Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Ночной монарх - Владимир Великий на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Через три месяца Чубчикова «пригласили» за его настоящей фамилией. Он с благодарностью принял из рук чиновника небольшой листок бумаги, где черным по белому было написано, что вместо некогда фамилии Чубков он на законных основаниях имеет право носить свою новую фамилию Чубчиков. За бумажку он отдал двадцать пять марок. Оплатил работу контор, которые перепроверяли его родословную.

Незаметно прошел год. Переселенцы из Омска за это время многое сделали. Они окончили шпрахкурсы, сняли квартиру. Чубчиков первым нашел себе работу. Небольшое объявление в местной городской газете, что фирма приглашает на работу сторожа, он прочитал совершенно случайно, уже перед самым окончанием шпрахкурсов. Недолго думая, написал заявление. И об это нисколько не сожалел. О престижной должности он не мечтал. Он уже был старый, до полувека ему не хватало двух лет. Были проблемы у него и с немецким языком. Он также не забывал, что он русский, да еще со сложной фамилией. Регина решение мужа одобрила. Сама она еще не работала. Через неделю пришел ответ, Чубчикова приглашали на собеседование. Руководитель фирмы господин Шальке с большим вниманием пробежал глазами два стандартных листа белой бумаги, на которых было написано заявление нанимателя и несколько строк из его трудовой книжки. За душой Чубчикова больше и на самом деле ничего не было. Пустым был и его кошелек, карманную сумочку для денег он вообще не носил. Из большой страны он приехал абсолютно нищим. Приехал без копейки, не говоря уже о тысячах долларов. Последние десять «американок» и сто рублей с мелочью он отдал таможеннику в аэропорту Пулково, он признал у него перевес багажа. Вместо «законных» двадцатипяти вез на полтора килограмма больше. В небольшом чемодане также было два томика великого русского поэта Александра Пушкина, его стихи он безумно любил…

Собеседование было непродолжительным, без больших формальностей. Простота начальника подкупала приглашенного. Восхищался русским и немец. Он очень внимательно вглядывался в физиономию кандидата в сторожа, хотел как можно больше узнать его подноготную. Лично для него, да и для многих немцев, Россия, не говоря уже о суровой Сибири, всегда была загадочной страной. Особенно ее жители. Вальтер еще в школе увлекался историей этой страны. Он и до сих пор не понимал, как удалось Гитлеру за дюжину недель подойти к Москве, изгоняли же его ─ годы. Школьник учителю подобные вопросы он не задавал, боялся. Скорее всего, подобное делать было и бессмысленно. В истории Германии об этом периоде вообще очень мало написано. Чем больше он интересовался жизнью чужака, тем больше он его подкупал. Чем ─ он и сам не понимал.

Возможно, чисто русской физиономией или очень сложной фамилией, а может и настойчивым желанием работать. Голубые глаза долговязого мужчины вызывали у него порою чувство жалости и сострадания. Ему было уже за сорок, и он безропотно опускался на дно общества. Становился нищим. И это маленького чиновника сильно поражало. До прихода русского у него на собеседовании побывало пять человек. Три немца, все молодые ребята наотрез отказались от предложенных условий работы. Их ни только не устраивала мизерная зарплата, но и график работы. Мало того. Один из них вытащил из кармана небольшую вырезку из журнала и зачитал, что ночь способствует развитию в человеческом организме раковых клеток. Шальке ничего юноше не сказал. Молодежи нужны деньги, женщины, а не всенощное бдение через дрему…

Шальке договор прочитал вслух, кое-что показал на пальцах, даже помахал руками. Рассказывал, как надо действовать при нападении на охраняемый объект. Иногда в прямом смысле впивался глазами в физиономию сидящего. В умозаключениях он не ошибался. Долговязый не всегда понимал значение тех или иных слов, да и целых предложений. Несмотря на это, русский кивал головой или заразительно смеялся. С улыбкой он подписал договор. С улыбкой покинул он и бюро, держа в руках целлофановый мешок, в котором было два комплекта специальной одежды…

Регина Шнайдер обрадовалась, что ее муж подписал договор и уже завтра будет работать. На каком объекте ─ не знал. По случаю удачи одежду мужа, в комплект входили пиджак и брюки серого цвета, а также белая рубашка с черным галстуком, она погладила сама. До этого стирка и глажка собственного белья и одежды лежала его на плечах. Сейчас сделала исключение. Сделала исключение и ночью. Она была куда теплее и ласковее к кормильцу, чем раньше. Не замечала она и его запах, который днем и ночью испускался из его подмышек. Федор мгновенно реагировал на замечания жены ─ все было бесполезно. Специфический запах не могли изгнать ни русский «Тройной одеколон», ни немецкие дезодоранты, не говоря уже о мыле или мочалке. В эту ночь, как ей казалось, запахи вообще исчезли. Едва муж повернулся на бок, и поджав ноги под себя, захрапел, Регина впала в раздумья…

Она в своей жизни звезд с неба не хватала. Рано умершие родители единственной дочери ничего не оставили. После окончания педагогического училища работала учительницей в сельской школе, потом подалась в город. Устроилась воспитательницей в детском садике. Буквально через неделю познакомилась с молодым парнем, на танцплощадке в городском парке. Юра работал на авиационном заводе, полюбил ее с первого взгляда. Поженились. Сначала жили у его родителей, потом снимали комнату у одной пожилой пары. Ушли от предков вынужденно. Свекор и свекровь оказались пьяницами, пропивали все, что имелось в доме. Вскоре у молодых родилась дочь, требовалась большая жилплощадь. Они пошли в профсоюзный комитет, к директору. Им дали две комнаты в семейном общежитии. Через год стала работать и Регина, семейный бюджет значительно увеличился. Купили трехкомнатную квартиру, затем машину ─ старенький «Москвич». После этого мужа словно подменили. С работы он возвращался поздно, иногда за полночь. Жене объяснял, что план по заготовкам горел. Она верила ему месяц, два, три… В конце концов ее терпение лопнуло. Позвонила его другу. Он был в недоумении. В цехе по ночам никто не работал, да и с планом все было в порядке. Через год Юрка ушел к другой женщине…

Регине Шнайдер было уже за сорок, когда в ее жизни появился Федор Чубчиков. Никто не скрывал, что брак между ними был по расчету. Он хотел уехать за бугор, ей нужны были деньги для жизни. Домашнее хозяйство лежало также на плечах мужчины. Он, несмотря на бешеные скачки цен, выкручивался. Основной работы не имел, но делал деньги почти из ничего. Его коммерческая струнка российской немке очень импонировала. Ей нравилось и то, что он никогда не скулил, даже в трудные минуты…

Свою первую ночную смену на исторической родине предков своей жены Чубчиков проработал на стройке, воздвигался большой универмаг. Он бдил за наружным забором из проволоки и периодически заходил в здание, где велись отделочные работы. Большую часть времени он находился в сторожевом вагончике. Здесь было почти все необходимое для человеческой жизни: столик, радио, журналы. Указания по несению службы новенький получил лично от шефа, который привез его на служебной машине. Как и раньше, русский с улыбкой слушал и утвердительно кивал головой. Хотя и не отрицал, что кое-что из ценных указаний не понимал. Шальке говорил на швабском диалекте, что для Чубчикова означало ничто иное как очередной иностранный язык. У шефа проскальзывали слова и на литературном немецком, но очень редко. Диалект начальника подчиненного не беспокоил. Главное ─ во время службы не спать и не употреблять спиртные напитки. Общемировые проблемы сторожей Чубчикову были по одному месту. Он не злоупотреблял спиртным, ни раньше, ни сейчас. Считал, что «пьяная кампания» под эгидой КПСС была только на пользу алкашам. И в этой стране он также вел трезвый образ жизни. Первую ночь он добросовестно бдил, перекрыл все «нормативы». Вместо трех заходов в универмаг, как рекомендовал ему шеф, он сделал целых пять. Вместо двух кругов по периметру забора, сделал три.

Он не заметил, как наступил рассвет и пришло очередное утро. После ночной смены Чубчиков спал очень плохо. Сон к нему не шел, словно специально. Он довольно часто просыпался, несмотря на абсолютную тишину в спальне. Регина не только ходила по квартире на цыпочках, но и вынесла на крыльцо телефон. Боялась разбудить мужа. В час дня Чубчиков встал, и слегка шатаясь, сказывалось недосыпание, пошел под душ. Немного полегчало. Пообедал. Через два часа он вновь был начеку. Взял сумку с продуктами, чмокнул в щечку жену и побежал на автобусную остановку. До начала работы оставалось тридцать минут…

Первая трудовая неделя для начинающего сторожа прошла незаметно, даже очень быстро. Он постепенно привыкал к совершенно новому стилю жизни. Он и на самом деле был таковым. Сотни, тысячи горожан вечером ехали домой, чтобы отдохнуть от дневной смены. Он же ехал на свою новостройку, работал. Нечеловеческая жизнь или «все наоборот», так он говорил жене о своей работе, все больше и больше его затягивала в свою трясину. Чубчиков часто по ночам рассуждал о своей работе, да и вообще о жизни. Чем больше он рассуждал, тем меньше сомневался в правильности своего выбора. Для переквалификации нужны были деньги и немалые. У него и у его жены таких денег не было. Его тревожило и другое. С немецким он хромал на обе ноги. Найти хорошую работу без приличного знания языка было невозможно. После обхода он садился за учебник и настойчиво учил грамматику. Утром напрягал мозги, хотел кое-что вспомнить о ранее прочитанном. Не всегда удавалось. Чем больше он зубрил язык, тем больше приходил к однозначному выводу. Ночь ─ не для серьезной науки. Разумные люди в эту пору спокойно спали, работали ли же ─ дураки....

Апатия к ночному бдению уходила в середине месяца, когда Чубчикова получал заработную плату. У новичка она была не ахти большая, но для начала это его вполне устраивало. Весомый довесок к семейному бюджету вносила и Регина, она работала «по-черному» у двух престарелых немок. Убирала квартиры или стирала.

Через полгода у русского истек испытательный срок, и он «вышел» в люди. Он давно мечтал о бессрочной и постоянной работе, а не рыскать по десяткам объектов. «Постоянкой» оказался научно-исследовательский центр автомобильной промышленности. Находился он в небольшой деревне Ротхаузен, под Штутгартом. В двадцати километрах от его дома. На объект его привез шеф фирмы. Он очень коротко рассказал о тех, с кем Чубчикову предстояло работать и что ему предстояло охранять. Затем дал ему практический инструктаж. Шальке пять лет назад сам здесь работал. Первым сотоварищем новенького по ночному бдению оказался Иван Геринг, переселенец из Новосибирской области.

Прошло полгода. Чубчиков основательно втянулся в работу, познакомился с сотрудниками. Интернациональный коллектив состоял из семи человек. Среди них было: два «руссака», два переселенца из Румынии и двое немцев из бывшей социалистической Германии. Шефом сторожевой службы на объекте был господин Мюллер, коренной немец. Федор Чубчиков с первого же часа искал контакт с Иваном Герингом, что было вполне закономерно. Оба приехали из Сибири, оба говорили по-русски. Чем больше он завязывал разговор со своим земляком, тем больше его не понимал…

Ванька Геринг еще в детстве хотел быть «русским». Он знал, что только из-за немецкой национальности его родителей сослали из Поволжья в Сибирь. Доставалось ему и в школе. Кое-кто называл его «фашистом» или «фрицем». Он все терпел, иногда плакал, но сдачи не давал. Боялся ─ побьют. По мере взросления свою манеру поведения он несколько видоизменил. Никому на рожон специально не лез. К сильным ─ приспосабливался, маленьких и слабых ─ обижал. Вскоре его заметили, избрали комсоргом класса, занесли на школьную доску почета. Рекомендовали в педагогический институт. Профессия учителя ему не нравилась, но другого выхода не было. Пасти коров или сидеть целый день за рычагами трактора он не хотел. Все экзамены он сдал на тройки, поступил. Помогла комсомольская характеристика. Мало того. В этом году был большой недобор историков. Выпускники хотели лететь в космос, строить мощные электростанции и предприятия. Молодой немец, одержимый тщеславием, тоже хотел быть впереди планеты всей, но другим путем. Учился он посредственно. История, как и его родной немецкий язык не котировались.

Усердие проявлял он исключительно только в общественной работе, где, как ему представлялось, можно было куда быстрее выбиться в люди. И он не ошибся. Через год его избрали секретарем комсомольской организации факультета. Еще через год приняли в ряды КПСС. Еще через год избрали членом партийного комитета института. О нем писали в местных газетах, говорили по радио. Иван Александрович Геринг стал знаменитостью. Ректор здоровался с ним за руку, не говоря уже о деканах факультетов. Студентам Геринг руки не подавал, не замечал, не до этого было. Он весь был погружен в себя, в мир личных интересов и потребностей. После института Иван попросился в родные места. Его просьбу удовлетворили.

Молодому педагогу в школе районного центра Березово предложили вести два предмета ─ историю и немецкий. Он охотно согласился. Через неделю он пошел в райком партии. Пошел ─ себя показать, и кое-что узнать из бурной деятельности народной партии. К первому секретарю идти не рискнул, побоялся. Начал с низов, зашел в отдел пропаганды и агитации. Встретила его относительно молодая женщина, пригласила присесть. Геринг как на духу рассказал ей о своей бурной деятельности в институте. Затем выложил на стол целую пачку всевозможных грамот и значков. Татьяна Сергеевна Мишина, так звали заведующую отделом, от радости расцвела. Райкому партии теперь есть на кого опираться в средней школе, где еще не все правильно понимали политику партии. Особенно ее директор…

В том, визит в особняк местной власти был очень успешным, Геринг не сомневался. В в своих выводах он не ошибся. Через полгода ему предложили возглавить школу. Он без всяких обиняков согласился. Бывшего директора Афанасьева, участника Великой Отечественной войны уволили с формулировкой «за неправильные методы школьной молодежи». Был у безрукого один очень веский негатив. В порыве гнева он срывался и страшно матерился. Все эти годы «недостаток» проходил, сейчас же вышла осечка. В том, что его «сдал» в райком партии новенький, он не сомневался.

Иван Геринг сразу же очень рьяно взял бразды правления в свои руки. Первое, что он сделал ─ отремонтировал свой кабинет. Довольно просторная комната походила на склад, где хранились старые классные журналы и учебные пособия. Он лично сам все побелил и покрасил, не хотел себя компроментировать чей-либо помощью. Женский коллектив наставниц сразу же притих. На следующий день и они навели порядок в своей учительской. Через неделю состоялось заседание педагогического совета школы, оно впервые проходило под руководством нового директора. Он подверг резкой критике работу не только своего предшественника, но и снял стружку с тех, кто ему усердно служил. Пожилой учительнице ботаники стало плохо. Она упала в обморок, еле-еле откачали. Учителя и многие школьники знали, что она была любовницей безрукого. Первое заседание под руководством Геринга по продолжительности побило все рекорды. Раньше, как правило, все вопросы решались в течение часа, не больше. Этот же «марафон» длился уже три часа и все не было конца. Кое-кто из представительниц слабого пола сжимал ноги или ерзался на стуле. Но, увы … Было не до туалета. Программа действий учителей и их подопечных на пятилетнюю перспективу, которую оглашал директор, была куда важнее, чем естественные необходимости человека.

Молва об инициативном директоре-немце все больше и больше распространялась по небольшому городу Березово и за его пределами. На базе школы стали проводиться показательные занятия. Приезжали сюда и студенты института, где совсем недавно учился новатор педагогического «производства».

Рвение нового директора местные власти заметили и бескорыстно его отблагодарили. Одинокому мужчине в новом трехэтажном доме выделили двухкомнатную квартиру. Лично сам первый секретарь райкома партии на служебной машине подвез новатора к дому, открыл квартиру и вручил ему ключи. Новосел обнял седовласого мужчину и тихо произнес:

─ Анатолий Иванович, Толя… Я знаю, что без тебя мне бы целый век куковать в общежитии… ─ Затем сквозь слезы добавил. ─ Спасибо друг, все отдам, себя отдам, чтобы оправдать доверие нашей любимой партии… Твое доверие, Анатолий…

Новоселье Иван Александрович Геринг справил в очень узком кругу. Справил через месяц, когда купил новую мебель и газовую плиту. Среди приглашенных были нужные ему люди: два ответственных работника горкома партии, один ответственный работник из горсовета и учительница Калугина. Все эти люди его поддерживали, даже благоволили. Он «пропускал» их по одиночке и правильно делал. Сообща никакого доверительного разговора не получится, невозможно даже анекдот рассказать. Каждый боялся друг друга.

Наиболее запоминающей для новосела была встреча с Зоей Калугиной, математиком. Она приехала в Сибирь из-за своей старенькой бабушки, которая в одиночестве доживала свою жизнь. Молодая женщина, едва вошла в квартиру своего начальника, невольно улыбнулась. На праздничном столе было настоящее съестное изобилие. Подкупало ее и радушие, исходившее от хозяина. Она уже давно хотела поговорить по душам с серьезным мужчиной, он был на три года ее старше. Молодость не помешала ему стать чуть ли не общесоюзной знаменитостью.

В его популярности была и ее доля. Неделю назад она по собственной инициативе на заседании педагогического совета школы прочитала большую статью о новаторском подходе по воспитанию детей коммуниста Геринга. Никто из коллег не знал, что под вымышленным именем Александрова была ее фамилия. Написать заметку о директоре ее попросил редактор районной газеты «Молодой сибиряк». С ним она совершенно случайно познакомилась во время слета молодых педагогов.

Герингу очень долго приходилось уговаривать свою гостью, чтобы она пригубила очередную рюмочку вина за его новую квартиру. Калугина отнекивалась, боялась спиться. Боялась и оконфузиться перед своим начальником. В конце концов она сдалась. Хозяин ликовал, его гостья хорошо кушала и хорошо пила. Следовала его рекомендациям. Перед тем, как выпить, мужчина осенял себя крестным знамением и с серьезным выражением лица произносил:

─ Боже, дай мне силы, чтобы она была не последняя… ─ Затем ставил хрустальный сосуд на свою ладонь и уже нараспев мурлыкал себе под нос. ─ Кто хоро-шо-о ку-ша-ет и пьет, тот здоровеньким живе-е-ет…

Народная присказка молодой особе очень нравилась. После выпитой жидкости она мигом забрасывала в своей ротик несколько пластиков колбасы и нараспев нежным голосом вторила:

─ Кто много пьет и много ест, тот здо-ро-вень-ким умрет… ─ Затем делала очаровательную улыбку и подставляла свою рюмку…

Время неумолимо двигалось вперед. В квартире своего шефа Зоя была уже почти три часа. Ее все больше и больше клонило ко сну. Она решила немного освежиться, пошла в ванную комнату. Включила кран с холодной водой и умыла свое лицо. Немного полегчало. Выпорхнула из комнаты и предложила мужчине потанцевать. Он согласился. Включив проигрыватель, стоявший на столе, он прижал к себе женщину и очень уверенно ее закружил. Геринг был настоящим королем вальса. Этому «ремеслу» его научила сама жизнь, огромное желание сделать себе карьеру. Он был одним из самых активных участников художественной самодеятельности. Его часто приглашали на банкеты, без пляски и танцев там не обходилось.

Опытный танцор, вглядываясь в голубые глаза партнерши, все больше и больше убеждался, что она сильно устала. Устал и он. Сделав несколько движений, он слегка улыбнулся, и взяв девушку за руку, повел ее в спальню. Затем осторожно положил ее на кровать. Калугина уже почти спала. Геринг, как бы невзначай, руками прикоснулся к ее стройным нижним конечностям и очень осторожно развел их в стороны. Узкая юбочка несколько потянулась вверх по крутым бедрам девушки. Он слегка опешил, когда увидел ее белые плавки…

Калугина, одурманенная вином, все еще не понимала, что с нею происходило. Лишь после того, как ей сильно чем-то мягким и нежным перекрыли дыхание, она невольно встрепенулась и открыла глаза. Потом вновь их закрыла. Ей почему-то сейчас, не то во сне, не то наяву, было приятно, даже очень. Ее тело то поднималось вверх, то опускалось на что-то мягкое и нежное. Она от ранее неведомой страсти с силой прижимала к своим грудям большое и сильное чудовище, которое дергалось и тяжело дышало. Она вновь и вновь его прижимала. При этом неестественно ойкала и кричала. Кричала уже не от боли, а от удовольствия…

Проснулась она рано утром. Первые лучи солнца едва только проникали через завесу утреннего тумана. Проснулась и тяжело вздохнула, ее голова страшно болела. Болела так нестерпимо, что она вновь закрыла глаза. Сквозь полусонное состояние она неожиданно услышала чей-то громкий храп, он раздавался в непосредственной близости от нее. Она открыла глаза, повернула голову и от страха громко вскрикнула. Рядом с нею лежал полуголый мужчина. Он лежал к ней спиной, она видела лишь тыльную часть его головы. Зоя приподнялась, продвинула свое тело вперед и вытянула голову. Внимательно вгляделась и опять громко ойкнула. Рядом спал Иван Александрович, ее директор. Он спал так крепко, что не чувствовал, как с него сползло одеяло. Оно лежало на полу.

Калугина стремительно вскочила и ринулась в туалет. Засунув два пальца в рот, стала рыгать. Таким способом очищались от неугодных примесей в желудке ее родители, они частенько гуляли со своими соседями. Сейчас к этому прибегла и их дочь. Затем она включила кран с холодной водой и подставила под него голову. Немного полегчало. Вошла в спальню, присела на диван. Хозяин спал без задних ног, лишь иногда царапал своими руками то ноги, то руки или свое интимное место. Нагой женщине было не до зрелищ. Она все еще не понимала, почему она оказалась в постели со своим директором. Она покинула диван и стала ходить по комнате взад и вперед, словно по небольшой тюремной камере. Она часто видела в кино революционеров, они с умным видом «прохаживали» многие годы, чтобы прийти к той или иной мудрой мысли. В ее же голове подобного ничего не было. Вскоре ходить ей надоело, ее организм требовал покоя. Она осторожно подошла к постели, приподняла одеяло и тихо вскрикнула. Белая простыня, на которой она только что спала, в некоторых местах была в крови. Мысль о том, что ее изнасиловали, в сей миг пронзила мозг молодой шатенки. Она присела на корточки и уставилась на полуголого мужчину. Она все еще не понимала, что могло быть общего между ним и ею. Через некоторое время она рванулась в ванную комнату и быстро открыла кран с горячей водой. Залезла в эмалированный сосуд. Затем пригоршнями стала набирать горячую воду и мыть влагалище. Чем больше она это делала, тем радостнее было у нее на душе. Ей казалось, что мощные потоки воды, находившиеся в ее ладонях, избавят ее не только от беременности, но и от человеческого позора. Из ее глаз текли слезы…

В дверь постучали. Зоя этот стук не слышала из-за шума воды, стремительно вытекающей из крана. Лишь после того, как дверь открылась, она повернулась и увидела перед собою хозяина квартиры. Он был нагой. Геринг, внимательно наблюдавшей за полуобнаженной женщиной, слегка хмыкнул себе в кулак и с улыбкой ее спросил:

─ Зоенька, как тебе в моей постели спалось? Небось всю ночь ворочалась… ─ Затем с хитринкой в глазах прошептал. ─ Перинушка ведь неродная…

Калугина, сидевшая по самый пояс в горячей воде, сначала ничего не ответила. Слезы ее душили, неожиданно появились спазмы в горле. Лишь после того, как мужчина попытался ее обнять, она резко встала из воды и сквозь зубы процедила:

─ Иван Александрович… Как Вам не стыдно еще о чем-то спрашивать… Как не стыдно…

Больше она ничего не могла произнести. Она вновь опустилась в воду и в сей миг оказалась во власти слез. Ее хрупкие плечики то и дело вздрагивали, словно кто-то по ее спине царапал чем-то острым. Плач женщины у мужчины особой тревоги не вызывал. Он стоял посреди небольшой комнаты и с явным недоумением созерцал происходившее. Вскоре Калугина успокоилась, и увидев самодовольное лицо своего шефа, быстро выскочила из ванной. Ринулась в спальную комнату. Плюхнулась в постель и закрылась с ног до головы одеялом. Она плакала навзрыд. Новосел в это время сидел на унитазе и с большим старанием очищал свой кишечник. Затем он почистил зубы, побрился и направился в спальню. Слезы красивой девушки, как и прежде, не беспокоили его нервную систему. В том, что эта молодуха придет к нему в постель, придет и не раз, он не сомневался.

Причин для серьезного беспокойства сейчас он не видел. Он слегка сдернул одеяло, которым была закрыта голова девушки, и очень серьезно произнес:

─ Зоенька, Зоя Ивановна! Я очень Вас прошу не беспокоиться за прошедшую ночь… Наша любовь останется без каких-либо последствий…

Затем он приподнял подушку, на которой только что спал, и вытащил оттуда использованные презервативы. Математичке оптимистический голос шефа понравился, она высунула голову и с интересом стала за ним наблюдать. Увидев его спокойное выражение лица, она неожиданно для себя улыбнулась. Улыбнулась и тут же почувствовала, что его спокойствие все больше и больше наполняло ее душу, хотя очень медленно. Страх за свое будущее, особенно за появление ребенка, все больше и больше отступал на задний план. Мужчина с улыбкой протянул ей свою руку и раскрыл ладонь, на которой лежали два презерватива. Оба они были в какой-то не то прозрачной, не то темно-белой жидкости или слизи. Заметив удивленные глаза своей любовницы, Геринг с присущим ему спокойствием произнес:

─ Зоенька, ради Бога, поверь мне молодому старику… Эти резинки уберегут нас не только от детишек, которых, ни ты, ни я, не хотим… Они уберегут нас даже от всякого черта лешего…

Лучики внезапно нахлынувшей радости на лице женщины, добавили ему оптимизма. Он слегка чмокнул ее в губы и еле слышно прошептал:

─ Я на всякий случай на своего Иванушку пару резинок натянул…

Необычное сравнение мужского пениса рассмешило Калугину. Она улыбнулась и вновь накинула одеяло на свою голову. Мимолетная сообразительность гостьи в одночасье подняла жизненный тонус новосела. Он почти в приказном порядке произнес:

─ Зоенька, все печали выбрось… Беги в ванную комнату, приведи себя в порядок и садись за стол…

За время отсутствия любвницы Иван Александрович с большим прилежанием накрывал стол, он был намного беднее, чем вчера. Однако это его абсолютно не беспокоило. Его душа и сердце радовались, что в его сеть попалась очень молодая девушка, притом очень красивая и главное, безобидная. И это были еще не все ее достоинства. Она, к его удивлению, была еще и девственницей. Геринг очень тщательно изучал документы новых педагогов. С замужними женщинами он не связывался. Не связывался и с очень опытными, у них, наверняка, были любовники или покровители. У Калугиной же никого не было.

В этом он убедился вчера поздно вечером, когда она со слезами на глазах рассказывала ему о своей родословной. Она была практически нищей и без каких-либо связей. В том, что эта она далеко неглупая, он убедился, как только ей показал «резинки». Она сразу же сообразила, что к чему. Сегодня у них было почти также как вчера, но лишь с некоторыми изменениями. На этот раз Калугина сама надела презерватив на довольно большой член своего шефа. «Иванушка» ей очень нравился, она пару раз его слегка чмокнула. После окончания полового акта она придвинулась к своему первому в ее жизни любовнику и тихо промолвила:

─ Иван Александрович… Вы, пожалуйста, не забывайте мои просьбы, о которых я вчера Вам говорила… Пожалуйста, мой Иванушка, не забудь об этом…

Ласковое щебетание красивой девушки мужчине понравилось, и он, повернувшись к ней лицом, также ласково проворковал:

─ Зоенька, не переживай… Я все сделаю для тебя… Дай только время, моя голубка…

Голубка уже почему-то не сомневалась в возможностях своего голубя. Она несколько приподнялась и стала обеими руками ласкать его опавший член.

Калугина получила однокомнатную квартиру через год, в том же доме, где жил ее покровитель и любовник. Вскоре ее назначили заместителем директора школы по учебной работе.

Прошло десять лет. За это время в Советском Союзе произошли поистине кардинальные изменения. За эпохой вымирающих Генсеков последовала перестройка, позволившая российским немцам возвратиться на историческую родину своих предков. Иван Александрович Зотов очень долго держал совет с Дарьей. В отличие от своей жены, которая руками и ногами хотела попасть в сытый край, он туда не рвался. Он страшно боялся своего прошлого, точнее, своей трудовой книжки и множества почетных грамот. Он совсем недавно с большим удовольствием лично сам вписывал их в небольшую книжечку. Биография директора-новатора, члена КПСС, члена бюро районного комитета КПСС, народного депутата СССР имела существенное отличие от сотен миллионов простых смертных, которые все еще верили в коммунистическое завтра. Коммунист Зотов, он же в недавнем прошлом Геринг, в светлое будущее никогда не верил, считал это бредом сивой кобылы. Все эти годы он имел только одно кредо ─ жить для себя и только для себя. Подобных ему, были десятки тысяч, миллионы, притом разных национальностей.

Они врали и обманывали. Им также врали, их также обманывали, кто сидел их повыше. Благодаря партийному билету, они получали кусок мяса пожирнее и всего побольше, что отпускал простым смертным партийный князь или царь. Успел урвать лакомый кусочек и Иван Зотов. В качестве туриста он побывал во всех странах социализма, в том числе и в ГДР. Брак с Дарьей Зотовой он зарегистрировал незадолго до падения Берлинской стены. Вскоре немец понял, что совершил ошибку. Исправлять уже было поздно, да и неудобно. Дарья по-настоящему его любила. Как совсем недавно любила его и красавица Зоя Калугина, с которой он расстался опять же по рекомендации местной верхушки. Его, как директора школы и как члена бюро районного комитета партии стали рекомендовать кандидатом в депутаты. Жители, они же члены домового комитета, пришли в райком с петицией, в которой было все подробно изложено о разгульном образе жизни коммуниста Геринга. Иван сразу же уступил. Его любовницу через неделю перевели в другой район, с предоставлением жилой площади…

На исторической родине предков Иван Александрович Геринг оказался за два дня до своего пятидесятипятилетнего юбилея. Юбилей праздновали в очень узком кругу, он и его жена Дарья. Она, как никто иной знала, что значил для ее мужа переезд на историческую родину. Очередное изменение фамилии и очищение от «коммунистического прошлого» почти начисто опустошило их кошелек. Деньги деньгами, а сколько потратили нервов?! Одному лишь Богу известно…

Диплом российского немца Иоганна Геринга об окончании педагогического института признали с большой натяжкой. Небольшую книжечку с твердой обложкой синего цвета господин Вайс рассматривал довольно долго, порою морщился. Морщился по двум причинам. Во-первых, он никогда не верил социалистическим порядкам, при которых все только общее и ничего личного. Не хотел он признавать «русские» дипломы еще и потому, что, не приведи Господь, этот далеко немолодой мужчина, только что выползший из сетей тоталитарного режима, через пару месяцев окажется в подобном заведении и лишит его рабочего места. Безграмотными аусзидлерами, что на практике означало нечто подобное быдлу, куда лучше управлять. Розовощекий мужчина с небольшим животом сделал театральную позу занятого человека и направился в небольшую комнату, сделать копию документа. Он не сомневался, что бывший учитель с маломальским знанием немецкого языка вряд ли найдет себе работу по специальности, в лучшем случае станет дворником или сторожем. Система, послушным винтиком которой был сам господин Вайс и сотни тысяч ему подобных, на десятки лет вперед все уже давно предусмотрела. До сих пор она работала без сбоев. Он с равнодушием бросил взгляд на жизнерадостного владельца диплома и на его жену, которая преданно смотрела ему в глаза, словно на воскресшего Христа, и еле слышно произнес по-немецки:

─ Алес гуте, гут… Алес гуте…

Чиновник явно недооценил возможности учителя истории и немецкого языка Иоганна Геринга. Через два дня его пригласили в ратхаус и попросили поработать с переселенцами, ими были полностью забиты два больших общежития. Госпожа Закс в своем выборе не ошиблась. Лишь единицы из приехавших имели высшее образование. Геринг имел не только немецкую фамилию, но и сносно говорил по-немецки. Устраивало это и бывших жителей некогда могучей страны. Они то и дело обращались к новоиспеченному советнику. Он переводил им всевозможные бумаги, то куда-то звонил или водил их по учреждениям. Вскоре для Ивана Геринга все стало так, как раньше ─ при Советской власти.

Через месяц он получил социальную квартиру. Не обошлось без помощи госпожи Закс. Еще через пару недель пришла очередная радость. На его конто перевели заработную плату. Она превышала его некогда директорский оклад почти в двадцать раз. На радостях супруги пошли в китайский ресторан. Они заприметили его в первый же день своего приезда, когда гуляли по городу. Домой семейная чета возвращалась навеселе. Заснули они довольно поздно, обсуждали преимущества китайской кухни перед русской…

Усердие немца из Сибири районные власти заметили. Ему дали очередную нагрузку. Он вел уроки немецкого и русского языка среди детей переселенцев дошкольного возраста и младших классов. Шло время. Жажда денег погубила некогда скромного и усердного советника, который работал по принципу: больше детей ─ больше зарплата. Однажды он дописал в отчетную ведомость пару детишек. Прошло. На следующий месяц дописал уже десять. И опять прошло. На третий раз ─ его уволили. Первыми забили тревогу родители, они хотели платить деньги только за живые души.

В охрану Иван Геринг попал не без помощи госпожи Закс, несмотря даже на то, что он прогорел с малышами. Немка часто видела телевизионные передачи о Советском Союзе, о России. В этой стране ей нравилась только природа. Обитатели, живущие на необъятных просторах, больших симпатий у нее не вызывали. Их показывали почти в одних и тех же ракурсах. Они поголовно пили и почти все, в лучшем случае, через одного были без зубов или грязные. Одним словом, неполноценные. Господин Геринг Магде в немалой степени даже импонировал. Он был культурный и очень обходительный. Во время визитов он всегда приносил ей коробку конфет или букет цветов. Из мужчин ее отдела мало кто уделял такое пристальное внимание своей начальнице. Никто из них так много не рассказывал ей о своей личной жизни, как этот русский. Простота и человечность переселенца подкупили ее и тогда, когда он пришел к ней за помощью…

Ровно через неделю бывший советник по работе с переселенцами принял первое «ночное крещение». Получилось оно комом. Во время обхода он присел на мягкий стул в одном из бюро и незаметно заснул. Разбудили его сотрудники банка, пришедшие на работу. Было уже почти десять часов часов утра. Сторож от страха рванулся на проходную и сильно струхнул. Перед мощными воротами стоял его шеф и директор банка. Ивана Геринга за сон не уволили ─ перевели на другой объект ─ научно-исследовательский центр автомобильной промышленности.

Глава вторая.

Развод по-немецки

С Региной Шнайдер Чубчиков познакомился через год после развода с бывшей женой. Эмигранту из Украины некоторое время трудоустроиться не удавалось. Он пошел по старой дорожке. По газетным объявлениям нашел бригаду каменщиков. Напросился, взяли. В один из летних дней он познакомился с рыжеволосой женщиной, на даче ее знакомой, у которой работали шабашники. Разговорились, через два дня вновь встретились. Через месяц ─ зарегистрировались. Никто не отрицал, что брак для обоих в какой-то мере был вынужденный. Регина уже почти десять лет жила без мужа. Арсений погиб во время охоты. После обильной пьянки мужчины сильно повздорили, не поделили уток. Взялись за ружья. Жила вдова в небольшой двухкомнатной квартире. Квартира была неблагоустроенная, без ванны и балкона. Зимой частенько ее углы промерзали. Во время сильных дождей протекала крыша. За месяц до встречи с Чубчиковым Регина потеряла работу, детский садик, где она работала уборщицей, закрыли.

Предложение жены, российской немки уехать в Германию Федор встретил с огромной радостью. Принял сразу же, без всяких обиняков. Уехать в сытую страну хотел не только он один. Кое-кто из немцев-одиночек, выезжавших на историческую родину своих предков, устраивал своеобразный конкурс женихов или невест. Чубчиков не стал в нем дальше участвовать. Он схватился за первый же спасательный круг, схватился мгновенно и обеими руками. Он страшно устал не только от одиночества, но и от повседневной болтовни чиновников. Бывшие коммунисты, переодетые в тогу демократов, как и раньше, обещали простым смертным счастливое будущее. Чубчиков не верил очередным сказкам перевертышей и подонков. Они поганили друг друга, доходило до мордобоя, но они все шли и шли к бесплатной кормушке, которая называлась властью. Чубчиков на приманки бездарностей не клевал. На выборы он не ходил. Знал, что это фикция, очередной обман народа…

Появление женщины значительно подняло жизненный тонус Федора Чубчикова. Он все меньше и меньше сидел за телевизором. Газеты он не выписывал, не было лишних денег. Болтовная политиков и местных властей уходила на задний план. Супруги не сидели дома. Они гуляли по городу или выезжали на природу. Вели речь и о серьезных вещах. Рассказывали о своем прошлом, строили планы на будущее. Прошлое жены мало интересовало долговязого мужчину. Его, в первую очередь, беспокоила их совместная жизнь за «бугром». Предтечей его душевного волнения и тревоги стало поведение Регины. Она уже не скрывала своего превосходства над мужчиной, дальнейшую судьбу которого, как ей казалось, определяла только она, и никто иной.

Первые недоброжелательные нотки в свой адрес Федор почувствовал буквально через пару шагов, как только они вышли из ЗАГСа. На улице стоял лютый мороз. Молодая жена то и дело куталась в свое осеннее пальто и терла руками уши. Вместо меховой шапки на ее голове был обыкновенный пуховый платок. Муж с жалостью смотрел на окоченевшую супругу, однако ничем ей помочь не мог. Перед сибирской природой он был бессилен. Регина, словно угадав его мысли, остановилась, и окинув взглядом свою половинку, которая также была не ахти хорошо одета, с упреком прошипела:

─ Федяшка, Федуля русская.... Я за тебя замуж не выходила… Это ты на мне специально женился, чтобы уехать в Германию… ─ Потом скрипнула зубами и еще в более назидательном тоне изрекла. ─ Я, мой муженек, чистокровная немка, и этим очень горжусь… А ты, русский Федяшка… ─ На какое-что время она замолкла, подбирала наиболее хлесткое слово. И это ей удалось. ─ А ты, Чубчиков, русский поросенок, запомни раз и навсегда… Я беру тебя прицепом на мою родину…

На этом национальная гордость полноватой женщины не закончилась. Она вплотную подошла к мужчине, и взяв его за воротник драпового пальто, с издевкой добавила:

─ Я, мой милый, больше на тебя свою нервную систему тратить не буду… Надеюсь, ты меня понял, Федяшка…

Худощавый мужчина высокого роста тяжело вздохнул и низко опустил свою голову. Крыть ему было нечем. Он не кривил душой. Только при помощи этой женщины-немки он мог оказаться в Германии, в той стране, о которой он мечтал. Желание убежать за бугор у него крепло с каждым днем. В стране, где он родился и вырос, господствовали беспредел и нищета. В этом он убедился окончательно, когда потерял работу за полгода до отъезда в Германию. Безработные супруги стали жить в долг. За квартиру не платили. Каких-либо съестных деликатесов также не покупали. Не было денег. Одно их утешало ─ бесплатный воздух. Он их и раньше не кормил, но приносил хоть какое-то удовольствие. Вскоре и от прогулок они отказались. Утром разбегались по городу ─ искали случайные заработки. Возвращались домой поздно вечером, уставшими и злыми. Нередко между собою спорили. Меню все больше и больше становилось однообразным. Чай и хлеб был утром, днем и вечером. Холодильник из-за ненадобности они вскоре вообще отключили. Из-за постоянных перебоев с водой ложились спать не свежими. Из-за ее отсутствия особенно сильно страдала Регина. Местные чиновники по телевидению и в газетах денно и нощно успокаивали жителей города, что ремонтные работы вот-вот закончатся и они получат воду. Проходили дни, недели. Все оставалось по-старому. Чем больше свирепствовала в семье нищета, тем больше супруги поносили власть, при которой прожили почти сорок лет.

Прошло ровно три года, когда в их почтовом ящике появилась долгождання бумажка. Разрешение на въезд в ФРГ. Они быстро распродали свое имущество. Двухкомнатная квартира пошла почти за бесценок. Два платяных шкафа и деревянную кровать подарили соседям, на дачу. Доходов, как таковых, почти не было. У Регины после оформления документов на выезд за душой осталось двести американских долларов. Сибирь, как и вся страна, жила по волчьим законам рынка. Рубль никто не признавал, в том числе и престарелые бабки на колхозном рынке. Перед отъездом в сытую страну Федор Чубчиков больших денег также не имел. Не было у него и радостного настроения. Источником его грусти была его жена. Она перед тем, как сесть в такси и поехать на железнодорожный вокзал, состроила глазки и очень строго посмотрела на мужа. Затем с ухмылкой произнесла:

─ Федяшечка! Мой дорогой, запомни следующие правила своего поведения на исторической родине моих предков. ─ Первое, ты никогда и ни в чем не должен мне перечить. И второе. Никогда не делай мне какие-либо замечания, сообенно при моих знакомых…

Увидев изумленное лицо супруга, она расплылась в самодовольной улыбке и тут же вытащила из дамской сумочки паспорта с билетами на самолет. Потрясла ими перед носом долговязого и прохихикала:

─ Мне не стоит большого труда порвать прямо сейчас твой билет… ─ Слегка усмехнувшись, она посмотрела на остолбенелого мужа, и в том же тоне продолжила. ─ И ты, мой голубок, останешься на земле сибирской и будешь прозябать в нищете до самой старости… ─ Потом залилась гомерическим смехом, словно сумасшедшая.

Чубчиков несколько мгновений стоял и молчал, словно истукан. Затем тяжело вздохнул, сделал кислое выражение лица и открыл дверь машины. Кивком головы предложил место своей жене. На пути к вокзалу он весь был погружен в тягостные раздумья. Брак с обеих сторон был по расчету. Немка до выезда не имела ни копья. Финансовое обеспечение она возложила на русского, он стал для нее простой лошадкой. Все время в ожидании документов он «пахал» днем и ночью, обеспечивал небезбедное существование жены. Днем работал грузчиком на колхозном рынке, по вечерам мыл посуду в ресторане. Иногда ради приработка поставлял молодых женщин для завсегдатаев питейного заведения. Продуктовые заготовки также лежали на его плечах. Успешно исполнял он обязанности, как муж, и в постели. Несмотря даже на то, что порою от усталости валился с ног. Поддерживать сексуальную потенцию помогали таблетки, их ему дарили новые русские, посетители ресторана. Не забывал он и чисто русский метод. Перед постелью пропускал пару стопок водки или самогонки. Жена от страсти долговязого мужчины частенько визжала, словно свинья, которую только что отогнали от большого корыта с пойлом. Было ли на самом деле ей хорошо или она просто-напросто играла спектакль, Чубчиков не интересовался. Как только его член опадал, он мигом сваливался с женщины и сразу же засыпал. Его любовь заканчивалась одним порывом, на большее не было сил. Не было и желания…

Утром, он, как правило, первым просыпался и довольно часто разглядывал свою жену. Ничего сверхестественного в женщине он не находил. Ее короткие волосы были не то светлыми, не то рыжими. Ее передняя часть головы изобиловала небольшими конопушками, нос несколько был вздернут. Ее лицо в целом, как он считал, было почти без изъянов. Иное дело ее фигура. Регина была не только толстой, но и немного выше своего мужа, почти под два метра. Чубчиков никогда не дружил с женщинами, которые были выше его ростом. За исключением лишь одной, Регины. Он всегда просил ее надевать туфли на низком каблуке, сам же надевал на высоком. Иногда она делала все наоборот, что его страшно злило. Сердился, но сдерживал себя. Помнил строгое предупреждение жены ─ не перечить. Подобное он делал и сейчас, когда шел позади толстухи и тащил на себе тяжелый чемодан. До отправления поезда оставалось десять минут. Чубчиков прибавил ходу и вскоре оказался в плацкартном вагоне. Поставил чемодан в багажный отсек и от усталости закрыл глаза. На некоторое время он остался один на один со своими мыслями. Теперь все у него было позади: и эта страна, и эти люди, и эта нищета. В том, что его будущее будет куда лучше, он не сомневался. О красивой жизни он мечтал многие годы, мечтал днем и ночью, ночью и днем…

Долговязый мужчина невольно стиснул зубы и до боли сжал кулаки. Оказаться за бугром ему чуть было не помешала Татьяна Пяткова, его бывшая жена. Сначала он сильно переживал о своей любимой женщине. Особенно по вечерам, когда лежал в небольшой комнате рабочего общежития на вонючем матраце и тощей подушке, от которой сильно болели не только уши, но и затылок. Одиночество все больше и больше приводило его к тягостным мыслям, часто хотелось напиться. Желание было, но не было возможности. За его душой в иные дни не было ни копейки, не говоря уже о трех рублях. По ночам он часто не спал. Читал книги или выходил на балкон подышать свежим воздухом. Украдкой от жильцов и вахтерши занимался стиркой, для чего использовал небольшую раковину, под водопроводным краном. Сушил на балконе. Одежда не всегда просыхала, издавала неприятный запах. Для его устранения он использовал одеколон. Стирка грязного белья вручную для жильца была обыденным явлением.

Татьяна Пяткова объявилась в Омске совершенно неожиданно. Для Чубчикова ее визит был словно снег в жаркий летний день. Он был в конторе колхозного рынка, когда его попросили подойти к телефону. Служебный номер он дал только одной Регине, дал на всякий случай. Он взял трубку и в сей миг услышал гневный голос своей жены:

─ Федяшка, беги домой, лучше лети на самолете… Твоя бывшая женушка ко мне в дверь стучится и просит к себе ненаглядного муженька… ─ Затем раздался смех и матерщинная ругань…

Чубчиков быстро бросил свои дела и ринулся к автобусной остановке. Минут через десять он был уже возле пятиэтажки, в которой жил. Не доходя до дома, он увидел Татьяну. Она сидела на скамеечке и то и дело глядела на противоположную сторону дороги или на подъезд «хрущевки». Чубчиков неспеша подошел к женщине. Руку для приветствия не протянул. Он не сомневался, что Регина наблюдала из окна своей квартиры за встречей бывших супругов. Равнодушие Федора сильно разжалобило Татьяну. Она привстала со скамейки и со слезами на глазах заголосила:

─ Федор, моя половинка, я по тебе очень сильно скучала все эти годы… ─ Положив руку на левую часть своей груди, она вновь истошно запричитала. ─ Мне все это время тебя так не хватало… Пойми меня, мой любимый… Пойми меня, мой Федюшка…

Худощавый мужчина продолжал смиренно стоять перед плачущей женщиной. Ее жалобные причитания, порою переходящие в вопли, не задевали его нервную систему. Жизнь с бывшей супругой многому его научила. Плохого у них куда было больше, чем хорошего. Татьяна и раньше могла преподнести себя на чашке с золотой каемочкой. Раньше он клевал на ее удочку. Хотел снова начать новую жизнь с той, которую он любил. Любил страстно, несмотря даже на то, что ее любовь была безответной.

Год назад до Чубчикова дошли слухи, что его бывшая жена завела себе любовника. В том, что он был очередной, Федор не сомневался. Как и не сомневался, что мужчины просто-напросто использовали ее, как женщину и как владелицу трехкомнатной квартиры. Не исключал он и того, что она уже основательно пристрастилась к спиртному и курила. Он решил это проверить. Он наклонился вперед и тотчас же резко отпрянул. От плаучщей смачно несло запахом табака вперемежку с винным перегаром.

Пяткова, увидев, что ее бывший муж абсолютно не реагирует на ее причитания, изменила свою тактику поведения. Она огляделась вокруг и прильнула к груди мужчины, стал его целовать. Обняла. От неожиданности Чубчиков слегка оторопел, стоял неподвижный. Вскоре позади себя он услышал громкий голос. В том, что из окна кричала Регина, он не сомневался:

─ Ты, долговязый русский… Ты слышишь меня? Еще одно твое движение и я тебя с этой шмарой оставлю навсегда…

И в этот же миг что-то вылетело и с большим грохотом упало на землю. Федор с нечеловеческой силой разомкнул руки Пятковой, которая в прямом смысле уже висела на нем, и обернулся. В окне своей квартиры он увидел толстую женщину с перекошенным от злобы лицом. Она махала в его сторону кулаком и страшно материлась. Ругалась матом так громко и смачно, что из дома, стоявшего напротив, выглянула старая бабка. От невиданного богохульства она стала набожно креститься и причитать. Чубчиков вновь перевел взгляд на окно своей квартиры, жены уже не было. Он опустил голову вниз. Неподалеку от подъезда лежал небольшой чемодан, вокруг которого валялось несколько книг и пара журналов. Это было его «приданое», с этим он пришел к немке Регине Шнайдер. С этим он хотел ехать и в сытую страну…

Его давнишняя мечта могла рухнуть в один миг. Он размахнулся и со всей силой ударил кулаком полупьяную женщину ниже пояса. Она невольно ойкнула и тут же присела на землю. Чубчиков сначала медленно пошел прочь, потом еще быстрее и быстрее, потом ринулся к подъезду своего дома, где жила его законная супруга…

В квартиру ухажер поневоле попал далеко за полночь. Дверь открылась лишь после того, как он попросил у хозяйки прощения и поклялся всем живым и святым, что очередное прелюбодеяние с бывшей женой в его жизни никогда больше не повторится. Остаток ночи муж был очень нежен со своей женой. Регина во время любви его сильно щипала своими пальцами и делала засосы вокруг его тонкой шеи. При этом часто приговаривала:

─ Федяшка, мой поросенок… Богом прошу тебя, не играй с тетей Региной, а то козленочком станешь…

Чубчиков на очередное предупреждение жены ничего не говорил. Боялся, что с его языка вылетит непотребное слово. Он лишь целовал губы и пальцы рук толстухи, которые делали ему больно.

Татьяна Пяткова после драчки с бывшим мужем еще долго бродила по незнакомому городу. В том, что она совершила тактический просчет и не охмурила Чубчикова, сильно сожалела. После длительного раздумья она окончательно решила. Несмотря на свою неудачу, ему следует все-таки насолить, чтобы он ее очень долго помнил. Мало того. Все свои неудачи она связывала только с долговязым. После выселения его из собственной квартиры у Татьяны все пошло наперекосяк. С Павлом Кархиным, благодаря которому она так ловко разрешила жилищный вопрос, настоящей любви не получилось. Он вскоре стал требовать свою долю в квартирной афере. Она просила подождать. Надеялась убаюкать бывшего офицера на сексуальном фронте. Чего она только не придумывала для удовлетворения его прихотей!? Кое-что она «черпала» из небольшой книжонки по обучению сексу, которую когда-то купил ее бывший муж Федор Чубчиков. «Постель» заканчивалась, благие намерения женщины тут же улетучивались. Любовник вновь просил деньги. В конце концов ее терпение лопнуло, и она решила окончательно на всем расставить точки.

Расчет с шантажистом Пяткова произвела в день советской милиции. Напоследок основательно его угостила. Купила бутылку шампанского и бутылку водки, различных деликатесов. Павел забегал к ней «на случку», так он называл их любовь, почти всегда голодным. Хозяйка первой произнесла тост и первой пригубила бокал шампанского. Затем наступила очередь для виновника торжества. Он сделал смурное выражение лица и с печалью в голосе произнес теплые слова о безвременно ушедшем из жизни Генеральном секретаре ЦК КПСС Леониде Брежневе, который умудрился умереть в день советского милиционера. После очень короткого траурного монолога бывший опер слегка икнул и резко вытянул руку вперед. Затем они чокнулись и одним залпом выпили. Стали закусывать. Павел в этот вечер был как никогда веселый. Он почти все время балагурил. Татьяна от души смеялась, не только от его жизненных приключений, но и от анекдотов, которые он рассказывал о бывшем лидере всенародной партии. Она истошно забила в ладони, когда ее любовник пропел веселую песенку о старом деде с густыми бровями и с пустыми речами, который не дает детям конфет. Эту песенку Кархин пел несколько лет назад, когда со своими коллегами охранял сибирскую железную дорогу, по которой проезжал вожак многомиллионной партии коммунистов.

Через пару часов застолья Пяткова приободрилась, даже торжествовала. Ее любовник без проблем расправился со всем спиртным, что стояло у нее на столе и в холодильнике. Лично сама она обошлась бокалом шампанского. Предстоящая «операция» требовала трезвой головы, хотя в ней до сих пор конкретных планов по наказанию вымогателя все еще не было. Кархин так нализался, что, едва доползя до постели, тут же отрубился. Проснулся он ночью. Вместо туалетной комнаты почему-то ринулся на кухню. Стал мочиться. Татьяна уже битый час сидела на кухне, ей не спалось. Наглое бескультурье любовника ее взбесило. Мысль трахнуть пьяницу скалкой у хозяйки в миг изменилась, как только она увидела на газовой плите большую сковороду. Она прошлым вечером жарила на ней котлеты для гостя. Голый мужчина, испускающий на пол темно-коричневую жидкость, какой-либо жалости у Татьяны не вызывал. Она схватила за ручку сковороду и со всей силой ударила ею по макушке нагого. Он несколько мгновений шатался, а затем, словно сноп, рухнул вниз. Упал удачно, своими частями тела не задел ни стол, на котором стол самовар, ни большой цветок, стоявший на табуретке. Пяткова на происшедшее сначала среагировала очень спокойно. Лишь после того, как лежавший истошно застонал и обеими руками схватился за свою голову, из которой сочилась кровь, она соизволила к нему подойти.

Подошла и чуть было не вскрикнула. На паркетном полу уже образовалась небольшая лужица красной жидкости. Пяткова не на шутку испугалась и бросилась к платяному шкафу. Каких-либо перевязочных бинтов не оказалось. Она нашла старую простыню, и разорвав ее на части, обмотала голову любовника. Все это она делала без всякого желания. Бывший опер для нее уже «испарился». Неделю назад в ее сети попал Николай Травкин, директор кооператива. Он уже прошел у нее сексуальную «апробацию», обещал приходить к ней каждый понедельник. Во время первого визита он положил между ее ног конверт с деньгами. Пока негусто…

Кархин проснулся к обеду. Едва открыл глаза и сразу же бросился в ванную комнату, к зеркалу. Увидев свою забинтованную голову, вновь ринулся в спальню, стал будить спящую хозяйку. Она долго не просыпалась. Она специально это делала, чтобы в ее голову пришли разумные мысли. Хозяйка не отрицала свое злодеяние. Обвинение же в преднамеренном убийстве сожителя, она начисто отвергла.



Поделиться книгой:

На главную
Назад