Помоги проекту - поделись книгой:
• В 6-й главе речь идет о мучениках – Иоанн видит души людей, убитых за свое свидетельство об Иисусе, которые находятся на небе и спрашивают Бога, когда Он совершит суд за их кровь (Откр 6:9–10). Большинство исследователей считают, что здесь выражено впечатление от гонений Нерона 64 года и кровавых событий Палестинской войны;
• В Пергаме был убит христианин Антипа – «верный свидетель» Иисуса (Откр 2:13), – можно предположить, что местная община переживала это с большой болью.
Свидетельство о начале локальных преследований малоазийских христиан
• Сам Иоанн, автор Апокалипсиса, находится в ссылке на острове Патмос «за слово Божие и за свидетельство Иисусово» (Откр 1:10).
• Иоанн дважды говорит о «клевете» иудеев (Откр 2:9; 3:9) – возможно, те обвиняли христиан перед римлянами или перед местными властями;
• Тема гонений настоящих и будущих раскрыта в Апокалипсисе в образе «первого зверя» – «и дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем» (Откр 13:7). В образе жесткого и властного зверя узнаются ряд характерных черт римской империи того времени, а Откр 17:9–11 показывает, что угроза от зверя есть реальность настоящего времени для адресатов.
Ожидания преследований
• Сказано, что Смирнская церковь будет иметь скорбь на протяжении «дней десяти»: «Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас… будь верен до смерти» (Откр 2:10).
• Иоанн передает утешительное послание Иисуса Филадельфийской церкви – она «будет сохранена от годины искушения, которая грядет на всю вселенную» (Откр 3:10).
Именно в опыте проживания такой боли и сокрыт подлинный «нерв» апокалиптических произведений. Нужно сказать, что вопросы существования в мире зла, страданий невинных людей и земного благоденствия грешников поднимались и в библейских ветхозаветных книгах, в особенности в литературе Мудрости. Это в первую очередь книга Иова, многие псалмы и книга Премудрости Соломона. Современные ученые полагают, что время создания этих текстов совпадает с периодом возникновения апокалиптической литературы.
Процитируем несколько ярких высказываний книги Премудрости Соломона: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих» (Прем 1:13); «а праведник, если и рановременно умрет, пребудет в покое» (Прем 4:7); «души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью… но они пребывают в мире. Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия» (Прем 3:1–4); «А праведники живут во веки; награда их – в Господе, и попечение о них – у Вышнего. Посему они получат царство славы и венец красоты от руки Господа, ибо Он покроет их десницею и защитит их мышцею» (Прем 5:15–16).
В этой книге мудрости, как и в апокалиптических текстах, мы видим переживание боли за безвременно погибших и одновременно пламенеющую надежду на Бога. Но когда весть о будущем спасении передается через словесные увещания, как в Премудрости Соломона, читатели могут с горечью возразить, что это «всего лишь слова». А в апокалипсисах эта весть усиливается дополнительными средствами – перед мысленным взором читателей предстают
Прочитаем теперь сходный по смыслу отрывок из апокалиптической книги Еноха, мысленно помещая его в контекст тяжелых переживаний, испытываемых первыми читателями книги. Тайновидец Енох говорит: «Я клянусь вам, праведные, что ангелы на небе напоминают о вас пред славою Великого к вашему благу, и ваши имена записаны пред славою Великого» (1 Енох 104). «…И я нашел записанное относительно духов тех, которые умерли в правде; и узнали, что вам будет воздано многими благами за ваши труды, и ваша участь лучше, чем участь живущих. И будут жить ваши духи, – вы, умершие в правде…» (1 Енох 103). Енох возвещает, что злые дела людей известны небесам и все время записываются: «Вы, грешники, хотя и говорите: „Вы не можете разузнать этого и наши грехи не записаны все“, однако же они [ангелы] каждый день записывают ваши грехи. И теперь я открываю вам, что свет и мрак, день и ночь видят все ваши грехи» (1 Енох 104).
И можно понять, что описания справедливого суда Бога над грешниками задевали глубокие струны души читателей, потому что те наблюдали вокруг себя видимое торжество «беззаконников», которым сходят с рук бессовестные поступки, бесчеловечные преступления. Авторы книги Еноха выражают горячую веру в то, что попранная справедливость будет восстановлена – она в полноте восторжествует в конце истории и в «запредельном» небесном мире. Нет, Бог не бросает Свой народ – люди просто не могут охватить своим ограниченным пониманием таинственные замыслы Бога об истории. Так, Ангел Уриил открывает Ездре: «Посеяно зло, а еще не пришло время искоренения его» (3 Езд 4:28)[57]. Как раз в этой связи вспомним откровения апокалиптиков о периодах истории: Бог установил определенный порядок, и сроки воздаяния находятся в руках одного Бога[58]. Апокалипсисы выражают любовь и доверие Богу, Который знает все лучше, чем мы:
«Но кто, Яхве, Бог мой, проникнет в Твой суд, кто исследует глубину Твоего пути или возвестит вес Твоей стези?
Или же кто способен понять Твой непостижимый совет? Или кто из тех, что рожден, когда-нибудь найдет начало и конец Твоей премудрости?..
Но Ты точно знаешь, что Ты сделал с Твоими рабами, ибо мы неспособны понять, что есть добро так, как Ты, наш Создатель.
Но я буду опять говорить пред Тобою, Яхве, Бог мой» (Сирийский Апокалипсис Варуха 14:8–9, 15–16).
Логично, что апокалипсисы призывают верующих к «терпению» – к принятию ситуации и стойкому и мужественному отношению к суровой действительности. Терпение есть «главная апокалиптическая добродетель». И это терпение будет вознаграждено – апокалипсисы возвещают, что Бог в конце концов Сам вмешается в историю (в день Господень), обратит жизнь праведников ко благу и обновит Свое творение.
Вот с какой красотой это описано в откровении Варуха: «Но тем, кто будет спасен своими делами, и чаяния которых – в Законе, надежды – на разум, чья вера – в премудрости, тем в их время будут явлены чудеса.
Они увидят тот мир, что незрим ныне, они узрят время, которое ныне скрыто от них, время, которое уже не будет старить их.
Они будут жить на вершинах этого мира, они будут подобны ангелам и сравниваемы со звездами. И они смогут принимать по желанию любое обличье, от красоты до сияния, и от света до торжества славы.
Ибо пред ними откроются просторы рая, и им будет явлена величественная красота живых существ под престолом, а также все ангельские воинства… Они освободились от этого мира скорби и отложили груз страданий» (Сирийский Апокалипсис Варуха 51:7–11, 51:14).
Результатом такого божественного откровения должно стать успокоение сердца вопрошавшего героя и мир в его душе: «Но ты, Варух, укрепи твое сердце ради сказанного тебе и уразумей то, что тебе показала благодать в видениях, ибо вот ты был весьма утешен навек» (Сирийский Апокалипсис Варуха 43:1).
Сопоставим теперь общие мировоззренческие основы ветхозаветных пророческих книг и апокалиптических произведений.
И те и другие разделяют общую веру в то, что благой Бог является абсолютным владыкой истории – даже когда происходящее вокруг, казалось бы, очевидно свидетельствует об обратном. Бог может сотворить невозможное по земным меркам, Его могуществу нет предела.
При этом смысловые акценты пророков и апокалиптиков весьма различны. Пророки представляют Бога всегда действующим в мире и направляющим людей и народы на путях истории. А в апокалипсисах Бог как бы временно дистанцировался от человеческой истории – согласно ощущению апокалиптиков, мир находится в плену у сил зла, у которых на какое-то время «развязываются руки». У пророков угнетающие Израиль царства мыслились как «инструменты» в руках Бога, служащие для приведения Его народа к покаянию, – то есть языческие царства тоже оказываются включены в божественный спасительный замысел. А в апокалипсисах краски сгущаются: царства-угнетатели сближаются с противящимися Богу темными силами, они открыто сражаются
В целом апокалиптика более пессимистично настроена по отношению к человеческой истории, чем пророки[59]. Пророки также осознают, что в мире много зла и несправедливости, но для них такие «несовершенства» означают необходимость покаяния, то есть внутреннего обновления и осуществления практических усилий, направленных на дела справедливости. Призывая людей к изменениям и конструктивным действиям, пророки выражают убеждение, что история может идти иначе. Спасение Божие происходит в истории и само произрастает из истории; пророки возвещают, что после обращения людей к Богу история вновь будет наполнена благодатью и спасением.
Апокалиптика же, напротив, исходит из убеждения, что исторический процесс «зашел в тупик». Все происходящее настолько опутано злом, испорченность общества и общественных механизмов уже настолько велика, что избавления нужно ждать не от каких-либо «земных» инициатив (неминуемо поврежденных злом), но только «свыше», от Самого Бога (как своего рода deus ex machinа[60]).
Можно сказать, что такая позиция апокалиптиков есть своего рода ответ на проблему существования зла в мире и незаслуженных страданий («теодицея»). «Человеческая история, погруженная во зло, как бы лишается права на дальнейшее существование – остается лишь один выход: Сам Бог остановит историю и полностью искоренит установившийся извращенный порядок»[61]. Апокалиптики находят утешение в твердой вере – что бы ни происходило в истории, последнее слово останется за Богом. Однако Его победа свершится лишь «в конце»[62]. И они побуждают верных Богу стойко продержаться до этого великого обетованного вмешательства Бога в будущем. Находясь в ожидании, праведники как бы осознают себя не частью этого мира, а противостоят миру.
В качестве иллюстрации этих выводов процитируем впечатляющие стихи книги Варуха:
«То, что существует ныне, есть ничто, грядущее же будет весьма великим.
Тленное проходит, и смертное уносится, и ни о чем из настоящего уже не вспомнят, не вспомнят более об этом времени, оскверненном злом.
Бегущий ныне бежит тщетно; и успевающий скоро падет и будет унижен.
Ибо желанно будущее, и в грядущем – наша надежда. И есть час, который не прейдет, грядет эпоха, которая пребудет вовек, новый мир, который не приведет к тлению идущих под его властью и не поведет к гибели тех, кто спасается в нем» (Сирийский Апокалипсис Варуха, 44:8–12).
Исследователи также отмечают, что у пророков история развертывается по большей части как
Тема 3. Положительный потенциал апокалиптических книг и новозаветного Апокалипсиса для современного читателя
На основе проведенного сопоставления пророческих и апокалиптических книг некоторые читатели могут заключить, что выраженное в пророческих книгах мировосприятие является более оптимистичным и конструктивным, чем у апокалиптиков. Ведь получается, что апокалиптические тексты «нагнетают» присутствие зла в мире и «пораженчески» смотрят на человеческие достижения в истории?
Поясним этот важный смысловой момент. С одной стороны, верно, что взгляд пророков больше подчеркивает роль самого человека, высокое значение его деятельности для развития истории к миру и добру. И если человек убежден, что многое зависит от него самого, значит, высока вероятность, что он действительно сможет сделать свою жизнь и жизнь других лучше. С другой стороны, будет неверным ставить тексты пророков и апокалиптиков в один ряд и взвешивать, какой взгляд «лучше» или «хуже». Всегда важно учитывать, что эти книги написаны под влиянием своего особенного контекста, ставят разные цели и могут являть разные грани откровения Божия.
Апокалиптические тексты были рождены из определенного внутреннего состояния: мироощущение апокалиптиков сформировано ситуацией бóльшей политической несвободы и острого чувства происходящей несправедливости. Апокалипсисы зачастую писались «по горячим следам» произошедшего бедствия или горя – случилось что-то невероятное, чего раньше невозможно было даже представить (примеры – насильственная смерть за веру, разрушение святого города Иерусалима). И кажется, что весь мир уже пошатнулся, прошлое ушло безвозвратно. Мы сами совсем недавно в 2020 году столкнулись с сопоставимым опытом – пандемия коронавируса разрушила привычное течение жизни, принесла с собой непредсказуемые последствия, смерти, тяжелые болезни, потерю заработка… Как найти внутреннюю опору, как помочь себе преодолеть страх, депрессию или озлобленность? В такой ситуации тексты, подобные апокалиптическим, помогают дать выход человеческой боли.
Человеческая жизнь очень многогранна, в ней встречаются множество разных обстоятельств, неожиданных событий, переживаний. Соответствующее реальной жизни пестрое многообразие мы замечаем и в Библии, в религиозной литературе. В Библии есть советы и «на каждый день» – в условиях спокойной мирной жизни, – и на случай тяжелых, смутных и «турбулентных» времен. Подобно книге Иова и Плачу Иеремии апокалиптические произведения как раз помогают проживать боль, выплеснуть свой крик. Кому довелось испытать вопиющую несправедливость, дискриминацию, насилие, наглую ложь, кто ощущал себя бессильным против могущественного зла («весь мир идет на меня войной»), тот наверняка ощутит эмоциональный настрой апокалипсисов как нечто близкое.
Еще один смысловой момент в апокалипсисах может озадачивать современных христианских читателей. В ряде апокалипсисов присутствует идея о том, что события жизни людей определены заранее на небесах, и здесь можно увидеть отголоски детерминизма – учения о пред определенности событий. В частности, оно выражено в образах небесных книг судеб мира, в которых записано все, что будет происходить на земле. Например, в Первой книге Еноха указывается, что Енох видел «все дела людей, которые будут на земле до самых отдаленных родов» (1 Енох 15)[63]. Не следует ли из этого, что иудейские апокалипсисы оказываются более близкими языческим представлениям о правящем миром слепом роке-судьбе, чем христианскому учению о свободе воли человека?
Христианские авторы не принимают детерминизм, но предлагают руководствоваться неким парадоксом: события одновременно зависят «на 100 процентов от Бога и на 100 процентов от самого человека». Бесспорно, общий ход колеса истории направляет Сам Бог, но в конкретной точке, в конкретных обстоятельствах для Него важен отклик человека, готовность его свободной воли «идти путями Божьими». Яркий новозаветный пример «синергии» человека и Бога – радостная решимость Девы Марии служить замыслу Божию, ярко проявившаяся в Ее ответе архангелу Гавриилу: «Вот Раба Господня, да будет Мне по слову твоему» (Лк 1:38).
В новозаветном Апокалипсисе можно встретить суждения о предопределенности некоторых событий. Однако ярко выраженного детерминизма в нем нет, потому что в нем неоднократно выражается убеждение, что покаяние и изменение людей возможны. Но стих Откр 13:10 в древних рукописях звучит так: «Кому – в плен, того уведут в плен. Кому – от меча погибнуть, тот от меча погибнет. Здесь терпение и вера святых» (перевод РБО), это почти дословное повторение слов пророка Иеремии (Иер 15:2). Интересно, что в других рукописях смысл этого стиха изменен, поэтому в русском Синодальном переводе мы читаем его так: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен». Может быть, текст существовал в двух вариантах, а может быть, переписчики были смущены столь «резкой» мыслью о неизбежности?..
Необходимо отметить, что существуют обстоятельства, когда психологическое принятие некоторой «предопределенности» может сыграть весьма положительную роль. Осознание человеком того, что у него нет возможности повлиять на какое-либо событие, может освободить его от лишних тревог или бесплодных сожалений. Приведем пример из Евангелия от Иоанна относительно события из прошлого. Когда апостолы спросили, почему некий человек родился слепым, – это его родители согрешили или он сам, – Иисус ответил, что это не было ничьей прямой виной (Ин 9:1–3)[64]. Есть жизненные ситуации, которые человеку нужно принять как факт: что случилось – то случилось, как есть – так есть.
Относительно событий будущего уместно вспомнить призыв Иисуса «не заботиться о завтрашнем дне» (Мф 6:34), то есть не поддаваться чувству тревоги из-за неопределенности будущего[65]. Вместо тревоги Иисус предлагает найти опору в доверии Богу, Который заботится о всем Своем творении. Вспомним следующие слова Иисуса: «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре» (Лк 18:7–8).
Давайте обсудим, какие факторы могли повлиять на формирование мнения о том, что ход событий предопределен заранее согласно неким высшим закономерностям, и человеку остается только их осознавать и следовать им, не вступая в противоречия (как гласит поговорка, «умного судьба ведет, а глупого тащит»). Распространенность такого мнения не в последнюю очередь связана с особенностями сопутствующих общественно-политических обстоятельств. К примеру, это учение ярко выражено в философии стоиков, а стоицизм приобрел особенную популярность в Риме именно со времени Октавиана Августа (I в. до Р. Х.). Это был период перехода от республики к империи, когда политическая сфера постепенно становилась все более зависимой от одного человека в государстве и «зацементированной» для остальных граждан, которые теряли возможность влиять на управление государством. Поэтому не вызывает удивления, что авторы апокалипсисов – жители империй больше склонялись в сторону «предопределенности».
