Помоги проекту - поделись книгой:
Щука встал на ноги, я услышал, как жалобно скрипнули под его весом половицы. Он прошел вглубь комнаты, налил себе воды.
− Великие предки никогда не сталкивались с подобным. Лишь огнедышащим змеям в Срединных землях дано иметь плоть и плодиться. Но что если все изменится? Как мы защитим людской род? Чем будем бороться, Рад?
− Рано думать, когда ничего не ясно. Я не знаю, что мы найдем на месте, старый друг. Но молюсь богам: и старым и новым – лишь бы это не стало нашей последней работенкой. Близится ночь. Давай не будем тревожить ее мрачными разговорами.
Краем глаза я видел, как Радогост снял с пояса свой деревянный меч и поцеловал игрушечную лошадку, привязанную к нему.
Всю ночь я не мог уснуть. Выходит, они знали правду. Знали и обманывали меня, внушая чувство вины за гибель тех людей. Подспудно я понимал, что смаги давно и бескорыстно сражаются с Тьмой, но… Легче не становилось. Наоборот. Хотелось сделать что-нибудь назло.
Решив пока хранить молчание, я послушно отправился за ними к подножью Холодных гор, куда два месяца назад ушел учитель Руслана.
***
От равномерной тряски меня укачивало. Свежая лошадь брела понуро, переступая через валуны, там и тут разбросанные по дороге. Я поднял руку и помахал перед глазами, пытаясь отогнать сонливость. Рубин сверкал на искореженном пальце так же ярко, как и в первый день в Фензино.
Засмотревшись в алые глубины сокровища, я не сразу услышал крики людей. Они просили о помощи. Наперерез смагам выбежало несколько крестьян с вилами. Рублеными фразами они попросили «важных ученых колдунов» помочь отогнать неведомое чудище от их домов, мол, оно пугает скот, коровы молока лишились.
Пришлось идти. Следуя священному долгу Братства не оставлять страждущих в беде, мы направили коней к домишкам на холме. Не доехав до них, остановились у поляны, шокированные увиденным.
Среди поваленных деревьев лежал настоящий огнедышащий змей.
С туловищем, похожим на человеческое, но в разы больше, с чешуей и длинной змеиной шеей, которую венчала плоская голова. Капюшон на ней был развернут и порван, а из широкого рта вытекала на траву дымящаяся жижа. Он был мертв. И определить причину гибели не представляло особого труда. Грудь змея пронзали громадные куски черного льда, напоминавшие копья.
− Накаркал же, старый дурень, − прошептал Щука, осеняя себя знаком Веруна. − Только вчера о них вспоминал, и вот…
− Это не твоя вина, брат, − сказал Северянин, спешиваясь. − Вы несколько раз успели вилами ударить змея в морду, не так ли?
Мужичок с лицом доброго пьяницы улыбнулся нам всем.
− Ну дык, он как полез на наши огороды, мы не сплоховали. Дали отпор. Так он расшипелся и плюнул жгуче. У Федота от той дряни пугало лужей растеклось, новое мастерить придется!
− Эта рана уже была у змея, когда он приполз к вам?
Склонившись, смаг царапнул ногтем медленно таявший лед. Черная вода смешивалась с кровью змея, и вонять начинало просто невыносимо.
− Была. А может, не была. Мы не разглядывали, − так же жизнерадостно ответил местный житель, ковыряясь в носу. Вид жуткой твари, разлагающейся на солнце, его нисколько не смущал.
− Что здесь мог делать змей, когда они не живут вдали от своего острова? − вмешалась Лиза. − Нечто прогнало его прочь от родного гнезда?
− Вы можете себе представить, что способно напугать подобную тварь? − спросил я с недоумением.
Никогда раньше не видел змеев, и надеюсь, не увижу впредь. Это явно не из тех впечатлений, которыми хочется поделиться с близкими. Он пугал. Своей противоестественной мощью, исходящей даже от мертвого тела, гротескностью черт и форм. Пугал печатью разума на оскаленной морде, словно сейчас я глядел на кровного родственника трехрогого гада.
− Постойте-ка. У него, похоже, что-то в лапе зажато, − заметил Радогост, наклоняясь и пытаясь ослабить когтистую ладонь. Змей держал крепко. Даже умерев, он не хотел расставаться с ценной вещицей.
− А оно как, не помешает нам? − спросил крестьянин, подталкиваемый другими. − Что делать-то с этой махиной? Съесть, али как?
− Попробуй, − хохотнул жуткий смаг Тимаш, зубы которого напоминали желтые клыки. − Будет дырка в брюхе. Привяжешь к ней флягу и сможешь на выпивке сэкономить!
Тот всерьез задумался над предложением, но Радогост крикнул через плечо, не отвлекаясь от работы:
− Просто сожгите тело. И не бойтесь, другие змеи не придут. Этот, похоже, был посланником.
− Ты о чем? − спросил Щука.
