Ангел для Кречета. Запретная

Во-первых, кто бы и что ни говорил, в чем бы ни пытался убедить, ты стал мне сыном. Пускай не по крови, но стал. Если у меня есть родной сын, то очень хочу, чтобы он оказался таким же, как ты, или стал таким. Доброта, честность, преданность, отзывчивость, способность жертвовать собой ради близких. Каждой чертой твоего характера я горжусь. Твои родители были потрясающими людьми и заложили в тебе самые главные качества.»

— А ты не дал мне их растратить попусту, Юрий Борисович. Это и твоя заслуга. То, кем я стал.

Говорю в пустоту, но надеюсь, что он услышит эти слова. Момент с кровным ребенком опускаю. Не люблю поспешных выводов.

«Завтра начнутся тяжелые времена, огласят завещание. Прошу, не отказывайся так сразу. Только ты сможешь выполнить все, что я написал. Не прошу положить на это остаток жизни, нет. Наоборот, желаю тебе лучшей доли и мирной жизни.

Нет, не могу. Завтра все узнаешь и поймешь. Если я продолжу, наговорю лишнего.»

Так, похоже, Князев сильно волновался, когда писал письмо.

«Во-вторых, особняк, в котором мы жили с тобой, я завещал другому человеку. Надеюсь, ты сможешь меня простить. Но тот, что по соседству, — твой. Его достроили как раз в тот год, когда мы встретились. Отделка там скромная и обстановки почти нет; хочется верить, что это не станет проблемой. Когда ты дойдешь до нужного пункта, искренне верю, что войдешь в положение.

В-третьих, банки переходят в почти полное твое владение. Контрольный пакет акций остается твоим, и десять процентов уходят второму владельцу. Автосалоны и автомастерские были у нас в равных долях. С завтрашнего дня моя доля будет поделена между тремя людьми: тобой, Георгием Зорвотом и еще одним неизвестным. Последнему достанется тридцать процентов, вам — по десять.

Все остальное узнаешь завтра. То, что узнал из письма, — разминка и стартовая пища для размышлений. А пока приступим к последнему, четвертому пункту.

В нашем доме много портретов одной и той же женщины. Ты всегда спрашивал, почему я один. Сейчас отвечу. Марина Милова была моей единственной любовью. Много лет назад я гостил в ее городе. Сам понимаешь, завязался страстный и бурный роман. Но время неумолимо двигалось вперед, и через два месяца мне пришлось уехать. Девятнадцатилетняя девчонка не рискнула уехать со мной, как я ее ни уговаривал. Тогда был уверен, что еще вернусь за ней. Однако судьба закрутилась так, что смог вернуться туда только спустя три года. И не застал.

Мне сказали, что она уехала беременной. Уехала с матерью. Оно и неудивительно. Те, кто рассказывал об отъезде, всем известные бабушки у подъездов. Они во все времена отличались зубоскальством. Видимо, Марина не выдержала и скрылась за горизонтом.

Чьего ребенка она носила под сердцем — не знаю. Других мужчин у нее не было. Поэтому я искренне надеюсь, что малыш мой. Волос в пакетике для экспертизы. Потому что все возможно. Милова была видной девушкой. Неизвестно, кто мог воспользоваться ее широкой душой. От одной мысли, что ее могли взять силой, коробит душу. Но все возможно в те времена. Искать ее не было времени. Поэтому я прошу тебя разыскать мою любовь и помочь ей. Про город и все остальные подробности тебе расскажет Георгий. Ему можешь верить безоговорочно. Не предаст.

Я люблю, вернее, любил в своей жизни лишь троих: Марину, ребенка и тебя. Вы трое стали моей семьей. Поэтому я желаю вам счастья, безграничного счастья и мирной жизни.

Искренне надеюсь, что ты в ближайшее время выберешь мирную жизнь, оставив тень тем, кто не может иначе. Ты хочешь и можешь жить иначе.

Очень хочу, чтобы ты встретил в своей жизни ту, которую будешь любить так же крепко, как я свою любимую. И надеюсь, что случится это в ближайшее время.

В сейфе найдешь конверт. Передай его Марине или ее ребенку, если первой больше нет.

Удачи, Нил. Будь счастлив. И знай: я люблю тебя как своего сына, ни на грамм меньше.»

На лист что-то падает, портя бумагу. Слеза. Я плачу? Да. Мужики тоже плачут, когда у них душу наизнанку выворачивают. Вроде бы и не прочел ничего такого, а сердце словно в тиски взяли и не разжимают.

Князев, что ты со мной творишь? Все сделаю, как просишь, только не расстраивайся там.

Любил как сына.

Не думал, что признание от другого мужика так проникнет в сердце.

Найду я твою Марину. Жаль, данных мало, на поиски уйдет не один день. Ничего, я носом землю рыть буду, но отыщу твою семью, пусть она и по бумагам не существует. И сыну родному не дам погрязнуть в этом болоте. А если дочь, то защищать буду как родную сестренку, тем более мы примерно ровесники.

А пока в клуб. Мне срочно надо развеяться, пока не сошел с ума. Слишком много информации, слишком много потрясений.

Глава 5

Снежка

Да, оделась я совсем не по погоде. Октябрь в этом году не радует теплом. С утра было прохладно, сейчас вообще хочется обмотать голову скотчем, чтобы челюсти перестали отбивать ритм чечетки. Но в этом сама виновата. Кто заставлял меня надевать чулки и платье, плюсом ко всему, выходить на улицу без шапки? Могла спокойно надеть лосины и тунику, и сейчас чувствовала бы себя вполне комфортно в длинной очереди. Хорошо еще, что оказываюсь внутри через полчаса. Слышала, что некоторые стоят в разы дольше.

Сдав куртку в гардероб, пошла вглубь зала. Помпезное заведение встречает неоновыми лучами и громкой музыкой. То, что надо. Забыться в ряби, позволить себе просто жить, выкинув из головы прошлое, отпустить и, расправив крылья, лететь дальше по жизни.

Сквозь толпу танцующих все же добираюсь до бара, и только здесь понимаю, что можно было пройти другой дорогой, более простой. Устроилась в дальнем углу, надеясь привлекать меньше внимания. Как бы ни храбрилась, себя не обмануть. Страхи прошлого не вытравить за один поход в клуб. Да и глупая затея. Нелепая даже. Но, что сделано, то сделано. Попытаюсь во всяком случае. Много людей, заинтересованные взгляды. Первый шаг сделан. Полчаса, и уйду.

— Что будем заказывать? — обаятельный бармен появился очень неожиданно.

Вернее, это я настолько сильно ушла в себя, что не заметила как он подошёл. К вопросу оказалась совершенно не готова, ведь это первый поход в подобное заведение.

— Апельсиновый сок? — неуверенно спрашиваю, надеясь, что парень поможет сориентироваться.

— Ахаха, понял. Будет сделано. Чистый апельсин, или безалкогольный коктейль? У меня как раз есть идея для нового, но здесь редко встретишь того, кто может оценить напиток без градуса, — милые ямочки подкупили.

Если я хочу побороть страхи, надо начинать с малого. Никто не заставляет меня пить, если что-то не понравится. Верно? А с одного глотка, даже со спиртным, не должна опьянеть.

— По рукам, — и протягиваю ладонь, на что парень усмехается, но свою протягивает.

И тут начинается целое шоу. Бармен достает шейкер и начинает смешивать ингредиенты, не забывая подкидывать свое орудие труда словно жонглёр. Он то крутит шейкер на ладони, то подбрасывает в воздух, приземляя на локоть. Второй бармен смотрит на него с подозрением, словно тот нарушает какие-то правила. И пусть, мне нужно хорошее настроение, и даже если это будет самый гадкий коктейль в моей жизни, скажу, что он отлично получился.

Снова бросает вверх, и сам оборачивается вокруг собственной оси, заставляя даже немного пискнуть от волнения, когда ловит металлическую колбу в сантиметрах от стойки. Снова совершает поворот на ладони, и наливает в бокал, насаживая на край горлышка половинку апельсина.

— Прошу, апельсин, персик, абрикос, немного сиропа и сок лимона, — лимон выжимает сверху, слегка помешав ложечкой, распределяя кислинку. — И последнее, — в бокал отправляется коктейльная палочка. — Пить желательно со дна.

С настороженностью и любопытством беру пузатый бокал на ножке, и делаю первый глоток. Снизу, как и просил. Хочется сбежать прямо сейчас. Вот срочно. Это просто ужасно. Я в жизни не смогу сказать, что это великолепно. Тем более, он не поверит, ведь я моментально бросаю пить и с трудом сдерживаю кашель.

— Что? — удивленно смотрит на меня, ожидая вердикта.

— Это слишком сладко. Сиропа много, или сладких соков много, но это для сильных сластён. Прости, — парень берет бокал и пьет прямо так, без соломинок и тоже морщится.

— Ты сегодня гуляешь за мой счет за то, что не швырнула в меня этим коктейлем. Стойкая. Сейчас сделаю другой. Кофе любишь? — киваю, потому что легко могу пить этот напиток, хоть и предпочитаю больше чай. — Отлично, сейчас будут тебе «Бешеный шмель».

— Может, не надо? — одно название пугает.

Однако Матвей, наконец, я прочитала бейджик с именем, качает головой и дает понять, что мне понравится. В этот раз движения четкие, спокойные. Он забывается во время приготовления напитка, а второй бармен одобрительно кивает. Похоже, что парень на испытательном сроке и его работу оценивает более опытный коллега. Надо не подвести человека. Хотя, когда передо мной оказывается новый бокал, я пью с удовольствием. Кофейный вкус проходит свое раскрытие через апельсиновые нотки и оседает сладостью карамели. Потрясающе.

Не так уж и страшно. Приятные биты заставляют непроизвольно двигаться в такт, и неважно, что попа благополучно сидит на стуле. Хочется встать и пойти танцевать. Бармены устраивают совместное шоу, замешивая коктейли с алкоголем и кусочками льда. Синхронность движений поражает, приковывая взгляды посетителей.

— Скучаешь? — справа садится бородатый мужик, от которого мурашки бегут по коже.

Неприятные мурашки, должна заметить. А сальный взгляд, которым меня осмотрели, заставил внутренне съежиться и начать паниковать. Надеюсь, он не пьян. Пытаюсь принюхаться, но увы, здесь столько запахов, что выловить конкретный невозможно. Тем более, мы сидим у бара.

— Нет, ожидаю, — с милой улыбкой отвечаю, стараясь придать голосу максимальную уверенность, чтобы не распознал моего вранья.

— Бурый, шел бы ты, пока можешь, — на помощь приходит другой бармен.

Он и старше, и вид у него более грозный. Мужчина рядом еще раз прошелся взглядом по моему телу и, тяжело вздохнув, ушел, бросив напоследок.

— Ну да, такой ангелочек не может быть просто залетным, — как только незнакомец скрывается из поля моего зрения, поворачиваюсь к бармену.

— Спасибо, вы очень выручили, — с нескрываемым облегчением благодарю сотрудника клуба.

— Слушай, ангелок, мне проблемы на смене не нужны. Допивай коктейль и свинчивай, пока к тебе еще кто не подошел. Не всем хватает слов, а ты свежая дичь. Причем лакомая. Если ты никого не ждешь, послушай взрослого дядю и уходи. Если ждешь, то поторопи мальчика, а лучше — погуляйте сегодня в другом месте.

Неужели по мне так видно, что я одинокая, вернее, сюда пришла одна? Ведь в первую очередь мы говорим о варианте, который наиболее очевиден. А про парня он сказал в до гонку. Хотя, наверное, и правда бросается. Сижу одна, телефон не проверяю, не злюсь на время впустую. Просто отдыхаю.

— Я никого не жду, — глядя на сцепленные перед собой руки, отвечаю на выдохе.

— Тогда уходи, — говорит, протирая стойку рядом со мной.

— Но почему? — вскинув голову, резко встречаюсь с ним глазами, и вижу растерянность.

Неужели думал, что так легко сдамся и пойду прочь? Только я не для того сюда пришла, чтобы так просто уйти.

— Потому что сегодня здесь слишком много авторитетов, бандитов и мелких сошек, а ты и действительно ангелок. Не искушай судьбу, если хочешь уйти целой и невредимой. Услышь меня, девочка. Никто другой тебе правду не скажет, потому что за это можно получить. Я же тебе помогаю просто так, пока ты не привлекла много внимания.

Киваю, а у самой в груди возникает странное чувство. Да и сомнения берут. Вроде и не врал, но и нервничал на словах, что стоит уйти. Может быть, ему самому угрожают и для собственной безопасности как раз и необходимо, чтобы я вышла прямо сейчас и попала в лапы нужного человека? Не верю я в доброту людей после того, что уже было в моей жизни.

С виду я, может быть, и выгляжу наивно, но увы, давно сняла розовые очки. Единственное, что страшит, так это слова о преступниках. Но все же больше пугает его настойчивость. Уверена, если бы он мог, уже вынес на улицу и вручил кому надо, а не ждал, когда я поддамся на психологическое давление.

— Я посижу еще немного, — по реакции бармена понимаю, что приняла правильное решение. Потому что он с психом отходит на другую сторону бара, проговаривая себе что-то под нос.

Если бы желал добра, продолжил бы настаивать, а так, просто сдался. Видимо, немного совести все же есть и сейчас скажет, что план провалился. Продолжаю пить уже давно полученный коктейль и слежу за советчиком. Через пять минут к нему подходит парень в косухе, и тот отрицательно качает головой, слегка повернувшись в мою сторону.

Выйти я правильно не вышла, но то, что неприятности мне обеспечены, тоже понимаю. Теперь каждой клеточкой тела чувствую, что на меня смотрят. Пристально. Много. Стараюсь отрешиться от непрошенных ощущений, все же поворачиваюсь, когда лопатки прожигает с куда большей силой.

Это не мимолетные раздевающие взгляды, это пристальное наблюдение. Не знаю почему я выделяю именно этого человека, но, развернувшись на стуле, смотрю на верхний уровень и мгновенно сталкиваюсь глазами с прожигателем. С моего места его почти не видно, лишь силуэт, но почему-то я уверена, что это именно его взгляд блуждает по мне. Человек расслаблен, это чувствуется. А если и опасен, то точно не для меня. Не знаю откуда такая уверенность, но она есть.

— Не стоит, — за спиной раздается голос Матвея.

Снова поворачиваюсь спиной к незнакомцу, который взбудоражил моё сознание и стоит в тени с каким-то бокалом, оперевшись об ограждение и смотрит в толпу на первом этаже. Интересно, а взгляд отрешенный от всего и сосредоточен на мне, или он жадно проходится по многим?

— Почему? — второй раз за вечер с моих губ слетает данный вопрос.

— Это один из авторитетов. Адекватный, но сегодня в странном состоянии. Может быть потому что похоронил днём отца. Не играй, жалко тебя.

Киваю, потому что его слова не кажутся настораживающими, скорее звучат, как дружеский совет. Недолго Матвей здесь проработает с таким отношением к клиентам, если в клубе приветствуется помощь бандитам в получении желанных барышень. Жалко даже парня. Но все же поступаю по-своему.

Когда содержимое бокала заканчивается, иду на танцевальную площадку, ощущая все тот же взгляд и несколько других, и начинаю танцевать. Тем более, что музыка позволяет расслабиться и улететь в свой мир. Плавные покачивания бедрами, небольшие выпады, разученные движения из классических бальных танцев, отзывающиеся на мимолетные знакомые ритмы, который так же легко можно подстроить под современные мотивы.

Поворот, снова восьмерка, шаг вперед, руки вверх и легкий присест, шаг в сторону, поворот и снова вокруг себя. Отпускаю все плохое и ухожу в себя. Я люблю танцевать, но редко позволяю себе, поэтому пока могу, отрываюсь на полную катушку.

— Полетаем? — голой спины касается шершавая ладонь, и я нервно оборачиваюсь, испугавшись вторжения в личное пространство.

Но стоит только увидеть его, как попадаю в плен медово-карих глаз, которые так и манят сделать шаг в бездну, погибая.

Глава 6

Нил

«Полет Ангела» встретил привычной суетой. Клуб Глеба всегда отличался большим количеством посетителей, но сегодня здесь особенно людно. В нашей нише на удивление не было никого, кроме друга. Как чувствовал, что я приду и не захочу привычной толпы, особенно девочек. Вечер на пару с приятелем — неплохой вариант, несмотря на то, что хотел забыться.

Пока поднимался, бегло посмотрел пришедших и понял, что не с кем отвлечься от тоски, разъедающей душу словно яд. Официант приносит алкоголь, но сегодня он не самый лучший друг и советчик, могу дел наворотить, поэтому прошу принести шипучку со льдом. По горлу также неприятно, а за руль потом можно. Не хочу бросать тачку.

— Ты как? Вид паршивый, — интересуется друг, а мне хочется только отмахнуться.

Головой понимаю — не выход. Может, и стоит выговориться, станет легче. Князев доверял мне, а я доверяю человеку напротив. Из каких только передряг мы с ним не выбирались, сколько раз за эти годы он прикрывал мою спину… Если такие предают, то я не умею разбираться в людях.

— Паршиво. Завтра на оглашении будет буря, судя по письму старика. Мне что-то перепадет, но не уверен, что смогу принять. Хотя он попросил не отказываться, — кручу в руках бокал, и смотрю, как пузырьки газа взрываются на поверхности.

— Но ты явно озадачен не этим, — друг отмахивается от очередного бандита, который подошел поздороваться и выразить соболезнования.

Правильно, пусть идут. Каждый из них сейчас рад, что нет главного авторитета области, и в то же время каждый боится, кто придет ему на смену. А если никто, то грядет большая война за сферы влияния. Акулы уже почуяли кровь, осталось только ждать, когда опустятся сети и можно будет напасть.

— У него ребенок был. Вернее, есть, — подавшись вперед, ставлю стакан на стол и нервно потираю руки.

— Что? — на удивление друг не давится своим алкоголем, который взял еще до моего появления, а спокойно уточняет, не ослышался ли.

— У Князя есть ребенок. Попросил найти его. Похоже, это и есть то дело, о котором он говорил, и после которого хотел прожить много лет. И самое страшное, раз он попросил меня об этом в письме, то написал его в тот же день, когда общался со мной. Что могло произойти всего за несколько часов, Глеб? Что?

Последние слова срываются с губ с легким криком, потому что эмоции постепенно вырываются наружу. Ненавижу такие моменты. Мы живем не в том мире, в котором можно позволить чувствам выходить наружу, показывая наши слабости.

— Не накручивай себя раньше времени, Нил. Письмо мог написать заранее на всякий случай. Страховка. Сам прекрасно понимаешь, неизвестно кому и когда какая моча в голову ударить может.

Возможно, друг и прав. В письме не было ничего о том, что он чувствует беду. Просто старик подстраховался на непредвиденных обстоятельств. В сорок пять. Просто потрясающе.

— Завтра надо еще с Георгием поговорить. Он должен рассказать какие-то детали для поиска. Думаю, придется привлекать закрытый круг людей. Сам понимаешь, дело крайне щепетильное. Прознают, кого ищем, наследнику не жить.

— Есть у меня один человечек на примете. Долг у него передо мной, который он давно закрыть хочет, а я все не забираю. Вот и пригодился. Сделает все в лучшем виде, можешь не сомневаться. И не скажет, потому что жизнью обязан, и знает, что пока я благосклонен, он жив, а если впаду в немилость, то сниму защиту. Тогда ему... — и разводит руками в стороны, давая понять, что будет при таком раскладе.

— Спасибо, Глеб. Выручишь. Старик будет тебе благодарен, — непроизвольно кладу руку на уровень сердца, стараясь показать степень благодарности.

Дальше мы говорим обо всем и ни о чем одновременно. В основном, вспоминаем, как Юрий Борисович гонял нас первые годы. Мы ведь — два шалопая — к нему прибились. Вернее, меня он взял под свое крыло, а Глеб Смолов примкнул через полгода. У нас разница год в его пользу. Мне двадцать пять, ему — двадцать шесть. Оба одиноки и не видим иной жизни. Какая девушка захочет быть с нами? Связываться с кем-то из дочерей бандитов или авторитетов нет желания. Увы, они надменные и слишком эгоистичные.

— Как думаешь, снова будем отбиваться от невестушек? — с кривой усмешкой спрашивает друг.

— Возможно. Желаешь согласиться на одну из кандидатур? — и отрицательный кивок.

— А ты? — а что я, мне такое счастье не нужно, поэтому также киваю.

Рядом хочется спокойную, тихую снаружи, но с огоньком внутри. Чтобы зажигалась только с тобой, только для тебя. Чтобы светила только для одного, и не смотрела на других. Увы, такая девушка явно выберет не такого му… Мужчину, как я или мой друг.

Мимо столика пронёсся Бурый, явно чем-то недовольный. По обрывку разговора смог понять лишь, что какая-то девка ему отказала. Бывает. Не всем хочется даже ради денег ложиться под такого борова, как он. Да и бабла там не так уж и много, чтобы терпеть грубость и сальную тушу. Но посмотреть, кто его так послал, стало интересно. Ангел у бара.

Встаем с Глебом и идем к ограждению. Оперевшись, делаю глоток, блуждая сначала по толпе танцующих, а потом по барной стойке. Какая-то девчонка с длинными светлыми волосами и в белом платье. Точно, ангел в логове порока. Первый раз, похоже. Интересно, залетная бабочка или глупая студентка, ищущая приключений?

— Не в моем вкусе, хотя и хороша, я пошел, — хлопнув по плечу, друг вернулся на диванчики, а я решил понаблюдать.

Неосознанно уловил, как на нее стали посматривать другие. Шестерки на том конце бара, за столиком слева — люди Шаха, в центре — ребята Блудного. Нехорошо, много на одну малышку. Хоть бы платье поскромнее надела. Вся спина напоказ, и даже распущенные завитые волосы дают понять, что под ними голая кожа. Интересно, она чулки, случайно, не надела?