Остров дождей

Встав за спинами воинов, король вгляделся в сторону леса. Среди деревьев тут и там ловили отблески пламени жёлтые глаза. Это были туземцы: десятки, если не сотни гигантов наблюдали за людьми из леса. В руках у них были копья с костяными наконечниками, камни и длинные заострённые кости.

– Лучникам приготовиться! – скомандовал капитан Берон.

– Не стрелять! – крикнул король.

Люди и туземцы стояли, всматриваясь друг в друга.

– Чего мы ждём? – нервно спросил кто-то из воинов.

– Тихо, – ответил король. – Они здесь не для войны – иначе давно бы напали. Расступитесь.

– Мой король… – капитан хотел что-то сказать, но король поднял руку. Воины разошлись в стороны. Король сделал знак телохранителю: отойти ему за плечо – и шагнул вперёд. Десятки жёлтых глаз ловили каждое его движение. Гиманд подумал: умеют ли они метать свои копья, и если да, то успеет ли телохранитель прикрыть его щитом?..

Он поднял руки, демонстрируя мирные намерения, и сделал ещё два шага, преодолевая частокол. Теперь между ним и туземцами не было преграды. В их рядах ему почудилось волнение: некоторые отошли глубже в лес.

Король показал на себя пальцем и сказал:

– Гиманд.

Он хотел, чтобы голос его звучал спокойно и уверенно, но получилось напряжённо. Обвёл жестом себя и воинов за спиной:

– Люди.

Среди туземцев началось волнение: они тихо переговаривались на неизвестном языке, сопровождая бормотание пассами рук. Затем один из них вышел из леса. Он был лыс и стар. Большая тяжёлая челюсть придавала лицу угрюмый вид. Серая кожа туго обтягивала череп, а тонкие конечности были оплетены десятками браслетов.

Туземец уставился королю в глаза. И хотя существо это принадлежало к другому виду, и Гиманд до сих пор ни разу не общался с его представителями, он мог бы поклясться, что туземец не рад его видеть и не пылает к нему любовью. Тем не менее, тот готов был общаться. По примеру Гиманда он наставил на себя длинный сухой палец.

– Ро-о-о! З-э-э-эзи-и-и.

Одновременно с этим туземец – король уже полагал, что это был вождь – делал быстрые и вместе с тем плавные симметричные движения руками перед собой, описав ими замысловатую фигуру. Гиманд хотел повторить за ним, но понял, что легко может ошибиться. Прежде чем он придумал, чем ответить на послание вождя, тот сделал ещё шаг вперёд. Воины заволновались, и Гиманд согнул локоть, поднимая кулак: не стрелять.

Подобно королю, вождь обвёл жестом толпу у себя за спиной:

– Рао-ог.

Одновременно он изобразил руками фигуру, напоминающую по форме грушу. Это Гиманд уже мог повторить:

– Рао-ог.

– Люу-ди-и, – вождь показал на людей, – Рао-ог кишч, – последнее слово прозвучало резко и коротко, и вождь большим пальцем провёл две линии у себя на животе: крест. Кажется, Гиманд начал догадываться, что тот хотел сказать. – Кишч! – вождь указал на лучника рядом с Гимандом. – Рао-ог? – он повысил голос и приблизился ещё на шаг.

Гиманд молчал. Он хотел объяснить: лучник совершил ошибку, подстрелив туземца, и был наказан, но сделанного не воротишь. Но как объяснить это, не зная языка? Уж во всяком случае – не на повышенных тонах перед толпой вооружённых людей. Он показал пальцем на лучника, а затем – вниз, под землю. В воздухе он начертил решётку. Понял ли его вождь, или решил, что лучника казнили? Второе было даже предпочтительнее…

– Рао-ог? – повторил вождь.

Король указал на могилу у границы леса. Рао-оги, стоявшие ближе всего к могиле, расступились со вздохом. Вождь же громко затараторил что-то, совершая новые взмахи руками. Кроме того, он то и дело перемежал гневные выкрики указующими жестами: на короля, на своих соплеменников, на могилу, на воинов… Он придвигался всё ближе, и Гиманд поборол желание попятиться. Вождь был ниже большинства туземцев, но всё ещё на голову выше Гиманда. Внезапно он сделал резкое движение: сорвал один из браслетов, на котором болталось что-то вроде каменного амулета, и сунул его под нос королю.

Это было уже лишним. Телохранитель Гиманда схватил его за предплечья и рванул назад. Гиманд упал на спину, и одновременно с этим лучник, стоявший слева, спустил тетиву. Стрела попала вождю в грудь.

– Не стрелять! – крикнул король.

Телохранитель уже присел рядом, подняв щит. Высунув голову из-за щита, король видел, как вождь взялся рукой за стрелу, глубоко вошедшую в грудь, и упал на колени. В следующую секунду десятки туземцев бросились на людей.

– Залп! – рявкнул Берон. Свистнули луки. – Стрелять по готовности!

Туземцы падали, сражаемые стрелами, но остальные продолжали бежать. Телохранитель оттащил короля за частокол, и проход тут же закрыли двое воинов. Частокол пригодился: пока туземцы пробирались через него, лучники успели выстрелить ещё пару раз. Затем произошла сшибка.

Туземцы не носили брони, но обладали нечеловеческой силой. Один из гигантов ударил в щит воина камнем, сбив того с ног, а затем швырнул камень в стоящего во второй линии лучника. Булыжник сломал тому вытянутую руку и выбил весь воздух из грудной клетки. Туземец бросился вперёд, к следующему противнику, но стоявший справа воин перерубил ему ногу мечом. Другой рао-ог со всего размаху ударил мечника копьём, но воин грамотно сработал щитом, заставляя наконечник соскользнуть вниз, и воткнул меч в грудь потерявшего равновесие врага. Туземцы были сильны и яростны, но сражались без мастерства.

– Капитан! – король перекрикивал битву. – Взять пленных!

Берон толкнул стоящего рядом воина и указал на правый фланг. Тот бросился исполнять приказ.

Бой продлился около десяти минут, после чего кто-то из туземцев прокричал призыв к бегству. Рао-оги бросились в лес. Воины взялись за луки, но король окриком остановил стрельбу.

На поляне остались тела восьми туземцев. Вождя среди них не было: его утащили сразу после начала битвы. Одного воина Гиманда насквозь проткнули копьём, ещё одному камнем пробили голову. Он тихо и ритмично стонал, лёжа перед лекарями, – тут они были бессильны. Также серьёзно пострадал лучник, которому брошенный камень сломал руку, – ему уже накладывали шину.

Люди взяли двух пленных. Один туземец, которому в бою подрезали сухожилие, не смог бежать вместе с товарищами. Ещё одного ударом меча плашмя по голове оглушил Рейзан. Воины привязали обоих рао-огов к дереву на поляне, опутав их верёвками с головы до ног.

Гиманд был мрачен. То, что случилось сегодня, обещало далеко идущие последствия. Берон убеждал короля отправить погоню: сейчас, когда туземцы деморализованы и лишились вождя, можно было нанести им большой урон. Король отказался. Бой был ужасной ошибкой, и нужно было не усугублять её, а всеми силами пытаться исправить.

Пленному туземцу с подрезанным сухожилием обработали рану и наложили давящую повязку. Во время осмотра он, к счастью, не дёргал ногой – а тело его было крепко связано.

У второго пленника серьёзных травм не обнаружилось, а от обморока он уже вполне оправился. Король с полчаса жестами объяснял туземцам, что пять дней (солнце восходит, потом садится) одному из них нельзя будет двигаться, чтобы нога зажила. Для второго король приказал собрать свёрток с ценными дарами: мотком верёвки, дезинфицирующей мазью, куском вяленого мяса. Свёрток вручили туземцу и выпустили того за пределы лагеря. На это действо мрачно смотрели не только воины, но и все члены общины. Дезинфицирующая мазь представляла большую ценность, а сам туземец мог стать источником информации для противника.

Гиманд решил наладить контакт с оставшимся пленником. Он ожидал агрессивного сопротивления, но рао-ог своим поведением напоминал не кровожадного воина, а импульсивного ребёнка. Вначале он был напуган, потом обижен, а когда понял, что люди кормят его и заботятся о нём – осмелел и сам захотел общаться.

Король приказал освободить туземцу руки: теперь тот мог совершать пассы, оставаясь привязанным к дереву. В течение пяти дней король ежедневно тратил по нескольку часов, пытаясь найти с ним общий язык. Этого времени хватило, чтобы худо-бедно узнать пару десятков основных слов языка рао-огов. На папирусе, спасённом с корабля, король составлял словарь. Транскрипции дополнялись рисунками: Гиманд старался изобразить жесты, сопровождавшие речь рао-ога.

Пять дней спустя на границе леса вновь показались туземцы. Король надеялся, что они пообщались с отпущенным пленником и пришли за вторым. Воины были проинструктированы: быть в полной готовности, но ни в коем случае не нападать первыми.

Раненого, нога которого уже заживала, но до сих пор была под защитой давящей повязки, аккуратно вывели из лагеря под руки. Король шёл рядом. Он обратил внимание: старого вождя с туземцами не было. Теперь предводительствовал стройный и высокий молодой рао-ог с небесного цвета глазами. Король указал на себя, а затем произнёс:

– Рао-ог нуи-лои.

Он очень надеялся, что правильно указал в словаре значение второго слова: «мир, дружба». Рао-оги начали возбуждённо переговариваться. Гиманд изо всех сил пытался уловить хоть одно знакомое слово – но тщетно. Наконец двое туземцев вышли вперёд, заставив воинов напрячься, приняли своего раненого товарища и вместе с соплеменниками скрылись в лесу.

* * *

На следующий день туземцы появились снова – и принесли ещё одного раненого. У того был глубокий порез на боку, начинавший гноиться. Туземца отдали на попечение лекаря и трёх воинов, которые должны были за ним присматривать.

Так началось взаимодействие людей и рао-огов. Поначалу туземцы приглядывались к людям, но, как король уже понял, они были исключительно отзывчивы и даже наивны. Они оплакивали погибших собратьев, но, кажется, быстро утратили ненависть к людям, которые теперь старались оказывать им посильную помощь.

Гиманд теперь проводил долгие часы с Зао-олу – голубоглазым гигантом, новым вождём туземного племени. Король продолжал составлять словарь, и общение постепенно становилось более детальным.

Туземцы, общаясь между собой, для придания словам того или иного смыслового оттенка использовали движения головы и плеч и даже мимику. Но в общении с Гимандом Зао-олу использовал простейший вариант языка, состоящий только из звуков и пассов руками. Забывая обо всём, он пускался в объяснения с обезоруживающей непосредственностью. Несмотря на то, что он был вождём, в нём не было ни капли высокомерия. Такая открытость вызывала желание платить добром в ответ. Трудно было поверить, что рао-оги – опасные противники. Но терять бдительность было нельзя.

* * *

Спустя месяц после первой встречи с туземцем в лесу Фаона выпустили из ямы. Он предстал перед королём, сидящим на ящике. Наследник был изнурён, грязен, и от него несло. Тем не менее, лицо его было спокойным, даже отрешённым.

– Ты понимаешь, за что был наказан?

– Да, мой король.

– Объясни.

– Я поспешно застрелил туземца и попытался выдать его за обезьяну.

– Ты раскаиваешься?

– Да.

Принц говорил бесцветно. Гиманд не видел в его лице раскаяния – только усталость. Его кольнула жалость, но он тут же напомнил себе: Фаон обманул его, а его неосмотрительность привела к гибели людей и рао-огов.

– Два месяца ты будешь выполнять самые грязные работы в лагере. Ты согласен с таким наказанием?

– Да, мой король.

– Ступай.

* * *

Обустраивая свой новый дом, люди не жалели сил. Рядом с поляной валили деревья: здесь заготавливали стройматериалы для развития лагеря. В двадцати минутах пути находилась вторая лесозаготовка. Там, рядом с полноводной рекой, люди понемногу обустраивали новое место для жизни.

Добывать пищу до сих пор было проще простого: здешние животные не сталкивались с дальнобойным оружием и не привыкли бояться двуногих на расстоянии. Для приобретения такого инстинкта им требовалось несколько поколений, а люди с луками появились здесь и сейчас. Но следовало смотреть в будущее: живность вокруг людской стоянки переводилась, и охотникам каждый раз приходилось заходить всё дальше в лес. Поэтому вокруг новой стоянки разбивали огороды и сооружали стойла: местных животных пора было одомашнить.

* * *

Через несколько месяцев Гиманд, к собственному восторгу, уже мог свободно изъясняться с туземцами. В долгих беседах Зао-олу открывал секреты их мира.

На острове Дождей обитало шесть общин туземцев. Каждая насчитывала сто – сто пятьдесят рао-огов и управлялась вождём. Жили рао-оги в жилищах из дерева и шкур животных, а пропитание добывали собирательством и охотой. Остров был богат съедобными растениями и живностью. Здесь обитали звери, похожие на тигров, но с однотонно-бурым окрасом шкуры, ядовитые ящерицы размером с кошку, дикие карликовые лошади и другие диковинные существа. Если растений вокруг стоянки становилось меньше или звери переселялись подальше от поселения, рао-оги разбирали свои жилища, взваливали на плечи немногочисленные пожитки и переходили на новое место.

Войн между племенами не бывало, но время от времени случались конфликты, в основном бытовые. Зао-олу теперь был вождём племени Ису, стоянка которого располагалась ближе всего к лагерю людей. Появление на острове людей обеспокоило рао-огов, но у них был определённый план, как достичь мира с пришельцами. Раскрыть суть плана Зао-олу отказался: время ещё не пришло. Но первым шагом, по его словам, было установление культурной связи и изучение языка.

Примерно раз в месяц остров накрывали ледяные дожди. Зао-олу поведал Гиманду легенду об их природе.

Много-много лет назад остров был плоским, и жил на нём всего один великан. Он с трудом помещался здесь, и только сидел, поджав колени, и смотрел вдаль, на море. Он хотел добраться до других земель, но никак не мог придумать, как же пересечь море и не утонуть. И наконец он решил выпить море. Он встал на колени, приник губами к волнам и стал пить.

Небо смеялось над великаном, но тот пил и пил, и уровень моря стал понижаться. На поверхности оказалась гора, и она росла, а море отступало. Тогда небо оскорбилось. Оно наслало буран, ледяные стрелы и призраков.

– Призраков?

Гиманд заволновался. Людям уже дважды доводилось пережидать ледяной дождь под навесом. До сих пор горы защищали их, и ледяные осколки не проверяли крышу навеса на прочность. Но даже когда дождь шумел вдалеке над лесом, некоторые утверждали, что слышат кое-что ещё: невнятное бормотание, наводившее необъяснимую и неизбывную тоску.

– Мои люди говорят, что слышат призраков во время дождей, – сказал Гиманд.

– Ну конечно, – спокойно кивнул Зао-олу. – Не беспокойся, друг, – он опустил могучую руку на плечо королю, – призраки не трогают тех, кого много. Они боятся.

– Успокоил! – Гиманд засмеялся, и Зао-олу поддержал его, хотя и было неясно, понял ли он юмор. – Так что там с великаном?

Великан прикрывался от ледяных стрел руками, но этого было недостаточно: они продолжали терзать его неиссякаемым потоком. Тогда великан встал на вершину горы, топнул ногой и расколол её. Он спустился вниз, в образовавшийся разлом, и улёгся там. Но и здесь стрелы продолжали жалить. Великан обозлился на небо. Ему было не победить, но он решил под конец насолить обидчику – и взорвался.

– Взорвался? – Гиманд не был уверен, что правильно понял Зао-олу. Но тот повторил и даже дал расшифровку через другие слова: «кокос», «лопнуть», «огонь».

Великан взорвался и растёкся огнём во все стороны. Огонь подточил скалы и создал внутри горы убежище от ледяного дождя. Затем он застыл, превратившись в землю, и из этой земли проросли деревья. Великан погиб, но дал новую жизнь острову.

Теперь о великане напоминало поле-яма в центре острова. Земля в ней всегда была горяча: король сообразил, что речь шла о вулканическом кратере. Небо от обиды продолжало насылать ледяные дожди и призраков, но они не могли нанести вреда этой «могиле».

– Откуда вам всё это известно? – спросил Гиманд.

– Каждый рао-ог знает.

– А как вы сами спасаетесь от дождей? И что происходит с животными?

Животные чувствовали, когда и с какой стороны ударит ледяной дождь – и сбивались стаями под защитой скалы. В это время они не нападали друг на друга. Гиманду это показалось поразительным чудом, Зао-олу же говорил о нём вполне буднично.

Для рао-огов день дождя также был днём мира. Все шесть племён, забыв на время про любые ссоры, собирались в пещере на краю острова и пережидали стихию. Место это так и называлось: пещера Мира.

Возвращаясь в свои жилища, рао-оги или радовались, что дождь не достал их, или принимались за восстановление. Последнее, впрочем, не занимало много времени: рао-оги не возводили никаких построек серьёзнее шалаша, покрытого шкурами.

* * *

Дальнобойного оружия у туземцев не было, но они мастерски обращались с короткими копьями. Мужчины нередко погибали на охоте при схватках с опасными животными, другой частой причиной смертей были заболевания и травмы.

Из образа жизни рао-огов проистекало их необычное мировоззрение. Отнимая жизнь животного, охотник рисковал сам, и даже группам рао-огов зачастую приходилось отступать перед свирепыми и опасными хищниками. Поэтому они воспринимали животных не как «младших братьев» и уж точно не как кормовую базу, – а исключительно как равных себе. Колыбелью же, дававшей жизнь всем живым существам, был остров.

Зао-олу грустно обвёл рукой лесоповал перед поляной.

– Вы убиваете лес.

– Мы строим дома, – ответил Гиманд. – На месте леса посеем зерно и устроим новые… – В языке Рао-огов не было слова «стойло», – дома для животных. Нам не придётся охотиться. Будет много еды.

– Слишком много.

– Ну так и нас становится больше.

Гиманд повёл рукой в сторону поляны, где женщины баюкали на руках младенцев.

– Больше еды – будет больше детей. Больше детей – нужно ещё больше еды.

– И что?

– Снова убивать лес, рыхлить землю, строить заборы и загонять туда животных. Ещё больше еды, ещё больше детей. Снова убивать лес и строить.

Король помолчал. Ему казалось, эта тема уже себя исчерпала.

– Зао-олу, ты же сам знаешь, как огромен остров.