Помоги проекту - поделись книгой:
В общем, директору и физруку до заварушки у крыльца дела нет, а все прочие учителя разбрелись по домам — в субботу уроков ставят мало. Участковый на другом конце посёлка. Так что никто не помешает. Это каждый знает.
Я прибежал в числе первых, потому что жил ближе всех к школе. Другие пока ещё доберутся. Потому численный перевес на стороне пришедших. Эх, поломают нас. Тут и думать нечего. Правильно, что ребята время тянут, дожидаясь подмоги.
— Ну, кто самый смелый? Давай на кулачках один на один. — Выкрикнул я, ощущая как сложно кричать сразу после бега, дыхание сбивается. Надо бы остыть, да некогда.
Свои парни сразу загомонили, забыв все разногласия. Это вчера ещё друг другу рожи били, а как общая беда пришла, сплотились. Теперь друг за друга горой. Никто не хочет остаться дома с клеймом труса на всю жизнь. Деревня маленькая. Как потом в глаза будут смотреть? Засмеют.
— О, Игорь пришёл.
— Игорь — наш человек!
— Сейчас всех поломает. Рыжий — боец высшего класса.
Выслушивая восхваления, я встал напротив сохинских, скидывая куртку и разминая запястья. Присмотрелся к вражеской компании пристальнее. Недруги привели всех, кто может биться. Даже Крепыш стоит. Этот туповатый предводитель на пол головы возвышается над всеми остальными. Рослая, лысая детина с кулачищами.
Господи, только бы не он вызвался. Этого акселерата хватит, чтобы поломать половину наших школьников. Драться мне с ним один на один не приходилось, но того, что слышал, хватало с избытком.
— Ну, давай, раз смелый. — Вызвался как назло Крепыш.
В груди сразу похолодело. Этот терминатор раздвинул широкими руками ближайших соратников, неторопливо вышел вперёд, скалясь как волчара.
Не, ну зверь же! Что-то родственное с оскалом моего пса, когда собаки во дворе лают.
— Ну что, сучий потрох. Один на один собирался? Вот тебе и компания. — Донеслось злобное от сохинских.
Всё, попал.
Крепыш довольно заржал, ударив себя в грудь. Об него и новенькие штакетины от школьного забора поломаются, как тростинки. Бревном бы по черепу, да разве бревно одному поднять? И будет ли он ждать, пока толпой будем поднимать и прицеливаться?
Мысль родилась моментально. Я повернулся к пацанам, шепча:
— Не, парни. Мне одному с ним не справиться. Надо толпой завалить, потом остальных раскидаем, как не фиг делать. На счёт три все валим этого титана, а потом как получиться… Раз… Два… Три!
Я на полшага впереди. Стена боевой дружины за мной. Никогда не забуду эту драку. Это был последний раз в жизни, когда дрался с прикрытым тылом, да чувствовал, что спину кроют по-настоящему.
Рванул вперёд, по уши заполненный адреналином.
И грянул бой…
С прыжка врезался коленом в грудь Крепыша. Громила пошатнулся, сбив дыхание, но устоял. Ромка, Сергей и Леха разом навалились на Крепыша, подсекая и опрокидывая на землю. Втроём справятся.
Сохинские не дали застать себя врасплох, завязалась драка. В небо взлетели крики и воинские кличи. Вместо дубин, мечей и топоров в ход пошли припрятанные за спинами штакетины. Школьный забор, что неподалёку стоит, весь обглоданный, как старая собачья кость.
Но чтобы огреть этой палкой по голове, надо ещё успеть замахнуться, а это потеря времени. На этом попались двое оппонентов. Пока пытались меня оглушить, я просто бил кулаком в лицо. Коротко и ясно. Падали, как кегли, сбитые шаром. Не зря же колошмачу в деревянный столб во дворе каждый вечер. Костяшки набитые.
Сбоку пнули в ребро. Прикусив губу, я поймал ногу обидчика в повторной атаке, подкинул вверх, опрокидывая оппонента и добавляя разгон от себя. Махать ногами на неустойчивой поверхности глупо. Слякотно. Насмотрелись фильмов с киношными трюкачами.
Мы бились в стенке. Короткие быстрые удары, тычки, выпады локтями в лоб, по рёбрам, коленями. Действенно. Да никто не и задумывался, как бьётся. Этому не учат. Это в крови. В драке всё происходит рефлекторно. Никаких судей, рефери и условий спортивного зала. Только ты и твоё тело, что летит вперёд, не успевая обрабатывать сигналы мозга. К чёрту его, если хочешь выжить. Инстинкты и адреналин — союзники, всё остальное — в топку.
Чуть замешкался и не успел уклониться. Смазанный удар рассёк губу. Вскричав, как раненый зверь, наградил обидчика целым десятком ударов. Тот рухнул в грязь тающего снега и холодных луж. Я, смахнув кровь с подбородка рукавом кофты, принялся за следующего противника.
Почти всех оглушил взбешённый крик Крепыша. Тот раскидал троих пацанов, подскочил с земли и ринулся в бой. Раздавая тумаки налево и направо, он крушил противников, как Гектор или Ахиллес у стен Трои. Драка вполне походила на события той эпохи. Не такая масштабная, конечно, но по накалу страстей не уступала. Слухи о ней потом по деревне будут больше месяца ходить. Может, и про меня расскажут. Может, Оксана узнает…
Оксана! Вот! Точно!
— Вперёд! За Оксану-у-у!!!
Я снёс ещё одного сохинского и, переступая через него, прорвался к Крепышу. По лбу того стекал багровый ручеёк. То ли штакетиной кто припечатал, то ли парни втроём постарались, пытаясь оглушить всеми доступными средствами. Но плохо постарались, раз на ногах стоит.
Крепыш заметил меня, ринулся вперёд, как молодой тур через кусты. Я приготовился, встав в стойку, и тут… кто-то схватил меня за ногу, помешал. Я пошатнулся, пропуская стенобитный удар Крепыша.
В плече что-то хрустнуло. Боль накатила волной.
— Твою ж ма-а-ать, — вырвалось невольно.
Драться расхотелось. Совсем.
Второй удар Крепышка гарантировано сбил с ног. Супостат попал чуть выше солнечного сплетения. Немного ниже и вряд ли я когда-нибудь смог бы снова вздохнуть.
И вот лежу в луже и смотрю в небо, придерживая плечо здоровой рукой. Фитиль войны угас. Голова гудит, рядом сплошное мелькание. Кто-то меня перепрыгнул, двое споткнулись, причём один рухнул в лужу лицом. Говорят, грязевые ванны полезны. Что ж, пусть попробует.
Крепыша тем временем снова сбили с ног — идеальных бойцов не бывает. Да и какой он боец? Просто бугай. И ревёт вполне человечески, получив штакетиной по лысине. Вот уж никогда бы не подумал.
Жизнь учит, что у всех есть слабое место.
Заварушка стихла. Сдалась, выпустив пар. Отвоевали. Какая там Троя? Те по слухам десять лет сдуться не могли, а нам хватило и четверти часа. Как-то всё быстро. Надо вставать. Куда силы-то делись все?
Вода намочила одежду и добралась до спины, ног. Стало зябко и сыро. «Ангел» растаял перед глазами и некстати подул холодный ветер. Но сил выбраться или повернуться на бок не было. Кончились, истлев в быстрой яростной схватке.
Два удара! Хватило всего два удара, пусть даже очень мощных, чтобы выбить из тела дух. А ведь считал себя бойцом.
Дохляк.
Отец правильно говорил, что надо больше тренироваться. Гордиться мелкими результатами — для мелких людей. Оксану этой мелочностью не завоюешь. Да и какая сейчас Оксана? Плечо бы вправить и не отбросить копыта от переохлаждения. Погода только чуть выше нуля градусов. Холодный какой-то март. А все кричат: «Весна, весна!».
Что, чёрт возьми, в этой весне такого?
— Игорь, ты как? — Вырос перед глазами Сашка. — Живой?
Одноклассник целый. Ни царапины. Наверное, только прибежал. Или переждал побоище в другом месте. Пока балбесы воюют, хитрые правят миром. Это про него. Полководец. В кустах отсиделся.
— Рыжий, ну что за дела? — Перед глазами вырос отец. — Кто тебя тактики боя учил? Сначала выноси самых мощных, а дохляки сами разбегутся. А ты решил сделать всё наоборот. Ставлю тебе «тройку» с минусом. Я бы ещё снизил оценку, но ты всё-таки выжил.
Батя рывком подхватил за здоровую руку. Усмехнулся, когда я почти закричал от резкой отдачи в рану.
— Осторожно… Плечо… — побелевшими губами прошептал я.
— Да какое плечо? Посмотри на своих боевых товарищей, — посоветовал отец.
Я обвёл взглядом место побоища. Картина впечатляла. Пятеро вместе с Крепышом лежали без движения, ещё человек десять приходили в себя, приподнимаясь на локтях. Большая часть нашла в себе силы подняться, но почти все держались за головы, руки, ноги. Кто-то находил силы поднять лежачих, кто-то молча брёл домой. Наши смешались с сохинскими. Теперь всё равно где чьи. Боль и воспоминания одни на всех. Кто кого и за что бил — позже. Сейчас никаких претензий.
Отец воспользовался моим отвлечённым вниманием и ловко ввернул плечо на место, как заправский хирург. Их в спецназе так учили. Война — хорошая школа.
Батя прошёлся по полю битвы, раздавая приказания:
— Этого поднять! Ничего серьёзного… Этот путь отлежится на скамейке… Этого в тепло шустрее, промок.
Родитель склонился над Крепышом. Зачерпнул горсть снега, протирая лысину и смывая кровь со лба. Предводитель заворчал, приходя в себя.
Железный Даниила удовлетворённо усмехнулся, заключая:
— Здоровый парняга. Значит, все живы? Ну и славненько.
Человек тварь живучая. Без холодного или огнестрельного оружия, и если нет большого перевеса в силе и возрасте, сложно по-настоящему навредить. Если, конечно, внутри никакого гнилья нет.
Батя поднял мою куртку, покачал головой:
— Ну, хоть одежда цела. Но мать всё равно уши оторвёт. Ладно, лишь бы, что другое не оторвала… Дуй домой! Мне ещё на работу идти.
Я, покачиваясь, побрёл домой. Плечо вроде на месте, но всё тело болит. По мне как асфальтовый каток проехался.
Совсем не так себя должны ощущать победители.
— Молодёжь, объявляю боевую ничью! И всеобщее перемирие. — Догнали слова отца в спину. — Все по домам!
Я невольно усмехнулся. Криво и неестественно. Достала эта деревня. Сваливать отсюда надо. В городе должно быть попроще. Там это… Как его? Комфорт!
Хотя, с другой стороны и какой-то там стресс.
Шаг за шагом, я добрёл до родной калитки. Пёс подал голос, то ли издеваясь звону в ушах, то ли почуял запах крови на содранных костяшках. Кровь-то по большей части не моя. Кому нос успел сломать? Странным образом это вылетело из головы после ударов Крепыша.
Мать, услышав пса, вышла из кухни навстречу с ватой и перекисью, вздохнула и усадила на скамейку. Причитая, родительница принялась врачевать ссадины. Впервые за долгое время я не перечил ей. Чем возразить?
Глава 2 — Передислокация -
Грузовик с грохотом преодолел последнюю асфальтовую яму и замер возле подъезда. Я первым выскочил из салона ЗИЛа. Инкубатор вибрации, за несколько сот километров запросто вышибающий саму душу!
Но наконец-то город и свобода! Вдвоём с отцом устроим минимальный быт, а потом переедет и мать. Заживём по-людски: новой жизнью, в новых условиях. Всё у нас получится. Приложим все силы.
Пока разминал затёкшие ноги и прислушивался к выздоровевшему плечу, к подъезду подъехал второй мини-грузовичок с партией грузчиков. Сухощавые ребята не начав работы, тут же устроили перекур, устали видать. Батя был в слишком хорошем настроении от смены обстановки. Сделал вид, что не видит. Повезло ребятам, что не услышали глас бывшего прапорщика.
— Рыжий, хорош разминаться. В цивилизации не улице не разминаются. Не принято. Пойдём в квартиру. — Донеслось от отца.
Я задрал голову к вершине пятнадцатиэтажного дома и едва не свалился. Ну и высотки. Целые небоскрёбы. Как вообще на такой высоте жить можно? Послушно застыл перед отцом, справляясь с возникшим головокружением. Батя зашелестел ключами, силясь открыть магнитный замок. Привык к своему мини-замочку, крючку или щеколде. В деревне красть нечего. А от цивилизации за пятнадцать-шестнадцать лет совсем отвык.
— А таких раньше не было, — пробурчал бывший спецназовец, путаясь в связке ключей.
— Дай сюда. Ты что телевизора никогда не смотрел? — Я в нетерпении выхватил ключи и в один миг справился с замком, распахнул дверь. Кланяясь лакеем, пропустил отца. — Прошу вперёд, сударь. Искренне надеюсь, что мне не передались эти десантные хромосомные наборы… Или спецназовские? Ты же и там и там побывал?
— У-у-у! Я тебе! — Пробурчал отец, уже поднимаясь по тёмным ступенькам.
Я снял пружину с двери — ребятам удобней таскать барахло будет — и последний раз посмотрев на безоблачное летнее небо, нырнул в темноту вслед за предком.
Лампочка либо отсутствовала, либо горела по минимуму. Эффект был одинаковым.
Отец застыл перед лифтом, тыкая тугую кнопку.
— Спецназ, ты чего? Всего одиннадцатый этаж, — хихикнул я.
— Так и скажи, что боишься в лифте ехать. Я пойму.
— Лифт — самый крутой авторитет в городе. Кого захочет — поднимет, кого — опустит. Так что я лучше ноги разомну.
— Смотри сам, — ответил отец, скрываясь в лифте.
— Давай, кто быстрее, — крикнул я и резво рванул вверх по ступенькам.
Восстановительные тренировки принесли свои плоды — домчался до отметки «одиннадцатый» вровень с лифтом. Правда, красный, как помидор, почти задыхался, и сердце грозило выпрыгнуть из груди. После долгой дороги надо было сначала чем-нибудь попроще размяться. Но успел — это главное.
Отец неторопливо вышел из лифта, завертел головой в поисках искомой квартиры и уверенно ткнул важным перстом в железную дверь.
— Эта… Точно, эта.
Моему возмущению не было предела:
— Ты купил квартиру, и первый раз в ней бываешь уже в процессе самого заезда? Да ты даже не знаешь что там!
Батя не стал спорить. Это зацепило.
— А вдруг там крысы живут, пол проваливается, и соседи в стене дырку проделали? — Выдал я первое, что пришло в голову.
Железный Даниила молча завозился с ключом и довольно быстро открыл первую общую дверь. Дверь у соседей была приоткрыта и оттуда тянуло чем-то вкусным. Видимо, люди готовили.
— Эту квартиру подбирал мой бывший старшина. — Тем временем ответил отец. — В Афгане вместе плечом к плечу… А ты про каких-то крыс. Молчи, пока по репе не получил.
— А почему ты раньше про него не рассказывал? — Перешёл я в контрнаступление.
— Тебе это зачем?
— Ну, я же должен про тебя всё знать. Ты же мой отец… — я сделал эффектную паузу и добавил. — Вроде бы…
Батя пропустил ехидство мимо ушей. Довольно серьёзным тоном ответил:
— Знаешь, порой о некоторых событиях жизни разговаривать совсем не хочется.
— Например, про Афганистан?
Поделиться книгой: