Помоги проекту - поделись книгой:
Однако не только как в геополитическом партнёре Европа нуждается в России, но и как в духовной и идейной силе. Раскол европейского общества не менее силён, чем в нашей стране, там есть точно такие же консерваторы и либералы, как у нас. И не меньше, чем мы, Европа жаждет единства, и не столько потому, что этого требуют политические или геополитические интересы, а потому, что такова вообще человеческая природа. В то же время у Европы нет платформы, которая могла воссоединить их общества: в условиях ужесточения идейной борьбы демократия всё менее на это способна. В современном мире речь идёт о цивилизационном выборе, но референдумы не способны подобный выбор сделать. Истина не рождается в спорах и не формулируется в борьбе политических партий.
* * *
Кризис нынешней международной политики просто поражает, действия Соединённых Штатов в последние десятилетия кажутся полностью преступными и неадекватными здравому смыслу. Но парадокс состоит в том, что Америка, несмотря на кажущийся абсолютный эгоизм и ненормальность своих действий, всё равно окружена верными союзниками. Что бы ни случилось, они не остаются в одиночестве. В Мюнхенской речи 2007 года В. В. Путин говорил вроде бы верные вещи об опасности однополярного мира двадцать первого века, но здесь всё же есть, над чем подумать. Выше я указывал на то, что мышление американцев целиком направляется меркантильными интересами, однако это тоже упрощение, и в нынешней истеричной ситуации сложно полностью понять, чем на самом деле руководствуется каждая из сторон, в том числе и Америка, в своей политике. В конце концов, многое в истории и даже географии США воспитывает в американцах зачастую вполне обоснованное убеждение в величии их страны и исключительности их положения. Нам действительно нужно перестать делить мир на чёрное и белое и начать глубже осмыслять сложную реальность окружающего мира.
Нынешнее российское противодействие агрессии американцев, выражающееся в стремлении щеголять военными мускулами и участвовать в точечных военных конфликтах, кажется, не очень умно. Сила США не в них самих, а в их союзе с Европой и другими странами Западного мира. Остановить эту анархию международной жизни можно только став альтернативой американцам внутри западного лагеря, а значит нам нужно снова стать частью ныне ненавидимого нами «коллективного Запада». Что не так уж сложно, ведь из числа стран Большой восьмёрки мы выпали совсем недавно в силу эксцесса нашей внешней политики. Да и путь России состоит не в том, чтобы стать альтернативой военной мощи Америки, но чтобы превратиться в идейную силу и нравственный авторитет. Однако сегодня нам не удаётся убедить окружающий мир в своём моральном и интеллектуальном превосходстве над США, а не став балансом сильным американцам мы сами стали изгоями. И как представляется, дело здесь не в подконтрольности мировых средств массовой информации американцам. Дело всё же в нас.
В православной среде достаточно распространена религиозная концепция, в соответствии с которой русский самодержец воспринимается как «Катехон», в переводе с греческого языка «Удерживающий», то есть как сила, препятствующую распространению зла в мире. Если не сосредотачиваться в данный момент на самом принципе царской власти и взять это понятие чуть шире, то о России вполне можно говорить как о необходимом для мировой политики посреднике, уравновешивающем разные центры силы, удерживающем мир от погружения в пучину анархии. Нынешний хаос международных отношений осмысляется нами как переломный момент в процессе постепенного заката Европы и связанного с этим процесса перераспределения мировых сил, но может быть, всё проще, и в нашем мире просто отсутствует необходимый элемент, без которого невозможно выровнять баланс на планете? Может быть, всё дело в отсутствии настоящей России, в том, что она связана кризисом самоопределения и не в состоянии выполнять своё высокое призвание? Весь мир смотрит на нас с надеждой, и мы осознаем эти ожидания, однако неверно их интерпретируем. «Удерживать» не значит «перестраивать», и наша задача состоит не в том, чтобы силой менять миропорядок, от нас требуется лишь сохранять на мировой арене мир, справедливость и взаимоуважение сторон. Но, как это ни прискорбно признавать, мы сегодня не храним мир, мы лишь усугубляем хаос.
Вопрос о военной операции на Украине состоит не в том, были ли мы правы, вводя туда войска. Этот вопрос не имеет смысла, так как мы вынуждены были это сделать. Однако другой аспект этой военной операции в том, что её могло и не быть. С точки зрения нынешней российской власти и патриотический части общественности, последовательность событий, предшествовавших вводу войск, была следующей:
1) Западный мир старается подчинить себе Россию в 1990-е годы. 2) Россия благодаря В. В. Путину восстанавливает свой авторитет и международное положение. 3) Запад нам не прощает этого и начинает искать способы ослабить Россию, в том числе через организацию на Украине переворота и создание там антироссийского политического режима. 4) Россия вынуждена ответить на вызов украинского преступного режима, начав военную операцию.
Однако, на мой взгляд, последовательность событий могла быть и несколько иной:
1) В России в 1991 году рухнул прежний политический режим, Запад воспользовался этим событием для расширения рынка сбыта (такое расширение заложено в фундаменте западного общества – в капитализме) и отозвался на желание части российского общества перенять западные ценности. К сожалению, отечественные либералы, будучи истинно русскими людьми, своими реформами увлеклись и чуть было не довели страну до падения в пропасть. 2) Россия в 2000‑е годы быстро оправилась от шока либеральных реформ, но не смогла вовремя остановится, и восстановление страны постепенно переросло в широкомасштабную реакцию. 3) Россия, стремясь к восстановлению статуса великой державы, берёт курс на конфронтацию и бросает вызов Западу на Мюнхенской конференции. Последующая попытка сделать вид, что ничего не было – приведение во власть либералов и «перезагрузка» отношений с США – не помогла. Запад не поверил. Все иллюзии окончательно рассеялись после того, как В. В. Путин вернул себе верховную власть. 4) США и Европа по разным причинам (см. выше) ищут способ ослабить Россию, в том числе через организацию на Украине переворота и создание там антироссийского политического режима. 5) Россия вынуждена ответить на вызов украинского преступного режима, начав военную операцию.
В итоге, вопрос о специальной военной операции состоит в том, не была ли она в конечном счёте вызвана внешнеполитическими амбициями России, её неверным пониманием ситуации в мире и мотивов различных действующих сил? Насколько необходимо было бросать вызов Западу, и насколько это соответствовало задачам развития страны? Наконец, насколько геополитический вызов Западу соответствовал и соответствует общемировым задачам развития? Разумеется, я не призываю к капитуляции, я не оправдываю внешнеполитических интриг Запада или преступлений бандеровцев на Украине, точно так же, как не обесцениваю усилия русского народа в ходе нынешней военной операции; я лишь хочу поставить вопрос о том, насколько продуманно мы действуем и насколько отдаём себе отчёт в искренности наших мотивов. Я боюсь, что искажённое восприятие действительности и российские внешнеполитические амбиции приведут нас к патовой ситуации, к затягиванию конфликта, из которого мы не выберемся никогда.
В том, что Запад не понимает и не принимает факта присоединения новых территорий к России, в убеждении, что это есть не более, чем оккупация части территории суверенной страны, есть железная логика. Запад не верит в свободный выбор населения этих регионов, так как идеология Русского мира была сформулирована почти на десятилетие раньше, чем имело место воссоединение Крыма и России, и на пятнадцать лет ранее начала специальной военной операции. С формальной точки зрения Запад прав, ведь сначала была сформулирована теория, оправдывающая захват новых территорий, а затем началось собственно насильственное присоединение. Чтобы в такой ситуации доказать то, что вступление в состав России новых субъектов федерации – это выраженное и осознанное желание населения, что В. В. Путин не Саддам Хусейн, а реинтеграция Советского Союза – это закономерный исторический процесс, нужно будет приложить немалое количество усилий. Российская власть сама дала в руки своим противникам превосходные козыри для критики своей позиции.
В 2013–2014 годах, в ходе так называемого Евромайдана, позиция России выглядела поистине жалкой. Мы громко кричали о роли западных кураторов в осуществлении государственного переворота, о противоправности действия радикалов, о закулисной подоплёке событий. В то же время в глубине души мы понимали, что, по существу, нам нечем ответить Западу в этом столкновении. Нам нечем было помочь ситуации, кроме как ссылками на законодательство и большой суммой денег, выданных режиму В. Ф. Януковича. Всё, что у российского государства сегодня есть – это отсылки к правопорядку и много денег, причём и тем и другим мы стараемся закрыть все возможные проблемы внутренней и внешней политики. Но кому как ни нам, наследникам революционного СССР, понимать, что не всегда всё делается по закону, что иногда привычный порядок вещей нарушается, происходит полный разрыв традиций и строгой юридической логики. Законы важны лишь до тех пор, пока люди хотят их соблюдать, а у власти есть силы их защищать.
Вся постмайдановская политика российской власти – это выражение ужаса от сознания того, что нам нечем ответить западному вызову, что подобное может произойти и с нами. Я не отрицаю важности закона об иностранных агентах и запрета ряда западных Интернет-сайтов, если следовать логике мысли нынешнего федерального правительства, однако я полагаю, что обеспечивать суверенитет страны можно не только усилением пограничного контроля, но и путём формирования иного мировоззрения, скрепления общества прочным каркасом внутреннего единства, а не только внешней бронёй. Сегодня мы обеспечиваем защиту от Запада нагнетанием психоза, мы показываем «истинный» лик западного либерализма, мы стремимся очернить Запад, вызвать у народа рефлекторное отвращение к нему. Однако этот путь порочен, он нас никуда не приведёт, он обрекает нас на одиночество в этом мире и сужает наш умственный горизонт. Хуже того, обиженно и испуганно закрываясь от внешних угроз, мы не раскрываем свой богатый внутренний потенциал, мы не даём человечеству того, в чём оно так остро нуждается. Мы вроде бы и говорим о всемирном значении русской культуры, но не понимаем сути нашей силы и нашего богатства. Наши нынешние консерватизм и ксенофобия – это не более чем неуверенность в собственных силах, непонимание красоты русской души и её бесспорного величия.
Для того, чтобы понять разницу между российским и западным мировоззрением достаточно включить телевизор и посмотреть на то, как подаются в отечественных и западных средствах массовой информации события на Украине.
Включите любой российский телевизионный канал: «Первый», «Россию 1» или даже «RT». Там вы увидите истории о страшных преступлениях современных нацистов, наследниках А. Гитлера и С. Бандеры: разбомбленные школы, зверские пытки, минные поля – а также лживость в освещении событий западными средствами массовой информации и обязательно биологические лаборатории, несущие угрозу всему человечеству.
А теперь включите какой-нибудь западный канал, желательно европейский, например «Евроньюз», если сможете это теперь сделать, разумеется. Там вы не увидите правды, во всяком случае в том виде, в котором мы её понимаем, но зато вы увидите там нечто другое и очень даже интересное. Вы увидите там красивую сказку о том, как прекрасный и свободный мир борется против злобных русских, как мужественные борцы за независимость украинского народа сражаются против кровавого режима Владимира Путина. Вам расскажут о том, как украинский народ дружен и сплочен перед лицом угрозы, как киевские предприниматели строят свой бизнес, несмотря ни на что, как молодые активисты спасают животных, пострадавших от войны, и тому подобное. Вы увидите там мягкое и ненавязчивое продвижение позитивных ценностей: свободы слова и свободы предпринимательства, прав человека и заботы об экологии. Вы увидите там стремление к миру и гармонии и желание бороться за главное человеческое достояние – свободу.
Вы, конечно, можете усмехнуться над наивностью европейцев, но, скажите, неужели вы не видите причины того, почему нам так сложно убеждать весь мир в своей правоте, почему никто не хочет верить нашей картине мира? Почему все вокруг мечтают о Европе и страстно хотят уехать туда, а вот в Россию никто особо не торопится?
Запад воюет идейными образами, он показывает стройную концепцию того, как выглядит прекрасный мир, как выглядит настоящий рай на земле. Россия же воюет юридическими фактами, и представитель Следственного комитета на дымящихся развалинах после ракетного удара украинских войск – вот наша главное оружие. Но как бы ни были наши факты точны, они всё же неприглядны, они тяжелы. В русскую точку зрения поверить действительно сложно, этого делать подсознательно не хочется, эта позиция слишком неприятна, нужно приложить усилие, чтобы в русскую правду поверить. Западная точка зрения легче, она проще для души, верить в неё легко и приятно. Пусть она и лжива в фактах, однако в самой её целостной картине есть что-то такое, что отзывается в каждом человеческом сердце. В освещении военной операции на Украине вместо критики западной позиции мы должны показать выгоду своей позиции, показать преимущества включения Восточной Украины в сферу нашего влияния. Мы иногда пытаемся это делать, но нам так мало есть, что сказать. Мы показываем открывающиеся центры «Мои документы», отремонтированные дороги и говорим о выплатах материнского капитала новым гражданам. Однако, очевидно, это не то, что может действительно заинтересовать, это лишь денежная компенсация настрадавшимся людям за ужасы геноцида, а не привлекательная идейная альтернатива. Правдивые факты, бесспорно, нужны, но в отсутствие светлой идеи они превращаются лишь в протоколы святой инквизиции.
Мы любим повторять мысль о том, что нам удалось сохранить подлинное христианство, в отличие от стран Европы и США, но подчас складывается впечатление, что всё как раз наоборот. Ведь христианство – это благая весть о спасении мира, об освобождении его от власти сатаны, от порабощения греху. Может, Запад и ошибся в догматах веры, но почему-то ему лучше удалось воплотить христианство в общественном строительстве. Посудите сами: Европа – это вера в общечеловеческие ценности, это реальное воплощение в повседневной жизни идеи социальной справедливости, даже в условиях колоссального несовпадения принципов капитализма и христианства, это вера в добро и стремление нести свет миру. А мы не верим в спасение мира – мы верим в то, что он во грехе лежит. Мы не верим в Бога – мы верим в бесов, и всё наше телевидение как бесконечный БесогонТВ тому подтверждение.
Без сомнения, здесь приведён упрощённый, очень поверхностный взгляд на положение вещей, но разница действительно налицо. Православие живо в нашей стране и на самом деле несёт мир и радость в жизнь людей, но у нас оно так и остаётся на микроуровне, в частной жизни, а в жизни целой страны остаётся под спудом устаревших общественных форм и под всё более укрепляющимся контролем нехристианского идеологического дискурса. Мир сегодня остро нуждается не в обличении зла – оно и так всем очевидно – миру нужен образ абсолютного добра. Жаль, что мы как хранители истинной веры не можем дать человечеству ничего иного, кроме описи преступлений современных фашистов и передела мира на началах многополярности.
* * *
Итак, чем руководствуется Европа в своей политике по отношению к России: ненавистью к ней, желанием искоренить русский народ и русский дух, агрессивным желанием навязать либерализм в качестве мировой постмодернистской религии – или искренним неприятием русского национализма и милитаризма, в который мы погрузились в течение последних двух десятилетий? Учитывая рефлекторность действий западных стран, их последовательность в своих решениях, речь всё же идёт об их истинной вере в свою правоту, подлинном неприятии высокомерной и ограниченной политики нашей власти. Европа отталкивается от современной России как от чего-то чуждого ей не следуя детально проработанному плану по установлению мирового господства, а ввиду выработанной веками специфики собственного мировоззрения. Сегодня мы убеждены в том, что эта неприязнь вызвана глубокой онтологической разницей в нашем видении мира, в том, что мировоззрение европейцев есть выражении философии антихриста, и мы противопоставляем его опыту Святой Руси. В итоге, главный вопрос для нас: можем ли мы отвергнуть полуторатысячелетний опыт соседней с нами цивилизации и признать его полностью ошибочным?
Я убеждён в том, что полный отказ от западного опыта есть свидетельство ограниченности и надменности русского ума. Святая вера человека в свою правоту всегда заслуживает уважения, это
Вы удивитесь, но я полагаю, что лучшим выражением сути исторического пути западной цивилизации, его своеобразной вершиной, являются не произведения И. С. Баха или книги Ч. Диккенса, не теории Ф. Ницше и А. Эйнштейна, и даже не готические соборы и фрески Микеланджело, а кинофильм «Матрица» братьев (или уже теперь сестёр) Вачовски. Вся история Запада – это история освобождения человека, и голливудское «ложки нет» – вот главный вывод, который принёс Запад человечеству. Мы сегодня страшно боимся этого западного открытия человека и его свободы, мы судорожно пытаемся закрыть человека обратно, ограничить его, вернуть в рамки традиции и культурных норм. Мы убеждены в том, что европейцы открыли ящик Пандоры, но это не так. Человек действительно свободен, человек действительно может всё, и трагедия европейцев не в том, что они открыли человека, а в том, что открыв свободу они не знают, как ей распорядиться и на что её направить. В поисках человека они потеряли представление об иерархии в этом мире, о смысловом стержне человеческого существования, они потеряли критерий полезности того или иного действия. Свобода как самоценность лишена смысла, однако это не отменяет самой ценности свободы. Горе нам, что мы не можем отделить пошлости «Матрицы» от мощнейшего гуманистического посыла в ней; горе нам, что мы не можем отделить европейских гей-парадов от громадной философской базы, которая призвана стать одним из столпов человеческого рода.
В вопросе об оценке роли Европы в мировой истории следует избегать сиюминутных политических влияний. Здесь вопрос философский, точнее историософский, а также моральный. Что мы видим во всемирном историческом процессе? Хаотичную борьбу разнонаправленных сил, конкуренцию народов и столкновение цивилизаций, хаос мнений, мотивов и стремлений или всё же мы видим в нём осмысленное движение вперёд, процесс непрерывного развития единого человечества, в котором опыт отдельных народов обогащает друг друга и направляет на новый этап развития всех остальных? Кроме того, если рассматривать вопрос с точки зрения морали, хватит ли нам смелости или даже дерзости взять и с порога отвергнуть исторический опыт целой цивилизации? Как можно признать ошибочными достижения нескольких сотен поколений европейцев? Что за самомнение ослепляет нас, что мы и правда смеем ставить вопрос таким образом, и не за то ли презирают нас на Западе? На мой взгляд, единственная ошибка европейцев состоит в том, что они верят в универсальность своего пути, что, конечно, не так. Их путь лишь один из элементов истории человечества на пути познания Бога, мира и самого себя. Впрочем, путь крайне важный. Сегодня мы должны не отвергать западные достижения, а органично совместить их с тем, что мы сами бережно хранили на протяжении многих веков – с понятием о Боге.
Часть вторая. Государство и общество. Анализ
Сегодня мы много говорим о том, что Запад всегда пытался уничтожить Россию, что такова было его цель на протяжении всех веков нашего столь близкого соседства. Но всё-таки это лукавство. Разумеется, мы всегда были в представлении европейцев варварами, однако уничтожать нас никто не спешил. Основные проблемы в наших взаимоотношениях начались после 1917 года, когда к власти пришли большевики. Мы сегодня убеждены в том, что причиной тому стало обретение нашим государством народного характера, что Европа отшатнулась от простых русских людей во всём своём неожиданном могуществе появившихся на арене истории. Мы убеждены, что именно падение прозападной династии Романовых и выбор нашей страной пути самобытного развития стали причиной конфликта с Западом. Мы полагаем, что Европа попыталась раздавить нас за нашу самобытность, за нежелание жить по западным лекалам, за проявленную волю и твёрдость. Мы обвиняем Запад в том, что он натравил на нас Гитлера и совсем не торопился помочь нам, наблюдая как мы истекаем кровью.
И всё же, как представляется, мы напрасно всё усложняем. Одной из главных бед сегодняшнего российского общества является то, что оно никак не может признать свою неправоту в прошлом веке, и наше упрямство доходит почти до комизма. Мы воздвигли целую идейную конструкцию, оправдывающую советский режим и выставляющую Запад ещё большим злом, только для того, чтобы не признавать: в двадцатом веке мы были не правы, а Запад прав. Наше противостояние после 1917 года было вызвано не пробуждением национального самосознания русского народа, а тем, что мы взяли на вооружение агрессивную бесчеловечную идеологию; русофобия стран Восточной Европы вызвана не их амбициями, надменностью, отрицанием наших заслуг или продажностью элиты, а нашей попыткой навязать им преступный общественно-политический строй в недавнем прошлом. В двадцатом веке Европа почти инстинктивно почувствовала нашу неправоту, нашу антиисторичность, наше заблуждение, и нам понадобилось три четверти века, чтобы убедиться в правоте того, о чём нам говорили европейцы с самого начала: коммунизм – это зло. Несомненно, двуличность Запада в канун и в течение второй мировой войны не может не огорчать, но эту позицию тоже можно понять – не обязательно простить, но просто понять. Запад видел в нас зло и справедливо нас опасался. Да, он вертелся как мог, лицемерил, будучи не в силах столкнуться с нами напрямую, но боролся он всё-таки за правое дело, и история это убедительно показала.
Иногда в пример западных попыток нас уничтожить приводится и Крымская война, в ходе которой европейские державы выступили против России. Но вероятно, дело тогда было тоже не в патологической ненависти к русским, и война была вызвана озлобленностью европейцев против России как жандарма Европы. Деятельность главного нашего царя-консерватора по противодействию либеральным течениям в Европе обрекла Россию на противостояние с Западом и унизительное поражение в никому не нужной войне. В. В. Путина часто сравнивают с Николаем I, и он действительно повторяет его ошибки.
На протяжении всех последних веков дело было не в русской самобытности, а в самом русском государстве, претендовавшем на роль международного арбитра, на роль гегемона в европейской политике, но духовно несовершенного, и в силу этого неспособного верно судить о международных делах и направлять мир к лучшему, а значит и не имеющего права на это. Ныне, оглядываясь вокруг, невольно возникает вопрос: может быть, мы и теперь не правы? Может быть, мы опять свернули не туда, может быть опять в выбранном нами пути есть что-то очень недоброе, о чём нас предупреждает Европа? Может быть, мы снова сошли с той самой «столбовой дороги цивилизации», о которой писал наш будущий президент в 1999 году?15 Может быть, мы зря отказываемся от однажды уже выученных «уроков для России» и наступаем на те же грабли?
Признание нашей неправоты в двадцатом веке не унизит нас, ведь все и так знают, что мы ошибались. Да и призываю я не к коллективному покаянию во грехах, не к публичным просьбам простить нас, а к тому, чтобы мы в своих теоретических построениях и оценочных суждениях отталкивались не от безоговорочного оправдания, а от принятия ошибочности выбранного нами в прошлом веке пути. Только признание и без того всем очевидной исторической правды освободит наш разум и позволит продвинутся вперёд.
Конечно, отчасти в нашей неспособности примириться с собственной историей виноваты российские либералы, склонные целиком и полностью отрицать значение советского периода истории. Безусловно, они не правы. Признание наших заблуждений не обесценит пройденный русским народом исторический путь. Несмотря на то что мы ошиблись в выбранной нами стратегии, мы сделали огромное количество правильных вещей как в отношении внешнего мира, так и в обустройстве собственной страны. Никто у нас не отнимет и нашей Победы, завоёванной столь тяжким трудом: мы действительно остановили зло и нам действительно стоит гордится нашими дедами. А если мы сами не были абсолютным злом, то значит и результаты наших трудов нельзя полностью отрицать. Однако перед нами и повод ещё раз задуматься о том, стоит ли отрицать достижения западной цивилизации в ситуации, когда уже столь же очевидна их стратегическая ошибка в выбранном пути развития? Вероятно, даже двигаясь неверным курсом люди могут прийти к ценному результату?
* * *
Неспособность русских людей договориться о смысле пройденного нашей страной исторического пути всем хорошо известна. Отдельные группы нашего общества смотрят на прошлое диаметрально противоположным образом. Вероятно, основная причина этого состоит в неспособности примириться с фактом логической обусловленности исторических событий, отсутствием у исследователей прочных духовно-нравственных координат, через которые только и можно понять отечественную историю, а также характерной русской чертой бросаться из крайности в крайность. Каждое поколение русских людей заново переосмысливает значение петровских реформ, исторический смысл революции 1917 года и причины распада Советского Союза. И если вопрос о наследии Петра I, кажется, уже так остро не стоит, то события двадцатого века совершенно точно никак не могут оставить никого из нас равнодушными.
Наверное, страшным неуважением по отношению к нашим предкам является попытка объяснить великие исторические события внешними факторами: Пётр I был деспотом, разрушившим целостность русской истории, империя Романовых пала из-за масонов, Советский Союз распался из-за происков ЦРУ, а в трагедии 1990‑х годов виноваты российские либералы, известные нам поимённо. Наверное, всё не так просто. Наверное, наши предки знали за что боролись, и каждый раз они делали если и не всегда осознанный, то, по крайней мере, исторически обусловленный выбор.
Традиционное религиозное национально-замкнутое мировоззрение Московской Руси более не отвечало требованиям времени и интересам людей. К концу XVII века общество осознало, что этот путь развития исчерпан, что на нём больше не найти ничего, в нём более нет развития. Тогда западный гуманизм и модернизация привлеки нас искренне – это был новый стимул, в этом было будущее – и наше общество, пусть и на тот момент в лице лишь отдельных представителей элиты, хорошо почувствовало это. Агрессивность петровских реформ – искушение для ума, но оно не должно ограничивать нашего понимания истории. Когда мы сегодня пытаемся отвергнуть петровскую модернизацию и вернуться в крайне религиозную и националистическую Московскую Русь, мы ставим исторически бессмысленный и даже крайне опасный социальный эксперимент, который не может закончится ничем иным, кроме как полным застоем в развитии. Отрицание европейского Нового времени – это как раз и есть попытка вернуться в допетровскую Русь, по крайней мере на идейном уровне.
Причина крушения Российской империи была не в масонах и не в западных влияниях, а в кризисе православной веры. Революция 1917 года – это духовная трагедия и очевидное свидетельство полного религиозного вырождения аристократической элиты и народа. Во многом в этом кризисе виновата была царская власть, лишившая церковь самостоятельности и подчинившая её государству, в результате чего религия из подлинно духовного стрежня народа постепенно вырождалась в государственный культ, сходный с древнеримским культом гения императора. Итогом такой политики стало то, что Русская православная церковь не смогла поставить заслон нигилистическим и революционным идеям, шедшим с Запада, не смогла воспитать людей, способных сформулировать достойную альтернативу разрушительным идеям. Атеизм двадцатого века был порождён не засильем коммунистической идеологии, но, наоборот, победа этой секулярной идеологии была обусловлена религиозным коллапсом в нашей стране.
Кроме того, духовный кризис порождал и внешнеполитические проблемы. Подспудное противодействие европейцев России было обусловлено тем, что само русское государство в девятнадцатом – начале двадцатого века, лишённое внутреннего духовного противовеса в лице Церкви, превращалось в самодостаточного и непредсказуемого Левиафана, которого так опасались на Западе. Европейцы видели в Российской империи только мощный конгломерат всё себе подчиняющей политической власти, к тому же консервативной по своей природе, что в либеральных европейских душах вызывало инстинктивное отвращение и заставляло бороться против этого зла. О том же писали и русские революционеры, вот, например, слова одного из видных деятелей социал-демократического движения А. Л. Парвуса (Гельфанда), написанные в годы Первой мировой войны:
Как это не страшно признавать, но и позорный расстрел царской семьи, и мучительные заграничные страдания цвета русской аристократии, и даже гонения на Русскую православную церковь были исторически обусловлены и глубоко справедливы. Император, устроивший травлю собственного народа, лишь искупал своей кровью жертв военно-полевых судов, да и не только их; аристократия, откровенно поверившая в преимущество своей голубой крови, не имела более права на управление страной; гонения на Церковь – это в большинстве своём преследование тех, кто забыл свой пастырский долг и потерял представление о сути православия. Но все эти трагедии обнаружили скрытые духовные сокровища императорской семьи и русской интеллигенции, явили миру святость Русской православной церкви. В горниле испытаний XX века все мы очистились от заблуждений прошлого. Несмотря на то что мы сегодня часто склонны проклинать советский период, полагая, что большевики разорвали живую традицию исторической России, в этом всё же стоит видеть наше благо: теперь мы можем осознанно взять из прошлого с собой только то, что нужно, при этом очищенное и облагороженное, отделённое от всего того, что было ошибочного в царской России. Всё-таки там было очень много действительно противоестественного, о чём мы подчас забываем, идеализируя дореволюционную историю.
Сегодня мы отрицаем смысл 1990‑х годов, мы обвиняем политическую элиту в продажности, а либералов в наивности и преклонении перед Западом. Но эта эпоха не была случайна, она представляла собой острейшую реакцию на кризис советской России, реакцию инстинктивную, рефлекторную, а значит естественную и искреннюю, её нельзя отрицать и ею нельзя пренебрегать. Мы, патриоты, сегодня до ужаса боимся повторения ситуация того десятилетия, но выдавливание западников из власти – это неверный подход. Всё более очевидно отказываясь сегодня от либерализма мы автоматически возвращаемся в прошлое. Нынешняя ситуация в нашей стране всё более напоминает СССР: та же цензура и идеология, та же пропаганда, тот же идейный застой, даже в нашей по-новому отредактированной Конституции зафиксировано преемство по отношению к Советскому Союзу. Курс на реставрацию прошлого становится сегодня всё более очевидным. Однако мы теряем из виду главное: 1990‑е годы возникли не на пустом месте, в конечном счёте катастрофа этого десятилетия была обусловлена всем предыдущим периодом советской истории, а не действиями отдельных лиц в годы перестройки и последующих либеральных реформ. Нам нужно очень хорошо подумать, прежде чем переносить практики прошлого века в современное общество.
Сегодня мы мстим Западу и западникам за унижения 1990‑х годов, мы проклинаем их, полагая, что они стремились к уничтожению России. Но Запад действовал лишь следуя логике капитализма, ему и дела не было до нас, а отечественные либералы лишь действовали в русле своего понимания пользы страны. Распад СССР на несколько независимых государств был обусловлен не личным выбором Б. Н. Ельцина и его окружения – он был заложен в самой природе Советского Союза, в ошибочности объединявшей страну идеи. Катастрофическое положение российского общества и приход к власти проходимцев был вызван духовной деградацией нашей страны за годы советской власти и крахом коммунистической идеологии. Сегодня мы мстим Западу и западникам, но должны мстить пустоте в наших душах, ведь эта пустота за прошедшие тридцать лет никуда не делась, несмотря на все усилия патриотов. Мы, по большей части, воспитали в себе умение противостоять соблазнам потребительской культуры, но не нашли достойной альтернативы западным идеям. Меняя западничество на патриотизм, либеральные ценности на традиционные, мы, в сущности, остаёмся такими же мстительными, агрессивными, испуганными, а значит малодушными, и мы по-прежнему мыслим чёрно-белыми категориями.
Мы сегодня часто сокрушаемся о «крупнейшей геополитической катастрофе двадцатого века», но с каких пор геополитика стала мерилом всего на свете? Не нужно подменять понятия: с распадом СССР мы получили свободу. Более того, именно потому и распался Советский Союз, что мы сами, русские люди, чувствовали себя при том строе как в тюрьме, мы перестали воспринимать государство своим, мы хотели «выйти» из него, даже не задумываясь о том, что «выходить» нам было некуда, это на самом деле и была наша страна. Сегодня мы всё чаще слышим вокруг себя разговоры о том, что СССР не должен был распадаться, что граждане страны на референдуме голосовали за его сохранение. Но не нужно винить в крушении государства горстку политиков, утверждая, что Советская Россия была чужой только для них, а для всех остальных была родной. Страна была чужой слишком для многих, особенно в государственной элите, чтобы система могла устоять. Никакой референдум о сохранении политического строя не мог преодолеть мощи исторической логики и потребностей наиболее активной части общества. Нынешняя ностальгия уже слишком многих в нашей стране по вроде бы проклятым 1990‑м годам, по свободе тех лет является ярким свидетельством того, что наметившийся сегодня курс на реставрацию СССР обречён.
Многие интеллектуалы сейчас называют ошибочной тринадцатую статью российской Конституции, запрещающую государственную идеологию. Подкрепляют свою точку зрения они тем, что запрет на идеологию – это тоже идеологический выбор, причём выбор в пользу претендующего на универсальность либерализма. Нет, не совсем верно. Данная статья Конституции появилась не просто так, она введена теми, кто живо понимал, что такое политическая идеология и какое разрушительное действие она оказывает на духовный мир общества, какой катастрофой оборачивается её крах. В тот момент у авторов Основного закона был перед глазами свежий пример и идеологического государства, и идеологизированного общества. Сегодня мы заново возводим идеологическую конструкцию, основанную уже на традиционных ценностях, консерватизме и русском национализме, но это снова путь в никуда. Отказ от идеологии – это не обязательно выбор в пользу либерализма: есть и другие универсальные идеи, открытые и гуманные.
* * *
И всё-таки завершить этот раздел следует мыслью о том, что нам нужно избавится от слишком пристального внимания к истории, ведь споры о различных трактовках прошлого ничего не изменят в нас самих. Нам нужно больше думать о настоящем: не о том, почему мы стали такими, какие мы есть, а о том, какие мы есть. История как почти точная наука важна только для учёных, для всех остальных важнее даже не то, что было на самом деле, важно то, что есть сегодня в нас самих, что заставляет видеть прошлое под тем или иным углом зрения. К вопросу о том, почему мы воюем с украинским режимом, не нужно привлекать Степана Бандеру. К вопросу о том, почему мы воюем с Западом на информационном фронте, не нужно привлекать всю тысячелетнюю историю наших запутанных взаимоотношений, начиная с Александра Невского. Вы удивитесь, но практически ничего из этого не имеет отношения к нынешнему поколению. Да, я – это сумма всех моих предков. Но я – это всё же я, а не все мои предки. У меня собственные мотивы деятельности, собственные цели и задачи, собственные достоинства и недостатки. История имеет значение только до того момента, пока силой инерции она управляет настоящим, после преодоления силы инерции она становится не более, чем музееведением. Изучение семейного опыта, генеалогии, истории – это удел детских и юношеских лет, когда мы ограничены в возможности участия в реальной жизни; для взрослых же людей важнее осознанное целеполагание, активная работа над собой и преображение мира на основе выработанных внутри личности ценностей. Таков удел сильных людей. Таков и удел великих народов.
Фигура Владимира Владимировича Путина является, бесспорно, ключевой в новейшей России, причём с сáмого его появления на авансцене истории. Очень давно нашей страной не руководили харизматичные вожди, способные повести за собой народ, формирующие стратегии развития и вызывающие уважение на международной арене. Это человек, которым можно по праву гордиться и на которого можно равняться, квинтэссенция лучших качеств советского человека. Появление его на политическом олимпе на излёте 1990-х годов не случайно – это показатель того, что история Советской России не была пустой и бесплодной, что советская идеология была способна формировать цельную личность с позитивным отношением к миру, а не только воров и проходимцев. И история 1990-х годов, и история 2000-х берут своё начало в советский период, и Б. Н. Ельцин со своим окружением, и В. В. Путин со своими соратниками представляют собой продолжение двух тенденций развития позднего Советского союза, хоть и с разным отношением к государству и с разными личными качествами.
Сам В. В. Путин – это острейшая реакция на кризис либеральных реформ и деградацию государственности в последние десятилетия двадцатого века, это острейшая потребность остановить распад страны и прекратить западное вторжение в русские души и русскую жизнь. Политика В. В. Путина была той же шоковой терапией для нашего народа и нашего государства, что и предшествовавшие ей реформы отечественных либералов, только уже с противоположным знаком, это была попытка спасти то, что можно спасти и вывести страну из состояния клинической смерти. Реанимационные мероприятия президента прошли потрясающе успешно, россияне, уже почти попрощавшиеся со своей страной, смогли вздохнуть спокойно и начать строить свою жизнь. В 2000‑е годы популярность В. В. Путина и неподдельная симпатия показывали признательность народа ему за то, что он сделал.
Однако в 2012 году, когда В. В. Путин вернулся на пост президента после четырёхлетнего перерыва и работы на посту председателя Правительства, что-то заметно изменилось. Вообще говоря, это очень странно, ведь В. В. Путин остался совершенно прежним: те же слова, те же интонации, та же харизма, те же действия, направленные на укрепление страны. Но народ тогда оказался расколот, и значительная часть населения страны совершенно не обрадовалась его возвращению. Сейчас мы уже не особенно задумываемся об этом, так как последовавшие позднее громкие события нашей истории: и Евромайдан, и присоединение Крыма, и противостояние с Западом – отвлекли наше внимание от тех внутриполитических вопросов, но об этом, однако, стоило бы размышлять. Сегодня мы в траектории привычного, патриотического, стиля мышления, думаем о том времени как о попытке Запада вмешаться в нашу внутреннюю политическую жизнь и через своих агентов влияния: либералов и бесчисленные некоммерческие организации – свергнуть В. В. Путина, организовав подобие Евромайдана, произошедшего полутора годами позднее. Мы убеждены в том, что Запад пытался избавится от ненавистного ему лидера, бросившего вызов западной глобализации.
Я не отрицаю возможных попыток стран Запада повлиять на ситуацию в России, но, во-первых, полагаю, что дело не в том, что В. В. Путин возглавил международный фронт борьбы народов против западных угнетателей, а в его националистической и военной риторике, которая вызывала неприятие на Западе; во-вторых, не нужно переоценивать возможности зарубежных сетей влияния в способности определять внутреннюю общественно-политическую борьбу: цветные революции не происходят в социально стабильных и благополучных странах. Если бы в России не было серьёзного запроса на изменение курса власти, то никакие миллионы, вложенные в деятельность зарубежных некоммерческих организаций в России, не помогли бы. Часть российского общества действительно оказалась настроенной резко негативно по отношению к недавнему всеобщему любимцу. Как будто закончился небесный мандат, истёк срок помазания на царство, а царь почему-то остался. Единение правителя и народа разрушилось, и начались суровые политические будни сложной борьбы за власть. Причин тому стоит выделить несколько.
С одной стороны, русский народ был унижен нечистоплотной игрой в тандемы и рокировки, подковёрными интригами по удержанию власти. Это было оскорблением для каждого думающего россиянина, это была игра хоть и по правилам, но не по справедливости, и все в стране почувствовали эту обиду. Исчезло единодушие народа и президента, между ними больше не было органического единства. Власть навязала себя обществу, а общество оказалось подчинено власти. Власть стала довлеть над обществом, и данное давление не только не ослабло, но с тех пор постоянно усиливается. Странно думать, что мы забыли это и простили, что сегодня мы начинаем сомневаться в искренности своих чувств в прошлом и думаем, что, видимо, В. В. Путин был прав. Нет, не был. Но наверно, он действительно политический гений и потрясающе харизматичный человек, если смог подчинить своему видению мира почти всю страну и убедить почти всех в своей правоте.
Если до 2008 года и В. В. Путин и страна жили в одном ритме и двигались в одном направлении, и президент органично дополнял страну, давая ей то, в чём она нуждалась: стабилизацию положения, ограничение преступности, обуздание представителей политической и коммерческой элиты – то потом ситуация изменилась. Россия в 2012 году нуждалась в других вещах, которых у В. В. Путина уже не было. Шоковая терапия, призванная восстановить в России пошатнувшуюся государственность, была необходима после разрухи 1990-х годов, но в 2012 году страна уже не находилась на краю пропасти, больной уже выздоравливал, и стремление продолжить реанимационные мероприятия выглядело крайне неуместным.
В. В. Путин уже давно не соответствует задачам развития страны ввиду ограниченности своей натуры. Его мышление не целостно, так как он представитель одного из системных компонентов государства – силовых структур. В. В. Путин отлично бы смотрелся на посту секретаря Совета безопасности, откуда он, собственно, и пришёл в правительство. То, что он в итоге оказался в кресле президента – свидетельство кризиса страны на рубеже веков. Безусловно, деятельность такого президента полезна на коротком этапе, но если он долго остаётся на своём посту, то Совет безопасности подменяет собой Правительство, а страна неизбежно превращается в военный лагерь, осаждённый внешними и наполненный внутренними врагами. И дело не в том, что не нужно ловить шпионов и врагов, а в том, что не нужно ставить подобную деятельность во главу угла общественной жизни и делать стержнем развития государства.
После 2008 года России нужно было пытаться построить нормальную жизнь, обыденность, повседневность. Именно это интуитивно почувствовал народ, именно поэтому возник лозунг «Путин должен уйти». Эта фраза ведь не порождение пиар-компаний, она действительно отозвалась в сердцах россиян. Однако власть не услышала и не поняла народ, не поверила в искренность этих слов. С тех пора жизнь страны оказалась парализована. Мы не то чтобы совсем не развиваемся, но наше развитие сильно ограничено и деформировано, развивается в неверном направлении. Политические дискуссии полностью застопорились на вопросе, должен ли В. В. Путин уйти или нет. На протяжении последних десяти лет половина интеллектуальной элиты озабочена необходимостью обосновать положительную роль президента в жизни страны, другая половина обречена на противодействие лично ему. Однако всё это не более, чем коллапс интеллектуальной жизни: никто более не думает о нуждах страны и формулировании независимой концепции политического развития, всё замкнулось на фигуре национального лидера, а деятели, нелояльные лично президенту, систематически изгоняются с политической арены. Национальная мысль – как уже не раз было в истории нашей страны – снова оказалась подчинена не цели поиска философской истины, а нуждам текущей политической борьбы, задаче противостояния видимым и невидимым врагам. Мы более не живём вопросом «что делать?» – мы все подчинены поиску ответа на вопрос «кто виноват?», но вряд ли на этом пути нас ждёт исторически ценный результат.
Мы можем различно относиться к европейским политикам, но посмотрите на них: встречаются друг с другом, что-то обсуждают, спорят, доказывают. Наша же политическая жизнь угнетает нас и довлеет над нами как рок. В. В. Путин действительно должен был уйти, и вся история России после 2012 года, а впрочем, и после 2008, так как само его присутствие во власти задавало определённый вектор развития – это путь плавного движения в исторический тупик и постепенного разочарования народа во власти. Сегодня мы больше не любим президента – мы лишь испытываем верноподданнические чувства. Внешне мы гордимся нашей Родиной и её лидером, но в нас уже давно нет живого человеческого чувства. Всё это очень казённый, навязанный нам и воспитанный в нас патриотизм. Если бы не нынешняя наша экзальтация, мы бы все отчётливо это ощутили.
Сохраняя нынешний режим мы теряем историческое время, мы теряем опыт новых россиян, которые могли бы многое дать нашей стране. Мы говорим о том, что «теперь уже, видимо, придётся ждать 2036 года», но ведь такая мысль ужасна: четверть века – это впустую прожитая жизнь целого поколения. Мы блуждаем в нескончаемом политическом и историческом лабиринте, не пытаясь сформулировать национальную идею и не пытаясь определить точку опоры. Мы ограничиваем своё мировоззрение бессмысленной эскалацией противостояния с Западом, бесполезным повторением пройденного в прошлом веке опыта борьбы с фашизмом и холодной войны. Этот опыт мы уже давно впитали в себя, он стал частью нашей души и нам давно уже пора двигаться дальше.
* * *
Вряд ли многим из нас нравится то, что мы имеем в нашей стране сейчас – бешеную пропаганду и всё более настойчивую идейную мобилизацию страны. Фон нашей жизни становится всё более агрессивным и подавляющим, и хотя мы и осознаём всю ненормальность такого положения вещей, но при этом чистосердечно убеждены в том, что данное явление носит временный характер и вызвано потребностями момента. Мы воспринимаем как должное то, что нам постоянно с экранов телевизоров рассказывают о том, как нужно относится к нынешним событиям, старательно разъясняют, как нужно думать об этом и почему это так важно. Мы с понимаем относимся к тому, что говорящие головы непрерывно докладывают и президенту, и всем нам о том, как постоянно улучшается жизнь нашей страны несмотря на санкции, и сколько ещё миллиардов рублей вложено в те или иные проекты на благо нашей Родины, а значит и всех нас.
Правда, однако, состоит в том, что данное явление не временное, оно не вызвано войной, скорее наоборот. Нынешний разгул пропаганды – это кульминация нынешнего политического режима и его апофеоз. Мы с самого начала века шли к этому. Последние двадцать с лишним лет власть относилась к нам как к неразумному ребёнку, которому нужно всё объяснить, помочь с принятием верного выбора, а главное – обезопасить от всего мира и от самого себя. Почти четверть века мы шли к этому, но сегодня субъект-объектный характер отношений государства и общества стал особенно заметен и невыносим. Неужели является нормальным то, что десятилетиями цели нашей власти были скрыты от нас, что мы вынуждены были догадываться, почему принимаются те или иные решения и что нас завтра ждёт? Неужели это мы осознанно выбрали курс на столкновение с Западом? Наша нынешняя жизнь – лучшая иллюстрация того, что бывает, когда люди перестают критически мыслить, осознавать и обсуждать действительность. Мы слишком заигрались в шпионов и зря мы восприняли эту игру как данность.
Мы не зря много думаем о нашем президенте, не зря и российская оппозиция, и Запад постоянно говорят о нём и его критикуют. За последние десятилетия мы проделали огромную интеллектуальную работу в понимании того, что такое верховная власть в России, в понимании её ключевого значения в формировании стратегии развития страны, её идеалов и ценностей. Президент – это пример для подражания, образец мыслей и чувств, воплощение мыслей о том, какой мы хотим видеть нашу страну. В. В. Путин действительно стал неким мерилом для государственных деятелей, в котором мы узнали нечто очень русское, некий образ, веками складывавшийся в русском менталитете. Проблема с В. В. Путиным состоит в том, что мы критически не осмыслили его самого. Мы восприняли его как аксиому и стали строить свою жизнь отталкиваясь от его решений. Каждый раз на президентских выборах в 2000, 2004, 2012 и 2018 гг. мы, казалось, принимали судьбоносные решения, но это не так. Наше решение было принято лишь однажды, в 2000 году, а потом мы по инерции голосовали за того же человека, просто потому, что голосовать было больше не за кого, мы не нашли в себе силы воли и понимания сути вещей для того, чтобы придать своей жизни другое направление. Нам очень понравилось, что страной руководит харизматичная личность, нам было приятно гордиться им, нам было приятно, что за долгие годы нам больше не нужно стыдится за своего национального лидера. В. В. Путин был не идеален, но пусть лучше будет он, чем кто‑то другой – так рассуждали мы. Теперь, правда, начинает казаться, что лучше бы был другой. Впрочем, зря мы в себе сомневались. Выздоравливавшая современная Россия – это не разрушающийся изнутри Советский Союз, и наши опасения за возможно неподходящего преемника В. В. Путина были беспочвенны. Альтернативный кандидат не разрушил бы страну, но наша жизнь была бы интереснее и содержательнее.
Кто же виноват в том, что мы застряли в патовой внутриполитической ситуации и не смогли сделать шага вперёд? Виноват и Запад, который своими эгоистичными действиями в 1990‑е и 2000‑е годы унизил наше национальное самосознание и развеял ореол собственной чистоты, миф об искренности своих целей и помыслов. Виноваты и наши отечественные либералы, своим слепым преклонением перед Западом обрёкшие нас на инстинктивное отвержение их позиции, поскольку неукротимое желание жить своим умом есть одна из главных русских ценностей. Виновата и наша политическая и интеллектуальная элита, не сумевшая отстоять необходимость третьего пути – между усилением государства и ультралиберальными реформами. Наконец, и правда есть в нашем национальном характере что-то такое, что делает нас пассивными. Однако не покорными судьбе, а лишь неуверенными в правильности своих действий и мыслей. И в отсутствии ясного понимания цели движения и критериев истинности пути мы оставляем всё на произвол судьбы, терпеливо ожидая, когда же прояснится мир вокруг нас. И сам В. В. Путин, наверное, колебался, не зная какое принять решение, и только чувствуя неуверенность населения страны и представителей элиты решил остаться.
Что же, может статься, планетарный катаклизм и украинская трагедия – это именно то, что прояснит наше сознание и поможет наконец сформулировать наши государственные цели, задачи и критерии правильности выбранного пути?
Речь президента, произнесённая 19 сентября 2013 года на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай», считается некоторыми интеллектуалами одной из ключевых в правлении В. В. Путина. Именно здесь были ребром поставлены вопросы о поиске национальной идеи, необходимости скорейшего формирования национальной идентичности и восстановления исторической преемственности страны. Как всегда, президент говорил, казалось, правильные вещи, которые жадно ловились всей страной, а сам он воспринимался как истина в последней инстанции. Однако это выступление содержало как много правильных моментов, так и множество таких идей, которые ярко демонстрируют заблуждения и стратегические просчёты нынешнего российского руководства. Рассмотрим данную речь более подробно17.
В. В. Путин верно ставит вопрос о необходимости формирования национальной идеи, способной консолидировать страну, но причину этого процесса он видит во внешних вызовах, в «объективном давлении глобализации»:
Уже не раз отмечалось на страницах этой книги, что вся внутренняя политика современного российского государства формируется исходя из ощущения постоянного присутствия угроз и вызовов и при этом служит утилитарной цели упрочения внешнего могущества страны. Таков однозначно порочный путь формирования национальной идеологии, отрицающий возможность какого-либо идейного заимствования и изолирующий страну от других очагов цивилизации, формирующий образ врага в качестве идейного стержня мировоззрения, а также порождающий противоестественную спешку в оформлении мысли.
Далее президент очень правильно формулирует мысль о невозможности навязывания национальной идеи «сверху», о необходимости сплочения всех общественных сил для совместного поиска и оформления целей развития страны:
Замечательные, в общем, слова, но далее следует некоторое уточнение, которое, на мой взгляд, перечеркнуло все усилия власти по достижению поставленной цели:
Эта мысль появилась в выступлении не случайно, она действительно рефреном проходит через всю внутриполитическую жизнь нашей страны в нынешнем веке, а сейчас нашла своё законченное воплощение в эмиграции части несогласных с действиями власти россиян за рубеж. Данные слова – свидетельство моральной несостоятельности нынешнего политического режима.
Во-первых, формулируя требование наличия патриотизма для участия в общественной дискуссии, мы забыли дать чёткое определение самому патриотизму. Всё-таки «самое чистое значение слова» – это не особенно научно. Боюсь, что в наших условиях под этим термином мы чаще понимали лояльность нынешней власти и лично В. В. Путину как выразителю идеи сильного государства. В итоге, нам не удалось на практике учесть идеи либералов, мы постепенно подчиняли их, делали из либералов славянофилов и государственников. Те, с кем не удалось этого сделать, эмигрируют либо уходят из политики.
Во-вторых, я убеждён, что всё же необходимо включать в общественную дискуссию всех граждан страны без исключения, и единственным критерием должна быть способность человека свою мысль сформулировать и выразить. Боюсь, что в ходе нынешних политических баталий мы забыли, что Истина – понятие соборное, формулируемое сообща. Установление критериев для допуска на Земский собор делает его нелегитимным. Кроме того, самый неистовый, самый непримиримый, самый маргинальный житель страны может если и ни оказаться носителем истины, то обладателем такого жизненного опыта, который будет полезен всем остальным. У меня складывается впечатление, что за последние годы никто из так называемых «патриотов» не поставил всерьёз вопрос о том, что заставляет русских людей вставать в оппозицию России? Что заставляет русских людей забывать о чувстве собственного достоинства и унижать собственное Отечество? Ведь ситуация, когда человек противопоставляет себя Родине, – это страшная трагедия. Не разобравшись в причинах, её порождающих, мы обречены на повторение такой трагедии снова и снова. Наша цель должна состоять в том, чтобы обеспечить единство страны путём учёта мнения всех наших граждан и на основании жизненного опыта всех жителей страны. Но я боюсь, что все эти годы мы стремились к другому – к консолидации общества для достижения конкретных целей, поставленных властью. Это не обеспечение единства, а мобилизация граждан.
Следующая короткая цитата как логичное продолжение предыдущей мысли президента о нелюбви к Отечеству – шаг к осознанию колоссальной проблемы самоидентификации современной России:
Во-первых, стремление гордиться своей историей, своей культурой и своим языком имеет очень чёткое научное определение – национализм. И пусть наш национализм, как это ни парадоксально звучит, полиэтничен и многоконфессионален в силу специфики нашей страны, всё равно сути проблемы это не меняет. В любом случае мы имеем дело с идентификацией себя через противопоставление другим, с ограничением кругозора, самовосхвалением и ошибочным целеполаганием. Во-вторых, если быть откровенными, многие ли из нас могут с уверенностью сказать, что
Я убеждён в том, что мы великий народ с великой историей, и именно поэтому нам не стоит гордится своим прошлым, нам это просто не нужно. Наша сила в настоящем.
Далее в Валдайской речи В. В. Путина было употреблено много красивых слов о России как о народе-цивилизации, как о «цветущей сложности», выражаясь словами философа К. Н. Леонтьева. Стоит ещё раз привести цитату из речи президента:
Мы любим сравнивать опыт своей страны с западным мультикультурализмом, мы с явным удовольствием констатируем крах западных попыток построить полиэтническое общество и гордимся тем, что нам удавалось на протяжении многих веков сохранять национальное и конфессиональное многообразие на территории России. Однако слушая выступление президента или читая его текст возникает ощущение, что за всеми этими красивыми словами не скрывается никакого смысла. Мы провозглашаем чудо нашей истории, но не понимаем механизма его возникновения. Мы говорим о том, что народы нашей страны скреплялись русской культурой, русским языком, различными традиционными религиями, но остаётся непонятным, как именно всё перечисленное могло помочь. Как именно русский язык помогал бурятам оставаться в составе страны? Как именно произведения А. С. Пушкина и Ф. М. Достоевского помогали якутам сохранять свою самобытность?
Русский язык, русская культура, традиционные религии и даже Русская православная церковь как институт тут совершенно ни при чём. Объединял все многочисленные этносы русской земли собственно русский народ, а помогали ему в этом определённые черты его характера: уважение к другим людям, без различия их национальной или религиозной принадлежности, искренний интерес к другим народам и желание узнать их опыт, отсутствие национальной гордости. Кроме того, скрепляло все народы России и чувство принадлежности к большой стране, объединенной высокой идеей и значительной исторической ролью. В результате, малым или, выражаясь языком Л. Н. Гумилёва, реликтовым народам, было всё равно в состав какой страны входить: они сохраняли свою самобытность и этого было достаточно. Представителям крупных и энергичных народов была важна возможность для самореализации в крупном государстве, а также перспектива играть роль в мировой истории.
На сегодня с сильным государством у нас всё в порядке, но на духовном уровне есть некоторые сложности. Разговор о роли русской культуры и русского языка – это не более, чем слова. Они, скорее, выражают подсознательный национализм, и пестуя его мы вынуждаем к этому и другие этносы России, что разрушает государственное единство и подтачивает страну изнутри. Упоминание традиционных конфессий есть не более чем неуместная политкорректность, их роль ограничивается лишь тем, что они просто
Стоит обратить внимание в этом контексте и ещё на одно предложение в речи президента:
Поделиться книгой: