Королевская кровь-12. Часть 1

Несколько сотен драконов ждали их, рядами разместившись на шестиугольных изумрудных коврах, скрестив ноги и опираясь на яркие твердые подушки.

И сам Нории опустился на такой ковер под куполом ротонды, и Ангелина села рядом, так же скрестив ноги в длинном платье. Обвела взглядом присутствующих, которые на несколько секунд склонили головы, положив правую руку на сердце.

Наставник Уми расположился в первом ряду, рядом с матерыми драконами и драконицами. Даже если бы Ани не знала ничего о тех, кто собрался в зале, уверенность во взглядах выдала бы их принадлежность к власти.

Ангелина с трудом выделила несколько десятков знакомых лиц, но не смогла бы отличить друг от друга большинство присутствующих как женщин, так и мужчин, несмотря на с детства привитое умение запоминать особенности внешности и имена. Все бывшие пленники были похожи, слишком худы и почти безволосы. Высокие скулы, кошачий разрез глаз, очень светлая кожа, носы с горбинками. Но Ани знала, что пройдет время — и она ни за что не перепутает одного с другим, как не перепутала бы Ветери и Мири, например. Они сидели в первом ряду, как управляющие Белыми городами.

Не было видно Огни — она всю себя посвятила детям и оплакиванию погибших. Не было никого из знакомых дракониц.

— Драконы Песков! Я собрал вас, хотя все мы должны бы сейчас отдыхать и набираться сил, оплакивать тех, кто не вернулся, и прощаться с ними, — проговорил Нории рокочуще. — Мы должны бы разговаривать о том, как будем жить дальше, или сидеть за пиршественным столом, радуясь вызволению. Я сам желал бы проводить мать и отца, отдать дань их памяти и поторжествовать с вами. Но сейчас дорог каждый час.

Он говорил, но смотрели не на него — на Ангелину: и настороженно, и задумчиво, и с любопытством, и откровенно хмурясь, а она переводила взгляд с одного лица на другое, улавливая эти оттенки и запоминая их.

— Хотел бы я, чтобы вы проснулись в мирные и благословенные времена, а лучше бы и никогда не пришлось нам засыпать, а старшим Владыкам — отдавать свои жизни, — говорил Нории, — но прошлое нам не исправить. Зато можно сотворить будущее. Сейчас Тура пылает в новой войне, которая тысячекрат страшнее старой. К нам через межмировые двери вторглись бесчисленные армии захватчиков, и лишь вопрос времени, когда они придут в Пески.

Драконы едва заметно кивали — видно было, что эта информация не стала для них новостью, что об этом уже успели поговорить.

— И чтобы нас не похоронили второй раз, на этот раз навсегда, нам придется вступить в войну, — продолжал Нории. Голос его отражался от белых и малахитовых стен, гудел под потолком. — Я начну с малой помощи. Многие из вас видели у Драконьего пика наших братьев по отцу, змеев воздуха, которые, не жалея себя, помогали спасать наших детей и близких. Один из них, герцог Дармоншир — мой друг, который сейчас защищает свою страну. В его замок улетел мой брат Энтери, чтобы помогать супруге герцога, сестре моей Владычицы…

Снова хмурые взгляды на Ангелину, но теперь больше заинтересованные и озадаченные столь сложными родственными связями.

— И я тоже направлюсь туда сразу после нашего разговора, отправлюсь с половиной боевого крыла Мастера Четери, чтобы выплатить наш долг и не дать войне прийти к нам. Править Песками останется моя жена, ваша Владычица. И она же будет править до появления нового Владыки, если я не вернусь. А вы окажете ей всю поддержку, которую она потребует.

Зал зашумел тревожно, недовольно, вопросительно. Ангелина ожидала этого. Но страха не испытывала.

— Позволь сказать, Владыка? — подал голос один из суровых драконов из первого ряда. Губы его были сжаты в линию.

— Говори свободно, советник Э́фили, — кивнул Нории. — Сейчас время разговоров.

— Я почитаю тебя, как почитал и твоего отца, Владыка Владык, — велеречиво начал дракон. — И принимаю твое право взять Владычицей под свое крыло кого угодно, если Владыкой остаешься ты. Но не ослышался ли я сейчас? Разве девять Владык отдали свои жизни ради того, чтобы в Песках правила дочь нашего врага, на коей лежит неоплатный долг перед нашим народом?

Стоило этим словам прозвучать, и в зале воцарилась мертвая тишина. Ангелина не удивилась, хотя почувствовала, как леденеет ее лицо, словно тело покрывается доспехами, чтобы не пробили, не ударили несправедливые слова. Хотя раньше, когда их кричала одна лишь Огни, ей было больнее и невыносимее, чем когда она ощутила, сколько же драконов в зале разделяют произнесенное.

Не все. Но очень многие.

Ведь для большинства тех, кто только вышел из горы, она столь же безлика, как и они для нее. Зато ненависть и боль реальны, и совершенно естественно для драконов, лишь несколько дней назад летевших подписывать мирный договор, а затем переживших вероломство, страх, смерть родных, заключение в тисках камня, надеть на Ангелину маску Седрика Рудлога. И не играла роли сейчас ни ее помощь у Драконьего пика, ни история с терновником, ни работа на благо Песков, потому что боль всегда превыше разума.

Ани едва заметно пошевелилась, готовая заговорить, но Нории качнул головой: «сейчас мне нести ответ, Ани-эна», — и она отступила.

— Девять Владык отдали свои жизни, не думая о правлении, но для того, чтобы наше племя выжило, — ответил Нории спокойно, но в раскатах его голоса слышался гром. — Я своим Словом и своей кровью закрыл все долги дома Рудлог перед Песками. Ты хочешь оспорить это?

— Это невозможно оспорить, ты знаешь. Но не слишком ли у тебя короткая память, Владыка? — проговорил советник резко. — Будь жив твой отец, что бы он сказал о твоем решении?

— Владыка Те́рии был умен и мудр и никогда не казнил детей за грехи отцов, — отозвался наставник Уми. Никто не возмутился его вмешательству.

— Не стоит прикрываться крылом моего отца, — посоветовал Нории с мягкой улыбкой, но советник отчего-то склонил голову. — Не стоит говорить устами мертвых ради оправдания страстей живых, советник Эфили.

— Ты прав, Владыка, и прости меня за это, — ответил дракон примирительно. Но взгляд, брошенный на Ангелину, был тяжелым.

— Я не могу облегчить ваши потери, не могу забыть войну сам, — говорил Нории, — но вы поймете скоро, как поняли мы все, проснувшиеся ранее, что нынешний мир слишком далеко ушел от прошлого, и жить надо сейчас, и учитывать то, что имеет значение сейчас, — он посмотрел на Ветери и Мири, и те закивали. — Именно от Владычицы, — он положил ладонь на ладонь Ангелины, — во многом сейчас зависит жизнь Песков.

— Я не могу принять этого, — ответил советник, и значительная часть драконов едва заметно загудела в знак согласия. — Да, ты решил, и мы не ослушаемся, потому что еще у горы ты сказал свое Слово, и мы знаем, что ее воля — это твоя воля. Но пока ты разрешил говорить свободно, я не могу не говорить.

— Я хочу слышать вас, — без сомнений проговорил Нории. — Говорите.

Его пальцы чуть сжались, но Ангелина и так все понимала. Нужно дать им свободу высказаться, чтобы озвучены были самые черные, самые тяжелые мысли. Потому что оставшись в душах, они будут разъедать их изнутри. А выплеснутые, могут больше не вернуться.

— Не слишком ли ты поддался чувствам, Владыка? — вступила в разговор одна из дракониц с низким, звучным голосом и широкими скулами. — Мы все ощущаем сенситивные потоки между вами, но не туманят ли они тебе голову? Я согласна с советником Эфили, мы можем почитать дочь Красного как твою жену, но отдавать ей правление — неразумно.

— С каких это пор чувства у драконов стали чем-то нежелательным или способным затмить разум, советница Оти́ди? — осведомился Нории.

— Возможно, с этих самых? — не дрогнув, парировала драконица.

— Брак Владыки и Владычицы благословен Отцом-Воздухом и Матерью-Водой, — вмешался хитрец Ветери и легко улыбнулся Ангелине прежде, чем снова перевел взор на Отиди. — Не хочешь ли ты сказать, что они ошиблись и связали Владыку с той, кто может влиять на его рассудок и вредить Пескам?

На этот раз шум в зале был более доброжелательный, слышны были возгласы: «Он прав, прав!». Советница Отиди нахмурилась, но промолчала.

— Став Владычицей, дочь Красного попала под твою защиту, — заговорил еще один, сосед советника Эфили. — Но разве она перестала быть дочерью нашего врага, раз ты заставляешь нас служить ей?

Внутри Ани медленно закипал гнев, и только прохладное поглаживание пальцев Нории и спокойствие, которым он щедро делился, не позволяли ей взорваться.

— Странно, что мне приходится напоминать, что вы служите не человеку или дракону, а Пескам, — напомнил Владыка. — Дочь нашего врага, советник Де́и, уже послужила Пескам больше, чем многие здесь собравшиеся.

— Но она восстанавливает то, что разрушено из-за Красного Седрика, — почти крикнул еще кто-то.

— Не обязана ли она это делать? — поддержала одна из дракониц.

Вскочил Мири.

— Владычица согласилась отдать свою жизнь, чтобы жили Пески, — крикнул он, повернувшись к драконам. — Все прошлые дни отдавала свою силу, чтобы Владыка мог питать вас, еще не выбравшихся из камня, чтобы он мог лечить вас, чтобы у него были силы звать вас! У вас хорошая память, но об этом вы забыли?

Начался шум. Драконы начали вскакивать с мест, перекрикивать друг друга.

— Это все — малая плата за то, что случилось с нами, с нашими родными!

— С нерожденными детьми, которые так и не развились в окаменевших яйцах!

— За то, что сделали с нами, весь род Рудлог должен быть уничтожен!

— Ты сам, Владыка, своею рукой, должен был взять ее жизнь за смерть отца и матери! В воздаяние!

Раздались поддерживающие возгласы, и женские, и мужские, впрочем, тут же оборвавшиеся в тишину — будто кричавшие осознали, что именно они предлагают и поддерживают. Глаза Нории за мгновение налились вишневым, лицо заострилось, стало хищным… но тут по залу пронесся ледяной ветер, оставивший на малахите разводы изморози, и с неожиданной силой прозвучал голос Ангелины:

— Хватит!

Все взгляды снова скрестились на ней, вставшей на ноги. Нории тоже поднялся, но она выставила ладонь, останавливая его и заглядывая в глаза с молчаливым приказом, — и сняла с руки защищающий ее брачный браслет. Вложила его в ладонь мужу и, вытащив у него из ножен на поясе нож, спустилась по ступеням малахитовой ротонды.

— Вы хотите крови, — проговорила она, обводя зал посветлевшим взглядом и сжимая клинок, — вы решили, что это облегчит вашу горечь и тяжесть. Что же, я дам вам возможность пролить мою кровь. Сделайте это, и я обещаю, что вам не будут мстить. Кто из вас хочет убить меня? Может быть ты, советник Эфили? — она мягко подошла к нему, протянула нож. — Хочешь?

Он встретился с ней взглядом, вздрогнул, взглянул тяжело — и отвернулся.

— Или ты, советница Отиди?

Драконица покачала головой, и Ангелина пошла дальше, разглядывая каждого. Спиной она чувствовала взгляд Нории. Но он не двигался. Он понимал, что она делает.

— Кто хотел справедливости? — говорила она, шагая туда, где стоял крикнувший про воздаяние. Драконы поднимались, когда она подходила, драконы отводили взгляды. — Кто хочет мести?

Она протягивала кинжал то одному, то другому — и рука ее не дрожала. Смотрели по-разному, и с болью, и с ненавистью, и с одобрением, и с восхищением, и со стыдом. Но никто не брал.

— Ты ведь желал моей смерти? — сказала она, остановившись перед драконом возраста Энтери и глядя на него снизу вверх. Именно он прокричал про долг жизни. Глаза его были тусклы и мрачны, скулы остры как бритвы, и сам он был изможден больше других. — Возьми.

Он первый из драконов коснулся ножа — и она почувствовала, как замерли окружающие, почувствовала, как готов сейчас заговорить Нории, чтобы остановить все. Как тяжело ему оставаться на месте и позволять ей продолжать демонстрацию.

— Как тебя зовут? — спросила она у молодого дракона. — Я хочу знать имя своего палача.

— Меня зовут Ви́мери, — ответил он хрипло. Рука его подрагивала, но нож он держал лезвием вниз, крепко, уверенно. — У меня была возлюбленная, И́нити, которая должна была стать моей женой. Но она не вернулась из горы.

Имя что-то всколыхнуло в памяти Ани, но она была слишком напряжена, чтобы вспоминать.

— Так что же, ты ударишь? — проговорила она.

Дракон сипло вздохнул и перехватил нож обеими руками… вокруг ахнули, а Ангелина едва успела коснуться рукоятки, чтобы Вимери с шипением выронил раскалившийся клинок, который пытался направить себе в сердце. Нож прожег ковер и растекся на полу красноватой пышущей жаром лужицей.

Молодой дракон тряс обожженными руками. По щекам его катились слезы.

— Мне жаль, — прошептала Ани, склоняясь к нему. — Мне жаль, что она не выжила, Вимери.

Он зарыдал уже в голос — и его повели куда-то в угол, к фонтану, залечивать раны и успокаивать.

Она развернулась, оставив его за спиной. Драконы расступались, и вокруг нее образовался большой круг. Нории, стоя на возвышении под золотым куполом ротонды, смотрел на нее с мягкой улыбкой. Глаза его до сих пор были вишневыми.

— Я жива не только потому, что вы боитесь воздаяния Владыки. Но и потому, что вы не хотите убивать меня, — сказала она властно, и это прозвучало утверждением. — В вас нет ненависти ко мне. В вас есть боль. Я не сенсуалист, но я чувствую ее, и понимаю, потому что я тоже теряла родных. Я не умею лечить боль, но я умею биться за то, что мне дорого. Мне дорог Владыка и мне дороги Пески. Я забуду о том, что я услышала здесь, если вы будете трудиться со мной на благо Песков.

Что-то изменилось во взглядах драконов.

— Раз все молчат, тогда я скажу, — раздался громкий голос. Ани, даже не поворачиваясь, могла бы поклясться, что он принадлежит военному.

И правда, драконы расступились, и в круг вышли несколько десятков воинов — выглядели они покрепче остальных, и даже волосы, красные и оранжевые, отросли сильнее.

— Я, Ю́неди Игириа́н, присягну Владычице, — сказал тот, кто стоял впереди, чем-то неуловимо похожий на Четери. — Мы все присягнем, — воины за его спиной подтверждающе склонили головы. — Мы не можем ненавидеть красных, — продолжал он, — потому что Вечный воин — и наш покровитель тоже. Война с Седриком закончилась в честном поединке. Марк Лаурас, павший от клинка Мастера, был нашим братом, и мы никогда не ненавидели его, потому что война — это наша работа, наш бог, хотя мы оказались по разные стороны. Мастер Четери всегда учил нас судить по делам. Я могу ненавидеть и презирать Седрика за то, что он предал заповеди, записанные Вечным Воином в воинском кодексе. Но эта женщина, — он взглянул на Ани, — ничем не заслужила вашей ненависти и порицания. Она заслужила лишь уважение и почет. Моя Владычица, — он прошел вперед и, склонившись, положил клинок у ног Ани. — Прими мое оружие и мою защиту.

— Принимаю, — ответила Ангелина. У нее болели скулы и шея — в таком напряжении, оказывается, она находилась. Но звяканье оружия, складываемого у ее ног, словно сняло это напряжение.

И вдруг Ангелина вспомнила. Инити — именно так звали младшую сестру Огни, к которой сватался Седрик Рудлог.

Выходит, он стал причиной смерти той, кого любил.

Часть 1. Глава 3

Когда она шла обратно мимо вставших драконов, перед ней склоняли головы. За ней следовали воины, а Ани смотрела на Нории. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах виднелись и гордость, и нежность, и восхищение. Он вновь надел на ее запястье браслет и поцеловал руку — а затем опустился на ковер и подождал, пока она сядет рядом.

Все остальные остались стоять. Воины расположились по обе стороны от ротонды, у фонтанов.

— Сейчас я хочу, чтобы вы меня услышали, — так ровно и рокочуще, будто ничего и не произошло, продолжил Нории. — Да, идет война и мир на грани гибели, вы измотаны, но нельзя складывать крылья и ждать конца света. Вам нужно восстанавливаться, а затем учиться жить в новом мире, жить так, будто впереди — долгие годы, жить ради процветания Песков. Если вы захотите уйти на покой, я не осужу вас, но если вы хотите продолжать работать на благо страны, вам придется работать с Владычицей. Я же обязан внести свою лепту в победу над врагом.

Думайте, драконы. Я никого не буду неволить, но сегодня, до того как я выйду из зала, вы должны принять решение, что будете делать дальше. Осталось у вас, — он повел рукой, и над фонтаном поднялась большая водяная роза, с которой начали медленно облетать прозрачные лепестки, — не больше половины часа. Через полчаса я улечу, и те, кто решит уйти на покой, выйдут из этого зала. А остальных наставник Уми представит Владычице. Наставник будет помогать ей столько, сколько потребуется.

— Это истинная правда, — громко подтвердил старый Уми.

Снова несколько сотен пар глаз остановились на Ангелине, и она спокойно кивнула. Нории выжидательно обвел драконов взглядом. Те выглядели задумчивыми, переговаривались.

— Мы сможем вернуться на свои старые должности? — спросила советница Отиди.

— Многие из вас, — ответил Нории, — но если ваше место уже занято, вам подыщут другую достойную работу.

— Но мы почти ничего не знаем о нынешней Туре, — проговорил советник Эфили. — Как работать, если все торговые и посольские связи остались в прошлом?

— Я расскажу вам о Туре, — вступила в разговор Ангелина. Ее еще потряхивало от пережитого напряжения, но голос Нории и его присутствие рядом успокаивали. — И не только я. В Истаиле уже работают учителя, которые смогут донести азы географии и нынешнего политического устройства. В Белых городах мало что поменялось за эти пятьсот лет, а о них вы знаете много, и помогать управляющим будет для вас просто. Потом, если захотите встроиться в государственное управление, вы сможете пройти специальное обучение. Наши министерства еще формируются, людей не хватает, поэтому всем найдется и место, и работа.

— Никто, кроме Владычицы, не знает о нынешних Песках столько же, сколько я, — подтвердил Нории. — А об остальном мире она знает куда больше меня. Она сможет рассказать вам и о мире, и о войне. Поэтому думайте, драконы. Магистр Нефиди?

К ротонде подошел дракон с пронзительными умными глазами в сопровождении нескольких драконов и дракониц.

— Владыка, мне нечего думать, — проговорил он. — Я хочу вернуться в Университет и забрать с собой преподавателей и выживших магов, пусть, — он с сожалением и болью оглянулся на небольшую группу за спиной, — после войны нас и осталось меньше десятка. Я слышал, что Университет стоит пустой, и хочу убедиться, что он не пострадал.

— Конечно, магистр-регент, — откликнулся Нории, — но я попрошу остаться одного из вас в Истаиле как придворного мага. Магистр Ве́нти, может, ты? — обратился он к скромно стоящему позади всех дракону. Тот выглядел рассеянным и задумчивым и вскинул глаза, словно не сразу поняв, что обращаются к нему. — Я понимаю, что ты предан Университету, но обещаю, что это временно, и как только мы найдем достойного придворного мага, снимем с тебя эту ношу. Сейчас же дворцу нужен маг. Я не классический стихийник, чтобы суметь напитать артефакты дворца. Они работают без подзарядки уже почти год. Также необходимо зарядить наши семейные чаши для связи. Зеркала сейчас не открыть, а чаши были бы полезны для быстрого обмена информацией, если развезти их по городам. Хотя бы в Тафию для начала.

— Владыка, я не могу тебе отказать, — отозвался новоиспеченный придворный маг слегка удивленно, — но ты ведь знаешь, что я никогда не жаждал подобной должности, а во дворцах мне неуютно. Полагаюсь на твое слово и на то, что ты меня отпустишь.

— Обещаю, магистр, — успокоил его Нории.

Маги отошли в сторону, и перед возвышением встали трое воинов.

— Владыка, — проговорил представившийся Ангелине как Юнеди, — много разного мы уже услышали о нашем учителе, Мастере Четери. И то, что он стал Владыкой Тафии, и то, что женился, и что улетел несколько недель назад и с тех пор его не видели. Скажи, где он сейчас? Его не было у горы, которая стала нашей тюрьмой, нет и в Истаиле, говорят, нет и в других Белых городах. Наша связь очень слаба, ибо образовалась незадолго до войны, но даже с ней я ранее мог понять, где Мастер, а сейчас не могу.

Ангелина впилась взглядом в воина. Сердце вдруг забилось часто — чаще, чем во время прохода с ножом.

— Что ты имеешь в виду, говоря «наша связь»? — спросила она требовательно.

— Между учителем и всеми его учениками есть связь, он может ощущать, где они, — почтительно пояснил воин. — А те ученики, которые прошли испытание на звание Мастера, со временем и ростом их мастерства могут найти его. Из нас троих только я на это способен.

Ани повернулась к Нории.

— Ты хотел взять их в бой, — проговорила она тихо. — Но если их мастерство хотя бы на одну десятую сравнимо с умениями Четери… и если один из них действительно может найти его и в другом мире… я сейчас же напишу Василине, чтобы она приказала Свидерскому встретить их в Теранови.

Владыка задумчиво кивнул.

— Мастер ушел в другой мир, — сказал он, обращаясь к воинам. — Если помните вы истории о порталах, из которых иногда выходили чудовища, то знайте, что это были порталы в мир, откуда пришли к нам захватчики. Именно туда отправился ваш учитель, чтобы помочь вернуться на Туру Вечному Ворону.