Соседи. Мир за стеной

– Спасибо на хлеб не намажешь. Должен будешь. До связи.

Пелевин – бывший, военный врач, который прошёл ни одну горячую точку, с виду был очень грубым и чёрствым мужчиной, но на самом деле являлся человеком широчайшей души, в чём Орлов в очередной раз убедился в начале седьмого утра.

– Отпустил? – взволновано спросила мужа Оксана, едва тот прервал связь.

– Да, – закивал Евгений Петрович, задыхаясь в новых раскатах кашля.

– Вот и хорошо! Я сама увезу мальчиков в школу и приготовлю завтрак. А пока заварю тебе жаропонижающий порошок. Тебе нужно выспаться, дорогой. Сон – лучшее лекарство.

– Так моя мама говорила, – Орлов лёг в кровать, по горло, укутываясь в одеяло, – это я ещё помню.

– Сирота ты моя, казанская, – вздохнула Оксана Богдановна, зная детдомовское прошлое своего мужа, – спи. Я всё принесу.

– Оксана Богдановна…

– Что, Евгений Петрович?

– Поменяй свой телефонный агрегат. Связь он уже не держит – одни помехи и скрипы. Говорить невозможно.

– Хорошо. Выброшу на днях и куплю новый аппарат, – Оксана согласилась на обновку только потому, что не хотела спорить с больным мужем, расстраивая его.

– Люблю тебя! – зажмурив глаза, шепнул мужчина, понимая, что счастлив, несмотря на болезнь.

– И я тебя люблю. Всей душой, мой родной!

Жаропонижающее средство подействовало как снотворное. Проснувшись в двенадцать часов дня, чего не случалось с Евгением Петровичем уже пару лет, сонный мужчина ошарашено сел на кровати, рассеяно оглядываясь по сторонам.

Судия была пуста. Это и немудрено – жена, и дети уже давно занимались ученическими делами, каждый на своём месте. От тишины заложило уши. Очень давно, примерный семьянин Орлов не оставался наедине с собой.

Самочувствие было просто замечательным. Будто и не было этого ночного приступа кашля и температуры. С удивлением проанализировав своё текущее, абсолютно здоровое состояние, Евгений встал, проследовав в угол помещения, который выполнял функцию кухни и, нажав на чёрную кнопку, включил чайник.

– Везде Саша таскается со своим ноутбуком! – проворчал вслух Орлов, – и сюда принёс.

На обеденном столе, чёрный и безмолвный, стоял небольшой ноутбук старшего сына. Евгений Петрович искренне верил, что у членов семьи Орловых нет тайн друг от друга, поэтому был нисколько не удивлён, когда при нажатии клавиши «пуск», умная машина зашелестела вентиляторами охлаждения, выдавая экран приветствия. Никакого пароля на ноутбуке сына не стояло, поэтому Евгений, ощущая лёгкий стыд за свои действия, мельком пролистал диалоги сына в одной из социальных сетей и, не выявив ничего подозрительного и опасного, уже хотел придать компьютеру прежнее положение на столе, как вдруг рука сама собой потянулась к строке поиска в браузере.

– Так, – первая, литровая кружка кофе, благодаря действиям Орлова, возникла на столе, рядом с персональным компьютером, – как звали того человека из сна? Михаил Александрович…

Орлов глубоко задумался, выискивая идеальный алгоритм поиска. Как и всегда, при решении особо трудных задач, врач предпочитал размышлять вслух:

– Хорошо. Давай предположим, что он реально существовал и являлся владельцем квартиры. Поэтому я могу ввести в поисковую строку имя и отчество – Михаил Александрович, сузив регион поиска до Иркутска… нет! До улицы, где располагается наша новая квартира. Итак, посмотрим.

Орлов отхлебнул кофе, набирая первый запрос. Браузер мигнул, выдавая на белое полотно листа, целую череду ссылок, которые вели в социальные сети, контакты которых никак не могли принадлежать искомому лицу.

– Хорошо, – удовлетворённо закивал головой Евгений Петрович, – отрицательный результат – тоже результат, – он осторожно пригубил кофе, и откинулся на спинку стула, уставившись в своё отражение на натяжном, белом потолке.

Михаил Александрович явно не существовал в современности. Но что если он существовал в прошлом? Мысль, естественным образом, вошла в голову человека, крайне далёкого от мистики, и с каждой секундой всё больше укрепляла свои позиции.

– Так. Давай тогда плясать от места поиска. Посмотрим историю дома, – Евгений застучал по клавишам, формируя новый запрос, – дом построили относительно недавно. В 1988 году… Так…

Глаза Евгения Петровича бегло побежали по новым ссылкам, среди которых он выбрал одну, ведущую в архивы ИГУ (Иркутского государственного университета), в самые недра исторического факультета.

– Бинго! – врач заулыбался, понимая, что попал в точку.

Уже более уверенно отхлебнув немного остывший кофе, Евгений Петрович погрузился в чтение статьи, которую написал один из преподавателей института – кандидат исторических наук, Лиманович Александр Сергеевич в том же году, что и был построен дом, в котором располагалась новая квартира семьи Орловых.

Статья была написана в свободном стиле. Скорее всего, неизвестный Евгению Петровичу, научный работник, просто фиксировал свои размышления, не думая, что кто-то, когда-то это будет читать.

Лишь полностью вчитавшись, Орлов понял, что перед ним обычное письмо без адресата.

«По меркам истории, человек, на Иркутской земле был всегда. Мы часто находим стоянки древнего человека на территории Иркутска и вокруг него. Посредством радиоуглеродного анализа мы имеем возможность примерно предположить возраст предметов и костей животных, найденных на раскопках. До сегодняшнего дня, самым древним местом обитания человека, считалась найденная нами стоянка на берегу Байкала. Подъёмный материал в этом месте, достигал возраста сто тысяч лет! Но то, что нашёл я неделю назад, дорогой мой друг, не вписывается в никакие рамки! Древний некрополь, возрастом более ста двадцати тысяч лет, в исключительной сохранности, был обнаружен мною, когда рабочие вызвали нас, при закладке фундамента на улице Бабушкина, выкопав окаменелые останки и предметы, явно религиозного предназначения! Да, мой дорогой товарищ! Религия, чей возраст никак не менее ста двадцати тысяч лет! В голове не укладывается…

Мы добились разрешения от администрации, на полторы недели приостановить работу в данном районе. Со своими студентами, я буквально вскрыл землю рядом со стройкой, одновременно прорабатывая несколько шурфов. Работать приходилось и под светом фонарей. И ценнейшие находки не заставили себя ждать! Скорее всего, продолговатый камень, что я показывал тебе, является макетом черепа, но весьма странной формы. Время обезличило его, вынуждая нас ныне только предполагать, кто был изображён посредством каменной головы. Но одно обстоятельство, воистину, безусловно – мы в шаге от сенсации. В шаге от того, чтобы вся общеизвестная история была переписана здесь, в городе Иркутске!

С великим уважением, кандидат исторических наук, тов. Лиманович»

– Интересно, – Евгений Петрович, резко отпрянул от клавиатуры и, облокотившись о холодную спинку стула, погрузился в размышления, пронзая внутренним взором толщи истории, – значит, я купил квартиру на месте древнего некрополя? Но почему тогда учебники истории, по настоящий момент не переписаны? Это бред, со стороны научного сообщества, игнорировать столь фундаментальные открытия! Это всё равно, что медицина отказалась принимать во внимание абсолютно безвредную вакцину от рака или СПИДа! Продолжим…

Сайт института был исследован вдоль и поперёк, но вот дальнейшие открытия были столь неприятными, что быстро уничтожили радость, возникшую от обнаруженного письма.

Как оказалось, данная информация была добавлена на сайт только ради того, чтобы показать преданность исследователя своей работе. Подумать только! За два месяца до смерти, кандидат исторических наук, болея туберкулёзом, занимался исследованиями! Идеальный пример советского энтузиазма учёного.

Адресата письмо не содержало, равно, как и сайт не содержал информации по дальнейшим раскопкам. Евгений Петрович не был профаном в интернет среде. Учёный человек часто искал самые новые, терапевтические статьи, читая их в оригинале на английском и французском языках.

Времени было в достатке. Понимая, что он только что столкнулся с чем-то малообъяснимым, Орлов застучал по клавишам, бегло пролистывая информационные страницы. Он верил в свою счастливую звезду и везение исследователя. И был вознаграждён за это небольшим продолжением истории.

Действительно, спустя полторы недели, рабочие продолжили стройку многоэтажного дома, похоронив своей работой возможную сенсацию.

«Ничего удивительного! Это мы умели и в Царской России, и в Советском Союзе, и при современном, демократическом строе. Знаменитая, русская безалаберность и надежда на авось» – грустно размышлял Евгений Петрович.

Он уже чувствовал себя ребенком, у которого отобрали конфету, как очередной клик по клавише компьютерной мыши, отправил его по ссылке, на московский сайт уфологов и исследователей паранормальных явлений. Врач даже презрительно скривил нос, разглядывая дизайн сайта – черепа, летучие мыши и летающие тарелки. Тошнотворный микс, для человека, чьё мировоззрение всецело принадлежало науке. Однако новая информация, найденная при помощи внутреннего поисковика, заставила его позабыть про дизайн.

– А у вас, уважаемый товарищ Лиманович, оказывается, было две жизни, – присвистнул от удивления Орлов.

Где неизвестный пользователь отрыл этот труд, опубликовав в интернете анонимно – история умалчивала. Однако оцифрованные страницы личного дневника иркутского учёного, содержали информацию, совершенно отличную от научного взгляда сотрудника института. Оказывается, кандидат исторических наук, увлекался и тем, что пытался исследовать «местные байки из склепа», в свободное время, разгуливая по самым злачным местам города с группой таких же энтузиастов, как и он.

Перечитывать добрую сотню страниц дневника не было никакого желания, однако благодаря датировке записей, Евгению Петровичу ничего не стоило добраться до самых последних, точно определив дату раскопок.

«17 июня, 1988 года.

Я всегда верил что сны – это нечто большее, чем просто пустые образы прямиком из подсознания. Уже который раз я вижу странное место не из нашей эпохи. Высокие, каменные столбы, полукругом стоят посреди большой поляны глубоко в лесу, а в их середине имеется большой камень, разрисованный рисунками, которые напоминают наскальную живопись древних людей. У алтаря много костей. Очень много – травы не видно. Здесь и бивни мамонта с их огромными черепами, и череп шерстистого носорога, и человеческие кости, разумеется.

Время от времени, пространство между столбами начинает мерцать изумрудным светом, после чего неизвестное вещество сгущается, концентрируется и из него последовательно выпадают мертвые тела странных животных и людей.

Очень редко, во снах из зелёного марева появляются и живые гуманоиды. Людьми их назвать невозможно, хоть определённая схожесть и прослеживается. Рост этих существ – метра три, по моим субъективным ощущениям. Они худы. Руки их вытянуты до колена, лица тощи, но при этом черепа их вытянуты в затылочной части. Отдалённо они напоминают странных, прямоходящих рептилий, что прослеживается в странной коже, которая, если присмотреться, сплошь покрыта маленькими чешуйками.

Как я понял визит живых гуманоидов – не более чем формальность. Они приводят религиозное место в порядок, распределяя кости вокруг. Можно сказать, что это обычные уборщики, занятые рутинной работой.

С тех пор, как я узнал о неизлечимой форме своей болезни, сны участились и стали правдоподобнее. Это трудно объяснить. Я чувствую, что моё тело угасает, иссушаемое приступами кашля, которые мне всё труднее скрыть от студентов и руководства. Одновременно с этим мой разум становиться всё сильнее, острее, объёмнее. Видимо потенциал человеческого мозга, раскрывается только на пороге неминуемого конца – обидная шутка природы, над думающим существом.

Развилось и чувство интуиции. Самое странное, что я откуда-то знаю, что это место расположено в Иркутске. Нет, не головой. Но я верю, что узнаю это место в реальности, если попаду туда. Это просто необычно!»

«22 июня, 1988 года.

Годовщина Великой Отечественной Войны и самая короткая ночь в году. Боже! Я и не знал, что мой короткий сон принесёт столько открытий! Сегодня, статичный, зацикленный сюжет появления уборщиков и трупов, сдвинулся с мёртвой точки, и на поляне, прямо на камне, появился продолговатый предмет, отдалённо напоминающий вытянутый череп человека. Нет – это не кость. Это искусная подделка под череп из камня. Тонкие узоры украшают поверхность артефакта, сливаясь в единое хитросплетение тонких линий. Череп постоянно мерцает и токи энергий, генерируемые им, втекают в алтарь с гулом и мерцанием. Странный, необъяснимый процесс.

Я подверг свой сон поверхностному анализу. Если на поляне, присутствуют столь древние кости животных, которые вымерли 30000-40000 тысяч лет назад, при этом они выглядят очень свежими, то и странный, вытянутый, каменный артефакт на алтаре минимум современник их. Минимум!

К слову, уборщики сменились. Теперь это не гуманоиды, но обычные люди, занятые работой. Неизменно присутствует только один надсмотрщик неведомой расы. Выглядят люди диковато, однако работу свою делают исправно, после чего возвращаются в мерцание портала и поляна вновь обретает статичное положение.

Помимо черепа, на поляне появился тихий и смутный голос. Не слышимый другим, он шепчет мне на языке, которого не могло существовать. Человечество, начало свой путь в освоении языка, прежде всего используя глухие, согласные. Гласные – разбавляли поток щёлкающих и шипящих звуков, и впоследствии сформировались в человеческую речь.

Здесь же, с точностью то наоборот – мягкие согласные служат окончаниями бесконечной песни слов, которые состоят из гласных звуков. Это невероятно завораживает при прослушивании!

Невероятно прекрасный сон.

Однако, при пробуждении я обнаружил, что давняя болезнь серьёзно обострилась. Моя кровать вся в поту. Горло дерёт нещадный кашель. Грудь жжёт. В мокроте обильно присутствует кровь. Благо, что к обеду, перед лекциями, вся болезнь бесследно растворилась под жарким светом июльского солнца»

«3 июля 1988 года.

Болезнь возвращается каждой ночью. Но, Господи Всемогущий! Мне стало казаться, что существо из сна, вернее его бестелесный голос, пытается таким образом наладить контакт со мной! Я начинаю понимать речь. Нет, я не могу расшифровать явно инопланетные звуки, но с каждым разом наш телепатический мост укрепляется. Я понимаю его. Назвать существо я не могу – не хватает понимания. Но одно я понял – оно, явно не из нашей планеты. Срок его жизни в бестелесной форме существования практически неограничен.

И оно страдает. Очень страдает тем, что заперто в алтаре долгие века. Я помогаю ему, сам того не желая. Пища существа – вера человека. Я чувствую, что племя, воздвигшее алтарь и приносившее жертвы во имя существа, сгинуло в череде войн и катаклизмов и поэтому алтарь, с точки зрения религии находиться в заброшенном состоянии – уборщики, независимо от принадлежности к расе, исчезли из поля зрения, равно как и поток трупов в некрополь.

Я нашёл объяснение этим метаморфозам. С каждым моим визитом во сне проходит добрая сотня (а может и тысяча!) лет. Кости сереют и распадаются в прах. Некоторые меняют структуру, взаимодействуя с каменными породами вокруг»

«7 июля 1988 года.

На алтарь упала сосна. Дёрн затапливает волнами древний некрополь-капище. Наблюдаю процесс деградации. Первая осмысленная, русская фраза, адресованная мне: «Верь…». Это прогресс, товарищи. Это прогресс!»

«15 июля 1988 года

Сенсация! Место обнаружено в реальности. Я легко узнал его, когда меня с коллегами пригласили посмотреть странные находки, обнаруженные при закладке нового здания. Время нещадно. Но в правильном расположении останков вытянутых камней, в ровном полукруге и в мелких фракциях камня, которым ныне стал алтарь, я узнал место на территории Иркутска.

Господи! История всегда привлекала меня, возможностью жить одновременно в нескольких эпохах. Смотришь на Иркутский пассажирский вокзал, и видишь, как вместо современных машин и электропоездов, к его входам подъезжают извозчики, а к перронам паровозы. Смотришь на восстановленную церковь в селе и понимаешь, что ранние Советы использовали её просторные помещения под коровники.

Но сегодня чувство раздвоенности обострилось многократно. Обычная улица Бабушкина. По соседству идут по своим делам невесёлые, современные люди. Но прямо у них под ногами, десятки тысяч лет, лежит, возможно, самое древнее кладбище на свете! При этом на этом кладбище захоронены не только люди, но и нечто большее. Возможно – самая древняя религия на планете Земля!

Моему руководству удалось на полторы недели приостановить строительные работы по моей просьбе. Я возьму всех свободных студентов, что имею. Неизвестно, смогу ли я продолжить работу позже!»

«23 июля 1988 года.

Чёрт возьми, я должен студентам как земля – колхозу! Мы, словно фронтовики, неделю в полный профиль роем шурфы, как окопы, по осколкам вытаскивая на свет осколки очень древней цивилизации. Руководство торопит меня нещадно, и я понимаю их обеспокоенность.

Продолговатый череп – вот что было моей главной целью. Я верил, что возможно, именно он сохранился за столь огромное количество лет. И я был вознаграждён за труды! В час, когда я практически отчаялся, памятуя о неизбежном начале строительных работ вскоре, я нашёл череп! Вернее то, что от него осталось. Если бы я не видел предмет во сне, то принял бы его за обычный, продолговатый валун. Я принёс его домой, сказав студентам, что хочу оставить камень в память о данном мероприятии. Почти неразличимая, зелёная аура, исходящая от камня, всё ещё присутствует, несмотря на сотни тысяч лет – чудо чужих технологий!

Сна почти нет. Но я в реальности понял самое главное! Отсутствие черт на черепе – это не следствие огромного количества лет в земле. Он оплавлен!»

«30 июля 1988 года.

Будь прокляты эти ударные, коммунистические стройки!

– Уважаемый товарищ Лиманович, советуем вам не вмешиваться в ход работ столь значимого проекта. Ваши коллеги подтвердили, что место под домом не является какой-то важной исторической ценностью. Мы даже пошли к вам навстречу и вынули из земли один из каменных столбов, поставив в парке у будущего фонтана. Чего вы ещё хотите?

Примерно это мне сказал ректор института, под давлением компетентных товарищей! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Работы сворачиваются. Прости меня, всемогущий Ата-Улан! Я не в силах что-либо им противопоставить! Глубочайшая депрессия терзает меня. Я не смог выполнить того, что обещал»

– Да уж, длинная у тебя была депрессия, – кофе стал ледяным, пока Евгений Петрович читал этот материал, иногда откидываясь на спинку стула для размышлений.

Почти полгода кандидат исторических наук не вёл записей. Но последняя, являлась ключевым моментом чужой истории.

«23 декабря 1988 года.

Моё исследование подходит к концу и оно, увы, не завершено. Болезнь и продолжительная депрессия, измотали моё бренное тело, вплотную приблизив к порогу вечности.

Череп удалось активировать, принося в жертву кошек и собак. Концентрация зелёной энергии стала столь сильной, что свечение видно теперь и при свете дня. Чужие жизни – вот что поддерживает жизнь Ата-Улана. Вернее, окончание этих жизней.

Критической ошибкой было нарушить целостность алтаря. Даже один столб, вырванный из общей конструкции, мешает возродить Цивилизацию, которая своими технологиями и свершениями превышала возможности современного человечества настолько, насколько мы превышаем возможности приматов.

Особенно, раса Аннунаков [Отсылка к «Марсианской Саге»] достигла прогресса в информационных технологиях, космических перелётах и медицине. Ата-Улан – древний учёный, который, ради эксперимента, запер своё тело на века внутри алтаря. Он хотел доказать сородичам, что изобрёл своеобразный эликсир бессмертия – была бы вера в него и постоянная подпитка энергией низших существ. Вначале, его коллегам хватало жертвоприношений животных, но впоследствии, они изобрели более действенное средство, подарив роль постоянного слуги и жертвенной энергии первым людям.

Ко времени завершения дневника мы наладили общение с Ата Уланом – величайшим доктором всех времён и народов. И он подсказал мне способ как сохранить его дух в тканях этого мира – взять в руки старый камень черепа и идти сквозь время и пространство в мою новую квартиру.

Богатства и ресурсы, добытые через влияние на людей – всё это стало доступно мне на излёте жизни с освоением изумрудной энергии. И путешествие сквозь Царство сна, по Ночным Землям, для меня уже являлось делом привычным.

Мне удалось выбить сразу две квартиры на первом этаже новостройки. Моя жертва велика – вместо одного из столбов, я буду являться заменителем столь мощного артефакта. Нет времени организовать перенос столба у фонтана в квартиру. Даже при моём возросшем влиянии никто не будет разбирать стену дома ради моих прихотей, о чём мне неоднократно намекнули самые компетентные товарищи! Но Ата-Улан намекнул мне, что грядёт такое время, когда за деньги будет возможно делать всё и Союз стоит на пороге развала. Тем не менее, не желая признать собственное бессилие, я нашёл способ заменить столб.

Я смотрел в глаза студентов. Бедные, юные создания! Они ещё не знают, что несёт им пробуждение Ата-Улана! Но я понимаю, что, несмотря на жертвы, подчинение высшему существу – это следующий шаг нашей эволюции.

Возможности Тёмного Бога безграничны. Он наделяет своих адептов столь могущественной силой, что ни церковь, ни коммунистическая партия, ни демократический строй не в силах хоть как то повлиять на носителей древнего знания.

Место древнего алтаря имеет сакральное значение. Мы, последователи Ата-Улана, просто обязаны сохранить его для потомков! В одно из квартир, над древним алтарём, я поселил своего верного последователя – Кузнецова Михаила Александровича, который так же, как и я, почувствовал зов древности через сны и болезнь.

Насколько же силён Тёмный Бог, если даже вера Михаила Александровича, в самого Сатану, дрогнула, уступая место новому авторитету в его душе!

Заменив собой столб, я не смогу продолжить свою миссию в этом мире – большая сила требует большой платы. Но мой верный адепт новой религии, продолжит путь. В одной квартире он будет жить с женой, и принимать новых адептов. В другой я установил череп из сна, чтобы исказить пространство, связуя два мира.

Сегодня ночью я иду навстречу тебе, Ата-Улан! Распахни свои объятия, принимая верного слугу в своё царство космической ночи!»

Ноутбук ушёл в спящий режим, а Евгений Петрович всё так же сидел, облокотившись локтями о столешницу. Он запустил обе руки в свои редеющие волосы – признак серьёзных, мыслительных процессов, протекающих внутри большой головы.

Два мировоззрения – атеиста и агностика, вступили в жёсткое противоборство, раздирая врача изнутри. При этом агностические сомнения пришли к нему лишь второй раз, на протяжении долгой жизни.