Помоги проекту - поделись книгой:
Была и другая экипировка, но эта прям привлекла — качественная. Мне бы такую экипировку, и оружие получше, и хоть сегодня на миссию выйти. Увы, надежды погребала под собой цена: китайская лапка коряво вывела "270000" на картонке рядом с вещами. Даже торговаться пробовать не стану — если уж на картонке написано, то ценник сильно не сбросит. Да и нет у меня денег.
Следующий предмет, который меня заинтересовал — тесак. Увесистый, с металлической рукояткой, замотанной плетенным шнурком. Таких тесаков, кстати, на прилавке валялось семь, и лишь четыре из них были системными.
— Сколько? — спросил я у мелкого плешивого продавца.
— Сорок тысяц!
— Да ты охренел, — пробормотал я. Тесак, конечно, хорош, но на эти деньги можно спокойно месяц жить.
— Эта бери! Эта симнасать писот! — указал пальцем этот хитрила на точно такую же, но обычную, не системную вещь.
— Она не системная.
— Не понимать!
Вот еще нюанс — сколько я ни ходил, ни прислушивался, никто не говорил покупателю "вещь точно системная" на не системные штуковины. Китаец просто продает товар, он тебя не обманывает, просто ничего не говорит. Покупать или нет — решаешь сам.
Ну ладно, побродим еще.
Следующей вещью, что заинтересовала меня, был ящик с белыми ребристыми яйцами, вроде куриных, но раза в три больше и с кнопкой наверху.
Были здесь и гранаты с уроном огнем. А были обычные поделки, не системные: оценка определила не все гранаты. Вот это уже дикая подстава, скотство. Одно дело, когда ты покупаешь тесак и допускаешь, что он может быть не системным, а обычным. Если ты не совсем тупой, пусть и купил фигню, рассчитывать на "мне повезло" не будешь: прогонишь оружие через оценку или попросишь друга-пробужденного ткнуть им тварь. А другое дело — одноразовая штука, которая на монстра не окажет никакого влияния. Это как продавать дуэлянту холостые патроны.
— А это что? — ткнул я пальцем в ящик.
— Краната! Бум! — развел руками торговец.
— Сколько стоят?
— Девять тысь.
Значит, сброшу максимум до трех. А у меня всего пять тысяч наличкой.
Деньги, деньги... А ведь с моей способностью убежища можно заработать, если заобщаться с нормальной командой со стены и убедить их съездить в какую-нибудь отдаленную деревеньку, до которой еще не добрались такие умные люди, как я, и сильные, как команда бойцов-пробужденных. Деревни вообще в первую очередь вырезались монстрами, и где-то должны лежать как мотоциклы и прочая техника, которую не забрали, так и всякие вещи, драгоценности, мебель. Забить домик убежища предметами, двор возле домика — техникой, и продать все здесь, в городе.
Увы, это все перечеркивается моей слабостью. Я не буду доверять спину тем, кого не знаю, а в этом мире я не знаю никого. Нападет на нас чудовище запредельной силы, у остальных хватит скорости и силы, чтобы сбежать, а я со своим F-рангом останусь кормить тварюшку. Лучше поднять ранг и зарабатывать уже на зачистке осколков, или охоте на редких тварей, а не рассекать по деревням.
Ну что, здесь я все посмотрел.
Я подошел к отвлекшемуся торговцу холодным оружием, быстро поменял местами тесаки, и только потом привлек внимание торговца.
— Пять тысяч! — заявил я, предлагая все деньги. Но провести выгодную сделку не получилось: оказалось, что когда ко мне спиной стоял хозяин этого прилавка, за мной наблюдал другой продавец. Из-за спины долетел горловой оклик на китайском, и продавец, посмотрев на меня, покачал головой:
— Сорок! И рядом — сорок. Тебе все — сорок.
