Помоги проекту - поделись книгой:
И когда шведский государственный совет осторожно напомнил своему королю, что, мол, война — дело дорогое, что, мол, страна уже не может содержать такую большую армию и оплачивать действия сразу против двух стран — России и Польши, то король насмешливо ответил государственному совету, что будет воевать сколько понадобится для окончательного разгрома противника.
Воевать он умел. В декабре 1701 года он атаковал польскую армию короля Августа. У Карла было несколько сотен солдат. У его противников — несколько тысяч.
И польская армия была разгромлена…
Став хозяином Польши, разбив саксонцев, Карл объявил, что не считает больше Августа польским королем.
Полковнику Шлиппенбаху с несколькими полками он приказал устроить недалеко от Пскова — на русской границе — склады продовольствия для будущего похода на Москву.
Петр предложил Карлу мир. Шведский король ответил, что подпишет мир только в Москве и уж никак не с Петром…
Петр готовился к борьбе длительной и смертельной.
В Европе между тем разгорелась война, которую историки называют войной за Испанское наследство.
Война между французским королем Людовиком XIV и австрийским императором началась еще в начале 1701 года — в Северной Италии. Но только в середине 1702 года, когда на стороне Австрии выступили Англия и Голландия, война охватила всю Европу.
Дело было в том, что умер испанский король Карл II и завещал свои владения внуку Людовика XIV — Филиппу Анжуйскому, Испания в то время владела Нидерландами, Южной Италией, значительной частью Северной Италии, островами Сицилией и Сардинией и обширными территориями в Америке.
Людовик XIV, вынудив Карла II отдать Испанскую империю Филиппу Анжуйскому, фактически распространил свою и без того огромную власть и на все испанские земли. Австрия, Англия и Голландия ни за что не желали допустить такого усиления Франции, которая, объединив свою армию с испанской, стала бы хозяйкой Европы.
Армии союзников, которыми командовали замечательные полководцы принц Евгений Савойский и английский герцог Мальборо, стали теснить французскую армию. Но Франция была сильна. Война затянулась на многие годы.
Война шла и на суше, и на море. Так что сильнейшие европейские державы никак не могли вмешаться в борьбу России и Швеции ни на той, ни на другой стороне.
Петр был этим обстоятельством весьма доволен. Он опасался, что морские державы Англия и Голландия не захотят, чтобы Россия утвердилась на Балтике и стала конкурировать с ними. «Хоть бы подольше продлилась», — писал он о европейской войне.
Несмотря на нарвское поражение Петр приказал Шереметеву не ждать новых нападений шведов, но действовать против них решительно и энергично.
Летом 1701 года русские кавалерийские отряды несколько раз совершали рейды в Лифляндию, где стоял уже произведенный Карлом в генералы Шлиппенбах с семитысячным корпусом. Отразив очередной налет русского отряда, Шлиппенбах привел свои полки к деревне Эрестфер в 50 верстах от границы и встал там лагерем.
В декабре Шереметев узнал от захваченного в плен шведского драгуна, что шведы, расположившись на зимние квартиры, разместили полки по разным деревням. Шереметев решил напасть на Шлиппенбаха.
Зима была морозная и снежная. Дороги заметены. Но Шереметев собрал две тысячи саней и посадил на них свою пехоту. Драгунские части и вспомогательная конница — казаки, калмыки, татары — двигались за санным поездом. На санях везли и 15 орудий.
Появление русских войск было для Шлиппенбаха полной неожиданностью. Он не сразу понял, что имеет дело с целой армией, и выслал вперед небольшие отряды, которые были Шереметевым уничтожены. Тогда Шлиппенбах, собрав несколько батальонов, утром 29 декабря ударил на русский авангард и отбросил его. Затем он отступил, остановился в двух верстах от Эрестфера и стал срочно стягивать туда свои полки.
Но не прошло и двух часов, как показались батальоны Шереметева. Шведы снова пошли в контратаку и после жестокого рукопашного боя снова отбросили русских. И в то время как Шереметев уже потерял надежду удержаться и готов был отойти, подоспела запоздавшая артиллерия.
Развернув орудия, артиллеристы Шереметева стали бить картечью в упор по наступающим шведам. Шведы отступили.
Тогда Шереметев быстро выстроил свои смешавшиеся было полки в боевой порядок. Правым флангом командовал генерал Чамберс, левым — сын Шереметева Михаил, а сам командующий повел центр.
Первыми пошли в атаку драгунские полки Кропотова, Зыбина и Гулица. Драгуны не теряли времени на ружейный огонь — сходились вплотную и рубились палашами.
Затем двинулась пехота.
Четыре часа продолжался бой. Стало смеркаться. Шлиппенбаху доложили, что у его артиллерии осталось по четыре заряда на орудие. Русские батальоны уже обошли его фланги и вышли в тыл.
Шлиппенбах понял, что надо срочно отступать. Он подозвал адьютантов.
— Пехоте и артиллерии сниматься с позиций и отходить к Эрестферу! — скомандовал он. — Конные полки остаются на местах и сдерживают неприятеля!
Адъютанты поскакали к полковым командирам.
Но как только пехота оставила позиции и весь натиск русских пришелся на кавалерию, Карельский драгунский полк шведов, состоявший из рекрутов, в панике поскакал за пехотой. Увидев это, остальные три конных полка бросились вслед карельцам. Шведские драгуны смяли собственную пехоту и помчались дальше в тыл. Этим воспользовались кавалеристы Шереметева — шведская пехота была изрублена.
Русская конница преследовала бегущих шведов около 30 верст. Сам Шлиппенбах едва спасся.
31 декабря Петр получил сообщение о победе. Первая победа. Он так ждал ее!
— Мы можем бить шведов!
Он произвел Шереметева в генерал-фельдмаршалы, пожаловал ему орден Андрея Первозванного — первый русский орден. Все офицеры и солдаты, участвовавшие в сражении, были награждены.
В Москве в честь победы били целый день 100 пушек, гремели колокола. На Красную площадь выкатили бочки с вином, медом, пивом.
— Мы можем бить шведов!
Нарвский урок не прошел даром.
Рождение Петербурга
Весной 1702 года в спасенном от шведов Архангельске были спущены на воду два фрегата. Сам Петр руководил их постройкой.
Начался северный флот.
А с запада приходили плохие вести. Карл XII захватил столицу Польши Варшаву. Август умолял о помощи.
Ни упоенный победами Карл, ни испуганный Август не знали, что фельдмаршал Шереметев готовит новое наступление.
15 июля авангард русского корпуса прошел мимо Эрестфера, вокруг которого все еще валялось изломанное оружие, брошенное шведами в прошлогоднем сражении.
Части Шлиппенбаха отступали, не принимая боя.
Три драгунских полка под началом полковника Кропотова и вспомогательная конница — казаки, татары, калмыки — следовали за шведами по пятам, не давая им покоя.
Но вдруг Шлиппенбах остановился и быстро занял боевые позиции возле местечка Гуммельсгоф.
Для полковника Кропотова это было неожиданностью. Когда его драгуны, привыкшие к долгому преследованию, широкой рысью вылетели на равнину перед Гуммельсгофом, они, к изумлению своему, увидели стройные синие ряды шведской пехоты и на флангах кавалерию, готовую к атаке.
Кропотов понял, что отступать опасно: шведы могут ударить в тыл. Да и не хотелось отступать. Он знал, что следом за ним идет форсированным маршем Преображенский полк и два драгунских полка. Он решил атаковать.
— Начнем бой, утомим шведа, а там подойдут другие и закончат дело! — сказал он адъютанту, оглядывая с пригорка шведские боевые порядки. Кропотов был одним из героев прошлогоднего сражения, и снежное поле под Эрестфером, по которому его драгуны гнали бегущих шведов, стояло у него перед глазами. Вот бы и сейчас так!
И он приказал казацким, калмыцким и татарским отрядам отвлечь шведскую кавалерию, а два драгунских полка послал на пехоту в центре.
Один драгунский полк оставил при себе, в резерве.
Разгоряченные погоней драгуны стремительно пошли вперед, а с флангов донеслись крики и завывания калмыцких и татарских всадников, широкой лавой охватывающих неприятельские конные полки.
Но очень скоро полковник Кропотов понял, что поступил опрометчиво.
Русские драгуны, встреченные убийственными ружейными залпами и картечью, смешались. На флангах шведская кавалерия ударила навстречу нападающим, рассекла лаву и рассеяла ее.
Кропотов выхватил палаш и, приказав резервному полку следовать за собой, поскакал навстречу своим драгунам, в беспорядке отступающим. Драгуны, заметив кропотовский полк, стали забирать влево и вправо, чтобы очистить полку путь для атаки. И скоро полковник Кропотов увидел перед собой синие ряды шведской пехоты, увидел горячий блеск штыков, увидел дымное пламя ружейных залпов. Грома выстрелов он не успел услышать: его ударило в грудь, он выронил палаш и стал валиться с лошади. Он был тяжело ранен. Скачущие рядом драгуны подхватили его. Полк повернул и поскакал вслед отступающим. Шведская кавалерия преследовала их.
Узнав о столкновении своего авангарда со шведами, Шереметев немедленно послал поторопить преображенцев и драгун полковника Боура.
И вскоре гвардия и Боур столкнулись с наступающими шведами. Воодушевленные только что одержанной победой, солдаты Шлиппенбаха с такой яростью атаковали русские части, что преображенцы и драгуны, не выдержав натиска, стали отступать. Обоз, идущий за преображенцами, несколько знамен, пять орудий оказались в руках шведов.
Шереметев, не слезая с коня, все ускорял движение остальных полков. А их было еще немало. Он не хотел больше повторять свою ошибку — пускать армию в дело по частям.
Наступающие шведы наткнулись на три пехотных полка и остановились. Перестроившиеся преображенцы, драгуны Кропотова и Боура и свежие русские части, еще не участвовавшие в сражении, стали охватывать фланги Шлиппенбаха. Расстроенная во время преследования шведская кавалерия, контратакованная русскими драгунами, как и при Эрестфере, в панике смяла свою пехоту.
После этого началось истребление корпуса Шлиппенбаха.
Победа была внушительнее, чем при Эрестфере.
Дав солдатам отдохнуть, Шереметев направил во все стороны по Лифляндии летучие отряды — собирать контрибуцию, жечь города, разрушать укрепления. Он не собирался закрепляться в Лифляндии и хотел оставить шведам разоренный край.
Но за десять дней до сражения при Гуммельсгофе под польским городом Клишовом сошлись тридцатитысячная прекрасно обученная и вооруженная саксонская армия, подкрепленная польскими ополчениями, и значительно меньшая армия Карла XII. В коротком бою Карл разгромил и разогнал саксонцев и поляков. Он захватил не только всю артиллерию Августа, но и его воинскую казну и даже его столовое серебро.
Август с небольшой охраной ускакал с поля битвы в одном камзоле.
Вся Польша оказалась в руках Карла. Немецкие князья и австрийский император, у границ которых стояла теперь шведская армия, были в большом страхе.
Карл XII казался непобедимым.
В сентябре 1702 года Петр пошел к крепости Нотебург.
Крепость эту построили еще в XIV веке новгородцы для защиты своих владений на Ладоге от шведов. Многократно Орешек, как он тогда назывался, выдерживал осады. Но в 1611 году шведский полководец Делагарди захватил его.
С тех пор Орешек под именем Нотебурга стал шведской крепостью.
Нотебург защищало 450 солдат при 142 орудиях.
Петр стянул к Нотебургу больше 15 000 человек и сильную артиллерию. Лошадей было мало, и солдаты тащили пушки сами.
Началась правильная осада с устройством траншей и мощных осадных батарей.
Прозрачным сентябрьским утром Петр вместе с бомбардир-поручиком Александром Меншиковым смотрел с берега Невы на Нотебург. Крепость стояла на острове.
Серые невские волны казались светлее от бледно-голубого осеннего неба. Из-за леса поднялось солнце, и река засверкала, слепя глаза.
Темные могучие стены Нотебурга были теперь окружены серебряным сиянием воды.
Слабо плескались у низкого, поросшего осокой берега маленькие волны, и металлические звуки доносились иногда из русского лагеря. Там заряжали пушки.
— Ишь красота какая! — усмехнулся в усы Меншиков. — Как в бабкиной сказке. Ничего, скоро мортиры ударят, красоты поубавится.
— Без лодок нам до шведа не добраться, — сказал Петр. — А лодки с Ладоги вести водой мимо их пушек немыслимо. Сколько потопят!
Царь махнул рукой офицеру. Тот понял и быстро развернул перед Петром карту.
— Смотри, — сказал Петр Меншикову. — Вот тут просеку прорубим и лодки волоком вытащим…
— Тяжко! — засомневался Меншиков.
— Тяжко?! — зло обернулся к нему Петр.
Меншиков умолк.
В тот же день между Ладожским озером и Невой начали прорубать трехверстовую просеку. А когда прорубили, солдаты, скинув мундиры, обдирая ладони о жесткие веревки, поволокли тяжелые лодки посуху.
Петр тоже впрягся в одну из первых лодок. Перекинув веревку через худое плечо, он шел, как бурлак, наклонившись вперед и опустив голову. Но при этом он искоса рассматривал лица ближайших солдат… Труд был тяжелый — не всякая лошадь потянет. И солдаты смотрели сурово, иногда угрюмо, но ни на одном лице не видел он отчаяния и озлобления.
Странное дело, как отличались лица солдат от лиц мужиков, которых по его приказу сгоняли строить крепости, города, укрепления. Мужики чужую им, непонятную работу делали, проклятую, ненавистную работу. А солдаты — хоть и тяжкую, но свою, необходимую. Солдаты ему верили и готовы были терпеть с ним все лишения.
За 24 часа в Неву переволокли около 50 лодок. И сразу же начали обстреливать крепость. Десять дней не переставая били пушки и мортиры. Прав был Меншиков: красоты поубавилось. Орудийный дым и дым от пожаров в Нотебурге застилал берега реки, заслонял солнце. Нева снова стала свинцовой. В стене образовался большой пролом.
Штурм начался 11 октября.
Рано утром артиллерийский огонь прекратился, и лодки с добровольцами из разных полков ринулись к острову. Солдаты гребли бешено, стараясь поскорее добраться до песчаной полосы у крепостных стен. Гремели шведские орудия. Поплыли по воде обломки лодок и темные кровяные пятна… Но передовые отряды уже достигли острова и ринулись в пролом.
Впереди добровольцев гвардейского Семеновского полка бежал к стенам подполковник князь Михаил Голицын. Высокий, худой, он бросил в ножны свою офицерскую шпагу и схватил ружье убитого солдата. В смертельном рукопашном бою, который ждал семеновцев, со шпагой многого не сделать…
Поделиться книгой: