Помоги проекту - поделись книгой:
Наталья Леонидовна спросила ещё двоих раздолбаев и даже старосту, но вразумительного ответа никто не дал.
И тут, как всегда, всех спасла Гера. С видом знатока, как будто её спрашивают полную элементарщину, она выдала красивый и правильный ответ. На похвалу учителя Гера создала на своём сером гладком лице некое подобие улыбки, как будто говоря «Да, вот такие все тут тупые, кроме меня». Но в такие моменты Гере всё прощалось: и надменность, и зазнайство, и ботанство. Лишь бы больше никого не спросили.
Поиздевавшись над классом, учительница стала рассказывать биографию Толстого, который, оказывается, был не единственным Толстым в истории литературы, в молодости вёл разгульную жизнь, а под старость ударился в аскетизм. Тёме Толстой представился стариком с кучей партаков и дырками от пирсинга. Такие обычно сидели во двориках у подъездов и хаяли молодёжь.
***
Учебный день шёл своим чередом. На переменах ребята, как и всегда, играли в сокс, прикалывались, обсуждали свои новые должности. Тёма тоже старался активно принимать участие в социальной жизни, но его мысли постоянно возвращались к Насе. Теперь ему уже не казалось смешной шутка с поправлением невидимых очков, и он корил себя за то, что сам себя выставил перед ней идиотом. Мало того, что не ответил на вопрос учительницы, так ещё и начал паясничать. Теперь она точно не будет воспринимать его всерьёз.
Началась очередная перемена. Еще один урок – и можно двигать домой, отдыхать перед первым рабочим днём на заводе. Тёма уже просмотрел свою папку с должностными инструкциями и штрафами за несоблюдение норм, и теперь до него постепенно начинало доходить, что он вступает в настоящую взрослую жизнь. Теперь, наконец-то, действительно начнётся работа, а не мытьё склянок. Тёма должен будет помогать инженеру по технадзору следить за регулярностью и правильностью профилактических работ на заводе, отслеживать ремонтные работы и гарантировать правильную эксплуатацию двигателей. Но, скорее всего, ему ещё мелкой работы припаяют, как это всегда происходит с новичками.
Он стоял во дворе школы, рядом увлечённо болтали Доцент с Даней, вокруг царила привычная школьная кутерьма, а он чувствовал, как ему на плечи ложится тяжёлая ответственность, на которую так часто жалуются взрослые. «Здравствуй, взрослая жизнь, вот мы и встретились», – патетично проговорил про себя Артём.
Мимо него прогуливались Гера и Нася. Погода была относительно солнечной, и по обыкновению душной, и Нася пришла в школу в маленьких чёрных шортах и облегающей светло-розовой кофте. И, по ходу, без лифчика… Тёма в момент разомлел, в ушах зашумело. Он провожал Насю осоловевшими глазами, а когда она повернулась к нему, и они встретились взглядом – улыбнулся ей и закивал головой.
«Чёрт-чёрт-чёрт! Опять я выгляжу по-кретински. Что это, вообще, сейчас с тобой было? Соберись, тряпка! – мысленно ругался на себя Тёма, – Успокойся. Остынь. Думай о голой Леонидовне… Голая старая Леонидовна».
Откуда-то вдруг появилась Оля и встала прям у него перед носом.
– Приветик! Как дела? Поздравляю с инженером, – у Оли передний зуб был сколот, и Тёма ловил себя на мысли, что постоянно из-за этого смотрит ей в рот, когда она что-то говорит. – Я тут у мамы в библиотеке сидела и нашла кое-чего. Тебе должно понравиться!
Оля протянула правой рукой, на которой красовалась красная татуировка змеи, небольшую стопку книг, перевязанных замусоленной ленточкой.
– Спасибо! Надеюсь, найду время прочитать, – с усталой улыбкой ответил Артём и взглянул на книги, развязывая стопку.
Обложки и впрямь были многообещающими: на тёмном фоне нарисованы неведомые древние города, тянущие вверх железные шпили и завораживающие своим печальным величием, из стен росли чудовищные глаза и клыки, а на фоне умирающего заката летали гигантские жилистые чудища. Мрачные сюрреалистические картины, на которых переплетались человеческие тела, корни деревьев и морды чудовищ, уже предсказывали интересное чтиво.
– Гэ Фэ Лавкрафт…– прочитал имя автора Тёма, – про такого я ещё ничего не слышал. Думаю, мне понравится. Спасибо, Оль!
***
Остаток недели прошёл в сбивчивом ритме от ожиданий к напряжению. Среду и пятницу Тёма провёл на заводе, знакомясь с командой и входя в курс дела, сидел за бумагами, изучал чертежи и графики, осматривал двигатели и систему безопасности, бегал за квасом начальнику, а к вечеру уже не мог ни о чём думать, тупо лежал на кровати или почитывал книгу… А в четверг и сегодня, в субботу, он продолжал учёбу в школе, как и раньше, сидел за партой и отвечал у доски домашнее задание. В дни, когда Тема был на работе, он постоянно отвлекался и думал о Насе, а когда он встречал её в школе, то ужасно смущался и чаще всего просто спрашивал, как у неё дела и как заживает татуировка. К концу учебного дня он всё-таки старался превозмочь свою панику, повторял себе, как заклинание, что он самый крутой парень в школе, и провожал Насю домой, неся какую-то околесицу и рассказывая совершенно дурацкие истории по пути до её дома.
Все вокруг уже начинали понимать, что к чему. Доцент пару дней наедине троллил Тёму по-страшному, как когда-то делал это по поводу Оли. Но потом заметил отсутствующий вид Артёма и понял, что тут всё серьёзно. И сегодня он, как настоящий друг, при Насе всячески расхваливал Тёму, рассказывая, какой тот верный и надёжный человек и как далеко он пойдёт в плане карьеры. Собственно, ради Доцента Артём делал бы то же самое, только Доценту никто не нравился, он смеялся над девчонками и называл их дурами.
Тем временем Оля продолжала приносить Артёму пачки эскизов, которые за неделю не стали, да и не могли стать, лучше. Приставала к нему с расспросами о книгах, старалась всячески услужить и удружить, и Тёме было очень неудобно каждый раз придумывать уловки, чтобы скрыться от неё. В общем, Артём усиленно делал вид, что между ними ничего не было, а Оля усердно старалась продолжить отношения. Его невозможно выматывало это перетягивание каната, но как это прекратить, никого не обидев, он не знал. Тем более что Оля сделала одно великое дело для него – познакомила Тёму с творчеством Лавкрафта.
Тёма запойно читал принесённые Олей сокровища. Вчера ночью он допоздна сидел на кухне со сборником рассказов «Другие боги» и, пока не дочитал всё до конца, не мог оторваться от книжки ни на секунду. Сегодня он принёс книгу Насе, чтобы и она прониклась этим откровением. Рассказы Лавкрафта просто завораживали! Все эти тёмно-синие, сизые, зеленоватые цвета, дымка, созвездия, флуоресцентные грибы, загадочные мерцания, арабески, поиски таинственного… Аж мурашки по телу! Тёма, почему-то был уверен, что Нася будет в восторге от творчества этого писателя, и с нетерпением ждал, чтобы она быстрее принялась за чтение. Поэтому, как только прозвенел звонок с последнего урока, Тёма держал книгу наготове, чтобы не забыть её передать своей прекрасной даме.
В субботу, в так называемый короткий день, всех обычно отпускали из школы пораньше в надежде на то, что школьники пойдут на спортивную площадку или уделят время своим хобби. В реальности же, этим занимались только младшеклассники. Все классы с восьмого по десятый обычно предавались праздному шатанию, посиделкам у кого-нибудь дома или походам в Кинотеатр.
После уроков Тёма заметил, что Нася направилась домой одна, а Даня, Гера и, вероятно, все остальные собрались к Бабуле. Тёма ломанулся за объектом своих воздыханий, сунув книгу под мышку.
– Привет ещё раз! А ты к Бабуле сегодня не пойдёшь? Давай сумку, я тебя провожу, – выпалил Артём заготовленную речь.
– Я бы с удовольствием, но мне маме нужно помочь по дому. Да и татуированных стариков как-то слишком много в моей жизни стало с этим волонтёрством… Тяжело, – со вздохом ответила Нася, снимая с плеча сумку.
– Да, представляю…– сочувствующим тоном протянул Тёма и быстро добавил, – А я тебе тут книжку принёс! Ты, вроде, говорила, что тебе «Мастер и Маргарита» нравится. Короче, я думаю, что эта тебя тоже заинтересует. Ты особо не смотри на обложку… Там всё действительно интересно…
– А о чём она? Ну, в двух словах. Это про религию? – удивилась Нася, увидев название сборника.
– Да нет, что ты. Это просто название такое – «Другие боги». Там, короче, несколько рассказов, которые на первый взгляд ничем не связаны, но потом, в общем, оказывается, что они как бы об одном… – Тёма запнулся, пытаясь сформулировать мысль. – Короче, Лавкрафт пишет истории, которые начинаются в совершенно обычной, реальной жизни, но только до Катастрофы, а потом выясняется, что помимо обычной жизни есть ещё целый огромный мир, который существует рядом с нами.
– Это как демка, получается?
– Ну, я никогда в демку не попадал, но мне почему-то кажется, что это что-то другое… Видишь, я совсем не умею делать рецензии, – улыбнулся Тёма, – давай ты просто почитаешь, а потом скажешь своё мнение, договорились?
– Договорились, – улыбнулась в ответ Нася своими нежно розовыми губками.
Всю дорогу они делились друг с другом историями про свою новую работу, рассказывали забавные случаи и вообще прекрасно проводили время. Тёма даже заметил, что дурацких историй в его исполнении становится меньше, и решил, что у них не так мало общего, как казалось на первый взгляд.
Солнце неярко светило из-за белой пелены, зависшей куполом над Москвой, и освещало тёплыми лучами разрушенные дома и кучи строительного мусора, которые ещё встречались то здесь, то там. Дорога к Насиному дому была долгой, она жила севернее Тёмы, и какое-то время нужно было идти вдоль старых железнодорожных путей. Рельсов уже почти не было видно под слоем грязи, камней и пыли, но кое-где ещё стояли ажурные или железобетонные опоры ЛЭП, а вдалеке виднелась разрушенная железнодорожная станция. И этот совершенно обычный, повседневный пейзаж сегодня казался Тёме удивительно красивым.
Проводив Насю до подъезда, он протянул ей сумку и, вместо прощания, замолчал.
Долгое ожидание развязки уже превращало его в неврастеника. Первый месяц ему нравилось это новое приятное чувство влюблённости, даже радовало. Но чем дольше он медлил, тем больше он смущался, нервничал, загонялся и нёс всякую ересь. А сегодня вроде всё прошло нормально. В общем, действовать нужно сейчас или будет хуже.
– Нась, я хотел тебя спросить кое о чём… В общем, завтра дискотека и, если ты не занята… и хочешь пойти… может, пойдём вместе? В смысле, как пара… – уши у Тёмы вспыхули красным, глазами он впился в Насю, но совершенно ничего не видел перед собой. Секунды тянулись миллиарды лет, Тёма слышал, как в тишине гулко стучало его сердце.
Пристально посмотрев Тёме в глаза, Нася улыбнулась и кокетливо пожала плечами.
– Ну, если я тебя правильно поняла….
– Правильно-правильно, – серьёзным тоном перебил её Тёма.
Кровь шумела в голове. Руки в карманах вспотели. Вся надежда сконцентрировалась в одной временной точке и сужалась, сужалась, готовясь либо взорваться, либо исчезнуть навеки.
Нася ответила…
– Тогда да, я согласна! Заходи за мной в пять.
…и юркнула в подъезд.
Фууууууууух…
Боже-боже-боже…
Тёма сел, даже можно сказать, обрушился, на ступеньки подъезда, стараясь отдышаться и осознать, что произошло.
Она сказала «да».
Они вместе идут на дискотеку.
Они теперь пара.
Нася – его девушка.
На улице светило неяркое солнце, ветер гонял по сухой земле пакетик из-под хлебцев. Из Насиного подъезда вышел небритый мужик с мешком мусора, мимо прошли какие-то дети, а Тёма сидел прямо на ступеньках и улыбался, как дурак.
***
Всё утро Тёма пытался придумать себе занятие: пробовал читать книгу, сделать зарядку, разобраться на рабочем столе… Но мысли роились в голове, и единственное, на что его хватало – это ходить туда-сюда по комнате и думать о предстоящей дискотеке. Дома никого не было – мама с Вадиком с утра ушли в Кинотеатр и пока ещё не вернулись. За пару часов до выхода Тёма начал наводить марафет: нагрел три кастрюли воды и тщательно вымылся, а потом долго вытягивал пальцами мокрые волосы, чтобы они торчали вверх, как шипы. Затем он вынул из шкафа и надел свой нарядный костюм: чёрные джинсы и тёмно-синюю футболку с потрескавшимся принтом черепа. Проходя мимо мутного старого зеркала на дверце шкафа, он задерживается перед ним ненадолго, чтобы поупражняться в своих коронных приёмах, фирменной улыбке и выразительном взгляде. Сегодня он отлично выглядит, всё будет на мази!
Тёма наконец-то выспался, у него было приподнятое настроение, и он бродил по квартире, насвистывая весёлую мелодию и периодически поглядывая на своё отражение. Наконец-то у него появилась девушка, которую он добился сам и которую не нужно от всех скрывать! И сегодня прямо при встрече, вместо приветствия, он её поцелует! Тёма прислонился лбом к лакированной поверхности шкафа и закрыл глаза, воображая себе их встречу и страстный поцелуй.
К Насиному дому он пришёл на двадцать минут раньше оговоренного и, пока сидел на скамейке во дворике, ежесекундно поглядывал на старые механические часы и татуировки у себя на левой руке. Трайбловые узоры, значок биохазарда, уродливые лица оборотней и зомби – это были его первые шаги в тату-искусстве, сделанные ещё тогда, когда никто его к своей коже не подпускал. Сейчас он рисует уже намного лучше, но каверить эти картинки ему не хотелось, слишком дороги они были его сердцу.
Ровно в пять Тёма поднялся к Насиной квартире и позвонил в дверь. Открыла Насина мама – седеющая блондинка с уставшим лицом, которая даже когда улыбалась, выглядела измученной и несчастной. «Хм, а я думал, откроет не она… Ну, значит, страстного приветственного поцелуя явно не будет», – печально подумал Артём.
Через минуту в проёме появилась сама Нася: в своём парадном голубом платье с открытой спиной, светлых туфлях на каблуках и с аккуратно уложенными белыми кудрями, в которых блестела заколка. Они попрощались с мамой и выдвинулись в путь, к Клубу.
Наступило неловкое молчание. Если парень и девушка считаются, вроде как, парой, то, наверное, надо бы делать что-то особенное. Только вот целоваться или обниматься было сейчас совсем не к месту, даже немного страшновато. Поэтому Тёма просто решил пойти с Насей за ручку. Он аккуратно взял Насину ладонь и, как можно более беспечным тоном, спросил:
– Ну, как, прочитала уже что-нибудь из той книги?
– Ммм, да! – глаза у Наси загорелись. – Кстати, спасибо тебе за неё. Я пока прочитала только биографию самого Лавкрафта и один рассказ, «Кошки Ултара». Но это что-то волшебное. Просто сказка. У меня вчера было такое чувство, что я попала в демку, такое всё там… Ну, ты понимаешь…
Тёма вспомнил, как он сам не мог подобрать слов к волшебству, которое творит Лавкрафт с помощью одних лишь слов на бумаге.
– Да-да, я тебя понимаю! Но «Кошки Ултара» – это ещё не самый смак, читай дальше, там ещё интереснее начнётся.
– Просто, понимаешь, я очень люблю кошек. Они почему-то часто мне видятся в демке. Это такие замечательные существа! Пушистые, мягкие, тёплые… И ещё они могут издавать очень забавные звуки животом, похожие на звук маленького моторчика. Такие тррррр, – Нася постаралась изобразить котейку.
– В принципе, я видел их в книжках, и мультик в Кинотеатре идёт про кота в сапогах. Я-то не смотрел, но мы можем сходить, кстати, если хочешь! Смены же у нас совпадают.
– Даа, было бы здорово! – обрадовалась Нася, – я на нём уже несколько раз была, но он такой классный, можем ещё сходить. И ты заодно посмотришь.
Тёмина рука, держащая ладонь Наси, начала потеть. Это его ужасно смущало, но он не знал, что делать. Убрать руку и вытереть о штаны – ужасно некрасиво. Терпеть – она вспотеет ещё больше. «Только сила мысли тут поможет», – решил Артём и начал концентрироваться на том, чтобы ладонь высохла.
Дорога до Клуба шла через старую автомагистраль. Заброшенная бензоколонка без капли бензина, ржавые, поваленные на бок фуры, колонна из неработающих уличных фонарей, и над всем этим – величественно заходило красное солнце. Тёма и Нася – единственные живые существа – шествовали по разрушенной шестиполосной дороге. На несколько километров вокруг тянулась тишина, и только их голоса да шорох мелких чёрных кусочков асфальта под ногами напоминали о том, что мир не застыл на месте, а по-прежнему движется, живёт.
Слева от магистрали тянулось автомобильное кладбище. Миллионы, нет, даже десятки миллионов ржавых машин всех цветов и марок покоились здесь в гигантской железной куче. Количество автотранспорта, которым раньше обладали люди, поражало воображение даже больше, чем существование огромных динозавров в древности. Неужели в Москве было столько народу? Неужели все эти машины ездили по дорогам? В голове не укладывается.
Клуб располагался в здании бывшего ангара, и железные стены почти не пропускали наружу шум, царивший внутри. Поэтому, только подойдя к входным воротам, можно было услышать голоса тусовщиков и отголоски грохочущей музыки. Дискотека только началась, и людей на просторном танцполе почти не было. Зал освещался несколькими крутящимися парблайзерами и пятёркой статично направленных прожекторов. Плюс ещё иногда зелёные лазеры выхватывали в темноте парочку разряженных девчонок или парней со стаканами разноцветной сладкой газировки в руках. И посреди полупустого помещения возвышалась тонкая металлическая труба с глушилкой на вершине.
Тёма заплатил за вход, и они с Насей пошли по залу в поисках знакомых. Из динамиков раздавались синтезаторные мелодии Гэри Ньюмана, и его забавный голос напевал что-то по-английски. Сегодня на дискотеке собрались не только школьники, но и люди, закончившие школу два-три года назад. Народ на эти дискотеки наряжался кто как мог: тут были как рваные джинсы, напульсники, безрукавки с нашивками, так и вечерние платья, каблуки и рубашки. На головах – банданы, ирокезы, дреды, высветленные перекисью водорода волосы, косы, кудри, татуированные лысины… В общем, каждый отводил душу в ту сторону, в которую ему хотелось.
Практически завсегдатаем на этих вечеринах был чувак по имени Уно. Он был на пять или шесть лет старше Тёмы, поджарый и мускулистый, но не такой высокий, как Тёма. Он стриг свои светло-рыжие волосы почти под ноль, круто танцевал и очень стильно одевался. Его знали все без исключения жители Округа, и он тоже знал всех. Но в обычной жизни он был одиночкой. То есть он периодически находил себе компаньонов, но те не выдерживали его ритма. Уно был современным паркурщиком: лазил по высоткам, не боясь демки на верхних этажах, занимался физическим саморазвитием, волонтёром нанимался в опасные вылазки. И жил он в заброшенном огромном доме, в гигантской квартире с полным убранством, только без электричества и водопровода. В общем, странный парень.
К Тёме подходили здороваться его старые приятели и заказчики татух, а Нася стояла рядом и мило улыбалась. «Прямо светский раут у Анны Павловны Шерер», – подумалось почему-то Артёму.
Вскоре на дискотеку пришли Доцент, Даня и Гера. Доцент, в своих повседневных шортах и рубашке, и Даня в узких чёрных джинсах и тишотке с замысловатым принтом, сразу побежали на танцпол оттаптывать под Prodigy, где уже зажигал Уно. Гера же присоединилась к Тёме с Насей.
– Привет, голубки! Что как? Я вижу у вас всё путём! – начала она разговор в своей безапелляционной манере, – Почему не дэнсите?
Голубки что-то промямлили в ответ и только сильнее прижались друг к другу.
– Ну, как знаете! А я вот отдышусь сейчас и пойду покорять танцпол! – Гера сделала финт бедром и сложила свои серые губки бантиком.
Тёме и Насе почему-то было неудобно танцевать друг при друге, тем более под быструю музыку, вроде Продиджей и Металлики. Поэтому они взяли себе по большому стакану сладкой красноватой газировки под названием «Малина» и стояли в сторонке, обсуждая одежду пришедших и разговаривая о музыке. Этот клуб и Бабулина квартира – вот два источника, из которых молодёжь получала сведения о группах и музыкальных стилях прошлого. Тёма был яростным поклонником панка и всю остальную музыку считал скучной и угрюмой, Насе же нравились тяжёлые размеренные ритмы и грубый мужской вокал. Но Тёма уже понял, что если хорошенько поискать, обязательно найдётся что-то общее. К тому же сейчас он готов был слушать хоть джаз, лишь бы быть рядом со своей девочкой.
Зал потихоньку набивался танцующими, и становилось жарко. Музыка становилась всё быстрее и веселее, и в качестве кульминации заиграла песня Рэнсидов
И как обычно это и бывает, за кульминацией последовал медляк. Тут уже подпирать стенку просто неприлично, плюс это отличная возможность совершенно легально пощупать свою девушку. Тёма со всей своей природной галантностью протянул руку Насе, приглашая её на танец.
Они вышли на середину танцпола. Кроме них решились на медленный танец всего три парочки, но это даже лучше, никто не будет толкаться. Свет в зале уменьшили, оставив лишь пару световых столбов сиять в темноте. Тёма положил руки Насе на талию и прижал её к себе.
Он чувствовал её упругую грудь, которая упиралась ему в торс. Ладонями он держал Насю за тонкую талию и ощущал её бархатную голую спину со свежим узором татуировки. Его руки сами медленно спускались всё ниже. По гладким бёдрам, покрытым тонкой тканью платья, к круглой попе, соблазнительно двигающейся в медленном танце. Тёмино дыхание участилось, Нася уткнулась в его плечо, и он почувствовал, как их сердца бьются вместе. Такая желанная, такая тёплая, так вкусно пахнет, так близко… Тёме уже становилось неудобно танцевать, в джинсах стало тесно, и он с трудом переставлял ноги.
Романтичная музыка медленного танца скоро закончилась, и вслед за ней поставили пронзительный радиохэдовский
Дорога до Насиного дома оказалась в три раза длиннее дороги от него. Влюблённая парочка останавливалась под каждым фонарём, чтобы пообниматься и поцеловаться. С Артёмом такое было впервые: голова шла кругом, дыхание перехватывало, губы дрожали от страсти. Пройдя буквально десять метров, он снова тянулся к Насиным губам, чтобы испытать это потрясающее чувство. Изгибающееся в его объятиях тело, влажный рот, упругая попа в его ладонях. А по коже – мурашки… Артём старался залезть ей под платье, но Нася отводила его руки, не давая пересечь известную границу. Это возбуждало ещё больше. Тёма был доведён уже практически до исступления, и решил, что сегодня же у них будет секс. Неважно, где. Хоть на скамейке, хоть в её комнате, хоть у ближайшего фонаря.
У подъезда они простояли ещё полчаса, не в силах оторваться друг от друга. Но, в конце концов, Нася вырвалась из его объятий со словами: «Завтра же в школу, пора баиньки!» и оставила Артёма у порога собирать мысли в голову.
4. «Калагия»
Поздно вечером, ближе к полуночи, Тёма пришёл домой. Вадик уже спал в их общей комнате, а на кухне горел уютный жёлтый свет, и там явно кто-то был, причём не один. Тёма быстро скинул с ног пыльные ботинки, запихнул их под пластиковый стул и заглянул на кухню. Там за столиком сидела мама со старым другом семьи, Андреем Николаевичем, который, к тому же вёл у Артёма в школе занятия по лабиринтам действительности.
– Ах, ты подлец! У тебя совесть есть? Ты знаешь, который час? – всплеснула мама руками и по-доброму стала журить Артёма.
– Здрасьте, дядь Андрей, – Тёма улыбнулся гостю и принялся успокаивать маму, – Мам, ну, я же говорил – на дискотеку ушёл, с девушкой… Я же теперь с Насей встречаюсь. Да и что со мной может случиться? Вот я, уже дома, живой, здоровый и счастливый!
Тёма обнял маму и добавил:
– А ужин остался? Я есть хочу страшно!
– Конечно, остался, бессовестный ты гуляка. – Мама поставила перед Артёмом тарелку с пирогом и чашку тёплого кваса, – Ешь быстрее, а то вон, гляди, тебя Андрей Николаевич уже заждался!
– Меня? – пробубнил Тёма с полным ртом, удивлённо подняв брови.
– Тебя-тебя, – подтвердил учитель, – нужно мне с тобой поговорить. Но ты покушай сначала, приди в себя…
Вот это странное дело. Напортачить в школе по лабиринтам Тёма никак не мог – он же иммунный, ему просто надо было на этих занятиях сидеть и плевать в потолок. О чём тогда с ним нужно было разговаривать в двенадцать часов ночи? Тёма старался как можно быстрее умять пирог.
– Ладно, мужчины. Вы общайтесь, а я спать пойду, – сказала мама, зевая, – Мне с утра на завод.
Поделиться книгой: