Ночной монарх

Авторитет младшего Чубчикова после смерти его отца резко пошатнулся. Никто из учителей уже не подавал ему руки, как и не интересовался его здоровьем. Не замечал его и директор школы. Раньше Косоротов, едва увидев сына яблочного короля, снимал со своей головы шляпу или махал ему рукой. Изменила к нему свое отношение и Маша Петрова, в которой все эти годы Федька души не чаял. Школьники понимали друг друга с полуслова, мечтали поступить в один и тот же университет. Юноша хотел стать журналистом, девушка ─ историком. Чубчиков по-настоящему любил свою соседку по парте. Только с нею и ни с кем другой он строил планы на будущее. Его же родители были против этого. Они почти ежедневно ему долбили, что Маша ему не пара. Сын в ответ ничего не говорил, молчал.

Он и сам был уже неглупый, понимал, к чему клонили его предки. Родители невесты ─ простые люди, отец ─ разнорабочий, мать ─ доярка. Мало того. Они ей сильно портили нервную систему, когда ударялись в запои. Переживал и жених. Он украдкой набивал сумку продуктами и отвозил ее в небольшую избушку, где Маша жила с родителями. Первой благодеяние сына заметила мать, которая по-настоящему сняла с него стружку. Она была против какой-либо помощи бездельникам и неучам. Беды взрослых людей юноше были по одному месту. Он не отступал.

Совместное времяпрепровождение с сыном директора совхоза вызывало злобу у подруг Петровой. За год до выпускного бала она вообще осталась без них. Девушку это мало беспокоило. Одно она знала четко. Только брак с долговязым Чубчиковым даст ей возможность выбиться в люди, притом только в богатые. В районе не было такого кирпичного особняка, как у его родителей. Никто так модно в школе не одевался, как ее жених. Никто из знакомых ее парней не имел даже мотоцикла, у Феди же была целая машина, притом новая. Молодые люди довольно часто летом были на берегу Днепра, купались.

Никто из них не скрывал, что они друг другу нравились. Федя очень долго задерживал свой взгляд на девушке с красивой фигурой и с модной прической. Маша также была без ума от паренька, он был тощий как тростинка, но ее привлекали его голубые глаза и также его желание ей угодить. Последнее качество жениха ей особенно нравилось. Благодаря ему она имела модную одежду, неплохо питалась. В школьной столовке кормили не ахти хорошо. Чубчиков приносил из дома что-нибудь вкусное и тут же делился с девушкой. Делился на зависть полуголодным одноклассникам.

Смерть директора совхоза, очень строгого мужчину Петрова восприняла с большой болью. Он наводил страх не только на ее родителей, но и на большую часть жителей. С родителями друга она встречалась редко. В гости к Феде приходила, как правило, в их отсутствие. Жених в доме невесты вообще не был. Он останавливался напротив избушки и нажимал на клаксон мотоцикла или автомобиля и терпеливо ее ждал. Затем они ехали туда, куда глаза глядели. У молодого человека проблем с бензином или с запчастями не было. Не было проблем и с деньгами…

С большой печалью восприняла Маша и смерть матери Федора Чубчикова. Она погибла в Васильковке, районном центре. При переходе улицы ее смертельно травмировал маршрутный автобус. Девушка с красивой прической утешала друга как только могла. Через неделю ее словно подменили. Она уже не пылала страстными глазами, когда круглый сирота входил в класс и садился рядом с нею. Изменилась не только она, изменились и ее одноклассники. Они уже не считали для себя честью пожать руку долговязому.

Федька эти перемены сразу же заметил, особенно после смерти отца. Он, несмотря на «солидный» возраст, прекрасно понимал, что его отличная учеба и далеко непримерное поведение, определялись не извилинами в его голове, а служебным положением родителей. Отсюда исходил подхалимаж и лицемерие. Директор школы поздравлял с днем рождения не только супругов Чубчиковых, но и их сына. «Отпускал» он поздравления отпрыску местных воротил на торжественной линейке. Ко дню его ангела нередко приурочивался и выпуск стенной газеты. Именинник подходил к небольшому листу ватмана, и ткнув пальцем в заметку, расплывался в улыбке. Его, как правило, в этот день не спрашивали, освобождали и от написания контрольных работ или сочинений. Мальчишка от уважения к своей персоне потирал руки и целый день бил баклуши. Он гулял по школьному саду или сидел за партой и разглядывал себя в маленькое зеркальце, с ним он не расставался ни днем, ни ночью.

Не забывал он подергать за косу и соседку, которая от его внимания просто млела. В обыденные дни он также не усердствовал. Учителя спрашивали его только по его личному желанию. Стоило ему прочитать или заучить пару предложений, как он тотчас же тянул руку кверху. При написании контрольных работ еще было проще. Маша открывала тетрадь, и он спокойно переписывал решение. «Камчатка» писала один и тот же вариант или одну и ту же тему. Учителя подобное «сотрудничество» в душе не поддерживали, но молчали. Боялись яблочного короля, он слыл в округе не только богатым человеком, но и настоящим деспотом.

Любовный роман между «жителями Камчатки» окончательно развалился, едва невеста узнала, что ее жениха выселили из двухэтажного особняка. Она вообще его не стала замечать. Федор уже не сомневался. Маша тянулась раньше к нему только из-за богатств, которые имели его родители. Нет богатств ─ нет и любви…

Не везло Федору Чубчикову и с очередной невестой. Бригадир шабашников, они строили гаражи и дачи, делал все, чтобы Пяткова его оценила или заметила. Он купил себе кооперативную квартиру, затем машину. Не забывал и о своей любимой. Он часто делал ей подарки или давал деньги. Несмотря на все старания и порядочность ухажера, симпатичная особа не пускала его к себе в постель. Предложения стать его женой она также отклоняла. Пяткова не кривила душой, ей нравилось издеваться над парнем, который был недурен собой. Мало того. С другими же мужчинами в тайне от Чубчикова она крутила романы. Кое с кем из них делила любовное ложе, кое-кого водила за нос. Она улыбалась, когда очередной жених, просадив ради нее свою нищенскую зарплату или стипендию, скрипел зубами и со злостью хлопал дверью.

Она специально мстила тем, кого было принято называть мужчинами. Для этого у нее была весомая причина. Еще в школе Таня влюбилась в своего одноклассника. Толя Самохвалов отличался не только природной красотой, но и умом. Особенно он преуспевал в математике. Во время выпускного бала она первой поздравила его с золотой медалью. Умник принял ее поздравление как должное. Затем молодые люди вышли подышать свежим воздухом. Они подошли к конторе и увидели маршрутный автобус. Он опоздал, причиной этому был прошедший дождь. Девушка первой предложила своему другу съездить в Локшино, где было много фонтанов. Он охотно согласился. Через час они уже гуляли по небольшому городу и оживленно делились наиболее яркими эпизодами из только что прошедшей школьной жизни. Гуляли до поздней ночи, пока не продрогли. Пришли на автовокзал, он уже был закрыт. Пошли в гостиницу. Пожилая администраторша, зная о том, что по всему Союзу проходили выпускные балы, от воспоминаниий о своей молодости чуть-чуть прослезилась. Однако это не помешала ей строго придерживаться законов. Молодых людей, не являющихся мужем и женой, она поместила в разные номера, даже на разные этажи. Самохвалов в эту ночь проявил поистине природную смекалку. Он привязал простыню к балконной стойке и спустился на этаж ниже, к своей землячке. Татьяна в эту ночь впервые в своей жизни объяснилась в любви парню, который был на три месяца ее старше. Не только призналась в своих чувствах, но и отдалась. Осенью Самохвалов уехал в Киев, поступил в политехнический институт. В родной деревне он больше не появился. Беременная девушка несколько раз обращалась к матери своего жениха, хотела узнать его местонахождение. Женщина каждый раз отмалчивалась. Обманутая не стала дальше испытывать свою судьбу. Она не только сделала аборт, но и вставила себе спираль…

Летом Чубчиков вновь предложил свое сердце и руку студентке педагогического института. Пяткова, как и раньше, ничего ему не ответила, лишь кивнула головой и заразительно засмеялась. По-озорному рассмеялся и жених-старожил. Он слегка чмокнул безответную любовь в щечку и рысью кинулся к своей машине. Завел двигатель и со слезами на глазах помахал рукой той, которая стояла неподалеку и строила ему рожицы. Только перед самым выпуском она дала согласие стать женой долговязого мужчины. Причиной этому была не любовь, а ее шкурные интересы. Почти всю ее группу распределили за Урал. Остаться на Украине молодой учительнице помог Федор Чубчиков, круглый сирота.

Первой брачной ночи, как таковой, у молодоженов не было. Родители Пятковой не удосужились выделить какое-либо помещение для их уединения. Инициативу жениха прогуляться по деревне, невеста с удовольствием поддержала. Она уже скучала на своей свадьбе. Они вышли на главную улицу села и направились в сторону небольшого леса, он находился за животноводческими постройками. И здесь было не до любви. Колок был мокрый и кишел какими-то пауками. Попытка Чубчикова в ночной полутьме разжечь костер провалилась. Ему не удалось найти хотя бы пару гнилушек, были одни только опавшие листья и те мокрые. Татьяна, наблюдая за неудачником, в своей душе радовалась. Как и радовалась тому, когда он приподнял ее платье, и спустив ее плавки до самых колен, сделал попытку ввести свой член в ее влагалище. К ее удивлению, пенис мужа был недвижный, словно его срубили под самый корешек. В конце концов «секс» женщине надоел, и она, слегка оттолкнув мужчину, привела себя в порядок и неспеша направилась к опушке леса. «Импотент» последовал за нею. Он не скрывал своего стыда и поэтому все время плевался, будто что-то неприятное скушал. Перед самой деревней, на изгибе дороги он спохватился. Он обеими руками схватил свою любимую за плечи и стал осыпать поцелуями ее лицо. Она его ласкам не противилась, как и не проявляла к нему какой-либо инициативы. Чубчиков ее равнодушие заметил сразу и с недоумением спросил:

─ Танечка, я чем-то тебя обидел? Или на нашей свадьбе что-то не так… Скажи же мне, дорогая…

Пяткова ничего не ответила. Лишь после того, как почувствовала между своими ногами упругий член нелюбимого мужчины, она тихо произнесла:

─ Не надо, Федя, не надо… Все равно у нас в этой жизни ничего не получится… Пойми меня правильно, Чубчиков…

Затем она громко зарыдала. Чубчиков со страшной силой прижал к своей груди любимую шатенку. Она и на этот раз была равнодушна к его ласкам и словам. «Игра в одни ворота» в конце концов вывела мужчину из себя. Он вскипел, и резко отпрянув в сторону, со злостью прорычал:

─ Таня, скажи же мне, пожалуйста, что произошло с тобою… Возможно, в чем-то и я виноват? Скажи же мне… Я тебя прошу, очень прошу…

На этот раз Пяткова решила высказать все то, что мучило ее все эти годы. Она положила руку на плечо мужчины и со слезами на глазах заголосила:

─ Я тебя не любила и не люблю… Не лю-би-лааа, никогда-аа… Понимаешь ли это ты, Чубчиков?

Слезы вновь овладели молодой женщиной. Вскоре она успокоилась и принялась обеими руками царапать подол своего подвенечного платья, словно кто-то или что-то под ним ей сильно мешал. Затем, посмотрев равнодушными глазами на остолбеневшего жениха, она очень четко произнесла:

─ Мне не нужны твои хоромы и деньги… Мне нужна любовь к тебе, да и вообще к человеку, которого я потеряла несколько лет назад…

Чубчиков размахнулся и со всей силой ударил по лицу женщины. От мощного удара она сильно вскрикнула и упала на землю. Затем истошно завопила. Долговязый не на шутку испугался и опустился на колени, принялся ее успокаивать. Иногда он поднимал свою голову и руки к небу, словно просил Бога о перевоплощении молодой женщины, которую он любил. Она на его уговоры и мольбу не реагировала. Не реагировала она и на моросящий дождь, который все больше и больше накрапывал. Лишь после того, как позади них появилась сплошная стена из множества дождинок, они рванулись в деревню. Мать невесты, увидев дочь, стала снимать с ее головы фату. Загадочно улыбнувшись, она произнесла:

─ Танечка, Вас ждет большое счастье… Дождь ─ хорошая примета…

Никто из молодых на это не прореагировал. Они рванулись в спальню, где на полу лежали пьяные гости, и начали снимать с себя мокрую одежду…

Татьяна Пяткова вошла в квартиру мужа лишь через месяц после их свадьбы. Вошла и очень внимательно осмотрела все комнаты. И тут же вышла. Она все еще находилась на жизненном распутье. Она до сих пор не определилась с мужчиной, который ее сильно любил. Чубчиков все это чувствовал и видел. Он сильно переживал. Его попытка овладеть женщиной в его собственной квартире успехом не увенчалась. Не удавалось это ему сделать и позже. Татьяна всегда находила причины. У нее то сильно болела голова, то она уставала от работы, то у нее были месячные.

Выкрутасы жены все больше и больше сердили Чубчикова. Иногда он срывался. Руки же не распускал. Страх, что он может потерять любимую женщину навсегда, преследовал его днем и ночью. Тревожило его и то, что она напрочь отказывалась зарегистрировать с ним брак. Небольшая бумажка с гербовой печатью в значительной степени могла уменьшить его душевные переживания. Он неоднократно приглашал Татьяну в ЗАГС, его попытки терпели крах. Иногда ему хотелось на все плюнуть и найти другую женщину. В успешном выборе он не сомневался. Он был молод, имел хорошую работу. У него была кооперативная квартира и машина. Себя он относил к касте состоятельных мужчин, что придавало ему здоровый оптимизм. Его бодрое мироощущение тотчас же улетучивалось, едва он видел женщину с каштановыми волосами…

Только через три месяца Пяткова сжалилась и пошла в ЗАГС с нелюбимым мужчиной. Во время свадебного марша Мендельсона Чубчиков прослезился. Он был от счастья на седьмом небе и сразу же повел свою законную жену в небольшой ресторан «Север», он находился в самом центре Васильковки. Его душа необычайно радовалась, когда жена поцеловала его в щеку и осушила бокал шампанского за их любовь. В этот же вечер Татьяна Чубчикова вошла в трехкомнатную квартиру своего мужа. Она вновь осмотрела апартаменты и нежно чмокнула в щечку их владельца. Она до сих пор недооценивала его способности, особенно по хозяйству. Все три комнаты и кухня были мобилированы в духе времени и моды. Особенно ей понравилась спальная комната. Она подошла к гарнитуру, и по-детски хихикнув, опустилась на матрац. И в этот же миг оказалась в сильных руках мужчины. Через многие годы сознательного затворничества она решила сейчас его не обижать. Она медленно опустилась на спину, вытянула в стороны свои руки и широко раздвинула ноги. Через несколько мгновений она почувствовала приятную теплоту мужского члена, который очень нежно и настойчиво проникал в ее влагалище…

Татьяна Чубчикова никогда не заводила речи с мужем о будущем потомстве. Не хотела губить жизнь детей от нелюбимого ею мужчины. Иногда за свое страшное кредо она себя сильно корила, даже ненавидела. Она часто наблюдала за мужчинами на работе и в городе. Они были разные и всякие. Себя она не обманывала. Федор внешне не хуже многих выглядел. По нажитому добру он, наверняка, многих превосходил. Ему было только тридцать лет, он уже имел трехкомнатную квартиру, машину и современную мебель. И заработок у него был на зависть многим. Порою она мужа и жалела. Жалеть его было за что.

Он очень рано потерял родителей, близких родственников у него также не было. Почти все эти годы он жил настоящим отшельником. Страданий он также не избежал, особенно в последнее время. Только из-за нее море нервов испортил, жутко себе представить…

На прием к гинекологу Татьяна пошла по настоятельной просьбе своего мужа. Федор в постели все делал правильно, но почему-то сын, о котором он мечтал, не появлялся. Даже дуракам было известно, что через девять месяцев, как правило, рождались дети. У них же почему-то их не было. От неопределенности он сильно страдал. Нередко прикладывался к спиртному.

Чубчикова на прием к врачу записалась на среду. В этот день в отделе оперативок не проводилось. Каждый занимался по личному плану, перебирал бумаги. Работа была не ахти сложная, да и почти не нервная. Работала она не по специальности. Васильковка не нуждался в историках. Безработная в спешном порядке закончила курсы бухгалтеров. Она подошла к регистратуре, взяла свою медицинскую карточку и неспеша поднялась на второй этаж. Напротив кабинета, он находился в конце коридора, стояла пожилая женщина, она громко стонала и гладила низ живота. Татьяна сделала вид, что ее не заметила, и уверенно постучала в дверь. На стук никто не отозвался. Она еще раз постучала. Опять тишина. Она открыла дверь и вошла в небольшую комнату, которая была перегорожена на две части.

Неожиданно из-за перегородки, обтянутой белой простынью, выбежал мужчина в белом халате. Увидев перед собою женщину, он закатил глаза и истошно прокричал:

─ Гражданочка! Разве Вы не видели табло, оно висит прямо перед Вашим носом… – Тяжело вздохнув, он снова громко пробубнил. ─ Я еще раз повторяю для особо выдающихся… ─ Красный свет ─ сидите, зеленый свет ─ раздевайтесь…

После этих слов мужчина вновь ринулся за перегородку. Чубчикова несколько мгновений стояла как вкопанная, не знала куда себя деть после психической атаки врача. Она развернулась и вышла вон. Конфуз с гинекологом ее сильно обеспокоил. Не так она представляла с ним встречу. В отличие от стонущей женщины, у нее забота была совсем другая. Много воды утекло, как она вставила спираль. И все это время небольшая резинка ее не подводила. Не подводила и во время интимной жизни с нелюбимым мужчиной. Она сильно стиснула зубы. Она все продумала до мелочей, а тут на тебе ─ прокол…

Она стала прохаживаться по длинному коридору, по которому туда-сюда сновали врачи в белых халатах и пациенты. Хождение в какой-то степени успокоило нервную систему симпатичной женщины. Она вновь подошла к кабинету и облегченно вздохнула. Старухи уже не было, не было и пациентов на прием к врачу. Чубчикова присела на стул и в очередной раз стала прокручивать в своей голове план действий. Через пару минут раздался еле слышный звонок, тотчас же под матовым табло вспыхнула лампочка зеленого цвета…

Татьяна перекрестилась и открыла дверь. Затем вошла в кабинет и робко подошла к столу, за которым сидел уже знакомый ей мужчина, сидел без белой шапочки. На вид ему было лет сорок, сорок пять, не больше. Его лицо было несколько продолговатым, нос был толстый и короткий, словно его обрезали ножом или другим острым предметом. Вошедшая еле слышно поздоровалась и присела на стул, он под ее весом почему-то страшно заскрипел. Увидев испуганные глаза молодой красивой женщины, врач слегка усмехнулся и со вздохом произнес:

─ Гражданочка, не беспокойтесь, пожалуйста… Нам уже десятый год меняют мебель, в том числе и эти стулья… Время идет ─ все остается по-старому…

Несколько добродушное расположение мужчины к своей персоне Чубчикову обрадовало. Она широко улыбнулась и тут же поделилась своимии бедами. Ее монолог длился минут пять, не больше. Однако этого ей хватило с лихвой, чтобы дать картину реальной жизни с нелюбимым мужчиной. Потемкин очень внимательно выслушал пациентку. Затем, почесав ладонь левой руки, с явным непониманием произнес:

─ Татьяна Петровна… Я после Вашего откровения пришел к далеко неутешительному выводу… Муж пашет как пчелка ради будущего ребенка, а его жена ─ гидра, ставит ему палки в колеса…

Мужчина внезапно замолчал, его лицо стало очень задумчивым. Неожиданная реакция гинеколога на исповедь Чубчикову сильно встревожила. Она сидела на стуле и по-настоящему дрожала. За ложные диагнозы медик, без всякого сомнения, мог угодить и за решетку. Она вытащила из дамской сумочки носовой платок и старательно вытерла свой потный лоб. Он был страшно горячий. Затем приложила платок к своим глазам. Боялась разрыдаться. Желание выскочить из кабинета то и дело ее преследовало. Вскоре она эту мысль отбросила в сторону. Минутная слабость могла напрочь разрушить все ее планы…

Только поэтому она молчала и, словно сфинкс, внимательно смотрела на мужчину в белом халате. Сейчас он для нее был спаситель и палач, в одном лице. Она с облегчением вздохнула, когда услышала голос не только специалиста, но и мужчины, которому также в жизни не повезло.

─ Аналогичная ситуация была и у меня, ─ с некоторым надрывом он выдавил из себя. ─ Моя бывшая жена много крови выпила… Сейчас даже страшно подумать, ради чего я жил с этой мразью…

Затем он посмотрел на свои ручные часы и приложил их к уху, хотел убедиться ─ идут ли они. Слегка покачав головой, очень спокойно произнес:

─ Сейчас у меня обед, приходите через час, не раньше… К этому времени документы будут готовы…

Чубчикова неспеша вышла из поликлиники и с облегчением вздохнула. Все шло по плану. Иван Семенович, так звали гинеколога, без всяких обиняков взял бумажный пакет, в котором были две бутылки пятизвездочного коньяка и коробка шоколадных конфет. Он с улыбкой принял подарок и поцеловал руку очаровательной женщины. Пациентка от неожиданного внимания к себе слегка покраснела. Она уже не сомневалась, что она околдовала холостяка. Оставалось только ждать. Ровно в пятнадцать часов она уверенно постучала в дверь кабинета, и стуча каблуками своих черных туфель, так же уверенно присела на стул, он сейчас почему-то не скрипел. Она сделала несколько вращательных движений своим тазом и улыбнулась. Сомнений не было. Сиденье поменяли. Она вновь улыбнулась и внимательно посмотрела на мужчину, сидевшего напротив. Ее сердце радостно екнуло. Потемкин горел, а может даже и пылал огромным желанием помочь ее горю. Его глаза были такими томными и излучали столько тепла, что ей казалось, что у Ивана Семеновича сейчас не гинекологический кабинет, а большой гарем, набитый женщинами, и он не евнух, а покоритель женских сердец. Основательно разглядывать врача пациентка не стала, ей стало неловко. Она слегка опустила голову вниз и принялась несколько дрожавшими руками гладить свою дамскую сумочку.

─ Татьяна Петровна, будьте добры, идите за перегородку и разденьтесь. ─ раздался знакомый мужской голос. Он был не столько повелительным, сколько умоляющим.

Пациентка от неожиданности слегка вздрогнула. Она никогда не думала, что ей придется раздеваться. В ее планах подобное стояло на последнем месте, лишь в самом крайнем случае. Она с некоторой искоркой недоверия и отчасти от страха посмотрела на мужчину, улыбнулась. Противиться не стала. Она зашла за перегородку и неспеша сняла с себя белую кофточку и короткую юбку черного цвета. Затем плавки. Одежду положила на кушетку. Потом с неохотою опустилась на гинекологическое кресло и закрыла глаза. Она и сама еще не знала, почему именно сейчас ей было неудобно предстать нагой перед этим очень обходительным мужчиной. В ее очень короткой жизни их было около двух десятков. И все они, за редким исключением, ей нравились. Нравились потому, что они приносили ей неслыханное удовольствие. Сейчас же она оказалась в этом кабинете только из-за своего мужа, который хотел иметь своих детей. Она не хотела, даже об них и не помышляла…

Внезапно кресло, в котором пациентка сидела, несколько задергалось и стало опускаться. Татьяна сжала кулаки. Во время аборта ей было так больно, что она по-дикому кричала. От ожидания предстоящей боли она сжалась в единый комок и несколько подала свою нижнюю часть тела вперед. И тотчас же вместо кулака или металлического расширителя она почувствовала мужской член. Он был настолько теплый и нежный, что она невольно вскрикнула. От приятного ощущения она открыла глаза и ее лицо засветилось неподдельной радостью. Потемкин, в чем его мать родила, стоял перед нею и очень умело делал легкие поступательные движения то вперед, то назад. Нагая все больше и больше впадала в сладкую истому…

Убийственный диагноз гинеколога о неспособности жены рожать детей наповал убил Чубчикова. Он почти неделю ходил словно помешанный. Он также не ел и не пил. В конце концов он успокоился. Окончательно и бесповоротно. Ему не было суждено иметь своего сына. Только с ним он строил будущее своей семьи, не только безоблачное, но и с большими деньгами…

Дальнейшая жизнь вообще у Чубчиковых расстроилась. Не проходило и дня, чтобы они не спорили. Доходило до рукоприкладства. Ненависть жены к мужу была нечеловеческой. Она, как иногда ему казалось, специально его провоцировала, создавала конфликтные ситуации. Нередко вызывала и милицию. Стражи порядка врывались в квартиру, и увидев слезы на глазах молодой женщины, тут же скручивали хозяина. Он не сопротивлялся, было бесполезно и бессмысленно. Татьяна без всякого стеснения раздевалась догола и показывала работникам административно-исполнительных органов свои синяки или подбитый глаз.

Неоднократные попытки Чубчикова найти ключик к семейному счастью, как правило, с треском проваливались. Шли месяцы, годы. Изменений к лучшему не было и не предвиделось. Он все больше и больше приходил к однозначному выводу: пора ставить точку всем склокам и семейным неурядицам. Он подал на развод.

Заседание суда прошло без каких-либо осложнений. Судья, очень молодая женщина спокойно и монотонно зачитала решение о разводе. Все на этом и закончилось. Никто из бывших супругов не плакал, не было и взаимных обвинений. Лишь после того, как они вышли из здания суда, Татьяна прошипела:

─ И зачем я, дура ненабитая, с этим долговязым все эти годы мыкалась…

Чубчиков на реплику не ответил. Он только сжал зубы и ускорил шаг. Через две недели пришло решение о разводе. Уже бывшие супруги продолжали жить в одной квартире. Каждый знал, что вопрос о разделе имущества все равно когда-то встанет. Знали, но схватку не начинали, хотя об этом исподволь разговоры вели. Чубчиков, как владелец жилья, считал, что его бывшая жена должна уйти из его квартиры. Она ни копейки за нее не платила. Откупную он все-таки ей делал, отдавал свою машину. Пяткова предложение бывшего мужа встретила в штыки. Ему она отдавала машину, себе требовала квартиру. У сожителей возникла потасовка.

Наступила осень. В отличие от многих прошлых она была очень дождливой. Шабашка у Чубчикова не шла. Заказчики предпочитали строить гаражи и фазенды в солнечную погоду. Он днями просиживал дома. От ничегонеделания его спасал телевизор. Радовало его и отсутствие бывшей жены. После развода она редко появлялась, где-то пропадала. В том, что у нее есть любовник, Федор не сомневался. Следить за ней или за ее любовником, желания у него не было. Он и сам подумывал о другой женщине, с которой хотел иметь детей и счастливое будущее. Однако он не торопился. Хотел, как можно скорее, разрешить вопрос о разделе имущества и с уже развязанными руками искать новую спутницу жизни. Требовалось время и больше ничего…

Пяткова появлялась очень редко, как правило, в конце месяца. Приходила и требовала денег на свое проживание. Чубчиков сначала не давал, ссылался на проблемы с заказчиками. Она грозилась выброситься из окна или позвонить в милицию. Ни того, ни другого он не хотел. Его желание в стократ усиливалось, когда любимая женщина заходила в спальню и раздевалась догола. Мужчина сначала разглядывал красивую женщину через замочную скважину, затем стучал в дверь, ссылаясь на то, что в спальне он забыл книгу или потерял подтяжки от брюк. Получив разрешение, он забирал необходимую вещь и мимоходом бросал взгляд на нагую. Она, уловив огоньки на глазах долговязого, еще шире раздвигала свои ноги и начинала в его присутствии мастубировать. Чубчиков пару раз выстоял от «напасти». Потом сдался. Во время одного из подобных трюков нагая накинулась на него и с бешеной силой привлекла его к себе. Затем повалила его на кровать, и задыхаясь от страсти, тихо прошептала:

─ Федя, я всегда буду твоей, если ты меня захочешь… ─ Оказавшись верхом на мужчине, «всадница» продолжила. ─ Только за американские доллары…

О чем говорила или просила его красивая шатенка, хозяин «кооперативки» не вникал и не понимал. Ему было не до ума, не говоря уже о каких-либо земных проблемах. Затворничество дало о себе знать…

После секса Чубчиков невольно впадал в раздумье, почему его бывшая жена ударилась в иностранную валюту. Она была далеко неглупая женщина. «Американки» или «зеленые» все больше и больше расползались по огромной стране. Лично он сам мало интересовался металлическими и бумажными знаками других стран. Особенно сейчас, когда его доходы с каждым днем падали. Бедствовал не он один, нищали десятки миллионов жителей страны под названием СССР. Его надежды, что придут хорошие времена, и он найдет богатых заказчиков, испарялись с каждым днем. Вскоре он оказался без работы. Тут же разбежались и его шабашники. Федор сильно переживал, но духом не упал. Квартира у него была, машина также. Не было жены, зато была проститутка. И это в какой-то мере его радовало. Оставалось дело за деньгами. Она стал заниматься извозом. Доход был небольшой, но этого хватало для редкого секса.

Пяткова в прямом смысле сходила с ума от «американок». Она почти каждое утро звонила на квартиру Чубчикова и интересовалась наличием у него валюты. Потом назначала ему встречу. Спонсор покупал доллары у подозрительных типов, шнырявших по вокзалу или на рынках. Страшно боялся, что его «прокатят». К его счастью, все обходилось…

Приближался Новый год. Чубчиков намеревался встречать праздник в гордом одиночестве. Пяткова своему бывшему мужу позвонила ровно в полдень и страшно обрадовалась, что его не оказалось дома. Ей это было только на руку. Именно сегодня она хотела окончательно расквитаться с долговязым, который оставил ее не только без копейки, но и не научил по-настоящему сексу. Другое дело ─ Павел, ее очередной избранник. Он был не только представительный, но и настоящий половой гигант. Пяткова за свою жизнь со многими переспала. Спала с молодыми и со стариками, с кудрявыми и лысыми, но лучше его не было. Бывший милиционер во время секса выжимал из нее все, до последней капельки. Не занимать у него было и искусства целоваться. Он делал такие засосы на ее губах, что в отдельные дни она не могла идти домой. На грудях или на других участках ее тела Кархин этого не делал. Знал, что через пару часов его любовница ляжет в постель к своему мужу. Возникнут проблемы…

Пяткова вошла в подъезд и почти на цыпочках поднялась по лестнице на третий этаж. Затаив дыхание, осторожно нажала на кнопку звонка. За дверью было тихо. Позвонила еще раз, на этот раз сильно и уверенно. Опять тишина. Ключом открыла дверь, ринулась в спальню. Быстро разделась догола и плюхнулась в постель. От внезапно нахлынувшего волнения ее руки предательски дрожали. Они и вчера дрожали, когда она вместе с Кархиным в его небольшой комнатке составляла план «Барбаросса» ─ насильственное изъятие квартиры у бывшего мужа.

Чубчиков появился дома под вечер. Он неспеша открыл дверь и направился на кухню, к холодильнику. Положил в него небольшой кусок мяса, две пачки пельменей и другую всячину, он купил ее для праздничного стола. Затем вошел в спальню и обомлел. В постели сидела его бывшая супруга, и едва он обратил на нее взор, как она тут же стала рыдать. Она так громко плакала, что у него от страха прошиб пот. Он подбежал к кровати и ужаснулся. Лицо нагой женщины было в крови, в крови была и белоснежная подушка. Она истошно кричала:

─ Люди добрые, помогите, помогите… Ой-ой, помогите, он ведь же меня убивает… Помогите, лю-ю-ю-ди доб-ры-еее.... Спасите ме-е-ня-я-я

Почему бывшая жена сильно вопила и просила людей о помощи, и кто ее хотел убить, Чубчиков все еще не понимал. Он не только ничего не понимал, но и ничем не мог помочь окровавленной женщине. Она на его обращения не реагировала. Она беспрестанно вопила и шлепала себя руками то по лицу, то по голове, а то и по своим ягодицам…

Неожиданно раздался звонок. Чубчиков рванулся к телефону и поднял трубку. Шли протяжные гудки. Звонок раздался вновь. Он подошел к двери, затем ее открыл. В сей же миг перед ним вырос милиционер с дубинкой в руке, позади его стояли два мощных амбала в милицейской форме. Хозяин квартиры, увидев стражей порядка, с недоумением выдавил из себя:

─ Я Вас сегодня не вызвал, товарищи…

Дальше все происходило как в настоящем кинобоевике. Один из милиционеров набросился на остолбеневшего долговязого мужчину и попытался завернуть ему руку. Не удалось. Чубчиков ловко вывернулся и побежал на кухню, закрыть дверь на щеколду не успел. Через несколько мгновений его спину и плечевой сустав пронзила страшная боль. Он дико вскрикнул, присел. Ему тут же скрутили руки и набросили наручники. Затем насильно усадили на стул, поближе к кровати, в которой все еще ойкала его бывшая жена. Чубчиков, окруженный милиционерами, все больше и больше пытался осмыслить происходящее в его квартире. Силился, но опять ничего не понимал. Он лишь изредка бросал свой взгляд то на заплаканную женщину, то на улыбающихся блюстителей порядка.

Минут через пять в дверь громко постучали. Вошедшая женщина, она была в белом халате, сразу же бросилась к потерпевшей. С полными ужаса глазами, она ее осмотрела. Результаты стала записывать в толстую тетрадь. На кое-то время Чубчиков оказался вне милицейского контроля. Он ринулся на балкон. В сей миг в его голове появилась мысль о самоубийстве. Он сделал шаг вперед и посмотрел вниз. До земли было не слишком близко. Быть инвалидом в расцвете лет ему не хотелось. Он тяжело вздохнул и вновь вошел в комнату, покорно сел на стул…

Федор Чубчиков встретил Новый год не в собственной квартире, а в рабочем общежитии. Милиционеры посадили его в УАЗ и привезли сюда, в комнатенку, в четыре квадратных метра. По дороге его строго предупредили о невыезде из города. Обещали также скоро во всем разобраться.

Только через три дня в комнату постучал какой-то тип и в приказном порядке попросил Чубчикова явиться в районный отдел милиции. Принял его молодой лейтенант, недавний выпускник школы милиции. Свидетельством этому была его новая форма одежды и скрипучие сапоги. Он открыл металлический сейф, вытащил небольшую папочку. Затем ее раскрыл и стал вслух читать. От услышанного у Федора защемило сердце. Во всех смертных грехах бывшая жена винила только его. Он что-то пробубнил себе под нос. Следователь, видя, что его подопечный чем-то недоволен, в один миг преобразился. Он нехотя приподнялся из кресла и стукнул кулаком по столу так сильно, что авторучка, лежавшая на нем, тотчас же оказалась на полу. Изо рта офицера раздался душераздирающий крик:

─ Товарищ Чубчиков! В этом заведении я начальник и никто иной… Если хотите подавать на суд ─ подавайте… Однако Вам не поздоровится… Это я точно говорю…

Посетитель по принуждению решил не сдаваться. Он приподнялся с деревянной табуретки, сжал кулаки и со страхом произнес:

─ Товарищ лейтенант… Почему Вы, мне простому советскому человеку, угрожаете? На каком основании я должен отдавать свою трехкомнатную квартиру чужой женищне? Я ее своим горбом зара…

Чубчиков внезапно поперхнулся. Сказывалось волнение. Он впервые в жизни так смело разговаривал с милиционером. Раньше он милицию обходил стороной, сейчас же его прорвало. Он говорил и говорил…

Следователь без явного желания слушал монолог долговязого мужчины. Иногда он кривил рот, тем самым выражал презрение к стоявшему. Нередко и усмехался. Ему было противно не только слушать, но и видеть тошнотика, который почти по полочкам раскладывал успехи и падения в своей жизни. Вскоре «спектакль» офицеру надоел. Он нажал на кнопку под столом. Открылась дверь и появился дежурный милиционер. Он схватил долговязого мужчину за шиворот и с силой потащил его из кабинета. Чубчиков не сопротивлялся, у него до сих пор ныла спина и плечо от дубинки. «Отведал» он ее в собственной квартире.

Следователь, скорее всего, боясь за непредсказуемые действия подчиненного, вдогонку ему крикнул:

─ Потехин, ты там осторожнее… Я не хочу сидеть на нарах из-за твоей тупости…

Чубчиков указания следственного работника пропустил мимо своих ушей. Ему было не до этого. Он все еще не отошел от нервного шока, почему молодой офицер, облеченный властью, не дал ему по-настоящему объясниться. Вскоре его завели в комнату, единственное небольшое окно в ней было зарешечено. Чубчиков в почти кромешной тьме неуверенно сделал пару шагов вперед, остановился. И тут же все его тело пронзила острая боль. Он медленно присел и упал лицом на бетонный пол…

Пришел он в сознание глубокой ночью. Открыл глаза и сделал попытку приподняться. Не получилось. Левая рука страшно горела. Он хотел пить ─ закричал. Никто не отзывался. Он все кричал и кричал. Полнейшая тишина. Рано утром в его камеру зашел милиционер. Чубчиков попросил воды, ему принесли. Дали возможность сходить в туалет. Ровно в десять часов утра его вновь привели в знакомый кабинет. Лейтенант открыл папочку, и взглянув на заросшего мужчину, вежливо спросил:

─ Федор Иванович, Вам снова зачитывать или Вы так все подпишите?

Чубчиков молча кивнул головой и взял в руку авторучку. Затем размашисто расписался. Спорить или что-либо доказывать в этих заведениях было бесполезно… Через полгода он уехал в Сибирь, в город Омск.

В переселенческом лагере Брамше немецкой земли Нижняя Саксония Федор Чубчиков со своей супругой пробыл сравнительно недолго. Несмотря на это, он успел прилично понервничать. Причиной этому было неординарное поведение жены, ее словно подменили. Едва они вышли из самолета, некогда милое лицо женщины стало суровым и надменным. Она то и дело косила взгляд на долговязого мужчину, он делал все не так, как ей хотелось. Он неправильно произносил слова по-немецки, медленно ставил чемодан в багажное отделение автобуса или не пропустил впереди себя старушку возле парковочной площадки. Мужчина на критику женщины не огрызался. Начинать разборки в присутствии множества людей считал занятием неприличным. К вечеру им предоставили небольшую комнату, где стоял платяной шкаф и двухъярусная кровать. После сытного ужина переселенцы сразу же пошли отдыхать. Сказалась не только нервная обстановка, но и две бессоные ночи на сибирской земле. К удивлению, Чубчикова отъезд получился сумбурным. Друзья и знакомые Регины обмывали их «отплытие» за бугор до самого отхода поезда. В срочном порядке взяли такси. Не опоздали. От Омска до Новосибирска супруги несколько раз бегали в туалет, страшно болели желудки. В аэропорту Толмачево немного отпустило…

Через два дня Чубчиков и Шнайдер попали в «рассадник», так кое-кто из немцев из бывшего Советского Союза называл небольшое здание, где распределяли по землям Германии. Бывшие сибиряки вошли в кабинет и подошли к столу, за которым сидела пожилая женщина с большой копной седых волос. Чубчиков, едва закрыл за собою дверь, немного струхнул. Госпожа Полонска, как ему казалось, к числу коренных немцев не относилась. Вскоре его предположения полностью подтвердились. Вошедшие, не дождавшись приглашения, осторожно присели. Затем преданными глазами уставились на ту, которая определяла их судьбу в этой стране. «Богиня» явно не спешила осчастливить «руссаков» своим взглядом. Она с серьезным выражением лица читала бумаги, лежавшие перед нею. Установилась мертвая тишина. Супруги почти не дышали, боялись помешать работе начальницы. Федор от волнения кусал губы. Он боялся не только за свою национальность, но и за свою фамилию. Ее в России мало кто с первого раза правильно произносил, здесь ─ туши свет. С фамилией ему не повезло с самого начала, во время оформления документов. При заполнении антрага сотрудница кооператива неправильно перевела его фамилию. Через полгода он вновь досылал бумаги в Кельн. Он потратил на это не только много нервов, но и денег.

Госпожа Полонска неспеша подняла голову и положила несколько бумажек перед собою. Затем надела на свой длинный нос очки и приблизила к своим глазам небольшой лист бумаги. Оскалив зубы, зачитала первую фамилию. Затем внимательно посмотрела на женщину-переселенку, которая, привстав со стула, утвердительно кивнула головой. Прочитать фамилию худощавого мужчины с первой попытки ей не удалось. Не удалось и со второй. Чубчиков смотрел на «неуча» и слегка крутил головой по сторонам. Седовласая произнесла фамилию в третий раз, и увидев недоуменное лицо русского, мгновенно вспыхнула. Ее тонкие губы неестественно задергались, глаза налились кровью, на лбу появились капельки пота. Чубчиков, увидев разгневанное лицо шахини, впал в состояние шока. Пальцы на его левой руке стали недвижимыми, словно длительное время побывали на большом морозе. Он невольно икнул, и набрав в свои легкие воздуха, привстал со стула и сделал шаг в сторону стола. И в этот же миг очутился вновь на своем прежнем месте. Регина, его жена мгновенно схватила его за руку и насильно пригвоздила его к стулу. Супруги, словно по команде, посмотрели друг на друга и почти одновременно перевели дух.

От несостоявшегося «подвига» Чубчиков кисло улыбнулся. Он куда хуже владел немецким языком, чем его жена. Шнайдер первой нашла выход из неординарной ситуации. Она привстала, и сделав улыбку до самых ушей, по слогам произнесла фамилию своего мужа. Ее примеру последовала и госпожа Полонска, правда, она сделала это с большим акцентом. На этот раз обладатель очень сложной фамилии каких-либо физических движений не делал, не говоря уже о попытке раскрыть свой рот. Он сидел с олимпийским спокойствием. Спокойствие он сохранял и чуть позже, когда госпожа Полонска предложила ему взять фамилию его жены. Чубчиков, прекрасно знал, что с русской фамилией в Германии у него будет куда больше проблем, чем здесь, в этом кабинете. Он слегка покачал головой из стороны в сторону. Затем посмотрел на жену и криво усмехнулся. Начальница пространное объяснение переселенки оставила без комментариев. Она слегка постучала карандашом по столу и кисло улыбнулась.

Супруги с облегчением вздохнули, но ненадолго. Полонска вновь опустила голову в бумаги и тотчас же ее подняла. Поинтересовалась вероисповеданием приехавших. Регина Шнайдер с этим вопросом справилась без особого труда. Она четко ответила по-немецки, что ее родители были евангелистами. Чубчиков же опять оказался в патовой ситуации. В его родной деревне Старинке какой-либо церкви не было. В Омске он также в церковь не ходил, хотя мимо нее проходил почти каждый день. Да и зачем туда ходить, безгрешному? Иное дело у чиновников. Он частенько их видел у главного входа в Божий храм, особенно зимой. Они вчера были атеистами и ловили верующих, садили их в каталажки. Сейчас же совершали челобитье на крепком морозе за прошлое богохульство.

Наступила очередь и для Чубчикова держать ответ перед Богом. Он тихо хмыкнул и очень медленно приподнялся со стула. Готового ответа в его голове все еще не было. Он сильно покраснел и что-то стал бубунить себе под нос. Полонска от недоумения вытянула шею и слегка закатила свои глаза. Не понимала его и жена, с которой он прожил три года. Немецкие власти считали этот срок вполне разумным и приемлемым для доказательства супружеской верности. И на этот раз Чубчикову удалось сухим выйти из воды. Его жена подошла к столу, и взглянув на супруга, который был красный как рак, презрительно махнула рукой в его сторону и по-немецки произнесла:

─ Пишите, мой муж по вероисповеданию евангелист… Русские почти все ортодоксы… Я об этом точно знаю…

Полонска с благодарностью посмотрела на симпатичную женщину и утвердительно кивнула головой. Затем пристально посмотрела на живой источник стрессовых ситуаций. Он сидел смиренно и с угодливо-покорным выражением лица заглядывал в рот начальницы. Душа Федора Чубчикова ликовала. Он уже нисколько не сомневался, что из Германии его не выгонят. Будь он красный или белый, верующий или безбожник…

«Допрос» продолжился. Начальница спросила переселенцев, на какой земле они желают начать свою жизнь заново. Вопрос был неожиданным, даже в некоторой степени и наивный. При оформлении документов они просились в Баварию, где жила одна из подруг Регины. Не пустили. Через три года уже их приглашала одна из северных земель. Сейчас опять изменения. Супруги зашушукались. Предложение мужа обосноваться в Берлине, жена начисто отмела. Земли восточной Германии она отметала еще в Сибири, когда ждали вызова. Считала эту часть страны не только тоталитарной, но и нищей. Затянувшиеся переговоры русских все больше и больше выводили из себя Петру Полонскую, бывшую жительницу Варшавы. Она невольно вспомнила своего деда. Он часто ругал русских, называл их свиньями и оккупантами. И сейчас, когда она почти двадцать лет жила в Германии, она продолжала презирать этот народ. Почему она ненавидела русских, бывшая пани и сама не понимала. Ненавидела она и эту парочку, которая довольно долго определяла себе место жительства.

В конце концов ее терпение лопнуло. Она встала из-за стола и подошла к политической карте. Затем, ткнув пальцем в столицу страны, со злой насмешкой прошипела:

─ Здесь Вас ждет безработица и нищета… ─ Повела рукой на юг, положила пятерню на прозрачную бумагу, и сделав театральный жест, в том же духе продолжила. ─ В Баварии люди значительно лучше живут, чем в восточных землях…

Регина Шнайдер, едва «переварив» стратегический замысел начальницы, неожиданно громко спросила:

─ Госпожа Полонска, а можно нам ехать в город Карлсруэ? Там живет моя двоюродная тетя Берта…

Полячка, откровенно говоря, такого вопроса от переселенки, родившейся в небольшой русской деревне Красноуховка, не ожидала. Она уже давно наметила ей и ее долговязому мужу небольшой город Акен, неподалеку от Магдебурга. Сделав недовольное выражение лица, она стала в прямом смысле маршировать по небольшому кабинету. Семейная чета из Сибири не на шутку занервничала. Особенно сильно переживала супруга. Она то и дело кусала свои губы, сжимала кулаки. Муж же, наоборот, был спокоен, даже чересчур. Его спокойствие во многом определялось незнанием немецкого языка. Просить жену о переводе было не только бессмысленно, но и опасно. Он еще по омской земле познал ее своенравный характер. О том, что сейчас речь идет об их распределении на Земли, он больше догадывался, чем понимал. В этом плане сомнений у него не было. Бывшая пани зашлет их туда, где Макар телят не пас…

Решение госпожи Полонски о направлении их на юг Германии бывшие омичи встретили с улыбкой. Несмотря на то, что они раньше об этой земле воообще ничего не слышали. Близкие родственники Регины осели в бывшей социалистической Германии. Они часто ей писали и звонили. И все в один голос жаловались на свое почти бедное и бесправное положение. Работы, как таковой, не было. Многие местные немцы заколачивали окна домов, закрывали квартиры и давали деру на запад. Искали себе нишу для выживания. У Шнайдер от радости выступили слезы. Чубчиков же сохранял олимпийское спокойствие. Едва он закрыл за собою дверь кабинета, сразу же рванулся к небольшому киоску, в двух шагах от столовой. Купил десять бутылок ганноверского пива «Edel-Pils». В небольшой комнате до полуночи горел свет. Бывшая воспитательница детского сада и бывший безработный России с наслаждением потягивали прохладный напиток и строили поистине наполеоновские планы на будущее.

Районный центр Беблинген, расположенный в двадцати километрах от города Штутгарта, столицы земли Баден-Вюртемберг, переселенцам очень понравился. Небольшой город очаровал их не только своей тишиной, но и цветами. Они были везде: на балконах у жителей, их посадки были на вокзале и на автобусных остановках. Супруги почти каждый вечер гуляли по улицам. Наслаждались не только запахом цветов, но и глазели на множество магазинчиков и забегаловок, где можно было что-то купить или перекусить.

Полноправным гражданином ФРГ Регина Шнайдер стала через месяц ─ получила паспорт. Ее мужу с первой попытки получить ауйсвайс не удалось. Виной этому явилась его фамилия. Госпожа Полонска при заполнении документов допустила ошибку. Вместо Чубчиков написала Чубков. Власти сразу же к этому придрались. Мольба переселенца исправить фамилию в его живом присутствии на пожилого чиновника не подействовала. Не подействовала на него и его трудовая книжка. Этот документ Федор берег как зеницу ока. В аэропорту Толмачево среди переселенцев витали настойчивые слухи, что таможенники небольшие книжечки конфискуют, считая их собственностью государства. Супруги сильно испугались. Стали искать варианты, как лучше спрятать свои «трудовые годы». Определились. Положили на дно своих туфель. Сняли обувь только в Ганновере, когда ехали в автобусе по городу.