Помоги проекту - поделись книгой:
Координировал деятельность структур Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, поддерживал постоянные контакты с Москвой Г. Л. Пятаков. Сложным делом оказались переговоры относительно вывода немецкой оккупационной армии с территории Украины, которые глава ВРКП вместе с В. П. Затонским вел с ее представителями. Склонный к радикализму Г. Л. Пятаков стремился добиться от немецкой стороны сдачи всего оружия без исключения в качестве главного условия их пропуска через Россию по пути в Германию[129]. Постепенно сфера деятельности правительства расширялась. 28 декабря 1918 г. ВРКП переехало в Белгород[130], а в первые дни января 1919 года – в освобожденный к тому времени Харьков.
Собственно, в ходе восстания рабочих 1 января 1919 г., организованного исполнительным бюро ЦК КП(б)У во главе с Я. А. Яковлевым, в городе была установлена советская власть. В это время к Харькову подошли части Красной армии. Немецкие оккупационные войска сопротивления не оказали, передали советским представителям часть оружия, поддерживали порядок.
После переезда в Харьков Реввоенсовет республики постановил создать на базе украинских советских частей Украинский фронт. Командующим стал В. А. Антонов-Овсеенко, а членами РВС Н. Вишневецкий, Ю. М. Коцюбинский и Е. А. Щаденко[131].
Это ускорило развитие борьбы за восстановление власти Советов.
6 января правительство рассмотрело вопрос «о названии Украинской Республики», было решено «присвоить Республике название Украинская социалистическая советская республика»[132], 14 января вышел соответствующий правительственный декрет[133].
Незаурядный талант, организаторские способности, исключительную мобильность, энергичность, настойчивость проявлял глава правительства Г. Л. Пятаков Его личный вклад в решение самых разных вопросов был очень весомым. Он был автором многочисленных документов: манифеста, деклараций, декретов, распоряжений, которые издавались в то время правительством Украины. К сожалению, об этом очень немногие знают. Ведь даже в сборнике документов и материалов «Советское строительство на Украине в годы гражданской войны (ноябрь 1918 – август 1919)» (К., 1962), где опубликовано значительное количество документов того времени, все они поданы анонимно. А там, где необходимо указать состав правительства, имя Г. Л. Пятакова опущено. Он вообще не упоминается в этом издании. И это не единственный случай. Как рецидив прошедших времен и настроений можно расценить и то, что в изданном уже в 1987 году энциклопедическом справочнике «Великий Октябрь и гражданская война на Украине» даже в специальной статье о Временном Рабоче-крестьянском правительстве Украины (с. 546) отсутствует имя его председателя. Хотя справедливости ради следует отметить: в этом справочнике впервые за время после 1930 года помещена краткая биографическая справка о Г. Л. Пятакове.
На должности главы Временного рабоче-крестьянского правительства Украины Г. Л. Пятаков проявил глубину и масштабность видения разнонаправленных процессов, способность оперативно постигать всю сложность встававших проблем.
Однако наладить четкую работу высшего исполнительного органа республики, поддерживать деловую, творческую обстановку опытному революционеру не удалось. Чрезмерное административное давление, неумение считаться с иной точкой зрения – эти его качества постепенно привели к серьезным конфликтам с коллегами. Снова дали о себе знать разногласия между «левыми», их лидером Г. Л. Пятаковым и сторонниками правых в руководстве КП(б)У, в частности, Э. И. Квирингом и Ф. А. Сергеевым (Артемом). Понятно, что назначение председателем Временного рабоче-крестьянского правительства Украины «левого» Г. Л. Пятакова пришлось им не по душе. Имея преимущество в ЦК КП(б)У, они не хотели выпускать из-под своего влияния и правительство. Особенной «активностью», граничившей с агрессивностью, отличался Артем. Именно он получил ключевую в то время должность заведующего воинским отделом правительства (то есть военного министра). Практически сразу возникли разногласия и споры между ЦК КП(б)У и правительством, а также и внутри последнего, которые, в конечном итоге, привели к правительственному кризису.
Впрочем, Ф. А. Сергеев, в сущности, так и не приступил к своим обязанностям члена правительства, не занимался ни организацией военно-революционных комитетов на местах, ни боевой подготовкой украинских войск. Как показал его отчет на заседании Временного Рабоче-крестьянского правительства Украины 11 декабря 1918 г., по истечении двух недель воинский отдел даже не был организован. По мнению Ф. А. Сергеева, боевой подготовкой должно руководить не правительство, а воинский отдел ЦК КП(б)У через местные партийные комитеты.
Считая образование правительства Советской Украины преждевременным, Ф. А. Сергеев и другие правые в ЦК КП(б)У, ссылаясь на партийную дисциплину и подчиненность исполнительной власти ЦК, ограничивали, тормозили деятельность ВРКП, пресекали инициативу, вынуждали любые практические шаги согласовывать с правыми в Центральном комитете КП(б)У. В то же время они также ссылались, нередко безосновательно, на поддержку их действий Центром – ЦК РКП(б) и Совнаркомом РСФСР. Все это вело к дезорганизации работы Временного рабоче-крестьянского правительства Украины и вызывало протесты его руководства. 7 декабря 1918 г. Г. Л. Пятаков телеграфировал наркому И. В. Сталину: «Артем всячески препятствует работе. Наверное, неверно понимает стремление центра <…> Если считаете наше (правительства. –
Также «по-своему» Артем стремился реорганизовать управление Украинской армией, отстранить от командования В. А. Антонова-Овсеенко. К последнему он испытывал неприязнь еще с декабря 1917 г., когда тот, вопреки Ф. А. Сергееву, арестовал в Харькове группу предпринимателей и заставил их выплатить долго задерживаемую зарплату рабочим. В возникшем конфликте В. И. Ленин встал на сторону В. А. Антонова-Овсеенко, а Ф. А. Сергееву выразил порицание. Теперь последний не был согласен с начатой В. А. Антоновым-Овсеенко подготовкой активных действий войск в Украине, обвинил его в авантюризме. Для того, чтобы добиться изменения состава Реввоенсовета и смещения главнокомандующего Украинской армией, он выехал в Москву. Там его интрига получила поддержку. В то же время он вызвал в Курск и Харьков, где находилось правительство, группу своих единомышленников – правых (К. Е. Ворошилова, Б. И. Магидова, В. И. Межлаука, М. Л. Рухимовича), которые были введены в состав Временного Рабоче-крестьянского правительства, что дало правым небольшое преимущество. Собственно, в правительстве произошел своего рода «тихий переворот», после которого баланс сил, хотя и незначительно, сместился в пользу правых.
По возвращении Ф. А. Сергеева в Харьков, 8 января 1919 г. состоялось заседание правительства. Воспользовавшись преимуществом правых, Артем добился отзыва предыдущего состава Реввоенсовета и назначения в него М. Л. Рухимовича, К. Е. Ворошилова и В. И. Межлаука. В. А. Антонов-Овсеенко от должности главнокомандующего Украинской армией был отстранен, на этот пост назначили М. Л. Рухимовича.
Однако эти перестановки были немедленно обжалованы и отменены – после обращения Г. Л. Пятакова и В. П. Затонского к В. И. Ленину. В свою очередь, Ф. А. Сергеев выразил протест против восстановления прежнего состава Реввоенсовета, но он не был удовлетворен.
Затем Артем и другие правые решили добиться снятия Г. Л. Пятакова с должности главы Временного рабоче-крестьянского правительства Украины. Бесспорно, Г. Л. Пятаков был в значительной мере виноват в конфликтной ситуации внутри правительства, которая со временем переросла в ссору. Но было бы неверным снимать ответственность за этот конфликт и с противоположной стороны. 10 января 1919 г. в телеграмме В. И. Ленину, направленной из Харькова, Ф. А. Сергеев, Э. И. Квиринг и Я. А. Яковлев (Эпштейн) обвинили в конфликте и склоке Г. Л. Пятакова, они предложили заменить его Х. Г. Раковским. «Только в этом случае кризис главы правительства не станет правительственным»[134], – говорилось в телеграмме.
Однако В. И. Ленин, судя по всему, «взял паузу», выжидал. Не дождавшись ответа, правые решили самовольно отстранить Г. Л. Пятакова от должности. 16 января 1919 г. на заседании правительства (примечательно, что за 48 дней существования это заседание оказалось роковым – тринадцатым) был поставлен вопрос «О правительственном кризисе». В собрании принимали участие Г. Л. Пятаков, Э. И. Квиринг, В. К. Аверин, В. П. Затонский, Ф. А. Сергеев, М. И. Магидов, М. Л. Рухимович, К. Е. Ворошилов. Четыре члена правительства выразили недоверие Г. Л. Пятакову, а двое во время голосования воздержались.
На должность главы Временного рабоче-крестьянского правительства Украины был избран Ф. А. Сергеев (Артем). Три голоса были поданы за него, один – против, трое воздержались (Г. Л. Пятаков, Ф. А. Сергеев, В. К. Аверин)[135]. Перед закрытием заседания Г. Л. Пятаков сделал заявление: он считал для себя обязательным решение ЦК РКП(б), в соответствии с которым он назначен главой правительства Украины, и передаст полномочия лишь после соответствующего постановления ЦК РКП(б)[136].
В. К. Аверин, хотя и воздержался при выборах нового главы правительства, в сущности поддержал Г. Л. Пятакова в его последнем заявлении. По настоянию В. К. Аверина в протокол было занесено его «особое мнение»: «Ввиду того, что назначение тов. Пятакова на пост Председателя Вр. Раб. – Кр. Правит. Украины состоялось по постановлению ЦК РКП и что поэтому смена его может произойти не иначе, как по постановлению ЦК РКП – а поэтому решение ЦК КПУ и большинства правительства считаю шагом, направленным к умалению прерогатив ЦК РКП и в обсуждении и решении вышеупомянутого вопроса участия не принимал, о чем прошу довести до сведения ЦК РКП(б)»[137].
Из приведенного документа явствует, что имелось и решение ЦК КП(б)У об отстранении от должности главы правительства Г. Л. Пятакова, а В. К. Аверин во время голосования по этому вопросу на заседании правительства 16 января также воздержался, как и при голосовании за избрание Ф. А. Сергеева.
В тот же день в Москве состоялось заседание Центрального комитета РКП(б). В протоколе записано: «Принято решение согласно просьбы украинских товарищей отправить т. Раковского на Украину с тем, что он войдет в правительство Украины как председатель»[138]. Постановили также отправить в Украину группу ответственных партийных работников[139].
17 января 1919 г. Г. Л. Пятаков направил В. И. Ленину телеграмму, в которой сообщал об изменениях в украинском правительстве. Документ еще раз подтверждает, что этому предшествовало специальное решение ЦК КП(б)У: «Вчера Квиринг от имени ЦК КП(б)У поставил вопрос о моем смещении», – писал Г. Л. Пятаков[140].
А 18 января в Москву поступила телеграмма оппонентов Г. Л. Пятакова. Адресована она была также В. И. Ленину (копии – Я. М. Свердлову, И. В. Сталину, А. З. Каменскому). Из нее следует, что перестановкам в правительстве ЦК КП(б)У придавал исключительное значение, квалифицировал их как важную победу правых. «В связи с обстановкой, которая образовалась на Украине, – говорилось в телеграмме, – Ц. К. К. П. У. принял следующее решение: “Условия развития революции на Украине возлагают огромную ответственность на Коммунистическую партию Украины и исполнительные органы. Слабость и случайность связи с ЦК РКП и невозможность для РКП иметь своевременную точную информацию о состоянии дел на Украине вынуждает Ц. К. К.П.У. подчинить себе все исполнительные органы власти”. В связи с этим кризис председателя решен назначением Артема, а кризис командования назначением Реввоенсовета Украинской Республики [в] составе Рухимовича, Ворошилова, Межлаука»[141].
Далее шли сетования на переговоры российского правительства с Директорией, что, по мнению правых, могло помешать СНК РСФСР признать Временное рабоче-крестьянское правительство Украины в качестве единственного законного органа власти. Говорилось о невозможности дальнейшего пребывания В. А. Антонова-Овсеенко в должности командующего Украинской армией, выдвигалось категорическое требование его отставки. Заканчивалась телеграмма словами: «Заседанием правительства сегодня уже проведено постановление об освобождении Пятакова и замещение его Артемом. После принятия этого решения Пятаков заявил, что через назначение его Ц. К. Р. К. П., он сдаст должность только по получении от него соответствующего постановления. Решили [в] интересах Революции и дела провести постановление ЦК и Правительства к немедленному выполнению и предлагаем санкционировать и предложить прежнему командованию сдать дела относительно Украины.
Реввоенсовет Украин. Республики. Глава Правительства Артем.
Члены Квиринг, Магидов, Ворошилов, Рухимович, Межлаук и Семен Шварц»[142].
Уже 17 января 1919 г. Ф. А. Сергеев (Артем) добился решения правительства об изменении состава Реввоенсовета Украинской армии: «Напечатать постановление Правительства об освобождении т. Антонова от должности Главкома Украинской Советской армии и о назначении Реввоенсовета в составе: Ворошилова, Рухимовича и Межлаука. Т. Рухимовича назначить Главкомом армии. Передать вопрос о полномочиях Реввоенсовета на решение ЦК партии»[143].
Очевидно, после ознакомления с упомянутой телеграммой и другой доступной информацией, В. И. Ленин решил ускорить отъезд Х. Г. Раковского в Украину. 19 января 1918 г. состоялась их беседа в зале Московского Совета. В. И. Ленин говорил о необходимости восстановления единства в рядах Компартии Украины, ликвидации партизанщины, организации регулярной дисциплинированной Красной армии Украины[144]. Кроме того, лидер большевиков дал директивы и советы о привлечении на сторону советской власти боротьбистов, формальном закреплении независимости Украинской Советской Республики и подписании соответствующего договора о союзе между Советской Украиной и Советской Россией[145].
Очевидно, В. И. Ленин учитывал и тот факт, что Х. Г. Раковский был нейтральной фигурой и не участвовал в спорах между «левыми» и правыми в КП(б)У и в то же время партийным деятелем, который на протяжении последнего года оказался – так или иначе – причастным к событиям в Украине; во всяком случае, он лучше других знал ситуацию в республике и ее проблемы, пользовался там авторитетом. Особенно наглядно это продемонстрировало участие Х. Г. Раковского в работе ІІ съезда КП(б)У (17–22 октября в 1918 г.).
Тем временем Ф. А. Сергеев (Артем) понял, что он не в состоянии преодолеть существующие в украинском руководстве разногласия, положение в правительстве сложилось патовое. Продолжал «нагнетать» ситуацию и Г. Л. Пятаков. Так, 18 января на своем заседании правительство было вынуждено рассматривать первым вопрос об инциденте с «Известиями Временного Рабочего и Крестьянского Правительства Украины». В результате было решено дать разрешение Г. Пятакову сообщить – на страницах «Известий» – о том, что он не принимал участия в решении о публикации информации об изменениях, произошедших в Реввоенсовете Украинской армии. А вторым пунктом повестки стало заявление Г. Л. Пятакова «о поездке в Москву для доклада ЦК РКП», которое приняли к сведению[146].
На следующий день было дано согласие на делегирование Г. Л. Пятакова в Москву[147]. Тогда же был еще раз рассмотрен вопрос «О председателе» и постановлено: «Напечатать назначение тов. Артема заместителем Председателя»[148]. Последний перестал подписывать официальные документы как председатель (собственно, это он делал лишь на протяжении трех дней (16–18 января)). Можно предполагать, что в Харькове стало известно и о решении ЦК РКП(б) относительно фигуры нового главы правительства. Х. Г Раковский появился в Харькове 22 января, впервые присутствовал на заседании ВРКП на следующий день. А 24 января 1919 года состоялось заседание Временного Рабоче-крестьянского Правительства, по-видимому, самое короткое за все время его существования. В повестке дня стоял один вопрос: «О председателе Правительства». В протоколе записали коротко: «Главой Правительства назначить товарища Х. Г. Раковского». Последним – после Ф. А. Сергеева (Артема), Э. И. Квиринга, К. Е. Ворошилова, В. П. Затонского, Б. И. Магидова, М. Л. Рухимовича, Ю. М. Коцюбинского – протокол подписал теперь уже бывший председатель правительства Г. Л. Пятаков.
В. П. Затонский в своих мемуарах утверждает, что Г. Л. Пятаков поддержал нового главу правительства. Возможно, в известной степени так и было, ведь объективно исход кризиса не принес победы и правым, Ф. А. Сергееву, в частности. В. П. Затонский пишет: «Раковского мы (то есть В. П. Затонский и Г. Л. Пятаков. –
Однако мы с Пятаковым постановили поддерживать его как можно. Первое заседание правительства принимало Раковского не очень гостеприимно. Помню, все его предложения начисто были провалены. Пришлось объявить перерыв до следующего дня. Раковский в течение одних суток проявил чудеса дипломатической ловкости, ведя переговоры с каждым в отдельности. Менее всего хлопот было ему как раз с нами, потому что мы на все были согласны <…>. Раковский все время следил, чтобы никого не оскорбить – ни правых, ни левых. Состав Совнаркома был значительно расширен привлечением нескольких товарищей, которых до этого в Харькове не было, например, Бубнова, который сидел тогда в Киеве.
Количество правых и левых в Совнаркоме было приблизительно уравновешено <…> – и Раковский начал быстро усиливаться. Вскоре мы почувствовали, что он уже хорошо ориентируется в нашей путаной обстановке»[149].
25 января 1919 г. правительство обнародовало декларацию, в которой содержалась широкая программа борьбы за распространение и упрочение советской власти, программа социалистических преобразований. 29 января правительство было реорганизовано. Оно получило название Совета Народных Комиссаров УССР. Г. Л. Пятаков вместе с Э. И. Квирингом и М. Л. Рухимовичем (руководство Высшего Совета народного хозяйства Украины) стал членом реорганизованного высшего органа исполнительной власти республики[150].
А уже 30 января 1919 г. Г. Л. Пятаков с целым рядом поручений, в том числе – прояснить вопрос о переговорах СНК РСФСР с Директорией, был направлен в Москву. Руководство КП(б)У, СНК УССР беспокоил тот факт, что дипломатическая миссия в Москву С. П. Мазуренко – представителя председателя Директории УНР В. К. Винниченко – началась успешно, имела шансы на благоприятное развитие и могла завершиться принятием решений, в которых не были бы учтены позиции партийных и советских центров Украины.
Кроме того, Г. Л. Пятаков в качестве делегата от Украины (вместе с Я. Н. Дробнисом) должен был принять участие в конференции советских республик, которую планировалось провести в Москве в начале февраля 1919 г. Посланцам УССР было поручено «сделать формальное предложение Российской Советской республике, а также другим советским республикам о создании оборонного военного союза под верховным военным и политическим руководством Российской Советской Республики»[151].
Следует отметить, что в обоих случаях кандидатура Г. Л. Пятакова была весьма удачной, во всяком случае, он подходил для выполнения деликатных поручений больше, чем другие. С одной стороны, «левый» радикал Г. Л. Пятаков, которого хорошо знали в Кремле и с позицией которого московское руководство считалось, мог повлиять на ход переговоров советских лидеров с представителями Директории. Последнюю коммунисты Украины воспринимали как однозначно контрреволюционную силу и никакого примирения с ней не допускали. Что же касается предложения о создании военно-политического союза советских республик, тонкий расчет Х. Г. Раковского – демократа по воспитанию и убеждениям – строился, очевидно, на том, что сторонник «левых» взглядов и действий Г. Л. Пятаков послужит своего рода «противовесом» в случае усиления централизаторских настроений и будет защищать права Украины.
3. УССР – РСФСР и Военно-политический союз советских республик
Гражданская война, где бы она ни разгоралась, всегда несла с собой величайшие испытания народам. Не могли быть исключением и народы России. Разве что страдания и беды тут были намного масштабнее, битвы кровопролитнее из-за вмешательства во внутренние процессы самой к тому историческому моменту мощной военно-политической коалиции – Антанты. Выйдя победителем из Первой мировой войны, Англия, Франция с присоединившимися к ним Соединенными Штатами Америки, вместе со своими менее влиятельными и потенциально менее сильными, но многочисленными партнерами попытались объединенным фронтом противостоять развитию революционных процессов на просторах наиболее крупной страны на планете.
Мотивация была предельно простой. Большевики, дескать, разбудили самые низменные инстинкты черни и покусились на наиболее священные жизненные устои. Поэтому, защищая мировую цивилизацию, необходимо задушить революцию в колыбели, повернуть колесо истории вспять – и все, в конце концов, будет оправдано.
Революционерами, взявшими на себя смелость бросить вызов многовековым представлениям и порядкам, и, одновременно, принявшим ответственность за судьбу страны, многомиллионного народа, надо было решать вопросы огромной, колоссальной сложности. И едва ли не самой животрепещущей, абсолютно неотложной проблемой было изыскать способы утвердить свою власть, не позволить никому ее забрать, перехватить, защитить революционные завоевания. Конечно, что-то можно было достичь на дипломатическом поприще (история с Брестским миром – просто потрясающий пример!), чего-то избежать, полагаясь на благоприятно складывавшиеся ситуации и просчеты в лагерях неприятеля…
Однако, чтобы гарантированно побеждать в войне, прежде всего надо было делать ставку на собственные силы, силы вооруженные, готовые отстоять себя, свое дело, своих сограждан, свою страну. Иначе говоря, крайне нужна была мощная армия, плоть от плоти тех, кто поднялся сражаться за новую жизнь. Эта армия должна быть обязательно соответственно оснащена, получить от хозяйства страны, ее экономики все необходимое для успешного (и победного) ведения военных действий.
Уже опыт 1918 г. и начала 1919 г. обнаружил большие проблемы в советском военном строительстве. Далеко не все шло гладко даже на макроуровне. Достаточно вспомнить о «военной оппозиции» в РКП(б), вынудившей серьезно заняться поиском правильных решений VIII съезд партии[152]. В ряду безотлагательных (переход от добровольческих основ к формированию регулярной, хорошо обученной, строго дисциплинированной, с централизованным управлением Красной армии, использование старых специалистов и командных кадров) во весь рост встала задача согласования и координации действий вооруженных сил советских республик.
Дело в том, что в ходе революционных преобразований, советского национально-государственного строительства в 1918 г. – начале 1919 г. были созданы отдельные национальные (по принадлежности, а не составу) вооруженные силы с самостоятельной системой управления. В Украине военный наркомат возглавлял Н. И. Подвойский, в Литовско-Белорусской республике – И. С. Уншлихт, в Латвии – К. А. Петерсон[153]. В оперативном отношении национальные формирования подчинялись Главному командованию Красной армии (Реввоенсовету РСФСР и главнокомандующему вооруженными силами РСФСР; назначения на высшее командные должности производились Реввоенсоветом РСФСР с согласия правительств советских республик), действовали согласно его директивам, но в ряде случаев проявляли и местничество, возникали трения, негативно сказывавшиеся на результатах военных действий. Росло понимание недопустимости такой практики, концентрации руководящего начала в одном центре, что могло существенно повлиять на выработку и осуществление единых планов военных кампаний, рационального маневрирования всеми наличными воинскими формированиями для достижения максимального эффекта.
Подобные настроения все отчетливее проявлялись не только в московском центре, но и на местах.
Так, Г. Л. Пятаков, возглавлявший некоторое время военный отдел правительства УССР, делился с Х. Г. Раковским соображениями о целесообразности подхода к порученному делу: «С начала формирования военного отдела мною был принят за основу принцип союзного объединения с Российской республикой. Это объединение должно было проявиться в том, что в вопросе о формировании мы должны были исполнять задачи Реввоенсовета РСФСР, а относительно снабжения – представлять Центральному управлению поставок России плановые наряды для нашей армии и формирований»[154].
В Положении о Красной Армии УССР подчеркивалось, что военный отдел правительства, прорабатывая инструкции для армии, должен исходить из принципов строительства Красной Армии в РСФСР. 7 января 1919 г. было принято специальное постановление о распространении на территории Украины действия всех декретов и распоряжений правительства РСФСР по вопросам военного строительства. В советских военных соединениях России и Украины действовали единые уставы – полевой, строевой, внутренней и гарнизонной службы. Таким образом обеспечивалась единая военная политика, хотя каждая республика имела свою армию.
Жизнь требовала углубления экономического сотрудничества, в основе которого лежала бы единая денежная система, пути сообщения, связи и т. д. Исходя из военно-политических и экономических реалий, общественных тенденций, правительство УССР еще 28 января 1919 г. поставило перед советскими социалистическими правительствами России, Латвии, Белоруссии, Эстляндии и Литвы вопрос о заключении прочного оборонительного союза против всяких попыток уничтожить власть рабочих и крестьян, установленную ценой таких жертв.
Состоявшийся 1–6 марта 1919 г. III съезд КП(б)У в резолюции «Текущий момент и задачи партии» определил: «Основной тактической линией Коммунистической партии Украины есть линия установления единства фронта УССР со всеми советскими республиками вообще и РСФСР в особенности против мировой империалистической контрреволюции»[155].
Похожие пожелания высказывали и руководители других республик.
Конечно, всем было понятно, что вычленить из общих процессов только военные, армейские аспекты, отделить военное строительство от экономики, своеобразия национально-государственного созидания невозможно. Однако, одно дело принимать во внимание эти сопряженные аспекты общественной жизни, справедливо и конструктивно их учитывать в выработке и осуществлении политики. Другое дело – ставить последние обстоятельства во главу угла, точнее – в центр системы координат, в которой ретроспективно подходят к проблеме некоторые современные авторы.
Так, Г. Г. Ефименко смотрит на проблемы отношений между Украиной и Россией в рассматриваемый период исключительно с экономической точки зрения, больше того, изначально преследуя цель доказать, что у В. И. Ленина, партийно-советского руководства России не было иной цели, как абсолютное подчинение, закабаление Украины, максимально возможное использование ее ресурсов – попросту говоря, экономический грабеж. Он полностью абстрагируется при этом от определения системы приоритетов в Гражданской войне. В специальном исследовании[156] приблизительно треть содержания отведена под раздел под заглавием «Экономические аспекты «военно-политического союза» (ноябрь 1918 – август 1919 г.)»[157]. Однако, ни о сущности военно-политического феномена, ни о его документальном регламентировании (Декрет «Об объединении Советских Республик…») речь вообще не идет. Упоминание словообразования в кавычках демонстрирует полное невосприятие термина, воинственно-критический настрой по отношению к явлению.
В другой публикации, где ставится непосредственная задача оценить «аутентическое содержание «военно-политического союза УССР и РСФСР (март – июнь 1919 г.)»»[158] автор остается верен себе, «ставит под сомнение утвердившуюся в историографии схему отношений» между двумя республиками, абсолютизируя экономический фактор в явный ущерб другим слагаемым сложнейшего комплексного феномена.
Здесь нет потребности анализировать упомянутые публикации, начиная с несовершенства и неточностей названий, разнобое в хронологии, и вплоть до тенденциозных выводов, основанных преимущественно на селективном подборе фактов и документов под заранее избранную схему. Однако, идя за автором (но не во всем с ним соглашаясь), думается, стоит обратить внимание на некоторые моменты, на которых не останавливаются российские авторы, хотя они были воплощением, отражением жизненных реалий.
Речь, в частности, о возникавших разногласиях между большевистским центром, который, по утверждению Г. Г. Ефименко, проявлял «централизационную нетерпимость, …пытался создать такую модель государственного устройства, которая бы не видоизменялась под влиянием тактических потребностей» и «украинского субцентра советской власти», считавшегося с местными обстоятельствами и потому нередко действовавшего «вопреки воле центра»[159].
Применяемая автором «специфическая» терминология навеяна убежденностью в том, что национальная политика советской власти была как минимум, неискренней, право наций на самоопределение вынужденным лозунгом, который был рассчитан на централизацию страны. Это, в частности, привело к тому, что в первой половине 1919 г. в партийно-советских кругах популярной стала идея «слияния» УССР и РСФСР. Это понятие Г. Г. Ефименко трактует как «органическое для коммунистически-централистического мировоззрения руководителей РКП(б) стремление присоединить Украину к РСФСР, то есть лишить ее признаков целого, ликвидировать всеукраинские управленческие центры во всех сферах государственного строительства и подчинить их непосредственно Кремлю»[160]. Последним «национальная форма советской государственности в Украине воспринималось лишь как внешняя ширма, за которой нет никакого содержания»[161].
Не стоит сбрасывать со счетов, приуменьшать, или и вовсе не замечать имевших место фактов и документов, в которых в экстремальных условиях Гражданской войны, распространенной практики применения «революционной целесообразности», действительно допускались отклонения в сторону великорусского централизма, равно как и проходить мимо реакции на них местных лидеров, партийно-советских работников. Однако эти явления следует не оправдывать или безудержно клеймить, а попытаться понять природу происхождения и реальную общественную значимость, место в системе общих ценностей.
Рассуждая о взаимоотношениях между РСФСР и УССР в революционную эпоху, Г. Г. Ефименко ретроспективно накладывает на них теоретические представления, закрепившиеся позднее в практике межгосударственных отношений, не учитывает реально проявлявшейся инерции, восходящей к многовековым привычкам о едином (Российском) государстве, традициях решения возникающих вопросов из одного центра, и, как бы в «общих интересах», что априори облегчает задачу усмотреть в любом явлении и злой умысел, и коварный расчет, и еще массу других «прегрешений».
Можно, наверное, допустить, что и смысл употребляемых достаточно важных слов их автором не всегда измерялся в параметрах строго научных категорий. Поэтому, не нагнетая страстей, не уклоняясь от неудобных сюжетов, непростой и в отдельных моментах действительно противоречивый процесс рождения Военно-политического союза советских республик и роль в нем УССР и РСФСР в самых общих чертах представляются следующими.
Конкретизированная инициатива целенаправленного движения для достижения военного единства, безусловно, принадлежала В. И. Ленину, который, анализируя и обобщая комплекс актуальных проблем и тенденций, контролировал процесс из Москвы. 24 апреля 1919 г. председатель СНК РСФСР дал указание заместителю председателя РВСР Э. М. Склянскому срочно подготовить от имени ЦК РКП(б) директиву «…о единстве (слиянии) военном»[162].
Уже 4 мая 1919 г. Пленум ЦК РКП(б) обсудив вопрос «О едином командовании над армиями как России, так и дружественных социалистических республик», одобрил «проект тов. Троцкого о едином командовании над армиями как России, так и дружественных республик как директиву ЦК для всех Цека Эстляндии, Латвии, Литвы и Белоруссии и Украины и др.»[163]
Было принято и более категоричное решение «…восстановить в области военного управления и командования строжайшее начало единства организации и строгого централизма»[164].
Кроме того, ЦК РКП(б) рекомендовал впредь формировать войска и использовать их только с ведома и согласия РВС РСФСР[165].
Как представляется, логика «движения идеи – замысла» вполне понятна и естественна: обращение в военное ведомство с поручением и, в результате, с подачи военного наркома, решение Пленума о введении единого командования армиями советских республик. Заметим, единение не республик, не их экономик. Об этом ни слова. Решалось главное – сплотить под единым командованием национальные вооруженные силы. Однако, ставить точку на этом, считать проблему решенной было никак нельзя. Ведь армия – сложнейший институт, функционирование которого зависит от множества факторов, в том числе и совокупных экономических потенциалов, ориентированных на поддержание необходимых качеств, боевых кондиций армии, консолидации усилий политикумов, населения всех создавших советские вооруженные силы регионов. То есть, взявшись тянуть за одно звено, необходимо было вытянуть целую цепь.
История сохранила документ «Проект директивы о военном единстве» за подписью В. И. Ленина и И. В. Сталина, датированный маем 1919 г.
Г. Г. Ефименко считает, что авторство этого документа принадлежит Л. Д. Троцкому (или же он являлся одним из авторов), и именно этот проект был утвержден Пленумом ЦК РКП(б) 4 мая[166]. Принимая во внимание сформулированные аргументы, все же представляется возможным высказать и иное соображение. Документ появился как раз после 4 мая 1919 г., вследствие принятого тогда решения, правильно датирован (маем 1919 г.) и, согласно содержанию, включает в себя элементы дальнейшего развития подходов к разрешению вставших проблем, а именно – снабжения Красной армии, объединения железнодорожного транспорта и др.
Думается, вполне целесообразно привести в подтверждение высказанному предположению текст директивы:
«Принимая во внимание:
1) Что РСФСР вынуждена в союзе с братскими Советскими республиками Украины, Латвии, Эстонии, Литвы и Белоруссии вести оборонительную борьбу против общего врага – мирового империализма и поддерживаемой им черносотенной и белогвардейской контрреволюции;
2) что необходимым условием успеха этой войны является единое командование всеми отрядами Красной армии и строжайшая централизация в распоряжении всеми силами и ресурсами социалистических республик, в частности, всем аппаратом военного снабжения, а также железнодорожным транспортом, как важнейшим материальным фактором войны, имеющим первостепенное значение не только для выполнения военных операций, но и для снабжения Красной Армии боевым и вещевым имуществом и продовольствием.
ЦК РКП постановил:
1) признать безусловно необходимым на все время социалистической оборонительной войны объединение всего дела снабжения Красной Армии под единым руководством Совета Обороны и других центральных учреждений РСФСР;
2) признать безусловно необходимым на все время социалистической оборонительной войны объединение железнодорожного транспорта и управления железнодорожной сетью на всем пространстве братских социалистических республик под руководством и управлением Народного комиссариата путей сообщения РСФСР;
3) признать несовместимым с интересами обороны существование в братских Советских республиках отдельных органов снабжения Красной Армии и отдельных комиссариатов путей сообщения и настаивать на преобразовании таковых на время войны в отделы органов снабжения Красной Армии РСФСР и Народного комиссариата путей сообщения РСФСР, состоящие в непосредственном ведении и полном подчинении центральным органам снабжения Красной Армии РСФСР и Народного комиссариата путей сообщения РСФСР;
4) признать подлежащими отмене все декреты, относящиеся к снабжению Красной Армии и железнодорожному транспорту или управлению железнодорожной сетью, поскольку они находятся в противоречии с постановлениями и декретами, регулирующими снабжение Красной Армии РСФСР, а также управление железнодорожным транспортом и железнодорожной сетью РСФСР.
Конечно же, никак нельзя забывать об исходной мотивации – ответственные силы республик не играли в политику, а на основе уже приобретенного опыта настойчиво искали пути достижения победы в Гражданской войне, которая в 1919 г. полыхала, как никогда ранее, и не обещала затухания в ближайшее время. Надо полагать (с большой вероятностью доминирования именно такой логики), что подобным образом думали и члены Центрального Исполнительного Комитета Советов Украины, одобрившие 19 мая 1919 г. (и сделали это первыми из всех советских республик, что вообще часто позволяет считать этот шаг инициативой, или ключевым моментом) постановление:
«Общность врага требует от всех советских республик общности борьбы и единства руководства ею. Необходимость самого бережного отношения к материальным силам республики требует общего планомерного распоряжения ими. Поэтому ЦИК С[оветов] У[краины] вместе с Киевским Советом рабочих депутатов, Киевским уездным съездом крестьянских депутатов и представителями киевских профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов постановил:
1) Вся вооруженная борьба с врагами советских республик должна быть объединена во всех существующих советских республиках.
2) Все материальные средства, необходимые для ведения этой борьбы, должны быть сосредоточены вокруг общего для всех республик центра.
Исходя из этого, ЦИК поручает своему Президиуму обратиться в ЦИК всех советских республик с предложением выработать конкретные формы организации единого фронта революционной борьбы»[168].
Похожие решения были приняты высшими государственными органами других республик[169].
27 мая 1919 г. вопрос о военно-экономическом союзе рассмотрел Пленум ЦК КП(б)У, подтвердивший решения ВУЦИКа от 19 мая. На следующий день Политбюро ЦК РКП(б) обсудило вопрос «О военно-экономическом союзе с Украиной» и одобрило резолюцию:
«1. Провести через ЦИК постановление об объединении а) военного комиссариата и командования; б) В. С. Н. Х.; в) Наркомпуть; г) Наркомфин и Наркомтруд.
2. Утвердить как директиву для ЦК КПУ, что наркомы РСФСР становятся союзными наркомами, а наркомы Украины – их областными уполномоченными»[170].
1 июня 1919 г. ВЦИК РСФСР при участии представителей национальных республик издал документ, вошедший в историографию под названием «Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета об объединении Советских Социалистических Республик: России, Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии для борьбы с мировым империализмом»[171].
В декрете говорилось: «Стоя вполне на почве признания независимости, свободы и самоопределения трудящихся масс Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии и Крыма и учитывая резолюцию Украинского Центрального Исполнительного Комитета, принятую на заседании 19 мая 1919 г., так и предложений советских правительств Латвии, Литвы, Белоруссии, Всероссийский Исполнительный Комитет Советов признает необходимым провести тесное объединение:
1) военной организации и военного командования; 2) Советов народного хозяйства; 3) железнодорожного управления и хозяйства; 4) финансового и 5) комиссариатов труда советских социалистических республик… с тем, чтобы руководство этими отраслями народной жизни было сосредоточено в руках единых коллегий»[172].
Думается, упоминание резолюции украинского ЦИК Советов было не случайным. Этим, очевидно, хотели подчеркнуть важность позиции Украины в решении насущного вопроса и то обстоятельство, что основой создаваемого союза являются прежде всего два наиболее крупных и потенциально наиболее мощных практически во всех отношениях (прежде всего, в военном, экономическом и др.) республик – УССР и РСФСР.
Декрет ВЦИК от 1 июня 1919 г. законодательно оформил военно-политический союз республик, полностью соответствующий их интересам. 14 июня 1919 г. ВУЦИК обсудил этот декрет, одобрил его и дал указание всем правительственным органам Украины о немедленном претворении его в жизнь.
Образование Военно-политического союза советских республик было ответом на вызовы времени, обусловливалось потребностями защиты завоеваний советской власти национально-государственными образованиями, избравшими революционный путь развития, движение к социализму. Как покажет опыт, это было своевременное решение, в значительной мере обеспечившее нужные для эффективной политики, конечной военной победы действия.
Думается, вряд ли найдутся желающие всерьез утверждать, что самостоятельно Украина могла справиться с нашествием Деникина, поддерживаемого Антантой, мощнейшей группировкой Врангеля, бело-польской интервенцией, о чем будет идти разговор далее.
Что же касается претворения в жизнь принятых решений (и 1 июня 1919 г., как и предыдущих, и последующих), то вряд ли можно было рассчитывать, что столь непростые задачи реализовывались бы без определенных шероховатостей, осложнений, противоречий, подстерегавших исполнителей замыслов с разных сторон, да и без определенных субъективных наслоений и влияний. Нужно учитывать и то, что далеко не всем и все было ясно в курсе национальной политики большевиков (в экстремальных условиях Гражданской войны она весьма сложно нарабатывалась – даже у лидеров проявлялась масса несовпадающих теоретических и практических позиций), что вполне закономерными и оправданными были рефлексии на определенные, не до конца продуманные, совершаемые шаги и действия.
Для ученого чрезвычайно важно видеть всю сложность переживаемого момента в комплексе, во взаимосвязи, синтезе действия различных факторов.
Конечно, например, можно подозревать В. И. Ленина в тайных коварных, централистских замыслах и действиях, когда по его инициативе в мае 1919 г., в самый ответственный момент подготовки к созданию военно-политического союза в Украину были направлены два члена Политбюро ЦК РКП(б) Л. Д. Троцкий и Л. Б. Каменев и еще целая группа партийно-советских работников[173]. При этом Л. Д. Троцкий, Л. Б. Каменев, А. А. Иоффе, Г. И. Ломов и др. совершенно откровенно придерживались централистских взглядов.
Однако, можно задаться и вопросом о том, а кого иного, как не руководителя военного ведомства, надо было командировать для решения главного вопроса в условиях обостряющейся Гражданской войны, грозившей гибелью закончиться для дела революции, судьбы советской власти? Опять-таки уже Л. Д. Троцкого можно обвинить в том, что он намеренно назвал свой доклад на заседании ВУЦИК 19 мая «Оборона Советской Республики и международное положение», подразумевая, что речь шла об Украине и России как единой республике (а не двух равноправных государственных образованиях), что, кстати говоря, воспринималось членами высшего органа государственной власти с пониманием и вызывало рукоплескания. Можно усмотреть в словах Л. Д. Троцкого о том, что украинские партизанские отряды и «на скорую руку созданные отряды рабочих и крестьян… на протяжении нескольких недель, двух-трех месяцев очистили огромную территорию и присоединили миллионы трудящихся к Советской России» покушение на суверенитет УССР, непризнание национальной государственности[174]. А можно, конечно, и усомниться в правильности предложенного вывода. Ведь в данном случае смысловая нагрузка фразы заключается в проявлении феномена интернационального единства трудящихся, а не государственных образований. Тем более, что российский нарком тут же счел нужным уточнить: «наша страна (я говорю наша страна не только о Великороссии, а и об Украине), поскольку это освобожденная советская страна, является вооруженным лагерем…»[175] А далее совершенно определенно Л. Д. Троцкий употреблял для УССР и РСФСР объединяющие термины «федеративная республика», «советская страна», «советская федерация»[176]. Конечно, документально, законодательно оформленного государственного образования, включающего оба упомянутых субъекта, не существовало. Но непреложным фактом при этом остается то, что целая череда партийных и советских форумов Украины неоднократно заявляли о том, что УССР входит в федеративную связь с РСФСР, является федеративной частью последней, считая одной из главнейших задач революционное объединение советской Украины и советской России[177].
Вряд ли оправданно «вписывать» в канву отношений Украина – Россия интригу, которую затеял Л. Д. Троцкий против В. А. Антонова-Овсеенко, Н. И. Подвойского и А. С. Бубнова[178]. Возникшие противоречия, как представляется, носили преимущественно внутриведомственный и личностный характер[179].
Встречались со стороны московского центра и случаи недостаточно продуманных, невзвешенных и даже сомнительных высказываний, в основе которых лежали субъективистские взгляды на очень важные аспекты общественной жизни и отношений, которые в результате не могли не оборачиваться возникновением разногласий, недоверия и напряжения хотя бы на уровне руководства республиками.
Так, давая интервью «Правде» после возвращения с Украины, Л. Б. Каменев коснулся проблемы ликвидации партизанщины в регионе и очень категорично заявил: «Как их ликвидировать? Объединить всех в регулярную армию… Вопрос об объединении всех украинских партизанских отрядов и о создании регулярной армии нужно поставить как можно шире. Речь идет не о создании украинской армии, а о том, чтобы вовлечь все украинские партизанские отряды в единую Красную Армию. Вообще, нужно слить Украину с Россией. Нужно немедленно приступить к объединению основных отраслей управления и хозяйства. Этот вопрос о полном слиянии уже поставлен и уже приняты меры к практическому его решению»[180].
В данном случае член Политбюро ЦК РКП(б) вводил в заблуждение читателей, исказил подлинное содержание и смысл решения ВУЦИК от 19 мая, подменив их собственным видением происходящего. Такое поспешное левацкое «забегание вперед», попытки выдавать желаемое за действительное, да еще окрашенное в нигилистическое, отчасти пренебрежительное отношение к очень деликатным национальным моментам, видимое нежелание считаться со статусом соседнего государственного образования (подобные примеры были не единичными) вызывали непонимание и отрицательные эмоции на местах. Причем, рефлексии не только не скрывались. Они открыто заявлялись, как это было на Пленуме ЦК КП(б)У 27 мая 1919 г., специально остановившегося на вопросе взаимоотношений Украины с Россией и государственного статуса УССР, принявшего решение:
«1. Формальная самостоятельность УССР должна еще оставаться.
Поделиться книгой: