Dядя Саша forever

– Хорошо. Попробую.

Максим, ухмыляясь дядиному куражу, дотянулся до своей удочки. Взял и, с места прикорма, перекинул поближе к коряжине.

Над лесной идиллией, раздался громкий пробковый хлопок. Терпко-винный джин, был освобождён. Дядя праздновал закольцовано, без перерывов, вывинчивая пробку из массивного штопора с режущим уши неприятно высоким звуком. После очередного победного кубка, но уже из плечисто-глиняной бутылки, перезакинул удочку в то же самое место. По воде пошла мелкая рябь.

Дядя замер, закинул голову вверх, широко раскрыв рот. Округу всколыхнул эхом животный рык. Рык даже не похожий на то, что был произведен человеческим существом. Рыбная мелюзга подпрыгнула на поверхности от мощнейшей дядиной отрыжки. Максим вздрогнул. Казалось, что даже в лесу, захрустели и осыпались сухие ветки.

– Сидр пошёл! – радостно объявил Дядя хорошо поставленным басом конферансье.

По его голосу казалось, что он облегчил тело, долгожданными родами, одновременно горделиво вслушиваясь в стелющееся эхо над озером. Максим оглянулся на лес за их спинами.

Со стороны берега потянуло промозглым утренним туманом с запахом сырости и можжевельника. Лес жил, издавал звуки. С неба послышался гул далёкого самолёта. Лещ, время от времени, качая рюкзак, ворочался внутри, шуршал пакетом. Казалось, на помосте, за спинами появился ещё один рыбак.

Дядя Саша опять вскочил с сидения, схватив рукоятку удилища, уронив при этом бутылку с вином. Максим подхватил сосуд с вытекающим зельем цвета сказочного рубина. Вернул в вертикальное положение. Дядя вываживал очередную рыбину, но уже без прежнего усилия. Всё случилось быстро. Лещ оказался раза в два меньше, и хлопал губами, пытаясь выплюнуть крючок с недоеденным червём.

– Уф! Как мы их? А, Максометр?

Максим не обижался на периодическое склонение своего имени Дядей, списывая это на возлияния и психику, покалеченную корпоративным воспитанием.

– Мы их именно так, затем и приехали.

– Погоди, сейчас всех перетягаем!

Упаковав и этот трофей к первому, Дядя опять достал водку.

Максим поморщился от утреннего несоответствия природного умиротворения и человеческого поведения. Достал, отпив немного, своего скромного спрайта из рюкзака.

Дядю Сашу лихорадило, он снова закинул удочку, попутно роняя и задевая всё на помосте. Его движения, становились беспечнее и безответственнее. Помост, ходил ходуном, нарушая утреннюю безмятежность природы. Максим тоже закинул свою удочку, переменив червя на опарыша. У него, поплавок по-прежнему был недвижим, как сооружение Эйфеля. Дядя Саша, в очередной раз, потирал руки, глядя на свою танцующую племенными плясками снасть.

– Ну вот, желтые воды Хуанхэ возвестили о прибытии своих мутных потоков, – Дядя Саша встал с кресла, расстёгивая штаны.

Максим недоуменно посмотрел на Александр Александровича. В моменте это стало похоже на бравирование молодецкой удалью. Напоминало подростков выделывающихся друг перед другом, кто может совершить более отвязанный поступок. Но других тинейджеров тут не наблюдалось, кроме перебравшего с самого утра возрастного Дяди.

– Думаю, не обидишься барышня?

– А что, есть варианты? Нет? Тогда валяйте.

– До берега, не доберусь по доскам, боюсь наебнуться, штормит нормально уже.

– Без проблем, – Максим поморщился, отвернувшись от Дяди.

– Челом бьём.

Громкий водопад вспучил воду перед помостом, запах общественного туалета, к счастью, только на мгновение, перекрыл аромат утренней лесной свежести. Процесс стряхивания, создал небольшое землетрясение на плаце. Несколько крупных кругов разошлось по воде от помоста. Последние капли мочи попали на дядин рюкзак и ручку удилища, но он сделал вид, что этого не заметил. Хотя, может и вправду не заметил. Замутнённый взгляд не мог сфокусироваться на выборе предмета, для следующего приложения сил.

– Пора нах добавить. Повысить градус нашего мероприятия.

– Дядь Саш, а почему вы такой безоглядный микс из напитков сочетаете, это же для здоровья, мягко говоря, не очень полезно? – Максим смотрел в упор в дядины залитые глаза.

Дядя потряс головой переваривая услышанное и созревая для ответа.

– Какой ты заботливый, мил человек! – Дядя Саша расцвёл от уха до уха, обнажая крепкие прокуренные зубы, глубоко засаженные в матовые дёсны.

– Реально интересно.

– Выходные такие короткие, а напитков так нестерпимо обильно, и дарят они такие разные эмоции и впечатления, что приходится все это пытаться совместить за сорок восемь часов. С пятницы вечера до вечера воскресения.

Дядя мечтательно зажмурился, видимо о чём-то вспоминая. Громко высморкался прямо в воду, вытерев руки о штаны, прикурил новую сигарету. Сильно выдохнул дым прямой струёй по направлению Максима.

– Я, предпочитаю водку, а весь этот компот, считай некий козий компромисс, просто связь между настоящим делом, – Дядя обвёл руками торчащие из рюкзака стеклянные горлышки.

– Понятно, но зачем столько замесов?

– Как зачем? Ну, во-первых, это вкусно. Во-вторых… – Дядя задумался на короткое мгновение, видимо потеряв мысль, перевел взгляд на рюкзак.

– Вот они мои детки, принесены благодарным людом, без моего участия, не мыслящего своей никчемной жизни. Моя подпись для них, как знак качества. Пик, их затхлых жизней. Апогей моего профессионализма.

– А-по-гей, это вы про лунную орбиту? – Максим медленно растянул слово и со скепсисом кинул взгляд на форму бутылок и заковыристость названий. Такие наименования были редкими гостями даже в несанкционированных павильонах на окраинах города.

– Чего? Какую орбиту?

– Лунную. Всё проехали.

– Ладно. Во-вторых, да и вообще, нужно спешить переделать добро, а то мотор, как-то нестабильно стучит, масло подливать просит регулярно! Успеть удовлетвориться, перепробовав все подарки. Нельзя же приличных людей обидеть, когда при встрече они спросят: «Ну что, глубокоуважаемый Александр Александрович, как вам наше подношение, надеемся вы, прекрасно провели время и получили массу удовольствия в процессе употребления».

– По мне так это обидно, если ценят специалиста, зачем тогда его спаивать?

– Много ты понимаешь. Вот блядь! – чертыхнулся дядя, прикурив фильтром. Профессиональным щелбаном отправив порченное табачное изделие прямо по направлению своего поплавка. Сигарета на мгновение пропала под водой, затем вынырнула, покачиваясь на поверхности.

– Вы бы поменьше курили, а то кашляете как-то странно.

– Ты за собой, кстати, лучше смотри, эвон, у тебя там странные сношения поплавка с корягой осуществляются! Вздумал он, мое здоровье обсуждать, доктор что ли? – Дядя сделал вид, что обиделся.

   Поплавок Максима, действительно вёл себя неестественным образом, упершись краем в затопленную ветку и, как бы, не мог преодолеть барьер, на спокойной воде. Максим сидя, взял удилище. Подсекая, внезапно, получил рукоятью тупой удар в грудь. Вставая, еле удержался на ногах, чуть не сыграв в воду. Плотная леска хорошо держала сильное натяжение. Удилище вибрировало в руках Максима. Сначала, показалось, что поймал корягу. Но внутри  коряги, что-то крупное переливалось. Попеременно мелькало желтым боком.

– Что-то тяжёлое очень.

– Йопта, взял, всё-таки сучёныш! – заверещал ультразвуком Дядя Саша.

– Не говори гоп, пока не…

– Да-да, знаю, только не торопись, эта гнида сильная и хитрая, будет лесу на корягу наматывать, чтобы оторвать. А этот пень,  похоже, нам вообще не помощник!

– Ничего, еще всё утро впереди, другого поймаем.

– Ещё чего! И подсак-то просунуть некуда, сейчас упустишь, – в отчаянии заметался Дядя.

Рыба водила удилищем и напряженными руками Максима из стороны в сторону. Дядя Саша, как шелудивый пёс в приветствии долгожданного хозяина, метался по помосту, роняя кресла и рюкзаки. Коробки с наживкой были раздавлены. Ведро, с оставшимся прикормом грузно всхлипнув, ковырнулось за борт помоста. Открытая бутылка вина скатилась с помоста и, плюхнувшись в воду, поплыла.

– Может леску обрезать?

– Я тебе обрежу. Я сейчас с берега зайду, и попробую за корягу подтянуть к осоке, не зевай, сразу вытаскивай, – Дядя повернулся в сторону берега, разворачивая на ходу болотные сапоги.

– Хорошо, я понял. Давайте попробуем.

– Ебаный в ро… – запутавшись на ходу в ногах или сапогах, Дядя, неестественно взмахнув руками, рухнул прямо в воду рядом с корягой.

Дядя Саша с головой ушёл под воду. Поднявшаяся волна смыла остатки предметов, ещё не сбитых Дядей в пылу рыболовной горячки. Максим, в немом ужасе, смотрел на происходящее. Даже не понимая, что предпринять. Спасать Дядю, вещи или держать удочку.

– Хули вылупился, держи крепче, теперь наверняка достанем, раз я уже слегка подмочился.

На поверхности показалась фыркающая голова Дяди Саши. Если бы не цвет лица, на секунду Максиму показалось, что это, как в цирке, вынырнула из воды морда пожилого моржа. Перекошенное лицо было фиолетовым от внезапности принятия контрастной ванны. Широкий лист сухой осоки налип на один глаз, сделав его по-пиратски забавным. Старый морж-пират. Своими не менее фиолетовыми ластами-граблями он вцепился в корягу и поволок её в сторону берега. Работающий руками и плечами в облаке мутного озерного ила, теперь Дядя напоминал трактор. Тянущий, но застрявший сам. Натужно выкидывающий последние алкогольные пары. Ошмётки дерна, ила и грязи вырывались из-под колёс. Ползущий всеми лошадиными силами к сухой кромке берега с корягой на прицепе.

– Да бросьте вы её.

– Ррррр…

– И корягу, и рыбу.

– Бля буду, но вытащу! – рыча, последним мощным рывком, он подтащил корягу вместе с рыбой, Максимом и удочкой к самому началу мостков.

Глубоко руками нырнул в илистую жижу. Схватив поверженного противника, всего перепутанного леской, кинул на берег. Балансируя на мостках, Максим спрыгнул на берег следом. Огромная рыбина, вся в водорослях и грязи жадно раздувала жабры. Дядя, примерно в таком же озерном одеянии, сидел рядом и жадно раздувал ноздри. Максим набрав в пакет воды, сполоснул от ила улов. Линь, ярко-жёлтым блином, очень живописно смотрелся на молодой весенней траве. Максим зачарованно уставился на крупное чудо природы.

– Какой красивый.

– Килограмма под четыре, а то и больше.

– Да вряд ли.

– Точно говорю. Первый раз такую особь вижу. Свезло тебе брат. Походу царя этой лужи зацепил! – тяжело отдуваясь, сказал мокрый Дядя Саша.

Немного отряхнувшись, он зло посмотрел на рыбу.

– На-ка, сука выкуси! – он резко вскочил на ноги и сложил неприличный жест, рубанув рукой в согнутый локоть, сначала в морду рыбе, а затем кому-то абстрактному в сторону озера.

Мокрый Дядя Саша выглядел очень жалко, но злые жесты развеселили Максима. Максим еле удержался, чтобы не засмеяться.

– А теперь, Максимка, дальше сам, мне документы и бабки просушить нужно. Да и почки студить нельзя, а то в следующие выходные бухнуть не смогу, а для меня это трагедия похлеще всего на свете. Скрути тут все и подгребай к месту эвакуации, – Дядя вразвалку пошагал по тропинке, обтекая илом и хлюпая жижей в сапогах.

– Принято. Сделаю.

Вода вокруг настила и помоста была взбаламучена темными облачками ила. Из воды поднимались пузыри, к поверхности лопаясь глухим звуком. Максим, неторопливо начал собирать вещи. Выловил из воды, рядом с помостом все, до чего смог дотянуться. Достал отдельный пакет и собрал весь мусор, не успевший далеко уплыть или утонуть. Смотал удочки. Очистил от тины и ила ведро из-под прикорма. Загрузил туда линя. Линь, предательски торчал огромным хвостом, из казалось до этого, большого ведра. Оставшись удовлетворённым, прибранной за собой местностью, Максим вернулся ещё раз на помост.

– Спасибо! – отчётливо произнёс Максим.

Перекрестился. Низко поклонился озеру. Ритуал не был языческим действием, как могло показаться со стороны, просто Максиму захотелось выказать своё уважение щедрой природе за прекрасно проведённое время. Богатый улов. Может, попросить прощения за свинарник, разведённый неуёмным Дядей. Точнее, его сломанным воспитанием.

Максим принёс последнюю партию вещей к машине.

Дядя Саша спал сном праведника, со звуком храпа, выходящего за пределы салона машины. Лежал в одних трусах, наполовину испачканных засохшей грязью, на разложенном пассажирском сиденье. Во рту у него торчал потухший окурок. Его мокрые вещи и сапоги лежали на капоте. Максим покидал все в салон, багажник. Сел за руль, сдув гору пепла с сидения. Внутри жутко пахло прелостью и перебродившим алкоголем. Максим, включил обдув салона на полную мощность и развернувшись, вырулил на просёлок.

Глава 4

Английский уазик, управляемый Максимом, послушно глотал ухабы и рытвины просёлка. Желтые песочные лужи разлетались в стороны мутными каплями из-под широких колёс внедорожника. «Discovery» сохранял в покое натруженное алкоголем тело Дяди Саши. Дядя тяжело вздыхал и ворочался в беспокойном сне. Чтобы не слышать дядиных вздохов, Максим настроил магнитолу на волну спокойствия. Волну джаза. Совместимую с состоянием души после  незабываемых видов дикой природы. Одной рукой достал свой «Спрайт» и допил до дна, не отрываясь от дороги.

После первой по-утреннему заспанной деревни выходного дня началось твердое покрытие. Асфальт, постепенно превратился в раздольное шоссе. Разноцветными крышами домов замелькали хутора и деревни. В салон потянуло запахом сладкого утреннего костерка затапливаемых берёзовыми поленьями печек. Встречных машин попадалось всё больше. Народ просыпался. Люди двигались кто на дачу, кто на первый майский, особенно запоминающийся, шашлык на просыпающейся новизной природе.

Максим иногда проваливался в свои думы. Следя за дорогой, думал над сказанным Дядей, опять вспоминал фильм про охоту. Думал о рыбалке, о пойманной рыбе, иногда напоминавшей о себе шевелением слышимом даже сквозь музыку. Внедорожник цепко держал дорогу, позволяя водителю расслабиться и на краткие мгновения подумать о своём. Максим наслаждался ранним утром, вождением, наслаждался жизнью. Рядом зашевелился Дядя.

– Бля, как же соленого хочется, а лучше кваса с маринованными помидорами или перцами.

– Доброе утро!

Дядя, проигнорировав доброе пожелание, продолжал мечтать.

– Или пива с черемшой было бы неплохо. Крепкого.

Дядя Саша, почесывая в паху начал поднимать кресло. Максим посмотрел на засохшую грязь на коленках Дяди.

– Во рту просто жесть какая-то, сон ещё этот. Приснилось, что меня в Совет Директоров выбрали. Прикинь! И на этом моменте меня чуть не вырвало.

– Что же в этом плохого? Это движение вперёд, рост или нет?

Дядя Саша достал сигарету и с брезгливостью посмотрел на Максима.

– Не видел ты жизни Максимка, не нюхал корпоративных игрищ и ответственности следующей за назначением на должность.

– Всё так плохо?

– И даже хуже. Прекрасно это выглядит только в фильмах со счастливым концом, коих множество, да и то заграничных. Зажравшиеся мудаки выжившие из ума вот кто они в этих советах. Ищущие новую тупую кровь на кого можно неудачно принятые решения свалить, если что пойдет не так.

Максим посмотрел в лицо Дяди в надежде понять, серьезно он говорит или просто грубо шутит в очередной раз.

– О, матерь божья, тормози скорее, вон бабки свои помидоры выставили, я у них уже брал, кислотность и соль что надо! – Дядя Саша сигаретой указывал на табуретки, стоявшие вдоль трассы.

– Окей, – Максим включил поворотник.

Вязанки красного и жёлтого лука, банки с разными солениями, сухие березовые и дубовые веники, картошка в жестяных вёдрах, сушеные травы были заботливо и призывно разложены на светлой скатерти.

Дядя от переполнявших чувств и дикого желания, захлёбываясь слюной практически на ходу стал вываливаться из машины открыв дверь. Прямо, как и был в одних заляпанных трусах. С бурыми пятнами и отвисшими неряшливым пузырём на ягодицах. Выскочил даже босиком.

Неторопливо заглушив двигатель, Максим вышел за дядей. Дядя Саша приплясывая на месте около банок, нетерпеливо тряс одну в воздухе. Пытался что-то разглядеть в банке с помидорами и листьями смородины. Из промелькнувшей по шоссе белой иномарки на человека в трусах и с банкой указывал кто-то пальцем. Со стороны, такое утреннее зрелище наверняка впечатляло. Продавца поблизости не наблюдалось. Сразу за рядом табуреток начинался покосившийся забор. Ветер скрипуче играл, открывая и закрывая ссохшуюся калитку. Чёрный бревенчатый дом сохранял безмолвие. Тропинка, ведущая к дому, огибала колодец-журавель. Такого же чёрного закопченного годами цвета, как и дом. Дядя продолжал трясти банкой, как дикарь бубном. Он не мог отвести взгляда от содержимого. Из дома по-прежнему никто не выходил.

– В жопу! Короче, подрываемся!

Воровато оглянувшись по сторонам, Дядя с банкой в руках побежал к машине. При этом дополнительно схватив подмышку два веника. Максим, опешив от дядиного поведения, стоял в нерешительности.

– Вы куда?