Конструктивный настрой и позитивные ожидания многих пророков Иудеи и Израиля подпитывались тем, что пророки могли оказывать реальное влияние на политическую обстановку своей страны. Пророк Исайя и другие непосредственно удостоверялись, как предпринимаемые ими действия изменяли обстоятельства.
Выскажем еще одно соображение относительно различий между мировосприятием пророков и апокалиптиков. Представляется, что их можно мыслить не как два альтернативных варианта отношений к
Разберем теперь третий момент, смущающий современных читателей в апокалиптических текстах. Мы уже не раз употребляли слово «страх» применительно к апокалипсисам. У современных людей это одно из первых слов, что ассоциируется со словом «апокалипсис». В апокалиптических произведениях объективно много описаний катастроф, вследствие этого и произошла трансформация, что термин «апокалипсис», вместо первоначального значения «откровения» и раскрытия тайн, в современном словоупотреблении стал синонимом катастроф вселенского масштаба, чего-то очень мрачного. Так зачем и почему в апокалипсисах приведено столько описаний катастроф и бедствий[66], не противоречит ли это тезису настоящей книги, что апокалиптические произведения были призваны воодушевлять и вселять надежду?
Вначале отметим, что масштабные «катастрофы» – это не есть нечто «взятое с потолка» и совсем незнакомое нам. Приведем важное размышление современного толкователя Библии о глубоких психологических корнях темы катастроф: «Апокалиптические рассказы изображают гибель человечества от стихийных сил, от потоков воды или огня. Они выражают озабоченность, от которой человечество не может до конца освободиться, – является ли наша земля безопасным местом для жизни? Эти апокалиптические описания вполне реалистичны – во многие времена люди подвергались действию цунами и наводнений. И это поднимало взволнованный вопрос: может быть, однажды воды накроют всю планету, оставив ее совсем необитаемой? Извержения вулканов, без сомнения, провоцировали то же самое беспокойство – а что, если огонь перейдет все границы и пожрет все живое? И истории о катастрофах выражают наши страхи глобальной катастрофы, которая уничтожит всю жизнь на земле. Теперь же у нас есть научные объяснения вулканическим извержениям и цунами, мы можем их прогнозировать и знаем, что это еще не „конец“. Научное знание освободило нас от прежних страхов, разделяемых нашими предшественниками. Однако эпоха научно-технического прогресса в свою очередь принесла с собой новые огромные вызовы – вследствие создания атомной бомбы человечество теперь может уничтожить и само себя, и всю жизнь на Земле.
Апокалиптические рассказы позволяют этой тревоге „выйти на поверхность“ и тем самым служат средством справиться с ней. Лучше открыто говорить об этом, нежели чем загонять эти человеческие тревоги и страхи глубоко в подсознание»[67].
Таким образом, в апокалипсисах выводятся наружу общие для человечества переживания (в терминологии психолога К. Юнга – находящиеся в нашем коллективном бессознательном). И вплоть до нашего времени бессчетное количество книг и фильмов посвящено мировым катастрофам «конца света» и и выживанию в них – никто не стал бы их создавать, если бы эти темы не задевали людей за живое!
Благодаря своим объемным зрительным образам и видениям апокалипсисы наверняка вызывали яркие эмоции своих читателей, можно представить, что у тех прямо «захватывало дух» при мысленном лицезрении впечатляющих событий и в напряженном ожидании развязки с участием Бога… Можно предположить, что в те времена апокалипсисы воздействовали на своих адресатов подобно эпическому зрелищному кино в современном мире. И если продолжить это сравнение, можно сказать, что описания катастроф – это неотъемлемая часть апокалиптического жанра.
Но все-таки почему катастрофы есть неотъемлемое свойство этого жанра, какие можно выделить смысловые причины? Здесь присутствуют два ключевых момента. Вначале вспомним, какие именно катастрофы были описаны. Сам Иисус в Евангелиях перечисляет как знамения «конца» следующие «традиционные» бедствия: кровопролитные войны, голод, природные катаклизмы – землетрясения, помрачение солнца, луны, звезд – и гонения на верующих (Мф 24; Мк 13; Лк 21).
Во-первых, бедствия предполагают идею возмездия за содеянное зло; вспомним, что первый «апокалиптический» рассказ в Библии – это рассказ о потопе (Быт 8–9), в котором говорится, что именно умножения преступлений вынудило Бога очистить землю от губящих ее людей, эксплуатирующих друг друга. То есть уничтожение «старого порядка» мира происходит после вопиющего умножения зла.
Во-вторых, природные катастрофы как раз и сигнализируют замену «старого» обветшавшего во зле мира новым миром Божиим – прежний порядок мира должен устраниться, чтобы освободить место «новому небу и новой земле, на которых обитает правда» (2 Пет 3:13). И этот «уход» старого творения древние авторы представляли в образах, противоположных
И именно в этом состоит главный смысл. Говоря о бедствиях конца, Иисус использовал традиционный библейский образ – «родовые муки» (Мф 24:8). «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин 16:21). Образ рождения новой жизни ярко показывает, что не на «катастрофы» нужно обращать основное внимание, а на то, что следует за ними: приход новой жизни, соединение Самого Творца со Своим творением, спасительное обновление всего мира, восстановление личных отношений между человеком и Богом в любви. Вот в чем состоит провозвестие новозаветного Апокалипсиса – в обретении Нового Иерусалима – нового рая, в возвращении домой к Отцу!
Таким образом, возвещаемая в Апокалипсисе новая «благая весть» звучит гораздо более мощно, чем описания катастроф. «Если использовать выражение из Апокалипсиса, можно сказать, что „альфа и омега“ книги – это откровение о благом Боге, Который любит Свой народ и спасает его. Цель Иоанна – конечно, не в том, чтобы к страданиям малоазийских церквей добавить еще и страх, но чтобы вдохновить их и побудить держаться благих путей Божиих. Важнейший для Апокалипсиса призыв к читателям – „не бойтесь!“»[69].
Новозаветный Апокалипсис Иоанна разделяет множество традиционных черт апокалиптического жанра – таинственные видения, атмосфера воздаяния, отклик на тяжелые события своего времени… Но при всей опоре на предшествующие апокалипсисы Тайнозритель Иоанн являет нам яркую оригинальность, причем не только в деталях, а в ключевых чертах повествования. В чем же состоит эта оригинальность?
В то время как почти все апокалипсисы написаны от лица известного персонажа из более древней библейской истории, Иоанн, следуя пророческой традиции, не скрывает имени настоящего автора. Авторство нашего Апокалипсиса не приписывается некоему древнему избраннику Божию, отличающемуся от остальных особой мудростью и прозорливостью. Автором является «брат» христиан – их современник, который вместе с ними разделяет «скорбь, царство и терпение» (Откр 1:9).
Нужно сказать, что во многих апокалипсисах главными действующими лицами являются именно герои-тайновидцы; апокалипсисы Еноха и Варуха, Авраама и Завещание 12 патриархов изобилуют биографическими деталями, живописующими своего героя; к примеру, описывается специальная подготовка Варуха и Ездры к принятию откровений, очищение себя постом и слезной молитвой (2 Варух 20:5–6; 3 Ездра 5:13), их торжественное молитвенное ходатайство за своих сограждан. Однако в новозаветном Апокалипсисе мы не находим ничего сопоставимого. Автор Апокалипсиса очень мало и сдержанно говорит о себе – как и авторы Евангелий, он полностью находится на служении тайне, которую он описывает. Мы понимаем, что Иоанн хочет отдать все внимание другой исторической личности…
Итак, самое главное отличие Откровения Иоанна Богослова от прочих апокалипсисов – это центральная роль Иисуса Христа. Безусловно, образ Мессии присутствует и в некоторых других апокалипсисах, однако ни в одном из них Мессия так не доминирует и не сияет, как Иисус, представленный в Апокалипсисе под многочисленными образами и титулами. Именно ярко выраженный христологический характер новозаветного Апокалипсиса делает его уникальным по сравнению с другими представителями апокалиптического жанра.
Можно подытожить, что Иоанн ощущает себя посредником и снимает с себя главную роль как бы в двух направлениях: во-первых, он передает первенство Иисусу Христу, во-вторых – христианским общинам, для которых он пишет и которым Христос направляет откровение через него. Действительно, новозаветный Апокалипсис есть скорее «Откровение Иисуса Христа», чем в собственном смысле «Откровение Иоанна»!
Вопросы к уроку
1. Почему Апокалипсис так выделяется среди прочих книг Нового Завета? Эта книга уникальна в своем роде или есть целый жанр подобных произведений?
2. Каковы наиболее типичные черты апокалипсисов?
3. Содержатся ли в Библии еще апокалипсисы, кроме рассматриваемого нами новозаветного?
4. В каких исторических обстоятельствах возникали произведения апокалиптического жанра? Почему именно эти обстоятельства способствовали рождению литературы подобного плана?
5. Кому открывались небесные видения, кто главные герои апокалипсисов?
6. Кто были авторы апокалипсисов? Легко ли ответить на этот вопрос, исходя из содержания апокалиптических текстов?
7. Описывают ли апокалипсисы исключительно отдаленное будущее?
8. Чем апокалиптика отличается от пророческих текстов Библии, как можно обобщить основные мировоззренческие различия?
9. В чем положительные стороны присутствующего в апокалипсисах убеждения, что история мира «определена свыше»?
10. Почему в апокалипсисах изображается много катастроф?
11. Что общего у новозаветного Апокалипсиса с другими апокалиптическими произведениями?
12. Каковы характерные отличия Апокалипсиса от других апокалиптических произведений?
Урок 3
Общие подходы к толкованию Апокалипсиса; знакомство с основными богословскими темами Апокалипсиса (Откр 1)
В настоящем уроке мы начинаем непосредственно знакомиться с повествованием Апокалипсиса. Мы обсудим общее содержание, композицию и методы толкования образов Апокалипсиса. Мы затронем очень важную тему – что говорит Апокалипсис о «временах и сроках» завершения мировой истории? Вдумчивый анализ соответствующих мест Апокалипсиса и Евангелий раскроет нам главные смысловые акценты учения о «близящемся конце». Далее мы перейдем к подробному рассмотрению первой главы: прокомментируем первое явленное Иоанну видение воскресшего Иисуса Христа в Его славе. Богословское провозвестие Апокалипсиса начинает раскрываться уже с самого первого видения – и это провозвестие о Боге и Иисусе Христе.
Тема 1. Композиционное построение Апокалипсиса и основные подходы к его толкованию
Рассмотрим общую композицию повествования Апокалипсиса, состоящего из 22 глав, и сразу выделим его основные тематические разделы.
Первая глава Откр 1 содержит «предисловие» ко всей книге и описание видения воскресшего Иисуса Христа во славе, бывшее Иоанну на острове Патмос. Христос поручает записать видения и послать текст церковным общинам семи малоазийских городов. Эти города – Эфес, Смирна, Пергам, Фиатира, Сардис, Филадельфия и Лаодикия (Откр 1:11).
В главах Откр 2–3 Иоанн передает семи церквам предназначенные для них слова Господа Иисуса; эти послания содержат различные наставления, одобрения и обличения.
В главах Откр 4–22 изображаются открываемые Иоанну небесные видения. После Откр 22:5 следует заключительная часть книги. Последняя глава Откр 22 завершается пожеланием благодати адресатам: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами» (Откр 22:21).
Итак, Апокалипсис можно разделить на вступление (пролог), послания семи церквам, цикл видений и заключение (эпилог). Эти четыре главные части сам автор выделяет с помощью формулировок «…что будет вскоре» (Откр 1:1; 22:6) и «что будет после сего» (Откр 1:19; 4:1).
В свою очередь в цикле видений Откр 4–22 можно выделить фрагменты, являющиеся законченными и цельными по своему смысловому содержанию. Ряд таких фрагментов объединяются в более крупные разделы[70].
В нижеследующей таблице представлено укрупненное деление текста Апокалипсиса на разделы вместе с основными описываемыми в них видениями.
Еще одно выражение, которое подобно «маркеру» выделяет границы разделов Апокалипсиса, – это выражение «в духе»: пребывание Иоанна «в духе» ознаменовало переходы к качественно новым видениям. Эти слова присутствуют в Откр 1:10; 4:2; 17:3; 21:10, то есть перед видением Иисуса Христа как Сына человеческого, перед первым небесным видением престола Божия, перед видением «великого города» Вавилона и «великого города» Небесного Иерусалима.
Поделиться книгой: