Тайна единорога

Лотти положила руку на спину Софи: отчасти – чтобы почувствовать поддержку, отчасти – чтобы удержать Софи от возмущенного лая.

– Да, мам, я все понимаю. Но неужели нельзя ничего придумать? Я говорила с дядей Джеком. Он сказал, что ты можешь работать в Лондоне и приезжать сюда к нам. Не каждый день, нет. Но на все выходные. – Лотти сама понимала, что все это звучит как-то неубедительно. Но надо же было хоть что-то сказать. Надо было добиться, чтобы мама действительно поняла, что Лотти сейчас чувствует.

Мама уже качала головой, и Лотти еле сдержалась, чтобы не накричать на нее от обиды.

– Лотти, я так по тебе скучала! Я хочу, чтобы мы были вместе. И потом, что я буду за мать, если мы будем жить в разных концах страны?!

«Эгоистка! И думает только о себе!» – заметила Софи, и Лотти мысленно с ней согласилась. Почти согласилась. Она знала: мама искренне хочет как лучше. Просто у каждого об этом свои представления.

– Я все понимаю, мам. Но и ты тоже меня пойми. Разве не здорово, когда есть большая семья?! Мне здесь понравилось. Здесь дядя Джек, и Дэнни, и Софи. И ты видела Руби и знаешь, что она моя самая лучшая подруга.

Да, это правда. Потому что Софи – даже больше, чем просто лучшая подруга. И потом, мама вряд ли бы поняла, если бы Лотти сказала, что сильнее всего будет скучать по своей таксе.

– Руби может приезжать в гости. – Мама встала, подошла к Лотти, сидящей на подоконнике, и опустилась перед ней на корточки. – Лотти, я понимаю, что тебе будет трудно. Мне очень жаль, что все так получилось. Но мы быстро вернемся к нормальной жизни, и все снова будет как прежде.

«К нормальной жизни, – невесело подумала Лотти. – Это как если бы мне отрезали руку. Моя магия просто увянет. Может быть, я все забуду и стану такой же, каким был папа. Потерянной и несчастной».

«Скажи ей! – Софи легонько царапнула Лотти по ноге. – Это все бесполезные разговоры. Я тебе сразу сказала, что так ничего не получится. Мы только зря тратим время. Скажи ей правду».

Лотти положила руку маме на плечо:

– Мама, ты не понимаешь. Мне надо тебе кое-что объяснить…

Держа руку на мамином плече, Лотти попробовала прикоснуться к маминым мыслям. Она подумала, что вместо того, чтобы объяснять все на словах, лучше осторожно показать маме магию. Но у нее было такое чувство, что она бредет сквозь густой, плотный туман. У Лотти кружилась голова. Ей показалось, что она сейчас потеряет сознание. Прислонившись к маминому плечу, она отдышалась и попыталась еще раз. Но мама вдруг вздрогнула и отшатнулась, в ужасе глядя на Лотти.

«Что мы такого сделали?» – спросила Софи, озадаченно сморщив нос.

«Не знаю!» – ответила Лотти, глядя, как мама испуганно пятится к двери.

– Мам, что с тобой? Что случилось?

Но мама уже схватилась за дверную ручку и на ощупь открыла дверь, как будто боялась повернуться к Лотти спиной.

Глава 4

Мама сказала, что устала с дороги и пойдет спать пораньше. Она не оставила Лотти с Софи ни малейшего шанса с ней заговорить.

– Что-то явно пошло не так, – заметил Дэнни, глядя на дверь, за которой скрылась Лоттина мама.

Лотти уныло покачала головой.

– Да вообще ничего не пошло, – заметила Софи. – Лоттина maman[4] не просто не слушала – она вообще не дала нам заговорить.

Дэнни удивленно поднял брови:

– Она не дала ничего объяснить? Мне почему-то казалось, что она не такая. То есть, наверное, она упрямая, да. Такая же упрямая, как ты, Лотти, но… Эй! Ты чего?

Апельсин, который швырнула Лотти, ударил его в бок и упал на пол. Дэнни ловко поддел апельсин ногой, подбросил вверх и поймал на лету. Из кармана его толстовки показалась недовольная мордочка черного крысюка Септимуса.

– Когда я сплю, Лотти Грейс, в меня не надо ничем бросать. А если очень хочется бросить, то бросай хотя бы арахис в карамели. Я не люблю апельсины. – Он сонно вскарабкался по рукаву Дэнни и улегся у него на плече.

Дэнни снова подбросил и поймал апельсин:

– Спасибо, Лотти. Я-то люблю апельсины.

– Ты сам так умеешь, или это какая-то футбольная магия? – спросила Лотти. Она была рада отвлечься от неприятного разговора о маме.

– И то и другое, – честно признался Дэнни. – Я пытаюсь освоить этот трюк без магии, но постоянно давлю апельсины ногами. Так почему она не стала слушать?

Лотти нахмурилась:

– Я не знала, как все объяснить, и решила, что лучше попробовать ей показать. Но как только я прикоснулась к ее сознанию, она вдруг стала какая-то странная и не дала мне ничего сказать. – Она пару секунд помолчала и все-таки договорила: – Она просто убежала, Дэнни. Она меня испугалась.

– Ничего себе. – Дэнни убрал апельсин в карман и уселся за стол напротив Лотти. – Так. Давай поподробнее. Что ты сделала не так?

Лотти пожала плечами:

– Откуда я знаю? Как, по-твоему, правильно? Есть вообще правильный способ, как сказать маме, далекой от магии, что ты – ведьма? Я всего лишь пыталась проникнуть к ней в мысли, очень осторожно, чтобы потихоньку показать ей магию…

– «Потихоньку» ее не проймет, – пробурчала Софи. – Ее надо ударить магией по голове со всей силы, иначе она не поверит. Я никогда не встречала такого рассудочного, приземленного человека.

– Лотти, что с твоей мамой? – спросил дядя Джек, входя в кухню. Вид у него был не на шутку встревоженный. – Я сейчас ее встретил на лестнице, и она вся дрожала. Надеюсь, она не заболела?

– Лотти расплавила ей мозги, – сказал Дэнни, сделав трагическое лицо.

– Дэнни! – возмутилась Лотти. – Это не смешно! А вдруг я ей навредила? И что теперь делать?

– Возвращаемся к первоначальному плану, – сказал Дэнни. – Объясни ей все на словах.

– Лотти, что происходит? – Дядя Джек уселся за стол, озадаченно хмурясь.

– Я попыталась проникнуть в мамины мысли, и она повела себя странно, – сказала Лотти. Она боялась, что дядя Джек на нее рассердится. Ариадна не раз говорила, что проникать в мысли других людей без их ведома и согласия – это грубо, опасно и очень дурно. – Я подумала, что так будет проще ей объяснить…

Дядя Джек задумчиво кивнул:

– Мне сейчас показалось, что она и меня тоже боится. – Он мрачно уставился в одну точку.

Лотти проговорила, с трудом подбирая слова:

– Я не хотела напугать. Дядя Джек, что я с ней сделала?

– Это не ты, Лотти. – Он печально покачал головой. – Хотя это только мои догадки. Но все сходится, да.

– Что сходится? – спросила Софи. Ее усы задрожали от любопытства.

– Тише! – шикнул на нее Гораций, с тревогой глядя на дядю Джека.

Дядя Джек посмотрел на Лотти и вздохнул:

– Пандора. Смотри сама: Пандора не раз пыталась атаковать разум твоей мамы. Видимо, Изабель выстроила защиту против любых посторонних вторжений. Даже не знаю, почему мы с Томом не подумали об этом раньше.

– Но как она могла выстроить защиту?! У нее нет волшебных способностей! Софи правильно говорит: она далека от магии, насколько это вообще возможно. Я не говорю о ней плохо, дядя Джек. Просто она очень… очень… здравомыслящий человек.

Дядя Джек улыбнулся, но как-то невесело:

– Может быть, в ней больше магии, чем ты думаешь. Или у нее очень сильный характер, Лотти. Долгое время ей приходилось справляться одной, да и раньше ей надо было как-то защищаться. Хотя твой папа пытался ее защитить от Пандоры, он не всегда мог быть рядом. Мы должны были раньше сообразить, что попытки Пандоры проникнуть к ней в голову не могли пройти даром. Видимо, что-то в ней изменилось. Хотя когда Изабель увезла тебя из Нитербриджа, мы вас почти и не видели…

Лотти надолго задумалась, пытаясь осмыслить услышанное.

– Дядя Джек, когда я узнала, что Пандора была папиной девушкой и что она пыталась отомстить папе, когда они расстались и он женился на маме, Ариадна сказала, что, возможно, Пандора что-то сделала с моей мамой. Что-то переключила у нее в голове. А может, все было наоборот? Пандора пыталась подобраться к маминому сознанию, а мама ее не пустила, но с тех пор не выносит магию? – Лотти смахнула что-то со щеки, что-то маленькое и мокрое, и только тогда поняла, что плачет.

Софи ласково лизнула ее в щеку:

– Если у нее в голове стоит защитный барьер, мы его сломаем, Лотти.

– А если нет? А если у нас ничего не получится? – еле слышно прошептала Лотти, словно боялась, что если сказать это громко, то так и будет.

– Лотти, – дядя Джек положил руку ей на плечо, – подумай сама. Ты сумела освободить папу от чар Пандоры, хотя он был далеко и ты вообще думала, что его нет в живых. Я этого не сумел! Думаешь, я не пытался его разыскать? Думаешь, я просто сказал себе: «Том пропал – ну и ладно. Найдется как-нибудь сам»? Многие годы, почти каждый вечер, когда Дэнни и его мама ложились спать, мы с Горацием пытались его позвать. Но у нас ничего не вышло. А у тебя получилось. И с мамой тоже получится. Тем более что она будет рядом, а не где-то на другом конце света.

Лотти неуверенно кивнула. Ей очень хотелось поверить его словам. Дядя Джек все правильно говорил, но он не видел, с каким ужасом мама смотрела на дочь, когда пятилась от нее.

– Мы поговорим с ней завтра, когда ты вернешься из школы, – объявила Софи. – Причем «мы» значит мы, – добавила она, глядя Лотти прямо в глаза.

* * *

Утром за завтраком мама все равно выглядела усталой. Лотти не хотела ее будить, но мама проснулась сама и спустилась на кухню. Она отказалась от сладких хлопьев и взяла себе мюсли, которые нашла на полке в буфете. Лотти заметила, что дядя Джек с беспокойством поглядывает на плотный бумажный пакет с мюсли. На пакете не было никаких этикеток, и, скорее всего, это действительно были мюсли из магазина здорового питания, где их продавали на вес. Но это мог быть и корм для хомяков.

– Не говори ей, – шепнула Лотти ему на ухо, когда пошла ставить в раковину свою миску из-под кукурузных хлопьев – они были сладкими и уж точно не предназначались для хомяков, хотя Лотти не сомневалась, что Джерри, хомяк-джентльмен, живущий у них в магазине, счел бы их восхитительными на вкус. Но ему нельзя сладкого. Он и так толстый, несмотря на его маниакальную страсть к упражнениям в беговом колесе.

Дядя Джек виновато улыбнулся. Лотти быстро обняла маму и пошла собираться в школу. Мама рассеянно улыбнулась. Вид у нее был слегка удивленный, но хотя бы уже не испуганный, как вчера. Может быть, мама забыла о том, что случилось? Лотти очень на это надеялась.

Из-за внезапного маминого приезда Лотти совершенно забыла о своем вчерашнем «обмороке» на школьном утреннике и поэтому слегка удивилась, когда Руби, с которой она как всегда встретилась на мосту, встревоженно оглядела ее с головы до ног.

– С тобой все в порядке? У тебя больше не будет видений? Ты не отрубишься прямо сейчас и не свалишься в реку?

Лотти притворилась, что ее шатает, но шутка не удалась, потому что Руби побледнела от ужаса.

– Да, извини. Это не смешно.

– Будешь так делать – я сама спихну тебя в реку, – пробормотала Руби.

– Что говорили в школе, когда я ушла? – спросила Лотти, думая о вчерашнем.

Руби молчала, глядя себе под ноги.

– Говори все как есть. – Лотти вздохнула. – Дай-ка я угадаю. Зара всем говорила, что я сумасшедшая?

– Типа того. Она еще не определилась: то ли ты сумасшедшая, то ли лгунья.

– Она думает, я притворялась? – удивилась Лотти.

Руби пожала плечами:

– Ты же знаешь, как Зара зациклена на себе. Она считает, что ты нарочно пыталась испортить утренник, который она подготовила.

– Что-то мне снова нехорошо, – хмуро проговорила Лотти. – Наверное, мне лучше вернуться домой.

– Можно с тобой? – спросила Руби. Они свернули на улицу, ведущую к Нитербриджскому холму, и увидели других ребят, идущих в школу. Многие из них обернулись взглянуть на Лотти, и хотя Лотти не слышала, как они шепчутся между собой, она почувствовала этот шепот. Это было даже хуже, чем если бы они обсуждали ее вслух.

Правда, те немногие из ребят, кто подошел к Лотти и заговорил с ней, держались вполне дружелюбно и мило. А Лили – та девочка, которая вчера возмущалась из-за командирских замашек Зары, – даже обняла Лотти:

– Тебе уже лучше? Моя сестра занимается балетом, и у нее случилась паническая атака прямо во время концерта. Она упала со сцены. Ты-то хоть не упала.

Лотти улыбнулась:

– Да, тут мне повезло. На самом деле я даже не помню, что со мной было. – Соврать оказалось гораздо проще, чем ей представлялось. – Но теперь миссис Тейлор еще не скоро заставит меня выступать перед всей школой. Что не может не радовать. – Лотти украдкой огляделась по сторонам – нет ли где-то поблизости Зары? Лотти даже не сомневалась, что Зара Мартин наверняка приготовила для нее какую-то пакость, и теперь надо только дождаться, когда все случится. А ждать – это самое неприятное, тем более если ждешь гадостей.

Зара подошла к ней на большой перемене. На уроках она то и дело сердито поглядывала на Лотти, но они сидели далеко друг от друга, и Зара не смогла бы заговорить с Лотти так, чтобы миссис Тейлор ничего не услышала. На большой перемене их класс вышел на улицу. Лотти надела куртку и обмотала шею длинным малиновым шарфом. Этот шарф – очень красивый и мягкий – мама прислала ей из Парижа. В нем Лотти чувствовала себя защищенной, пусть даже он напоминал ей о том, что сегодня после уроков ей предстоит непростой разговор с мамой. «Почему все неприятное происходит одновременно?» – устало подумала Лотти. По идее, если ты беспокоишься о чем-то одном, то все остальные тревоги должны отходить на второй план. Но они почему-то не отходили, и Лотти лишь беспокоилась вдвое сильнее.

И все же она не хотела ничего менять. Она уже не представляла, как жила раньше, до приезда в Нитербридж. Без магии. Без Софи. Без папы. Только с мамой. Да, им было хорошо вдвоем, хотя мама вечно пропадала на работе, но теперь Лотти казалось, что в той, прошлой, жизни все было обыденно и очень скучно.

– Я еще никогда не встречала такой жуткой лгуньи, как ты.

Лотти вздрогнула, очнувшись от задумчивости, и повернулась к Заре. Она старалась дышать медленно и размеренно. И сохранять спокойствие. Она не даст Заре вывести себя из равновесия. И даже не потому, что ей не хотелось лишний раз расстраиваться, а потому, что она просто не знает, что сделает, если Зара ее разозлит. Ощущение было действительно странное. Как будто носишь в себе неразорвавшуюся бомбу. Лотти нервно хихикнула.

Зара так злилась, что у нее разве что пар не валил из ушей. На щеках алые пятна, руки сжаты в кулаки. Девчонки из ее свиты стояли за спиной у своей предводительницы, и вид у них был довольно встревоженный. В последнее время непререкаемый авторитет Зары Мартин среди учеников явно пошатнулся. Даже некоторые учителя изменили свое отношение к ней и уже не считали ее идеальной пай-девочкой и непогрешимым ангелом во плоти, как это было все годы, начиная с первого класса. Это не то чтобы пугало, но все-таки вызывало тревогу, и теперь Зарины подружки нервно переглядывались друг с другом, наблюдая, как Зара наступает на Лотти.

– Думаешь, это смешно? Мне казалось, ты любишь животных, Лотти Грейс. Ты даже живешь не в нормальном доме, а в этом дебильном зоомагазине.

Лотти моргнула. При чем тут дядин зоомагазин? Она молча смотрела на Зару, и Зарины подружки занервничали еще сильнее. Было в Лотти что-то такое… очень тревожное. Особенно, когда она так молчит. И если бы кто-то из учителей увидел Лотти и Зару сейчас, им сразу стало бы ясно: Лотти ни в чем не виновата, а Зара ее обижает.

– Ты испортила нам утренник. Мы пытались собрать деньги на благотворительность, Лотти, чтобы помочь бедным бездомным животным. Из-за тебя миссис Тейлор даже не объявила сбор. И несчастным собакам в приюте вообще ничего не досталось. – Зарин голос буквально сочился печалью, и Лотти почувствовала себя виноватой. Она не знала, что деньги в помощь приюту так и не собрали.

– Я не хотела ничего испортить, – пробормотала она.

– Ты ничего и не испортила! – решительно заявила Руби. – Уж если кто-то что-то испортил, так это Зара. Я думаю, люди с радостью заплатили бы, лишь бы еще раз не смотреть, как Зара танцует. И миссис Тейлор могла бы просто сама рассказать о приюте и объявить сбор денег вместо того, чтобы снова выпускать Зару на сцену. И потом, ты же не виновата, что тебе… э… что ты потеряла сознание…

Зара сердито уставилась на нее:

– Она не теряла сознания! Ты сама это знаешь, Руби. Она притворялась. Чтобы все обратили на нее внимание. Типичное поведение Лотти Грейс.

– Что?! – растерянно пробормотала Лотти. Кажется, Зара сейчас говорила о какой-то другой Лотти Грейс. Лотти никогда не любила обращать на себя внимание. Скорее наоборот.

– Она не притворялась! – сказала Руби, но при этом легонько пихнула Лотти локтем в бок: мол, может, ты тоже что-нибудь скажешь, а не будешь стоять и таращиться, как пучеглазая тыква?

– Честное слово, мне стало плохо, – сказала Лотти Заре. В каком-то смысле, это была чистая правда, поэтому Лотти сумела не отвести глаза.

– Просто тебе не хватает внимания, – высокомерно проговорила Зара. Она скрестила руки на груди и с жалостью посмотрела на Лотти. – Это, наверное, потому, что у нее нет папы, а мама сбежала во Францию и бросила ее здесь. Никто не любит бедняжку Лотти. От этого все проблемы. – Последние фразы она проговорила вполголоса, обращаясь к Бетани, но они явно предназначались для Лоттиных ушей.