Поход на Восток

– Посмотришь, увидишь. Ты такого ещё не видел, поэтому не хочу на пальцах объяснять то, что лучше увидеть глазами. Этому меня научил мой покойный дед, вознесённый на небо праведник. Так говорят в нашем роду.

– Да, Optimi consiliarii mortui – лучшие советники – мёртвые. А по поводу твоего деда, Вед, я подтверждаю. От моего отца я слышал, что он был первым краснокожим, которого наш Бог Эль-Эльон благословил частичкой своего Духа Святого, и что он сейчас находится в столице Иерусеме. Так, что у тебя? Пойдём, посмотрим.

Через пять минут они подошли к навесам около книгохранилища. На земле лежало около трёх десятков каменных плит.

– Посмотри, Джак-ши, каждая плита состоит из трёх абсолютно разных слоёв. Всё сделано по строгим наставлениям деда. На верхнем слое, вглядись в рисунок, нанесены все речки, горы, долины. Этот зелёный цвет обозначает леса. Коричневый – степи. Здесь, на юге жёлтый цвет песков. Вот плита, на которой я обозначил Архараим. Таких плит я сделал две. Одну оставим здесь нашему воеводе. Вторую возьмём с собою, чтобы наши гонцы смогли заранее изучить дорогу сюда и далее.

– Ты посмотри – какая красота. Это же очень трудоёмкая работа. Сколько же ты это делал?

– Главное – это конечный результат, великий князь. Здесь точное изображение земли до самой Индии. Одну такую, с изображением земель от Итиля и до Скалистых гор, я оставил у Кара-Тол хана в стойбище Сара-тау.

– А, помню-помню. Эх, сколько мы рыбы тогда наловили. Не знаю, будут ли ещё впереди такие обильные реки. То, что ты оставил её в Сара-тау – это хорошая мысль. Подумай, может, часть этих плит также передать в некоторые наши города? Молодец. Я доволен. И придется мне, очевидно, изменить своё решение. Я хотел тебя оставить здесь главным жрецом в помощь воеводе, но я тебя заберу в Индию. Там ты составишь и свод заповедей, как проповедовал их твой дед, и будешь их учить резьбе по камню. Каменные храмы тоже должны быть красивыми. Как думаешь?

– Я думаю, всё должно быть красивым. Я здесь с десяток пацанов уже научил немного этому. Начали с простого – с лошадей. Но у некоторых хорошо получается. По крайней мере, из двух толк будет.

– Вот и отлично.

Вечером того же дня полог юрты Джак-ши распахнулся и оттуда показалась голова охранника.

– Великий вождь, здесь к тебе рвётся какой-то сумасшедший. Ты его примешь или нам его убить? Уж больно шумный он.

– Убить мы его всегда успеем, а сумасшедшим идеям иногда мудрецы завидуют. Впускай.

Полог юрты Ари-ана, как и сама юрта, были приспособлены для двух с лишним метров хозяина, но этот белокожий юноша мало уступал в росте наследнику Адама.

– Смешение синей и красной расы просматривается хорошо. – Подумал Джак-ши, рассматривая этого страшно худющего, неказистого парня. Есть характерные черты андонитов – перволюдей. Из него будет толк, если, конечно, не убьют в походе. Уж сильно к походной жизни не приспособлен. Его бы в Эдемский сад в школу художников и музыки. Там бы развили в нём всё, что он уже имеет. А так – случайная стрела может прервать жизнь любого гения. Alia tempora – другие времена, не те времена.– А вслух произнёс

– Кто ты и что ты хочешь?

– Я Ратибор.

Джак-ши закашлялся от смеха.

– Очень подходящее для тебя имя.

– Ничего. Вождь, у меня в стране русинов играют на доске с тремя струнами. У ханси я видел доску с пятью струнами. Но я придумал доску с десятью струнами. Ведь, чем больше струн, тем больше разных звуков можно извлечь из неё.

– Верно, ну и …

– Сейчас я тебе покажу. – Сказал он, доставая из-за спины доску, завёрнутую в холстину. Бросив тряпку в угол, юноша уселся на корточки, и, положив инструмент на колени, начал играть.

– Стоп, стоп, стоп. И это ты называешь игрой? Ты, вообще-то, играть умеешь или это твоя первая попытка?

– Джак-ши, я очень хорошо умею играть и на двух, и на пяти струнах. Это тебе каждый скажет. Но у меня что-то не получается.

– Хм. А я-то здесь причём? Знаешь, позавчера я объезжал поселение моих воинов, и у одной из юрт я увидел уйгура, который играл всего на одной струне.

– Как?! Я никогда не видел такого инструмента!

– А я видел. Это был отличный боевой лук, а рядом с ним стоял колчан, полный острых стрел. Воин играл на тетиве своего лука. Может, тебе подумать и перенести эти струны на подобие лука? Разная длина струн будет порождать разные колебания и, следовательно, разные звуки. Ты попробуй.

– Джак-ши, ты воистину великий. Это отличная новая мысль.

– Этой мысли уже много лет, если ею пользуется даже воин в походе. Иди, займись делом и не отвлекай меня.

С поклоном юноша вышел.

– Как мне их научить? Как объяснить так, чтобы поняли, что поклонения достоин только Бог Всевышний Эль-Эльон. Соглашаясь с проповедниками, они уходят в степь и приносят жертвы своим идолам. Сколько же десятков, а то и сотен лет потребуется для того, чтобы не на словах, а сердцем осознали, что Богу не требуются никакие жертвы и ритуалы, что Ему нужна только наша взаимная любовь. Ох, люди, люди. О, бабушка Ева, как же ты поторопилась в своих благих желаниях. Никто не может постигнуть замысел Божий. Всё идёт и происходит так, как задумано свыше. Если что-то происходит, то в этом есть глубокий смысл, который нам понять, чаще всего, не суждено.

Арии-ан сидел, обдумывая мелочи предстоящего похода. С Архараимом всё ясно, но впереди ещё тысячи километров пути, много новых и, зачастую, враждебных племён, которые придётся покорить, чтобы не оставлять врага за спиной. Да и караваны с товарами должны ходить, не опасаясь за свою безопасность.

– Джак-ши! Великий князь! У нас хорошая новость – прискакал гонец. – Раздался голос Веда.

– Да. Ну и что?

– В двух днях пути основное войско нашей Великой орды. Вот списки, что передал тебе воевода Арагон. А ещё, с Ильменя, как и обещали, прислали обоз бересты для записей, а из Египта духовник наследника фараона, молодого Аменхотепа, прислал обоз папируса. Всё, что ты просил, исполнено.

– Наконец-то, а то я уже начал волноваться. Они должны были выступить за нами дня через два, но что-то их задержало. Если бы было что серьёзное, Арагон меня известил бы. Давай документы.

– Вот, повелитель, списки войска по тысячам с указанием имён воевод, а это списки обозных семей, распределённые по малым ордам.

– Добро. Садись, мне нужно время ознакомиться с этим.

Пока Вед наслаждался кумысом с пресными лепёшками, Ари-ан внимательно читал письмо воеводы.

Накануне великого похода Джак-ши получил несколько посыльных грамот, в которых было написано, что с севера и с запада на соединение с ним спешат ещё несколько племён, что большое количество мелких рек и больших озёр задерживают доставку домашнего скарба и скотины. Тогда Ари-ан оставил своего воеводу дождаться остальных, а сам с частью орды двинулся вперёд. И дело было не в проблемах питания – они гнали с собою тысячные стада, но впереди была неизвестность, и не известно, что она могла преподнести. Ведь любая эпидемия могла уничтожить всю Великую орду за две недели. Легче пожертвовать двести тысяч, чем всей ордой, всем замыслом.

Первое большое переселение выходцев из Сада, из Месопотамской долины через озеро Вана и дельты рек Танаис и Итиль дальше, произошло несколько сотен лет назад. И их миграция на восток была вызвана резким похолоданием. Похолодание оказалось не столь продолжительным, как думали, но массы уже сдвинулись, и их теперь было не остановить. Зато они освободили пастбища и луга для новых переселенцев и племён, возвращавшихся с западных гор. Замысел Божий виден только издалека, когда минует не одна сотня лет.

– Вед, – задумчиво произнёс Ари-ан,– очевидно, придётся менять структуру Великой орды. У меня более трёхсот восьмидесяти тысяч только воинов и ещё больше люде в обозах, очень много детей. Десять тысяч, как основа войска, уже не подходит. Хорошо, что Земля, как планета, создавалась и относится к десятичным экспериментальным планетам. Ты это изучал. Десятичные легче делить и складывать. Представляешь, если бы мы жили на какой-нибудь другой, одной из ста обитаемых планет нашей Системы, в другой системе счёта и исчисления? Пришлось бы нам в походе вести не десять человек, а двенадцать с половиною. И как бы мы эту половину кормили? У неё же даже рук нет. Ужас. А так, всё складно. Возьмём за основу сто тысяч. Посажу на неё воеводу. У меня, как раз, три такие есть. И назову их самодержцами, т.к. они сами себя содержать и будут. И дам каждому из них по сто тысяч обозников.

– А как же они воевать с обозниками будут?

– Ох, Вед. Ты же умный. Смотри вперёд, на сто километров, на два года. Вперёд! Нет орды подобной нам. Придём, надо будет обустраиваться на месте. Сто тысяч воинов и сто тысяч женщин из обоза, дети – это целый большой отдельный город. Я их поставлю ближе к склонам гор, в верховьях рек, чтобы они защищали нас от возможных набегов. Желтокожие, после изгнания ими краснокожих на север, уже сильно расплодились. И, хотя они землепашцы, которые возвели культ семьи, почти на уровень Бога, но им скоро потребуются новые земли для расселения. На север уйдут частично – там холодно для земледелия. Остаёмся – мы. И здесь они должны сразу понять, что воевать с нами дороже себе будет. Остальные двести пятьдесят тысяч расселим вдоль течения рек. Благо там две большие полноводные реки. К сожалению, местным придётся потесниться и уйти на юг полуострова. Но это лучше, чем истреблять их, как это происходило в Египте и на всём этом, теперь уже чёрном континенте. Я читал, что в других обитаемы мирах, эти оранжевые, зелёные и индиго расы появляются, сменяя друг друга, при этом истребляя или используя предшествующую расу, как рабов, пока не родятся и не закрепятся на планете синие, красные и жёлтые. Но на Земле всё наперекосяк. Все эти дети родились в одной семье! Представляешь?! Все восемнадцать детей!

– Да, Джак-ши, я читал об этом.

– Ничего, Бог всё устроит. Всё в руках Бога. А мы только инструмент в руках Его.

– Да, Джак-ши.

– У самодержца будет орда сто тысяч человек. В орде – десять туменов по десять тысяч воинов. У темника в тумене – десять воевод по тысяче воинов. Самый малый отряд – юрта в десять воинов. К каждой сотне прикрепить по писцу для учёта воинов и их заслуг и одного держателя казны сотни. Простой воин должен думать только о своём оружии да победе над врагом. А где поспасть, где поесть, где хранить свою добычу,– об этом пускай сотник думает да эти два лоботряса. Записал? Хорошо. Самодержцами назначаю Тора, Арагона и Урука. Они проверены в боях, и они сумеют удержать в своих руках будущий город. Иди, собери от моего имени воевод и доведи до них, что услышал и записал. Через четыре дня уходим. У них будет два дня разобраться со своими людьми. Иди. Охране скажи, чтобы ко мне никого не пускали. Я буду думать.

И вновь земля мерно уходила назад под копытами лошадей. Высокая, по брюхо коню сочная трава простиралась до горизонта. Бескрайние степи. Здесь бы города поставить, науку развивать. Но не время. Ещё не время. Эволюция не терпит спешки. Сейчас время войн, время звона мечей, грохота стрел о медные набойки на щитах, время пожаров и боли. Но и это пройдёт. Земля в своё время обязательно вступит в эру света, истины и мудрости. Но это будет потом.

Миновали Иртыш. Подошли к Оби, которую местные племена называли Кафа.

Юрта Ари-ана стояла на берегу реки, пока разведчики искали брод. Женщины набивали кожаные мешки не ломаным камышом, из которых потом свяжут плоты для перевозки детей, домашнего скарба и разобранных телег через реку.

Через распахнутый полог юрты он увидел направляющегося к нему Урука.

– Что узнали твои люди, самодержец? Почему за рекой такая чёрная земля? Что за дымы вдалеке?

– Неприятные известия, Джак-ши. Местные племена, чтобы не пустить нас в свои земли, применили тактику выжженной земли. Они засыпали свои колодцы на три дня пути. Что дальше – не знаю. Прискакал вестник. Остальной отряд ушёл дальше.

– Садись. Думать будем. – Ари-ан показал ему на шкуры, на которых стоял кувшин с вином, а на тарелках лежали большие сочные куски жареного мяса.

Джак-ши молчал минут десять.

– Что ж, так и быть – мы их услышали. Возвращай отряд. Пускай догоняют. Пойдём на юг. Скажи Веду, чтобы принёс карту земель, что к югу от нас. Сам тоже останься. Собери остальных. Когда решу, скажу, куда посылать разведчиков.

Урук вышел. Но вскоре Ари-ан услышал

– Джак-ши, всё исполнено. Мы здесь.

Около юрты на турьей шкуре лежала каменная плита размером примерно метр на метр или чуть больше с объёмным изображением на ней ближних азиатских земель, вплоть до гор, отделяющих их от царства пуштунского вождя Газни, и ближайших племён жёлтокожих. Рядом стояли Вед, Урук, Тор и Арагон. Приложив правую руку к сердцу, в знак приветствия, Ари-ан подошёл к ним.

– Я думаю, Урук уже всё рассказал вам. Нас не захотели пропустить через свои земли. Может быть, испугались. Если пойдём дальше, то нас ждёт бесполезная, глупая война. Нам это не надо. Проще чуть изменить свои планы. Идя по лесу, не обязательно наступать на муравьиную кучу – проще обойти её. Так сделаем и мы. Пойдём на юг к озеру Зейван. Вот оно. Далее спустимся вниз по Иртышу. Далее – через перевалы. Урук, посылай сотню. Пускай солнце им светит в левое ухо. И пускай скачут побыстрее – перевалы у озера Алаколь зимой слишком снежные, для людей не проходимые. Поспеши. По утру выступаем. Готовьтесь.

Ближе к вечеру Ари-ан, как обычно возглавлявший орду, впереди увидел дымы. Посланные разведчики ещё не успели далеко ускакать, как появилась сотня разведчиков.

– Повелитель, – начал докладывать сотник,– впереди горят луга. Они подожгли и здесь. Вперёд не пройти. Единственный ход – на запад. Там несколько заболоченных озёр и сырая земля – огонь не пройдёт.

– Добро. Подожгите траву, пустите встречный пал. Показывай дорогу. Болота оставим с левого плеча. Пошли гонца к своему воеводе, пускай со своими людьми уничтожит всех, кто попадётся на пути. Особо – по левую руку.

Опять изменив направление движения, орда возвращалась к Иртышу.

После истребления полутора тысячного племени неизвестного народа, пожары прекратились. Да и гореть-то уже нечему было.

Дни до Иртыша прошли спокойно, но озеро Зейван осталось далеко слева.

Наконец-то впереди засветилась серебром водная гладь Иртыша, а к обеду на берегу уже ставили юрты, чумы и палати.

– Удачно вышли. – Сказал Ари-ан, оглядывая реку с ближайшего холма. – Это, как я понимаю, протока или рукав небольшой реки. Она, в принципе, течёт в попутном направлении, но такие реки, обычно, заканчиваются километров через сто. А это нам мало. Кстати, что это за отряд переправляется к нам через реку? Хотя стража уже скачет к ним. Сейчас всё увидим.

Километрах в двух выше по течению, через реку уже переправился отряд, всадников в десять, и столько же заводных, пристяжных лошадей. К ним подскакала сотня стражи и начали о чём-то говорить. Вскоре от них немного отъехал сотник и воткнул копьё в землю, показывая, тем самым, дружелюбные намерения гостей.

Пришельцев Ари-ан встречал на входе в свою юрту, поставленной на вершине одного из немногочисленных обрывов берега. Образуя коридор, стояли двадцать воинов со щитами и обнажёнными мечами. Наготове стоял десяток лучников. Не доезжая до юрты шагов пятьдесят, всадники спешились. От них отделилось пять человек и пошли пешком. Метров за десять сотник перегородил им дорогу и забрал у них оружие, включая кинжалы.

К Ари-ану подошёл уже один.

– Повелитель, я хан Татбол. Мне принадлежат земли по этой реке. – При этом он махнул рукой в сторону реки, которую Ари-ан вначале принял просто за протоку.– Я преподношу тебе и эту реку, и эти земли в знак уважения, и прошу твоего покровительства надо мною и моим народом. А так же, прошу тебя принять наши дары. Они от чистого сердца.

– Если от чистого сердца, то, конечно, спасибо. Пойдём в юрту, за кумысом и мясом ты мне всё расскажешь.

Получив заверения вождя в верности, Ари-ан поставил его самодержцем, или, как говорили здесь, ханом над всеми землями и рекою Татбол, записали это в летопись похода, о чём и выдали хану ярлык – охранную грамоту. По словам хана впереди были земли и река хана Ишима. В планах Ари-ана, по-прежнему, было добраться по реке до озера Зейван, поэтому он не стал переправляться на тот берег, т.к. все следующие реки, вытекающие из Иртыша, текли на юг, т.е. приходилось бы их постоянно пересекать.

На третий день пути орда подошла к ещё одному селению. Его связывало с предыдущими двумя то, что оно, как и они, было сожжено. Но все они были не просто сожжены, а жители убиты, как это постоянно происходило при набегах, но в них у людей были вспороты животы и похищена печень. У мужчин были, кроме того, отрезаны головы и разрезаны, и опустошены мошонки. Тысячи больших жирных мух роились над телами, оставляя в них свои личинки.

– Hostis generis humani (враг рода человеческого).– Прошептал Ари-ан, а громче произнёс.– Поклонники Вельзевула. Этого жалкого подобия Люцифера и Сатаны. Калигастия, подобно дьяволу, навязывает людям человеческие жертвоприношения. Арагон, пошли тумен на ту сторону реки. На два дня пути вниз и до реки хана Ишима очисть землю от этих нелюдей, от всех приспешников Люцифера. Пленных не брать. Никого! Урук, то же самое, но только на север. Твой тумен пропустит орду и пойдёт за последними обозами. Мелкие отряды кочевников могут неожиданно налетать и убивать тягловых животных. Придётся бросать груз, ведь наши табуны гонят в стороне. Не будем им ничего дарить. Единственный подарок, который я могу им сделать, – это быструю смерть. Найдите кого-нибудь, кто сможет объяснить смысл этих зверств.

– Джак-ши,– сказал Тор, подводя своего коня ближе,– наверное, я смогу объяснить. Мой отец рассказывал, что давно, ещё до моего рождения к кострам нашего племени вышли измождённые голодные люди. Они говорили на незнакомой речи. Все были рыжеволосые, как половня в костре. По их жестам Старейшины поняли, что они спасаются бегством, и прибыли с далёкого северного берега, т.к. вблизи таких огненноволосых никогда не было. Они прижились, хотя многие и жили поодаль от нашего рода. Среди них было много гордых воинственных людей. Со временем часть этих семей ушла на восход солнца. Они хотели основать свои земли, не подконтрольные нам. У них как раз и был обычай жертвоприношений. Отрубленные головы они разбивали своими каменными топорами, а мозги выкладывали на жертвенный камень. Принося в жертву своим богам печень врага, они съедали её, называя себя сыроедами. Яички мужчин они также съедали, восстанавливая силы после набегов. Тогда вокруг нас было много врагов, поэтому Старейшины смотрели сквозь пальцы на эти ритуалы.

– Понятно. Они не смогли перейти через горные перевалы и мигрировали на юг. Теперь они гадят здесь. Но всё равно надо найти местных и уточнить у них. Подробности нам не повредят.

На вечернем отдыхе Арагон привёл в палатку Ари-ана двух местных пареньков не старше десяти лет. Один из них был в окровавленной рубахе, из дыр которой виднелись концы полос холстины, использованной в качестве бинта.

– Что за мальцы? Что натворили?

– Джак-ши, они ничего не натворили. Это единственные, кто уцелел из большой деревни на юге, в одном дне пути отсюда. Всё, как и в других селениях. Вот только эти совсем белокожие, как – будто из Гардарики.

– Ну, здравствуйте. Как зовут вас? Откуда вы? Что произошло? Рассказывайте.

– Дяденька вождь, – начал говорить раненый подросток,– меня зовут Твердокамень. Я могу камнем сбить и сусла у норки, и птицу в траве. А это мой друг Зорко. От его взгляда не скроется даже мышь в траве. Мы живём в деревне Избор, что на небольшом озерце Ильмень. Из племени полян мы. Так называли нас наши Старейшины.

– И откуда же вы здесь взялись?

– Не ведаю, дяденька вождь. Но, когда я родился, наш род давно уже здесь жил.

– Понятно. Дальше.

– А дальше, три дня назад прискакал дозорный и сказал, что на юге идёт орда половцев. Идут на восток, но отряды рыскают вокруг и могут наскочить на нас. Старейшины приняли решение послать воинов проследить за половцами и, в случае чего, принять бой. Только наши воины ушли, а тут налетели на деревню печенеги.

– Так, стоп, а это кто?

– Старейшины рассказывали, что очень давно пришли с севера люди с огненными волосами. Тогда нас здесь ещё не было. Потом они поссорились. Часть их вернулась на север. Их прозвали печенегами, потому как они вспарывают живот врагу и едят его печень, присваивая себе силу и мужество врага. Другие, которые отвергли этот обычай, ушли на запад. Земля освободилась. А тут и наши деды подоспели. Настроили деревень. Уже и городища есть. Но тут эти вернулись. Мы с Зорко на охоте были. Увидели дым над деревней. Прибежали, а там печенеги. Меня стрелой ранили, но мы убежали. Мы здесь каждую ямку знаем, каждый кустик. Больше суток отлёживался. Уж больно много крови потерял, пока спасались. К концу второго дня вернулись в деревню. А там все наши отцы лежат, стрелами побитые – в засаду попали. Потом ваши пришли. Когда наших хоронить начали, вышли к ним.

– Значит, Тор был прав. Мальцы, что говорили ваши Старейшины, где можно найти стойбище этих печенегов?

– Воины говорили, что если целую полную луну идти на восток, минуешь речку, и выйдешь ко второй большой. Там по ней вниз до городища хана Аягоза. Там он со своим братом Актогаем и сидят. Но туда и половцы пошли. Если они объединятся, много их будет. У них быстрые лошади, острые стрелы. Они кочевники.

– Мы что-нибудь придумаем. Вы посмотрите, сколько у меня воинов. Разберёмся и обидчиков ваших накажем. Тем более, я думаю, деды ваши в Гардарике жили. Тем хуже для хана Аягоза. Лошадей не боитесь?

– С чего бы? Мы хоть и не кочевники, но в деревне все мужчины воины… были.

– Вот и хорошо. Вы степь знаете. Вас пристроят в дозорную сотню. К тому же Зорко зоркий, как орёл, а это в степи важно.

Благодаря активным действиям орды, два селения были спасены от истребления, а печенеги потеряли более двухсот воинов.

Ещё через неделю Великая орда достигла земель хана Ишима. Сам хан и десятка полтора Старейшин стояли на берегу, по которому катило свои волны живое море, во главе которого стоял Джак-ши – Повелитель мира.

Метров за сто до Ари-ана хан и Старейшины склонили свои колени, показывая добровольное подчинение новому вождю.