Помоги проекту - поделись книгой:
Награда от СИПИНа, казавшаяся запредельно огромной, испарялась, как снег весной. И даже грозила достигнуть отметки «0» в самое ближайшее время. Однако раз уж решился, надо было идти до конца. Так что я на всё согласился... Ведь, как и все нормальные люди, мечтал о сохранении в реальности — и вообще простой запасной жизни.
И я получил, что хотел. Получил и разорился… Когда я выбрался из капсулы, у меня на счету оставалось немного: 2821 балл.
— Скажи спасибо, что на всё хватило! — посоветовал СИПИН. — Многие купили себе капсулу, но немногие смогли решить те проблемы, которые сейчас решил ты.
— Ещё не решил! — хмуро ответил я ему.
За стеной моей капсулы уже скулили, не переставая. Понятное дело… Завёл «щеночков» — теперь корми этих исчадий инопланетной фауны. А я решил, что капсула временно обойдётся без новых улучшений. Ведь если меня на этой охоте сожрут, то мне не понадобится новое трико! Воскреснуть из мёртвых я всё равно не смогу. Мяса-то в блоке рефицерации нет. И у питомцев аппетит на убыль не идёт.
Мне нужен был кто-то, весом килограммов девяносто. Причём, убитый совсем недавно — и можно даже некошерно.
А потому я взял копьё, сунул в петлицу на поясе топор и решительно двинулся на выход.
Начался двенадцатый день моей новой жизни…
Глава 2. Ваще чот неубиваемые
— Ну что, готов? — Кострома внимательно осмотрела меня и осталась чем-то недовольна.
— Ага, — кивнул я.
— Тогда бери своих зверей и пошли! — здоровяк Дунай посмотрел на моих питомцев с легкой неприязнью.
Те, надо сказать, в долгу не остались. Каждый из троих окатил Дуная ушатом презрения, сравнимого по градусу с ледяными шапками гор. Зверюги, кстати, притопали к моей капсуле только утром: всю ночь они провели где-то в лесу, не показываясь на глаза. Зато как проголодались, больше прятаться не стали. Корми, мол — раз уж нас, несчастных, на тебя бросили-покинули…
Своим приходом они, надо сказать, распугали всех. Рядом с костром остались только Дунай, Кострома и Сочинец, который как раз не сильно переживал. Вообще его адаптивности к окружающим условиям, мне кажется, позавидовала бы даже Кострома.
Глядя на зверюг, я постарался передать им мысль о том, что пора проводить нас в места, где много мяса, много зверья и можно поохотиться. Меня поняли, и все три твари, радостно задрав хвосты, устремились на юг. Куда мы, кстати, до этого почти не ходили.
— Куда это они? — с подозрением спросила Кострома.
— Я попросил отвести нас туда, где много будущей еды, — пояснил я.
— А ты уточнил расстояние до этого места? — ехидно спросил Дунай. — А то я не готов топать трое суток до охотничьих угодий этой троицы…
— Нет… — признался я.
— Ну и дурак! — вынесла вердикт Кострома.
Один из зверей обернулся и посмотрел на меня. Видимо, соглашался с вердиктом. Пришлось задавать новый мысленный вопрос: как долго идти до места охоты. Надо сказать, что во время этого занятия с меня семь пот
Не как расстояние, не как длительность — а исключительно как изменение. К слову, легче всего получалось объяснить, ориентируясь на солнце и две луны. Представив себе, как солнце двигается по кругу, а узнаваемые фигурки питомцев и трёх людей топают по горам, мне всё-таки удалось прояснить вопрос.
— Недалеко! — радостно ответил я Костроме и Дунаю.
— И сколько нам идти? — уточнил Дунай.
— Вот ты сейчас серьёзно?! — возмутился я. — Хочешь таких подробностей — сам спроси! А мне достаточно того, что за день управимся. Ну это если тормозить не будем…
— Значит, вернёмся завтра утром! — вздохнула Кострома. — Ходоки из нас так себе… Даже в нормальной обуви.
Обувь! Мы, конечно, не брали себе одежду на Алтаре Вознаграждения. Однако это сделали за нас Туз с его прихлебателями. А мародёрку никто не отменял. Как пелось в одном древнем юмористическом ролике, на который я наткнулся, разгуливая по видеосервисам родной Земли: «Хорошие кроссовки остались после Бори! Хорошие кроссовки! Ну зачем в них хоронить?».
Ну, ладно, не совсем так пелось. И не Бори, а кого-то ещё. И не кроссовки, а ботинки. Главное, смысл-то в итоге сводился к тому, что хоронить покойного стоит со всем уважением, но в сланцах. А ботинки — оставить имяреку, который хотел пойти куда-то танцевать.
Вот и я теперь рассекал в кроссовках Бориса: у нас с ним оказались похожие размеры ноги. Веселее всех выглядел Дунай, которому достались штиблеты Туза. Костроме подошли тапочки Илая. Пришлось, правда, в носок набить травы, а то болтались сильно…
Нормальной я бы эту обувь не назвал, но она была лучше, чем сланцы из пищевых лотков. Они, кстати, лежали в удобных рюкзаках, которые мы взяли с собой. А всё потому что, в отличие от «нормальной» обуви, сланцы можно подлатать на коленке прямо во время похода. К сожалению, тапочки, штиблеты и кроссовки срочному ремонту не поддавались.
Рюкзаки у нас тоже на две трети были трофейными. Один взял в своё время Дунай. А два — гопники. Оставшаяся часть их группы возражать против присвоения не стала. Да куда там возражать-то? Сегодня народ в лагере как раз собирался доесть последние пищевые пайки. А идти к обозлённым соседям за добавкой почему-то никто не спешил.
Сочинец и так решил организовать пост на промоине, по которой можно было взобраться на наш обрыв. Не то чтобы он мстителей по-настоящему боялся — скорее, опасался, что они проявят фантазию в вопросе отмщения. И теперь на этом посту друг друга сменяли Прокачун, Чемодан и Мелкий. Группа Романа и культуристы в этом плане считались людьми ненадёжными. А Мелкий, бывший гопник, пошедший против Туза — вроде как «ваще чот нормальный пацан».
Ох уж это его «ваще чот»… Прицепилось выражение так, что не оторвёшь. Полгруппы активно «ващечотали», а полгруппы делали это в шутку и реже. Но помнили и знали все до единого. А мне, если честно, эта новая мода «ваще чот» не нравилась. Ладно, я её тоже подцепил, чего уж там...
Итак, наш сборный отряд из людей и четвероногих двинулся в путь. Мы прошли вдоль склона с валунами, ведущими к лесу, а затем свернули дальше — в горы. Звери уверенно трусили вперёд, приподняв костяные пластины на спинах. Выглядело это наподобие закрылок у самолётов.
— Чего это они? — удивился Дунай.
Но ему никто не ответил. Потому что никто и сам не знал. Разве что СИПИН, а тот, как всегда, не собирался лишать нас «радости новых открытий». Но, наблюдая за нашими провожатыми около часа, я начал догадываться, что они так регулируют температуру тела. Чем быстрее двигался отряд, чем больше была нагрузка, тем вертикальнее вставали костяные пластины.
Наше плоскогорье примыкало к крутым горным склонам, которые уводили вверх, к белоснежным шапкам ледников. Никто из нашей группы до этого далеко на юг не ходил — что там искать-то? Камни? Ещё камни? И ещё камни?
Ещё там был снег и лёд, но этого добра в первые дни нам и без того хватало. Сейчас-то уже было не так холодно, как в первые дни или во время бурана, но всё ещё чувствовалось, что не май-месяц.
Мы выбрались на плато и двинулись к горам. Шли часа два, никуда не сворачивая — будто по линейке. Судя по тому, как переглядывались Дунай и Кострома, они считали, что зря мы идём в ту сторону. Я, кстати, тоже так считал.
А вот звери упрямо трусили вперёд. И ещё периодически призывно помахивали хвостами: мол, чего тормозите, двуногие? Мясо само себя не добудет! И вскоре выяснилось, что они правы, а мы — дуралеи, которые мало что знают о мире вокруг. Между горами и плоскогорьем обнаружился длинный каньон, пробитый мелкой горной речушкой.
Его склоны были большей частью крутыми, хотя попадались и пологие участки. Однако и там, и там они густо поросли местной зеленью. Чего там только не было… Грибовидные растения, которые раскрывали шляпки, как корабли — паруса. Стручки всевозможных размеров и расцветок. Пучки высокой травы, маскирующейся под деревья. Густые кусты с почти привычной листвой… Всё это биоразнообразие густым слоем покрывало каменные склоны. А под ногами пробивалась молодая поросль, активно пожирающая останки предшественников.
Местные леса были куда ярче и пестрее, чем на Земле. Помимо зелёного, в расцветке стволов и листвы виднелись белые, бежевые, бледно-розовые вкрапления. Правда, я вот ни разу не уверен, что где-нибудь в земных джунглях нет такого буйства красок — если, конечно, забраться куда-нибудь подальше.
— Ох, ну надо же!.. — удивлённо выдохнула Кострома, осматривая каньон. — Кто бы мог подумать…
— А зверушки-то местность знают! — добродушно согласился Дунай.
А я потратил несколько секунд, чтобы затолкать поглубже незаслуженную гордость за своих подопечных. И потому не успел вставить ни единого слова. А отряд уже двинулся дальше, к ближайшему спуску вниз.
Звери остановились на самом дне каньона, у берега реки, начав лакать воду. А мы встали рядом. Казалось, нас поведут дальше, но один из трёх питомцев посмотрел мне в глаза, и я чётко понял — всё, пришли. Конечная!..
— Говорят, тут надо зверя бить… — заметил я, оглядываясь.
Мы стояли на низком берегу реки, поросшем мелкой растительностью. Эдакий заливной луг, где ничего высокого не вырастало. А ещё, судя по утоптанности земли в некоторых местах, здешние обитатели частенько ходили сюда на водопой.
— Здесь — значит, здесь! — легко согласился Дунай. — Наверно, хорошее место. Попробуй объяснить зверюгам, какую добычу выслеживать. Ну и что их помощь нужна! А то будут стоять прохлаждаться… И, если что, нашими трупами и подзакусят.
Прежде чем объяснять, пришлось дожидаться, когда звери наконец-то допьют. Я уже понял, что приём-передача мыслеобразов происходит глаза в глаза. А пока они носы в реку уткнули, можешь хоть что себе воображать — не услышат!..
А твари пили совершенно по-скотски: долго, с наслаждением, не отвлекаясь. Я даже уверен, что они специально издевались над нами — неуклюжими, странными, глупыми зверушками. Мне-то, как хозяину, довелось с ними общаться дольше остальных (что в предыдущий день, что сегодня с утра). Поэтому я уже улавливал их отношение.
Вот старая самка почему-то уважала меня. Не знаю уж, чем заслужил, но она относилась ко мне с осторожностью и некоторым, я бы сказал, пиететом. Но, так или иначе, она ушла, подбросив молодняк мне на воспитание. А вот они явно испытывали к нам, людям в общем, и ко мне, в частности, лёгкое презрение. И хорошо ещё, если лёгкое…
Когтей нет, зубов нет, хвоста нет, лапы кривые. И как это вообще можно уважать?
Наконец, один из зверей оторвал голову от воды, неторопливо почесался… А потом нехотя, с ленивым ожиданием, уставился на меня. Мол, чего тебе, двуногий, надо? Я его, кстати, уже мог отличить от других. Звери были, конечно, похожи, но у каждого имелись свои мелкие особенности.
Этот был заводилой. Он вечно пытался строить своих сестёр. А ещё у него над правым глазом был шрам, который рассекал бровь и заходил на костяную пластину на лбу. Кость заросла, а вот след остался.
Я попытался передать ему, что добыча нужна трусливая, слабая, но крупная. В ответ получил образ гнилого пенька и сидящего на нём таракана. То ли предлагал ловить таких, то ли просто намекал, что этот таракан — я. Разбираться было лень. И как-то даже стыдно, что ли…
Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. А затем, в результате тяжёлых умственных усилий (и почёсывания затылка), я догадался сам спросить, кого здесь можно поймать.
И вот тут на меня полилась информация, которая уж точно лишала меня радости новых открытий. Зато была прямо-таки исчерпывающей.
В каньоне водились…
Мелкие хищники, бегавшие, как люди, на двух кривых лапах. Трусливые, хвостатые и стайные. Стай было две, и наши три наглых приблуды ни одну из них (да и обе вместе) не боялись. Правда, эти звери не очень устраивали наших хищников в гастрономическом плане. Но на крайний случай — сойдут.
Мелкие травоядные животные, размером с мелкую собаку или крупную кошку. Четыре лапы, две ноги, четыре рога на башке, короткий хвост. Главная добыча местных мелких хищников. Вкусные, но совершенно неуловимые. Потому как умеют скакать чуть ли не по отвесным склонам.
Черви… Черви оказались, кстати, плотоядными: ели тараканов и мелких собратьев. Они здесь были чем-то вроде наших змей. Часть червей была опасна своими зубами, часть — ядами. Вот тут я, если честно, немного запаниковал: фиг ли, не рассмотришь такую ползучую тварь под ногами — и всё, прощай, Вано. А кроссовки Бориса дальше передадут — кому-нибудь более везучему…
В ответ на мои панические запросы зверь со шрамом насмешливо вывалил язык. А затем соизволил успокоить, что в этом каньоне ядовитые черви встречаются редко.
Но!.. Кстати, почему всегда есть «но»? Может быть, мир без «но» был бы добрее, ярче и вообще жизнерадостнее? Без кусачих червей и прочих мутантов? И уж точно без того, что нам довелось пережить дальше?
Но привели-то нас сюда для охоты на настоящую добычу! Во всяком случае, так считали питомцы. Излучаемый ими настрой, когда они про неё рассказывали, прямо-таки кричал о том, что это — добыча настоящего мужика. А кто на других охотиться будет — тот вообще не мужик. В смысле, не хищник. В общем, неправильный пацан. И уважения не заслуживает.
Беда была в том, что добычу им даже мысленно показывать не пришлось. Она сама как раз выползла из лесу, что-то меланхолично пережёвывая и разглядывая нас.
И взгляд этой «добычи» нам ничего хорошего не предвещал…
Помимо взгляда, ничего хорошего нам не предвещали плотные роговые образования на четырёхпалых лапах. Причём, всех шести. Сразу видно — если таким «копытом» прилетит, ушибом не отделаешься.
А, кроме того, ничего хорошего нам не предвещали изогнутые рога длиной сантиметров пятьдесят. Два рога росли из челюсти, как бивни у слона. А ещё два — изо лба.
Дальше, если присматриваться, всё было только хуже… Шипы на суставах, шипы на позвоночнике, шипы на хвосте, броневые пластины по всей тушке. Ну а ещё вес под полтонны и злой, крайне неприветливый вид.
Я решил быть оптимистом! И постарался придумать, как мы потащим домой всё это средоточие первобытной злобы.
Средоточие протяжно замычало, глядя на нас.
Я решил перестать быть оптимистом. И стал придумывать, как бы эту тушу прибить с нашим-то небогатым арсеналом.
Туша копнула двумя передними копытами землю.
И тут я понял… Понял, что пришло время быть успешным колонистом!..
— Бежим! — этот совет я прокричал и мысленно, и вслух.
Звери рванули сразу. Причём стартовали, кажется, ещё за долю секунды до моего вопля.
А вот Дунай и Кострома на миг задержались, не сразу поняв, чего это я. Они-то лекцию о вкусной и здоровой добыче не слушали, а куда смотреть — ещё не знали.
Но когда полтонны мяса, костей и рогов сделали первый тяжёлый шаг для разгона в нашу сторону… Вот тут-то ребята быстро сообразили: и куда смотреть, и от кого бежать.
…Пока я драпал со всех ног, мне очень хотелось спросить у «настоящих мужиков», «правильных пацанов» (и вообще всех таких из себя крутых хищников): как они, в рот мне ноги, представляли нашу совместную охоту на эту тварь?! Особенно с учётом того, что драпанули чуть ли не раньше меня!.. Но хвосты наших питомцев были не слишком разговорчивыми.
Все трое давно опередили меня, пользуясь преимуществом в скорости. И теперь неслись вперёд, серыми тенями мелькая между деревьев. А мы с Дунаем и Костромой влетели в лес вслед за ними, не разбирая дороги.
Спустя пару секунд позади раздался оглушительный треск. Да уж… Если я за первые секунды забега по лесу заработал несколько хлёстких ударов ветками по лицу, то нашу «добычу» такие мелочи остановить не могли.
Зверь ломился через заросли, как танк. И яростно подминал под себя всё, что мешало догнать гнусных охотничков, посягнувших на его владения. Кроме того, от обилия эмоций (а может, и для пущего устрашения) наша «добыча» ревела, мычала, рычала и пыхтела.
Мы тоже пыхтели. Но не для устрашения, а потому что бежать приходилось быстро. Очень быстро. Дыхание-то мы сбили почти сразу, а вот нормально оторваться от агрессивной «добычи» так и не смогли.
— Сюда!.. — рявкнула Кострома, начиная смещаться вверх по склону.
Наши питомцы уже скрылись из виду, поэтому мы с Дунаем решили довериться девушке. В отличие от наших рож, перекошенных от ужаса, на лице Костромы было хоть какое-то осмысленное выражение…
Оказалось, что у неё даже какой-никакой план имелся. Пыхтя как паровозы, мы продрались через колючие и густые заросли какого-то кустарника. И тут же наткнулись на скальные обломки, обильно рассыпанные по лесу рядом с отвесным склоном каньона.
Кострома, не теряя времени и скорости, юркнула за один такой осколок. И это была отличная наглядная демонстрация, как выжить в ситуации немотивированной агрессии огромного травоядного существа с рогами. Короче, сложно кого-то забодать через массивный камень…
Я немедленно последовал примеру Костромы, нырнув за другой валун. А Дунай с руганью умудрился забраться на третий скальный осколок.
Вот по этой-то каменюке наш преследователь и долбанул... Правда, сообразил, что бить будет не мягкую тушку живого Дуная, а твёрдый бездушный валун. Поэтому успел подставить для удара не рога, а бронированное плечо.
Валун мотнуло. А вместе с валуном мотнуло и Дуная, который чуть не свалился на рога и выразил отношение к происходящему мудрыми словами:
— …! … … …! …!
Я был с ним, в общем и целом, согласен. Мог бы ещё и добавить. Но Дуная надо было спасать. Вот только как? У меня с собой было копьё с кремниевым наконечником, каменный топор и медный нож. В общем, небогатый арсенал, но практически лучшее из того, что имелось в наличии.
У Дуная тоже было негусто с оружием: топор моего производства, выданный Сочинцем, копьё с медным наконечником и медный нож.
У Костромы был топор с медным наконечником, копьё с медным наконечником и медный нож.
Гранатомёта не было.
Ракетницы не было.
Пулемёта не было.
Поделиться книгой: