После того как Киаран остался один, к нему подошла Айлин и взяла его за руку, стараясь утешить друга. Они снова были вдвоем, как и раньше. Риогаллу предстояли многодневные тренировки, прежде чем он с отрядом отправится в полное опасностей путешествие. По этой же причине и Киаран был освобожден от занятий и мог целые дни проводить так, как ему вздумается.
Лето было в самом разгаре – жаркие дни сменяли короткие ночи, они дарили недолгое облегчение, напоенные ароматами цветущего разнотравья и прохладой утренней росы. Киаран и Айлин, предоставленные сами себе, переживали таинство первой любви. Возможно, что это случилось бы раньше, если бы Риогалл все время не находился между ними. Киаран обрел утешение в новых чувствах, он буквально наслаждался каждым мигом, проведенным с любимой. Он даже готов был связать свою жизнь с Айлин, открыть ей свое ночное имя – имя, данное ему матерью при рождении, если бы не мечта – увидеть храм и Оракула. Иногда Риогалл выкраивал время и приходил навестить друзей. В такие минуты Киаран и Айлин старались держаться как прежде, что не очень получалось. Все это ужасно огорчало Риогалла, он мрачнел, тихо злился про себя и уходил еще более расстроенный, ведь он понимал, что теряет их навсегда.
И вот настал день накануне отправления. Киаран, как обычно, не желая мешаться под ногами у озабоченной матери, выскользнул из дома и отправился на поиски Айлин. Он нашел ее на причале у озера – это было их любимое место – в обществе Риогалла. Оба напряженные, с раскрасневшимися лицами, словно между ними только что состоялся неприятный разговор. Впрочем, Киаран не обратил никакого внимания на смущение друзей. Он обнял Айлин и поцеловал, против обыкновения, ничуть не смущаясь Риогалла и не замечая, как тот темнеет лицом и в ярости сжимает кулаки. Киаран отпустил девушку и улыбнулся, глядя на друга:
– Как я рад тебя видеть, Риогалл, дружище, хорошо, что нашел для нас время. Ты счастливчик, как же я тебе завидую, я все на свете бы отдал, только бы поменяться с тобой местами.
– Я, пожалуй, пойду. Надо собраться еще в дорогу, меч наточить и все такое, сам понимаешь, – Риогалл махнул рукой, – Пока, Айлин, еще увидимся.
– Пока, – не глядя, буркнула та и отвернулась.
– Эй, что происходит? Я что-то пропустил? – Киаран с недоумением посмотрел вслед уходящему Риогаллу.
– Ничего особенного, – девушка задумчиво смотрела на остров ведьмы, – Я должна тебе сказать…
Айлин замялась, а затем тихо добавила:
– Я… в общем, я придумала имя нашему ребенку.
Он резко повернулся к ней:
– Что? Ты хочешь сказать, что у тебя будет ребенок?
– У нас, – поправила Айлин и опустила голову.
Новость ошеломила Киарана, он не знал, радоваться ему или огорчаться. Нет, безусловно, он был рад и в то же время он понимал, что о мечте надолго придется забыть. Киаран осторожно обнял Айлин, словно боялся причинить ей вред, и сказал:
– Я сегодня же поговорю с отцом.
Она счастливо вздохнула, обняла его за шею и еще сильнее прижалась к нему. Никто из них в то мгновение даже не догадывался, что у судьбы может быть иное мнение.
5. Зов крови
Когда Оракул вернулся в комнату, мокрый и задыхающийся, символ под его ногами превратился в бесформенное пятно. Это означало, что проводник переместился в другое место, но магу было все равно, он не собирался больше использовать колесо желаний, не в этой жизни, потому что его тысячелетие заканчивалось. Время поджимало и требовало немедленных действий. Оракул скинул с себя мокрую хламиду и поискал глазами подходящую емкость, куда можно было выжать озерную воду, но не нашел ничего подходящего. На его зов явился дух и, подчиняясь мыслям мага, превратился в большую серебряную чашу с двумя ручками по бокам, в которую старик и отжал свою одежду.
Теперь необходимо было раскрошить мох, добавить листья и ягоды, добытые в каменном саду, а затем все это перемешать. Рубины растворились без остатка, окрасив воду в кроваво-красный цвет, а вот мох и листья почти не претерпели изменений, ну разве что, самую малость. После того как смесь была готова, Оракул отнес чашу в Зал Предсказаний и водрузил на треногу у северной стены. Если каждый день добавлять в чашу по две капли крови, то на ее зов непременно должен явиться тот, у кого в жилах течет подобная кровь.
Старик искренне надеялся, что успеет не только отыскать наследника, но и передать ему хотя бы частицу знаний, укрытых в этих стенах. В свое время ему самому пришлось разбираться при помощи свитков, хранящихся в библиотеке, так как его предшественник успел только отдать ему ключ и объяснить принцип открывания дверей. Он вспомнил тот день, когда нашел Заклинание, как радовался, словно дитя каждому новому разгаданному символу. Теперь, конечно, путешествовать по коридорам стало гораздо опасней, чем в стародавние времена – под долгим воздействием магии в храме завелись странные твари. Иные были безвредны, а другие, напротив, смертельно опасны, взять хотя бы тех же самых проводников.
Когда маги воздвигли храм, колесо желаний служило исключительно на пользу Оракулу, а проводники и не думали ни о каком вознаграждении. Это потом что-то исказилось в их сознании, они решили, что через частицу плоти Оракула можно заполучить его силу и стали требовать плату за свои услуги. В первый раз Оракул лишился пальца на руке, будучи еще совсем юным и неопытным. Тогда он хотел всего лишь вернуться домой, ведь он не знал принцип действия колеса желаний. Оракул нашел упоминание о нем в одном из свитков и решил, что сможет освободиться от чар, удерживающих его в этих стенах. Каково же было его разочарование, когда проводник, после того как заполучил плату, вежливо объяснил, что не может доставить к нему желаемое со странным названием «дом», так как в храме нет подобного места, а вне храма он бессилен что-либо предпринять. Потом, конечно, маг смирился и даже начал находить удовольствие в своем существовании.
Единственное, чего не хватало Оракулу на протяжении всего тысячелетия, так это неба над головой и солнечного света. Но зато взамен в его распоряжении оказались знания и мудрость, накопленные его предшественниками. Он помнил свое детство, и мать, рассказывающую сказки о волшебных летающих железных птицах, о плавучих островах, на которых люди могли путешествовать по великому океану, о паутине, опутывающей мир, при помощи которой можно было поймать и приручить солнечный свет. И когда наткнулся на описание мира до катастрофы, то был поражен, что все это на самом деле оказалось правдой. Его предшественник, который составлял тот свиток, в последних строках настоятельно рекомендовал сдерживать развитие уцелевших людей, дабы избежать повторения войны.
Тогда юный маг был возмущен очевидной несправедливостью решения, он считал, что люди имеют право жить так, как им заблагорассудится. Но потом понял, что тот был прав – нельзя давать неразумным детям игрушки, способные их уничтожить.
6. Дорога к оракулу
Поздним вечером Киаран вернулся домой и на пороге столкнулся с Риогаллом.
– О, Риол, ты пришел?
Тот смутился:
– Вообще-то, я ухожу, – и пояснил, видя недоумение на лице друга, – мне надо было поговорить со старейшиной по поводу…
Он замолк. Спас положение Алистер, в этот момент, выглянувший из комнаты:
– Киаран, ты вовремя, иди скорей сюда, у меня для тебя потрясающая новость, – он кивнул Риогаллу, – до встречи, друг мой, обряд устроим после возвращения. Идем, сын.
Риогалл воспользовался моментом и выскользнул за дверь, а Киаран, все более недоумевающий, растерянно пошел в комнату отца.
– Отец, я хочу поговорить с тобой о ….
– Подожди, Киан, – перебил его старейшина, – Помнишь, я обещал тебе, что если кто-нибудь откажется, ты пойдешь с нами. Так вот, можешь укладывать вещи.
Киаран, ошеломленный неожиданной новостью, замер, все еще не веря свалившейся на голову удаче:
– Я пойду к Оракулу? С вами? Но кто…
– Отказался? Риогалл.
– Риол? Но почему? – Киаран смотрел на отца в полнейшей растерянности, – Значит, вот зачем он приходил к тебе.
Юноша шагнул к двери:
– Мне надо идти.
– Постой, ты хотел мне что-то сказать, – Алистер повернулся к сыну.
– Потом, это подождет.
Киаран бежал по улице к дому Айлин, надеясь, что она еще не спит. Темнота, укрывшая поселение бархатной лапой, подслеповато щурилась знакомыми созвездиями и бесстрастно внимала лягушечьему ору, доносившемуся со стороны озера. Теплая дорога, медленно остывала, отдыхая от солнечных ласк. Киаран ликовал. Неужели, его мечтам суждено осуществиться, и он увидит мир! Завтра, скорей бы уже завтра! Вот только Аин … Он сбавил ход. Да нет, она поймет его. И Киаран вновь помчался, рискуя свернуть шею в темных переулках.
Айлин встретила новость гораздо более сдержанно, чем надеялся Киаран.
– Значит, ты не сказал отцу о нас, – просто уточнила она и отвернулась.
Он, возбужденно сверкая глазами и энергично жестикулируя, продолжал:
– Да пойми ты, я не мог, ты знаешь закон – только мужчины, не обремененные семьей, могут сопровождать старейшину.
– А как же твой отец?
– Ну, он исключение, – Киаран виновато смотрел на нее, – знаю, знаю, ты скажешь, что когда-нибудь я тоже стану старейшиной, и каждый год буду ездить к Оракулу. Только это случится еще очень не скоро, а я так хочу увидеть пещеры.
Он взял ее за плечи и развернул к себе.
– Аин, послушай. Понимаю, для тебя это очень важно, но ведь я не отказываюсь. Просто отложим нашу новость на месяц. Когда вернусь, я поговорю с отцом…
Айлин накрыла его рот ладонью, призывая к молчанию, и тихо спросила:
– Но, что будет, если ты не вернешься? Ты ведь знаешь законы нашего племени. Что будет со мной? – она запнулась, – Киаран, ты готов рискнуть? Твоя мечта достойна этого?
Она опустила голову. Юноша обнял ее и крепко прижал к себе, взъерошил медовые волосы и легко рассмеялся:
– Глупышка, я обязательно вернусь к тебе, обещаю.
– Молчи, – Айлин вздохнула, – просто вернись ко мне целым и невредимым.
Киаран понял, что она смирилась с его решением и облегченно вздохнул. Теперь нужно найти Риола и выяснить, почему тот отказался от похода. Юноша простился с возлюбленной и устремился на поиски друга, которые, к сожалению, ни к чему не привели.
Риогалла нигде не было, проплутав полночи, Киаран вернулся ни с чем. Не появился Риогалл и на следующее утро, когда все поселение собралось за воротами, чтобы проводить смельчаков в опасный путь. Четыре повозки, нагруженные мехами, мясом и глиняной посудой, тащили быки, специально обученные ходить в упряжке, самые сильные и выносливые. Десять юношей – Киаран, кузнец Урд, братья-молчуны Вардены, все трое, что было весьма необычно, Беспечный Сол, Мартин с Веселого переулка, Желтый Клим по прозвищу Рябой из-за обильного роя веснушек на переносице, Стен и конечно Финкус, самый щуплый на вид. Вооруженные только луками и легкими мечами, они шагали рядом с повозками, тогда как Алистер восседал в передней повозке с кожаной плетью в руках.
Дорога вилась желтой лентой, мелкая пыль взвивалась под ногами и медленно оседала, припорашивала четкие следы небольшого отряда. Очень скоро поселение на окраине леса осталось далеко позади. И уже невозможно было разглядеть в колыхающейся пестрой толпе Айлин, печально опустившую голову, или мать, смотрящую из-под руки на своего единственного сына. Солнце ярко светило с безоблачного неба. В густой вольной траве беспечно сновали всяческие мелкие букашки: пчелы-труженицы натужно гудели над душистыми цветами, цикады выпрыгивали из-под ног медленно бредущих быков. Среди отважных путешественников царило воодушевление, впереди лежал новый, неизведанный мир. Финкус уже успел подстрелить выпорхнувшую из травы жирную куропатку, под одобрительные взгляды старейшины, и упруго шагал рядом с Киараном.
Постепенно бескрайние луга сменились гладкими холмами, ярко зелеными и мягкими на вид, дорога вильнула и резко трансформировалась в широкое ровное полотно странного голубоватого цвета. Быки рванулись и пошли быстрее, звонко цокая копытами и помахивая хвостами.
В последующие дни Киаран имел возможность вдоволь наслаждаться новыми впечатлениями и тяготами пути. За четыре дня пейзаж преобразился – если у порога дома путешественники оставили лето, то сейчас вокруг царила самая настоящая осень, яркая, багряная с непременной утренней прохладой и легкой горечью, разлитой в воздухе изысканным ароматом. Те из юношей, кто впервые отправился к пещерам, были слегка разочарованны – уже пройдено пять указующих перстов, а ничего необычного не случилось, дорога покорно ложится под ноги, повозки монотонно поскрипывают, да старейшина щелкает кнутом через равные промежутки времени. Но многодневные переходы никак не могли усмирить неуемного любопытства Финкуса.
Ночью у костра, когда дневные заботы заставляли большую часть отряда крепко спать, именно он одолевал расспросами старейшину, который, видя усердие юноши, давно сменил гнев на милость. Финкуса интересовало буквально все: почему маги напали на людей, откуда взялся Оракул, который их победил, и правда ли, что предсказатель не подвластен даже смерти. Однажды, дня за два до окончания путешествия, Финкус как обычно пристал к старейшине.
– О, достопочтенный Алистер, скажи мне, как так случилось, что к Оракулу допускаются лишь мужчины, не познавшие женщин.
Старейшина, умиротворенный плотным ужином и теплом костра, охотно ответил:
– Ну, на этот счет существует одно древнее предание. Считается, что иногда Оракул вместо подношений забирает человеческую душу, и лучше, если эта душа не привязана ни к жене или возлюбленной. Именно поэтому Риогалл и остался дома.
Киаран, до этого дремавший неподалеку, резко сел:
– Что ты сказал, отец? – от его усталости не осталось и следа.
Алистер повернулся к сыну и повторил:
– Риогалл остался, потому, что попросил у меня дозволения жениться. Разве я не говорил тебе этого?
Киаран подумал, что в последнее время у них не было возможности поговорить с глазу на глаз, но вслух спросил, невольно затаив дыхание, догадываясь, каким будет ответ:
– И кто его избранница?
– Айлин, дочка матушки Агаты, нашей целительницы.
– Ты дал согласие? – Киаран вскочил с места.
Алистер с изумлением смотрел на него:
– Я не увидел причин для отказа. Оба здоровые и крепкие и смогут родить много детей. Обряд состоится после нашего возвращения.
Киаран стиснул зубы и отвернулся. Не имело смысла спорить, решение старейшины неизменно – Айлин станет женой Риогалла. И помешать этому не сможет никто, разве что смерть…
Киаран шагнул из освещенного круга в темноту, Сол, стоящий на страже, окликнул его, но останавливать не стал. Впрочем, далеко от лагеря юноша не удалился, сел в мягкий мох, будто силы разом оставили его. Необходимо многое обдумать и принять правильное решение. Очевидно, что Риогалл добровольно не откажется от своих притязаний. А если узнает о ребенке? Нет, ему ни в коем случае нельзя говорить, неизвестно, на что способен его друг в гневе. А сама Айлин, как она поступит, неужели осмелится воспротивиться решению старейшины? Если да, то это означает смерть для нее. Но почему она должна умереть, почему это не может быть Риогалл? Точно, разве не может он умереть, тогда проблема исчезнет. Несчастный случай на охоте, или судорога в воде и все. Да нет, что за бред, Риол его друг, так нельзя…. Нельзя…
Киаран схватился за голову и стиснул ее руками, как будто стремился обуздать запретные мысли. В любом случае сейчас он ничего не сможет сделать, а вот когда вернется… Мысль о том, чтобы рассказать отцу, даже не пришла ему в голову, равно как и мысль повернуть обратно. Что-то с неудержимой силой тянуло его вперед, что-то, что было сильнее его воли.
7. Выбор
Оракул сделал легкий надрез на ладони и сжал руку над чашей. Уже скоро, он точно знал, что его призыв не остался без ответа. Через несколько часов, когда в Зале Для Торжественных Приемов соберутся гости, он сможет увидеть того, кто станет новым Оракулом. Давно, тысячу лет назад он сам, тогда еще безвестный юноша, впервые увидел великого Оракула. Старик усмехнулся и медленно побрел прочь.
Позже, когда он созерцал пеструю толпу сквозь зеркальную маску, укрытый тяжелыми складками роскошных белоснежных одежд, Оракул с удивлением для себя обнаружил, что в зале присутствует не один юноша с подходящими способностями, а двое. Предсказатель почти не удивился, что они из одного племени.
Старейшины по очереди произносили торжественные речи. Оракул восседал на мраморном троне с высокой спинкой и подлокотниками в форме изогнувшихся пантер, размышляя, кого из тех двоих выбрать. Он внимательно вглядывался в их лица и все никак не мог решить, а между тем, последний из старейшин завершил свою речь, и в зале воцарилась полная тишина. Наконец, старик поднялся и произнес:
– Сегодня знаменательный день, мое предсказание коснется всех вас и охватит целое столетие. Мир и процветание опустятся на ваши земли, скот будет плодиться, а рыбы искать ваши сети, драгоценные камни украсят одежды даже нищих, жены ваши будут добродетельны, а дети послушны. От сего часа и на последующие сто лет я освобождаю вас от дароподношений и закрываю двери храма. Но взамен я возьму одного из вас, вот, тебя!
Оракул ткнул пальцем в того из тех двоих, кто был повыше. Толпа отшатнулась в испуге, лишь избранник потерянно оглядывался по сторонам. Внезапно, из гущи людей выбрался старейшина и рухнул перед Оракулом на колени:
– О, Великий, если тебе угодна жертва, то возьми меня, а не моего сына. Он – все, что у меня есть, прошу, оставь моему народу молодого вождя.
Оракул, словно не слыша, плавно опустился на тигриную шкуру, которой было укрыто мраморное сиденье и замер, неподвижный, уподобившись величественной статуе. Плачущего старейшину подхватили под руки и вывели из зала, люди почтительно кланялись и торопились покинуть святилище. Оракул внимательно следил за юношей, оставшимся в одиночестве у подножия трона.
Было заметно, что парень очень испуган, но старается сдерживать себя.
– Как тебя зовут? – Оракул наклонился вперед.
– Мелькор, – юноша перестал озираться, выпрямился и сжал кулаки.
Оракул подал знак и дух зала поднес юноше чашу с рубиновой жидкостью.
– Пей, – властно сказал маг.
– Что это, яд?
– Нет, это разбудит твою память и взбодрит кровь.
Юноша решительно поднес чашу к губам и сделал большой глоток.
– Достаточно, – Оракул довольный откинулся на сиденье. Теперь Мелькор не сможет покинуть храм, даже если очень захочет.
Тем временем дух, парящий возле юноши, замерцал, уплотнился и преобразился в пожилую женщину. Мелькор шагнул к ней:
– Мама, что ты здесь делаешь?
Женщина безмолвствовала. Вместо нее ответил Оракул:
– Это не твоя мать, а дух этого зала. Он отреагировал на твои мысли. Со временем ты научишься контролировать себя.
Оракул помнил, как он сам изводил себя воспоминаниями. Тогда Айлин поджидала его в каждой комнате, Айлин приносила еду, подавала одежду, Айлин всюду следовала за ним беззвучным укором для его совести. Он так и не узнал, что с ней случилось. После столетнего одиночества Киаран призвал старейшин, этого требовала скопившаяся магия, но о судьбе бывшей возлюбленной спрашивать не стал. У него было время и ключ, чтобы изучить историю и понять свое предназначение. А может, он просто боялся услышать правду.
Не маги начали войну, а люди. Маги жили изолированно на острове и не интересовались ничем, что находилось за пределами их маленького мирка. Но люди, подгоняемые прогрессом и алчностью, нанесли первый удар, который оказался полнейшей неожиданностью для чародеев. Остров исчез в глубинах океана, скопившаяся магия хлынула в мир людей и почти уничтожила все человечество. В этой войне не было победителей – горстка людей и одиннадцать магов, которые попытались спасти то, что осталось. Они собрали всю магию и заключили в горе, связали ее одним большим Заклинанием.