Пленница Волчьего Пламени (СИ)

— Я бы и не лезла! Но ты явился в наш дом, занес меч над моей дочерью! Хочешь убить ее за грехи отца, а она ничего не знает о них, и о нем самом! И я тоже не знаю! Будь справедлив и милосерден!

— Убить твою дочь и будет милосердием. Ты слышала, какая жизнь ей предстоит? Она не обретет ни мужа, ни детей, ибо у смесков не бывает потомства. А через несколько лет ежемесячные хвори сведут ее в могилу. Ты хочешь ей такой жизни?

Женщина разрыдалась.

— Молю тебя… скажи, как помочь моей Ви. Я сделаю все, клянусь! Что в моих силах и вне их. Должно же быть средство. Должно!

Она подняла на него заплаканные глаза. Увидела, как странная тень пробежала по его лицу. Подскочила и вцепилась ему в ворот.

— Я вижу по твоему взгляду, ей можно помочь! Скажи, как?! Как спасти мою дочь?!

Глава 4

Он отцепил женщину от воротника, отстранил от себя.

— Волчья кровь и волчье семя. Больше ничто не может ее спасти.

— Объясни… — недоуменно попросила женщина.

— Бывает, волк начинает давать собственную кровь своему смеску. Если это дитя или родившая его человечка дороги волку. Либо кто-то из родственников. Или другие волки — по разным причинам. Но отец твоей дочери мертв. И вся его родня тоже. А посторонним волкам ни к чему делиться своей кровью с чужим отродьем. А уж с отродьем того, кто зачал ее, и подавно.

— Что ты знаешь о нем? — прошептала женщина. — Кем он был? И кто смертельно ранил его?

— Что знаю я, тебе ни к чему, — жестко отрезал оборотень. — Людям неведомо, что происходит у волков. Волкам безразлично, что творится у людей. Так заведено искони и так пусть остается.

Женщина умолкла. Затем задала новый вопрос:

— Ты сказал — волчья кровь и… волчье семя. Это то, о чем я подумала?

Он бросил сквозь зубы:

— Понятия не имею, о чем ты подумала. Волчье семя это волчье семя. Твоя дочь не будет страдать, если ее возьмет в наложницы кто-то из волков. Самка в ней успокоится, если ею будет овладевать самец — пусть в человечьем обличье. Она получит драгоценное семя… и поверит, что зачатие может случиться. Так ведь происходит у вас, женщин. Вы испытываете удовольствие, получая мужское семя… а потом пьете отвары, чтобы вытравить плод. Но в миг удовольствия вашему чреву все равно. Оно раскрывается и блаженствует, не ведая, что вы сотворите с ним после.

Женщина вспыхнула и опустила взгляд.

— Я ничего о том не знаю. Мое чрево не испытывало такого удовольствия. Я не была ни с одним мужчиной после того, как меня изнасиловал твой собрат. В нашем городе никто не принял бы в дом обесчещенную женщину. А от негодяев, которые не отказались бы повторно обесчестить, но при том не дать заботы и крова, меня оберегал брат.

— Тот волк не собрат мне, — рявкнул мужчина.

— Я не могу знать, кем он тебе приходился.

Оборотень не ответил. Он переводил взгляд с матери на дочь. Обеим досталась жестокая судьба. Неприкаянные изгои, никому не нужные. И виной тому тот, кого он сам считал злейшим врагом.

Нить возмездия, которая вела темноволосого по этому пути, привела не к злодею — к жертве. Запах вражьего племени принадлежал несчастному смеску. И как ему теперь быть? Последовать велению инстинкта, прикончить несчастную девчонку? А заодно и мать, которая все равно не вынесет такой утраты.

Жизнь обеих не представляла ценности. Но они были невиновны. Развернуться и уйти, предоставив мать и дочь собственной судьбе?

Одно обстоятельство делает такой выбор неразумным. Дормаши. Фантом рыжеволосой женщины, который пытался убить его на рыночной площади. Его сотворили по образу этой девчонки. Чуть более взрослой, чем она сейчас.

Как такое могло случиться, если она росла вдали от межплеменных дрязг волчьего рода? Разве мог создатель дормаши придать фантому-убийце лицо той, кого он никогда не видел?

Внешность фантомов всегда имела смысл. Ее не брали у случайных прохожих, не творили в воображении. Ее заимствовали у того, кто был связан с намеченной жертвой некими узами. А значит — девчонка не случайна в его судьбе.

Задумавшись, оборотень не заметил, что женщина подняла взгляд и вовсю смотрит на него. На ее лице читались такие же сомнения и внутренняя борьба, как на его.

— Господин… — вдруг промолвила она. — Возьми Виреллу себе.

— Что?!

— Ты сказал, она перестанет хворать, если оборотень сделает ее своей наложницей. Она молода, красива и умна. Много мужчин приходили в наш дом и просили продать ее. Толвар и я гнали их взашей. Я не хочу такой участи для своей дочери. Но смерти тоже не хочу. И это лучшая участь, которая может ее постичь. Только ты можешь ее спасти!

Волк чуть не подскочил до потолка от такого предложения.

— Мне не нужна наложница-смесок! — рявкнул он. — Предложи ее другому волку.

— Господин, молю тебя… Другой может быть жесток к ней.

— Откуда ты знаешь, каким буду я? Я вообще-то пришел убить ее!

— Вот именно. Пришел убить — а вместо этого ведешь со мной разговоры, отвечаешь на вопросы. Ты не жесток. Ты сможешь позаботиться о ней — насколько умеешь и насколько это в твоих силах.

— С какой стати мне заботиться о чужом смеске?! Тем более о таком!

— Пожалуйста, не отказывай! Вирелла принесет тебе много радости! Сейчас она пред тобой больная и страдающая. Но она может быть веселой и смешливой! И она сильна духом. Она достойна тебя, господин. Не отказывай, прошу тебя! Ты не пожалеешь, если примешь ее.

Оборотень ошеломленно смотрел на женщину. Он больше не находил слов объяснить отказ. И не понимал, почему вообще пытается что-то объяснить. Почему в самом деле стоит и разговаривает, отвечает на вопросы. Вместо того чтобы наконец принять решение.

Она тем временем бросилась к небольшому сундуку у стены. Он инстинктивно схватился за оружие.

— Погоди-ка… вот.

Она достала из сундука пергамент и чернила. Положила на крышку и принялась писать. Затем развернула, чтобы чернила просохли, и поднесла ему.

— Это дарственная. Чтобы никто не усомнился в твоих правах на Виреллу. Я не знаю твоего имени, но я наложила магическую Печать Намерения. Дарственная настроена на тебя, и любой чародей на службе любого муниципалитета подтвердит твои права. Прошу, господин. Она невинна и обречена. Как однажды я. Но только на моем пути попался тот волк… а на ее — ты. Ты можешь ее спасти.

Оборотень не успел ответить. Не успел даже раскрыть рот от изумления. Дверь вдруг с грохотом распахнулась в третий раз. В комнату ворвались вооруженные стражники. В грудь пришельца нацелился арбалетный болт.

Глава 5

— Отойди от него, Кизара! — крикнул предводитель матери, направляя на оборотня взведенный арбалет.

— Нет, Толвар! — воскликнула женщина. — Не причиняй ему вреда! Он пришел с миром!

— С миром?! Фетма сказала, он занес меч над Виреллой!

— Она солгала! Ты сам знаешь, как твоя жена все время врет про меня и Ви.

— Десяток людей на рыночной площади видели, как он убил старую Алму! Они тоже солгали?

— Нет, — ответил сам пришелец. — Они не солгали.

Поначалу он молчал, не встревая в спор брата с сестрой. Лишь выставил меч перед грудью, готовясь отбить болт, если сотник все же спустит тетиву арбалета.

— Они не поняли происходящего. Старую женщину убил не я.

— Вот как? А кто? Свидетели видели тебя и огненный вихрь. Затем вихрь исчез, ты ушел, а несчастная Алма лежала мертвой с чудовищной раной!

— Я сражался с колдовским фантомом, который наслали мои враги. Он исчез, когда я одолел его. А свидетели запомнили только меня — и вихрь. Фантом подчистил им память о своем обличье и нашем сражении.

— Ты несешь чушь! Я обвиняю тебя в убийстве. Либо ты опустишь меч и отправишься в городскую тюрьму, для дознания и суда. Либо я пристрелю тебя.

— Попробуй. Полагаешь, твой арбалет окажется сильнее колдовских чар фантома? Я справился с ним. Справлюсь и с тобой, и с твоими людьми.

На черноволосого ощерилось уже несколько арбалетов. Он хранил спокойствие. Проговорил медленно, без враждебности:

— Я согласен рассказать тебе все, что знаю сам. Если ты и твои люди опустят оружие — то же сделаю я. В тюрьму с тобой не пойду. Меня привело в ваш город дело. По моему следу враги пустили колдовство. Я одолел его, и дело свое тоже завершил. Теперь я спешу в родной край. Никому не позволю задержать меня.

— А что тебе понадобилось в моем доме? Если ты не покушался на мою племянницу, зачем тогда пришел?

— За ней. За твоей племянницей.

— Ты не получишь ее!

— Твоя сестра решила по-другому. Покажи! — приказал он матери.

Та развернула перед братом дарственную, которую только что написала. Тот пробежал взглядом по пергаменту и выругался.

— Ты спятила?! Зачем?!

— Он может ее спасти, — прошептала женщина. — Пусть он возьмет ее. С нами она будет страдать… и быстро умрет. Он ей поможет.

— Кто он, бесы его возьми?!

Сотник обращался к сестре, но пришелец ответил сам:

— Фернир Волчье Пламя из клана Тарх.

Глаза сотника изумленно расширились.

— Волчье Пламя? Клан?.. Ты — оборотень? Родич отца Виреллы?!

— Нет! — рявкнул пришелец, с неизменной ненавистью, стоило сравнить его с погибшим волком. — Я не родич ему!

— Тогда зачем ты пришел за Виреллой?

Волк хмыкнул.

— Захотел наложницу-полукровку. Твоя племянница… молода, красива и умна! — он сморщил лоб, припоминая материнские похвалы. — У меня будет юная дева согревать постель. А она перестанет хворать со мной и дольше проживет. Никто не внакладе. Поэтому задавай свои вопросы поскорее — а потом я заберу девушку и уйду в свои земли. Так решила ее мать.

Сотник переводил взгляд с оборотня на сестру и потом на злополучную дарственную. Затем опустил арбалет и подал знак стражникам. Те последовали его примеру. Фернир Волчье Пламя тут же убрал меч в заплечные ножны.

— Рассказывай, что случилось на площади. Что за вихрь налетел на тебя?

— Это называется дормаши. Чародейский фантом, который творят колдуны волчьего племени. Его насылают настичь и убить выбранную жертву. Кто-то из моих врагов решил устранить меня таким образом. У меня их достаточно. Оружие дормаши — хлыст. Если ты внимательно осмотришь погибшую старуху, поймешь, что ее убило не колющее оружие, а гибкое. При мне, как ты видишь, лишь меч.

— Ты мог выбросить его или спрятать магией, — буркнул сотник.

— Мог. А еще я мог перебить тебя и твоих людей, а затем беспрепятственно уйти из твоего города, не вдаваясь в объяснения. Но ты прекрасно знаешь, что волки не убивают людей, если те не нападают первыми. Потому и опустил арбалет, услышав мое имя. Старая женщина просто угодила под хлыст дормаши — и погибла. Мне жаль, что так случилось. Если бы ей можно было помочь, я бы помог. Но она умерла мгновенно. Радуйся, что дормаши не задел больше людей.

— Ты привел его в наш город!

— Мне жаль, — повторил оборотень Фернир. — Приношу тебе и твоему городу клятву, что отыщу создателя фантома и убью его жесточайшей смертью. Он заплатит и за гибель престарелой женщины, и за иные злодейства. Наверняка на его совести хватает преступлений. Привести его в твой город, чтобы вы судили его по своему закону, не могу. У волков свое правосудие. А от вашего человечьего негодяй тут же скроется магией. Потому доверь возмездие мне. Я знаю в нем толк — поверь.

Сотник растерянно смотрел на оборотня, не зная, что еще сказать теперь. В этот момент в комнате раздался новый голос. Фернир услышал его в первый раз — но в груди что-то заныло, странно и болезненно… как будто голос уже звучал некогда в его прошлом. Далеком и позабытом.

— Мама, дядя… что происходит?

Глава 6

Медленно, нарочито размеренно Фернир повернулся на голос. Рыжеволосая Вирелла приподнялась на постели, опираясь на локоть. Потрясенно смотрела на толпу мужчин, заполонивших ее спальню. С девичей стыдливостью подтянула одеяло свободной рукой до самых плеч.

Кизара бросилась к дочери, обняла.

— Ви! Как ты, деточка моя?! Где болит?

— Нигде. Мама, почему здесь стража?

Дядя девушки немедленно махнул рукой подчиненным, приказывая уйти. Один за другим стражники покинули спальню. Они остались вчетвером: Вирелла, ее мать, дядя и оборотень.

— Все хорошо, милая! Никто тебя больше не потревожит. Ты точно хорошо себя чувствуешь?.. Ничего не болит, совсем?!

Девушка залилась пунцом до корней волос.

— Мама, прекрати! Я же не ребенок!

Каждой косточкой Фернир чуял, насколько она права. Не ребенок. Совсем.

Он вглядывался в глаза, которые до сего момента видел только закрытыми. Огромные, прозрачно-зеленые, они напоминали бездонное озеро. Оно манило погрузиться в него глубоко-глубоко… почти утонуть.

Похоже, Вирелла совсем не сознавала, что едва очнулась от изнурительного недомогания. Ни следа слабости не осталось — лишь злость и протест, что мать сюсюкается с ней при взрослых мужчинах.

— Прости, милая. Если тебе лучше, то нужно одеться и собрать вещи. За тобой пришел господин Фернир. Ты пойдешь с ним.

Теперь и девушка обратила на него взгляд. И Фернир ощутил, как его затопило этой бездонной зеленью.

— Куда?.. Кто он?