Триединое сознание бога. Теория Единства

НАДСОЗНАНИЕ

Наконец, третий уровень сознания – надсознание или сверхсознание. Термин сверхсознание использовать по отношению к рассматриваемой теме, вряд ли корректно. В значении второго слова – полное развитие будхиального тела, связанное с «осознаниванием» содержимого атманического (коллективного бессознательного), т. е. с возможностью полной трансцендентной связи с окружающим миром, а также с проникновением в сансарическую память. Это то, что делает человека смертным богом. При обычном же состоянии сознания, а мы рассматриваем именно такой вариант – усредненный, будхиальное тело имеет достаточно небольшое развитие. Поэтому, думаю, более точно передаст значение рассматриваемого нами понятия, а, значит, и лучше подойдет в этом случае термин «надсознание».

Местоположение надсознания в АСЕ тел человека обусловливает его количественные и качественные показатели. Во-первых, оно находится в синтетическом отделе человеческого целого. Во-вторых, уровень расширения, если можно так сказать, в этом месте АСЕ – небольшой, что говорит об ослабленной дифференциации предметов и явлений, т.е. здесь присутствует такое качество как тождественность. Но последняя, по сравнению с эфирным сознанием, уже оперирует более сложными единицами информации. И, наконец, это одно из высших тел, обладающее очень высоким содержанием сознания в материи, что определяет более тонкое восприятие мира. Все это, конечно же, отличает его от других отделов данного триединства. Сверхскорости (частота вибраций) при такой концентрации сознания в материи, соединенные с вращательным моментом информационно-энергетического вихря, закручивают миллионы и миллиарды причинно-следственных образований в такой узор «окоёмности» представления о мире, что постижение реальности можно сравнить разве что с проникающей радиацией. Это все та же пресловутая тождественность, но уже на очень высоком уровне развития сознания. В противовес работе тождественности нижнего уровня, дающей эмпирическое восприятие, верхний уровень готовит почву для трансцендентного постижения действительности атманическим телом. Здесь нет благодаря сверхскоростям обычного представления о линейном развитии сигнала, как в ментальном теле. Да и само понятие чувств, как таковых, претерпевает огромное изменение. Это уже, скорее, клубок чувств, мыслей и волевых посылов предыдущих уровней, распутать который рациональному сознанию при его линейности и относительно низкой скорости обработки информационно-энергетических конструктов становится невозможным.

По поводу будхиального тела остается добавить, что оно синтетико-аналитическое, как и ментальное. А значит, синтез, как функция вышестоящей структурной единицы (АСЕ человека), в какой-то мере способствует процессу анализа в нем. Однако, его положение, по сравнению с ментальным телом, не дает ему возможности так же четко проводить различение, дифференциацию того, что по необходимости делает второй центр.

ТРИЦЕНТРИЧНОСТЬ

Этой статьей мы в какой-то степени резюмируем предыдущие, связанные с сознанием. Попробуем через ряд понятий, освещающих суть деятельности сознаний, получить более-менее близкую по смыслу картинку соответствий-различий функциональных особенностей аналитических тел. Проведем сравнительный анализ нескольких аспектов, объединяющих эту «единую и неслиянную» троицу в целое, которое мы назвали человеческим сознанием. Какие же категории управляют объединяющими факторами?

В первую очередь – «аналитичность» – главенство мужского начала, обладающего экстравертивной направленностью. Исходя из этого, мы можем определить принципиально три вида анализа. Начнем снизу вверх – так, как тела формировались в процессе эволюции биосферы:

эфирное тело – эмпирический (первичный) анализ

ментальное тело – рациональный (логический) анализ

будхиальное тело – трансцендентный (творческий, эстетический) анализ

ПЕРВИЧНЫЙ АНАЛИЗ. Первичная обработка информации, полученная с рецепторов органов чувств физического тела – это эмпирический анализ. Если говорить утрировано, этот уровень анализа достаточно примитивен и здесь еще царит тождество. Эфирное сознание строго биполярно по степени восприятия (приятно-неприятно), что связано, как мы знаем, с единственной возможностью выживания на первом этапе становления психики живых организмов. Благодаря этому теперь в более сложных организмах доминирующему по силе энергетического воздействия ощущению (боли или удовольствию) будут тождественны все остальные. Этот уровень человеческого сознания – самый простой механизм защиты, использующий принцип полярной логики, которая способна отождествлять реалии мира либо с одним (приятно), либо с другим (неприятно) полюсом, нанизывая какие угодно предметы или явления на эти два копья примитивного анализа. Но, если отнестись к его работе более внимательно, можно проследить его филогенетическую трансформацию по этапам возникновения рецепторов, структурно оформившихся впоследствии в органы чувств. Эти инструменты развивались вместе с ним по мере возникновения и дискретного оформления филогенетически более поздних уровней сознания – рационального и трансцендентного, детерминировано подстраивающих под свои нужды и развитие примитивного сознания.

РАЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ. Это максимальная дифференциация привлекшей внимание «картинки», пришедшей через астральное тело в ментальное. Это уже анализ более высокого уровня, связанный с идентификацией информации для более разумного выживания в образующихся впоследствии примитивных сообществах – стадах, стаях. Если эфирное сознание пытается лишь примитивно различать пищу и врага – возможность получить пищу и не стать ею (в моноцентричных организмах), то ментальное – отражает достаточно сложное взаимодействие в бицентричных, к тому же приводя эфирное тело в процессе филогенеза в соответствие со своими «запросами». А при активизации третьего уровня сознания не только первый, но и второй – ментальное тело – неизбежно приходит в состояние скачкообразного развития. В этом случае второй уровень сознания из интеллекта животных становится гиперинтеллектом человека, что и дает повод назвать его логику «скальпелем интеллекта», ибо острота человеческой возможности различения (идентификации) деталей реальности за счет накопления чужих знаний принципиально поднимается на неимоверный по сравнению с животным миром уровень.

ЭСТЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. Это «окоёмное», образно-символическое восприятие реальности с творческим подходом к целостности поступающей «картинки», т.е. с вариативностью, виртуальностью этого восприятия, что связано с вторичным проявлением тождественности. Здесь при недостаточной развитости будхиального тела, что приводит к пролонгации анализа полярных качеств с «выпячиванием» одного из них вместо предполагаемой подготовки синтеза в атманическом теле, появляются критерии оценки – хорошо-плохо. Высшее тело чувств при этом резонирует со своим «функциональным двойником» – нижним телом чувств – синтетическим (астральным). Таким образом, возникает цельный образ: с оценкой и соответствующей чувственной подоплекой, вместо которых должна бы следовать интеграция полярностей с высвобождением энергии, поддерживающей их существование. Но этого, как правило, не происходит (это временное явление на пути трансформации человеческого сознания: оно – результат неполного цикла развития третьего центра в рамках цивилизации).

В чем суть творческого сознания? Как мы только что говорили, в подготовке к интеграции в атманическом теле ранее появившихся полярностей. Все это должно приводить к творческому акту, поддерживающему гомеостаз в психофизическом образовании «человек». Наше триединое сознание дает возможность психике творчески подходить к развитию анализа. Т.е. эстетически заниматься поиском частей для объединения, подбирая на базе исходного материала максимально приближенные варианты к божественной (гармонизированной) композиции составляющих. Это проявляется в последующем синтезировании каких угодно произведений, создаваемых человеком, начиная от прозаических орудий труда до суперсовременной техники и шедевров искусства. Иногда реакция человека может показаться не логичной – абсурдной, но в этом заключен великий смысл переходных состояний, промежуточных, пограничных реалий. Все эти явления связаны с возможностями эстетического сознания: с особенностью виртуального отождествления всего со всем, что может приводить к конфликту с общепринятыми взглядами, мнениями и нормами поведения. В отличие от эмпирической тождественности с ее однонаправленной абсурдной интерпретацией ситуаций в состоянии аффекта, связанной с выживанием, трансцендентная тождественность – это проявление творческой, детерминировано обусловленной интерпретации реальности. Это один из основополагающих факторов в человеческом сознании, который и не был учтен бихевиоризмом.

Самое главное предназначение творческого сознания – гармонизировать постоянный выбор первичного сознания. Мы не зря назвали его примитивным. Оно, как малое дитя, все в этой жизни пытается постичь, как мы уже не раз говорили, при помощи двух простейших категорий – «приятно» и «неприятно», произрастающих из своих архаичных первоисточников: «получить пищу» и «не стать ею». Но выбирая один из полюсов в отношении к информации о предмете или явлении, подсознание забирает эту информацию, тем не менее, полностью. К тому же, разделив ее и тем самым заставив полюса взаимодействовать, оно рождает в нас информационно-энергетические образования и вынуждает поддерживать в них жизнь: часто во всем онтогенетическом цикле. И если надсознание не выполняет свои конституциональные обязанности – не интегрирует полярности, а пролонгирует их, эти образования, являясь паразитами, забирают из общей системы на себя часть энергии. Можете представить себе ее потери при множестве таких объектов в психике.

Все ничего, если приходящая информация по силе высвобожденной ею через нейрогуморальную регуляцию энергии близка к минимуму: она, как правило, нейтрализуется надсознанием и просто «исчезает» в недрах соответствующего бессознательного. А если это мощный энергетический всплеск? Если это информация о смертельной опасности или огромном физическом удовольствии? Как будет в последующем реагировать психика, исходя из того что подсознание, анализируя факт, не оперирует понятием времени? Для него нет прошлого и будущего. Только настоящее. Только «здесь и сейчас» при малейшем намеке на рестимулирующую деталь, аналогичную одной из тех, которые вошли через тождественное восприятие в психофизиологический конструкт. Тогда человеку, обретшему, говоря оккультным языком, информационно-энергетическую сущность, не позавидуешь. Это образование будет терроризировать его на протяжении всего отпущенного ему в онтогенезе времени, постоянно «высасывая» необходимую для нормальной жизнедеятельности энергию.

Как мы выяснили, третий уровень сознания, обозначенный уже как-то филогенезом, чтобы о нем можно было говорить, дает человеку возможность высшего синтеза – озарения – в атманическом теле. Это явление, вспомним еще раз, отлично от инсайта, т.е. «вспышки» интуиции, присущей и бицентричным организмам, как результат работы каузального тела – тела интуиции, и не относится к творчеству в эстетическом его понимании. Третий центр сознания в психике биологического организма становится недостающей координатой, которая и дает возможность этому организму творчески подойти к собственному существованию. Через познание таких категорий как субъект и объект, он дает возможность сделать себя объективированным субъектом со всеми вытекающими из этого последствиями.

Если принципиально подойти к работе психики от «нижних» уровней к «верхним», то аналитические тела несут основную нагрузку по взаимодействию системы «человек» с внешним миром. Если же рассматривать данную деятельность в обратном направлении – от «верха» к «низу», то это, в большей степени, работа с бессознательными – как банками памяти. На этом функции данных образований, конечно же, не исчерпываются, но этой информации для представления последних пока достаточно.

СИНТЕТИЧЕСКИЙ УМ

Прежде чем начать эту статью, хочу оговориться, что синтетический ум в нашей интерпретации и бессознательное, как мы уже выяснили, принципиально одно и то же. Синтетическим умом мы называем все аспекты бессознательного. Мы делим его на различные уровни, чем и вычленяем их из названного целого. Бессознательное – термин, часто используемый в работах исследователей психики в недифференцированном виде. Я замечал даже смешение понятий бессознательного и подсознания у некоторых авторов: иногда они подменяли друг друга. Мы продолжим жизнь термина «бессознательное» в нашем АСЕ для обозначения синтетических центров, что не противоречит основной идее. Коллективное бессознательное Юнга, в частности, мы опишем и дифференцируем с точки зрения нашей структуризации человеческого целого.

В статье «Enantiodromia» приводилось высказывание Юнга о явлении, которое открыл Гераклит. Суть энантиодромии хорошо показывает само по себе явление аналитико-синтетического единства. Пример Юнга только увеличивает видимость для нас этих божественных хитросплетений – взаимопроникновений и взаимозамещений, предоставляя возможность более детального исследования аналитических и синтетических составляющих любого целого или того, что мы считаем целым.

Бессознательное, как мы заявили, представляет собой четыре отдела в трех различных частях целого «человек» – физическом теле, личности и сущности. Дадим им основные названия, а также дополнительные – в знак уважения к предшественникам. Бессознательное физического тела назовем доличным или безличным («бессознательное Cеченова»); астрального – личным бессознательным («бессознательное Адлера»); каузального – индивидуальным, а названием бессознательного атманического тела сделаем термин Юнга – коллективное бессознательное («бессознательное Юнга»). Здесь, пожалуй, нужно оговориться: коллективное бессознательное в нашей концепции – это хранилище реинкарнационного «опыта» сущности, накопленного в различных проявленных состояниях (как в дочеловеческих, так и в человеческих). Этот опыт «сконцентрирован» в атманическом теле и дает архетипическое представление о видимой реальности через собственные психические конструкты, которые неизбежно через трансцендентное единство Вселенной сверяются с универсальными конструктами. Имеется в виду, что человечество лишь через физические тела имеет такое конкретное разделение. Но каждое более высокое «по вертикали» информационно-энергетическое образование, благодаря изменению количественных показателей сознания и материи в них, имеет все большее и большее проникновение в своем диапазоне спектра в тонкие тела других людей. На самом высшем плане бытия Вселенной того разделения, которое мы наблюдаем в видимом нами мире, не существует. Атманические тела, оставаясь дискретными образованиями в АСЕ отдельных человеческих существ, одновременно, благодаря высокой степени «текучести» материи в них, являются составной частью коллективного бессознательного. У Юнга же коллективное бессознательное – это символизированный общечеловеческий опыт, лежащий на фундаменте единообразия строения мозга и наблюдения за непререкаемыми феноменами видимого нами мира, что и приводит к автохтонности построения архетипических моделей в психике разных народов.

Что касается этимологии терминов, называющих синтетические тела, в свете нашей концепции, то они понятны, кроме одного, определяющего каузальный центр. Дело в том, что такое понятие существует в философии и психологии – индивидуальность. Оно очень близко подходит по внутреннему содержанию к нашему понятию сущность, но «индивидуальное бессознательное» звучит, на мой взгляд, удобоваримее, чем «сущностное».

Что, в общем-то, могут представлять собой бессознательные уровни? По тем многочисленным наблюдениям человечества, которые я всего лишь рискнул структурировать, одна из функций бессознательных тел представлена памятью. Принцип работы банков памяти – структуризация информации, которая распределена по синтетическим отделам в зависимости от ее принадлежности к определенной частоте спектра вибраций, т.е. от ее отношения к структурным планам Вселенной. А в самих телах информация распределена согласно тем же правилам уже в их собственных спектрах. Отсюда можно прийти к мысли, что здесь работает тот же самый механизм, что и при аналитической работе, только «с точностью до наоборот»: структуризация – объединение, укрупнение – все большая и большая символизация (то, что в верхнем отделе психики становится архетипами).

В коллективном бессознательном (атманическом теле) сосредотачивается информация, присущая каждой человеческой особи. И связана она наряду с общностью на высоком плане сознания-материи, еще метемпсихозом. Т.е. архивированная до символов или принципов память реинкарнаций как раз и есть архитектор психических конструктов, названных Юнгом архетипами.

В индивидуальном бессознательном (каузальное тело) находится информация, которая обуславливает связь предыдущей особи в реинкарнационном процессе с последующей для передачи характерных черт, присущих последующей, как факт жизнедеятельности предыдущей. А также символизированные знания, накопленные в онтогенезе с помощью рационального сознания, которые в последующем проявленном состоянии станут основополагающими предрасположенностями (талантами и возможностями), наряду с внешними условиями, развивающими личность. Результатом работы этих двух банков памяти становится выбор родительской пары («заказ» нового физического тела – генетического соответствия архетипической модели сущности).

Личное бессознательное (астральное тело) – это банк памяти примитивного (первичного) сознания и информации низкого информационно-энергетического уровня, «сброшенного» ментальным телом. Хранит оно, с одной стороны, чувственную информацию первичного сознания, связанную с обслуживанием физического тела. С другой – восприятия ментального тела, в основе которых лежат сильные чувственные привязки: то ли это приятные воспоминания, то ли болезненные. Например, информация, связанная с позором или с плотскими отношениями с противоположным полом. Или, например, с искусственными привязками в мнемотехнике, где информативность специально переплетается с чувственным сопровождением. Конечно, вся предыдущая структуризация – лишь принципиальное деление. На самом деле этот процесс сложный, и может иметь подкрепления на других уровнях психики.

И, наконец, доличное бессознательное – банк памяти физического тела. Это клеточная память, которая становится памятью рефлекторной – любой, относящейся непосредственно к физическому телу. Можно назвать ее моторной памятью, потому что, если ее рестимулировать, она может включить (при отсутствии процесса торможения ЦНС) моторику, соответствующую моменту раздражения сенсорных поверхностей или филогенетически обусловленную. Например, у человека может возникать позыв к чиханию в тот момент, когда он слышит какое-то слово или фразу, потому что чихание тождественно этой вербальной информации в неком стойком психосоматическом конструкте, возникшем когда-то в прошлом в полусознательном или бессознательном состоянии. Об этом мы уже упоминали, когда рассуждали на тему работы реактивного ума. Основой сохранения подобной информации, скорее всего, будет внутриклеточный коллоидный раствор, структурированная клеточная жидкость (жидкий кристалл). А информационная связь осуществляется протопатическим типом эфферентных и афферентных нервных волокон. Эта память, впечатанная в решетку жидких кристаллов, скорее всего, основа создания импринтных штампов, как с положительной эмоциональной подоплекой, так и с отрицательной, являющихся инструментом инстинкта самосохранения. Эта память, при отсутствии достаточной дифференциации поступающей информации в эфирном теле, не имеет фактически срока давности. Она, как мы упоминали, всегда здесь и сейчас, как только возникает рестимуляция.

Таким образом, в какой-то степени мы можем представить содержимое банков памяти по работе сознаний – источников заполнения этих банков. Что касается доличного бессознательного, то, я полагаю, что структурно эта область знаний в какой-то степени изучена на данном эволюционном этапе развития человечества в большей степени физиологией, чем психологией. Поэтому выдвигаемые общие, принципиальные предположения – это тот минимум, который позволителен с нашей стороны для дальнейшего развития описываемых наблюдений. Очень надеюсь, что данные рассуждения «зацепят» кого-то из физиологов близких к психологии или наоборот. Хочу лишь предостеречь, что без серьезного изучения эфирного тела – наработок восточного крыла нашей глобальной цивилизации – за эту тему браться не стоит, ибо в данном случае соискателям истины уготована неблагодарная работа – продолжать толочь воду в ступе.

Заканчивая статью, хотелось бы еще раз коснуться темы высшего уровня бессознательного. Этот центр, как мы уже говорили, еще называют телом миссии. В нем вся информация о нас – о наших онтогенетических циклах, начиная от «голой» монады – от дочеловеческих уровней сознания до сегодняшнего дня, что и формирует предназначение, вытекающее из детерминированного процесса реинкарнационной трансформации. Проще говоря, то, что чаще повторялось в онтогенезах, это и есть мы с вами. Оно довлеет над нами «массой» архетипов, являющихся ничем иным как дискретными блоками архивированной информации, уплотненной до невообразимых с нашей точки зрения величин. Это связано с непредставимым для нынешнего человеческого сознания частотным диапазоном этого образования и скоростью протекания в нем процессов, что и сказывается «сверху» на, казалось бы, свободном выборе. Сам первооткрыватель коллективного бессознательного так характеризует его: «Мы, пожалуй, окажемся ближе всего к истине, если представим себе, что наша сознательная и личная психика покоится на широком фундаменте унаследованной и всеобщей духовности диспозиции, которая как таковая бессознательна, и что наша личная психика относится к коллективной психике примерно так, как индивидуум к обществу.

Но таким же образом, как индивидуум является не только уникальным и обособленным, а еще и социальным существом, так и психика человека есть не только отдельный и вполне индивидуальный, но и коллективный феномен. И таким же образом, как определенные социальные функции и потребности находятся в противоречии с интересами отдельных индивидуумов, так и у человеческого духа есть определенные функции или тенденции, которые в силу своей коллективной природы находятся в противоречии с индивидуальными потребностями. Этот факт обусловлен тем, что каждому человеку от рождения дан высокоразвитый мозг, обеспечивающий ему возможность богатой духовной деятельности, возможность, которую он ни приобрел, ни развил онтогенетически. В той мере, в какой мозг у отдельных людей получил сходное развитие, в той же мере духовная функция, возможная благодаря этому сходству, является коллективной и универсальной. Этим обстоятельством объясняется, например, тот факт, что бессознательное самых далеких друг от друга народов и рас характеризуется весьма примечательным соответствием, которое, помимо всего прочего, указывает на уже неоднократно отмеченный факт необычайного соответствия автохтонных мифологических форм и мотивов. Из универсального сходства мозга следует универсальная возможность для однотипной духовной функции. Эта функция и есть коллективная психика».

Если внимательно посмотреть на точку зрения Юнга об «универсальной возможности для однотипной духовной функции», то сразу же бросается в глаза ее некая однобокость. Конечно, достаточно трудно было понять, что именно «однотипная духовная функция» в рамках планетарной действительности могла привести к «универсальному сходству мозга» на тот момент развития научной мысли, только что «забавлявшейся» бихевиоризмом и либидо. Плюс однонаправленное, поступательное осознание принципа энантиодромии, что также долгое время скрывало ее суть. Вот поэтому, скорее всего, целую вечность «принцип челнока», ткущий материю Вселенной, оставался незамечаемым, сталкивая лоб в лоб сторонников материалистического мировоззрения и их оппонентов. Что касается нашего человеческого мозга, то это всего лишь форма для локализации психической деятельности в физическом теле, созданная при ее посредстве. Это, так сказать, инструмент, соответствующий данной работе – своего рода адаптер, с помощью эфирного тела принимающий сигналы, поступающие из других тонких тел для осуществления действия или бездействия посредством тесной информационно-энергетической связи между центрами. Через эфирное тело в физическое информация поступает как последовательно, так и параллельно. С последовательной связью мы познакомились в предыдущих статьях, параллельной же лишь коснемся. Она осуществляется посредством преобразователей частоты вибраций, называемых в восточной традиции чакрами, и воздействует на физическое тело через центральные и периферийные энергетические каналы (чудесные меридианы) эфирного тела. И еще, что касается «универсальной функции». Говорить надо не о головном мозге, как таковом, а о нервной системе человека вообще, в которую, кроме него, входят спинной мозг и продолговатый, мозжечок, мост, гипоталамус и таламус, а также периферическая нервная система с ее узлами (ганглиями) и нервными волокнами различных типов. Все это дискретно оформленное множество, прошедшее путь «доразвития», путь перерождения – адаптации к трицентричному способу существования, выполняет филогенетически отточенные функции взаимодействия с информационно-энергетическим полем Вселенной, являясь в физическом теле всего лишь локализациями, соответствующими этим функциям. Физическое человеческое тело с человеческим же мозгом есть не что иное, как следствие причины, которой является монада с эволюционирующей бессмертной частью души.

АНАЛИТИКО-СИНТЕТИЧЕСКИЕ ПАРЫ

Завершая данную часть, сделаем эту статью в какой-то степени резюмирующей. Итак, одна из функций, выполняемых бессознательными – банками памяти – накапливание и структуризация знаний, полученных в процессе взаимодействия со средой обитания. Не зря ведь слово «сознание», если рассматривать его семантику, говорит о чем-то, сопутствующем знанию, находящемуся с ним. Т.е. банки памяти – это вместилища разного уровня знаний. И слово «бессознательное» может в данном случае обозначать только то, что знания в этих отделах находятся как бы без того, что мы называем сознанием – без своего аналитического компонента в составе аналитико-синтетической пары.

Попробуем рассмотреть их взаимодействие. Первичное сознание – залог вегетативной жизни физического тела: оно покидает его только при развоплощении – смерти. Когда наша полевая форма временно оставляет физическое тело, и мы, говоря языком бытовым, находимся в бессознательном состоянии или же состоянии сна, наше тело все же имеет сознание, но в его почти реликтовом виде, в его филогенетически почти изначальном состоянии. Благодаря этому сознанию физическое тело продолжает примитивно функционировать. Есть в связи с этим интересный и очень значимый для психики факт. Исходя из того, что до ментального уровня сознания существует уровень первичный, курирующий физиологические процессы, «знания» физического тела недоступны осмыслению в обычном состоянии психики. Наш интеллект лишен возможности непосредственно инспектировать память физического тела, многократно «прокручивать» полученную информацию для того, чтобы та, структурируясь до принципов, теряла детали – изменялась до неузнаваемости, обрастая всевозможными вымышленными фактами и лишаясь через постоянную реструктуризацию энергетической подпитки. «Добраться» до информации, находящейся в физическом теле, в обычном состоянии сознания не представляется возможным. В данном случае нам доступны лишь вторичные признаки: болевые ощущения, ощущения ожидания наслаждения или болезненные эмоции обоих полюсов в случае дублирующего подкрепления памяти физического тела в астральном. В последнем случае имеется в виду смешение полюсов боли и удовольствия за счет тождественного принципа работы первичного сознания. Такое смешение рождает психические отклонения в виде, например, садомазохистских наклонностей.

Любое из дискретно выделенных нами бессознательных – это синтетическая составляющая аналитико-синтетических пар (АСП), тогда как сознание – это то, что работает с этой составляющей. АСП есть восходящие и нисходящие: те, что принимают сигналы от внешней среды и нижних банков памяти (восходящие), и те, что работают с более высокими уровнями бессознательных (нисходящие). Например: восходящая – ментально-каузальная, а нисходящая – ментально-астральная. В первом случае ментальное тело «отдает на хранение» плоды интеллектуальной работы в банк памяти каузального тела, а во втором – «запятнавшие себя чувственной подоплекой» психические конструкты сбрасываются в хранилище астрального тела. Здесь нужно напомнить, что мы выделяем эти пары только лишь для лучшего понимания промежуточных этапов работы психики, и что на самом деле в потоке сознания конкретно этого выделить невозможно. Наши тонкие тела с физическим – вселенная человека, где, как бы ни казалось странным, существуют свои гиперпространства, а значит и сверхскорости, обслуживающие их. И говорить о статике в динамически развивающейся системе можно лишь только, чтобы обозначить принцип действия. И не более того. Поток сознания, постоянно обновляясь, чутко реагирует на внешнюю и внутреннюю среду – пульсирует, как и любая другая система, принуждая организм к постоянному выбору. Высший и низший аспекты сознания (будхиальное и эфирное тела), попеременно доминируя в этом потоке, корректируют процесс мышления, осуществляемый в среднем отделе – ментальном теле. От этого зависит, какое мышление в данный момент преобладает: спонтанное или медитативное, или спонтанно-медитативное в случаях, когда цель становится еще и мотивом. Очень ярко представлен процесс попеременного доминирования в моменты морального выбора, когда центральный уровень сознания становится полем борьбы высшего и низшего, божественного и животного аспектов в нас. Спонтанное мышление с подачи первичного сознания провоцирует в ментальном теле астральное. Мы уже об этом говорили. Медитативное же мышление опосредовано каузальным телом. Источником для такой работы последнего является тело чувств сущности (будхиальное).

Еще раз попробуем уточнить. То, что мы назвали «бессознательным», есть синтетическая составляющая аналитико-синтетической пары, в которой накапливается, структурно перестраивается и динамически трансформируется информация. Она есть знания, соответствующие определенным уровням структуризации поля в самом этом бессознательном. «Текучесть» трансформационных процессов зависит от структурного положения бессознательного уровня в рамках целого психики. Если взять, например, астральное тело, то это чувственная информация, фигурально выражаясь. А в каузальном – энергетическом теле сущности, которое мы еще называем телом воли, информация, связанная с осознанно создаваемым поведением, с социально и научно значимыми знаниями. В физическом – боль и наслаждение (приятно-неприятно). Если провести для образности аналогию между уровнями психики и уровнями физических качеств воды на фоне различных температурных режимов, где она может быть твердой, жидкой и газообразной, то это, грубо говоря, наши – физическое тело, личность и сущность. Нечто подобное существует и в нас. Соотношение в дискретно оформленных континуумах «сознание-материя» на разных участках всего спектра психики разное. Исходя из этого, различны и их физические характеристики. Каждый отдел бессознательного нашего континуума представляет собой определенного рода матрицу с заключенными в нее знаниями и выполняет, благодаря этому, определенную функцию в работе человеческого образования. Текучесть энергии, ее трансформация (трансмутация) при переходах из одного тонкого тела в другое – это, прежде всего, скорости происходящих процессов, с одной стороны, и довольно сложная структура внутренних параллельных и последовательных связей, осуществляющих движение постоянно сменяющих друг друга сигналов, а вернее их комплексов – конструктов или блоков, с другой.

Возвращаясь к работе аналитических отделов психики, можно сделать уточнение – каким образом первый и третий уровни оказывают воздействие на весь организм. Направленные вовне они создают как бы декорации, на фоне которых работает средний уровень – тот, на который мы возложили в основном функцию интеллекта, «рисующего» нам, исходя из этих декораций и системы убеждений, карты реальности. Первичное сознание, обслуживая физическое тело и работая с его нейрогуморальной системой, куда входят спинной мозг, периферическая нервная система, ретикулярная формация частично и, конечно же, железы внутренней и внешней секреции, создает эмоциональный фон, проявляющийся в смутных неосознанных до конца переживаниях, влечениях, симпатиях и антипатиях, благодаря неполной дифференциации информации. Будхиальное, творческое сознание у среднестатистического представителя цивилизации создает трансцендентный фон, заключающийся в смутных целях и идеях, каких-то неосознанных до конца ожиданиях перемен, в неуловимости нашей миссии на Земле. Так справляются со своей работой нижний и верхний центры аналитической троицы – этого «нераздельного» и «неслиянного» единства. Они, будучи аналитическими отделами человеческого целого, все же находятся в «слабой» позиции, если сравнивать их с ментальным (срединным) уровнем сознания, который и осуществляет то мышление, которое мы и привыкли считать мышлением. Но, не имея предварительно подготовленной – особенно снизу – информации, ментальный уровень функционировать не может. Он – всего лишь внутренний наблюдатель. Каждый отдел психики находится на своем месте: слишком долго Вселенная на планетарном уровне готовила приход такого сознания, которое смогло бы осознавать Ее (проявленного Бога) и себя самое.

В конце статьи остается назвать аналитико-синтетические пары, эти минимальные структурные единицы в самой первой градации психики человеческого целого. В восходящем потоке: эфирно-астральная, ментально-каузальная, будхиально-атманическая. В нисходящем: будхиально-каузальная, ментально-астральная, эфирно-физическая. Конечно же, все это – системы, искусственно вычлененные для лучшего понимания психических процессов. С таким же успехом можно рассматривать и синтетико-аналитические пары. Суть здесь одна – постичь принципиально уровни обработки информации относительно трех отделов сознания, дискретно закрепленных филогенезом в процессе эволюции в живом существе.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: ТРЕТИЙ ЦЕНТР СОЗНАНИЯ

ДУША ЖИВОТНЫХ

Если посмотреть на название этой статьи отчужденным взглядом, то вольно или невольно возникает вопрос: при чем здесь животные, коль мы говорим о человеческой душе, о ее структуре с точки зрения спектральности всего проявленного в нашем материальном мире? А дело в том, что спектр тонких тел у животных, такой же, как и у человека. Только его потенциал не реализован полностью. Как, впрочем, и у самого человека, где от человека-животного до человека-бога – пропасть в десятки, а может и сотни тысяч лет эволюционного развития этой самой души.

Если у животных нет души, как говорят многие мудрецы древности, то хотелось бы понять, почему они живы. Ведь мы, как правило, жизнь объясняем одухотворенностью, одушевлением, и все, что между духом и вещественной оболочкой, есть душа. Гермес Трисмегист, отказывая животным в наличии души, тем не менее, говорит, что тело не может «составиться» без души, но действовать может и без нее. Парадокс? Здесь кроется загадка, которая возникла из-за того, что душой нарекли то, чем, считалось, не обладали животные. Душа, чтобы понять, из чего же она состоит, как и все в этом мире, должна быть подвергнута анализу. Поняв же структуру и назначение каждой части этой структуры, можно в какой-то степени прояснить для себя вопрос о различии человека и высших форм животного мира с точки зрения степени их одухотворенности. Вообще же здесь простое несовпадение терминов: например, душа в Каббале – это почти то же самое, что и сущность (бессмертная часть души) в АСЕ человека, ментал в оккультизме или епархия энергии шень в даосской традиции.

Что мы увидели, когда структурировали душу человека? Мы увидели, что она состоит из личности и сущности, смертной и бессмертной, животной и собственно человеческой частей. Единственное, что можно было бы оговорить здесь, так это то, что личность возникает у человека благодаря работе третьего центра сознания, провоцирующего самонаблюдение. Благодаря этому явлению начинается гиперразвитие ментального тела, что способствует возникновению речи и перерождению стаи в социальную группу.

Изучение поведения домашних животных показывает наличие у них образования подобного человеческой личности. Им присущи на низком уровне реакции, подобные человеческим. Например, они могут обижаться, если их не воспринимают так, как им хотелось бы. Могут ревновать, как это проявляется в поведении маленьких детей до развития личностных качеств. Т.е. задатки личности у высших животных формируются еще на уровне примитивного социума – стада (стаи) благодаря иерархическим связям, а с появлением социума человеческого на более высоком витке развития психики только лишь приспосабливаются к новым условиям. Вот и получается, что феномен зарождения личности кроется в иерархическом принципе объединения особей еще на бицентричном уровне развития сознания. «Насколько мне известно, – писал Клайв С. Льюис, – животные не способны ни к добродетели, ни к греху; из чего следует, что они не могут заслуживать страданий, а страдания не могут их улучшить». Животное, не вычленяя себя из окружающего мира, благодаря тому, что оно бицентрично, находится за пределами понятий – установок морали, а потому и не совершает ошибок морального плана, т.е. базовые инстинкты в нем осуществляют свою работу непосредственно. В психике животного не «включен» механизм, преобразующий простые правила выживания, навязанные этими инстинктами, в сложные понятия морали, не говоря уже о принципах совести. Ошибки, если можно их так охарактеризовать, связаны с появлением объективированного субъекта, и как результат с конфликтом между естественными потребностями и возникшими понятиями. Т.е., «приятно – неприятно» особи, базирующееся на естественных потребностях, преобразовавшись с появлением третьего уровня сознания в «хорошо-плохо» понятий групп, по мере развития психики стали входить с ними в конфликт. А позже и у того, и у другого возникли противоречия и с более высокой духовно категорией – совестью. Животное же, не обладающее бессмертной душой в ее активном состоянии, действительность вынуждает только лишь к разумному поведению выживания. Оно, видя окружающий мир и разумно производя свое действие или бездействие по отношению к нему, не осознает ни их, ни их последствий, поэтому в его психике не возникает духовного конфликта. Хочу оговориться, что понятие «животное», как мы знаем, очень широко даже среди бицентричных видов, их уровни развития сознания различны. Мы же будем под этим символом подразумевать самые высокие уровни развития психики у млекопитающих.

Сознание в рамках животного мира просто эволюционирует из жизни в жизнь, пока, если можно так сказать, не обретет определенную «массу» сознания, которая даст переход количества в качество. Так Господь подготавливает появление души бессмертной, которая, в конце концов, из простого механизма передачи жизни становится венцом эволюционного развития так называемой живой природы – как бы координационным центром, как того опыта, который приобретался в дочеловеческом состоянии, так теперь уже и в человеческом. Хотя на первых порах таких людей, впервые воплощающихся в человеческом царстве, людьми еще можно называть очень и очень условно. Есть предположение, что движение по сансарическому циклу в царстве животных продвигается от менее развитой с точки зрения сознания особи в виде к более развитой через усовершенствование формы. А затем следует количественно-качественный через смерть-возрождение скачок – дискретный переход в следующую, более совершенную форму вида, или в иной вид, где снова начинается непрерывно-дискретный путь восхождения уже там. Но то, что возможно без эволюционно определившейся – через зарождение третьего центра сознания – сущности, с ней невозможно категорически, ибо она занимает главенствующую позицию. Отличительным признаком вида, который стал обладателем трицентричного сознания, становится реконструкция физических тел вместо обычного в мире животных приспособления к условиям среды (об этом мы поговорим в следующей статье).

Как уже обсуждалось, животные, хотя мы их и «лишаем» третьего уровня сознания, все же очень близки – особенно домашние – через усложнение символического восприятия к последующей самоидентификации. Об этом говорит упоминаемый нами ранее факт возможности инсайта у животных (англ. insight – проницательность, понимание) – акта мгновенного постижения ситуации. Как бы озарения в выборе решения. Срабатывания интуиции. А это – прерогатива каузального тела, развитие которого явилось в антропоидных существах ступенью к третьему уровню сознания. Если взять АСЕ филогенеза, то линия между ментальным и каузальным уровнями даст нам условное понимание разделения животного и человеческого царств. Но если подходить к проблеме более скрупулезно, то воображаемая черта должна будет пройти чуть ниже – через середину ментального тела. Это отделит спонтанное мышление от мышления медитативного, т.е., если можно так сказать, краткую концентрацию внимания (любопытство) от длительной (осознанное, волевое внимание или другими словами – медитативное). Конечно же, у каждого вида, и каждого отдельно взятого животного в этом виде свой уровень развития. Но принципиально это как раз и есть предел дочеловеческой эволюции биологического инструментария психики в природе грубоматериального мира. Что же касается домашних животных, то здесь есть некоторые вопросы. Суть их в том, что домашние животные, не обладая речевыми аппаратами, все же пользуются символами речи хотя бы на слух, соединяя с теми образами, пусть и по своему, возникающими в поле восприятия. И если символизм к животным в дикой природе приходит только через многократность повторения зрительных образов, запахов и естественных звуков, сопровождающих, как выражается Сеченов, конкреты, то к домашним – еще и с искусственными обозначениями, коими являются слова. Плюс подражание на протяжении огромного исторического времени поведению человека. Плюс обладание именем – кличкой. Говорить о чем бы то ни было более обоснованно невозможно. Потому что кроме сравнения c двух– трехлетним ребенком до его «местоименной» самоидентификации или представителем примитивного социума, также называющим себя в третьем лице, которые обладают к тому же «высокоразвитым мозгом», у нас есть только догадки и предположения. Но ведь ребенок до этого времени самоидентифицирован. Пусть он называет себя в третьем лице, но он все же дифференцирует себя из пространства. Он отличает себя от других. Да, у него еще нет гиперинтеллекта, но интеллект есть. А домашнее животное, имея такой, пусть даже низкий интеллект, обладает во взрослом состоянии еще и жизненным опытом, исходящим из многократности повторения окружающих событий и внутренних состояний, что, казалось бы, точно должно привести к самоидентификации. Единственное «но», которое все же никак не отбросить при сравнении, это разность бицентричного и трицентричного состояния сознания. Может быть, в этом как раз и есть основа существования и несуществования самоидентификации.

Представьте момент, когда мы увлеченно что-то делаем и забываем о себе, т. е. не идентифицируем себя, не используем третий уровень для объективизации собственного «я». Представьте, что этого третьего уровня не существует. И все? И нет самоидентификации. Нет взгляда со стороны. Вот почему, скорее всего, суть разделительной черты – это «присутствие» или «отсутствие» третьего центра сознания, при активизации которого и возникает самоидентификация – «я» и «не я». В виде комментария можно вспомнить, что одна из разделительных линий в каббалистическом «Древе Жизни», проходит через середину «эго», сефиру Тиферет, что параллельно ментальному телу. Даже из этих фактов можно сделать допущение, что высшие животные отличаются от человека именно отсутствием третьего уровня сознания, потенциалом которого они все же обладают.

ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЯ

Как мы уже неоднократно обсуждали, прорыв к трехуровневому сознанию был обусловлен достаточным развитием второго уровня и, как следствие, каузального тела (индивидуального бессознательного) в бицентричных особях.

Итак, переход количества в качество произошел. Появился новый тип сознания. Его активизация привела психику в состояние активного преображения – подстраивания деятельности первых двух уровней, которые естественным образом должны были адаптироваться к новым условиям.

Позволю себе несколько конкретизировать это одной из версий в палеоантропологии относительно мощного толчка в развитии сознания наших исторических предков. Она, конечно же, как и большинство подобных умозаключений, достаточно спорна и к тому же подается в старом ключе – природе отдаются все привилегии, и божественный план не учитывается. Версия говорит, что на появление человека повлияло резкое изменение климата – обширная засуха, изменившая среду обитания. Начинает исчезать, ранее бывшая в изобилии, привычная растительная пища, которая становится более скудной и твердой. Окружающая среда создает условия, как правило, для выживания одних видов, более совершенных для текущих условий, и гибели других – менее приспособленных. По этой версии, основанной на археологических раскопках и антропологии, в те времена выделяются два представителя приматов, готовых больше других к метаморфозам, ведущим к очеловечиванию. Один из них – существо с крепкими челюстями и удлиненным черепом, который выдерживает колоссальнейшие нагрузки от пережевывания твердой пищи. Версия не оставляет ему шансов для перерождения в противовес, как предполагается, существовавшей в то же самое время другой ветви вида, представители которой частично были трупоедами – падальщиками. Они, как правило, не могли конкурировать со многими животными-санитарами по силе, а значит, им оставалось только то, что оставалось. Зачастую это был скелет с черепом. И тут по сравнению с хищниками у человекоподобных существ имелось преимущество – конечности, приспособленные к захватыванию предметов и довольно развитое эволюционно сознание. Эти два фактора позволили им найти свою питательную нишу. Они научились разбивать с помощью подсобных предметов полые кости и черепа и доставать питательный мозг – костный и головной. Высококалорийная и легко перевариваемая по сравнению с другими останками пища на протяжении долгого времени видоизменила строение внутренних органов. А еще благодаря ее калорийности высвободилось большое количество времени для общения в стае, для игр, для наблюдения. Конечно же, такая пища была не единственной в рационе данной ветви антропоидов. Туда попадали и насекомые, и мелкие животные, и всевозможная растительная пища. Дорога к очеловечиванию в среде антропоидов лежала через всеядность, которая на протяжении длительного времени изменяла качественный состав внутренних органов.

А еще одним событием, ведущим к перерождению, стало вынужденное прямохождение, обусловленное высвобождением верхних конечностей для захватывания предметов. Это, в свою очередь, привело к изменению координации движений, а, значит, к еще большему развитию головного мозга. Здесь версия опять говорит в большей степени с позиций развития физиологии, хотя правильнее было бы подойти к этому явлению через диалектику. А это значит – подстройка физиологии под общий ход эволюции сознания, который и создавал такие формы, которые либо продолжали развиваться, либо заходили в тупик, не соответствуя поставленной перед ними вселенской задаче.

Насколько данная версия может соответствовать действительности, сказать трудно. Это всего лишь одна из многочисленных точек зрения на преобразование антропоидов в гоминид. Но, тем не менее, переход к всеядности, дававшей дополнительный запас энергии, и к прямохождению, изменявшему координацию движений и высвобождавшему верхние конечности, конечно же, должен был обусловить в рамках «божественного замысла» количественно-качественный скачок к активизации работы творческого уровня сознания. А это – условие зарождения искусственной обработки орудий, в связи с чем Пауль Альсберг, немецкий антрополог, говорил о «реконструкции» тел по сравнению с «приспособлением тел» к окружающей среде у обезьян. Как мы уже упоминали, реконструкция тел – это результат работы третьего, творческого уровня сознания.

Есть и другие версии. Например, профессор Раймонд Дарт, открывший австралопитека, утверждал, что эта эволюционная ветвь была тем самым «недостающим звеном» в переходный период от обезьяны к человеку, и представители ее – охотники. Дарт проделал огромнейшую работу по идентификации останков из костеносной брекчии Трансвааля, объявив их кухонными кучами австралопитеков. В этих кучах обнаружено более четырехсот видов останков животных. Не вдаваясь в подробности, достаточно сказать, что самыми многочисленными из них после антилоп, были останки гиен. На костях многих останков есть следы от зубов гиен, что говорит о том, что они могли быть, как первыми едоками, так и первыми после крупных хищников. Очень многих специфических фрагментов скелетов животных не хватает. Дарт списывает данный факт на использование этого вида костей в качестве орудий труда.

А вот противоречивый факт из наблюдений за молодой гиеной: «В восемнадцать месяцев она уничтожила без остатка голову, челюсти, зубы и шкуру теленка, а в два года за три дня с легкостью расправилась с головой осла, не оставив от нее ни одной косточки». По данным, описанным профессором Дартом, скорее, напрашивается вывод, что австралопитеки были охотниками не столь хорошими, и больше – по необходимости конкурировали с другими падальщиками – в частности с гиенами. Об этом же говорит и тот факт, что трубчатые кости из кухонных куч в основном были расколоты (расщеплены), и в основном принадлежали либо совсем молодым, либо старым животным: эти особи чаще попадают в рацион гиен и крупных хищников. Дарт же объяснил этот факт умением австралопитеков использовать неопытность и слабость, что на самом деле все тот же пресловутый естественный отбор.

А вот Луис Лики, один из выдающихся антропологов, исследователь Восточной Африки, обнаруживший за свою жизнь немало останков неизвестных науке вымерших животных, открыл миру зинджантропа, затем презинджантропа (человека умелого), а позднее – шельского человека. Сначала он предполагал, что зинджантроп – прямой предок человека, парантроп же и австралопитек – это боковые ветви ствола гоминид (хотя позднее отнес зинджантропа к австралопитекам), из чего решил, что правильнее их было бы называть near man – «окололюди». Затем «недостающим звеном» стал «человек умелый», сместив предыдущего претендента в near man, затем это место занял шельский человек – настоящий охотник: в этом культурном слое уже появляются первые зачатки искусства – найдены среди костных останков следы охры (кровь мертвых). Охру использовали при захоронениях. Кстати, Лики обратил внимание на тот факт, что трубчатые кости зинджантропом, как и австралопитеком, расщеплялись, чего не скажешь о более поздних слоях шельского и ашельского человека. Это привело его к выводу: потомки зинджантропа не испытывали такого недостатка в пище, как их предок. Возможно, зинджантроп, как и все его современники, еще тоже не стал тем охотником, каким мы его привыкли представлять, а в большей степени был собирателем, в том числе и останков животных после крупных хищников.

После Луиса Лики его сын, Ричард Лики, также делает несколько открытий в палеоантропологии, и также пытается придать статус «недостающего звена» своим находкам. Но, увы. Все, чего удалось достигнуть в этом направлении, это «состарить» предков Homo на несколько сотен тысячелетий за счет того, что наука открыла калий-аргоновый метод датировки образцов породы, в которых залегали палеоостанки.

Если же исключить наивность различных предположений, то, конечно же, тупиковых ветвей в развитии человеческого сознания было весьма и весьма много. Дарвин писал: «В серии форм, связывающих обезьянообразное существо и человека, чрезвычайно трудно зафиксировать определенную точку, когда должно применить термин «человек». В этой фразе гениального ученого, тем не менее, сквозит прямолинейность, не присущая природе. Невозможно сказать, сколько «окольных путей» было в этом направлении, сколько ветвей антропопитеков (человекообразных обезьян) и питекантропов (обезьянолюдей – оба термина использованы в широком смысле) стало расходным материалом в освоении планетарными телами более тонких энергий, чтобы об этой точке вообще можно было говорить. Природа сильна своим естественным отбором в освоении новых рубежей сознания. Для особей динамика внешнего и внутреннего перерождения должна успевать за динамикой общего хода эволюции. В противном случае – либо смерть, либо относительная стагнация в развитии психики. Одно можно сказать точно: человек стал человеком не тогда, когда взял валявшиеся под ногами дубину или камень – это присуще и приматам, а когда стал их усовершенствовать. Вот это как раз и было признаком включения третьего уровня сознания, что стало привилегией на начальном этапе, как показывает палеоантропология, не одной из ветвей вида.

Два слова о «недостающем звене». Его поиски равносильны поискам иголки в стогу сена, ибо количественно-качественные переходы, как мы знаем, дискретны. Слишком незначительное историческое время занимает данный период по сравнению с длительным, предваряющим это событие развитием, оставившим нам достаточно подтверждений своего существования (вспомните искусственную селекцию и то, что мы говорили о «реконструкции» тел).

К слову о юнговском «высокоразвитом мозге». Этот механизм развивающаяся душа, как мы помним, получает через взаимодействие генотипического (природа) и архетипического (божественный план) взаимодействия. А, получив его, онтогенетически либо развивает, либо по каким-то причинам обрекает на стагнацию или же деградацию. В этом суть трансформации сознания развивающихся или заходящих в тупик ветвей в видах. В основе ее лежат различные причины. Это и непосредственная передача опыта, и скорость изменения среды обитания, и степень наследственных предрасположенностей, и различные форс-мажорные обстоятельства – повальные болезни, природные масштабные катаклизмы, и т.п. А если предположить, что в те времена генетическая и морфологическая дивергенция (расхождение) в видах еще не была столь глобальной, как ныне? И что, если разные ветви вида смогли прийти к гибридизации и дать миру полноценные (не стерильные) с точки зрения воспроизводства существа, ставшие нашими предками? Тогда о «недостающем звене» вообще не стоит говорить.

Но вернемся к реальности. Мы постоянно упоминаем о развитом будхиальном теле человека. Конечно же, речь идет не о полном его развитии, а о частичном, с точки зрения полного цикла эволюции, но достаточном, как оказалось, чтобы можно было воспринимать его как факт. В подтверждение нашей мысли, мы видим огромнейшую разницу в развитии самого человека. Суть этой градации, как мне кажется после многолетнего осмысления, реинкарнационный процесс. Мы уже говорили о детерминированности этого явления, благодаря которому дух с бессмертной частью души воплощается в той форме, в тех генетических условиях, которые соответствуют природе воплощаемого объекта. А суть таких трансформаций, как мы знаем, пошаговое преобразование сознания (эволюционирование сущности). В нашей Теории Единства – это не что иное как процесс «осознанивания» материи на базе планетарных условий. Слово «осознанивание» специально взято в кавычки, потому что оно имеет только косвенную связь с термином Юнга – просто в данном контексте оно более всего подошло для обозначения явления. В свете всего до этого сказанного, нетрудно предположить, что человечество в своей грубоматериальной ипостаси, обладая высокой степенью соответствия формы содержанию, является всего лишь промежуточным звеном в развитии сознания от дочеловеческого до постчеловеческого состояния. От животного до, если угодно, ангельского. От формально градуированного (виды, классы и т.д.) сознания царства животных через завуалированную градацию сознания человечества к градации, несомненно, царства небесного.

И еще. Необходимо оговориться, что такое представление о зарождении человечества не исключает смены нескольких глобальных працивилизаций на нашей планете после перехода общего развития сознания в трицентричное состояние. Теория Единства не только приемлет такой подход, но видит в этом здравый смысл: здесь тот же самый принцип – реинкарнация нелинейных систем в системе курирующей для поддержания ее гомеостаза. Возможно, речь идет о неполном цикле существования предыдущих цивилизационных образований – об их гибели, потому что мы, нынешнее человечество, по логике вещей должны бы находиться на более высоком уровне развития. Но все говорит об обратном: о том, что мы – эволюционно менее развитая цивилизация. И до сих пор по крохам постигаем достижения предыдущих. Однако это – только видимая часть эволюции. На самом же деле мы и есть более развитая цивилизация. Но мы еще об этом мало знаем, потому что еще очень молоды. Мы – дети, изучающие родительский опыт.

ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО

Мы очень часто слышали эту фразу и использовали ее по какому-нибудь поводу. А если быть точным, по разным поводам, исходя из ее многозначности. Она могла стать шагом к примирению, могла быть отправной точкой для договора о намерениях. Она была началом чего-то. Но, прежде всего мы в ней подспудно осознавали некое духовное величие, выходившее за библейские рамки. Величие, связывающее нас с древними тайными знаниями: эта фраза явилась символом – смыслом всего, что сделало человека таким, какой он есть. В слове закодировано его числовое значение. Сейчас, с появлением цифровых технологий, это стало более понятным. Слово – начало существования человеческого царства. Это символ, обозначивший предметы и явления. Часть целого, по которому это целое узнавалось. Благодаря ему можно было делиться информацией не только в виде сигналов, говорящих об опасности или об удовольствии, как это делают животные, но уже на совершенно ином уровне: поначалу на эмпирико-рациональном, а затем и рациональном. И самое главное – слово продолжило мощное развитие творческого начала в живых существах. Говорю так, потому что людьми наших очень и очень далеких предков, носителей зародившегося третьего уровня сознания назвать еще было совершенно невозможно. Но, тем не менее, это уже были люди. Процесс перехода лишь с точки зрения нашей короткой физической жизни видится непрерывным. Третий уровень сознания, как мы уже говорили, либо работает, либо нет. Он – оператор образно-символического восприятия действительности, где символы искусственны, а не естественны, как на первом (вспомните, что мы говорили о декорациях, создаваемых «крайними» уровнями сознания). В высшем образно-символическом восприятии по символу происходит восстановление целого. Это как голографический «осколок», по которому воспроизводится весь образ. Вот оно – «слово», которое было вначале. Слово, как передача смысла – Логоса. Слово, как символ, по которому в бессознательном отыскивается целое и «осознанивается».

В связи с таким восприятием появляется вопрос: а как же примитивное сознание (подсознание)? Оно ведь тоже работает с образами и также с символами этих образов. В этом суть проявления двойственности сознания: и примитивный, и творческий уровни находятся по обе стороны от центра АСЕ (ПВК) человека. И тот, и другой, как мы уже знаем, исполняют роль сознания с тождественной функцией. Тождественность и первичного, и творческого сознания имеет одну очень принципиальную разницу. Примитивное сознание работает с естественными символами (запахи, звуки, предметы, вкусовые ощущения, кинестетические ощущения и т.п.), а творческое – и с теми, и с другими. Вот почему человек своим появлением обязан искусственному символу, то есть слову, которое и было, пусть поначалу и несовершенным, провозвестником нового этапа развития сознания – человеческого. Слово, появившись как результат работы нового аспекта психики, дает возможность постижения чужого опыта через сигнальную систему, отличную от предыдущей. Это начало усовершенствования интеллекта – преобразование его в гиперинтеллект.

Первый уровень сознания – это примитивное выживание. Второй – выживание через сотрудничество. И, наконец, третий – через творчество. В итоге этих рассуждений можно заключить, что человекообразное существо, выйдя на трицентричный уровень, стало очеловечиваться, только тогда, когда у него появилось средство коммуникации отличное от животных. Именно вербализованный язык, рационализация символов которого привела постепенно к автономии «я», стал камнем преткновения самой важной метаморфозы божественного плана. Т.е., получается, что язык как бы первичен по отношению к нашему предку. Трицентричность человеком его в полной мере еще не сделала, а только лишь дала возможность стать им. И пусть это только предположение, но в отсутствии вербализованного языка вполне может крыться несостоятельность очеловечивания в других ветвях вида, которые стали лишь расходным материалом и проиграли в конкурентной борьбе. Или ассимилировались, как мы имели смелость предполагать.

Ментальное сознание может дифференцировать предметы и явления внешнего мира, но оно не может противопоставлять их самому себе, а значит творчески подходить к их осмыслению. Это происходит лишь тогда, когда появляется соответствующий уровень сознания, и существа, до этого уже как-то обозначавшие опасность и удовольствие, что представляло собой необходимость выживания, вдруг начали давать названия предметам и явлениям, дифференцируя их таким образом. Конечно же, данность такой сложности излагается нами слишком утрированно, но логики, однако, не лишает. И еще: я ни в коем случае не претендую на однозначность восприятия библейской фразы (вначале это уточнено), ибо не была бы Библия Библией. Но разумность изложенного в данном контексте факта бесспорна – три центра сознания еще не сделали их обладателя человеком, они лишь дали ему шанс. По-настоящему же очеловечивание началось только с появлением и развитием вербализованной коммуникации.

СОЦИУМ

Когда я формулировал то, что скажу вслед за этим отступлением, почему-то вдруг вспомнился знаменитый ответ Нильса Бора корреспонденту, когда тот спросил, почему ученый переводит в шутливый тон разговор о своем открытии. Бор ответил, что это настолько серьезно, что об этом нельзя говорить иначе, как в шутку. Это я к тому, что, если использовать библейский символизм не совсем серьезно, то Бог создал Человека в день шестой, а в седьмой отдыхал. Таким образом, он, как бы, не принимает участия в создании седьмого тела человека – физического, без которого тот может пребывать только в раю. Свое физическое тело Человек получает только тогда, когда его оттуда изгоняют, когда его сущность опускается на более низкий план бытия – на Землю. Не зря одно из названий данного образования – планетарное. Это тело, создано Землей по законам Бога и на его территории, но, как бы, не Богом. Вот он – момент генетического созревания биосферы Земли, когда в физических телах появляется инструмент для взаимодействия с более высокими планами бытия Вселенной. А все земное биологическое разнообразие и многообразие – это лишь определенные этапы синтетического развития в АСЕ планеты Земля, в ее космической миссии. Этапы восхождения плоти к обретению самопознающего сознания.

И вот оно – это самопознающее сознание – свершившийся факт. Земля исполнила свое предназначение, и теперь человек будет творить себя сам. Но он еще не знает того, что «творение» подразумевает путь Бога, что совершенствуясь телесно, он начнет духовно деградировать. Начинается реконструкция туловища. Рациональное сознание ментального тела, получив поддержку своего младшего по рождению, но старшего по положению брата начинает расширяться (разрастаться), теряя по мере развития этого процесса духовную связь со Вселенной. Возникают «субъект» и «объект», а с ними – «хорошо-плохо», что порождает для человека страшные беды, которые предлагает обособленный гипертрофированный интеллект при еще неполноценной работе третьего уровня сознания. Многие из этих бед существовали, конечно, и в животном мире, но они не воспринимались с точки зрения полярности «хорошо-плохо», и, исходя из этого, не имели качественных градаций. Они пришли из-за осознания себя отдельным от других существом. У человека, наряду с собственным обособлением, появилось и поляризованное представление об окружающем мире, порождающее приятие одного полюса и неприятие другого уже по собственному разумению. Он ввязался в новый тип отношений – в социальную состязательность. Если раньше эта состязательность проходила только в рамках объективно данных правил – выживание, продолжение рода и ниша в иерархии, то теперь это – только побудительные мотивы. В животном мире выживание – не субъективная прихоть окружения, не чья-то оценка, становящаяся в силу существования такого механизма в людях формулировкой «ату его». В социуме, не как в стае – гонимым может быть не слабейший, но сильнейший с точки зрения физической силы человек, но менее приспособленный к данному социуму. И затравленным, как мы знаем, может оказаться не худший с точки зрения развитости сознания член общества, а гораздо более продвинутый в своей зрелости по отношению к универсальной морали человек. Сам социум в данном случае зачастую является, более отсталым в развитии организмом. И уж совсем не стоит говорить о том, что он вообще, как, впрочем, и любая другая группа, не обладает самоидентифицирующим сознанием, то есть не имеет третьего центра сознания, а это значит, что ему для управления необходим лидер, соответствующий его запросам. Лидер, который сможет уравновесить его собой. О совести социальной группы вообще вспоминать не приходится, потому что социальные организмы не обладают, как мы только что упоминали, человеческим сознанием, хотя и состоят из людей. В них проявлено лишь космическое сознание. То сознание, о котором говорил Гермес Трисмегист. Оно не осознает себя самое, и суть его – необходимость. Т.е., можно сказать, что у структурированных иерархически социальных групп – максимум бицентричное сознание. А если говорить о неструктурированной группе, представляющей толпу, то там и о бицентричности рассуждать не стоит. Вот почему они (группы), как правило, служат лишь орудием в руках индивидуумов: это может происходить непосредственно или опосредованно через элитарные группы, где все равно кто-то будет лидировать. Являясь более крупной структурной единицей, в которую входит отдельный человек, группа, как правило, либо подчиняется его воле, либо старается нивелировать его, изгнать из своих рядов или уничтожить, если он не соответствует ее интересам. В человеческом обществе, где приспособляемость не всегда играет главную роль, и где данные физической силы не являются результатом эволюционного развития, происходит подмена объективных законов Вселенной субъективными понятиями социума. А он по отношению к индивидууму может оказаться, как локомотивом, так и тормозом. Давно замечено, что, чем более духовно развит человек, тем тяжелее ему находиться в социуме. И, наоборот: менее развитый – чувствует себя в нем, как рыба в воде. Выражая мысль в стиле Нильса Бора, можно, улыбнувшись, сказать: «серые» объединяются, чтобы победить, а в итоге становятся рабами более приспособленных своих товарищей. В этом, как ни странно, суть создания динамического равновесия в каждый момент пути развития цивилизации. Сначала она преодолевает духовное падение, творя себя «аки Господь» в аналитической, нисходящей стадии развития. Затем, «захлебнувшись» в какой-то момент собственной бездуховностью, внутренне перерождается. И начинает путь восхождения в своей синтетической фазе. В родные пенаты. К Богу.

«ДУМАТЬ МОЖНО – ОЦЕНИВАТЬ НЕЛЬЗЯ»

Основная масса людей в своей жизни очень часто не замечает себя, не помнит о себе. Говоря языком дзэн-буддистов, находится в состоянии положительного самадхи: то ли внутри себя, то ли снаружи. Говоря же языком нашей концепции, у человека «не включен» третий уровень сознания – и, как правило, это недостаток тонкой энергии, ее экономия. Что это значит? Это значит, что человек в данный момент не осознает себя объектом – объективированным субъектом, не выделяет себя из внешнего мира. Он просто субъект, субъективно воспринимающий реальность. При положительном самадхи, будучи людьми по сути, мы ведем себя как существа с двумя центрами сознания, как бицентричные существа, но обладающие более дифференцированными знаниями и соответствующим им опытом. Это состояние высокоразвитых животных, находящихся в нем всегда, но имеющих примитивно развитый интеллект. Человека в данном случае отличает от последних более развитое ментальное тело, и у него к тому же периодически включается третий центр сознания. Это как бы контролирующий орган, дающий возможность оценить свои действия со стороны. У одних он включен постоянно – это, так называемый непрерывный поток сознания. У других – с разной степенью периодичности. У третьих – в определенных ситуациях.

Состояние положительного самадхи не следует сравнивать с проявлениями реактивного ума – аффективным поведением. Аффект – это повышенная активность примитивного, первичного сознания (эфирного тела), когда работает в основном только оно с частично подключенным дифференцирующим, интеллектуальным сознанием, остающимся в данной ситуации на вторых ролях из-за нехватки энергии. Этот механизм включается, как правило, в моменты опасности для жизни или целостности физического тела или же в ситуациях, вызванных критической массой постоянно повторяющегося негативного состояния психики – фрустрации. Конечно, в запущенных случаях, когда память реактивного ума переполнена негативными информационно-энергетическими конструктами, опасность может провоцироваться самим этим многосоставным центром. Но это уже случаи различных разновидностей и степеней сумасшествия. Тому достаточно примеров у пишущих психотерапевтов и психологов. Тяжелейшими крайностями такого порядка работы психики занимаются уже психиатры.

Но вернемся к тому, что человек зачастую просто находится в полусознательном состоянии. В данном случае полусознательное состояние – это «увлеченное» состояние работы двух первых центров сознания. У «вольных каменщиков» есть такой манифест: думать – можно, оценивать – нельзя. Что стоит за этой фразой? Давайте попробуем проанализировать, что же это за функции такие: думать и оценивать. Что такое «думать»? Это прежде всего – мыслительный процесс, связанный в нашем понимании с взаимодействием организма с внешним миром. Процесс, обуславливающий дифференциацию и идентификацию предметов и явлений. Упрощенно – осмысление цвета, запаха, местоположения, величины и т.п.: комплекс восприятий, появляющийся при осознании какого-либо целого. Это работа в основном ментального тела или второго уровня сознания – сравнительный анализ, в котором «я» не дифференцирует себя из пространства, если только сравнение не касается его самого. Это осмысление вариантов «приятно-неприятно», изначально предложенных первичным уровнем сознания. А также – внутренних потребностей и исходящих из них насущных задач и т.д. и т.п. Оценки же без «я» быть не может, ибо система ценностей возникает при появлении субъективно-объективной реальности, где мы ощущаем себя отдельными от окружающего мира существами. В этом многие школы и учения улавливают негативный налет в постижении истины, которая не может быть оценена, ибо теряет смысл. Суть оценки – это пролонгация категорий «приятно-неприятно», но с добавлением социальной подоплеки, т.е. это уже моральный выбор, где принятие одного из полюсов целого зависит от карты реальности наблюдателя. Основная масса представителей человечества так и видит внешний и внутренний миры, используя лишь начальную стадию работы сознания – дифференциацию. Позволяя первичному и ментальному уровням разделить целое и выбрать лишь одну из полярностей и идя на поводу у них, филогенетически позже появившаяся высшая ступень сознания не использует другую, именно ему данную возможность – интегрировать противоположности, т.е. нейтрализовать поддерживающую их жизнедеятельность энергию. И если предыдущие уровни (за исключением состояния аффекта) выполняют свою работу так, как им положено, то третий, чаще всего, вместо интеграции полярностей, пролонгирует их дифференциацию, налагая на нее еще и субъективно-объективный фактор, что и привносит оценочный характер в процесс.

Возьмем, например, моральный выбор, связанный, с одной стороны, с выживанием, а с другой – с творческим процессом. Достаточно легко сделать этот выбор в связи с творчеством. Здесь «идейность», т.е. моральные принципы достаточно легко побеждают. Они не слишком, как правило, расходятся с вариантами приемлемого поведения, хотя могут быть и крайние случаи и ситуации, связанные с абсурдностью прожектерского выбора. А вот выживание и моральные принципы, не говоря уже о канонах универсальной морали – совести, сталкиваясь в рациональном сознании, могут быть уже достаточно серьезными конкурирующими силами при выборе необходимого варианта поведения. Если верить Гермесу Трисмегисту и многим другим выдающимся представителям человечества, истина при жизни непостижима. Мы ее видим искаженной, воспринимая мир поляризовано, и выбирая лишь одну из сторон целого. Как мы уже заметили, в обычном состоянии сознания первичный уровень – констатирует. Это внешний фактор работы. Дифференцирующий – опознает. Внутренний фактор. И, наконец, творческий – «видит» и наблюдаемое, и наблюдающего. Относительно длительный процесс, хотя нами не замечаемый. Очень интересно об этом говорится в одном из дзэнских коанов. Дзэн-буддисты своеобразно отзываются о непостижимости истины в обычных состояниях сознания. На вопрос ученика «куда летят птицы» следует ответ учителя «уже улетели». Истина для нас непостижима потому, что мы ее воспринимаем уже первым сознанием опосредовано через органы чувств, внося коррективу в виде поляризации «приятно-неприятно». Вторым же – отражаем воспринятое первым, с углублением этой поляризации. А третьим – наблюдаем работу первых двух, где первое нам дает представление о внешнем мире, а второе – о внутреннем, где происходит работа с тем материалом, к которому было привлечено внимание. Кстати, процесс этот еще усложняется тем, что информация аналитическими телами передается через синтетические при последовательной передаче сигналов. И если мы не используем возможности трансцендентности, т.е., не интегрируем созданные нами полярности, то, как правило, воспринимаем только одну из них, в зависимости от обстоятельств. Пролонгация субъектом в третьем центре сознания результата работы первых двух – это невыполнение интеграции полярностей объекта. А это и есть оценивание. Оценивание вместо интеграции.

Если первичное сознание ничего не может кроме грубой констатации, за которой следует реактивное поведение у моноцентричных созданий, то примитивное (первичное) с интеллектуальным дает своим носителям, бицентричным существам, уже более приспособленное к выживанию видение окружающего мира – возможность минимизации ошибок при усложнении поведения. И, наконец, человек, обладатель трех центров сознания, защищен, казалось бы, лучше всех. Но, во-первых, он стал своим собственным заклятым врагом (для себя и своих соплеменников), ибо он, благодаря оцениванию, врага ищет и находит. Во-вторых, он, одевшись и обувшись, оторвался от земли (Антей) и внешней среды и перестал быть проводником энергии между Небом и Землей. А в-третьих, благодаря тому, что получил свободную волю – интегрировать или пролонгировать полярности на третьем уровне, человек обрел ответственность за проживаемое в жизни со всеми вытекающими из этого последствиями. Обособившись умом и телом и не научившись на первых порах правильной работе сознания, человек выпал из естественных условий природы, что обрекло его на многие страдания, неизвестные животному миру. Если говорить упрощенно, то ему приходится выживать в одиночку, среди врагов, которых он ищет и находит. Как малое дитя ломает игрушку, чтобы посмотреть – что же там внутри, человек уничтожает созданное природой, ничего не созидая на том уровне, на котором разрушает. Он еще дитя, но уже отягощен гордыней собственного величия. К несчастью, среднестатистический с точки зрения развития цивилизации человек пока иначе не может, ибо его переразвитое интеллектуальное сознание принуждает его к все более и более глубокому анализу. А коль у него есть творческое сознание (третий центр), то он еще умудряется оценивать дифференцирующее (второй центр) и примитивное (первый).

Итак, «думать» – это дифференцировать, различать, узнавать. Оценивать же – значит подходить творчески к предмету или явлению с точки зрения субъективно-объективной реальности. Не может быть никакого отношения, никакой оценки, если меня нет, если нет моего «я». Я не могу оценивать, что больше, а что меньше. Я могу только оценивать лучше-хуже, хорошо-плохо, ибо это мое отношение, моя оценка. А больше или меньше, большой или маленький – это всего лишь сравнительный анализ, это относительные размеры, хотя эти же самые понятия могут нести и оценочный смысл. Но для этого должно вмешаться творческое сознание будхиального тела.

Конечно, работа таких приспособительных механизмов, как уровни сознания – это очень сложный процесс, который мы попытались в упрощенной форме проанализировать для читателя с позиций Теории Единства. Но теперь в какой-то степени, стало ясно, что именно мы приобрели, когда обзавелись третьим уровнем сознания. Не «дотянувшись» еще в своем общем усредненном развитии в полной мере до интеграции противоположностей при помощи творческого сознания, мы создали и продолжаем создавать цивилизацию очень далекую от духовного совершенства. Функцию интеграции мы больше используем в науке и искусстве, но не в повседневной жизни. Суть этого и в самом третьем уровне сознания, и в переразвитом через его появление втором – рациональном, ставшем настоящим проявлением дьявола. Мы, не используя вполне творческий потенциал сознания, который дан нам для нейтрализации созданных предыдущими центрами полярностей, потеряли свою непосредственность, оставшуюся еще в отдельных представителях человечества в виде атавизма. Мы не знаем – как на нее смотреть: то ли как на сверхдостоинство, то ли как на душевную болезнь, потому что непосредственность присуща в основном либо детям, либо слабоумным. Сначала мы спонтанно поражаемся чистоте их сознания, но тут же, как правило, понимаем, что эта чистота – отсутствие развитой с точки зрения нынешнего социума личности. Может быть, кому-то из вас посчастливилось в жизни встречать людей, которые были бы чисты своей святостью, но были бы переполнены мудростью. Той вселенской мудростью, что дают высшие знания, не обремененные избранными полярностями проявленного мира, приходящие трансцендентно благодаря этой чистоте и святости от Него.

ТРЕТЬЯ СИГНАЛЬНАЯ СИСТЕМА

Знания – это то, что представляет философскую «сущность» любого образования. Это информационная составляющая любого пространственно-временного континуума, который мы можем постичь. Любой объект материального мира, проявленный (материализованный) в этом мире имеет информационную сущностную составляющую, которая и является для нас знанием. То есть материальная форма – это философское «явление», знания же, благодаря которым формализуется материя – «сущность» этого явления. И знания эти существуют независимо (объективно) от того, есть ли субъект, их распознающий, или нет.

Другое дело, что для субъектов, вступающих в информационно-энергетическое взаимодействие с этим объектом, уже значим тот факт, что субъект представляет сам по себе. По этому поводу приведу наблюдение, смысл которого мы в большинстве своем почему-то игнорируем: мир – не такой, какой он есть, а такой, каким мы его видим. Т.е. наше представление о наблюдаемых объектах это всего лишь уровень нашей информированности о них: мы «видим» только то, что можем видеть исходя из собственной образованности и опыта. Из этого и происходит наше взаимодействие с ними. Знания же, о которых мы говорим, с философской точки зрения есть информационно-энергетическая сущность явления, где и явление, и сущность – единое целое. Они – лишь крайности, полюса этого целого, начиная с Вселенной, и ею же заканчивая. Смысл последней фразы заключен в аналитико-синтетическом взаимном проникновении друг в друга. Процесс этот, как мы уже знаем, одновременен. Непонимание здесь происходит из-за несопоставимости скоростей взаимопроникновения на разных уровнях материализации. А что касается целого «человек» – из-за временного непонимания человеческой сути на данном историческом этапе развития цивилизации, которая среднестатистическим представителем принципиально воспринимается как единая жизнь в едином физическом теле.

Примеров взаимопроникновения в повседневной жизни можно найти массу. Это, например, стремление языков, с одной стороны, к унификации, с другой – к обособлению. На уровне одного языка – это, опять же, унификация и диалекты. Это отпочкование все новых и новых наук с углублением аналитического процесса в какой-то из них. И объединение наук, которые были самостоятельными, в единую. Это борьба за автономию и отделение небольших политических систем и объединения государств в блоки и пресловутая глобализация. И т.д., и т.д.

Возвращаясь к бинеру «материя – сознание», можно уточнить, что количественно-качественные показатели любого пространственно-временного континуума, как явления, обладающего сущностью в философском смысле, зависят от его координат в пространственно-временном континууме, частью которого он является. Это легко понять, даже проведя грубую аналогию с физическим телом: например, клетка печени или клетка коры головного мозга, если даже не учитывать, что и там клетки дифференцированы формально, а значит, и функционально.

В заключение, если говорить о самом третьем уровне сознания, можно сказать, что он, вручив переразвитому ментальному дихотомии «добро-зло», «хорошо-плохо» и великое множество их производных, дает нам возможность через вторичную тождественность их интегрировать. Такой подход приводит нас к осознанному освоению третьей сигнальной системы – трансцендентной. Это означает, ни много ни мало, выход за пределы языка и его конструкций. Т.е., если при выходе человечества из царства животных появилась вторая сигнальная система, то при переходе цивилизации из аналитического отрезка развития в синтетический зарождается массово третья – внеязыковая. И это, скорее, неизбежность синтетической составляющей нелинейной системы нашей цивилизации – нашего ее варианта. И так же, как возможностями языка люди пользуются совершенно по-разному, так же по-разному будут пользоваться и возможностями трансцендентной внеязыковой коммуникации.

ТРИ ИПОСТАСИ СУЩЕСТВОВАНИЯ

Сеченов пишет, что, по мере упражнения, реакции восприятия становятся все более и более дробными, не теряя, тем не менее, членораздельности, что они все более становятся однородными, и что это, в свою очередь, ведет к сходству признаков. Тем самым он, не дифференцируя пространственно-временной континуум человека, объясняет нам работу аналитико-синтетических пар. Усложнение – по закону диалектики – одновременно приводит к «простоте»: более глубокий анализ провоцирует более совершенный синтез, то есть большая дифференциация ведет структуризацию к большей принципиализации информации. В этом как раз суть того, что произошло при переходе на трицентричное взаимодействие с внешним миром. Третий уровень сознания дал возможность второму из интеллекта животного стать с появлением языка, и в большей степени его производной – письменности, гиперинтеллектом человеческим, ибо появилась возможность накопления, а значит, и передачи потомству громадных объемов чужого опыта, что и сделало существо, периодически уже передвигавшееся к тому времени на двух лапах, человеком.

Попробуем в какой-то степени резюмировать. Появление будхиального (творческого) центра сознания дало толчок к мощнейшей дифференциации внешнего и внутреннего мира в ментальном, что обусловило глубину их расчленения и переход на новые уровни восприятия информации внутри особи. Подобное, в свою очередь, создало условия для появления все большей и большей схожести признаков предметов и явлений, что, в конце концов, привело к осуществлению высшей символизации с интеграцией полярных признаков. Все это открыло путь к зарождению коммуникации на сверхчувственном уровне. Если суть предметов и явлений, признаков и действий от одного существа передавалась символически другому, это означало переход от непосредственного образно-символического восприятия к рациональному, позволявшему дифференцировать и идентифицировать символ, а затем и к высшему образно-символическому восприятию, где по искусственному символу, представляющему часть целого, можно было это целое воспроизводить. Именно это привело к зарождению вербальной коммуникации (второй сигнальной системы) между особями и создало условия для перехода на новый уровень отношений. От стаи к социуму – к созданию искусственных условий существования с его дальнейшим молниеносным, по сравнению с предыдущим периодом, развитием. Не непрерывное эволюционирование рационального сознания самого по себе, как это обычно принято считать, вычленило человека из животного мира, но, как мы с вами уже выяснили, количественно-качественное дискретное преобразование сознания, обеспечившее начало работы третьего его уровня. Другими словами, ментально-каузальная аналитико-синтетическая пара, получив достаточное эволюционное развитие, создала прецедент для перехода на совершенно иной качественный уровень сознания. Человек по сравнению с животным обрел возможность находиться одновременно в трех ипостасях существования: в животном, человеческом и божественном. Но чаще всего на фоне рационального центра происходит постоянная смена лидера между животным и божественным отношением к окружающему миру. В основе своей люди и представлены в основном полуживотными-полубогами (прошу правильно понять эту фразу и не выдергивать ее из контекста). Как мы уже говорили, человечество – это широкий представительский спектр, в который входят особи различных ступеней метемпсихоза. Есть те, кто стал человеком, фигурально выражаясь, в первой человеческой инкарнации, и те, кто уже заканчивает сансарический круг грубоматериальных воплощений, т.е. человеческую юдоль существования.

В связи с тем, что упоминалось о постоянной смене лидерства между животным и божественным в человеке, позвольте привести интересную, на мой взгляд, классификацию видов чувствительности. Ее сделал нейропсихолог Генри Хэд, наблюдая за скоростью регенерации афферентных волокон после перерезки периферического нерва. Эксперименты ученый проводил на себе. Вот что писал по этому поводу Сергей Рубинштейн:

«Интерпретируя свои наблюдения о последовательном восстановлении чувствительности после перерезки нерва, Хэд приходил к признанию двух различных видов чувствительности – протопатической и эпикритической. Протопатическая чувствительность – более примитивная и аффективная, менее дифференцированная и локализованная. Эпикритическая чувствительность – более тонко дифференцирующая, объективированная и рациональная; вторая контролирует первую. Для каждой из них существуют особые нервные волокна, которые регенерируют с различной скоростью. Волокна, проводящие протопатическую чувствительность, Хэд считает филогенетически более старыми, примитивными по своему строению и поэтому восстанавливающимися раньше, в то время как эпикритическая чувствительность проводится волокнами филогенетически более молодой системы и более сложно построенной. Хэд считает, что не только афферентные пути, но и центральные образования у протопатической и эпикритической чувствительности разные: высшие центры протопатической чувствительности локализуются, по Хэду, в таламусе, а эпикритической чувствительности – в филогенетически более поздних корковых образованиях. В нормальных условиях протопатическая чувствительность контролируется эпикритической посредством тормозящего воздействия коры на таламус и нижележащие области, с которыми связана протопатическая чувствительность.

Хочется заметить, что об этом явлении, только более принципиальным языком, говорил еще Папюс (Жерар Анаклет Винсент Анкосс) в своем знаменитом примере, где офицер дает пощечину солдату. Реактивно солдат должен бы ответить офицеру тем же, но страх наказания (смертная казнь) не дает ему такой возможности. На примере французский оккультист, маг и врач показывает, как поступает солдат, и как бы он мог поступить. Здесь Папюс описывает два вида «пучков»: одни соединяют периферию с головным мозгом, другие – со спинным. Думаю, не трудно догадаться – что к чему.

А сейчас хочу высказать появившуюся у меня на этом материале завиральную идею. Допустим, что Хэд прав, и каждый периферический нерв содержит волокна и той, и другой чувствительности, тогда мне хотелось бы предложить физиологам, исходя из Теории Единства, проверить существование еще одной чувствительности. Кстати, более поздние исследования термических рефлексов Ивана Григорьевича Березина (1837-1866) и исследования над спинным и головным мозгом лягушек Александра Яковлевича Данилевского (1838-1923) подтверждают факт двойственной природы чувствительности нервных окончаний кожи. Исходя из этого, я предлагаю предположить, что если теоретически нами дифференцировано три типа сознания, значит, теоретически должна быть и третья чувствительность. Если название первой состоит из греческих слов protos – первый и pathos – страдание, болезнь, а второй из также греческих слов epi – над, сверх и kritike – искусство разбирать, судить, то третью, исходя из преемственности, вполне можно «обозвать» и латинскими словами: например, trans – через и ego – я. Назовем ее трансэгоической.

Надо полагать, эпикритическая чувствительность – это результат филогенетического перехода к бицентричной форме существования сознания, когда появилась необходимость в зарождении примитивного социума – стайного (стадного) способа сосуществования из-за более сложного уровня развития биологической материи, обслуживающей сложно устроенное сознание. Не секрет, что более сложные анатомически формы имеют, как правило, более сложное и длительное онтогенетическое развитие в дорепродуктивный период. Отсюда и более сложные приспособительные механизмы, основанные на объективных преимуществах, которые, благодаря детерминированности процессов в системах, постепенно, по мере необходимости закреплялись генетически. Можно предположить, что переход на трицентричный уровень существования сознания, точно так же оставил след на уровне центральной, как минимум, нервной системы. С другой стороны, так же, как и появившиеся в свое время задатки интеллекта у животных усложняют, бесспорно, в процессе эволюции первичное сознание, так и новый уровень сознания дает толчок к развитию ментального, превращая его в гиперинтеллект.

Мне кажется, исходя из предположительной локализации третьего уровня сознания в ЦНС, пока еще рано говорить о ярко выраженной физиологии этого образования при отсутствии основного его показателя – так называемого непрерывного потока сознания (постоянного – при любой деятельности – восприятия себя в качестве объекта). Хотя и утверждать подобное на базе нынешних знаний пока нереально. Однако, не смотря на все вышеописанные размышления, есть сомнения по поводу оформления в физическом теле на уровне периферической нервной системы третьей чувствительности. И вот в чем они заключаются. В каббалистическом «Древе Жизни», как мы уже упоминали, параллель будхиального тела (третьего уровня сознания) – сфера Даат не имеет каналов связи с другими сферами. Это может быть для нас сигналом, что трансцендентный способ коммуникации не требует в физическом теле «проводной» связи.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ: НЕМНОГО О «РЕАКТИВНОМ УМЕ»

ИСПУГ

Если не вдаваться в подробное описание многочисленных опытов, связанных с испугом, и наблюдений за животными и людьми в повседневной жизни, можно, исключая крайние случаи, описанные как физиологами, так и психологами, сказать, что испуг ведет к усиленному окончанию рефлекса. «Как бы то ни было, – говорит Сеченов, – а факт, что испуг нарушает соответствие между силой раздражения и эффектом его, т.е. движением, в пользу последнего несомненен».