Девять миров свободы 7

Димитрий Евстафиадис

Девять миров свободы 7

Автор благодарит всех, кто оказал помощь проекту.

…Настоящим автор уведомляет, что события, персонажи, а также присущие им особенности мировоззрения полностью вымышлены. Любые совпадения с реальностью являются случайными. Автор не разделяет точки зрения ни одного из персонажей. Текст произведения не направлен на разжигание религиозной или иной ненависти, не преследует цели оскорбления или унижения человеческого достоинства. Произведение написано в художественных целях и не претендует на изложение истины и исторических фактов. Настоящая книга не содержит запрещенных материалов и полностью соответствует действующему законодательству Российской Федерации. В тексте возможно содержание мистических сцен, не претендующих на реальность. Настоящее произведение не рассчитано на детей младше 18 лет.

Закономерность

«Закономерность, которую нашли наши ученые, заставила нас задуматься о количестве систем девяти миров. Закономерность такова: в городе всегда есть группа знакомых между собой людей; это родственники, близкие люди, коллеги, люди, видящиеся каждый день. И нам пришла такая мысль: определенные силы, которые хотят увеличить количество миров, мечтали сделать не одну систему из девяти миров, а несколько.

Для этого им нужны были люди, которых необходимо было разделить между мирами. Сделать это можно, если сказать одним, что другие умерли (с учетом того, что они знают друг друга). Также это можно сделать, поделив людей таким образом: допустим, есть город, в котором половина жителей знает друг друга, а вторая – не знает или знает плохо. И если вторые уйдут со связи, то их не смогут найти. Эту закономерность эти силы и использовали.

Система миров всегда упирается в минусовые миры, а потом – в плюсовые; из этого наши ученые поняли, что системы, сейчас разнесенные, имеют спиральный вид. То есть сначала идет система девяти миров, следом вниз по спирали идут отрицательные миры, далее вверх положительные, и уже потом, когда спираль закручивается на следующий оборот (если можно так выразиться), опять идут эти миры. Получается, их частотные характеристики совпадают, но они находятся как бы на следующем витке реальности. Мы не поняли, как это реализуется физически, поначалу мы даже не знали, как переместиться между ближайшими системами миров.

Что интересно, они даже не пользуются в этих системах девяти миров местами, которые должны занимать неорганики! В итоге получается, что количество неоргаников не возрастает, иногда даже убавляется, а это разделение миров делит их пополам по разным системам миров. Но есть относительно родственные и приятные души, есть друзья, которые из-за такого разделения никогда не встречаются и не встречают даже копию своего друга. И все потому, что разнесены по системам.

Закралась даже такая мысль, что это вообще какое-то зло. Абсолютное или не абсолютное, но серьезное, ведь эти люди никогда не встретятся ни с друзьями, ни с копиями, не насладятся этим прямым общением. А значит, в их жизни будет меньше улыбок, радости, общения, поддержки. Возможно, их жизнь будет протекать не по тем законам, которые могли бы быть, будь эти люди рядом.

Получается, наша неосознанность, позволяющая кому-то разделять нас целыми мирами и разносить по определенным планетам и галактикам, привела к тому, что наша жизнь стала более серой. И иногда мы живем в окружении абсолютно чужих людей и думаем: «А почему так? Почему мы не встретим кого-то?» И внутри всегда есть жажда встретить, но этого не происходит, и мы живем в пустоте.

А у того человека из другой системы девяти миров также может быть тяга по вам. И это никакие не любовные отношения; обычно это отношения дружеские, основанные на поддержке, радости от общения и прочего. Потому что настоящая дружба лишена любой зависимости; она больше основана именно на чем-то аскетичном. Тогда как в любовных отношениях может присутствовать зависимость, жажда и взаимоудовлетворение. Дружба же зачастую очень чиста. Возможно, поэтому разделение очень сильно мешает определенной дружбе. И те наши ученые, начавшие это понимать, стали ощущать своих друзей в других системах миров. Мы даже пытались разработать систему перехода между системами миров, что поначалу казалось нам непосильной задачей.

По нашим данным, эта найденная закономерность была очень сильно использована, и получилось так, что теперь есть несколько систем из девяти миров. Поэтому количество населения в наших мирах, в которых мы находились, никогда не соответствовало заявленному.

Обычно средства массовой информации говорят о количестве людей, в разы превышающем фактическое количество жителей, если считать их физически, по пальцам, или еще как-то. Вставали, конечно, вопросы о дублирующихся должностях, о том, что в одной организации все друг друга знают, но на деле это решалось, если сказать одной половине, что другую уволили, и то же самое провернуть в другом мире со второй половиной.

Это называлось массовым сокращением, но в то же время люди все равно оставались на своей работе. Все это решалось именно тем, что делили миры. Наши ученые путем нетрудных вычислений пришли к выводу, что сейчас систем девяти миров в районе двадцати. Мы посчитали количество заявленных на нашей планете людей и людей, которые есть фактически. И пришли к неутешительному выводу: все, что описывалось нами раньше в дневниках, – абсолютно верно и касается всех систем девяти миров, которых сейчас около двадцати».

Из дневника Славика

Рис. 1. Далекий искусственный обрезанный мир

Крупицы знаний о других системах девяти миров

«Так что же дают нам знания о том, что систем девяти миров около двадцати и что в каждой есть сложная система сфер, карманов, мастеров и прочего? Мы начали систематизировать, искать и изучать доступную информацию. И нам удалось понять, что дало это силам, которые поменяли людей местами, обрубили связи, сделали разными миры их пребывания.

По сути, они очень сильно окрашивали миры по каким-то свойствам людей. То есть собирали людей с похожими свойствами в определенных мирах. Мы нашли систему девяти миров, где было множество мастеров, которые открывали и создавали карманы, перемещались, летали и прочее. Были и системы, в которых в основном были очень сильные материалисты – материально заточенные люди, не увлекающиеся ничем другим. И это не плохо и не хорошо – их просто собирали по свойствам».

Из дневника Марвина

– Не знаю, куда бы я отнес себя среди всех этих систем миров, – задумчиво протянул Славик, когда пытался пронумеровать эти системы, найти какие-то общие связи, чтобы это можно было сделать. Но его смущала именно невозможность поначалу подсчитать их и вообще понять, что где находится. Эта зеркальность очень задерживала Славика в поисках.

Потому что на все это нужен был огромный ресурс и невероятное количество времени, а бюро в этот момент занималось совершенно другими делами. Как понял Славик, оно решало все вопросы, касающиеся системы девяти миров, где находилось это бюро.

– А вы представляете, сейчас в другой системе девяти миров в этом же самом бюро работают те люди, – неожиданно сказал Эдвирг, не обращая внимания на то, что проливает кофе мимо кружки, – которые были бы нам лучшими друзьями. А мы были бы их друзьями, и они помогали бы нам все это делать. Но их тут нет, а нас нет там. И если таких систем двадцать, то для решения этих задач нас должно быть в двадцать раз больше, чем сейчас.

В кабинете повисла тишина. Все как-то разом сникли и разбрелись по своим столам. До самого окончания рабочего дня никто между собой не общался. Все ходили задумчивые, обмозговывая слова Эдвирга, пока к вечеру Лори не высказалась:

– Интересно, они сейчас тоже об этом разговаривают? В этот вот момент? Все ли двадцать бюро поняли это? Или это идет независимо от других?

После этого с плеч ее коллег словно спал угнетающий их груз, и все наперебой начали делиться своими мыслями.

«Самое интересное – мы не знали, с чего начать. Некоторые ученые предложили нам погружаться в самые минуса, предполагая, что так мы в конечном итоге перепрыгнем в плюсовые миры другого витка спирали. Некоторые – пытаться влезть в какие-то плюсы, если это вообще возможно, и попытаться там попасть в минуса другой спирали. Но как выяснилось, эта спираль зеркальна – минуса ведут к минусам того мира, а плюсы ведут к плюсам. Это мы поняли, перемещаясь в очень глубокий минус.

Мы ждали, что сейчас будет плюс, и использовали для этого сотрудника, находящегося в состоянии, когда ему уже все равно (то есть он ничего не ощущал). И после какого-то очень большого минуса мы увидели, что частота изменилась, а мы попали в еще больший минус. Изменяя частоту дальше, он начал попадать уже в меньший минус. Так мы поняли, что он перешел по системе этих миров уже в следующий виток.

Тогда-то мы и осознали, что из минусов конкретной системы миров мы попадаем в такие же минуса другой системы миров. И потом, идя опять в минус, мы опять попадаем в минуса другой системы миров. То есть можно идти по самым минусам и никогда не попасть в плюсы. А можно попытаться выйти из минуса в плюс, уже находясь в системе минусового мира. Идти в плюс, что является крайне проблематичным, ведь иногда эти миры просто непроходимы физически, поэтому человек совершить это не в состоянии.

По этой же причине нам пришлось собрать все данные, а наши ученые думали, каким же образом совершить этот скачок. Мы также не понимали, где находятся конкретные реализации планет. Мы знали, что эти девять планет находятся в этих частях вселенной, и поначалу думали, что система этих других девяти миров вообще находится на других планетах. И это нас как-то не удивляло.

Но мы обнаружили, что в какой-то из систем миров была использована одна планета для размещения трех систем девяти миров и поделена на три сегмента. Она казалась людям больше, чем есть на самом деле, именно потому, что была поделена на три сектора, куда люди вообще не попадали. И на этих системах жили копии друг друга.

То есть там были одни и те же дома, те же города, но люди все были разные. И названия городов были теми же самыми. Я представляю, что произошло бы, поменяй местами этих людей. Они бы, наверное, сошли с ума, оказавшись в своем же городе, но в окружении совершенно других людей, утверждающих, что работают именно там, именно на их должности. И такие случаи бывали. Обычно это было связано с тем, что человек каким-то образом совершал скачок, но это был клиент психбольницы, и он там и оставался. А в том мире, откуда исчезал, объявлялся без вести пропавшим.

Предпосылок, чтобы получить эти знания, было множество. Мы имели инструменты для подсчета людей, для подсчета количества проходящих людей в определенных местах. У нас были камеры-счетоводы уже к тому времени, они считали неоргаников и прочих, по частотам. Но именно эта информация казалась той точкой в развитии нашего бюро, когда у нас не хватит никаких ресурсов и сил, людей и денег, чтобы начать ориентироваться в этой системе.

Потому что для обеспечения функционирования бюро в этих девяти мирах, про которые мы знали на тот момент, не хватало ресурсов. Обеспечивать функционирование в двадцати системах девяти миров нам точно не хватило бы никаких ресурсов. Даже для того, чтобы просто начать это делать. Поэтому все разработки велись теоретически. Все, что касалось какого-либо взаимодействия с другими бюро в других системах, оставалось просто фантастической догадкой и откладывалось на будущее. Ведь это и сложность перемещения, и сложность взаимодействия, и невозможность коммуникации (ни через неоргаников, ни через других людей): там все другое, полностью обрубающее все наши попытки воспользоваться имеющимся у нас знанием. Но это знание тем не менее было нам важно, для того чтобы понимать концептуально и куда-то двигаться, используя, так скажем, подарки судьбы (то есть халявные методы получения информации).

Было одно интересное дело, когда поступило распоряжение старшего бюро собрать людей в группу из психиатрических больниц, утверждающих, что они жили среди других людей и в этих же местах, и привести в бюро. Мы собрали примерно тридцать пять человек, привезли их и, общаясь, выяснили, что часть из них были реально психически ненормальными, но около семнадцати человек оказались вполне вменяемыми. И именно они рассказали недостающую нам информацию.

Например, они рассказали, кто занимает у них высокие посты и как выглядит этот человек. Естественно, это не совпадало с нашей системой девяти миров. Но мы узнали очень много интересного о странах, о правительствах, как оно все называется. Самое страшное – мы пришли к выводу, что все эти двадцать систем девяти миров с момента разделения пошли абсолютно разными путями. В некоторых были одни страны, в некоторых – другие. То же касалось правительств, войн и истории. История уже не была одинаковой, она стала меняться именно в тот момент. То есть мы имеем двадцать разных историй этого всеобщего мира (и то только потому, что эти люди рассказали нам, что знали и помнили).

Кругозор у этих людей был не очень большой, даже под гипнозом они рассказывали немного. Но мы получили интересное представление как минимум о шести мирах. И были даже удивлены, что в некоторых мирах в полную силу было использовано ядерное оружие, которое в других мирах, как мы знаем, абсолютно не использовалось.

Этот бесценный опыт, эту бесценную информацию мы носили в себе чисто теоретически именно по той причине, что она нам ничего не давала. По факту это была параллельная цивилизация, шедшая своим путем. И с нами она контактировала тяжело, через огромную систему перемещений, которую осуществить было невозможно. И даже если кто-то сюда попадал, то практически мог принести только информационную пользу.

Все наши обрывочные сведения носят характер действительно хаотичный, потому что собираются по крупицам из разных записей. Нам сложно уместить это в какую-то единую выстроенную систему знаний. Тем не менее с годами работы в этой сфере мы начали обращать внимание на некоторые вещи, которые раньше уходили из нашей памяти. В своих записях я углублю знания, которые уже были у меня и моих коллег, дополню их новыми форматами».

Из дневника Марвина

Контакты с неорганиками

«Когда наша группа из бюро начинала работать с какими-то конкретными мирами, поисками проходов, порталов или еще с чем-либо, то поначалу все было стандартно. Все было как в теории, как описано в наших книгах – ничего сложного мы не наблюдали. Конечно, оно само по себе уже сложное, но шло по схеме.

Сюрпризы начинались, когда в одном определенном месте человек работал относительно долго (долго ходил за определенными неорганиками, выбирал порталы, смотрел) – они начинали нам помогать. Для меня это было самым страшным. Казалось бы, ты идешь по схеме за неорганиками какого-то конкретного мира, а у тебя тяжелый день, ты о чем-то думаешь и видишь, что в толпе не успеваешь проскочить за ними в портал.

И я впервые увидел, что они останавливаются, смотрят на нас и ждут. Для меня это был шок, стресс, ведь сначала это казалось миром с какими-то мертвыми непонимающими существами, не участвующими в этом. Это было легче. Да, это было мистикой. Да, это было что-то новое. Да, это были какие-то скачки. Но пока они нас якобы не замечали, это происходило как-то более-менее.

И в тот момент, когда они сделали это впервые, я осознал. Осознал, что они тоже наблюдают за нами, что все про нас знают, тоже все понимают. Что именно «все» – не знаю. Но как минимум то, что мы торопимся проскочить в тот портал – знали. Да, так делают не все и не каждый из них, не всегда можно таких встретить. Обычно это приходится на один из 50–100 случаев, когда вот так активно участвуют в помощи, проявляют… человечность.

Этот момент мы отследили на множестве практик. И тогда уже начали в бюро обсуждать возможность какого-либо сотрудничества. Но наши дальнейшие опыты показали, что дальше этого они не сближаются. Максимум, что могут – вот так маякнуть, показать, махнуть, подождать. Все. Пытаемся проникнуть ближе, пытаемся «законтачить» – они исчезают, растворяются. Такое ощущение, что они одобряют наш прогресс. Когда у нас он есть, они готовы участвовать; когда видят, что мы знаем, что делаем, они нам помогают. Как только начинаем пытаться получить от них прогресс, войти в зону их общения, комфорта (или еще чего-то) – в этот самый момент они просто исчезают.

И нам было дано задание: разработать методы контакта с ними. Этот метод контакта все равно обходился разными тяжелыми схемами. Приходилось общаться с простыми людьми, находящимися вокруг порталов. Многие их них не были уникальными неорганиками, но в итоге все равно доходило до того, что улицы, проходы, идут люди – и ты один на один с ними. И именно этот контакт и был первым. Никакие связи до этого с этой компанией никак не влияли, потому что появившиеся неорганики все начинали заново, с нуля. Поэтому нам не удалось построить мосты на том этапе, о котором сейчас пишу.

Но самое интересное – их живые взгляды, какое-то веселье на лицах именно тех, кто нам почему-то помогал. И этот феномен мы со Славой решили изучать вместе. Попросили на это время и даже взяли командировку в другой город именно для того, чтобы сблизиться с такого рода неорганиками».

Из дневника Марвина

Марвин прервался, чтобы налить себе минералки. Залпом выпил весь стакан и помассировал виски: нещадно болела голова, и как назло ни одной таблетки. Но он обещал шефу рассказать новенькой про неоргаников перед ее первой командировкой, и деваться было некуда.

– Все было как обычно. Мы приехали в стандартный крупный город страны Аттау. Разместились в гостинице, пообедали, переоделись на практику, собрали все необходимое. Вышли через центральный вход и сразу же почувствовали какой-то ветер. Он всегда возникал, когда мы перемещались. Мы уже много лет, как перестали просто существовать в этом мире, просто ходить – мы знали, когда происходят скачки, когда мы меняем реальность.

Этот момент преследует большинство сотрудников бюро. После того как ты сделал этот выбор, ты всегда видишь свои перемещения, всегда их чувствуешь – в любой момент, что бы ты ни делал, с кем бы ни находился. Просто жить уже не получается.

Поэтому мы почувствовали, что переместились. Потом, когда пошли дальше по частотам, Славик должен был уйти. Мы выбрали время встречи: четыре часа вечера в крупном торговом центре, в котором как раз была станция метро. Потому что мне нужна была точка отсчета от того момента, как я, пройдя через все эти миры, вернусь с кем-то, чтобы был какой-то коннект, желание вернуться, чувство поддержки.

– Вас можно понять: заниматься работой, а после возвращаться в холодную гостиницу каждому надоест, – подала голос девушка, и ее слова удивили Марвина, ведь он именно так и рассуждал.

– Да, да, вы правы. Первые годы в бюро я всегда делал так, потому что не с кем было заниматься. Но вот появилось плечо друга, который мог помочь и обладал определенными навыками, в том числе хорошими навыками общения. Это очень сильно помогало. Но Слава понимал, что вместе на контакт не выйти не удастся.

А я понимал, что могут уйти недели или месяцы на это. Тем не менее я бродил по городу, ходил по станциям, наслаждался прогулкой, попутно делал какие-то дела. И вот в какой-то момент я ехал по эскалатору и увидел неоргаников. Они ехали среди людей. У девушки (одной из них) были кудрявые белокурые волосы, она улыбалась и смотрела прямо на меня, шевелила пальцем, манила к себе.

Я понял, что это то, что нужно, то, что мы ищем. Нам с этим нужно налаживать контакт, и пусть нет методик – вообще ничего нет, чтобы это сделать, – но это то, что нужно. Мне пришлось подняться обратно по эскалатору за ней. Я увидел силуэты, уже растворяющиеся во дворах пятиэтажек. Они мелькали, но я чувствовал ее присутствие, исходящую из нее энергию, манящую меня. Это было чем-то нечеловеческим, чем-то неземным, да плюс наложилось желание совершить скачок в общении с неорганиками, чтобы как-то продвинуться в делах бюро.

Уже в дальнейшем мы поняли, что неорганики очень опасаются всех контактов и общаются с представителями человеческого рода, высоко стоящими по духовной иерархии. Именно с ними они могут разговаривать, потому что у этих людей практически нет страстей, у них спокойная ровная энергетика.

– Получается, что здесь прослеживается так называемый стандартный духовный путь развития?

– Да, – Марвин внимательно посмотрел на навязанную слушательницу. – Можете описать, что входит в этот путь?

– Осознание, победа страстей, успокоение своих эго частей. Нужно нормально питаться, нормально жить, никому не делать зла, – без запинки ответила девушка, и Марвин невольно подумал, что нужно считать ее своей коллегой, пусть неопытной, но начитанной и тянущейся за знаниями.

– Да, все так. Многим духовным затворникам, именно тем, кто работает в бюро, как выяснилось потом, удалось пообщаться с этими неорганиками. Но вопрос в том, что даже я, со временем все это увидев, понял, что они все это время находились на два шага впереди нас. Но эти два шага не несут суперинформации и супервзаимодействия.

Потому что, насколько я понял, все, чего им удалось добиться – это регулярные встречи с неорганиками, попытки разговаривать. Но говорить с ними было сложно, им приходилось кричать. Поэтому они делали все это с каким-то улыбчивым видом, как когда дети играют на площадке – иначе все это было бы очень страшно.

– Почему так получалось? – девушка воспользовалась паузой, во время которой Марвин вновь глотнул воды.

– Возможно, нужен какой-то энергетический коннект, чтобы просто разговаривать. Мы – все люди. И все уже идем в каком-то коннекте. Нам надо подойти, как-то посмотреть на собеседника, что-то сказать. Вы наверняка понимаете, что просто так с кем-то говорить даже неудобно и тому подобное. Возможно, эти моменты прослеживались.

Но что я хочу сказать, чтобы закрыть эту тему. Я делал попытки на протяжении десятков лет, но все, к чему они приводили – к переглядываниям и к помощи (например, чтобы я их догнал, и они могли помочь пройти где-то). Была видна их доброжелательность, но что за ней стояло – узнать невозможно, ведь приходилось тратить месяцы практик, чтобы встретиться с таким неоргаником. Иногда мы не встречали их год, порой и два. И все, что они давали – небольшой эпизод в течение, вероятно, тридцати секунд, который таким образом потом и заканчивался.

Ответ пришел позже и оттуда, откуда и не ждали. На наших занятиях вообще часто приходят ответы с точки зрения чего-то глобального. Мы выяснили потом, что это, возможно, упоминалось в книгах, но сейчас я упомяну об этом с точки зрения общения с такого рода неорганиками. Иногда все заканчивается и начинается в астрале. Так называемый мир снов, в который мы погружаемся, людьми из бюро воспринимался совершенно иначе. Пройдя определенные сферы городов в системе девяти миров с энергетикой (неважно, какой это номер – нам важна была архитектура), работающий в бюро человек мог потом во сне – в астральной проекции – работать уже более осознанно. Делать те вещи, которые нельзя было сделать с физической точки зрения. Например, мы обсуждали прорастание астрала выше реальности…

– Там такое возможно? – сбоку раздался такой ошеломленный голос, что Марвин вздрогнул.

– Да. Он расширялся и вверх, и вниз. Плюс ко всему, взаимодействие с некими сущностями, с людьми, населяющими этот отрезок реальности, возможно, с карманами – это всегда происходило именно после практики в астральном плане. Как выяснилось, именно эти неорганики, просто помогающие их догнать или перекидывающиеся взглядами, в астральном плане очень разговорчивы. Они идут на полный коннект, могут обучать, чем-то делиться.

После этого мы перестали называть их неорганиками. Мы путали их, ведь они находятся в тех же самых местах, выглядят как неорганики конкретного мира и схоже себя ведут. И перестали их называть так после того, как некоторые из группы начали осознавать свои сны. Они рассказывали, что именно эти существа из физического мира, которые помогали, улыбались и общались, в астральном мире являлись членами группы. Они идут рука об руку с нами, с членами бюро, выполняют наши задачи.

Что удивительно – мы знаем, как их зовут, обращаемся к ним по имени. И они не вызывают у нас отторжения. Никакого. И увидевшись с этим человеком в реальном мире тридцать-сорок секунд, потом работаешь и практикуешь с ним в астральной практике на протяжении нескольких недель. Мы его знаем, он узнает нас, помогает – мы не отличаем его от членов бюро, он идет на том же уровне. Выяснилось, что они следуют за нами на самые тяжелые астральные проработки.

– А примеры есть?

– Есть. В астральном мире над миром практики, в котором мы занимались, есть гора. На нее поднимаются люди. А в этой горе есть огромное озеро, кишащее огромными мегалодонами – страшными акулами. И есть такое ощущение, что это какой-то аттракцион или парк для людей, в который они приходят и просто гуляют. Но в то же время это место ужаса, смерти и каких-то постоянно происходящих жутких событий, потому что акулы выпрыгивают из воды и нападают на людей. Да и люди почему-то прыгают к ним в воду. Там постоянно опасно.

Нам понадобилось три астральных практики именно с такими людьми, чтобы прекратить все там происходящее, чтобы озеро вновь стало спокойно, без мегалодонов, чтобы нормализовать эту ситуацию. Мы никак не могли зафиксировать, как это вообще сформировалось и имеет ли какое-то отношение к реальности. Но что мы давно поняли, так то, что не бывает совпадением наличие этих существ на физическом уровне, а потом их настолько полноценная астральная работа, придумать которую мы не могли. К сожалению или к счастью, это однозначно тот момент.

Потому мы стали ценить встречи с такими существами – понимали, если встречаем его, если оно нам улыбнулось или посмотрело, то все. Жди недели астральных практик, каких-то сильных астральных моментов и, возможно, инсайтов обучения, также происходящих там. Ведь они звали нас в другие миры, уже там мы после определенных практик с ними разговаривали и учились.

Но большинство из того, чему учились там, не влияло на деятельность бюро. Этому были некоторые причины. Например, астральные языки и астральные понятия иногда не идут и в сравнение с иностранными. В нашем виде они абсолютно далеки и непонятны. А когда находишься там – можешь мыслить и говорить на этих языках. Находясь же здесь, все это будет напоминать белиберду, и даже если удастся все это как-то понять и примерно осознать, то на этом все и закончится.

Поэтому мы поняли так. Идет эта астральная прокачка, то есть ты обретаешь различные альтернативные способы мышления. А через эти альтернативные способы мышления можешь со временем приобщиться к другим мирам, не входящим в нашу систему, являющимся иными мирами. Потому что там именно такой способ мышления. Получается, что цели нашего бюро, которые мы до сих пор сами не осознавали, и наше духовное развитие шли вместе.

Но что скажу вам: суть всех астральных миров в том, что они прям конкретно манят. Мы прекрасно понимали, что у нас здесь есть близкие люди, физический опыт, какие-то друзья, близкие, знакомые и любимые места. А с этими существами мы попадали в мир другой логики. И логика там настолько иная, что понятия (где верх, низ, ширина, глубина, температура, скорость) заменены или изначально вообще другие. Этого не объяснишь, не находясь там.

Но свойства этих миров – фиксировать тебя, твою точку сборки на себе. И они начинают манить тебя, греть – если ты сильно на них сосредоточишься, то захочешь там жить. Понятно, что это не наш мир – жить там практически ни у кого не выйдет, не уйдя из этого мира. Поэтому мы старались гнать от себя все эти мысли подальше, несмотря на духовное благоустройство тех мест и сильный уровень духовности всех существ, что там живут. В большинстве миров мы всегда старались отключиться от этого.

Также нам часто приходилось прорабатывать миры с очень экстремальными условиями пребывания сущностей. Мы их так и называли. Они были основаны надчеловеческой логикой, но основа их – сильное печально-отвратное взаимодействие с какими-то силами. Причем люди или кто-то, кто туда попадал, страдали и со временем начинали хотеть избавиться от этого как можно скорее. Но что-то им не давало. Они находились в этом опыте, довольно серьезном, какое-то время. Иногда было трудно объяснить, что там происходило, но именно эти миры почему-то были близки по логике к нашему миру. Это хорошо – ведь осознать такие моменты было несложно.

Давайте подытожим. Если брать уже другие, широкие миры, не входящие в систему девяти миров, следующие, то они очень сильно отличаются по логике мира. Зачастую там есть абсолютно непонятные нам понятия, о которых я уже говорил, непонятные нам чувства. Только находясь там и впитывая тот язык, можно все это воспринять.

Но восприятие всего этого сильно садит емкость нашего подсознания, ведь оно, как мы поняли, обладает ограниченной емкостью. И поэтому все эти моменты – высокопрофессиональные мастерские ступени духовного роста. Потому что полностью посадить свое подсознание попыткой изучить логики другого мира – конечно, бравое занятие, но довольно опасное.

Представьте, что кто-то говорит, как хорошо, оказавшись на Земле, испытать настоящую любовь. И представьте, есть какой-то мир, в котором бытуют явления подобной частоты и силы, но они основаны на совершенно непонятных нам логических схемах, логика там совершенно другая. Быть может, там важно почувствовать такой же уровень, как и здесь, но вот сделать это можно через совершенно другое. И многие стремятся к этому, все это ощущают, но подсознание становится слабым – оно не может вместить в себя логики двух миров. Это слишком.

Подсознанию достаточного одного мира, оно начинает разрываться: либо туда, либо обратно. И если оно рванет туда, то в этом мире человек уже не останется. Поэтому желательно не подключаться сильно, не залипать на такие моменты, а просто использовать их в качестве какого-то опыта и примера. Но не заходить туда полностью, если ты не принял решение, что все равно можно будет уйти туда потом полностью.

Да и невозможно человеческой душе перетрансформироваться в мир другой логики. Она будет находиться примерно на такой же стадии духовного, физического, кармического развития, как и сейчас. То есть количество плюсов и минусов будет приблизительно такое же. Возможно, этот опыт и не нужен, но тут решает каждый сам за себя. Нам вот это было важно для составления карт данных, чтобы уместить то, что мы делаем, и понять, что происходит вокруг, за пределами наших сфер взаимодействий. И мы считаем, что нам это удалось хорошо.

Школы духовного развития

«Нам приходилось работать с разными прогрессивными школами так называемого духовного развития. Мы искали там какие-то ответы. Эти школы находились в разных частях нашей страны, и мы объехали их почти все. Мы пытались найти что-то, связанное с карманами или с чем-то наподобие них. Но прекрасно понимали, что если человек ходит в карманы или перемещается с неорганиками в другие миры, то он зачастую уже не нуждается ни в мирской власти, ни в деньгах. Потому что там все делается махом, можно сказать по мановению палочки.

И обычно эти люди ничего не размещают и никого, конечно же, не хотят развивать. Они просто находят себе одного-двух учеников, чтобы передать им бразды помощи себе. И в будущем эти ученики становятся сами основными и точно так находят одного-двух учеников уже себе, но не больше. Потому что это очень узкоспецифическая направленность – никто не будет давать объявления, мы в этом убедились. Хотя некоторые школы имели довольно интересные прогрессивные методики, не связанные с карманами, путешествиями и параллельными реальностями, они хорошо развивали людей в так называемой социальной среде, иногда помогали из нее выбраться и являлись одними из лучших. Таких школ было пять, мы нашли их в разных местах.

Что же касается практик, которые мы разрабатывали сами, то одной из них было выстраивание грамотного поведения, когда человек ведет себя адекватно, внимательно, осознанно и спокойно все двадцать четыре часа. То есть он не придумывает себе никаких неправильных движений, эмоций – все осознает и делает все четко. В конечном итоге это помогало нам добиться результатов с людьми, которые не совершали много косяков с осознанностью за день. Когда такой человек засыпал, то, попадая в альтернативные миры астрального плана, где была совершенно другая логика (не было, может, высоты, низа, бока, права или лева, воздуха или еще каких-то наших понятий), он вел себя там адекватно.

Как мы можем судить об этом, если сами практически ничего не понимаем, что там делаем? Но этих людей мы хоть как-то там ощущали, раз они там находились, и ощущение было приятное. Все, что можно сказать. Получается, что тихий спокойный эталон ровного, четного, достойного, интересного поведения в течение дня; общение с коллегами, друзьями – позволяют при засыпании проводить серьезные развивающие опыты в тех измерениях. Ничего проще на словах быть не может, но на деле… Возьми любого человека, следи за ним весь день (в смысле как он будет себя вести, когда будешь находиться с ним рядом) и, когда у него начнутся какие-то залипания, какие-то такие моменты, тут же попроси исправиться. Скорее всего, сразу наткнешься на то, что человек этого делать не сможет, не будет или просто пошлет тебя тем или иным способом.

Получается, это одна из сильнейших практик, разработанная у нас, приводящая к очень высокому скачку духовного роста. При условии нормального адекватного поведения, чтобы человек был интересным собеседником, спокойным, с нормальной реакцией и безо всяких залипаний. Под духовным ростом подразумевается, что человек становится более чутким, спокойным, добрым, осознанным. Это очень помогало.

Эти трансформирующие опыты в непонятных нам реальностях, куда человек попадает, едва заснув, но он может попасть туда, даже расслабившись в кресле. Кто-то назовет это как угодно, может, медитацией, но мы так не считаем – у нас все это связано именно с конкретным опытом. Мы видим, что человек в данный момент находится в состоянии погружения в реальность другой логики. Это важно и нужно понять, как и то, что такое реальность другой логики. Ведь их очень много, и все они связаны с нашей, все взаимосвязаны. Изменения в реальности другой логики приводят к изменению здесь».

Из дневника Марвина

Славик всегда задавал много вопросов своим старшим коллегам. И тот раз, когда читал эту лекцию, не стал исключением. Он попросил Марвина рассказать подробнее насчет того, что такое другая логика. Как это понять – там нет верха, низа, там что, бок, право или лево? Или как? Марвин задумался – как объяснить такие вещи молодому лбу, пусть и наблюдал за этим сам.

– Понимаешь, там вообще нет понятия объема, расстояния, длины. Там есть масса каких-то нагромождений, вещей. Находясь там, ты словно пустое ровное существо, которое никогда там не было. Ты все это видишь, но, наверное, не понимаешь. И в этот момент ты начинаешь слышать какие-то звуки, голоса, языки вокруг себя, которые начинают объяснять суть происходящего. Но не на английском, итальянском или грузинском – на каком-то непонятном языке. Но при этом, что интересно, ты понимаешь его! И начинаешь понимать, что происходит в этот момент вокруг.

По-другому я объяснить не могу. Действительно, что это есть, потому что там столько всего происходящего. Это впечатляющий опыт, но он не задерживается надолго в нашем сознании. Как только мы выходим обратно в свою реальность, он как бы отбрасывается: то ли закрывается нашими неосознанными частями, то ли еще чем-то, то ли просто исчезает. И находясь там, мы все это понимаем. Когда мы там находимся, и нам что-то объясняют, рассказывают – мы начинаем делать какие-то действия, которые уже меняют саму нашу сущность, живущую здесь. Я так понимаю, там есть действия, такое понятие, когда сущность, находящаяся там, что-то производит, делает или чувствует.

Быть может, это миры какой-то трансформации, а может – это как BIOS на компьютере, в который заходишь, когда надо подправить что-то. Может, мы находимся в этот момент в матрице своей души. Но понять пока этого не можем – слишком трудно это диагностировать. Записать это нельзя, пересказать невозможно, потому что непонятен язык, как и все вокруг. Единственное что есть – ощущение себя в каком-то непонятном мире, назови это как хочешь, но больше это в каком-то непонятном своде правил, вообще во всем непонятном.

Так что наш метод, чтобы попасть туда: вести внимательную, осознанную, спокойную жизнь, не говорить и не делать глупостей, не пытаться выглядеть глупо, и положение тела должно быть нормальным. То есть простое адекватное поведение, оказалось, приводит к таким опытам, если при этом ты состоишь в какой-то рабочей группе.

– Спасибо, – Славик посмотрел на Марвина, и тот заметил на его носу большую кляксу: Слава конспектировал объяснения коллеги со скоростью света и перемазал лицо. – Пойду обмозгую.

Следующим этапом рассуждений, которые проходили ученые, был вопрос, к чему все это приводит. И все приходили с ним к Марвину. Все говорили почти одно и то же: «Мы такие замечательные, осознанные, спокойные, мы выстроили свое сознание, не делаем глупостей, говорим нормальным голосом и попадаем в эти миры». Кто был там и смог воспринять, рассказывали, что да, это очень интересно. У всех, кто это сделал, получилось почувствовать. Но что дальше? Сколько это будет длиться? Год, два, пять лет – сколько они будут находиться в этих мирах трансформации? Как это повлияет на них, на повседневную работу, на повседневное ощущение их самих?

Ни у Марвина, ни у других членов группы не было ответа. Но они видели, что те, кто занимается с ними и с бюро, руководители – все настаивают на таком поведении. А раз настаивают, значит, нужно. К чему и насколько сильно, быстро это приводит, они не понимали. Они не понимали даже, что будет с ними после этого. Но ничего и не было. Немного менялись, становились опытнее, но каких-то супертрансформаций не происходило. И они пришли к пониманию, что это как нормальное состояние человека, когда он, например, поел, попил, зарядился едой и пошел работать. Так было и у них – этот опыт был или в обеденный сон, или перед сном, или во время сна.

Этот опыт их или чем-то духовно спонсировал, или как-то выстраивал, или развивал – в любом случае они могли двигаться тем путем, которым шли. Это помогало им на этом пути, помогало приносить бюро пользу, да и вообще находиться на каждой последующей практике в более осознанном состоянии. Позволяло как можно меньше залипать на повседневные глупости, когда охота сделать какую-нибудь непонятную вещь, сотворить глупость.

Практически все члены группы пришли к тому, что стали вести нормальные диалоги, нормально выглядели и вели себя вполне адекватно. Поэтому эту тему мы закрываем – это такая глубина, которую невозможно понять. Может быть, кто-то месяцами будет находиться в мирах тех закономерностей, в которые попадает. И он не будет знать, те это миры, одинаковые ли все, один и тот же мир, или разные, или их огромное количество, и ты их все изучаешь.

С учетом того, что даже мир, в котором мы сейчас находимся, недостаточно изучен, а еще и эти миры… На это все не хватит не то что дня, месяца или рабочего времени – не хватит нескольких лет жизни, чтобы все это изучить. Поэтому каждый раз, видя все это, мы понимаем, что постоянно стоим на пороге каких-то открытий, но не являемся суперопытными, сильными существами.

Старшие группы, городские существа и живое-неживое

Теоретических демагогий у ученых было множество. Они могли бы разводить их до очень большой глубины, часами рассказывать различные выводы и пытаться что-то объяснить – набор фактов огромный. Они зацепили серьезные слои своей реальности, и если бы вдавались во все это, то у них не было бы глубокого практического опыта. Ведь на каждом явлении можно было бы сосредоточиться, тратить на него годы и вести какие-нибудь записи, делать выводы.

Ученые поняли мертвенность этого всего практически сразу. И решили отсекать все лишнее и сосредотачиваться только на том, что конкретно нужно сделать и с чем конкретно предстоит работать. Изначально в этом помогало бюро. Оно выставляло задачи, исходящие их текущей ситуации. По всем этим задачам можно было составить не один десяток книг, и все они, вероятно, были бы интересны людям с пытливым складом ума. Потому как книги отображали бы разные стороны действительности, стоящей за гранью архитектуры городов, ландшафтности, социальных сфер работ, жизни и смерти. За гранью работы врачей, полиции, преступлений, радости и наказаний. Ученые нашли что-то за всем этим, которое стоит и идет в ногу со всем, является незримо большим и намного более сильным, чем многое из этих сфер, вместе взятое.

Возможно, изначально создатели бюро были людьми с очень глубоким богатым опытом. Но, конечно, никто никому ничего рассказывать не будет. Обычно работник видит простого человека, одетого в джинсы и свитер, который о чем-то с ним разговаривает. И если он ему приятен, у него не пугающая внешность – он с ним спокойно общается. Вещи, что он говорит, поначалу могут показаться странными. Но когда работник увидит их сам, то может сильно испугаться, потому что они не вписываются в логическую закономерность мира.

Эти вещи могут не вписываться ни во что. Как пример, как-то нужно было исследовать конкретные явления (а в задачи могут кинуть любое явление). Иногда случается, что на каком-то проспекте начинают появляться пять-шесть человек в различных одеждах, близких по содержанию. Они появляются то в одном, то в другом месте. С учетом того, что город, в котором работают ученые, очень развитый, и везде стоят различные камеры, то им просто показывают на экран.

– Смотри, вот от речки прошел человек. Видишь?

– Вижу, да, – ответил Славик и не удержался от сарказма: – Классно, молодец.

– Дальше смотри… Видишь? В другом месте он прошел от лавочки сюда.

– Ну и что? – не понял молодой ученый.

– Время видишь? – раздался нетерпеливый вопрос.

– Вижу. Время отличается на три секунды. Расстояние – триста метров…

В этот момент Славик начинал понимать, что простая вещь, которую он видит на камере, если начать вдумываться, пугает. Потому что он не знает, как это было сделано, почему, что и когда прекратится. И понятно, что никто из известных служб этим заниматься, наверное, не будет. Под это сделана отдельная служба – бюро, которое занимается таким много лет.

И простые люди, такие как Славик и его коллеги, шли в то место и пытались понять, что там происходит. Исходя из большого багажа знаний, с учетом всегда действующей телефонной поддержки и электронной связи, где могли объяснить, что делать в той или иной ситуации. А люди, сидящие на поддержке, обращались за помощью к более квалифицированным людям, знающим то или иное.

Можно спросить, почему изначально не обратиться за этой помощью, едва увидев видео. Но, думается, обращались за помощью всегда. И зачастую ученых отправляли туда, чтобы они сказали что-то еще дополнительно, собрали материал и, отправив его, уже были какие-то ясные различные моменты. Зачастую бывало так, что они сходили, рассказали, что увидели там, а им сказали возвращаться в бюро до следующего задания. А все негативное там пропало.

Ученые делали вывод, что на место приезжала старшая группа и занималась явлением исходя из данных, которые предоставляли они. И всегда, сколько Славик жил и работал, он думал, как замечательно, что он не из старшей группы и что не он едет последним делать то, что делают они. Ведь наверняка это что-то неприятное. Он всегда радовался тому, что задание закончилось именно таким образом.

«Когда через много лет я сам стал входить в старшую группу, то понял, что это такое и на чем основано. И когда ты в ней находишься, у тебя уже не может быть определенных слоев жизни, которые могли быть ранее.

Потом, когда через много лет я сам стал этой старшей группой, я понял, что это такое, на чем это основано и что, когда ты там находишься, у тебя уже не может быть определенных слоев твоей жизни, которые могли быть у тебя ранее. Не знаю, хорошо это или плохо, но в каких-то больших вопросах это серьезное лишение.

Приведу один из ярких примеров про квартиру. Она была на последнем этаже, и в нее нам, как уже старшей группе, сказали пойти. Нужно было воспринять происходящую там реальность, и если мы это сделаем, то существование реальности, которая там проходит, закончится. Мы поднялись на лифте, потом прошли несколько этажей недавно построенного элитного небольшого дома. И вот – последняя квартира, выстроенная в области какой-то сферы на самом последнем этаже. Она смотрела какой-то частью вверх через стекло, то есть была сделана с интересным дизайнерским решением. Было видно, что сделано это за огромные деньги и по желанию конкретных людей.

И даже вход в квартиру был не совсем из нашего мира, так скажем. Была не просто дверь в прихожую, а, так сказать, какой-то проход или отверстие, в которое можно просочиться. Там были ровные ступеньки, что было удобно и нам. И когда мы просочились туда, увидели, что там светло (на улице светит солнце), а желтоватые стены все в каких-то тенях. К нам пришло понимание, что эти тени и есть живое существо. Это сложно описывать и воспринимать, но когда находишься в тот момент там и даже примерно понимаешь, что оно говорит…

По большому счету нашей задачей было находиться в квартире какое-то время и слушать все, что в ней происходит. Потому как на том этапе нашего объективного погружения в реальность мы являлись одними из тех людей в городе, которые могли не то что представлять его людей, а быть для этого существа не безгрешными, не святыми, но живыми и внимательными. А в этой конкретной ситуации этого было достаточно, чтобы вопрос с явлениями в этой квартире разрешился.

Нам нужно было находиться в ней и воспринимать опыт, который она нам передает. Передача опыта такими существами зачастую носит характер не то чтобы каких-то мучений, но бывает иногда страшна, потому как ты коннектишься своим сознанием. Это похоже на рассказ бабушкой маленькому ребенку страшной сказки, когда он начинает пугаться. И хотя ты не ребенок, а взрослый человек, то, что узнаешь и воспринимаешь (а через что оно иногда идет я писал в других заметках, про совершенно другие миры с языками) шокирует порой настолько глубоко… В общем, когда мы вышли из квартиры, то уже были далеко не теми людьми, которыми были до этого.

Мы восприняли огромное количество фактов, каких-то явлений, пережили неведомые нам исторические события совершенно других реальностей. Пропустили их через себя, будто познали целую историю нескольких десятков миров от их зарождения до угасания. Для нас это было потрясающе болезненным и сложным принятием, но прошли через него. Видимо, сущность, увидев и почувствовав, что мы приняли и прошли через все, чем она поделилась и что носила в себе, а потом ушли в мир к своим, закончила воздействовать на видимые части мира. Это само по себе просто и устраивало нас, чтобы никаких явления не было в этом месте. На этом явления закончились. Но опыт мы унесли с собой, он всех нас перетрансформировал изнутри, дал нам какие-то возможности.

Таких существ в городе наблюдалось большое количество. В некоторых переходах были световые существа. Если в квартире оно было тенью, то там – светлым. Оно тоже несло опыт. Складывается ощущение, что они то ли пришли из каких-то миров, разрушенных давно, то ли являются носителями этих миров, то ли являются какой-то книгой, содержащей в себе все, и которую транслируют каждый раз. А мы испытываем огромное количество эмоций.

В большом миллионном городе мы наблюдали в районе восьми или девяти таких существ и старались вступать с ними в контакты. Это было возможно, когда мы вели очень внимательный, трезвый, осознанный образ жизни во всех смыслах слова. И это давало именно возможности. Поэтому нам стали понятны ограничения, введенные в бюро. Поначалу было мучительно принимать ограничения в пище, питье, увеселительных напитках. Но когда ты начинаешь жить другой жизнью и общаться с такими сущностями и понимать их язык (а это очень важно, ведь это даже не иностранный, а совершенно другой язык), то в этот момент, когда все это понимаешь, ты очень сильно меняешься.

Меняется отношение к миру коренным образом – ты получаешь опыты других реальностей, других пространств. Ты не становишься хуже, глупее или злее, нет. Но это добавляет в твою жизнь и душу определенный вкус. Ты можешь задуматься на том языке о тех мирах и поймать себя на мысли, что для нашего мозга ты думаешь просто ни о чем – словно переворачиваешь пустоту внутри себя. Но если зациклиться на этом, начнешь это испытывать, то это будет как суперэмоция, которая может управлять всей твоей жизнью.

Это можно сравнить с тем, когда находящийся здесь человек испытал сильную трагедию, сидит и не может отойти от этого. Вот так же, погрузившись в ту реальность, тебе могут передать опыт чьей-то трагедии. И если ты полностью впитаешь его в себя, то будешь думать, что это твое, будешь вот так сидеть во всех сферах и соображать.

Мы поняли, что тут работает целая сеть таких существ. Существ, чувствующих, передающих, изображающих, которые находятся обычно на уровне шестнадцатого и выше этажей и распределены практически по всему городу. Они что-то транслируют, чем-то обмениваются – это жизнь, идущая над нами. Мы строим свои города, а уровень их сфер чуть выше, и иногда он прилегает к нашим городам. То есть это либо симбиоз, либо какое-то расширение, то что-то еще, но это всегда присутствовало там. Мы всегда записывали, изучали, говорили, пытались перевести на человеческий язык опыты, что испытывали, пообщавшись с той сущностью. Был ли после у нас осадок, были радостными, в негативе, в отчаянии? Или испытали что-то, после чего захотели есть? Нас расспрашивали об этом очень долго, выясняли, какие у нас были эмоции.

Как мы поняли, эти существа влияют на людей, живущих вокруг. Поэтому нас и расспрашивали об эмоциях и прочем – возможно, так сказывалось их влияние. Таким образом мы погрузились в еще один огромный мир. О нем можно рассказывать очень долго, но достаточно понять суть, чтобы взять и спокойно домыслить самому большое количество той информации, которую я не буду записывать.

Также в эту сферу вписывается живое-неживое. Вот идешь ты вечером по городу, машин практически нет. Огромная трасса, красивые фонари, затухающий солнечный свет. И все вокруг кажется слепком чего-либо, вроде как оно и неживое, мы-то это понимаем, даже людей не видно, но в целом – оно как-то пульсирует. И словно это что-то населяет, кажется, это чье-то тело или часть тела. Чувствуется, что за этим стоит нечто живое, несмотря на то, что это не так.

Эти ощущения могут быть связаны со многими вещами. С тем, что люди сделали фонари, с тем, что там летают птицы – перечислять можно много. Но мы, благодаря нашим суперсовременным приборам, которые носили с собой, всегда от всего этого улавливали пульсации жизни. Это мы их так назвали. Мы не вдавались в науку, да и никогда не были мастерами высокой науки. Но нам объяснили, что при наведении на живое существо (на медведя или собаку), появляется определенный спектр чего-то там – прибор показывает живое.

Но то же самое, когда иногда наводишь на какую-то часть города. И можно встретить существо, навести прибор на него и не получить живого ответа. Это говорит о том, что если оно двигается и его видно – оно живое и в нашей реальности. Оно не обладает этим спектром – существо из другой реальности. Обычно таких существ мы находили, когда это было можно, когда их было еще какое-то количество (зачастую в тех местах, где много порталов и за ними идут леса – недалеко от порталов, в сторону леса). В очень дремучих лесах этого нет, важны леса, находящиеся около города, которые близко и к городу, и к порталам.

Они прямо видоизмененные, в них присутствует нечто. Такое ощущение, будто космический десант высаживается вблизи города, но не хочет попасть внутрь, чтобы его не увидели, и поэтому садится в лесах. На самом деле, конечно, не космический, а тот, возможно, который был здесь раньше человека. Да и можно увидеть, что эти парки и леса как-то отличаются. Конечно, вблизи города они всегда внешне будут отличаться. Понятно также, какое они создают и энергетическое впечатление.

Но, поработав в бюро, мы заметили, что там постоянно происходят явления, которых там быть не должно. И на каждое явление были отдельные вызовы, какие-то систематизации, проработки. Иногда нам приходилось производить контакт с определенными сущностями с помощью более старших мастеров. Что они делали – мы не понимаем. Но мы чувствовали их настрой, видели, насколько они внимательны и какие они. И само общение с этими мастерами привело нас к пониманию, каким примерно мы видим нормального человека. В чем норма мы тоже поняли, но тащить в эту норму друзей, знакомых или еще кого-то мы никогда не хотели. Потому что человек сам выбирает тот мир, который выбирает, – он имеет на это право.

В этом свобода его воли, которую мы должны ценить. Начиная чем-то заниматься, всегда хочется затащить туда всех друзей, близких и родственников. Но в нашем случае мы никого не хотели туда тащить. Ведь понимали, что если убрать определенную пелену с нашего восприятия, то мы увидим то, что не даст возможности спокойно засыпать и находиться в состоянии приятного неведения. Убрав это один раз, человек навсегда в каком-то смысле пробудится, будет более внимателен – особенно когда будет видеть эти события. Будет смотреть, например, фильмы ужасов или эзотерические, а видеть в них совершенно иное, нежели человек, не имеющий ни к бюро, ни к чему такому отношения.

Нас всегда, кстати, удивляло, как в некоторых зарубежных фильмах показывали определенные вещи, с которыми мы работали. Нам казалось, что ни автор фильма, ни актеры об этом не знали. Мы думаем, что какие-то творческие люди из этого авторского коллектива получали натуральные сведения, по которым и снимали фильм. Потому что происходящее там объяснялось нашей повседневной практикой. А логикой фильма не объяснялось. Зачастую это было просто загадочной темной картиной, не несшей в себе никаких ответов. Мы же несли ответы благодаря тому, что знали все это из своих будничных дней».

Из дневника Эдвирга

Рис. 2. Проявление призрака на фото

Тотальность камерной жизни

По мере работы ученые постоянно приходили к старшим в бюро и пытались задавать им философские вопросы. Их очень мучило такое понятие, как смысл жизни, политические управления, еще какие-то моменты – и они приходили к старшим. Славик уже позже понял, что делали они неправильно, потому что жизнь в целом является для людей камерной, то есть человек живет в каком-то куске реальности. Этот кусок реальности может быть естественно настоящим, может – приятным, а может – неприятным.

Но сейчас мы говорим о том, что мы находимся в каком-то конкретном пространстве в конкретное время. И, несмотря на кажущуюся социально-иерархическую структуру управления, мы находимся в самом низу и являемся, например, менеджерами или кем угодно. Но с точки зрения того, во что ты погружен и кем по-настоящему являешься, эти вещи тотальны. То есть наш опыт может быть тотальным переживанием определенного сорта бытия, которое не является ущербным или второсортным, исходя из нашего уровня дохода или уровня власти.

Зачастую все опыты и эксперименты – то, чем занимались ученые, показывали им, что всем желательно иметь определенный ресурс, но основные вещи больше зависят от осознанного погружения в свое предназначение. Пример они почерпнули со многих старших людей бюро. Светила, которые находились в нем, выполняли какую-то суперроль суперподдержки для ученых и показывали им, что они конкретно делают.

Видя, что они делают, ученые понимали, что это несет многим людям добро, освобождение от проблем, силу. А еще – что это предназначение этих конкретных людей. У них не было мистификаций. Они четко на прямом примере видели, как делают это старшие, как это чувствуется, как стараются для этого и к чему это приводит.

Можно сосредотачиваться на разных терминах, таких как предназначение, просветление и очень много различных манящих состояний. Но когда практикуешь и находишься погруженным в постоянную работу над конкретными вещами, носящими для человека, с этим не сталкивающимся, мистический характер – это постоянная мистика. И она преследует именно в физической реальности, является для человека чем-то постоянно встречающимся и наводит на мысль, что и вещи, о которых они говорят, довольно реальные.

Потому что, находясь в таких условиях и работая с такими моментами и процессами, желательно обладать всеми плюсами человека. А их плюсы – ощущение того, что они должны делать внутри, что им и другим доставит радость, а еще очень бдительное, спокойное, осознанное состояние их жизни. И им хотелось этого изначально много, потому как именно в этом состоянии они были эффективными, не тянулись за исполнением или медалькой. Зачастую это были простые рабочие моменты без доли корысти или чего-то подобного, с элементами интереса и опасности, возникающие в процессе действий.

Но когда бюро «закрылось» и в нем отпала нужда, все эти осознанные моменты, сила восприятия – все это сохранилось у ученых. И, возможно, если бы этого не было, то сейчас их пути шли бы в совершенно другом разделе реальности. А благодаря тому, что они там получили, они смогли воспринимать происходящее более правильно.

Нужно пояснить насчет тотальности и камерности жизни. Это чрезвычайно сложное понятие, которое старшие на занятиях доносили до остальных очень долго. Старших спрашивали, что это такое и к чему относится, а объясняли все по-разному.

– Вот представляете, – говорил один из них, – есть глобальные моменты, страны, у них большие различные армии, что-то еще. Есть понятия «подчинение», «война» – масса различных понятий. Это все находится вне ваших сфер жизни. Для вас иногда просто то, как будете общаться с человеком, с которым встретились, и будет тотальностью. Если поступили с ним неправильно, выбрали какой-то не тот путь или не то слово, сделали что-то не то – это тотально меняет ваше жизненное направление. Это может изменить ваше будущее, прошлое, духовное, все настоящее – в этом тотальность нашего камерного бытия. Мелкие вещи, находящиеся рядом, очень сильно влияют на все, что у нас есть.

И они только кажутся мелкими. На самом деле это и есть точка фокусировки нашей сущности. Кажущийся мелочным выбор, ничего не значащий – тотален. Он является свободой воли конкретного одухотворенного тела, сущности, человека. И он вообще иногда определяет, зачем человек здесь находится.