погибли, не виноваты в его действиях. Они за что пострадали? Их уже не вернуть, даже если справедливость восстановится.

–На этот вопрос ты будешь искать ответ всю свою жизнь. Но, боюсь, ответ тебе раскроется только тогда, когда будет подведена черта под итог твоей жизни.

–Мы нашли оберег моего предка, что мне с ним делать?

–Не надо тебе ничего делать, это он сделал своё дело, когда-то сберёг жизнь того, кому предназначался. Оставь его, как память. Глаз на нём остановится – сразу вспомнишь своего дальнего предка.

–Хоть какую- то подсказку вы мне дадите на дальнейшие поиски?

–Всему своё время, милая девочка. Всё приходит тогда, когда появляется в этом необходимость. Слушай себя. Сердце твоё уже открыто. А скоро ты откроешь и глаза. Сейчас, я думаю, тебе надо отдохнуть. Сегодня ты ночуешь у нас, не спорь. А по утру, с новыми силами, возьмёшься за дело.

И глаза мои начали медленно закрываться. Когда я проснулась, то была уже не в высокой башне, а в простой деревянной избе. Спала я на мягкой кровати под пёстрым теплым одеялом. Как же я хорошо выспалась! У печки хлопотала вчерашняя хозяйка, в доме пахло свежим хлебом. Она ко мне повернулась:

–Выспалась? Я не стала тебя будить, чтобы ты хорошенько отдохнула. У тебя сегодня будет трудный день. Иди, умойся у бочки и приходи кушать.

Вокруг дома был всё тот же лес. Блики сумеречного света с трудом достигали земли. Я умылась из большой бочки, вытерлась полотенцем, висевшим на гвозде, рядом с бочкой, и вернулась в дом. На столе уже стояла кринка с молоком и целое блюдо с румяными ватрушками. Хозяйка опять ничего не ела, зато я уминала за обе щеки.

–Спасибо вам большое. Я, наверное, больше вас не увижу?

–Мы будет помнить тебя, и ты будешь помнить, и это, поверь мне, не просто слова. И помни- слушай себя.

Мы вышли из дома.

–Я должна попросить у вас какую-то вещь, чтобы выйти из леса.

–Она уже у тебя. Но покажется она тебе только тогда, когда сама решит. Не удивляйся, такие вот у нас волшебные вещи. И вот ещё, возьми мои хлебцы, я думаю, они вам пригодятся.

Она посмотрела вдаль и сказала:

–Иди, дорога уже легла к твоим ногам.

–Я не заблужусь?

–Нет, думай о том месте, куда хочешь идти, туда и выйдешь. Прощай.

Отойдя на несколько шагов, я обернулась и помахала ей рукой. Она улыбнулась и тоже мне махнула.

Обратная дорога, мне показалось, была намного короче, чем вчерашняя. Было прохладно, но меня это совершенно не беспокоило. Оказывается, от состояния нашего духа, зависит и окружающий нас комфорт. Или отсутствие его. Ещё немного и я бы запела, так у меня было хорошо на душе. Я знала, что у нас всё получится.

Постепенно лес становился светлее, а когда на небе показалось солнышко, я на самом деле начала напевать. Сначала тихо, а потом и во весь голос. Песня моя была новая для меня, но очень близкая и, как будто мне ещё кто-то подпевал. Я даже не заметила, как вышла к провалу. Сначала ко мне кинулся Полкан. И мы вместе с ним появились у огромного шалаша, который смастерила моя команда и в котором, скорее всего, провели они ночь. Надо было видеть их глаза, когда я такая вся счастливая и вдохновлённая свалилась им на голову.

–Ты, реально, знаешь, как преподнести своё появление – выдохнул Илья.

Они набросились на меня, как сумасшедшие. Когда наобнимались, я сначала решила их покормить:

–Вы не завтракали? Я тут к вам с гостинцами. – Все, кроме Ильи, кинулись к моим ватрушкам – Илья, а ты что не голоден?

–Нет, не голоден, я же в том месяце ел.

–Да ладно тебе, сейчас вам всё расскажу. А когда Полкана нашли?

–Как только тебя потеряли – Ответил Иван – Давай, не томи, рассказывай.

Рассказ получился довольно долгим, потому что все постоянно перебивали меня своими вопросами. Когда я сказала, что мне надо одной спускаться к стене и её восстанавливать, они даже перестали жевать.

–Может, спустимся с тобой, но останемся в первой пещере? По крайней мере, тебе не так будет страшно – Иван вопросительно на меня глянул.

–Нет. Она чётко сказала, что никакого света, никаких сопровождающих.

–Как ты там будешь в незнакомом месте пробираться? – Илья возмущённо взмахнул руками – Там такая темень! Там с фонарями-то не особо разгуляешься.

–Свиток ведь светится. Вот с ним и пойду – категорично ответила я.– И ещё, Дениска, удали все фотографии свитка. Илья сожги свой рисунок. И у Славки всё удали.

–Вместе со Славкой?

Мы ещё немного поспорили и я начала готовиться к спуску.

Спортивная форма у меня не ахти какая, поэтому спуск был не из приятных. Когда я под ногами почувствовала твёрдую почву, я уже устала и была измазана как чёрт. Сразу же достала светящийся свиток из куртки и освободилась от верёвки. Пещера осветилась зеленоватым светом. Да, жутковато. Я старалась не смотреть на скелеты у стены, но особо не получалось, так как взгляд всё равно притягивался пугающим зрелищем. Свет от свитка исходил мерцающий, поэтому, казалось, что скелеты дёргались и наклонялись. Я поспешила быстрее пересечь пещеру и свернуть в левый коридор. Я не почувствовала никакого запаха, на который жаловались Иван и Илья. Прошла коридор и оказалась в дальней овальной пещере. С минуту стояла перед стеной, как заворожённая. Стена была словно живая. Тёмные чёткие символы врезались в камень, как нож в масло. Они не бежали, заменяя друг друга, не изменяли форму. У меня создалось впечатление, что, когда смотришь на них, выпадает один единственный кадр, по которому можно было бы определить, как они появляются. Мне пришло на ум подходящее слово – фантасмагория. Тишина была полная. Я подошла ближе к стене, положила на пол рядом с собой свиток. Взяла первый камень из груды и задумалась. Не знаю, что делать. Я склонилась над свитком и стала его снова рассматривать. Потом подняла глаза на стену и стала ждать. Текст на стене сменился. Эта страница текста не соответствует тексту на свитке. Ещё раз сменился. Тоже не соответствует. Ещё раз сменился. Это он! Стоп! Это же он! Текст опять сменился. Значит, времени у меня будет очень мало, когда на стене покажется текст, идентичный тексту на свитке. Я снова стала рассматривать свиток. Почти все строчки на нём были или без начала, или без конца. А может и без того и другого. Снова дождалась, когда на стене появилась моя страница. Успела только увидеть, что первая строчка текста на стене начинается точно с такого же символа, как и на соответствующей строчке в свитке. Дождалась следующего появления моего текста на стене и проверила вторую строчку. То есть, какими бы неровными и оборванными не были края рукописи, на оригинале, то есть на стене, они были точно такими же. Проверила третью, четвёртую и пятую строчку. Значит, это не рукопись повредили, просто она является точной копией текста на стене. Я отложила рукопись и начала наблюдать другие страницы текста на стене. И пришла к неожиданному выводу. Все остальные семь страниц текста не были повреждены. У них был чёткий формат страниц. То есть, если моя страница была нарушена с обоих боков, то когда появлялись следующие страницы, то там строчки шли все ровные. И поверхность на стене была тоже ровная и гладкая. Ну и дела. Я снова присела над свитком. Восемнадцать строчек ровных, как будто вычерченных по линейке, символов. А нет, есть в самой последней строчке, после четырнадцатого символа круг в круге и ещё в одном круге. Тройной круг. Я стала ждать свой лист на стене. Да! Между четырнадцатым и пятнадцатым символами было чуть больше расстояние, чем между другими. Мне на одно мгновение показалось, что в этом промежутке мигнул зеленый блик. Я снова дождалась смены всех страниц. Теперь я уже точно знала, куда нужно смотреть. Я трижды просмотрела внимательно свою страницу на стене. И каждый раз, в последней строчке чуть заметно, как свет мотылька, всего на одну десятую доли секунды, появлялся неяркий зеленоватый отблеск. Я посмотрела другие страницы, но на них не было никаких миганий. «Ну, с богом!» Подумала я, и, дождавшись, когда мигнул на моей странице огонёк, приставила к нему камень. Камень с громким стуком упал на пол. Я, от неожиданности, потеряла равновесие и упала на спину. Что не так? Я лежала, прикрыв глаза, и снова и снова прокручивала порядок своих действий. Я дождалась своей страницы. Сомнений нет, что это она. Не скажу, что я её выучила наизусть, но, по крайней мере, символы с первых трёх-четырёх строчек уже узнаю. Зажигается какой-то сигнал. И место пустое. Я туда пытаюсь поставить камень. Так, стоп! Камень. А на свитке не один круг изображён, а круг в двух кругах. Думай же, думай!

Я села. Предположим, что круг в центре это камень, а следующий круг – это моя рука. Тогда должен быть ещё один предмет, который обозначает ещё один круг. Хозяйка мне сказала, чтобы я ничего больше не брала с собой. Значит, у меня есть с собой только один предмет. И предмет этот – свиток. Но как я его должна держать? А может, он должен быть между моей рукой и камнем? Я взяла свиток, положила на него камень. Так, опять вопрос. А на какую его сторону я должна положить свиток? Решила положить камень на лицевую сторону, на которой изображены символы. Дождалась своей страницы и прижала к мигнувшему огоньку камень. И тут же отдёрнула руку обратно, потому что, мне показалось, словно резкий вихрь пытался затащить внутрь мою руку. И раздался звук, похожий на тихий треск. Я посмотрела на руку – на ней лежал только свиток. Камня не было. Я привалилась спиной к стене. Неужели у меня получилось? Эйфории не было, но, честное слово, лучше не скажешь, но у меня как будто камень с души свалился. Я сидела без движения минут пять, а может больше. Потом взяла следующий камень. Всё повторилось. И вдруг, мне показалось, как будто за стеной стал слышен какой-то шум. Я прислушалась. Шум, как от реки. Наверное, надо поторопиться. Я снова взяла камень и свиток, и повторила все свои действия. Посмотрела на свиток. В начале шестой и последней строчек срез на свитке стал ровным. Свиток восстанавливался. Это меня вдохновило, на самом деле – именно вдохновило! Так, раз за разом, я подносила к стене камень, он исчезал, а свиток мой становился всё ровнее и ровнее. Пока я не взяла последний камень и не поняла, что камней для восстановления стены не хватит. Камень был один, а строчек с рваными краями было, как минимум, три. Как минимум. Потому что их может быть больше. Я поднесла последний камень, он исчез в стене. Ну что ж, время собирать камни.

Я поднялась, взяла свиток и пошла искать камни по пещере, где на каждом метре была рассыпаны десятки камней. Каждый камень я поднимала, вертела в руках и искала на них символы. Похоже, искать придётся очень долго. И вдруг, о счастье – я нашла ещё один камень. И заметила одну существенную деталь. Свиток мне помогал. Да, именно, помогал. Когда я склонилась над нужным камнем, он сверкнул более ярким светом. Как бы моргнул. Если это так, а это именно так, это значительно упростит мои поиски. Я подошла к стене, дождалась своей страницы и приложила камень. Он исчез. Я посмотрела на свиток. Стал ровным край у второй строчки. Остались без камней десятая и одиннадцатая строчки. Я пошла со свитком вдоль стены, он мерцал ровно и спокойно, потом он моргнул, и я подняла ещё один камень. Одиннадцатая строка стала ровной. Я обошла ещё раз всю пещеру. Больше свиток не моргал. Я вышла в коридор и медленно пошла вдоль него, водя свитком низко над полом. В коридоре не было нужных камней. Жаль, конечно. Совсем не хочется идти искать в первую пещеру, где придётся искать рядом с такими неприятными останками. Я стала обходить пещеру, старательно не поднимая глаз на скелеты. Но тщетно, так как свиток моргнул как раз возле сидящего скелета. Через его костлявую руку были перекинуты остатки сгнившего мешка. Я дёрнула мешок к себе, скелет рухнул на пол. Моё сердце бешено забилось, но я подтянула мешок к себе и из его дырок выпали два камня. Я их резко схватила и помчалась в дальнюю пещеру. Сердце моё билось с таким шумом, что, казалось, скелеты гонятся за мной, громыхая костями. Я просто впечаталась в стену, буквально обняв её. Мелькание строчек успокоило меня. Пусть я не знаю сути того, что написано на камне, но я верю мудрости этих строк. Верю, потому что, тот, кто их написал, видит мир подлинным и неискажённым, каким он и является на самом деле. И ещё, мне кажется, что там есть такие слова: постоянство, справедливость, доброта, любовь.

Я приставила по очереди оба камня. Они были последними, так как, когда я приставила последний камень к кругу, он исчез вместе с свитком. Затем страницы перестали сменять друг друга. На камне выступил текст с более крупными символами, сквозь которые начал пробиваться молочный свет. По поверхности заструились тонкие ручейки воды. Буквы вспыхнули ярким светом, я зажмурилась, но их очертания отпечатались у меня на сетчатке. Когда я открыла снова глаза, свет уже тускнел, зато лились уже потоки воды. Под ними не было больше каменной стены, там был бескрайний простор. Буквы слабо светились на фоне дальних синих гор, над которыми медленно, на фоне серого неба, поднимались ввысь искрящиеся ослепительные столбы. А с гор, через долину, сметая всё на своём пути, с неистовым грохотом, неслась бурная река. Ещё минута – и она докатится сюда. Я повернулась и побежала к выходу. В коридоре была полнейшая темнота, я сбавила шаг, но постоянно натыкалась руками на стены. Наконец-то я вывернула в первую пещеру, где было относительно светло, пробежала мимо потревоженных скелетов, подбежала к лазу и, натянув на талию петлю, крикнула во весь голос: «Поднимай!»

Верёвка сразу пошла вверх. Внизу, в пещере, нарастал гул. Слышно было, как падают камни. Я уже видела склонившиеся Ивана, тянувшего верёвку и радостные лица моих товарищей, как вдруг, раздался громкий хлопок, как кувалдой ударив по перепонкам, словно тысячекратно усиленный эхом рушившейся позади меня пещеры. От неожиданности, Иван ослабил веревку, и я полетела вниз, больно ударившись обо что-то твёрдое обоими коленями. Но через секунду верёвка опять натянулась, и я снова стала подниматься. Меня подхватили и выдернули из провала, мы все кучей повалились на землю. И вот тогда раздался настоящий рёв обвала. Теперь я знаю смысл выражения «сокрушительная сила». Там внизу кто-то или что-то очень хорошо заделал дверь в свой мир.

Потом всё стихло, как будто ничего не было. Не было и зияющего провала.

– Не знаю, сестрёнка, что ты там делала, но домой к себе я тебя больше не приглашу – Сказал Илья, поднимаясь, и протягивая мне руку.

Мы засмеялись.

–Поехали отсюда быстрее – я оглянулась – а что тут у вас всё перевернуто?

Вокруг в беспорядке валялись наши вещи и поломанные ветки.

Дениска радостно сообщил:

–Так на нас напали! Мы все лежали вокруг провала и смотрели вниз, когда ты туда спустилась, а потом ветер такой сильный поднялся, вон наш шалаш даже раскидало. Мы в лесу и отсиживались.

–Нас в лесу держали, пока ты там была – продолжил Иван – ветер стих буквально минут пять назад. Мы сразу кинулись к провалу и тут ты, как раз, нам крикнула, чтоб мы тебя поднимали.

– Как только мы пытались подойти к лазу, сразу в нас ветки и шишки летели – Денис показал мне на горы шишек вокруг – Тёте Наташе одна шишка в глаз попала.

– Да, попала прямо в глаз, слава богу, что синяка нет. Вернулась бы в понедельник, после пикника, на работу с фингалом. Никто бы не поверил, что ветер шишкой ударил – Наташа смущенно заулыбалась.

–А сколько времени я там пробыла?

–Спустилась ты без пятнадцати одиннадцать – Иван посмотрел на часы – а сейчас десять минут восьмого. Считай, восемь часов там была. Скажи, у тебя всё получилось?

–Да, всё расскажу, дайте только что-нибудь пожевать.

Мне оставили два бутерброда с колбасой, я их проглотила, даже не заметив. Полкан грустно вздохнул, когда я доедала последний. Мы быстро собрались и отправились к машине. По пути я им рассказала про удивительное восстановление стены, про наш свиток, который был мне верным помощником и, конечно, про тот фантастический мир, который мне открылся в последние мгновения перед обвалом.

–Как жалко, что свиток исчез!– вздохнул Дениска – Если бы он остался нам на память, мы бы обязательно его прочитали, пусть не сейчас, пусть когда-нибудь. А может, с его помощью, можно было бы попасть в нижний мир.

–Ты удалил фотографии его?

–Конечно, я же не враг всему человечеству.

–Когда я прикладывала камень к стене, то его, словно кто вырывал у меня и сам ставил на место.

–Ух-ты! А ты в любом порядке их подавала, или сначала по порядку раскладывала?

–Какой первый мне попадался под руку, тот и ставила. Как бы я угадала, какой надо первым ставить, если в свитке он появлялся только тогда, когда он уже стоял на месте?

–А тень ты там видела? – Спросил Иван.

–Нет, не видела и не слышала. Знаешь, такое впечатление, что всякие там звуки и запахи появлялись в провале только тогда, когда кто-то чужой спускался в пещеру. Самым неприятным моментом для меня было – это отобрать камень у скелета.

–То есть, когда ты летела к выходу, думая, что за тобой катится горная река – это не страх, а так, попытка подольше остаться тёплой на ощупь? – Илья, шедший с Наташей впереди меня, оглянулся.

–Я тогда вообще ни о чём не думала.

–Ну как всегда. – Илья хитро на меня поглядел.

–Илюша, а ты знаешь, что вежливость ничего не стоит… – начала я.

–Я знаю.

–Ты не дослушал, а ценится очень дорого!

–Илья, перестань – Наташа замедлила шаг и пошла рядом со мной и Дениской – Это он очень переволновался за тебя.

–Ага, – Дениска ухмыльнулся – просто очень. Он вообще-то сказал, когда ветер поднялся, что, скорее всего, ты вернёшься ведьмой.

Мы дошли до машины, выпили из канистры остатки воды и поехали домой. Иван сказал, что едем все к нему, там ужинаем, составляем план на дальнейшие наши действия. Так как нам больше не было смысла жить в Выселках, мы решили, что ночуем там последнюю ночь. Утром Илья отвезёт Наташу на станцию, посадит на поезд, а мы переедем с палатками к Ивану.

Когда мы подъехали к дому Ивана, уже начало смеркаться. К нашей великой радости, у ребят была натоплена баня. Они ещё натаскали воды в бочки. Мы все перемылись и поели наваристого борща. После таких удовольствий, на обсуждение планов у нас не хватило сил, и Иван отвёз нас к палаткам.

Глава 5. Книга

Мы расползлись по своим спальным местам. Записывать я ничего не стала, всё оставила до утра. Даже не помню, как провалилась в сон. Проснулась я от того, что в бок мне что-то впилось. Я, спросонья, пошарила рукой и наткнулась на какую-то книгу. Достала её и откинула в сторону. Потом сквозь дремоту подумала, что никакой книги раньше у меня не было в палатке. Я приподнялась и взяла её, поднося поближе к глазам. Уже светало, и я ясно прочитала название: «Дар духов. Сила твоего слова». Откуда она? У нас точно её не было. Когда и кто её сюда положил? Я надеюсь, что это произошло тогда, когда мы были в провале. И ещё больше надеюсь, что ни тогда, когда я спала. Сон с меня моментально слетел. Внезапно меня озарило – эта та вещь, про которую мне сказала хозяйка. Я вылезла из палатки, развела костёр и поставила на очаг чайник с водой.

Сев на табуретку, я взяла в руки книгу. Книга на вид очень старая и потрёпанная. Коричневая кожаная обложка в нескольких местах была вытерта до серого основания. Переплёт тоже переживал свои не лучшие дни, на краях торчала бахрома из серых ниток. Напечатана она была на жёлтой бумаге, довольно крупным шрифтом. Фамилии автора не было. Просто было написано чёрными буквами название. Я открыла первую страницу. Название главы было: «Пути духов». И в первой строчке было написано: «Если ты держишь в руках эту книгу, значит, она тебя нашла. Она будет с тобой, пока не уйдёт к другому. Не читай вслух. Не рассказывай никому. Всяк читающий видит свою историю». Вот так дела! Меня, конечно, теперь сложно удивить. Я видела изменчивый текст на вековом камне и каменные волны неподвижные, но живые, видела небеса с застывшими печальными голосами. Но то, что случилось дальше, не поддаётся логическому объяснению, просто никакому. Только что я сидела и с интересом разглядывала книгу, а потом я бессознательно её отложила, как будто её не было вовсе. Я совершенно забыла про неё! Я пошла на речку и искупалась в прохладной воде. Когда вернулась с речки, с удовольствием попила чайку, поставила варить кашу, насладилась в полной мере прохладным тихим утром, потом залезла в палатку и стала записывать все события вчерашнего дня. Примерно через час проснулся остальной мой коллектив, и я ещё раз с ними сходила на речку. Потом все вместе поели кашу. Мы все ходили возле книги, но никто из нас не обратил на неё внимания. Потом мы попрощались с Наташей, Илья с Дениской повезли ей на станцию. Вернулись оттуда. Приехал Иван, мы стали собирать наш лагерь к переезду. Я даже не заметила, когда положила в свой рюкзак книгу. Я увидела её только на следующее утро. Она опять меня разбудила меня в 4 часа. Книга, как будто, сама выбирала, когда о ней помнить, а когда забыть. Но буду описывать всё по порядку.

Когда мы приехали к Ивану, мы раздумали ставить палатки. Его практиканты захотели спать в сарае на сеновале. Дениска тоже там с ними устроился. Мне Иван уступил свою спаленку, в которой и места-то было, чтобы вошла одна кровать и малюсенький столик у окошка. Они с Ильёй расположились в другой комнате, которая служила одновременно и столовой, и кабинетом, и библиотекой. Илья занял большой диван с круглыми кожаными валиками, а Иван – полати у печки. Большую русскую печь Иван летом не топил, для готовки пищи у него в кухоньке была маленькая электрическая плитка, а во дворе, под навесом, стояла железная печка. Цивилизация дошла и до него, так как в дом у него со скважины была заведена труба, и вода у него была круглый год. За домом у него был вырыт колодец, но он им редко пользовался, говорил, что со скважины вода вкуснее. Про семью свою он рассказывал мало и неохотно. Сказал только, что жена от него ушла сразу же, как только дочку замуж выдали, объяснив это тем, что надоело в лесу жить. Уехала в город, там у неё мать ещё жива. А Иван без леса не может, он в городе никогда не будет жить. После обеда Иван с практикантами загрузили ящики с саженцами и мешки с удобрениями в Уазик, и они уехали на плановое лесовосстановление. Мы поехали в Лепихино за продуктами.

По дороге Илья нам с Дениской сообщил, что насчёт Наташи у него серьёзные планы, поэтому, когда мы вернёмся в город, он найдёт хорошую работу, ну и так далее. Дениска на это ему резонно, как опытный в таких делах человек, сказал:

–Если будешь заботиться не только о себе, и цветы ей дарить, не забывать о её дне рождения, может у вас что и получится.

–Как мать твоя говоришь, той раньше тоже всё цветы подавай – буркнул Илья и, подумав, добавил – как будто, я сам не знаю.

На обратном пути из магазина мы заехали в гости к Анатольевичам. Фрида Анатольевна стояла с соседкой возле своих ворот. Когда увидела нас, радостно сказала:

–Вон наши археологи приехали, мы уж беспокоиться начали, думали, что даже за продуктами что-то не едут. Дед каждый день про вас вспоминал. Хотел сам к вам идти. Да я его не пустила, что, говорю, мешать им, как освободятся, приедут.

Павел Анатольевич был в огороде, но услышал, как мы приехали, сразу свернул все свои полевые работы и мы пошли в дом. Фрида Анатольевна усадила нас за стол, начала доставать всяческие деревенские разносолы. Оказывается, грибы уже пошли, они с дедом сходили в ближайший лесок и нарезали их целое ведро. Жарёнка вышла на славу. Павел Анатольевич про каждый гриб целую оду нам рассказал, как увидел, как подошёл, как срезал. Мы, в свою очередь, рассказали о том, что дом наш обвалился, и мы переехали к леснику. Рассказали про провал, ну, естественно, что можно было рассказать, чтобы нас не приняли за сумасшедших. Павел Анатольевич выслушал нас и говорит:

– У нас тут тоже ситуация случилась. Сосед наш, Егоров Радик, пошёл два дня назад в лес ружьишко пристрелять, ушёл далеко, за старую переправу, чтоб значит, выстрелами старух не пугать. Так вот, повесил он мишень на сосну, прицелился, а с боку что-то мелькнуло за кустами. Он опустил ружьё, стоит тихо, слушает. Собаку свою он дома оставил. Не охотничья у него собака, от выстрелов пужается. Кусты, значит, шевелятся немного и, как будто, сопит кто там. Радик, понятно, приглядывается. И показалось ему, что там медведь. Летом медведь не опасный, он там ягод всяких наестся, сытый, но совсем безобидным, понятно дело, его не назовёшь, зверь всё-таки. Он, потихоньку, стал пятиться, сделает шаг – прислушается. Сделает ещё – опять прислушивается. Допятился по толстой сосны, встал за ней и выглядывает, значит, наблюдает. Стоял он так, наблюдал, вдруг, слышит, вроде человеческая речь. Прислушался, точно, слов не разобрать, но говорит точно человек. Мужской голос. Он обрадовался, понятно дело, вышел из-за дерева и пошёл к кустам. А чё ему бояться, в конце концов, он же с ружьём. Свои деревенские его все знают, не испугаются, ну, а если пришлый какой, так вот он и выяснит, кто там прячется. Подходит он к кустам, только за ветку взялся, чтобы откинуть, а оттуда на него харя звериная взглянула, пасть разинула, он отшатнулся, а она отскочила дальше в лес. И снова затаилась. Он пал на землю и лежит. Потом немного прополз на животе. Ползёт он, значит, перед собой ружьё толкает. Понять не может, что за зверь. Понял только, что крупный, почти с медведя. А по морде не понял. Говорит, не видел раньше такого. Там, куда зверь отпрыгнул, тишина. Радик тоже тихо лежит, удары сердца считает. Лежал так минут десять. Решил выстрелить в дерево, поднять медведя, или кто там, отпугнуть его от деревни. Прицелился в березку, которая над кустами, и пальнул. Кусты зашуршали. По звуку определил, к нему шаги. Он аж похолодел. Если зверь не испугался выстрела, тут уж как судьба. Да. Подскочил он, ружьё перед собой держит, палец на спусковом крючке. А сам трясется, как нырковая утка. А из-за кустов мужик немолодой выходит. И говорит ему, что, мол, ты в людей стреляешь? Радик поначалу растерялся, а потом отвечает: «я, говорит, там медведя видел». А тот как захохочет, откуда тут медведи. Их тут сорок лет уже не видали. Отвернулся от Радика и обратно в лес, быстро так. Потом повернулся и говорит Радику, чтобы тот передал привет Петьке Пустовалову. А Радик ему в ответ, ты чё, дед, его уж столько лет нет в живых. А тот ему, опять со смехом, а вдруг придёт, так ты ему передай, не забудь. Радик от этих слов похолодел весь. Я ещё мужик, вроде как в дыму был. Только мужик скрылся за деревьями, Радик припустил в деревню, аж мишень свою на дереве забыл. Вот. А когда он нам про это рассказывал, вдруг замолк на полуслове, помолчал, потом и говорит, что с испугу сначала не понял, а сейчас вспомнил, что лицо ему показалось знакомым, не могу, говорит, только вспомнить, но точно знаю, что где-то видел его.

Мы слушали, затаив дыхание, Потом Илья спросил:

–А Радик любит выпить? Может он выпил, заснул в лесу и ему это приснилось?

Павел Анатольевич замотал отрицательно головой:

–Нет, он уже лет десять в завязке, как прихватило его один раз зимой, что он чуть ноги не отморозил, так после этого в рот ни капли не берёт. Нет, не пьёт. У него и хозяйство большое, считай три коровы у них, индюков держат. Ему, знаешь ли, некогда пить. Как в пять встанут со своей женой, Ленкой, так и до позднего вечера. А он ещё работает на лесопилке, в соседнем посёлке. На велосипеде ездит летом туда. А это восемь километров. Зимой-то за ним бригадир заезжает. Ценят его. Вот. Дочка у него, школу в следующем году заканчивает. Они ещё одного ждут, пополнение в сентябре у них будет.

–Так он вспомнил, на кого мужик похож? – спросила я – Может ему фотографии показать, память чтоб освежил.