Уходил с рынка с одной купленной гранатой. Мог бы украсть что-то нужное, подумал бы, стоит ли. Китайцы следили за покупателями, да и связываться с духами или иными системными питомцами, не хотелось. Не знаю, рубили ли раньше в Китае руки за воровство, но нынче за такое вполне могли забить до смерти, а тело спрятать где-нибудь. Я не единственный человек, который может с помощью способности избавиться от трупа.
Ладно, сейчас куплю консервов и воды в убежище, и в осколок, зарабатывать на мощную броню.
Глава 5
На последнюю тысячу шикануть не вышло. Я купил несколько рыбных консервов, два яблока, две стеклянных банки с тушенкой и двадцати литровую бутыль воды. Для работы в осколке нужны еще фонарик и часы, которые с моего тела сняла троица, но на них денег уже не оставалось.
Поместив продукты в убежище, побежал к осколку. Раз уж вчера у меня не получилось выполнить норму по руде, попробую сегодня.
Иваныч встретил меня одобрительным урчанием.
Я надел свой рюкзак, нашёл кирку поудобнее. У меня даже своего инструмента нет... Позор Серёга, позор! Кирка же не меч, не защитный костюм — копейки стоит. Ладно, накоплю еще на нормальные инструменты.
— Иваныч, у тебя есть запасные фонарики и часы? Я свои забыл.
Иваныч возмущенно зашевелил усами, и взревел:
— Штыков, ты совсем охренел? Может, мне с тобой в осколок пойти, этот самый фонарик держать? Свои инструменты иметь надо! Развелось тут... Ты бы у меня еще сигареты стрельнуть попытался, или перчатки рабочие попросил! А вчера и вовсе с пустым мешком вышел, чего ради такому как ты помогать?!
— Так есть или нет? — спокойно переспросил я.
— На, — сбавив звуковые обороты, кинул Иваныч мне дешевенькие электронные часы. — Всего на одну ходку даю, потом вернешь.
— Разумеется.
— Фонарика нет, — добавил он. — Уж с этим как-нибудь сам решай проблему.
— Спасибо, — и добавил, поддавшись внутреннему порыву. — Знаете, если бы вы в аренду выдавали лазерные резаки или какие-нибудь иные штуковины для работы в осколке, люди бы сдавали гораздо больше сегодняшней нормы.
Иваныч поморщился.
— Штыков, вот честно: мне нет дела до твоих советов. Мне плевать как на них, так и на то, сколько вы притаскиваете. Я сижу за этим самым столом, взвешиваю руду, выдаю кирки и возвращаю отданные на хранение рюкзаки и мешки ваши пыльные, запускаю бойцов, покупаю то, что они соизволят продать, и получаю фиксированную десятку за день работы. Руководство не просит меня улучшить норму выработки, не просит советов, а я со своими не лезу. Их устраивает количество руды, меня устраивает моя десятка. От того, что я стану что-то предлагать, моя зарплата не станет больше, вдобавок придется следить за дорогим инструментом, который непременно попытаются утащить и проесть такие люди, как ты, и пропить — прочие. Так что прости, что плюю на твои советы. И больше ничего мне не предлагай.
Выслушав мужика, я мысленно добавил, что тот, кто хочет, накопит себе на инструмент и свалит в компанию, где шахты — лучше, а цена за килограмм руды — больше. В сети хватало объявлений типа "требуются сборщики со своим инструментом", и условия там были вполне себе божескими. Серега, работая там, мог и две, и три семьи тянуть, вот только простые инструменты стоили от ста тысяч, и накопить столько мужик не мог. Он на ремонт мотоцикла-то потратиться не мог себе позволить, хотя казалось бы, деньги там нужны плевые. Откладывал жить, в общем.
Еще одной причиной, по которой с выработкой не слишком возятся, может быть какой-нибудь социальный проект, в рамках которого наркоманов-алкоголиков из сборщиков просто прятали от общества, давая за их отсутствие в реальном мире деньги. Хотя нет, это предположение уже слишком сказочно звучит.
Туманный зев портала слегка светился, будто там, в тумане, кто-то стоит с большим, но не слишком мощным прожектором и светит в мою сторону.
Возле портала стояли и курили травники — мужики и женщины с громадными рюкзаками, в которых прятались пластиковые контейнеры для травы — некоторые корешки не стоило держать рядом с другими, иные травы после срезания требовалось быстро поместить в контейнеры, заклеенные снаружи плотным картоном или утеплителем, чтобы свет не попадал на траву. У тех же китайцев продаются навороченные контейнеры, где и вентилятор на батарейках, и встроенная система микроконтроля, и прозрачность стенок можно регулировать, но где наши сборщики и где Китай?
Я кивком поздоровался со всеми сразу, пожал пару протянутых мне ладоней, и вошел в портал.
Троица ждала меня по эту сторону. Саня Безуглов, Гоша как-там-его и третий приспешник, с которым я видел вчера Саню у каморки сторожа. В прошлом они часто ходили с Серегой. Мужик думал, что нашел если не друзей, то приятелей, и радостно делился планами на жизнь, историями, его же использовали чтобы найти наиболее выгодные жилы, стреляли на сигареты и считали за забавного, но полезного зверька. Мужик кидался вообще к любому, кто проявлял хотя бы минимальную вежливость. Вот его по-человечески жаль.
— О, жирныч! — поприветствовал меня Саня, и троица сдвинулась от портала, шагая наравне со мной в сторону шахты. — Ты же приготовишь нам руду, как в прошлый раз?
Такому чоткому пацану как не приготовить. Если они ко мне придут, это станет лучшим решением вопроса. Память Сереги выдает, что и раньше люди пропадали, но все заканчивалось беседой с рассеянным, задолбанным пробужденным из органов, за расследование никто не брался всерьез: что происходит в осколке — остается в осколке. Правда, раньше и люди троицей не пропадали.
— А ты прийди и возьми, как в прошлый раз, — вышло не слишком обидно, поэтому добавил, — я бы про твою семью сейчас что-нибудь умное завернул, но с ходу придумать не могу. С профессией мамки всё понятно, упоминать даже не нужно, а батя у тебя кто? Ты его хоть знаешь вообще? А мамка твоя знает, кто твой батя?
Теперь точно придёт. Безуглый едва не споткнулся: выпучился на меня рыбьими глазами, крепче сжал рукоять кирки... И ничего не сделал. А чего он сделает, если справа я слышу звонкий стук топора — кто-то деревце рубит, слева — голоса, травники на лесной поляне собирают свой гербарий. По всему осколку часов с семи утра уже кипит работа, кто придет раньше — сможет сделать больше: собрать лучшие травы, сделать насечки на сосну и поставить банки под сбор смолы.
— Ты труп, жирный, — выдохнул Саня.
— Ага. Приходите всей троицей к пяти часам туда, где буду работать.
— Я размажу тебя по стенам всей шахты...
— Кстати, одолжишь мой фонарик? — перебил я его, вспомнив о проблеме. Увы, идти навстречу мужик не захотел.
Дошли до развалившихся ворот. Шахту я выбрал ту же самую, но на первой же туннельной развилке разделился с ребятами: мне налево, им — направо.
Если ко мне все же придет сегодня троица из Безуглого и двух нагибаторов-подпевал, вычеркну их из мысленного списка проблем.
Спустился пониже. Где-то вдали раздавались удары, из-под земли лился белый свет. Где-то там, за несколькими поворотами, сборщик долбил скалу. Вот и решу проблему с фонариком.
Я направился вниз, как мотылёк, летящий на свет. Спустился до фонарика, подвешенного за ремешок на проржавевший держатель для факела, державший на чуде и честном слове. Фонарик висел почти над самым потолком, и давал достаточно света, чтобы лысый мужичок лет пятидесяти спокойно долбил по стене.
Я кашлянул. Мужичок вздрогнул и обернулся.
Имени этого человека Серёга не знал, пусть и работали в одно и то же время довольно давно.
— Спокойно, всё нормально, — медленно сказал я. — Слушай, фонарик дома забыл. Понимаю, звучит по-детски, но можно я здесь с тобой поработаю?
— Здарова, Серега. Что, достают опять?
— Чего? А, нет. Просто фонарик забыл, говорю же.
Еще не хватало прослыть нюней. Больше, чем уже.
— Ну ладно. Руды здесь на двоих точно хватит, а вечером осколок перезагрузится, поэтому я жадничать не буду. Вот, можешь сюда встать. Был бы запасной фонарик, дал бы, но в нем сели батарейки, а заменить не успел.
Через пять минут мы определились с фронтом работ. Для того, чтобы мне удобнее было долбить, мужик даже фонарик перевесил и встал на другую сторону. Сейчас я стоял в тупике, лицом к единственному выходу: Серёга работал иначе, что и помогло Безуглому зайти к нему за спину.
— Там я почти всё выработал, — объяснил мужик мне, вытирая пот грязным платком.
— Хорошо, — кивнул я, не понимая, о чём ещё разговаривать и стоит ли.
Итак. Примериться, замахнуться и... удар!
Повторить. Еще раз. Еще. Перехватить кирку поудобнее, размахнуться пошире. Удар! Нет, слишком сильно бью, в таком темпе долго не поработаешь.
Я делал паузы, достаточные, чтобы уловить звук чужих шагов, и присматривался не только и не столько к жиле, сколько к выходу. Работал с методичностью метронома, экономя силы ровно настолько, чтобы мышцам хватало силы совершать каждый следующий удар.
Помню, Серёга работал на стройке в подростковом возрасте: кидал лопатой песок в бетономешалку. Первый день был адовым: после первого часа лопата больше не поднималась: приходилось крючиться, работать согнувшись, упирать локоть в бедро, чтобы хоть как-то поднять и швырнуть в бетономешалку этот чертов песок.
Спустя неделю пацан спокойно стоял пять часов подряд.
Можно возразить, что организмы взрослого и подростка отличаются, но здесь не так все просто: у пробужденных организм приспосабливается к нагрузкам гораздо лучше, чем у подростка.
— Ничего себе, сколько ты надолбил! — обратил внимание мужичок спустя пару часов. — Ты вообще уверен, что унесёшь столько?
— Да.
А я действительно разошёлся. Сперва казалось, что я вот-вот достигну предела, кирка опустится ещё раз десять, и выпадет, но предел так и не наступал. Да, удары выходили слабыми, да, на сотню-другую ударов я отбивал один-два куска руды или пустой породы, но горка камня все множилась и множилась. Если бы не необходимость долбить камень выше жилы, чтобы ударить киркой как следует, если бы освещение было получше, я бы больше надолбил. Но и так я набил уже столько, что в один рюкзак вся руда не влезет. Надеюсь, мужики действительно захватят свои мешки.
Догадываясь о причине второго дыхания, я открыл статус и не удивился, увидев в телесных характеристиках цифру "четыре" вместо тройки. Давно пора: Серега этого достижения долго ждал, и работал киркой в том числе и чтобы сильнее стать. Бег и мои сегодняшние упражнения стали лишь последней каплей, которой как раз не хватало.
Тебе не нужна будет помощь в переноске этой тяжести? — спросил мужичок.
— Нет. Справлюсь, спасибо.
— Тогда я возвращаться не буду. Спина слабая, еще немного и заболит. Лучше уж я не буду нагружать её лишний раз, понесу то, что уже собрал.
— Ага. Можете фонарик оставить здесь? Я Иванычу его вместе с мешком и киркой сдам. Если вам не трудно, конечно.
— Да, разумеется, молодой человек.
Поделиться книгой: