Ку-дар

Услышав слово «сен-ар», я непроизвольно простонал. Голоса смолкли, послышались шаги, и кто-то положил мне руку на лоб.

— Он весь горит, мне показалось, что я слышал стон, — голос владельца школы звучал расстроенно. Открыть глаза у меня не было сил, а чтобы что-то сказать, даже не приходилось мечтать. Странное ощущение, находясь в прохладном помещении, я чувствовал, как из меня утекает жизнь. Словно сам Сирд покинул меня в этот тяжкий час. «Сирд»! Каждой клеточкой своего истерзанного тела я понял, что мне нужно под лучи светила, но как это сказать, если даже веки мне не повинуются.

Снова послышались шаги, и незнакомый голос произнес:

— Уважаемый Керал-Мак, видно, вы сильно цените своего ученика, если решили разориться на мои услуги. Он из благородного рода?

— Он ку-дар, — просто ответил владелец школы, вызвав замешательство у обладателя звучного голоса.

— Хм, сколько живу, но с таким сталкиваюсь впервые, чтобы лечить ку-дара, который, по сути, уже умер.

Я чувствовал, что до моей спины дотрагиваются. Но болевых ощущений нет.

— Смотрите, уважаемый, я погружаю в его раны пальцы, ваш ку-дар даже не чувствует боли. Боюсь, он уже умер, только природная живучесть дает его сердцу биться. Он потерял столько крови, что любой «дех-ни» давно был бы трупом.

— Сколько он будет умирать? — голос Керал-Мака звучал глухо. Вероятно, он подсчитывал убытки от визита лекаря и прощался с деньгами Камиссы.

— Он может умирать несколько полных сирдов, ку-дары чрезвычайно живучи. Сильный «сен-ар», может, и смог бы его вылечить, но в наши края такие мастера не забредают. Мой вам совет, уважаемый Керал-Мак, прекратите мучения этого существа. Даже ку-дары не заслуживают такой мучительной смерти.

— Сколько я вам должен за визит?

— Нисколько, будем считать это дружеской услугой. Ведь, по сути, я ничего и не сделал. А ваша школа стала популярна в последнее время, о ней очень хорошо отзывалась мой хороший друг Камисса.

— Это ее ку-дар, мы его готовили для ее охраны, — голосом Керал-Мака можно зачитывать некрологи по телевидению.

— Тогда понятно, Камисса идет вверх, в следующем сезоне, не исключено, что именно она возглавит управу Гардо-Ач, потрясающая женщина. Мне пора, всего наилучшего, уважаемый.

Шаги возобновились и стихли через пару секунд. Какое-то время я провел в полной тишине, затем снова послышались шаги.

— Мастер, приказывайте. Прекратим мучения ку-дара? — послышался лязг металла.

— Придется, — глухо отозвался Керал-Мак, — но госпоже сам будешь все объяснять.

При этих словах меня охватила паника, еще секунда и заточенное лезвие лишит меня жизни. Мысленно взмолившись, попробовал шевельнуть рукой: получилось.

— Стой! — голос Карел-Мака глухим эхом отразился от стен, — я видел, как он шевельнул рукой.

— Ты жив, ку-дар? — Горячее дыхание обжигало мое левое ухо. Собрав всю свою силу и волю в кулак, я еле слышно прохрипел:

— Сирд!

— Он сказал «сирд», — воскликнул Керал-Мак.

— Готовится к смерти, ку-дары считаются детьми Сирда, — в голосе Тенкора не было убежденности.

— Нет, это что-то другое.

Карел-Мак снова припал к моему уху, обжигая его дыханием.

— Что ты хотел сказать, ку-дар?

— Сирд, — прохрипел я еле слышно, — вынеси меня на сирд! — Страх смерти придал мне силы, фразу удалось произнести, но она лишила меня последних сил. Я не чувствовал, как меня несли, как поставили под палящими лучами светила. Но, очнувшись, почувствовал себя лучше, словно человек проснулся после долгого сна. Я по-прежнему лежал на животе, а ласковые, для меня ласковые, лучи сирда творили чудо. Ощущая всем своим телом, как меня пронизывают излучение сирда, я мысленно видел, как под их влиянием срастаются мышцы, восстанавливаются сосуды, и по ним начинает циркулировать кровь.

— Сирд Всемогущий, — в голосе Керал-Мака слышалось восхищение и страх. Сейчас на его глазах происходило чудо: спина ку-дара медленно, но верно покрывалась коркой засохшей крови.

— Сирд Всемогущий, — повторил он, — никогда о таком не слышал. Я окреп настолько, что смог приподнять голову с деревянного топчана и спросить:

— Мастер, можно меня в тень?

— Тенкор, Барг, Урс отнесите его в тень, — с огромным облегчением закричал Карел-Мак. Я бы еще полежал под лучами сирда, но чувствовал себя аккумулятором, заряженным до критической точки. Еще несколько минут и сам начну выделять энергию, а этого мне хотелось избежать.

Тень встретила прохладой, но, странно, находиться под прямыми испепеляющими лучами мне понравилось больше. Несмотря на боль в спине, я аккуратно перевернулся на бок, чтобы видеть окружающих. Керал-Мак, Тенкор, Барг, Урс и еще два десятка учеников толпились под арочным навесом. На их лицах отражался целый сонм чувств: от восхищения до ужаса.

— Желток, как ты себе чувствуешь? — кличка «желток» крепко закрепилась за мной с того дня, как у меня состоялся первый испытательный бой. Тенкор выставил против меня Барга, одного из самых сильных и опытных бойцов. Но я в тот день дрался не только за себя, за мной следила женщина, поставившая ради меня на кон свою репутацию. Бой закончился быстро: вспомнив из прошлой жизни приемы борьбы, я удушающим приемом отправил Барга спать. Даже опытные Карел-Мак и Тенкор не поняли, что произошло: мощный Барг подмял меня, удобно расположился сверху. А через пару десятков секунд, столкнув с себя уснувшего бойца, я поднялся на ноги. Камисса едва удержалась, чтобы не кинуться мне в объятия.

Тенкору тогда этого показалось мало: он выставил против меня сразу двух бойцов, хотя по законам школы вступительный экзамен я прошел. С двумя драться было сложнее: я все время маневрировал, чтобы сирд оказывался у меня за спиной. Полуослеплённых противников я поверг в пыль, но победа далась мне тяжело. Теперь стало понятно, почему даже такой сильный воин как Болчак, побежденный мною в Даре-Ач, не смог пройти полный курс обучения.

— Спасибо, мастер, мне лучше. Но сегодня тренироваться не смогу, надеюсь, наставник Тенкор не сильно обидится, — я не удержался от шпильки в адрес своего мучителя. Мои слова встретили смехом: за прошедший месяц в школе у меня появились друзья. Барг и Урс, были братьями и лучшими учениками школы. После того боя мы сдружились с Баргом, а спустя пару дней и с его братом Урсом. Эти крестьяне «дех-ни» решили избрать путь воина, чтобы немного облегчить свое существование. Еще с несколькими учениками я тоже нашел общий язык. С десяток «дех-ни» проявляли враждебность не вступая в открытый конфликт.

— Отдыхай пока не поправишься, наставник Тенкор очень сожалеет, что перестарался. Так ведь Тенкор?

— Да, мастер. Желток, я не рассчитал своих сил, — голос наставника звучал убедительно, но глаза обещали, что в следующий раз он доведет дело до конца.

— Вот тебе мазь, смазывай ему спину, — Карел-Мак сунул в руку Баргу тряпицу. Посчитав, что простому ку-дару и так уделено слишком много времени, вместе с Тенкором владелец школы удалился. И ни единого слова про чудо, когда я стал поправляться под безжалостными лучами сирда. Словно так и должно быть. Чем дольше нахожусь в Сирдахе, тем больше удивляюсь местным странностям. Оставшиеся ученики наперебой задавали мне вопросы, удивляясь, почему я не встал на колени во время экзекуции. И этих тоже практически не удивил тот момент, что пару часов назад я умирал, а сирд меня исцелил. Хотя это и понятно, Сирд здесь все: время, божество, клятва и так далее.

— Зачем мне нужно было встать на колени? — Мой вопрос изумил практически всех. Ответил мне Урс, более словоохотливый чем старший брат.

— Если ученик во время наказания опускается на колени — это знак смирения, знак, что он смог усилить свой дух, знак, что его плоть для него не важнее духа.

— И что тогда?

— Как что? Тебя били плетью, чтобы ты признал свою неправоту, а ты упорно стоял не опускаясь на колени. Поэтому Тенкор и пришел в ярость, забивая тебя насмерть. Это вызов наставнику, ты своим упорством отрицаешь его авторитет, подвергаешь сомнению его право на наказание. Ты хочешь стать наставником, после того как станешь «ихи-ри»? — вопрос Урса меня рассмешил.

— Я? Наставником? Ку-дар гоняющий дех-ни, разве такое возможно?

— У ихи-ри нет ку-даров, дех-ни или других. Мы все становимся ихи-ри. Любой, кто стал «ихи-ри», становится ровней всем «ихи-ри» независимо от касты или цвета глаз, — никто не заметил, как подошел Тенкор.

— Наставник, — мне следовало воспользоваться удобным случаем, — я не знал, что нужно показать смирение. Прошу, не считай это вызовом.

Тенкор на мгновение задумался, а потом в тишине отчетливо произнес:

— Ты и не сможешь мне бросить вызов. Даже если ты десять раз станешь «ихи-ри»! И знаешь почему? Потому что твоя голова не на плечах, а болтается у тебя между ног. Ты настоящий «берш», только «берш» поднимется на четырехметровую стену и сбежит к женщине, рискуя быть изгнанным из школы. Еще один такой поступок, и никакая госпожа и ее амальты тебя не спасут от изгнания. Будешь на всю оставшуюся жизнь иметь клеймо «берша».

Тенкор развернулся и пошел прочь: если бы я дал волю своей ярости, то прожег бы в его спине дыру. А ведь он прав: я совершил глупый поступок, чтобы увидеться с Камиссой. И повлекла меня туда не плоть и не животный инстинкт. Просто это способ выразить благодарность за все, что она сделала для меня. Но разве это объяснишь этим идиотам?

Когда мы с Баргом остались одни, попросил его объяснить значение слова «берш». Барг удивленно посмотрел на меня, но охотно рассказал: когда приходит пора размножения кварков, у самца, а не у самки начинается течь. Ввиду анатомических особенностей строения половой системы кварков, выделяемое сгущается и постоянно раздражает половой орган кварка, приводя того в возбужденное состояние. Единственный выход в такой ситуации — свести его с самкой. Если этого не сделать, постоянный зуд доводит кварка до исступления: он становится агрессивным и даже может напасть на человека для удовлетворения своей страсти.

— Ах ты сукин сын, Тенкор, «берш» значит? Хорошо, дай мне только сдать экзамен, я тебе брошу вызов, — прошептал я себе под нос.

Тенкор, через день осмотрев мою спину, решил, что я могу тренироваться. Весь прошедший месяц шли тренировки преимущественно на выносливость. Мы бегали, прыгали, ползали, поднимались по канату на крышу дома. Выполняли еще комплекс упражнений на развитие силы: перетаскивание огромных камней, копка земли маленькой лопатой и еще масса других упражнений. Все и особенно я с нетерпением ждали перехода к обучению владению мечом. Кстати, в Сирдахе, как выяснилось, такая особенность: вообще не развито метательное оружие. Копья имелись, но это были тяжелые длинные копья, ближе к пикам. Их не метали, а тыкали противника и сдерживали атакующих. Лука и стрел я не видел вообще, но тому как раз есть разумное объяснение: на Сирдахе леса как такового просто нет. По берегам водоемов росли кусты и кривоватые деревья, но вряд ли они годились для изготовления луков и стрел. Лес есть в Диких Землях, но это далеко, и там обитают шипокрылы и атагалы (крокодилы).

Зато множество модификаций мечей и сабель на вооружении воинов Сирдаха: прямые, с односторонней и двусторонней заточкой, серповидные, несколько разновидностей по типу турецких ятаганов. Встречались даже мечи, по форме напоминающие бумеранг. Все эти разновидности мечей и сабель мы видели много раз, хотя обучение начиналось с обычного полуметрового меча. Для учеников были предусмотрены деревянные мечи из чрезвычайно крепкого дерева. Учитывая дефицит дерева, учебные мечи ценились куда выше боевых.

На мой вопрос, что это за дерево, мне ответили, что его привозят с юга, где соленые воды моря не дают идти дальше. Так я узнал о наличии моря или океана на Сирдахе. Еще более удивительным было узнать, что в Сирдахе есть еще одна империя расположенная за морем. Что это за империя и кто ее населяет, простые «дех-ни» не знали. Один раз за целый сезон, когда оба сирда на трое суток останавливались в зените, приплывали корабли из-за моря для торговли. Приплывшие никогда не ступали на берег, доставляли свой товар для обмена и торговли, покупали нужные им вещи и отчаливали. Так как со мной учились в школе, в основном, дети простых «дех-ни», они не знали подробностей, а приставать с вопросами к Керал-Маку я не стал. О неведомых торгашах на кораблях, лучше знает Камисса, но ее я смогу увидеть лишь получив метку «ихи-ри» — ромбовидную татуировку на запястье левой руки. Хорошо хоть не прижигали каленым железом, как метили гладиаторов в Древнем Риме.

Сегодня впервые нам позволили взять в руки деревянные мечи. За время физической подготовки, не выдержав нагрузок отсеялась почти половина претендентов. Осталось тридцать два человека, но, по словам Тенкора, только половина сможет пройти все испытания и получит заветную татуировку.

— Построиться в две шеренги, лицом друг к другу, — удар хлыста сопроводил команду наставника. Две шеренги по шестнадцать человек выстроились друг против друга, ожидая команды и сжимая в руках деревянные мечи. Тенкор прошелся, между нами, всматриваясь в лица.

— По моей команде нападаете друг на друга: ваша задача нанести удар и не получить его в ответ. Получивший удар выбывает, победитель вместе со своими друзьями в шеренге продолжает атаковать того, кто, напротив. Выигравшая сторона будет тренироваться в первую четверть сирда. Проигравшая сторона — при полном сирде. — Убедившись, что все его поняли, Тенкор скомандовал: — Начали!

Глава 11

Пот на арене-спасенная жизнь

Прошло три месяца, как я впервые переступил порог «Школы мастерства ихи-ри Керал-Мака». Первый месяц шли интенсивные тренировки на развитие физической силы и выносливости. С каждым проведенным днем я чувствовал, как становлюсь сильнее, выносливее. Даже под прямыми лучами полного сирда, когда оба светила стояли в зените, я мог продолжать интенсивные тренировки к зависти моих сотоварищей. Удивляло, что потел я при этом немного. Самому Керал-Маку и Тенкору не приходилось раньше тренировать ку-даров. Зачастую, чтобы определить порог моих возможностей, меня гоняли больше других. В то время как другие изнемогали под лучами сирда, я чувствовал, как светила наполняют меня энергией. В глубине подсознания начал формироваться вопрос: а может, ку-дары — высшая каста, незаслуженно находящаяся в самом низу социальной иерархии?

Памятный бой, который решал, какой команде тренироваться в первой четверти сирда, наша команда проиграла. Проиграла по собственной глупости, возомнив себя победителями. Против нас пятерых оставалось всего два воина, когда меня зацепили, и я выбыл из дальнейшей борьбы. Оставшись вчетвером против двоих соперников, наши недооценили противника, за что и поплатились. Таким образом, время тренировки нашей команды совпадало с самым жарким временем дня, что в дальнейшем могло сослужить хорошую службу.

Тенкор любил часто повторять: пот на арене — это наша спасенная жизнь в бою. И пот щедро лился на арену во время тренировок. Первая позиция, вторая позиция, третья позиция — одних позиций было десять. Они предусматривали все: от воина, вставшего в боевую стойку, до воина, спящего с мечом у изголовья. В каждой позиции имелся свой первый защитный удар и первое движение атакующего стиля. Часами отрабатывали позиции и первый удар. Иной раз мне казалось, что мы никогда не перейдем непосредственно к схваткам, но и этот день наступил.

Прохаживаясь перед нами, Тенкор торжественно объявил, что мы перешли на следующий уровень — личные схватки.

— Желток, выйди из строя! — Послушно прижав правую руку к груди, я вышел вперед на два шага. Прошедшие два месяца заставили по-новому взглянуть на наставника: как боец это был величайший мастер. Ходили слухи, что Бабран пытался переманить Тенкора, но тот остался верен Карел-Маку.

— Позиция один, нападай! — Позиция один — это меч в обеих руках, воин стоит немного полусогнувшись, расставив ноги чуть шире плеч. Меч при этом держится вертикально, рукоять чуть ниже уровня глаз. Самый первый атакующий удар в этой позиции — косой рубящий удар слева направо. Саму позицию и удар мы отрабатывали почти два месяца. По команде Тенкора я рубанул его мечом с максимальной скоростью. Тенкор своим мечом отвел мой меч вправо, придав ему дополнительное ускорение и разворачивая меня боком. В следующую секунду его меч уперся мне в незащищенный бок в районе селезенки.

— Ты убит, Желток! В чем твоя ошибка?

— В том, что вышел против тебя, — польстил я наставнику, вызвав смех товарищей.

— Нет, твоя ошибка в том, что первый атакующий удар, которым ты должен разведать ситуацию, ты наносишь, словно хочешь выиграть бой этим ударом. Ты вкладываешься в удар, я придаю тебе нужное направление своим мечом, и в итоге ты открываешься. Теперь мы с тобой поменяемся: ты защищаешься, я нападаю.

Тенкор встал в первую позицию и замахнулся мечом. Я хотел встретить его меч, чтобы повторить трюк, проделанный на мне. Но на середине пути меч Тенкора нырнул вниз и, описав небольшую восьмерку, уперся мне в пах.

— Ты опять проиграл, Желток, потому что думаешь, как тебя учили.

— Наставник, а почему тогда нас учили всем этим позициям, первому удару защиты и первому удару атаки? — Урс подал голос из строя.

— Чтобы у вас сложилось понимание, как именно работают и дерутся все! Но мы — не все. Мы — школа Керал-Мака, у нас свой стиль! Наша школа практикует индивидуальный стиль, а не эти заученные всеми приемы. Кроме того, когда против вас неопытный боец, то что вы выучили, спасет вам жизнь. Желток, встань в строй.

Тенкор пару минут прохаживался перед нами, вглядываясь в наши лица, чтобы понять, дошел ли смысл его слов. Я понял, чего от нас добиваются: все эти два месяца нас учили, как не надо воевать. Учили понимать ошибки стандартного боя, его слабые места. Это казалось нелогичным: целый месяц до автоматизма разучивать позиции и удары, чтобы потом узнать, что именно это и является ошибкой чаще всего приводящей к гибели бойцов.

Тенкор остановился:

— Разбейтесь на пары, у вас четверть сирда, чтобы найти новое начало атаки и новую защиту, которую от вас не ждет противник. Через четверть сирда я проверю, кто из вас способен стать «ихи-ри», а кому лучше пойти в хлев крутить хвосты кваркам.

При последних словах Тенкора, все посмотрели на меня: даже усилие воли не помогло, я почувствовал, что еле сдерживаюсь, чтобы не нагрубить наставнику и всем остальным. Но злить Тенкора не стоило: следы от его плети остались на моей спине даже несмотря на чудесную регенерацию.

— Начинайте, — Тенкор щелкнул плетью и удалился, скрывшись под арками перекрытий первого этаж.

Против меня оказался Барг, весело осклабившись, он сделал замах из первой позиции и попытался повторить маневр Тенкора, чтобы поразить меня в пах.

Завидуете суки, — я успел блокировать удар друга, и сам попытался контратаковать из блока. Барг сумел отразить мой удар. Именно в этот момент до меня дошло, почему нас так долго учили отражать удары из разных позиций. Как ни крути, а практически любой наносимый удар требовал защитного действия из ранее изученных стандартных позиций. Отработанные до автоматизма движения защиты непроизвольно срабатывали раньше, чем мозг успевал дать команду.

Показав, что собираюсь атаковать из четвертой позиции, уже во время движения меча я сменил удар, изобразив что-то среднее между седьмой и девятой атаками. Барг купился: деревянный клинок поразил его в печень, заставив согнуться от боли.

— Желток, ты обманул меня, — но в его голосе ни капли обиды, скорее, восхищение.

— А ты не давай себя обмануть, или голова дана «дех-ни» только чтобы хвастаться?

— Ах ты, выродок кварка, — Барг вспыхнул моментально и перешел к прямой рубке, усиленно размахивая мечом.

Я без труда парировал его удары, не подставляя свой меч под прямой удар, отводя его скользящими движениями. Барг хороший парень, но моя фраза его задела. Остальные, бросив отрабатывать движения, с интересом следили за нашим боем. Налитые кровью глаза моего друга говорили о серьезности намерений: пару раз мне еле удалось уклониться от удара. В большинстве случаев я просто разрывал дистанцию, держа меч в втянутой руке, не подпуская Барга близко. Забыв об осторожности, тот наносил сильные удары, надеясь выбить меч из моих рук. Тот, кто занимался боксом, знает, что от акцентированных ударов, если ты промахиваешься, очень быстро устаешь. Ты вкладываешься, а когда видишь, что промазал, приходится прилагать усилие, чтобы остановить удар.

Барг начал уставать, я дважды предпринял попытку его успокоить, предлагая закончить бой, но «дех-ни» был настроен решительно. Вначале симпатии были на его стороне, никому из «дех-ни» не понравилась моя фраза насчет их умственных способностей. Но с каждой минутой боя симпатии переходили ко мне: я ловко уклонялся от ударов, не переставая гримасничать, что еще больше распаляло Барга. Даже Урс, его брат, стал открыто выражать мне поддержку, подкалывая брата.

Человеческие силы не бесконечны, все чаще оружная рука Барга опускалась, а кончик клинка оставлял следы на песке. В принципе, я раз пять мог нанести сильный удар, чтобы выбить дурь из его головы, но Барг все же мой друг. Не знаю, сколько бы еще продержался Барг, прежде чем рухнуть на песок, но все решил Тенкор, наблюдавший за нашим боем из тени.

— Желток, он не получит урока, закончи бой!

— Наставник?

— Я сказал, закончи бой, если твой противник туп, это его проблема. Закончи бой или его закончу я!

Приказ Тенкора звучал четко: нанести сильный удар, чтобы Барг признал себя побежденным и не мог подняться. Но как бить друга, даже если в этот момент он горит жаждой убить тебя? Очередной замах Барга медленно приближался: поднырнув, я перехватил его руку с мечом, а правой нанес сильный удар в подбородок. Со стороны это выглядело, как удар рукоятью меча, но я бил кулаком, чтобы меньше травмировать соперника.

Барг рухнул на песок как подкошенный: из разбитого рта показалась струйка крови, мелкими каплями падавшая на песок.

— Отнесите его в тень, — голос Тенкора звучал зло. Четверо учеников аккуратно унесли Барга в тень и вернулись.

— Вы все недостойны стать «ихи-ри», — голос Тенкора не предвещал ничего хорошего, — единственным, кто способен слышать своего наставника, оказался ку-дар! Ку-дар, помесь женщины и кварка умнее всех вас.

Будь ты проклят, Тенкор! Ты сейчас специально или невольно настраиваешь их против меня? Мне же спать с ними в одной казарме, где гарантия, что злые «дех-ни» не придушат меня ночью, навалившись скопом? Словно подтверждая мои опасения, в меня уткнулись злые взгляды. А Тенкор продолжал, как будто намеревался разъярить всех по отношению ко мне.

— Один глупый ку-дар оказался умнее всех «дех-ни». Может, нам отныне набирать учеников из ку-даров, а вас отправить жить с кварками? Чем вы только слушаете, когда я вам каждый день объясняю, что самый главный враг воина — это он сам! Гнев, ярость, злость — то, что затуманивает голову, делает вас слабыми, словно вы доступные женщины, соскучившиеся по мужской ласке. Вы доступные женщины или воины?

— Воины! — хором взревели ученики школы, не забывая метнуть в мою сторону злой взгляд.

— Я видел здесь только одного воина. Все остальные вели себя как любопытные старухи, что смотрят в чрево «даха», пытаясь угадать рождение его потомства. А Барг… — Тенкор сглотнул, восстанавливая дыхание, — даже доступные женщины Кара-Ача умеют вести себя сдержаннее. Он машет мечом, словно обезумевший кварк-«берш» трясет яйцами, ища самку. Разве так нужно сражаться ученикам лучшей школы в Гардо-Ач, да и во всем Сирдахе? Разве этому я учу вас столько времени?

— Ку-дар, иди сюда! — Когда Тенкор недоволен мной, он обращается так. Когда меня терпит, то зовет «желток».

— Да, наставник! — смиренно склоняю голову, понимая, что теперь он будет меня препарировать и издеваться.

— Что такое для тебя стать «ихи-ри»? — вопрос сбивает меня с толку, но отвечаю то, что от меня хотят услышать.

— Возможность приобщиться к братству настоящих воинов, наставник!

— Чем должна быть оплачена такая возможность, ку-дар?