− Он нес куда-то эту вещь, − Рад убрал волосы со лба и продемонстрировал находку всем желающим. Ею оказался крупный камень. Багровые разводы на черной поверхности, заостренный верх и скругленный низ. Перстень на моем пальце вновь раскалился. В изгибах острых граней мне виделись искаженные криком лица. − Так хотел донести, что не выронил его, испытывая навскую боль.
− Что это за дрянь? − брезгливо спросил Тимаш, протягивая лапу за тем, чтобы выкинуть камень. Радогост сжал ладонь и отступил. Он выглядел обеспокоенным, словно подтверждались его потайные опасения.
− Отнесем его верховному наставнику, − сказал он, засовывая сокровище змея к себе за пазуху. − Мы должны выяснить, кому змей пытался передать посылку. И главное − чем она является?
− А чего тут гадать? − мрачно удивилась Лиса, пиная когтистую лапу постолами из оленей кожи. − Марргаст это. Драгоценный камень, чей порошок по легенде дарует просветление и власть. Точно такой же отловцы приносили моему отцу перед тем, как напала мавка. Большая редкость.
Странное чувство овладело мною, когда мы встретились взглядами. Лиса понимала, что ничего хорошего наше открытие не сулило. Но предложить Радогосту выбросить проклятый камень ни она, ни я не осмелились.
Впереди по-прежнему дожидалась своего часа затерянная деревушка Соловка.
Глава десятая
«
Огнедышащий змей продолжал разлагаться на поляне среди сломанных сосен. Толстые ребра его окончательно обнажились и торчали из грудной клетки, почерневшей и зловонной, точно проломленная костяная решетка. Его пытались сжечь, но крестьянам удалось лишь слегка подпалить шкуру, и потому труп оставили в покое.
Лед, послуживший причиной гибели чудища, растаял еще раньше. Мутная вода впиталась в землю, хотя это был сомнительный дар для природы.
Лес будто бы замер в ожидании. Ветви близлежащих деревьев заняли полчища ворон, походивших скорее на гроздья черных плодов. Птицы не спешили обгладывать останки падали. Мрачно хохлясь, они следили за тем, что должно было вскоре произойти. Ждали приказа. Но тот все не поступал.
Сбоку донесся шорох. Вороны насторожились.
Из леса неспешно вышла молодая женщина. На ней было узкое, как змеиная шкура, смарагдовое платье, подпоясанное черной лентой, конец которой украшал потрескавшийся лисий череп с выбитыми зубами. Женщина выглядела удивительно опрятно и свежо. Словно чья-то дворянская дочь решила ненадолго выйти из своих хором ради короткой прогулки; даже подол не запачкан, не смотря на пройденный путь.
Женщина без страха приблизилась к гниющему трупу. Обошла его кругом, внимательно щурясь, и не отыскав желаемого, уселась на один из поваленных стволов, задумчиво подперев щеку рукой.
Любой – будь то человек или нежить – сказал бы, что никогда не встречал такой красавицы. Черты открытого лица казались безупречными. Словно писаны с царевны-русалки. Распущенные каштановые волосы спускались пышной копной до самых бедер, а теплые ореховые глаза горели золотистыми искрами, когда на них падал свет.
Близость мертвого чудища лишь подчеркивала неземную внешность незнакомки.
− Его нет, Птиц. Кто-то забрал, − протянула она жалобно.
Ответом служило померкшее солнце.
Вороны всполошились. Создавая вихри, на землю упала подвижная тень – и от этого удара в воздух поднялись облачка пыли. Существо выпрямилось во весь свой немаленький рост. Белая кожа, светящиеся огнем глаза, точно два блюдца…
То был человек или нечто отдаленно на него похожее. Он облачался в длинные смолянистые лохмотья, которые при каждом движении топорщились, словно перья.
− Ты пришла, Зайчиха.
Он не спрашивал. Констатировал факт. Женщина, которую назвали Зайчихой, вдохнула и похлопала по месту рядом с собой, призывая странное существо сесть рядом.
− Не зови меня так, Черная птица. Дела плохи, сам же видишь.
«Человек» склонил голову к плечу. Улыбка, растекшаяся по узкому лицу, напугала бы любого, даже самого храброго бойца княжеской дружины. К лиловым губам будто прилила кровь всего его угловатого тела.
− Они всегда плохи. Как поживает Мать запада?
− Сильно напугана, хоть виду не подает. Если
Он не ответил. Только принюхался, улавливая слабый человечий дух неподалеку.
− Вечно глупцы верят, что смогут отсидеться. Опасность не станет настоящей, пока она не откусит им руку до локтя. Но до того как это случится, они будут закрывать глаза, по-детски надеясь, что кошмар пройдет мимо. Твои сестры ошибаются.
Их общение напоминала беседу двух старых врагов, узнавших друг о друге все, что только можно, все повадки и слабости. И признающих за собой право на подобное знание.
− Пусть так. Наивность их даже красит. И все же хотела бы я знать, кто все-таки убил нашего посыльного. Не сородичи оставили эти жуткие раны − от них он успешно ускользнул… И уж точно не деревенские жители. Посмотри, с какой силой нанесен удар, − Женщина всплеснула руками. − Шкура мгновенно лопнула!
Из обрывков лохмотьев существа появилась нога с неимоверно длинными, цепкими пальцами. С их помощью Черная птица с легкостью перевернул обгоревшее туловище на спину, раздвинул гниющую рану.
− Их было несколько. У оврага сохранились запахи − они просто стояли и смотрели, пока эти двое бились. Но не думаю, что встреча произошла умышленно. Иначе противник непременно бы целился в сердце. Выглядит так, будто змея пытались отогнать прочь. И им это удалось; ослепленный болью он бежал, не замечая на своем пути людского поселения, возле которого и издох.
− Что за грустная судьба, он ведь был так близок к свободе! Но ты уверен, что именно
− Нежить не носит обувь. Выходит, что они забрали Семя?
− Сомневаюсь… Нет, дальше на земле есть следы копыт. Тут побывали смаги. Я чую их зловоние за многие версты.
Непонятное существо моргнуло и расхохоталось двоящимся утробным смехом.
− Смаги? Да тебе везет, Зайчиха! Как же ты это не предвидела?
Она сделала вид, что не обиделась, разглядывая лисий череп и поочередно вставляя пальцы в пустые глазницы. Глухо каркали вороны, поддерживая своего мрачного хозяина.
− Так мы станем их искать? − спросил он, отсмеявшись. − Давай отправимся по следам. Вырежем каждого − и вернем свое. Чую, будет весело!
− Пустая трата моего времени. Уже без разницы, кто взял Семя. И без него я сумела выявить причины колебаний Верхних миров.
− Ты пришла лишь за тем, чтобы поделиться со мной этим секретом?
Зайчиха томно улыбнулась, глядя в небо.
− Ветер нашептал, что вокруг Славии затягивается воронка неотвратимого рока. Воронка, которая втянет эти земли в бедствие совершенно немыслимых масштабов!
− До сих пор веришь в пророчества этой сумасшедшей? Возвращение Первого − даже для меня звучит неразумно, − Он посмотрел в сторону холма, на котором копошились крохотные фигурки жителей. − Ну, а если не выйдет? Как тогда?
− Ты же меня знаешь. Использую свой последний козырь.
− Еще один? Сколько же еще игрушек ты от меня утаила?.. Хотя − пускай. Быть может, я и сгину в погоне за твоей тенью − как ты и предрекла, − но только если желания не раздавят тебя раньше, Двуличная Рогнеда. Женщина, которую ненавидят родные сестры!
Птицеобразное существо склонилось над женщиной, обжигающе дыша. Задевая ее лицо темными спутанными локонами. Когтистый палец скользнул под подбородок, заставляя посмотреть наверх, на него. Она не испугалась.
Только потянулась, обхватывая руками его шею, и приникла долгим поцелуем к тонким губам. В их объятиях слились воедино красота и вопиющее уродство. Полная жизни и огня – и само воплощение могильной тоски.
Союз, олицетворявший противоположное.
Отстранившись, Рогнеда рассмеялась, изгибаясь в алебастровых холодных руках. Ветер подхватывал ее смех, разнося по окрестностям, как болезнь.
− Я вижу это! Вижу! Не останется нечистых − кроме нас! Когда падут ослабшие боги, заменим их и воцаримся, мы, новые творцы, что заберут все и не пощадят никого!
Мир шатался и скручивался под напором непонятной энергии, бьющей из сплетенных в страсти существ. Шорох муаровых крыльев, свет солнца, аромат горячей гнили − все сливалось воедино, зараженное безумием ее чарующего голоса.
Но внезапно Рогнеда утихла. Точно так же утихает и буря, чтобы позже возникнуть в новом месте, разрушая любые преграды на своем пути.
Она выдохнула, оправила платье и волосы, настраиваясь на иной лад. Точно зверь, меняющий шкуру по погоде.
− Пока держись подальше от Крепости-Улитки, − деловито заметила она. −
− Я не боюсь какого-то смертного.
− Он необычный сын грязи. Думаю, это ключевая фигура в нашей забаве.
− Следовало бы убить его сразу, как он появился. Не люблю оставлять врагов в заблуждениях о собственной неуязвимости, − протянул тот, чье имя было утеряно в веках. − Но раз уж его цели нам на руку, пускай живет. Съем позже.
− Нас не должны видеть вместе. Полагаюсь на тебя. Замети следы, как обычно, − попросила она, растворяясь в тени леса.
Птица глядел ей вслед с жадным вниманием. Потом хрипло крикнул. Вороны, утомленные непонятными им разговорами, всполошились, слетели с ветвей и упали на труп змея, покрыв его полностью. Ядовитую плоть принялись ожесточенно терзать, склевывая до костей. Все живое в округе знало про их пир.
Вороний хозяин пристально наблюдал, как постепенно исчезают следы заговора. Когда дело было кончено, он пригнулся, с трудом оттолкнулся от земли и взмыл над деверьями, раскрыв рваные крылья − неотделимую часть своего одеяния.
Путь его лежал к едва заметному контуру на горизонте. К Извечному Древу Карколисту.
***
Поделиться книгой: