Помоги проекту - поделись книгой:
Кристина, давясь смехом, что-то написала. Данила задумался. Вдруг его лицо стало серьезным… Когда он закончил, он дал ей:
– Читай?
– Почему я? Хотя…
– Я, пожалуй, пойду, – Данила понял, что она поняла.
– Подожди. Я. .. я это… типа… не стану тебя посылать.
– Но мое проклятье…
– Ты был прав, у меня неправильный приворот.
– Я рад.
За столом царило напряженное молчание.
– Я слышала, ты дружишь с голубем? – вдруг спросила мама, – Не дружи с голубем. Они отнимают магическую силу.
– Во-первых, он не голубь, а мальчик, которого превратили в голубя, во-вторых, я с ним не дружу, а общаюсь, в-третьих, он хороший и не станет забирать у меня силу.
– Во-первых, неважно, как он стал голубем. Во-вторых, не цепляйся к словам, в-третьих, он не намеренно у тебя крадет силу, просто у них природа такая. Нет, конечно, если для тебя эта дружба важней…
– Мы не друзья и вообще не лезьте в мою жизнь! – наверное, в первый раз в своей жизни повысила голос на мать Кристина и побежала к себе в комнату.
«Она сказала, что он высосет мою силу. А вдруг и вправду. Зачем ей врать, он действительно… Она ведь потеряла когда-то свою силу, – страшная-страшная мысль поразила мозг Кристины, – Больше нельзя общаться с Данилой». Она взяла красный фломастер и одним резким движением вывела: «Забудь дорогу сюда». Она вытащила из стаканчика уже почти белую хуба-бубу и стала ее лихорадочно жевать. Она налепила листочек на окно и залезла под кровать (она не смогла бы не открыть окно, зная, что он ее видит). Через полчаса появился он. Минут двадцать он долбился клювом, хлопал крыльями и громко пищал, а потом улетел. Камень с души.. Нет, гиря на сердце…
Как обычно вся вторая смена столпилась у школы, ожидая, когда откроют двери.
– Эй, девчонки, вы окружены, – сказал самый шубутной мальчишка из их класса, у него в руках было игрушечное ружье.
– В тринадцать они еще такие дети, – Люда манерно закатила глаза.
– Это пневматическое ружье, им можно человека убить! Всем лежать, – мальчишка выстрелил в небо.
В ту же минуту на асфальт упала белая птица с огромной раной на груди. На минуту все замолчали.
– Урод, ты убил моего голубя! – Кристина набросилась на одноклассника.
– Я нечаянно…
– Ненавижу тебя, лучше бы ты выстрелил себе в глаз!
Кристина взяла в руки когда-то такое теплое тело и тихо заплакала. К рукам прилипли белые перья. Детям стало неловко, и они поспешили отойти, подошла лишь Катя.
– Не плачь, на небесах ему лучше…
– Да что ты понимаешь? Он был моим единственным другом.
– Ему сейчас хорошо, просто уходит проклятье. Он мне рассказал!
– Тебе не понять, у тебя нет, и никогда не будет друзей!
– Это у тебя не будет друзей, тебе вообще никто не нужен! Ты, кажется, хотела заобщаться с Людой? А это так просто было сделать. Смотри!
Катя встала на крыльцо и стала что-то искать в своем потрепанном ранце. Она достала ту самую пачку, которую когда-то ей отдала Кристина. Катя вытащила сигарету и чиркнула спичкой. Все выпучили полные удивления глаза. В этой школе никто никогда не курил на крыльце.
– Что это такое? – всплеснула руками Ирина Ивановна, которая всегда подходила к школе в это время. Она стала отчитывать Катю, а та, не реагируя ни на что, продолжала вдыхать дым, растлевающий молодые души. Ирина Ивановна выхватила сигарету и затоптала ее. Открыли двери, дети, потрясенные смелым поступком девочки, стали несмело вливаться в школу. Люда легко дернула Катю за рукав:
– Круто, – ее глаза до краю наполнило восхищение.
А Кристина испачкала всю свою золотую куртку еще теплой кровью. «Это был единственный человек, которого я любила, Господи, как ты жесток!» Она посмотрела на руки: «Белые перья на ладонях. Лучшего друга больше нет! Кстати, хорошо придумано. Да, отличное начало для сочинения. Это будет красивое сочинение. То было слишком сухое. Возможно, Ирина Ивановна подумала, что я черствый человек, теперь она увидит, что это не так. И про Маяковского ничего писать не надо будет… – Кристина представила, как завтра, смущаясь, рассказывает Даниле о том, что писала о нем сочинение, как он краснеет, – Стоп! Он больше не постучится в окно и никогда не покраснеет. И никогда ничего не скажет. Жизнь остановилась. Лучшего друга больше нет. Только перья на ладонях»…
Синее око
Мой друг жил в маленьком старом покошенном домике. Это было существо добрейшей души. Он никогда мне не отказывал, если я о чем-то его просила, и никогда не злился, если я глупо подшучивала над ним. А когда я стояла очень близко, нервная мышца предательски подрагивала на его щеке. Циклоп каждое утро приносил мне молоко. Со временем я так страстно полюбила молоко, что перестала представлять свою жизнь без него.
Наши утра всегда начинались с кружечки горячего кофе и светских бесед типа:
– Циклоп, что ты собираешься сегодня делать?
– Забор красить.
– Какой краской?
– Синей.
– А мне не покрасишь?
– Угу, – по лицу Циклопа расплывалась в такие моменты блаженная улыбка.
И, когда я, уставшая и замученная, возвращалась в такие вечера с пар, мой забор был покрашен ровно и аккуратно, свой же Циклоп домазывал как попало. Я прыгала ему на плечи и целовала в рог.
– Я тебя обожаю, спасибо!
Циклоп от неожиданности наступал в ведро с краской.
– Тебе нравится, да… – его морщинистый лоб и впалые щеки приобретали цвет советского флага.
Жили мы, жили, вроде бы было все в порядке, но однажды Циклопу захотелось посмотреть университет. Он тогда подошел ко мне, бледный с горящим глазом, и, теребя грязный носовой платок, стал объяснять, что старая усталая ведьма из соседнего бора сказала ему, что не будет у него в жизни счастья, если он не наведается в университет.
– Ты что, упал, у нас же пропускной режим! – отнекивалась я.
– А я спрячусь у тебя в кармане.
Я оглядела это чудовище двухметрового роста и представила себе этот кармашек.
– Не веришь? – спросил Циклоп.
– Не верю, – ответила я.
Кряхтя и краснея всем телом, включая синий глаз, циклоп стал сжимать себя обеими руками, и, в конце концов, скатал из себя колобок величиной с кулак.
Я положила Циклопа в карман огромных штанов.
Когда я поставила его на стол, однокурсники стали смеяться.
– Зачем тебе этот уродец? – спрашивали меня, а мне было неловко, потому что он все слышал.
Я попыталась извиниться, но он сказал, что не обиделся и сел на заднюю парту. Я всю пару не оборачивалась, но мне сказали, что он сидел и эти полтора часа, не отрываясь, смотрел на меня.
Циклоп ходил со мной в университет до пятницы, пока одна преподша (такая страшненькая старая дева с маленькими зелеными глазами) не сказала, что Циклопам в университете не место.
Я любила его как лес, как небо, как свои волосы. Но… в моей жизни появился Аполлон. Когда я шла по тонкой тропинке к озеру Нежности, дорогу мне преградил белый конь с красивыми изящными крыльями. Я подняла взор и уперлась в черные, как душа самой злой Ведьмы, глаза. Светлые крупные кудри падали на высокий гладкий лоб. Конь встал на дыбы. Я вскрикнула. Всадник успокоил его и легко спрыгнул:
– Мой конь не может выносить вашу красоту. Кстати, моё имя Аполлон, будем знакомы, – сказал он и поцеловал мою руку.
– Меня зовут, – я хотела представиться, но Аполлон прервал меня:
– Не говорите мне ваше имя, вы на всегда останетесь для меня Прекрасным призраком этого леса.
Он проводил меня до озера Нежности и сказал, что завтра будет ждать меня на этом же месте.
Циклоп сразу заметил, что во мне что-то изменилось. В тот вечер в основном говорил он, а я улыбалась и смотрела в усыпанное белыми звездочками небо. Циклоп, видимо, что-то заподозрил, замолчал, побледнел и пошел домой.
Наши встречи стали чаще и дольше. Я забыла о том, что в мире существует еще что-то, помимо его глаз. Он говорил, что не может отыскать на небесах самой яркой звезды, потому что она находится внутри меня. Он говорил, что без этих встреч солнце перестанет быть золотым, а трава зеленой. В хмурые дни он говорил, что небо обиженно спряталось за белую дымку, потому что завидует цвету моих глаз. Он говорил искренне и страстно. Я поняла: он влюблён.
Понять, что в первый раз в своей жизни ты любишь и любима. Понять, что лучший в мире человек у твоих ног… Понять, что ты родилась, для того, что бы когда-нибудь пережить то, что переживаешь… Это значит понять, что ты счастлива.
Мы гуляли по Розовому саду. Он коснулся моего платья (я накупила лучшего нежно-лилового атласа, и Циклоп за ночь смастерил мне его). Мне почему-то стало страшно, и я отодвинулась. Он сказал:
– Не бойся, это не страшно…
Это действительно оказалось не страшно, хотя усталая Ведьма из соседнего бора всегда твердила, что хуже этого может быть лишь смерть.
Утром, еще не оправившись от поцелуев, я возвращалась домой. Мне не было стыдно ни за что. Даже за то, что в последнее время я зашила все карманы… Циклоп мне, конечно друг, но…
У входа в мой дом лежало три предмета: баночка молока, огромное синее око и записка.
«Нимфам нужны Аполлоны… – я горько усмехнулась, я немереное количество раз объясняла Циклопу, что я не Нимфа, просто у меня ухоженные волосы, – Мои вещи уместились в узелок из косынки. Я счастье отыщу и вслепую, да вот другую не отыщу. Пусть мой глаз хранит тебя зной ли будет сушить твои губы или дождь щекотать коленки, от умных врагов и притворных друзей, от слез, без которых никак не получается, от улыбки для услады чужого самолюбия…»
С Аполлоном мы вскоре расстались (это было обоюдное желание, и я уже почти не жалею). Тихими зимними вечерами я смотрю на этот синий глаз и думаю: «Око, ты спасаешь меня от всех несчастий и бед, но как я мечтаю вернуть тебя твоему хозяину». Циклоп, когда ты придешь за своим глазком и мной? Я больше не могу жить без той нервной мышцы, предательски подрагивающей на твоей щеке, неловкой улыбки и теплого молока по утрам…
Тот, кого ты осчастливишь…
В одном королевстве жил Чародей. Чародей был стар – стукнуло ему месяц назад 90 лет. Сначала он пытался заниматься целительством, но у него ничего не выходило – плохой был чародей, хотел было научиться гадать, но в этом любая бабка из любой хаты могла его переплюнуть. Привороты и порчи насылать он не собирался, так как позиционировал себя добрым волшебником. А был он всего лишь упорным неудачником, который вот уже двадцать лет старался смастерить чудо. Двадцать лет назад умерла у него жена – женщина склочная, скверная, много его кровушки выпила, но без нее его жизнь опустела. В день ее похорон пообещал Чародей, что, пока он не сотворит настоящее чудо, на тот свет не отправится. Другие Чародеи в других королевствах чудеса как на конвейере выпускали, а над ним все смеялись. «Нет, – говорили, – таланта у тебя к чародейству». И чем чаще он это слышал, тем глубже становилось его желание доказать, что и он не хухры-мухры, а что-то еще стоит.
Видимо, дожил бы наш Чародей до наших дней, если бы добрый ангел на небесах ни пришел к нему во сне.
– Я могу помочь тебе, Чародей, – сказал ангел, и сердце старика забилось быстро-быстро, – купи на Большом базаре соль, молотый кофе и смешай с золой, если смесь порозовеет, ты получишь волшебный порошок. Дальше ты должен будешь найти самого несчастного человека в королевстве. В миг, когда ты рассыплешь порошок перед ним, самый несчастный человек обретет счастье. Это будет твое чудо.
– А как я узнаю, что этот человек действительно самый несчастный в королевстве?
– Слушай свое сердце.
Проснулся Чародей, почесал в затылке:
– Как же кофе, смешанный с золой и солью может порозоветь? Приснится же такое, – сказал он себе.
Но, как бы ни был велик его скептицизм, на Большой базар он все же отправился. Надо сказать, что королевство это было продвинутое и очень большое на то время (наверное, с город Владивосток). Купил Чародей кофе, соль, смешал с золой и… порошок действительно порозовел. Стал вспоминать Чародей свою жизнь: как жена его за бороду таскала, как сеял хлеб и ходил в лес по грибы, как все семеро его ребятишек ушли на Седьмой Великий бой и не вернулись… Вроде, и прожил жизнь неприятную, даже мучительную, но уходить на тот свет не хотелось – знал Чародей, где живет самый несчастный в королевстве человек. Это был солдат Бравого Клинка, который из Десятого Великого Боя вернулся без рук и без ног, вернее, не вернулся, а его вернули. Жил он на соседнем холме, до которого пройти-то надо было несколько хат. Отправился в дорогу недальнюю Чародей. По пути ему встретилась Баба с ведрами, до краев полными воды. Шла Баба, спотыкалась, материлась…
– Здравствуй, Баба, – сказал Чародей.
– Здравствуй, Чародей-неудачник, а что это тебе дома не сидится? Старый ты, ходишь, ноги трясутся.
– Дура ты Баба, помолчала бы. Мне ангел дал задание: разыскать в королевстве самого несчастного человека и сделать его самым счастливым. У меня волшебный порошок есть.
– Ну, коль ты не врешь, а порошок твой действительно волшебный, а не как все твои чудеса, ты этого человека нашел. Вот у меня муж пьяница, дети двоечники. Сын только и делает, что голубей гоняет, а дочь уже с мальчишками целуется…
– Нет, Баба, если бы мне надо было найти самого глупого человека, я бы его уже нашел в твоем лице.
– Почему это? – обиделась Баба.
– Так ты счастья своего не понимаешь, если бы твой муж не был бы пьяницей, а дети двоечниками, кому бы ты трехэтажные маты говорила?
– И то верно, – сказала Баба, засмеялась и пошла легко, не спотыкаясь и не матерясь.
Прибыл Чародей в хату Солдата Бравого Клинка. В его хате было так чисто, что Чародей смутился своей старой изношенной одежды. Встретила его женщина с милым лицом, нежной улыбкой и золотыми вьющимися волосами, раскиданными по хрупким плечам. Чародей ввел ее в курс дела. Она вынесла на руках солдата. К солдату подбежала рябая девчушка и спросила, не хочет ли папа меду, солдат сказал ей, чтобы ела мед сама.
– Конечно, ты прав, Чародей, что зашел именно сюда, – сказала жена Солдата, – мой муж самый несчастный человек в королевстве, потому что у него нет рук и ног, и он не может больше бить врага и показывать свою солдатскую удаль.
– Замолчи, женщина, – сказал солдат, – это она самая несчастная в королевстве, потому что ей теперь всю жизнь придется ухаживать за мной, безруким, безногим человеком. Одно слово – человек…
Поделиться книгой: