Тюремщик

Меня трясло. Я тихо всхлипнула.

— Джейсон невиновен, — твердила, как заклинание.

— Что ж, пока что с вас мало толка, — поморщился следователь. — Эту ночь вы проведете в камере, а дальнейшее будет зависеть от вашего благоразумия.

Гатрас позвал помощников, и они повели меня прочь по полутемным коридорам на нижние этажи. Да, именно здесь держали подозреваемых в преступлениях — прямо под отделом дознания. Но страх отступил. Будто внутри все вымерло, и теперь я не знала, существую ли на самом деле, дышу ли, или, может, умерла. Хотелось только одного: увидеть брата. Сказать, что я с ним и буду на его стороне, что бы ни случилось. Я не верила в его вину. Но даже если он действительно участвовал в заговоре, мне все равно. Это не меняет того, что Джесси — мой брат. Он останется для меня самым родным.

В камере я была одна. Здесь была холодная лежанка и зловонная дыра в полу. Я села на лежанку и обхватила голову руками. Так и сидела час за часом. Время будто остановилось. Ничего не происходило, не было ни шороха, ни звука. Один раз где-то прошелестели шаги, но они быстро стихли, и пытка тишиной продолжилась снова.

Интересно, уже рассвело? Окон в камере тоже не было. Где сейчас Джесси? Тоже где-то здесь? Как он? Вопросы, вопросы, вопросы. И никаких ответов. Я была близка к безумию. И когда распахнулась дверь, решила, что это видение, рожденное моим мозгом. Так странно…

На пороге появился один из дознавателей.

— Следуйте за мной, госпожа Делкотт, — проговорил он.

Я поднялась, не чувствуя ног, и только сейчас поняла, как замерзла. Дрожала вся: от макушки до пяток. Страх становился все сильнее с каждым шагом, который делала по длинному коридору. Но все рано или поздно заканчивается. Так и мой путь привел к лестнице, а затем — в уже знакомый кабинет, только следователь Гатрас был в нем не один. Рядом стоял незнакомый мужчина: высокий, темноволосый, с хищным выражением лица и острым взглядом зеленовато-болотных глаз. У него был острый нос и плотно сжатые тонкие губы. Мерзкий тип.

— Госпожа Делкотт? — спросил он звучно.

— Да, — тихо ответила я. Будто он не знал!

— Следователь Гатрас, оставьте нас. Я хочу побеседовать с девушкой наедине.

Я едва удержалась, чтобы не вцепиться в следователя, но это выглядело бы глупо: заключенная, умоляющая дознавателя остаться. Поэтому попыталась держать себя в руках. Гатрас вышел, незнакомец занял его место.

— Меня зовут Люциан, я являюсь первым советником его величества Дэвлета, — представился тот, и у меня сердце застучало где-то в пятках. Люциан? Еще бы, как я могла его узнать, если никогда не видела? Мы жили вдали от дворца, и мне было не до празднеств. Поэтому я много слышала об этом человеке, но не видела никогда.

— Не стоит бояться, — заметил тот. — Я не причиню вам вреда, всего лишь задам несколько вопросов. Ваша задача предельно проста: отвечать «да» или «нет». Ничего больше. Вы меня поняли?

— Да, — ответила я, чувствуя, будто меня касаются холодные щупальца.

— Ваше имя — Розалин Делкотт? — спросил первый советник.

— Да, — прозвучало, как эхо.

— Джейсон Делкотт — ваш брат?

— Да, — повторила снова.

— Скажите, вы знали об участии Джейсона в заговоре против короля?

— Он не заговорщик! — воспротивилась я, но Люциан меня перебил:

— Только «да» или «нет», госпожа.

— Нет.

— Вот и славно, — непонятно чему улыбнулся этот жуткий человек. — Произносил ли когда-нибудь в вашем присутствии Джейсон что-либо против его величества Дэвлета?

— Нет.

— Вы лжете, юная госпожа, — сказал Люциан, и я поняла: он читает меня! Каким-то образом распознает, лгу я или говорю правду. Страшный человек! И такой полезный для короля. Теперь понятно, почему Люциан так много лет стоит у трона.

— Джейсон не говорил ничего такого, — ответила ему. — Только то же, что и все жители королевства: налоги растут, законы нас не защищают. Вы ведь сами понимаете, что не найдете человека, который этого не обсуждал бы.

— Я понимаю, — усмехнулся Люциан. — Вот только ваш брат не просто высказывал неподобающие мысли, а и участвовал в куда более серьезном и масштабном деле. Заговорщики планировали убийство короля.

— Неправда! — воскликнула я. — Джесси бы никогда…

— Ваш Джесси, конечно, был маленькой сошкой. Винтиком. Деталью в чужих руках. Но он многое знает — и молчит. Это скверно, госпожа Делкотт. Может, вы попросили бы его быть сговорчивее? Признаться честно, мне не хотелось бы прибегать к пыткам. Он расскажет и отправится в тюрьму, либо же промолчит и будет казнен. Вы это понимаете?

— Я поговорю с ним.

Это был способ увидеть брата. Да, вера в то, что Джесси невиновен, таяла. Но я хотя бы смогу узнать, что с ним!

— Хорошо, — усмехнулся Люциан. — Я учту, что вы готовы к сотрудничеству, госпожа Делкотт. Как и то, что вы не знали об участии брата в заговоре против короля. У вас есть шанс спастись.

— А у моего брата?

Люциан отрицательно покачал головой, и я закрыла лицо руками.

Глава 3

Меня снова вели по ряду темных коридоров. Сердце в груди билось пойманной пташкой, и хотелось расплакаться, но даже такой малости я не могла себе позволить. Ради Джесси надо быть сильной. Ради Джесси необходимо справиться с любыми испытаниями, какие бы ни послала судьба. Поэтому в мерзкую вонючую комнатушку я входила внешне спокойной, несмотря на то что в груди бушевала буря.

Джейсон сидел на такой же узкой холодной лежанке, на которой провела эту ночь я сама. Он поднял голову при моем появлении, на миг устало улыбнулся, а затем заметил тюремщиков, Люциана, следовавшего за мной, будто тень, и улыбка пропала.

— У вас десять минут, — раздался ледяной голос Люциана, и дверь закрылась.

— Джесси!

Я кинулась к брату и обвила руками его шею.

— Рози. — Он легонько обнял меня в ответ. — Прости.

— Что ты натворил, Джесси? — спросила я. — Зачем?

— Затем, что так не может продолжаться, Рози! — горячо выпалил он. — Разве ты не видишь? С каждым днем становится все хуже и хуже. Кто-то должен это остановить. Ради этого можно пожертвовать жизнью.

— И моей? — промолвила со слезами на глазах.

— Ты ни в чем не виновата, я так им и говорю. — Брат покачал головой.

— Мало ли, кто и что им говорит. Расскажи все, Джесси! Умоляю! И они сохранят тебе жизнь.

— И стать предателем? — Он отшатнулся от меня. — Нет, Рози! Ни за что! И ты сама бы никогда не предала тех, кто тебе доверился, что бы сейчас ни говорила.

Он был прав. Я бы не смогла так поступить, но сейчас на кону его жизнь!

— Джесси, если ты хоть немного меня любишь, прошу, умоляю!

— Меня все равно никто не пощадит, — покачал головой брат.

— Нет же! Они обещали…

— Их обещаниям нет веры, — перебил Джесси. — Ты-то должна это понимать, сестренка. Эти люди обманут кого угодно ради собственных целей.

Я закрыла лицо руками. Хотелось плакать, но оставалось только держаться. Дверь со скрипом отворилась, и в камеру вошел Люциан.

— Госпожа Делкотт, вам удалось достучаться до брата? — спросил он.

— Я ничего не скажу, — угрюмо ответил Джесси.

— Значит, Розалин умрет. Готовы потащить сестру за собой, господин Делкотт?

— Но я же… — попыталась возразить, как вдруг жестокий спазм сдавил горло. Я задыхалась, царапала шею, стараясь сделать хотя бы глоток воздуха. Внутри все обрывалось.

— Не надо! — услышала отчаянный крик Джесси. — Не трогайте ее! Я все скажу!

Легкие обожгло воздухом. Я снова смогла дышать. Опустилась на колени, закрыв лицо руками, и безнадежно всхлипывала.

— Уведите девчонку, — услышала на границе сознания. Чьи-то руки поставили меня на ноги и потащили прочь. Слезы застилали глаза. Было так больно, что хотелось кричать. Меня втолкнули обратно в камеру, лязгнули засовы, и на миг показалось, что я умерла. Только сердце продолжало биться быстро-быстро, словно хотело выпрыгнуть из груди.

Я почти упала на лежанку и закрыла лицо руками. Не знаю, сколько времени прошло, потому что будто потерялась в нем. Что будет дальше? Выдаст ли Джесси своих друзей? Чего нам обоим ждать? Я уже обрела уверенность, что меня отсюда не отпустят, так к чему лишние раздумья? Лежала и смотрела в стену, считая кирпичики, из которых она была сложена. Один раз принесли еду и воду. Пожевала кусок хлеба, запила водой и снова легла, чтобы пытка началась сначала.

Когда лязгнули засовы, я решила, что меня поведут на казнь, но на пороге снова замер Люциан. Хочет огласить приговор лично? Он окинул меня пустым, холодным взглядом.

— Поднимайтесь, госпожа Делкотт, — сказал безразлично. — Вы свободны.

— Что? — Я кинулась к нему и вцепилась бы в одежду, если бы Люциан не отступил. — Что значит — свободна? Где Джесси? Что вы с ним сделали?

— То и значит, госпожа Делкотт. Вы не принимали участия в заговоре, так что можете возвращаться домой. Правда, это вопрос времени, как скоро снова окажетесь в этих застенках. Соседи не любят сестер заговорщиков. А уж что говорить о родственниках тех, чьи имена назвал ваш брат в обмен на ваше спасение!

А ведь он был прав. Моя старая жизнь закончена. Никто не придет в магазинчик сестры заговорщика и предателя. Никто не протянет руку помощи. Но дело было не в этом, а в Джесси. Моем брате, судьба которого если еще не решена, то висит на волоске.

— Что будет с Джейсоном? — спросила этого страшного человека.

— Завтра Джейсон Делкотт отправится в Атеррас, — ответил Люциан, и я закрыла лицо руками.

— Тогда зачем мне свобода? Зачем выходить отсюда? — проговорила глухо.

— А если я скажу, что у вас будет способ спасти брата? — Люциан сверлил меня невозможными зелеными глазами, будто змей свою добычу.

— Я сделаю все от меня зависящее, — ответила без раздумий.

— Значит, нам стоит продолжить разговор не здесь, госпожа Делкотт. Вас отвезут домой. Советую собрать вещи. Если вы в итоге откажетесь от моего предложения, не составит труда разложить их по шкафам. Но если согласитесь, тут же покинете дом, и времени на сборы не будет.

— Я поняла вас.

— Вот и отлично. Идите за мной.

Мы миновали уже знакомый коридор, поднялись по ступенькам в отдел дознания. Мне вернули мелкие вещицы, отобранные при задержании, и отпустили, а у дверей уже ждал экипаж.

— Я приду вечером, — напоследок сказал Люциан. — Будьте готовы.

И распахнул передо мной дверцу экипажа. Я села внутрь, и тут же заскрипели колеса, унося меня как можно дальше от этого страшного места. В тот момент я не могла представить, что задумал первый советник. Пыталась, но не получалось, однако была уверена, что ни о чем хорошем не попросит.

Дома вымылась, стараясь оттереть въевшийся под кожу запах тюрьмы, переоделась и принялась собирать вещи — свои и Джесси. Я сюда не вернусь, так что стоит перенести его одежду в магазинчик. С собой тоже не получится взять многое, и часть моих пожитков тоже отправилась ко мне на работу. После этого я накрепко заперла двери магазинчика и повесила замок. Вряд ли он защитит мое имущество, но хотелось бы надеяться.

То же, что могло пригодиться в дальней дороге, сложила отдельно. Сюда отправился единственный портрет матери, который хранился в верхнем ящике стола. Когда мне становилось грустно, я доставала его и подолгу смотрела на худощавое лицо и милую улыбку. Мамочка, что бы ты сделала на моем месте?

Но ответа не было, и оставалось только ждать. Я и ждала. Сидела на диване, сложив руки на коленях, и не шевелилась. Слез не было, истерики не было. Ничего. Только это томительное ожидание, которое решит мою судьбу раз и навсегда. И я ждала, почти не надеясь. Боялась сдвинуться с места. Казалось, одно лишнее движение — и мир пошатнется, накренится, пойдет кувырком. Хотя, куда уж больше…

За окнами стемнело, и когда раздался стук в дверь, я в первую минуту не поверила, что действительно его слышу. Показалось, что сердце замерло, а затем пустилось вскачь. Я поднялась, медленно прошла в прихожую и открыла дверь, зная, кого увижу перед собой. Люциан прикрывал лицо полой плаща — видимо, чтобы меньше судачили соседи, но я бы определила, что это он, по одному голосу, жесту, взгляду.

— Вы готовы меня выслушать, госпожа Делкотт? — спросил гость спокойно, входя в наш дом.

— Готова, — ответила я тихо. — Присаживайтесь, господин Люциан.

Он выбрал стул, который находился в максимальной тени — свет зажженной лампы в тот угол просто не долетал. Я же замерла напротив, и ему хорошо было видно мое лицо.

— Ваш брат отправился в Атеррас этим утром, — холодно, бесчувственно произнес Люциан.

Я не пошевелилась — уже была готова ко всему, даже к этой ужасной новости. Тем более, Люциан не скрывал, что в итоге решение окажется именно таким.

— Что я могу сделать, чтобы его спасти? — вместо слез и паники спросила тихо.

— Если кто-то и может, то как раз вы, госпожа Делкотт, — улыбнулся первый министр, и мне стало не по себе. — Что вам известно об Атеррасе?

— Это самая жуткая тюрьма наших дней, — ответила я.

— Вот именно, самая жуткая. А еще Атеррас — государство в государстве. Тюрьма воистину огромна, и у нее есть свой повелитель. Его имя — Арман Ферри. Мы же его чаще называем просто — тюремщик. Господин Ферри — один из самых своенравных людей, которых я знаю. На территорию его тюрьмы не может попасть ни один шпион, а мне нужны свои глаза и уши в Атеррасе. После недавней эпидемии служащих в Атеррасе не хватает, и лишь немногие рискуют перешагнуть его порог. Я хочу, чтобы вы стали прислугой в тюрьме. Так вы сможете видеться с братом и поддержать его в трудную минуту, а еще будете докладывать мне обо всем, что связано с господином Ферри. О каждом его шаге, каждом вздохе. Что он ест, что пьет, чем дышит, о чем говорит. Но есть одно «но». Слуги в Атеррасе — исключительно мужчины. Так что вам придется очень хорошо спрятать свою суть, госпожа Делкотт. Конечно, если вы рискнете и согласитесь.

— Чем это поможет моему брату? — глухо спросила я. — Кроме того, что даст нам возможность изредка видеться.

— Помилование, — ответил Люциан. — Проведите в тюрьме год, будьте мне полезны, и я подпишу помилование для вашего братишки. Так как, госпожа Делкотт? Насколько велика ваша сестринская любовь?

— Она велика, — ответила я. — У меня есть время на размышления?

— Пять минут.

Целая вечность! Я бы рассмеялась, если бы ситуация хоть немного располагала к смеху. Но, увы, это было не так. Пять минут, чтобы отказаться от прошлой жизни, поставить на кон все и рискнуть. Я не выгляжу, как парень. Не говорю, как парень. Тюремщик раскусит меня в два счета. Но если не попытаюсь, возненавижу себя. Буду знать, что могла помочь брату, и ничего для этого не сделала.

— Я согласна, — произнесла тихо.

— Поздравляю с правильным решением, — усмехнулся Люциан. — Тогда мы продолжим наш разговор в дорожном экипаже. Берите свои вещи, сюда вы вернетесь нескоро.

Я действовала, будто во сне: накинула тонкую шаль, обулась, подхватила объемную сумку и прошла на улицу. Заперла дверь, проверила ставни на окнах, села в ожидавший за углом экипаж, и первый министр разместился напротив. Вот и все. Моей прошлой жизни больше нет. И почему-то мне казалось, что затея Люциана куда опаснее, чем сам он об этом говорит. Что со мной будет, если неведомый Арман Ферри раскроет мой обман? И каковы обязанности прислуги в самой ужасной тюрьме страны? Столько вопросов, ответы на которые я не получу.