Помоги проекту - поделись книгой:
Усатый магзель посматривал на приятеля с неодобрением. Ему не нравились выскочки, после года службы лезущие в магфицеры. Того и гляди придётся этой розовой свинке честь отдавать!
Пока Филат соображал, что ему делать, за спиной у него кто-то сочно захрустел яблоком. Он резко повернулся, готовый защищаться. На массажном столе сидела Белава и покачивала хорошенькими ножками.
– Хочешь яблочко?.. Я вот не хочу… После рыбы и улиток трудно переходить на фрукты, – сказала она, протягивая Филату яблоко.
Будь на месте Белавы Пламмель, Филат бросился бы на него, хотя и знал, что с Пламмелем ему не справиться. Но Белава была одна. Прежде, работая на Фазаноля, Филат часто с ней пересекался.
Филат яблоко не взял.
– Брезгуешь, потому что я кусала? – Белава лукаво улыбнулась. Губы у неё были пухлые и опасные. – Прежде мы вроде бы дружили… Ну так с другого боку? Тоже нет? Я не ядовитая!
– Перестань… – сказал Филат, пытаясь всё-таки высмотреть Пламмеля. – Где Пламмель?
– Тебе нужен Пламмель? – удивилась Белава. – А мне вот он надоел! Какой-то, знаешь, деспот! И совершенно не даёт магии! Десять тысяч магров в день – и всё, хоть на коленях его умоляй! Если у тебя нет магии на русалку – заведи себе болотницу, я так считаю!.. – Белава надула губки, не забывая быстро посматривать на Филата. В её кукольных глазах закручивались два водоворота. Смотреть в них было нельзя. Филат это знал, но всё равно оторваться не мог. Если любовную магию кешалий Филат воспринимал как клубящиеся пузырьки газа, то русалочья магия была вязкая и цепкая, как водоросли, которые тянут тебя на дно. Властно тянут: неназойливо – но попробуй выпутайся! Ещё немного – и проклятая русалка полностью его зомбирует. Сколько бедолаг служат русалкам по всему свету! В воду за ними кидаются – а русалки только хохочут и нахлобучивают им на голову тину. Ну глупые рыбины, что с них взять!
Филат попытался оторвать взгляд от ускоряющихся омутов в глазах у Белавы. Не вышло. Белава, почувствовав это, довольно усмехнулась. Тогда Филат перестал сопротивляться и, внезапно буркнув заклинание, уронил за спиной у Белавы металлический ящичек для стерилизации инструментов. По полу раскатились железные щипцы, скальпели и пинцеты. Белава от звука дёрнулась, на миг оглянулась – и зрительный контакт был разорван.
Филат провёл рукой по лицу, переводя дух. Он услышал, что магзель за стенкой перестал бубнить свою структуру магтальона – очевидно, прислушивался. Потом, видно, решил, что шум произвела магсестра, и продолжил бубнеж.
– Ты всегда был хитрый! – сказала Белава весело. – Я тебя подловила, а ты меня обхитрил! И наверняка потратил… сколько ты там потратил?
– Один кап.
Белава наморщила хорошенький лобик:
– А в магре сколько капов? Десять? Как копеек в рубле?
– Здрасьте! Копеек в рубле сто. А в магре сто капов!
– Надо же… Я и правда забыла, сколько капов в магре! – Она засмеялась. Смех у неё был хрипловатый, завлекающий.
– Слушай, – сказал Филат, – видишь тот стеклянный шкаф? Верхние полки перегружены, а нижние почти пустые. Два капа – и он свалится прямо на тебя… Так что брось свои фокусы!
Белава вздохнула. Её похожие на водоросли волосы взвились и опали.
– А если мне не хочется бросать фокусы?.. Так и быть! Уговорил!
– Ты здесь давно?
– Да кто ж его знает! – сказала Белава. – Три дня! Погоди! А в сутках сколько часов? Двадцать четыре? А почему на моих часиках всего двенадцать цифр?.. Ладно, я не забыла сколько. Хотела тебя порадовать. Мужики обожают объяснять тупые вещи.
– Ты здесь одна или с Пламмелем?
– А тебе это правда так важно знать? – умилилась Белава. – Я всегда одна! Брожу по закоулкам магболя. Знаешь, тут можно сильно не прятаться! Сотрудников тут не пойми сколько и никто друг друга не знает! Кто-то увольняется, кого-то затягивает в чёрные дыры! Одних главных врачей тут штук восемь. Главный врач! Призрак главного врача! Клон главного врача! Ещё где-то есть жена одного из главных врачей, которую все зовут главная врачиха, но её я не встречала. Я вообще терпеть не могу баб!
Филат, не удержавшись, сказал, что он это уже почувствовал. После этого повторил вопрос про Пламмеля. Он прекрасно знал, что Пламмель Белаву одну не отпустил бы. Если у Пламмеля и имелись слабости, то эта единственная слабость сидела сейчас перед Филатом и болтала ножками, на месте которых когда-то был русалочий хвост.
Белава скривилась.
– Пламмель! Где ты там? Он всё время про тебя спрашивает! – капризно окликнула она. – Если я до такой степени никому не нужна, я могу уйти. Только дай мне немного магии… Ну хотя бы тысяч пять!
– На что можно потратить пять тысяч в магболе? Здесь только и есть что паршивый буфет, который весь, включая мебель, можно выкупить за триста магров, – недовольно произнёс кто-то.
Из стены вышагнул Пламмель. Причём вышагнул не там, где был проход на лестницу, а на метр дальше этого места. Чтобы пройти сквозь уровни лабиринтов, надо не просто иметь очень много магии – надо минимум быть элементалем.
Пламмель был уверенный в себе, небрежный и победительный. Жёсткие бакенбарды его, толстые как колючки ежа, порой исчезали, превращаясь в пламя. Но сейчас пламя это было не злым, а вполне себе ручным. Просто от полноты сил.
По пятам за Пламмелем двигался Грун. Сейчас он напоминал не чёрную бесформенную кляксу, выплеснувшуюся из чана с протоплазмой, а прорезь в картине, которая стоит у чёрной стены. С последней их встречи Грун не только успел восстановиться, но и явно стал сильнее.
– Не только буфет! Тут ещё парихмагерская внизу есть! – сказала Белава. – Ты же знаешь, это меня успокаивает!.. И ещё там стоит аквариум с редкими рыбками. Называются «гуппи». Я не удержалась и съела несколько штук. Каждая из них стоила триста магров.
– Ско-олько? – удивился Пламмель. На стожара он подчёркнуто не обращал внимания.
– Некоторые даже больше! Ну так мне джинн сказал, который там в фойе убирает.
– Всегда верь джиннам! – похвалил Пламмель. – Джинны не обманут!
– Он мне поклялся!.. Представляешь, у него три жены и восемьсот детей! Он же, кстати, рыбок и пожарил!.. И я ему осталась ещё должна, Пламмельчик! Он ждёт!
– Сколько?
Белава пошевелила пальцами: русалки сильны в обольщении, но не в арифметике.
– Я съела двадцать рыбок!
– Двадцать рыбок по триста магов – это шесть тысяч! – мрачно сказал Пламмель. – Этот джинн из фойе становится мне интересен. Грун поможет тебе расплатиться!.. Грун, не хочешь взглянуть на рыбок-гуппи ценой в шесть тысяч магров?
Грун молча развернулся и полез обратно в дыру. Он протискивался и буквально стирал пространство, искривляя магические линии. «Неужели и мой малыш Груня когда-нибудь таким будет?» – огорчённо подумал стожар. За Груном спешила Белава. Он двигалась как истинная русалка – точно по стеклу и одновременно так, что казалось, будто она ступает по бутонам цветов. Ни одна девушка не умеет ходить так красиво, как ходит расставшаяся с хвостом русалка.
– А я почти поверил Белаве, что она здесь одна! – сказал стожар скорее себе, чем Пламмелю.
Пламмель передёрнул плечами:
– Почему мы верим женщинам? Потому что они сами себе верят. Женщина всегда здесь и сейчас, в этом мгновении – в этом её сила. Белава, например, свято убеждена, что я её угнетаю и что она страдает!
– Ты меня правда угнетаешь, котик! Ты давишь… Ты дико токсичный! – заявила Белава. Последняя фраза донеслась уже из закрывшейся прорези в стене.
Пламмель дошёл до беговой дорожки, с интересом оглядел её и стал тыкать пальцем в кнопки. Дорожка медленно пришла в движение. Пламмель трусцой побежал по ней, не касаясь поручней.
– Вся наша жизнь – бег на месте. А эта штука – лучшее тому доказательство. Уверен, создатель беговой дорожки был величайшим циником, – сказал он.
– Чего вам с Белавой от меня надо? – спросил стожар, стараясь не смотреть на Пламмеля, чтобы не разозлиться. – Здесь моя мама. Настасья и Бермята договорились с магзелями, чтобы её не трогали. Мы думали вскоре вообще забрать её отсюда! И вот вчера кто-то привёл из Теневых миров змея.
Пламмель сокрушённо покачал головой:
– Чисто случайно я наблюдал этот бой издали. Всё было очень… – он поскрёб голый подбородок, выуживая слово, – …эпично! Пенный змей, складная пасть… голубое сияние, бьющее из глаз… Ползает, всё выжигает. Стены прямо насквозь… пшш-пшш! Все бегают! Пациенты, персонал, магзели! И все орут: «Мы погибнем!» А некоторые, представь, действительно гибнут! А посреди всего этого – твоя мама!.. Застыла как изваяние, только вскинула руки и что-то бормочет! А змей ползёт прямо на неё! И ведь магии у твоей мамы было кот наплакал! Я надеялся, она опять возьмёт кредит и уйдёт в минус, а она – нет… не взяла!
Пламмель, словно сам себе не веря, покачал головой. Он привык тратить целую кучу магии, а мама стожара сделала невероятную вещь всего за несколько магров. И Пламмелю это было неприятно, потому что он не любил сомневаться в собственных силах.
Филат левой рукой сжал запястье правой:
– Мама чуть не погибла. А ты стоял тут с кучей магии и не вмешивался! Хотел, чтобы она взяла кредит.
Пламмель удручённо зацокал языком и сошёл с беговой дорожки. Там, где ступали его ноги, на покрытии остались следы как от горячего утюга.
– Ясень перец! – признал он. – И змея, не отрицаю, привели тоже мы. Нам хотелось увидеть тебя поскорее! Фазаноль вроде бы слышал, что ты взял магический кредит. Так?
Горячий палец Пламмеля коснулся подбородка стожара, задрав его голову вверх. Филат сразу отбросил его горячую руку, но Пламмель и так уже почувствовал всё, что ему было нужно:
– Фазаноль, как всегда, прав! Огромный провал по магии!
– Моё рыжьё как пылесосом куда-то затягивает! Из нашего мира оно явно исчезает. Ты случайно не знаешь куда? – спросил стожар.
Бакенбарды Пламмеля задымили:
– Вот уж чего не знаю, того не знаю! Мы с Белавой просто работаем на Фазаноля. Тут не Голливуд. Он не делится с нами преступными замыслами при свете скрещивающихся прожекторов.
– Фазаноль – жижа, которая течёт где ей хочется и выходит на связь, когда вы ей нужны. Когда вы перестанете быть ей полезны, жижа с вами расстанется. Это не очень сентиментальная жижа, – заметил Филат.
На этот раз ему удалось разозлить Пламмеля. Тот так плеснул огнём, что даже зрачки его разогрелись и покраснели.
– Молчи! – рявкнул он. – Заткнись – или я тебя испепелю!
Филат поспешно замолчал. Он был не из тех, кто делает шаг навстречу человеку, вопящему: «Ещё шаг – и эта пуля твоя!»
Постепенно огонь, охвативший Пламмеля, померк.
– Если ты не в курсе, Фазаноль слышит всё, что относится лично к нему. Его, как ты выразился, м-м… тело… везде и повсюду! И он знает всё, что происходит с каждой его каплей.
– Ну да, – признал стожар. – Например, эта жижа в тебе. Много или мало – другой вопрос, но раз он тебе доверяет, то она в тебе есть. Поэтому если Фазаноль и слышит меня сейчас, то через тебя!
Пламмель подошёл к двери и, сделав Филату знак помолчать, прислушался. Судя по бормотанию, магзель продолжал готовиться к экзамену. Грузно переминались с ноги на ногу бетонты. Они могли бы стоять и вовсе неподвижно, как статуи в парке, но когда переминаешься, магии проще сохранить равновесие всей конструкции.
– Ясень перец! Фазаноль знает всё… А вот у твоей мамы, похоже, сложности. Из закрытого отделения её не выпустят. По сути, это магическая тюрьма, причём бессрочная. И ты ещё на стороне магзелей? Не хочется их поблагодарить?
– Я на своей собственной стороне! – отрезал стожар.
Пламмель усмехнулся. Его бакенбарды погасли, но жар с них перекинулся на рыжие толстые брови, чем-то похожие на брови самого стожара.
– Возвращайся к нам, стожар! Ты нам будешь нужен для одного… – Он спохватился. – Не важно! Просто будешь нужен!
– А если нет?
– Если нет – твоя мама зачахнет за этой дверью. Ну а тебя прикончит кредит! Впрочем, не сразу. Ты знаешь правила: немного магии – немного жизни. Право отсроченной смерти. Долг растёт, но ежедневными выплатами ты покупаешь себе немного времени! Ну а мы могли бы дать тебе много! Очень много магии!.. Ты будешь выполнять для нас мелкие поручения, а мы отмажем тебя от кредита…
– …который сами же мне навязали! Нет, дохлый хмырь! Идите вы лесом! – отрезал стожар. Он хорошо знал, чего стоят все договорённости с Фазанолем. Лучше уж с кредитом, но на свободе.
На лице у Пламмеля мелькнула досада:
– Ну, уговаривать не буду… Мы как-то долго болтаем. Как насчёт того, чтобы немного повеселиться?..
И раньше чем Филат понял, что задумал Пламмель, тот с силой пнул ногой дверь. Выждав пару секунд, пока магзели и бетонты всполошатся и сделают шаг в сторону двери, Пламмель вскинул руку. Бронзовая змейка, обвивавшая его палец, полыхнула тройной рыжей искрой.
– Сносус таранус!
Дверь пронеслась в фойе, как пробка из бутылки с шампанским. Старшего из магзелей она сбила с ног и впечатала в бетонта. Магзель пострадал гораздо больше, хотя вмятина в стене осталась именно от спины бетонта.
Молодой магзель, тот, что готовился к экзамену, успел броситься на пол и в панике палил из искромёта через стену. В процедурке всё разлеталось вдребезги. Улетело со стола ведро с глазами. Лопнула бутыль с лягушачьими лапками. Перевернулся простреленный в трёх местах массажный стол.
Но Филата сейчас больше беспокоили бетонты. Водоглота он не особенно опасался: оружие грозное, но неповоротливое. Сглаздамат даёт рикошеты, а вот если бетонт пустит в ход плазменник – он тут всех накроет, а заодно и снесёт полэтажа. Чтобы стрелять здесь плазмой – нужно быть идиотом. Или бетонтом.
Пламмель перекатился через велотренажёр, который, получив очередь из искромёта, уже оплывал жидким металлом, и оказался рядом со стожаром.
– Это чтобы тебе проще было определиться, с кем ты! – шепнул он и, ухмыльнувшись, ласточкой бросился прямо в стену, применив капапультум когтерватус – дорогое заклинание быстрой телепортации на малое расстояние.
Стожар последовать за ним, разумеется, не смог. Что он мог сделать на один магр, да и то, кажется, уже неполный?
– Открываю огонь на поражение! Бросайте оружие, или будете уничтожены! Десять секунд на размышление… девять! – взревел из всех динамиков бетонт. Чувствовалось, что он сейчас откроет огонь из чего угодно по чему попало.
«Дохлый хмырь! – подумал стожар. – Допустим, я сдамся!.. Потребую вызвать Нахабу, а дальше я знаю, что будет. «Признавайся: что ты тут делал?» – «Я тут ни при чём. Дверь вышиб Пламмель». – «А, так ты был с Пламмелем? И что вы с ним задумали?»
Внезапно Филат вспомнил, что его глазенап всё ещё летает. Большой соблазн отправить двух глазенапов навстречу друг другу – но тогда накроет и Филата, и маму, и несколько этажей магболя… Нет, так нельзя! Но можно по-другому.
– Зумус очкатус… – шепнул Филат.
Дешёвенькое увеличивающее заклинание. Всего десять капов. Но глазенап теперь будет увеличиваться до тех пор, пока его не увидят. И его увидели и, конечно, не сразу разобрались, что это такое. С той стороны двери послышались крики магзеля и рёв бетонтов. Затарахтел сглаздамат. Слепящими очередями забил искромёт. Одиночно и страшно ухнул водоглот. Как Филат и надеялся, у молодого магзеля сдали нервы. Опытный магзель на эту ловушку бы не попался, но он ещё не очнулся. Молодой же, обнаружив в помещении что-то быстрое и мечущееся, не раздумывая открыл огонь. Бетонты последовали его примеру.
За глазенапа Филат не тревожился. Попасть в глазенапа не легче, чем после вопля «Руки вверх!» подстрелить дробью одиночно летящий фотон. Подождав, пока молодой магзель и оба бетонта хорошенько постреляют, Филат произнёс заклинание паники Всёпропалус, входящее в список запрещённых.
Бледная зелёная искра проскользнула под дверью и сухо лопнула с другой стороны. Несмотря на то что сам Филат закрыл глаза и заткнул пальцами уши, на несколько секунд его накрыло волной тоски, которая быстро перешла в панику. Захотелось забиться под диван, а потом выскочить и бежать сломя голову, издавая бессвязные вопли.
Но всё же Филат с собой как-то справился, а вот молодой магзель оказался не готов. Бросившись на пол, он за- орал бетонтам:
Поделиться книгой: