Баллада об Угнетателе

Меня чего так штырит всякими вопросами — я вдруг взялся размышлять над перспективами и причинами всего. Какая-то тварь вместо того, чтоб дать мне умереть от инфаркта, устроила по её словам собеседование одной личностной матрице. Вернее, не одной, но на остальных плевать. При этом гадина поглумилась в ответ на самый главный вопрос: это всё в реале или понарошку? Мол, мир даётся нам в ощущениях, живи с этим, Жорж. Я и живу как могу. И теперь задача раскачать этот мир в сторону технического прогресса. Типа, у меня выявлены задатки к этому, душевное призвание и предрасположенность к созданию конструктивного хаоса вокруг себя.

Хм, если на этот вопрос смотреть с такой точки, то где-то как-то… моё же внутреннее убеждения — Жорж Милославский просто уминает траву вокруг себя, создаёт уютную лежку. Цель одна, чтоб не трогали, было тепло, мягко и жрачку носили почаще и повкуснее. Вот исключительно для этого мну траву, сношу муравейники, разгоняю комаров, перегораживаю речку, дрессирую белок. Белок не от злобы личной, а чтоб орешки мне носили. А зайчики — чтоб землянику. А волки пусть барашков пригоняют мне на шашлык. А вы говорите, Угнетатель. Пушистик я у нас. У всех. Для комфортного проживания мне достаточно полянки. Вот вы, вы! Два дуба — сдвиньтесь на три метра влево! От меня влево, идиоты! А эту березки — сюда! Бегом, я сказал! Будете шуметь надо мной, и чтоб как в России шуметь! Кто-то записывает? Хорошо, горы убрать, море подогреть и подвинуть, климат пусть, но чтоб помягче, Солнце оставить, только со спектром у вас не очень, я желтее люблю.

Угу, размечтался. Кто мне всё это организует? На волков надежды мало, так что всё сам, всё этими вот руками. И кто не спрятался, я не виноват! Уле!

— Я здесь, ваше сиятельство.

— Мы можем сдвинуть Кошу, чтоб впадала не в море, а в Девону?

— Э-э-э…

— Смотри на карту, видишь, как было бы удобно. Погрузимся на корабли и всей шоблой поплывём отбивать устье Девоны у Иманта.

— Отличный план, ваше сиятельство.

— Спасибо, барон. Значит, не сможем.

— Не в обозримом будущем. Слишком много копать.

В таком родном и таком далеком мире король из сказки про Маленького Принца говорил что-то на схожую тему. Мол, если я прикажу генералу написать стихи, а он не сможет, то это вина не генерала, а моя. Меня тогда поразила мудрость посыла. Не давай неисполнимых заданий, не будут считать самодуром, уважать начнут. Уважение подчиненных это как страх, только еще лучше. В таком случае они расшибаются в лепешку с красивым звуком, и клякса получается динамичнее. Сам такой был, помню. Всё-таки шестьдесят с лишним лет жизни в разных телах дают о себе знать. Не болью в коленях, до такого ни разу не дожил, а опытом и лёгким налётом цинизма, особенно явным при налетах на чужие графства.

Господа, а не собрать ли нам военный совет? Давайте уже решим, куда будем двигаться, чем кормить пленных, что делать с королём. И с еще одним королем. Кому мир объявлять, с кем воевать дальше. А то я уже устал всё сам решать. После ужина собираемся, выслушаю вас внимательно и решу, как будем дальше жить. Если решим жить дальше.

Лагерь для военнопленных обозначили кольями, вбитыми через пять шагов. Глашатай объявил, что бегство за флажки будет караться отлучением от кормёжки. Бедолаги впечатлились и никуда не побежали. А конные разъезды по полсотни лучников, подкрепленных магами, это просто для обеспечения защиты от хищных животных. Пленные пока собраны в одну кучу, естественно, маги и благородные отдельно. Для них уже выделены палатки, чтоб не под открытым небом время коротали, это я про благородных. Есть подозрение, что вечером мы решим у всех желающих принять присягу и интегрировать их в наше войско.

Военный совет проходил в условиях, максимально приближенных к боевым. Что неудивительно, поскольку только вчера мы воевали, а сегодня продолжаем стоять лагерем близ места последнего сражения. Того самого, где нашим якорем были рукотворные холмы. Шутка про противников и ландшафт местности, который мы меняем, пока враг его изучает по картам, была реализована на все сто процентов. Вот около этих не то редутов, не то равелинов мы и стоим. Стоим, отлечивая раненых, собирая трофеи, распределяя силы.

— Завтра королевское войско, по-прежнему подчиняющееся мне, будет направлено на границу с Имантом и будет её охранять, тут обсуждать нечего. Если или до тех пор, пока король не прикажет иного. Маркиз, что вы думаете по поводу моих дружин и отрядов?

— Граф, тут всё очевидно. Раз мы не попытались преследовать короля Георга, то в свою столицу он попадет. И начнет собирать новое войско, только вот в ближайшие три месяца войну вести нам будет не с кем. До дождей он ничего не наскребет настолько грозное, чтоб пытаться на вас напасть. С вашей репутацией уже двухкратное преимущество и не преимущество совсем. А там зима, распутица… До следующей весны можно чесать пузо.

— Есть еще мнения по поводу хода компании?

— Есть один вариант. Граф, а что мешает нам вторгнуться в Имант и немного погра… как вы выражаетесь, потребовать возмещения своих военных расходов? — Какие у меня командиры инициативные стали! Растут над собой.

— А что, дело хорошее! Давайте вторгнемся на пол-шишечки, заберем что плохо лежит.

— Друзья мои, а не будет это выглядеть так, что злобный граф дер Долинол не умеет останавливаться? Не обрушим мы так мою репутацию?

— Граф, ваша репутация в Мерсалии только повысится, а в Иманте вас как раньше не любили, так и сейчас не будут. Или Георг найдет силы на войну с вами, или нет.

— Точно! Станете вы его грабить или не станете, хуже уже не будет. Мириться с вами он не захочет.

— Вот же вы черти рогатые! Ведь уболтали!

— Ха! Мы такие! Ура графу дер Долинолу Крушителю!

Тем же вечером в столицу была направлена курьерская группа с заводными лошадьми м наказом спешить всемерно. Письмо для Якоба Третьего я написал самолично, хоть и не люблю этого. Перья та еще морока, обычно диктую письма, но случай не тот. Ибо в своём отчете сообщал королю, что слегка перевыполнил его поручение, не просто отвлек посланное против меня войско, а разгромил его. Мол, во исполнение не буквы, но духа поручения вынужден творить беспорядки в приграничье и беспокоить Имант до тех пор, пока хватит сил или же до соответствующего указания своего сюзерена. Типа, не я такой, жизнь заставляет разорять и грабить.

Мне было совершенно ясно, что Якоб Третий не упустит случай ударить с другой стороны, может статься, что его армия в это самое время отжимает низовье Девоны, восстанавливая историческую справедливость. Святое право сильного королевства иметь выход к морю. В отношениях между государствами всегда так: хапай, если можешь, и международное право всегда есть право сильного. А все прочие разговоры для слабых.

В сложившейся ситуации у Георга вариантов всего два сейчас, или он плюнет на оплеуху от меня и будет всеми силами защищать свои еще не потерянные территории по левому берегу Девоны, или попытается вернуть графство Долинол. Но тогда повышается риск потерять контроль над низовьем и источники доходов от таможенных сборов. Хотя есть и третий вариант — Долинол он не вернет, а левый берег Девоны потеряет. Но все эти расклады я описывать не буду, поумнее меня в стратегическом планировании Якоб.

По моим ощущениям, он в этих вопросах где-то на уровне заместителя председателя КГБ СССР. То есть сравнить их у меня нет возможности, но харизмой Якоб давит явно сильнее, чем начальник Второго Управления, с которым пересекался по роду службы. А раз мой непосредственный руководитель король, а сам я граф… получается, что я сильно выше старлея госбезопасности. И даже выше Онегина с его майорскими погонами. Карьера задалась. По гражданской службе сравнил бы себя с мером какого-нибудь районного города, но там пост выборный, а у меня вся территория в собственности. Хотя, в покинутой мной капиталистической России тоже есть вероятность, что главы администраций свои районы уже обратили в собственность, так что положение у меня схожее с губернаторским. Отставить губернатора, я же с главами районных администраций ровнялся.

Естественно, после отъезда гонцов пальцы у меня были в чернилах, а само письмо, запечатанное графским перстнем, содержало несколько клякс. Да и почерк, каким оно было писано, ничем не напоминал тутошнюю каллиграфию. Ничего, разберет. А будут высмеивать, скажу — специально шифровал, чтоб враги не перехватили. Отчасти не вру, я безбожно упрощаю написание букв, всякие лишние хвостики и вензелюшки вокруг букв не выписываю. И чернила экономятся, и время написания. А то иной текст выглядит как орнамент, из которого глазами приходится буквально выдирать буквы и целые слова. Мои соратники из числа тех, у кого секретарей пока нет по причине их незначительного статуса, уже не насмехаются над новым начертанием привычных букв, а потихоньку перенимают стиль. Даже придумали ему название — военное письмо. Мол, в ходе военной кампании не до вензелей, штабом графа Долинола выработан упрощенный вариант письма.

Глава 2 Расстановка фигур

В замке Прист начался новый день, еще один тоскливый летний день, когда солнце уныло освещает камни двора, неприступные стены, обесцвечивает баннер, унылой тряпкой хлопающий на ветру над воротами… Кажется, даже птицы осознали бесполезность своего щебетанья, поэтому скачут и летают над окрестностями молчком. А всё из-за тяжелой болезни графини. Болезнь настолько опасная, что леди Анна не выходит из своей комнаты, а вход к ней разрешен только одной служанке и самому графу. Сам граф ходит чернее тучи и тоже старается без крайней нужды к графине не заходить. А страшнее всего, что леди Анна ждёт дитя, и никто не знает, как эта болезнь на будущем ребенке отразится.

— Анна, как же ты такое удумала? Чего тебе не хватало⁈

— Ты не поймёшь, Витор, не был ты матерью. Даже представить не можешь, каково это, каждый день видеть чужого человека и знать, что буквально всё, всё, что могло достаться твоему сыну, отойдет к этому.

— Эгей, поосторожней! Ты о моём сыне говоришь вообще-то! Какой он тебе чужой человек?

— Мне чужой. Когда он с коня упал, когда целитель отказался лечить его, я решила — рожу тебе наследника, чего бы это не стоило. Только он, видишь, выжил всё-таки. А мысль моя родить наследника так и осталась во мне. Как ты не понимаешь! Мой сын, он в моей утробе сейчас растет! Этот твой звереныш, крови напившийся, своей волею ничего из рук не выпустит, ни крошкой не поделится со сводным братом, я чую.

— Хреновая из тебя пророчица. Он троюродному своему брату, дер Брубеку уже баронство пожаловал, а ты… Дура ты.

— И что ты со мной такой дурой сделаешь?

— За пролитие моей крови, крови дер Приста наказание только одно.

— Во мне тоже дер Прист, между прочим.

— Поздно вспомнила. И примем, и вырастим, и воспитаем. И про мать, безвременно почившую родами тяжелыми, расскажем. Может, еще и портрет твой кто напишет сыночку на память.

— Ты не посмеешь! Я жена твоя!

— Дорд мой сын и наследник. Карать моё право и обязанность. А тебе остаётся выносить здорового сына и придумать ему имя. Большего ты своему дитя уже не сделаешь. Увы.

— Когда мне будет позволено увидеться с дочерьми?

— Твоя болезнь крайне заразна. Я не хочу, чтоб эта зараза коснулась и их.

Крик боли, вырвавшийся из замкового окна, был слышан далеко за его стенами. И всяк челядин знал, страдает графиня от своей страшной болезни, и не дай бог кому тем же заболеть. А их сиятельство мужественный человек, не брезгует к своей супруге заходить, поддержать в болезни. Оттого еще больше зауважали своего сюзерена и кормильца слуги. Его да верную немую служанку, что ходила за немощной леди Анной. С такой заразной болезнью даже не ясно, к добру ли, что обе дочери гостят в столице, или к худу. А ну как хворь на них перекинется? Ведь поди заставь барышень соблюдать «каратин», или как там оно называется, когда больного навещать нельзя?

Витор не всё время предавался тоске и унынию, порой он как просыпался от тяжелых дум и погружался в хозяйственные дела. И тогда почившая мать Дорда, готовящаяся усопнуть мать Беллы и Стеллы, обе как бы отступали в сторону. А дел было много, и не только ежегодных сезонных забот с урожаем. Эксперименты, запущенные с подачи Дорда с бренди, как он это назвал, с шипучим вином, опять же Дордом названным игристым, с выплавкой стали, ради которой Витор как простой кузнец порой вставал к горну и давал жару… А еще граф контролировал караваны, следующие мимо него в Долинол. Впервые за многие годы туда шло так много товаров и людей. Особенно людей. Ушлый крестьянин с позволения графа прямо на тракте неподалеку от замка выкупил дом у менее оборотистого селянина и открыл в нём трактир не трактир, харчевню не харчевню… забегаловку для проезжающих и проходящих. Витору даже интересно было, прогорит или разбогатеет мужик. Ему самому не горячо, не холодно, но в случае успеха будет еще один источник податей и довод в пользу путешествия через земли дер Пристов.

В один из дней мимо замка не проскакал отряд гонцов, посланных от Жоржа дер Долинола к королю. Такая вот петрушка, скривился граф, когда он родной сын, то он Дорд, а когда граф Долинола — сразу Жорж. Хрен эту геральдику разберет, но ему совершенно ясно, что сыну приятнее быть графом Жоржем, чем виконтом Дордом. Послание читать ни желания, ни нужды не было — в соответствии с инструкциями гонцы подробно рассказали Витору дер Присту все подробности решающей битвы и разгрома врага. Имелись мелкие неточности, типа трех тысяч бойцов в армии Иманта вместо двух, или поединка графа Долинола с королем, в котором граф самым естественным образом поверг венценосного врага. Но Витор умел соотносить свой опыт войн с рассказом, посему составил себе более-менее верную картину сражения. Кроме того, он отлично знал характер своего сына, так что не допускал его дуль с королем, всем известным рубакой… Ага, его Дорд ни за что не влезет в авантюру, если только сам в неё не полезет. Чёрт его знает, как в данном случае отделить вымысел от фактов.

Главное, что в записке от сына была чётко указана численность его войска с учетом давших присягу пленников — тысяча триста клинков, если округлять. Кто-то умрет от ран, кто-то оправится… На минуточку, речь шла о личном войске, которое уже никак нельзя назвать баталией. Такое войско герцогу впору иметь, это уже не графская дружина. Такую махину не прокормить своими силами, её наличие не объяснить сложной тактической обстановкой. Витор понимал, что теперь сыну или воевать дальше, или… опять же воевать. Выбор был только в способе ведения войны: грабёж или захват территорий.

Любому, ну может кроме юного графа Долинола, было понятно, что такое зубастое графство не потерпит под боком ни один правитель. Что Якобу Третьему, что Георгу, никому не нужен такой граф, который вздумай он стать независимым правителем, и король устанет его приручать и укрощать. Сыну, если он сам еще не понял, надо срочно объяснять, что с войском надо решать срочно и радикально. Вот только что? Если он принял присягу у вояк, то честь не позволит новому сюзерену выгнать их на дорогу или бросить под бессмысленные магические атаки. Дорд воспитан иначе, ему знакомы благородство и ответственность за своих вассалов, чтобы он не говорил про целесообразность. Да уж, сынок серьёзно влип.

А влипнувший сынок, то есть я, в это самое время уже очень четко осознал весь масштаб своего влипания. Я понял, что чувствовали полководцы древности, победившие всех ближайших врагов и сохранившие многочисленную боеспособную армию. А еще я понял, что не прогадал, делая ставку на выучку и экипировку, а не массовость своего войска. Удивительное дело, но обученный боец в дорогой экипировке в день съедает столько же, сколько руконогий тюха-матюха, путающийся в единственном копье. Денег ему платить можно меньше, это да, за счет чего большое необученное войско требует столько же серебра, сколько и высококвалифицированное. А вот фуража и еды профи потребляют в разы меньше при сравнимой боеспособности. Было смешно вспоминать зимнюю договоренность с Якобом, по которой он оставляет своё войско на границе, чтоб защищать меня от короля Георга. Кукареку! Я сам вон какой великий и опасный, у меня своя армия вон какая! Короче говоря, надо срочно свернуть шею внутреннему петуху, а на его место пригласить товарища Жабу и его заместителя гражданина Хомяка.

Моим благородным временным вассалам еще целый год предстоит ходить под моим командованием, это тоже серьёзный ресурс. Знать бы еще, куда их сводить. Именно этот вопрос был написан между строк в моём докладе королю. Я очень надеюсь получить в ближайшее время чёткий и недвусмысленный ответ на это вопрос. И на вопрос, что делать с его войском. Вдруг, он скомандует поддержать его освободительную армию, спасающую от многолетней оккупации население низовий Девоны. Как поддержать? Одновременным встречным ударом, естественно. Если получится, еще одно графство отторгнем в пользу Мерсалии. А если нет — я останусь без войска. Или без головы, что еще печальнее. Но это планы следующего года, по осени ковылять по Иманту я не готов. Разве что добыть корабликов, оседлать Кошу и спуститься вниз по её течению пограбить приморские порты, а потом пройти вдоль побережья до Девоны. Ага, не хватает только кораблей, моряков, попутного ветра, морских карт. Проще говоря, кроме армии и моего желания обезопасить себя от наездов двух королей, нет ничего.

Якоб Третий, величайший монарх своего времени и вообще выдающаяся личность пребывал в настроении благодушном и милостивом. За эти два дня, когда он получил доклад о ходе военных действий от своего юного командующего малым королевским войском новоиспеченного графа дер Долинола, благодушием монарха уже успела воспользоваться куча придворных. Хитрецы всех мастей и пройдохи разных титулов шли с просьбами и челобитными, пока ситуация благоприятствовала. Спаслась от казни даже парочка разбойников из числа благородных, за кого смогли походатайствовать родные. Юный военачальник, если верить его письму, смог не просто разбить короля Иманта, а чуть ли не ранить его, да еще и оставить без войска и обоза. А это, братцы мои, удар по репутации, по мошне, по боеспособности армии. Жаль, конечно, что Георг так и не двинул на Долинол часть войск, прикрывающих устье Девоны, вышло бы замечательно.

Но и так хорошо, фактически сосед остался без северного графства. А еще вместо узкого входа в его королевство, которое можно было прикрыть малыми силами, у короля Иманта образовался широкий фронт. И форпост для большого нападения на королевство. И урон авторитету среди других королей. Самое плохое во всём этом хорошем, что такой вариант развития Якоб не просчитывал и не был к нему готов. Потому и нет сейчас у него планов, нет рецептов для той каши, какую можно сварить на плите соседа. Так что будем думать, советоваться, решил король. Жоржа бы надо наградить чем-нибудь, так у него вроде и так всё есть. Молодость, ум, удача и моё покровительство. Денег можно подкинуть, но денег самому не хватает.

Сёстры Белла и Стелла из славного и знатного рода дер Прист были поначалу слегка обескуражены тем, что их оставили в столице одних. Это что, такое к ним доверие у родителей случилось? Или есть какой-то тайный смысл в том, что матушка с батюшкой под предлогом какой-то мнимой болезни бросили их в Луарте без надзора. А потом Стелла предположила, что это такой выверт в педагогике, когда молодым девушкам дают свободу воли и смотрят, как они себя поведут. То есть каждый их шаг будет разбираться, чтобы потом вынести родительский вердикт, взрослые уже дочери или еще сопливые. Как в таких случаях выражается брат.

Странно, конечно, что отец при всей его занятости находит время еще и на эксперименты с воспитанием детей. А с другой стороны, он же мужчина, у него всегда в графстве то война, то сев. Тем более, что последнюю войну ведет не отец самолично, а Дордик. Такой умница их брат последние три года, надо было ему с самого начала головой об что-нибудь приложиться, чтоб мозги на место встали. В отрочестве, помнится, таким надменным был, что и не подойти к виконту. Даром, что как маг ничего не стоил. С другой стороны, сейчас никто в здравом уме из Пристов не скажет, что зачарователь это несерьёзно. Как оказалось, куда угодно можно приложить этот редкий дар. Так брат еще и сражаться с его помощью учится, вот уж чего никто никогда не слышал. А если слышал, то помалкивал. Потому как зачарование неживой материи и предметов — это нормально. А то же самое с живыми людьми — уже порча. Дорд строго запретил рассказывать про эту сторону его Дара. Да и вообще, что он, что отец всегда учат — секреты Пристов слишком дороги, чтоб их на сторону сливать. Сливать секреты — это Дордика словечки.

Поняв для себя новые правила игры, юные, но родовитые аристократки и вести себя стали соответствующе. В гости только в случае, если позвали и графиню дер Брубек, их тетку. На прогулку — так со свитой и охраной. А если тренировались, причем, не если, а когда — то в той части двора, где с улицы никто этого непотребства не заметит. Потому как видеть женщин в мужской одежде само по себе непотребство, а уж благородных… однажды сёстры озаботились вопросом, почему они тренируются в мужских костюмах, а служанки графа дер Долинола — в своей обычной одежде. Вернее, в специальной, но обычного покроя. Оказывается, и этому есть объяснение: юные аристократки будут воевать тогда, когда решат это сделать и подготовятся к войне как следует. А личные служанки, они же тайные телохранительницы их светлости, их воинские умения могут пригодиться в любую минуту. Кстати, среди охраны ходит слух, что недавно такой случай девкам представился, и они не сплоховали, прикрыли телами сюзерена и закололи супостата. Врут или правда — как узнать? Сами служанки Далия и Снежана сейчас при Дорде. Которого все здесь почему-то величают Жоржем. Ах да, его же на графство короновали Жоржем дер Долинолом!

Глава 3 Передышка

Я абсолютно не тщеславный человек. Тщеславие — тщетная слава, то есть такая слава, которая не приносит выгоды мне претит. Слово какое шикарное вспомнилось — «претит»! Сразу понятно, изъясняется аристократ в…надцатом поколении, а не портовый грузчик или мечник Томас, опять попавший мне на язык. Если Жорж дер Долинол делает что-то такое, раздувает свою славу и известность, то не из тщеславия, это точно. Даже жаба помалкивала, когда я «заряжал» серебром наехавшего в наши боевые порядки менестреля. Мне боевые товарищи заранее сказали, что от него пользы меньше, чем от проституток и маркитантов, вьющихся вокруг войска, но тронь — и вони будет столько же сколько издадут они все разом, если их прищучить на деньги.

Этот момент я учел, в смысле, его известность и авторитет, так что результатом стала политическая акция по прославлению такого замечательного меня в столице и крупных городах Мерсалии. Репутация моя, она как визитная карточка, как знак качества на всём, что выходит из-под моих рук, как предупреждающая пчелиная окраска — не трожь, ядовит! А шлюх и маркитантов бояться Милославский не приучен, Долинолы с Пристами тоже. Вся эта братия была мною собрана в одну кучу, вернее древками копий моих бойцов. А потом такие нужные труженики на ниве обеспечения вояк, все эти пиявки и вши были поставлены пред фактом:

— Снабжение войска производится централизовано, в ваших услугах баталии не нуждаются. Так зачем вы ошиваетесь на моей земле? Воруете, грабите или шпионите для Георга⁈

— Мы ничего такого! Мы завсегда помогаем войску! Напраслина ваша!

— Да? А если я сейчас найду парочку дружинников, которые заявят, что их обманули при скупке хабара? Что замолчали, нет таких среди моих воинов?

— Да они всегда кричат, что им мало заплатили! Да, натура такая у вояк, вечно им мало?

— Угу. Ваше слово против их слов? Дайте подумаю, чью сторону я приму, когда буду вершить свой правый и скорый суд…

До шелупони дошло, под что я подвел базу, они осознали, что сейчас все войска собраны на моих землях, где я бог и судья. И наверняка уже догадались присутствующие тут «купи-продам», чью сторону займет один конкретный граф. Стоящие вокруг бойцы из числа загнавших торгашей и шлюх на площадку, их приятели, их добровольные помощники и непраздные зеваки из моего объединенного войска громко ржали и комментировали мероприятие. Все они тоже понимали, что маркитанты конкретно попали. Тем более, что именно это войско именно в эту компанию от перекупов никак не зависит, у графа всё схвачено. Тем более, что его нормы снабжения таковы, что голодных в войске нет. Воровство у дружинников приравняли к воровству у графа, а он у себя красть не разрешает.

— Так вот, сучье семя, я сегодня дарую вам выбор! Ажно три варианта у вас: кто-то может продолжать свой бизнес при моём войске, он будет платить мне десятину от всех своих доходов. Кто-то молча уйдет из моих земель, причем быстро-быстро. Ну и третий вариант — кто-то начнет вякать по поводу несправедливости графа дер Долинола и будет заколот моими вассалами. Ну или повешен палачом. Обсуждать мои слова и высказывать мнение обо мне не разрешаю. Вон пошли, сегодня к ночи вы все определитесь.

— Ваше сиятельство, вот туточки мы не поняли: нам трофеи-то можно у ваших бойцов покупать, али нет? Девкам что, они в своём праве, у них такса за сунул-вынул, а со скупкой так не пройдет. Я дал цену, он согласился. А завтра проспится и начнет вашим судом стращать

— А чего вам бояться, если вы цену даёте справедливую? Чай у меня помощники найдутся, мы решим, кто из вас прав. Ну и судебные издержки с проигравшего возьму, пятую часть от цены.

— И где наш профит?

— Так я вас не заставляю вести дела в моём графстве. Эй, кто поближе! Суньте ему древком по рёбрам, чтоб графу кланяться не забывал!

Дисциплина и субординация — основа любого общества, поэтому тех, кто поближе к борцу за права спекулянтов, оказалось сразу трое. Прилетело маркитанту изрядно.

— Бойцы, один момент до товарищей донесите только: если у этих ловчил с вас прибыли не станет, то и их самих рядом с войском скоро не останется, будете свой хабар под кустом прятать или с собой таскать всё время. Так что думайте.

Объединенное войско зализывало раны, чинило амуницию, продолжало тренироваться. Никто не мог с уверенностью заявить, что в этом сезоне все игры сыграны, все кубки завоёваны. Может их любимый Жорж организовать ответное турне и товарищеский матч? Да запросто! Мог король Иманта прислать на обкатку второй состав своей сборной? Вопрос, но вероятность такая есть. Что главный тренер Якоб Третий сказал? Сказал, что этот год на воротах дер Долинола будет стоять его войско. Пока команду не отметят — будет стоять. Поэтому мне сильно не всё равно, какая атмосфера царит среди отданных под мою команду подразделений. И уж тем более меня волнует моральное состояние моих собственных вассалов. Кстати, по моральному состоянию, а не я ли обещал одному безбаннерному шевалье баронство с землёй? А какому-то голозадому простолюдину дворянство? Проведем мероприятие на днях — и народу развлекуха, и мне слава.

— Господа, я собрал вас по вполне приятному поводу: как и обещал перед компанией, буду наделять землёй и баронским званием самого достойного шевалье, зарекомендовавшего себя в высшей степени героически. Что важно, при этом кандидат должен быть образцом рыцарской чести, не вообще, а с вашей точки зрения, ну и мне сей честный муж должен быть преданным вассалом.

— Ваше сиятельство, так вы не шутили?

— Все мои шутки обычно есть самые настоящие планы. Или мечты. Чтоб вам было легче выбирать, скажу сразу — барон Жан дер Брубек завтра станет бароном дер Гент. Я думаю, к завтрашнему дню у него хватит решимости принести мне новую клятву. Вообще, для чего захватывать земли, если не для того, чтоб сажать на них своих соратников?

— Вот это здорово! Жан отличный малый и достойный вассал! Это повод выпить!

— Стоп! Выпивать будете после того, как выберете мне еще одного достойного барона. Слово графа Долинола твёрже камня. И я вас не тороплю, до конца компании время есть. Впрочем, если вы решите дать парням еще время проявить себя, спорить не стану с уважаемым советом.

Ну да, мне нетрудно, им приятно. Всегда предпочитаю идти на поводу у коллектива по незначащим вопросам.

А на следующий день, который выдался вот прямо по-мерсальски жарким и солнечным, у меня было совещание с десятниками, с простыми грубыми тупыми десятниками объединенного войска. Я давно решил, что если караю всех подряд независимо от того, чей вояка накосячил, мой или королевский, то и награждать буду также.

— Бойцы, вы не просто основа войска, вы его цвет. Командуя своими десятками, большинство из вас не забывает вертеть башкой во все стороны, подмечая ход боя у соседей. Так?

— Уж точнее чем вы, ваше сиятельство, и высказаться нельзя! Мы всё замечаем, всё понимаем. И ежели вы собрали нас, чтоб спросить, кто из дружинников достоин рыцарской цепи, не сумлевайтесь! Да! Обскажем всё по справедливости, ежели наше мнение благородному господину в кои веки стало интересно.

А мне было интересно. У меня не семь пядей во лбу, то есть лоб не измерял, но думаю, что как у всех, сантиметров десять-двенадцать на вскидку. Вот и перевесил на подчиненных этот вопрос. Опять же, если ошибка выйдет, то не я крайний — общество накосячило! А общество таки слегка накосячило. Эти молодцы-десятники выдвинули на награждение своего кадра. То есть из моих, из ветеранов, а значит такого же десятника-инструктора как они. С одной стороны, правильно. И опыт у человека, и нужные мне навыки, и пример для подражания: типа боец тянул лямку и дослужился до дворянского сословия, будь как он. Но приданные мне бойцы, присланные королем, вполне могут понять не так, скажут, что у Долинола справедливости хватает только своим, на прочих её нет.

Так что, решение круга десятников я принял во внимание, а потом велел таким же макаром собрать простых воинов. И уже им объявил: хочу одного из бойцов, самого храброго из них, возвести в благородное достоинство. Если есть кандидаты, пообщайтесь, пообсуждайте. Сильно не деритесь, не убейте никого, а мне одного человека представьте от всех баталий. Шутка немудреная, а смеха вызвала много, да и напряжение сняла. Потому как только в сказках Илья-Муромец над войском возвышается, да акустические метки создаёт, ударяя булавой по толпам супостата. Богатыря земли русской в нашем войске никто не видел, далеко она, земля эта вместе с богатырями своими. Опять же, я пока еще не выяснил, есть ли вообще Русь и какой там политический строй. Я к чему веду — если нет однозначной кандидатуры сверхгероического воина для награждения, то выбрать его будет не просто. Как в воду глядел — на следующий день подошли выборные от бойцов, поклонились низко и начали виниться: мол все воины хоть куда, одного наградить, другим будет обидно. Так что не серчай, ваш-сясьтво, а никого награждать не надо. И того, кого наши десятники выбрали, его тоже не награждай. Вот если бы на стену замка королевского кто забрался первый, тогда да… Ваше сиятельство в этом году не планирует драть Кале? В смысле брать Кале, столицу Иманта? Еще не думали? Ну мы того, подождем.

Вот такой странной оказалась реакция дружинников на мою добрую идею. Так сказать, если не за эпичный подвиг и волею сюзерена, а по выбору толпы — то не надо никого возвеличивать. Боги им в судьи, мне же проще. Я уже и сам начинаю подумывать, что правы простолюдины своей солдатской правдой. Кто не Илья-Муромец, тот не лезь на коня богатырского, воюй по-простому. Вот интересно, через пелену прожитого вспоминаю эти былины, сравниваю с западным эпосом, наши герои мне отсюда кажутся погероичнее. Как минимум пошире в плечах.

Когда только попал в этот мир, даже мысли были пробиваться на Русь-матушку. Раз тут латынь есть, какие-то имена и географические названия перекликаются с известными мне… Может и Русь тут имеется в своём классическом или вариантном виде? А потом пожил чуток, да и раздумал. Язык свой, мерсальер который, я знаю от прошлого владельца тела, положение в обществе у меня от него же. А кто я был бы в Московии или Владимирской Руси? Косноязычный чужеземец, неведомо зачем припершийся в княжество. Чего я там не видел кроме кваса? Квас это да, это аргумент. Но если Витор игристое вино научится делать, то карта квасного патриотизма будет бита. Я в прошлых жизнях в немагических мирах больше шампанского хлестал, чем кваса. Менталитет? Да кто знает, какой сейчас там менталитет. Такие вот рассуждения и отвадили меня от желания рвануть на северо-восток. И Америку открывать тоже никакого желания. Еще Китай есть, если есть, там мне тоже делать нечего — здесь поле непаханое.

А все силы молодого тела, от которого энергия и шилопопость прёт, направлю-ка я в строительство своего замка. Он и денег требует, и ресурсов всяких, особенно времени. Всё-таки местные правы — укрепленная база нужна. Даже если просто как зримый символ власти, должна власть быть видна всякому тупому, чтоб не лез сдуру супротив меня. Вот. Только понять бы, что с Имантом делать, от Якоба пока ни весточки, ни словечка, а мог бы уже и написать. Видимо, думает и расклады прикидывает до сих пор.

Я тоже пока никуда войска не сдвину. Баронов своих распустил с малыми отрядами по старым и новым баронствам, чтоб одни напомнили, кто в районе секретарь, а другие чтоб познакомились с исполнителями на местах. Короче, чтоб все затянули гайки, назначили оброки или барщину, раздали указания по ремонту баронских хором и хибар. Сам оставил на Седерика дер Буля военный лагерь и тоже поскакал смотреть, что с моим замком происходит. Основным наказом маркизу была разведка и контроль приграничных территорий, а дополнительным — подготовка войск. Королевская дружина мне теперь не сильно интересна в плане подготовки, а вот гавриков, которые ко мне от Георга достались — тех предстоит гонять до седьмого пота, пока они не станут мобильной пехотой, ползающей и бегающей, стреляющей поголовно из луков и самострелов. Ну и железом точёным махать, это само собой.

Я рассказывал, что нагнал рабочей силы в своё графство до чёрта? Ну да, мне же надо построить много и быстро. Оказалось, что не так всё просто в мире происходит, как того хочется одному попаданцу. Как ни старался завезти в Долинол побольше продовольствия, а цены на продукты полезли вверх. В результате рабочие и ремесленники, привлеченные хорошими заработками, ощутили на своей шкуре значение слов «инфляция» и «дефицит». Блин, оказывается, если на гульден нельзя нормально накупить еды — это катастрофа. И никто не то что не знает, кто в этом виновен, даже мыслей таких не возникает ни у кого. Куда смотрит мой управляющий? Кто ответственен за цены на рынке? А нет управляющего.

Пока некто Жорж воевал, он даже и не почесался назначить человечка на эту должность. Старосты деревень есть, начальник строительства в наличии, заместитель главнокомандующего на границе остался. А управляющий не отпочковался от отцова специалиста по ведению графского хозяйства! Да тот же Пров, мой управитель столичного поместья, и то бы помог худо-бедно. Но он в Луарте, а здесь… здесь только мои доблестные служанки. Вот они-то и будут крайними за тот бардак, что творится в графстве Долинол. Пошлю отцу слезливое письмо про неустроенность в хозяйстве, авось кого пришлет в помощь, а пока нагружу своих девок, они не дуры у меня.

А Зигрид хорош! Замок его трудами уже из-под земли макушечку показал, как грибок после дождя. Вроде ничего в этом нет особенного, раз он на скальнике без фундамента строится, а всё равно молодец. И понравилось мне, как он строителей разместил — бараки выстроил так, что потом они окажутся внутри кольца стен и станут лабазами, складами да конюшнями. И ведь не стал на ерунду меня отвлекать, когда я весь был в ратных трудах, сам всё решил. Другой бы не рискнул такое добротное жильё рабочим строить на пару лет — куда как проще им на откуп этот вопрос отдать. Селились бы кто во что горазд каменщики, плотники и грузчики, пили потихоньку, болели, время теряли на ерунде. А мой прораб организовал проживание прямо на стройке — молодец. Зигрид говорит, не будут останавливать строительство донжона на зиму, раз тут зимой так тепло. Вполне к весне донжон могут вытянуть. Хорошо бы.

Пока я разбирал дела графства в его административном центре, пришла благая весть — в моих горах всё-таки нашли железную руду! Что-то я там говорил про суконное производство? Это лёгкая промышленность, а у меня будет и тяжелая. А если железо окажется приличное, то и среднюю организуем — среднее машиностроение гораздо больше прибыли даёт. Если иметь в виду, что так в СССР называли военное производство. С железными рудами всё непросто — руда в разных местах содержит разные примеси. Где-то это бесполезный мусор, а где-то всякий молибден и прочие легирующие добавки. А потом молва идет — в какой-то местности кузнецы научились дюже вкусную сталь варить. Только весь их вклад — правильный температурный режим, а об остальном природа постаралась. Если кто думает, то я как маг-зачарователь буду со сталью играться в товарных количествах, то он сильно ошибается, не графское это дело — сталь варить. Да я вообще работать не стану, если от этого не будет моя жизнь зависеть! Я за перманентный отдых и праздность на веки вечные. Но чтоб никто не подкрадывался с кинжалом или налоговым законодательством в судорожно сжатой руке. А так почти никогда не бывает. Всегда кто-нибудь придет на выручку, как только она появится. У тебя еще не прибыль, а только доход, а эти уже очередь занимают — поделись с ними.

Глава 4 Стройка

Замок в реалиях магического мира, как оказалось — это не только дорого при строительстве, это еще и непросто в обороне. За годы, прожитые тут, я стал немного лучше разбираться в этом вопросе. Вспоминая первый конфликт с Фриго дер Долинолом, могу теперь сказать: с имеющимися силами и по всем правилам осадного искусства у нас было немного шансов взять замок Долинол, равно как и у Фриго взять наш. Каждый достаточно богатый владетельный лорд, имея мощный замок, формирует вполне конкретную команду магов для его защиты. Чаще всего она состоит из вассальных баронов, кто-то безземельный служит и проживает прямо в замке под крылом сюзерена. Но так или иначе: мага земли под рукой иметь нужно на случай магической атаки снизу; воздушник обязателен для отражения кинетических атак всяких летящих снарядов и стрел; водник просто обязателен для тушения пожаров, создаваемых агрессором-огневиком. Короче, нужен комплект магов на все случаи жизни. Так что, скорее всего впрямь нет смысла городить баронам собственные настоящие замки. От атаки разбойников защитит и простая цитадель, а от полноценного нападения с магами и осадной техникой барону не отбиться ни за какими стенами.

Фриго молодец, что догадался тогда увести всех магов из замка, кроме оборотня командира охраны. С моей точки зрения молодец. Оборотни как боевики хороши, но только от простолюдинов и прочих разбойников. Дистанционные магические атаки дырявят шкуру оборотню, как и любому прочему что человеку, что зверю. Хожу вокруг заготовки своего замка — строящегося донжона, и проматываю в голове всё, что знаю и фортификации всех миров и народов. А знаю я немного, как оказалось. Очень не хочется попасть в смешную ситуацию аналогично королю Пруссии, который в середине девятнадцатого века строил форты вокруг Кёнигсберга по правилам военной науки века восемнадцатого. И в роли Гитлера, который в двадцатом веке продолжал укреплять эти же форты, не хочу быть. Цитадель мы строим не очень высокую, но поднимется она выше будущих стен и будет венчаться не башенками и шпилями, а стрелковой площадкой.

Когда я начал втирать про баллисты, Зигрид хмыкнул и сказал, что в курсе моих бабах или пушек. Мол, верное решение и новое слово в военном деле. По его словам, их применение уже изучается кем надо, первый вывод — маги воздуха не могут отклонять снаряды по причине высокой скорости, не укладывающейся в голове. Ну и масса болтов, вернее снарядов великовата, на магический ветер они практически не реагируют. Я не стал объяснять Зигриду, что единственный способ противодействия таким «подаркам» — боковой ветер. Пусть сами ищут противоядие от моего козыря. Жаль, что он уже не в рукаве, но всё одно пока козырь.

Из подвала открытым способом вынули камень и подняли в стены. Это я дурак такой думал, что в толще скалы будут бить отдельные помещения, «каменные мешки» для рыдающих узников, сокровищницу опять же… По факту просто вынули камень из котлована, потом еще, потом опять. В одном месте вынули еще немного камня и каким-то чудом добрались до воды. Это для меня чудом, а главный архитектор и прораб чётко знал, где вода благодаря своим способностям мага земли. Ура! Замок теперь имеет независимый источник воды на случай осады. Ах да, я про котлован, потом его перекрыли в несколько ярусов и у меня получились подвалы, тюрьма, колодец, и всё под донжоном. Сам донжон почти прямоугольный в плане. Словечко «почти» касается углов, которые достаточно серьёзно скруглены. Причина такого архитектурного выверта — тараны. Как только враг увидит где прямой угол, он тут же пристраивается к нему с тараном и начинает его сносить при осаде. Расковыряет угол — лезет дальше в кладку. Так что никаких углов или сильно тупые углы в плане. Так появляются всякие многоугольники. И машикули — классное слово, означающее нависающие над стеной полки с бойницами, что обстреливать тех, кто под стенами цитадели.

Со стеной замка будет своя фишка — тут уже вовсю и давно из стен выдвигают башни, чтоб через боковые бойницы стрелять вдоль стен, снимая с них всяких насекомых, по лестницам вздумавших карабкаться наверх. Вот и у меня так будет. И вообще, основой моего спокойствия станет не запредельная высота стен, а стрелковая мощь гарнизона. Опять же враг устанет перебираться через рвы и валы перед стенами под постоянным обстрелом. А если его преимущество в магах и живой силе будет подавляющим, то и стены не спасут. Одно радует — на таком скальном основании способности магов земли по разрушению стен будут очень сильно ослаблены — невозможно магией создать полость в скале, чтоб туда провалилась часть стены. А вот ров и вал они выровнять смогут, это да. Маг земли вообще весьма специфичный маг. В сражении стенка на стенку пользы мало, если маг не под моей командой, зато при осаде и защите замков они весьма уместны. Вот только редкий это дар, у меня в войске на полторы тысячи человек и три десятка всяких магов всего один земляной.

— Я смотрю, Зигрид, вы не теряете время.