Практическое руководство по злу

— Так в чём твоя проблема со мной? — огляделась я. — Недостаточное количество убийств за обеденным столом?

Она присела на ветку, оскалив жемчужно-белые зубы.

— Моя проблема в том, что у тебя жалостливое сердце, Кэт, — протянула она. — У тебя есть все эти красивые представления о том, как всё должно быть, но, когда приходит трудный выбор, ты колеблешься. У тебя есть шанс добиться каких-то реальных перемен, но в конечном итоге ты задохнёшься от этой самой праведности, — она театрально взмахнула рукой, — это закончится тем, что нам действительно разобьют сердце, а я просто не могу этого допустить.

— Значит, я должна просто ходить и резать всех, кто делает вещи, с которыми я не согласна? — ответила я. — Звучит, как план на победу.

— Если бы у тебя был выигрышный план, я бы не возражала, — невесело улыбнулась двойник. — Но ты же не пытаешься победить. Ты пытаешься быть правой.

Одним плавным движением она спрыгнула с ветки и бросилась прямо на меня. Я была захвачена врасплох настолько, что не смогла вовремя поднять меч. Дерьмо. Мы обе плюхнулись в воду — что случалось с самого начала этой маленькой прогулки слишком часто, на мой взгляд, и вцепились друг в друга, стараясь оказаться наверху. Ей удалось забраться на меня, но она оставила своё лицо открытым, так что я выбила ей зубы рукоятью меча — она оттолкнула меня и вскочила на ноги, одновременно со мной.

— Вот это уже больше похоже на правду, — засмеялась она, сплёвывая сгусток крови, скопившийся во рту. — Замахнись этой штукой, как будто ты серьезно.

— Ты сошла с ума, — прорычала я. — В этом нет никакого смысла.

— Ни в чем нет никакого смысла, — улыбнулась она. Она изящно дернула запястьем, извлекая откуда-то из рукава нож. Я знаю этот нож. Он принадлежал мне меньше двух дней, но я бы уже узнала его где угодно: первый раз, когда им воспользовалась, я никогда не забуду.

— В жизни есть только один выбор, Оруженосец, — сказала мой двойник, сверкнув зубами. — Ты можешь быть тем, кто заставляет вещи происходить, или тем, с кем они происходят. Давай выясним, кто из них ты, идёт?

Она бросилась на меня, замахиваясь. В ней не было ничего практичного или элегантного — она была просто девушкой с острым лезвием, пытающейся порезать мне горло. Я обошла её, позволив инерции пронести её мимо, и ударила по ноге мечом. Крайне неудачно: лезвие отскочило от стальных поножей. Меня никогда не учили владеть мечом, и это было заметно.

— Может отнесёшься чуть серьезнее? — упрекнула меня двойник. — Иначе мы будем заниматься этим всю ночь.

Я стиснула зубы, сдерживая свой гнев. Я достаточно часто насмехалась над людьми, заставляя их совершать глупые ошибки, чтобы не понять, когда кто-то пытается сделать то же самое со мной. Двойник наклонилась в быстром полушаге, лезвие направилось прямо к моему горлу, но удар был слишком яростным. Слишком много сил было вложено в него, но недостаточно контроля: она напрасно тратит движения. Мой кулак ударил её в подбородок, и она отшатнулась, но оттолкнула мой меч, когда я попыталась его поднять. Острый край впился в кожаные перчатки, которые она носила, оставляя тонкую струйку крови, когда она отступила назад и начала кружить вокруг меня. — Первая кровь за мной, — тихо сказала я.

Она рассмеялась.

— Последняя кровь — это единственное, что имеет значение, — ответила она и снова бросилась вперед.

Я поймала её запястье, когда оно приблизилось к моей шее, пальцы больно впились в холодную мокрую кольчугу, пока я пыталась удержать её. Она попыталась ударить меня головой, но я вовремя опустила свою, поэтому она лишь ткнулась лбом мне в макушку. Двойник отшатнулась от боли, и это была та пауза, которая мне была нужна — неуклюже, используя меч больше, как огромную иглу, чем оружие, я воткнула острие в её яремную вену. Брызнула кровь, и она упала на колени, задыхаясь. Я холодно посмотрела ей в глаза.

— Теперь моя очередь произносить речи, — выдавила я. — Тебе не хватает концентрации. Тебе не хватает дисциплины. Ты просто набрасываешься на цель: всё, что ты можешь сделать — это ломать вещи, пока ты не сломаешься сама.

Она издала булькающий смешок, кровавая улыбка растянула ее губы.

— Над чем ты смеёшься? — поинтересовалась я.

— Ты не вздрогнула, — проскрежетала она.

Она упала в воду лицом вниз, и мне пришлось перевернуть её, чтобы вытащить лезвие. Красное пятно начало расползаться по грязной воде, но я, успокоив дыхание, выдернула меч. Я подняла свободную руку, чтобы вытереть пот со лба, хотя рубашку и брюки, трижды побывавшие в грязи, было уже не спасти. Мне не очень хотелось идти к холму, но, по крайней мере, меня не будут преследовать всю дорогу. Рядом послышался шум расступающихся вод, и из воды показался силуэт, неуклюже поднимающийся на ноги. Потом еще один. Потом еще один.

— Да ладно, — пожаловалась я. — Я даже не сказала этого вслух!

Примечание к части

Отбечено 14.03.22

Том I / 005 : Роль

— Куда подевались все хорошие люди? В основном на кладбища. —Император Ужаса Третий Злобный, Многозначительный.

Все-таки бег предпочтительнее. Первая нежить, которую я уложила, конечно, была немного слабовата, но с каждым мгновением из воды появлялись все новые и новые мертвецы, и борьба в грязи становилась всё более утомительной.

Я не была уверена, что произойдет на самом деле, если я умру здесь, но последние слова Блэка были скорее предупреждением, чем сарказмом.

Одно из порождений подошло достаточно близко, чтобы дотянуться до моей руки, но это было до смешного медленно — хоть что-то — поэтому я просто отрубила ему голову, широко размахнувшись. Плоть и кости разлетелись, как перезревший инжир, и тварь отправилась обратно в Преисподние, погрузившись в воду.

Я бросила взгляд за спину и поморщилась, увидев, что даже этих нескольких мгновений было достаточно, чтобы остальные ублюдки подобрались ко мне. Их должно быть, как минимум пятьдесят? И болото, казалось, было намерено продолжать кровоточить нежитью каждый раз, когда я моргала, так что я определенно не могла позволить себе увязнуть. Во рту у меня все еще был привкус грязной воды, и я сплюнула в сторону, пока взбиралась на кочку, ища выход из этой передряги — почему-то у меня было такое чувство, что если я залезу на дерево и закрою глаза, то ничего не изменится.

Строение вдалеке всё ещё стояло на том же месте, что и раньше. Оно было похоже на башню, хотя я и не видела, насколько оно было высоким. Что я могла видеть, так это то, что холм, на котором она стояла, находился за пределами болота и в настоящее время не имел моих друзей-зомби.

«Возможно, это ловушка, — подумала я, — но все же лучше, чем быть растерзанной толпой стонущих идиотов.» Краем глаза я заметила какое-то мелькание и чуть не вздрогнула: что-то пыталось схватить меня за ногу. Острие моего меча зацепило запястье на полпути, и я удивленно моргнула, увидев, как нежить с воплем отпрянула.

Я… не должна была этого делать. Я была быстра и точно знала насколько — я училась этому заново с каждым новым набором синяков в Яме. Я была знакома с ненавистным маленьким моментом, когда ты видишь приближающийся удар, но знаешь, что твоей хвалёной скорости недостаточно, чтобы блокировать его. И это был один из таких моментов. Но вместо этого мое тело отреагировало мгновенно, без единого сердцебиения между осознанием необходимости двигаться — и самим движением.

— Имя, — прошептала я, немного испугавшись.

Я ещё даже не была Оруженосцем, не буду им ещё какое-то время, если правильно поняла суть того, что сказал Блэк, и уже могла делать подобные вещи? Неудивительно, что герои, как говорят, захватывают целые крепости, заполненные солдатами, не задумываясь. Неудивительно, что злодеи нападают на целые группы героев.

Впереди уже поднимались силуэты, преграждая путь к холму в попытке удержать меня в окружении, так что я спрыгнула обратно в болото и двинулась дальше. Зомби, который почти поймал меня, был совершенно безмолвен: он вынырнул из воды без единого звука и не предупредил, прежде чем нанести удар. А если добавить к этому тот факт, что он пытался замедлить меня вместо того, чтобы убить? Это означало, что они становились умнее в процессе — чем дольше я здесь пробуду, тем тяжелее будет. «Это также означает, что моя душа ведет себя, как сука», — проворчала я про себя.

Я продиралась сквозь грязь так быстро, как только могла. Здесь уже было всего по щиколотку, так что я была немного быстрее своих преследователей — хотя и не настолько далеко, чтобы чувствовать себя комфортно. Ещё один поднялся из грязи справа от меня, так что я нырнула за дерево, чтобы получить немного форы. Я подумала, что выглядела бы довольно нелепо, если бы меня кто-нибудь увидел. Даже торопя себя, я вовсе не была так же быстра, как кто-то, идущий по твердой земле, и медлительная нежить была угрозой не только из-за их количества — не совсем та борьба, о которой пишут эпические стихи.

Мне, казалось, целую вечность удавалось избегать любого из них, прежде чем я поняла, что играю им на руку: мне приходилось прилагать больше усилий, чтобы обойти их, чем на самом деле ввязываться в драку, о чём уже свидетельствовали струйки пота, стекавшие по моей шее. Выплюнув одно из самых грубых проклятий, подслушанных в доках, я расправила плечи и врезалась прямо в группу волочащихся порождений, преграждавших мне путь.

Я вонзила острие короткого меча в горло ближайшего, и он рухнул, когда я выдернула клинок, но двое других уже были на мне. Нечто похожее на женщину в какой-то момент впилось зубами в мою руку, и я зашипела от боли — я сбила её с ног, ударив по виску рукоятью меча, изо всех сил пытаясь удержать последнего свободной рукой. Зомби сдалась, хотя несколько её зубов остались вонзенными в мою плоть. Можно ли заразиться от видения Имени? Боги, я надеялась, что нет. Отсечение протянутой руки последнего немёртвого было делом пары размеренных взмахов, когда я нырнула вокруг женщины, пытавшейся укусить меня во второй раз, и затем путь был достаточно расчищен для меня, чтобы протиснуться. Чуть выше по склону росло упавшее дерево, что позволило мне увеличить расстояние между нами, когда я взобралась на него, хотя дерево было мокрым, а опора шаткой.

Бросив взгляд на холм впереди, я поняла, что уже на полпути к цели, поэтому стиснула зубы и вернулась к делу, не переводя дыхания. Рана от укуса на моей руке пульсировала, и это укрепило моё решение больше не ввязываться в драки с ними. Я не привыкла сражаться с несколькими противниками, и не могла позволить себе получать рану каждый раз, когда я сталкивалась со стаей. Я продолжала рубить одиноких немёртвых, ныряя и петляя между деревьями, всегда следя за холмом — последнее, что мне было нужно, это заблудиться в этом проклятом болоте. Я получила царапину на лице — один из них выскочил из-за дерева, царапая когтями, когда я вонзила меч в его грудь. Легко отделалась, но мне очень повезло, что он не попал выше: я и раньше дралась с заливающей лицо кровью, и это всегда превращалось в неразбериху.

Чем ближе я подходила к холму, тем меньше становилось земли, в которой обитали немёртвые. Кустов становилось всё меньше и меньше, а потом они совсем перестали расти. К тому времени, как вода сменилась на мшистую мокрую землю, их уже не было видно. Опустившись на колени, я прислонилась к дереву и попыталась на мгновение закрыть глаза. Боги, как же я устала.

Ямы были совсем не такими. Я дралась только один раз в день, и бои никогда не длились так долго. Противники были более опасны, но они никогда не подавляли меня численностью. Если бы я хоть раз поскользнулась в воде, все было бы кончено.

— Чтоб меня, — прошептала я. — Плачущие Небеса, я надеюсь, что Добрый Близнец не собирается устраивать драку.

Я заставила себя подняться и подождала ещё несколько мгновений, чтобы отдышаться. Теперь я была достаточно близко, чтобы хорошо рассмотреть холм и башню на нём. Белый камень не был мне знаком, он поднимался всё выше и выше — дальше, чем я могла видеть сквозь верхушки деревьев. Надеюсь, моя душа не была достаточно тупой, чтобы сделать так, что мне придётся подниматься по лестницам, тянущимся во всю эту высоту, хотя, учитывая то дерьмо, через которое она заставляла меня проходить до сих пор, я бы не рассчитывала на это. Теперь, когда земля была в основном твердой, путь с окраины болота был быстрее — я долго обходила несколько прудов на случай, если там что-то скрывалось, но, честно говоря, я была слишком счастлива, что меня не преследует хренова орда нежити, чтобы действительно жаловаться на скуку.

Первое удивление я испытала, когда наконец выбралась из-за деревьев: башня продолжала возвышаться. Она высилась до самого неба, и… соединялась с раскинувшимся на многие мили городом. Всё было перевернуто вверх тормашками, а самые высокие каменные шпили, казалось, вот-вот должны были рухнуть. Один только взгляд на эту штуку порождал у меня зуд в ногах, который я связывала с моим старым страхом высоты. Даже когда я продолжила сокращать расстояние, я едва могла видеть, откуда брали начало камни, образующие башню, и где они заканчивались — любому, кто не присматривался слишком близко, она показалась бы сделанной из одного куска камня.

Посередине виднелся зияющий дверной проём, возле которого совершенно неподвижно стояла пара рыцарей в доспехах. Когда я подошла ближе, то увидела, что доспехи пусты и сделаны из чего-то похожего на серебро. Я приподняла бровь, увидев это. Серебро? Это была самая глупая идея, которую я могла придумать, чтобы выковать доспехи, за исключением, может быть, золота — это был мягкий металл, любой наполовину приличный клинок прорезал бы его. Однако алебарды, которые они держали в руках, были стальными, и это была совсем другая история. Осторожно, всё ещё держа меч в руке, я следила за их оружием и рискнула сделать шаг между ними. Тотчас же алебарды опустились, преграждая мне путь.

— Ну, — задумчиво произнесла я, — вот тебе и лёгкий путь. Лучше бы не было бесконечного потока вас, ребята, внутри, потому что я хотела бы верить, что моя проклятая душа немного более оригинальна, чем это.

— Тебе не нужно сражаться с ними, — прервал меня голос. — Просто оставь эту… штуку снаружи.

Прямо за дверью стояла женщина, и уже во второй раз я увидела свою более зрелую версию. На этот раз на ней не было шрама, и вместо доспехов на ней были чистые белые одежды. Её волосы были коротко подстрижены, что никогда не шло мне, но очень шло ей: ее лицо было более зрелым, щёки тоньше, а нос не таким выдающимся. Сейчас она смотрела на мой меч так, словно он был использован при убийстве её большой семьи.

— Выкуси, — решительно ответила я. — Я не собираюсь отдавать его тебе. Не тогда, когда у тебя есть твои маленькие друзья с алебардами.

Мой новый двойник нахмурилась:

— У меня нет оружия, и они останутся снаружи, — ответила она.

— И я должна поверить тебе на слово?

— Если хочешь войти в башню, — сказала она мне, и я узнала её тон.

Я сама использовала его довольно много раз, когда давала потенциальной угрозе понять, что не собираюсь отступать. Стоило ли так рисковать? Я не знала, насколько трудно будет усмирить рыцарей, и сейчас была не в лучшей форме — пульсация на руке, где меня укусили, была постоянным напоминанием об этом, не говоря уже об усталости в моих костях. Болотная сука назвала этого близнеца Добрым, так что, может быть, стоило рискнуть. И всё же… двигаясь быстрее, чем когда-либо думала, что смогу, я пронзила ближайшего рыцаря через нагрудник, пригвоздив его к удивительно мягкому камню позади него. Я отступила назад, мирно подняв руки, в то время как второй рыцарь поднял свою алебарду.

— Безоружная, видишь? — сказала я женщине с улыбкой.

Старший двойник нахмурилась, но согласилась с этим кивком, отступив в сторону, когда я вошла.

Внутри башни было пусто, если не считать единственного места для сидения в центре комнаты: старое корявое дерево, светло-коричневое и хорошо отполированное. Однако незаполненности не ощущалось — стены были покрыты разноцветной мозаикой. Они изображали ежедневные сцены из того, что я считала своей жизнью — уроки в приюте, вечера в Гнезде, даже драки в Яме. Стены башни уходили ввысь, оканчиваясь захватывающим дух видом города, который я мельком видела раньше снизу. Зуд вернулся, но я подавила его с лёгкостью, потому что имела практику: этот особый страх я уже преодолела, и у меня не было намерения позволить ему снова вползти в мою жизнь. С определённого места стены всё ещё оставались пустыми, и я решила, что они предназначены для оставшейся части моей жизни. Я прищурилась, пытаясь разглядеть одну из сцен наверху, которую не могла узнать — освещение внутри было недостаточно хорошим. Но у меня был проводник.

— Вот эта, — сказала я, указывая на предмет моего любопытства. — Что она показывает?

Другая девушка бросила на меня равнодушный взгляд:

— В тот раз ты подглядывала за Дунканом Бречем сквозь щели, пока он переодевался.

Я усмехнулась:

— И это оправдывает целую сцену? Он не так уж хорош собой.

Добрый Близнец, казалось, не разделяла моего веселья: она проигнорировала меня и направилась к стулу, осторожно претендуя на место и оставляя меня стоять поодаль, как проситель. Я вздохнула. Стоило ли надеяться, что она не будет такой же болью, как другая.

— Ну, — проворчала я, — выкладывай. Первую я заколола из-за того, что она стала спорить с тем, насколько мягкосердечной я была. Какие цели преследуешь ты?

— Какие цели мы преследуем, — спокойно поправила двойник. — Всё, что ты видишь здесь, всё, через что ты прошла до сих пор, — это исходит от тебя. Мы озвучиваем твои сомнения, не более того.

— Значит, я несу ответственность за этих чёртовых зомби? — пробормотала я. — Это совершенно новый уровень ненависти к себе.

Девушка в белых одеяниях невесело улыбнулась:

— У тебя есть убеждение, что ничего стоящего нельзя получить легко. Твоё приключение на болоте — отражение этого.

Интересно, но пришла я сюда не для этого. Если бы я хотела, чтобы мне читали нотации, я бы села в кабинете Матроны и сказала ей, что дралась в Яме.

— Поразительная проницательность, — сказала я ей без обиняков. — Просто всё меняет. А можно теперь уже покончить с этой частью видения?

Вспышка гнева промелькнула в её глазах, и я была почти довольна, что получила от неё что-то, кроме снисхождения.

— Хотелось бы надеяться, что ты отнесешься к судьбе своей души чуть серьёзнее, Кэтрин Обретённая, — прогремела она, и её голос эхом отозвался в пустой башне.

— Я бы отнеслась к этому серьёзно, если бы думала, что та информация, которую я узнала здесь, что-то значит, — ответила я, наслаждаясь тем, что сохраняю спокойствие перед лицом её гнева. — Но это не так. Это просто рутинная работа, которую я должна сделать, прежде чем вернусь к сознанию и продолжу жить своей жизнью.

— Да, — ответила она, заставляя себя вернуться к подобию спокойствия. — Твоя жизнь. Как злодейки на службе у Империи Ужаса Праэс.

Я нахмурилась:

— Такой был план, — напомнила я ей. — Теперь я просто могу пропустить несколько шагов, имея Имя вместо того, чтобы медленно подниматься по служебной лестнице в легионах.

— Если ты не понимаешь, как принятие Роли меняет всё, — сказала она, — тогда ты дура. Ты связываешь себя со Злом. Для поддержания его законов, отстаивания его стороны.

— Не хочу придавать этому слишком большое значение, — проворчала я, — но законы Империи — единственные законы на данный момент. И давай не будем притворяться, что я собираюсь отстаивать то, что я не хочу отстаивать, потому что, если ты действительно часть моей души, ты должна знать это очень хорошо.

Двойник наклонилась вперед, в её глазах мелькнул отсвет пламени:

— Есть ещё один закон. Тот, которому тебя учили в Доме Света. Делать добро. Отстаивать правду. Защищать невинных, сражаться за правое дело.

— Ты хочешь, чтобы я стала героем, — поняла я. — Это… не думаю, что у меня хватит слов, чтобы объяснить тебе, насколько глупа эта идея. Давай на минуту забудем, что моё тело находится в непосредственной близости по крайней мере от двух Бедствий, хотя этого должно быть достаточно само по себе. Герои все время пытаются освободить Кэллоу, Тупой Близнец. Это не работает.

Я сделала шаг вперед и продолжила:

— Они пытаются, может быть, встряхнуть какой-нибудь город на юге, а потом умирают. Ассасин приходит за ними, или Легионы, или, я даже слышала, что Блэк сам уложил нескольких. Некоторые даже не успевают попасть в Кэллоу, до того, как их ловят.

— Ты уже здесь, — ответила она. — Ты знаешь Лауэр, знаешь свой народ. Все, что им нужно, это кто-то, кто поднимет знамя, и они сплотятся.

— Они взбунтуются, — поправила я. — И они будут рассеяны. Тогда я представляю себе, как моя голова будет выглядеть могучей и праведной, торчащей вместе с их головами над городскими воротами.

— И это твой ответ? — прорычала она. — Это будет слишком сложно? Слишком трудно не стать еще одним орудием Империи вместо того, чтобы поступить правильно?

— Я за то, чтобы поступать правильно, — решительно ответила я. — До тех пор, пока это не превращается в глупость. Это не сказка, тупица. Мы здесь живем. Если мы облажаемся, реальные люди умрут, и мы умрем вместе с ними, ничего не добившись.

— Лучше ничего не делать, чем делать плохие вещи, — сказала она мне.

И вот тут мы расходимся. Та, другая, в болоте, думала, что достаточно просто убить всех, кто заслуживает смерти, но это был детский образ мышления. Всегда будет больше таких людей, как Мазус, больше мелких тиранов, опьяненных властью и жадностью. Просто убрать их было недостаточно: нужно было изменить систему, стоящую за ними, механизм, который позволил им подняться так высоко. Эта же решила, что достаточно просто быть Доброй. Что если ты поступишь правильно, то в конце концов победишь, и злодеев отправят собирать вещи, и все будут радоваться. В реальной жизни все было совсем не так. Иногда ты не можешь победить Зло, и единственный способ изменить ситуацию — это быть терпеливым и умным.

— Ничего не делать хуже, чем быть Злой, — сказала я ей, шагая вперед. — Убивать людей из-за того, что ты не идешь на компромисс, хуже, чем быть Злым. Я собираюсь изменить порядки — возможно не все, но достаточно. И если это означает, что я испачкаю руки, я могу жить с этим. Мне не нужно быть хорошим человеком, чтобы сделать мир лучше.

Она открыла рот, но я уже была на ней, и мои пальцы сомкнулись вокруг её горла.

— Нет, — прорычала я. — Ты сказала достаточно, и мы закончили.

☠

Во второй раз за два дня я проснулась в незнакомой мне комнате. Надеюсь, обморок не станет главным элементом моего пребывания в Империи, потому что это уже не модно. Кровать, в которой я лежала, больше подходила для семьи из четырех человек, чем моему тощему тельцу, и, судя по ощущениям, я была укрыта настоящими шелковыми простынями. Ну вот. Мы ведь далеко от приюта, правда, Кэтрин Обретенная? Я вздохнула и позволила себе на мгновение расслабиться, откинув голову на подушки и отказываясь открывать глаза.

Я чувствовала себя… удивительно хорошо, если не считать тупой пульсации в том месте, куда меня укусили во сне. Мои чувства обострились, как будто я только что выспалась по-настоящему хорошо, а не прошла через видение Имени сомнительного символизма. Через несколько вдохов новизна этого зрелища исчезла, и я заставила себя подняться, напугав слугу, прибиравшего у окна, куда просачивалось солнце. Молодой человек, кэллоу, если судить по тону кожи, и одетый в дворцовую ливрею.

— Леди Обретённая, — поклонился он с таким видом, словно его поймали с рукой, засунутой в кувшин меда. — Тысяча извинений, я не хотел вас будить.

— Леди Обретённая, — повторила я, несколько озадаченная. — Подумать только. Если бы я знала, что всё, что мне нужно, чтобы стать дворянкой, это заколоть кого-нибудь во сне, я бы сделала это некоторое время назад.

Слуга выглядел несколько встревоженным, хотя и старался не показывать этого слишком явно.