— Ну и лады! — с облегчением в голосе сказал напарник. — Только помни. Если ты сейчас со мной, то до конца. Отказаться уже нельзя. Если что…
— Да я все понимаю. Ты расскажи толком…
— Слушай Веня, — зашептал Толян. — Я вижу, парень ты вроде верный, но и меня пойми. Дело тут крутое слишком! Если нас заметут, то другого шанса уже не будет. Понимаешь? Ты пойми, я никому уже не верю, да и, кроме этого, тут могут другие люди пострадать. Так что лучше доверься мне. Через пару дней будешь на другой станции, и не как уголовник, а как нормальный кент. Это я тебе — слово даю!
— Ну, ты в общих чертах скажи хотя бы. А то мне как-то… Как-то мне эта идея, через поверхность, мне не очень…
— Да ты не очкуй! Слушай меня. Я ведь не идиот, чтобы наверх просто так лезть. Тут есть надежный человек. Сечешь? Он уже ходил там. То есть из этого тоннеля, наверх и до той, другой станции доходил. Понимаешь? Давно это было, еще при Платоне. Вот! Это я к тому, что и сейчас он жив-здоров. Так что если и была там радиация, то он никуда там не вляпался. Понял?
— Так это он тебе о пути рассказал?
— Да и он сам с нами пойдет.
— Вот как?
— Да! Я понимаю тебя. Мне и самому наверх не хочется. Но другого пути нет, понимаешь? С «Шоссе» нам не удрать. А уж о том, чтобы пробиться через «Авиамоторную» и дальше, это вообще бред. Поэтому и приходится вот таким путем.
— Ну, а ты уверен?.. Ну, в этом человеке.
— Да я ни в ком не уверен! Но я знаю точно, что он уже ходил этим путем, и он… Тихо!
Толян поднял руку. Парень прислушался. Донесся звук шагов.
— Кузьмич? — спросил Веник.
— Кто же еще. Ты тут помалкивай при нем. Понял?
— Понял.
Толян отошел в сторону и присел там у стены, взяв в руку свою кружку и делая глоток уже почти остывшей воды. Последовал его примеру и Веник. Через минуту подошел Кузьмич с чайником.
— Как вы тут? Без меня-то?
Никто ему не ответил. Старик пополнил водой их ржавые гнутые кружки, и они все молча попили еще теплой, невкусной водицы, которую все называли чаем.
Медленно тянулось дежурство. Все трое молчали. Толян изредка посматривал со своего места на напарников, да выглядывал в освещенный прожектором тоннель. Кузьмич дремал. Веник в это время обдумывал свалившееся на него предложение. Снова хотелось расспросить Толяна, но при Кузьмиче нельзя. Парень ждал, что старик снова отпросится на станцию за водой, но тот, сидя у мешков с песком, задремал.
Тягостно тянулись часы ожидания, но закончились и они. Послышался шум шагов. Появились Коляныч с еще одним здоровым охранником и их сменщики. Такие же осужденные бедолаги. Веник внимательнее пригляделся к этим троим. Ничего особенного. Мужики как мужики.
Их смена направилась по тоннелю назад. Думая о предстоящем побеге, Веник и не заметил, как они дошли до «Шоссе». Миновали главный пост рядом со станцией, солидную баррикаду с пулеметом. Там дежурило четверо вооруженных мужиков. Веник заметил, как тоскливо посмотрел на их оружие Толян.
На станции их троих покормили в столовой, и они с напарником направились в свою камеру.
Кузьмича держали где-то отдельно. Их же камера находилась прямо в зале станции. Это было пространство между пилонами, закрытое с обеих сторон решетками. Со стороны платформы оно было заделано несколькими ржавыми металлическими листами, которые кое-как спасали от сквозняка тоннеля. А от главного зала станции их отделяла толстая решетка с дверью, через которую в камеру проникал свет.
Веник и Толян зашли в камеру, и сразу же присели на свои матрасы. Охранник тем временем запер решетку и быстро ушел.
Парень осмотрелся и невесело усмехнулся. Здесь он все время вспоминал станцию «Университет». В подобных клетках там сидели пленники людоедов. Только тут разве что не съедят. Хотя, кто знает, что там, в тоннелях, будет дальше? Может оказаться, что с людоедами и безопаснее…
«Нет, хорошо, что я согласился с Толяном, — думал парень. — Все-таки лучше, чем тут сидеть, как дураку».
Снаружи, к решетке подошел охранник и загремел замком.
— Давай, Веник, бери веник, — засмеялся он.
Парень поднялся и привычно подошел к двери. Каждый вечер его заставляли подметать пол в главном зале станции и на перроне. Заставляли не только его. Он видел и других заключенных, которые тоже иногда подметали пол. Одного Толяна никто не заставлял. Несмотря на положение заключенного, местные охранники его уважали.
Но тут, неожиданно, его сокамерник вдруг легко поднялся на ноги и направился к решетке.
— Я пойду, — сказал он охраннику.
— Ты, чего это Толян? — удивился тот, открывая дверь.
— Да размяться охота. Надоело сидеть.
Толян кивнул Венику и незаметно подмигнул, выходя из камеры. Охранник снова запер решетку и они ушли.
Веник вернулся на матрац.
«Странно, — подумал он. — Решил он размяться или это как-то связано с предстоящим побегом? Надо бы расспросить его, когда он вернется… Нет! Правильно я сделал, что согласился бежать, — снова подумал он. — Пора кончать с этим пленом, Альянсом и прочей ерундой! Хоть жизнь и дерьмо, но надо кто-то ее налаживать. Другие же как-то устраиваются!»
Парень в возбуждении поднялся с кровати и заходил взад-вперед по камере. Стало вдруг жарко. Веник подошел к стене, выходящей на перрон, и остановился перед ней. Из щелей в камеру проникал приятный ветерок.
Позади послышался шум. Веник вернулся к решетке рядом с дверью. По главному залу станции шло человек десять во главе с Колянычем. Они остановились возле его камеры.
— А это вот, камеры, — говорил Коляныч, кивая на Веника и объясняя другим мужикам. — Тут у нас сидят вот такие вот, проштрафившиеся, типы.
Мужики заинтересованно оглядели Веника. Как он понял, это были не местные, а новоприбывшие.
— И сколько тут ему сидеть? — спросил щуплый молодой парень.
— Этому долго, — усмехнулся охранник.
— А чего он натворил? — поинтересовался другой мужичок.
— Накосячил сильно.
— Слышь, дядь Коль, — подал голос один из новоприбывших. — Ты нам покажи, где тут сортир у вас?
— Пойдем, покажу.
Мужики двинулись дальше по залу.
«Хватит в клетке сидеть, — подумал Веник. — Надо когти рвать отсюда!»
Он снова вернулся к задней стене камеры и приблизил лицо к щели между листами, чувствуя приятный прохладный ветерок. Некоторое время парень стоял, ни о чем не думая, а потом вдруг услышал разговор. Совсем рядом, на перроне, разговаривали двое. Парень прислушался.
— Так что это у нас тут за пополнения? — спрашивал невидимый ему мужик. — Чудит наш Совет. То войну затевают, то к нам народ зачем-то кидают. Уж не знаешь, что и думать.
— А ты и не думай, — возразил ему степенный голос. — Там умные головы сидят, они за тебя все продумали-просчитали.
— Ну-ну…
— Что «ну-ну»?
— Да не похоже, чтобы просчитали. Вот ты скажи, Семеныч, на кой нам эта война? И если война, так и надо народ на «Таганскую» гнать и там держать, а не у нас.
— Ты поменьше думай, — возразил степенный. — Включи мозги. У нас тут что? У нас тут страшно! Народ вот сегодня прибыл, завтра еще ожидаются. Они тут настращаются и их потом как добровольцев на войну отправят. Все одно, там не так страшно, как с этими тоннелями.
— Так сейчас вроде успокоилось все.
— Это сейчас…
Сомневающийся мужик хмыкнул.
— Ну, может и так, только зачем вся эта война-то? С этим Аванпостом связались…
— Я так думаю, что Диаметр наваляет Аванпосту.
— И?
— И выбьют их с их станций. Так что им придется валить к нам под крыло. А у нас тут свой угол, к нам Диаметр не сразу доберется.
— Так «Таганская» ведь на Кольце, а говорят, что Диметр на все кольцо нацелился.
— Может и нас выбьют. Только зря что ли Совет сейчас свой штаб со «Свободы» на «Римскую» переносит?
— Вот, значит, оно чего?
— А ты как думал! Ладно, идем.
— А вот скажи, Семеныч…
Голоса удалились.
«Ну и дела, — подумал парень. — Похоже, в Метро вообще нормальных людей не осталось. Сплошные войны и интриги. Рвать отсюда надо! Доберусь с Толяном до его станции, а может, и останусь с ним. Вдруг там нормальные люди».
Через некоторое время вернулся сокамерник. Веник начал было его расспрашивать, но тот только отмахнулся, отговариваясь тем, что о таких вещах на станции говорить опасно.
Глава 2
Побег в никуда
На следующее утро, после скудного завтрака, их снова погнали на дежурство. Перед входом в тоннель, там, где их обычно ждал третий напарник, Кузьмич, парень не заметил старика. Вместо него стоял дебильного вида детина из другой смены, который держал в руках чайник с водой. Как понял парень, этот хмырь и будет сегодня третьим.
Трое заключенных, да два конвоира, направились в тоннель.
Во время пути Веник внимательно наблюдал за новым напарником. Тот шел, безучастно размахивая руками.
«А ведь он настоящий дебил, — подумал парень. — Лучше уж тихий Кузьмич»…
На баррикаде все спокойно. Они заменили троих ночных дежурных и остались одни. Веник опустился на свое место, привалившись спиной к баррикаде. Толян тоже присел на корточки, почему-то выжидающе глядя на дебила, который безучастно стоял на рельсах с глупой рожей и к чему-то прислушиваясь.
Уже стихли шаги уходящей смены, а дебил все стоял не двигаясь.
Веник занервничал.
«Как бы этот хмырь чего не выкинул», — подумал он.
— Ушли вроде, — сказал Толян.
Веник подумал, что это он ему, но с удивлением заметил, что тот адресовал свои слова дебилу.
— Ладно, — сказал тот, поставив чайник на ящик. — Я пошел.
Он повернулся и направился в тоннель по направлению к станции, вслед за ушедшей сменой.
Веник хотел что-то сказать Толяну, но тот приложил палец к губам. Молчи мол.
Шаги хмыря затихли вдали.
— Чего это он? — тихо спросил Веник. — Он что, совсем?..
— Так надо! — напряженно сказал напарник. — И следи за базаром.
Веник промолчал.
«Фигня какая-то», — подумал он.
Ситуация с возможным побегом вдруг перестала ему нравится. Он чуть было не открыл рот, чтобы отказаться, но вовремя опомнился, припомнив угрозы Толяна.
«Блин, — думал он. — Вот ввязался-то. Хотя, может быть, все и выйдет наилучшим образом».
Однако настроение испортилось, и он мрачно сидел рядом с молчащим напарником. Проходили минуты… Прошел, наверное, час, когда в тоннеле раздались шаги со стороны станции.
Веник встрепенулся. Судя по всему, это возвращался дебил. Толян тоже оживился, вглядываясь в тоннель.
Вскоре к ним подошел их странный напарник и подсел между ними. С собой тот принес небольшой моток старого двужильного провода.
— Ну? — нетерпеливо спросил Толян.
— Что ну? — спросил дебил, глядя на Веника.
— Это Вениамин, — заметив его взгляд, сказал Толян. — Я про него тебе говорил.
Тут до парня наконец дошло, что этот дебил и есть тот самый бывалый тип, который должен их повести на свободу. Еще не зная как на это реагировать, Веник молчал.
— Ладно, — сказал дебил и протянул ему руку. — Я Ренат.
— Веник, Вениамин — сказал парень, пожимая крепкую руку и удивленно глядя, как безучастное лицо Рената преображается, принимая нормальное, человеческое выражения. Теперь, это был уже не дебил, а человек с решительным, волевым лицом.