Буду с тобой

– Так, а я здесь каким боком? Я у вас ничего не занимала. Он вам должен, с него и спрашивайте! – отрезаю я и решаюсь продолжить путь.

Я не боюсь этих явно отбитых на голову, у меня в висках пульсирует злость на Кира и ко мне сейчас лучше никому не подходить. Семьдесят тысяч! Господи?! Да когда же это кончится?!

– Слышь, красивая, а ты чё такая дерзкая? – спрашивает тот, что пялился на меня с определённой целью и хватает за руку.

– Отпусти! – кричу я и пытаюсь вырваться.

– Ух какая! Брыкается. Люблю таких, – выдаёт с дебильной улыбкой один, а второй ему улыбается соглашаясь и подхватывает меня под вторую руку.

– Хорош упираться, всё равно с нами поедешь! – дёргают меня вместе к своей машине, говоря по пути страшные, похабные вещи.

– Не волнуйся, тебе понравится и долг отработаешь, – скалится тот, что с самого первого взгляда на это нацелился.

– Мама! Помогите! Убивают! – визжу я во весь голос и как учил меня папа, царствие ему небесное, вопреки естественному желанию сопротивляться, я, наоборот, расслабляюсь и ожидаемо всем своим весом падаю на землю, как раз перед капотом.

Все прохожие это видят, но что-то помощи не видно. Хотя от страха из-за дикости происходящего секунда кажется минутой.

– Э! Ты зачем орёшь дура?! – рыкает один из бородачей и зажимает мне рот, а заодно и нос своей ручищей.

Я как вата и тянусь всем весом к земле, мешая им меня поднять так быстро, как они хотят. Но нехватка воздуха всё же заставляет меня напрячься и оказать яростное сопротивление. Я мычу сквозь ладонь, пытаюсь хапнуть хоть немного воздуха, упираюсь в парапет каблуками так, что один не выдерживает и ломается, нога соскальзывает на парковку. Диким взглядом я пытаюсь выцепить хоть кого-то кто в состоянии мне помочь, но все очевидцы происходящего только в ужасе смотрят за этим.

– Ничё се! Гля чё творят черти! – слышу я уже сквозь вату почти потерянного сознания, когда перед глазами мелькает открывающаяся дверь темно-синей камрюхи, а это, по сути, начало конца для меня.

– Отпустили её! – требует, судя по голосу, мужчина.

– Спокуха братан, это тёлка моя, поругались немного, мириться хочу, зачем мешаешь? – оправдывается один, пока второй кидает меня обессиленную на заднее сидение.

Дверь захлопывается. Я плохо слышу, как там на улице за меня дерутся, да и все силы пускаю на то, чтобы справиться с сорванным дыханием и телом. Когда у меня это получается, я дёргаю ручку двери, чудом не заблокированную. Вырываюсь из машины бегу со всех сил обратно в «Строй-комплекс».

– Вызовите полицию! – кричу я, бросаясь на пост охраны.

Меня всю трясёт от ужаса и вид тот ещё, поэтому наш охранник ни на секунду не медлит.

– Причина вызова какая? – уточняет он и даже не в курсе, что произошло на вверенной ему территории.

– Меня пытались похитить, там драка! – выдыхаю я и с опаской отхожу от поста.

Выглядываю через стеклянную дверь и вижу, как два накаченных парня крутят тех подонков.

– Хорошо, но я должен буду доложить начальству, – предупреждает охранник, словно это может повлиять на нужность вызова полиции.

– Обязательно, – киваю я, а меня саму трясёт.

Спустя час я сижу в кабинете Платона и подписываю заявление, под пристальным взглядом сотрудника полиции.

– Всё? – передаю мужчине в форме заявление, и он бегло просматривает его.

– Всё верно, вот здесь ещё контактный номер черканите, мы с вами свяжемся, – говорит полицейский, подсовывая мне листок бумаги.

– Спасибо.

Получив мой номер телефона, полицейский уходит, и мы остаёмся с Платоном наедине. Он ничего не говорит, пока. Лишь тяжело вздыхает.

– И почему я не удивлён, – произносит Платон и садится рядом со мной.

– Он не виноват, это же не он их подослал ко мне, – шепчу я, мотая головой.

– Ты себя слышишь вообще? Он не виноват? А из-за кого это всё случилось? – резонно спрашивает Платон, сжимая трясущиеся руки.

Он испугался за меня не меньше, чем я сама и не скрывал этого.

– Не хочу об этом говорить.

– Ты пойми, он не бросит, будет только хуже, – уверяет меня Платон, проводя по светлым волосам рукой.

– Можно я домой пойду? – спрашиваю я.

Мне стыдно перед Платоном за Кирилла до алых щёк и страшно хочется спрятаться дома от этого стыда.

– Не может быть и речи, я сам тебя отвезу, – отрезает Платон и поднимается с места.

Я хочу поспорить, но вовремя вспоминаю, что сломала каблук.

Он быстро собирает свои вещи, берёт какие-то документы, и мы вместе выходим из его кабинета.

Перед моим выходом из здания я ощущаю пробежавшую по телу волну страха. Но она тут же теряет силу, когда под руку меня берёт Платон.

– Живёте там же? Он ещё не проиграл квартиру? – хмыкает Маркелов, когда мы уже сидим в его машине.

– Адрес тот же, – спокойно отвечаю я, хотя и трясёт всю от волнения при виде улицы, с которой меня чуть не похитили за долги Кира.

– Уходи от него, – говорит Платон, выезжая с парковки.

– К тебе? – зло бросаю я, хотя Платон здесь вообще ни при чём.

– Да хотя бы просто уйди. Он же больной и будет хуже. Это сегодня тебя от этих упырей отбили, кто даст тебе гарантию, что завтра тебя в багажник не запихают другие?

– Ты бесконечно прав. Только это на словах всё просто, причём, когда они тебя не касаются, – отвечаю я, практически бездумно.

– Касаются! – повышает голос Маркелов и сжимает руль до белых пальцев. – Я тебя в жёны хочу, а не чтобы твой труп в овраге нашли, – говорит он тише, но бросает в меня гневный и в то же время влюблённый взгляд.

– Я от Кирилла уходить не собираюсь, – буркаю я и отворачиваюсь лицом к боковому окну.

Мы едем молча, каких-то пять минут пути и я выхожу у своего подъезда.

– Спасибо! – кричу, уже закрыв дверь машины.

Платон так расстроен, что даже вслед мне не смотрит и быстро уезжает.

Ковыляя, я захожу в квартиру и понимаю, что Кир дома.

– С работой сегодня не вышло, – сразу говорит он, выходя мне навстречу.

– Ясно, – выдыхаю я и стараюсь не думать, не вышло у него с работой, или он тупо всё проиграл.

– Что с тобой? Где ты была? – интересуется Кир, хмуро оглядывая мой вид. – Опоздала, кстати.

Колготки порваны, у одной туфли нет каблука и в целом я довольно потрёпана.

– Твои кредиторы встретили.

– Какие кредиторы? – встрепенувшись, спрашивает Кир.

– А их у тебя несколько? – уточняю я, стягивая рваньё с ног.

– Вот только не начинай! Расскажи всё нормально! – требует Кир, повышая на меня голос.

– Меня твои кредиторы чуть твой долг отрабатывать не заставили.

– Ну всё же нормально, ты смогла от них отвязаться? А о какой сумме речь? – уточняет Кир, и судя по виду его не волнует, что со мной могло случиться, он судорожно пытается понять кто это был.

Значит, вариантов больше, чем один.

– Нормально? Меня чуть по рукам не пустили, а ты говоришь, что всё нормально?!

– Ну не пустили же. Значит, всё нормально, – говорит Кир, а самое страшное, что он реально в эти слова верит.

– Да нет же! Это ненормально! Это ненормально! Ты никогда ничего не выиграешь! Очнись уже наконец! Сколько денег ты проигрываешь и ничего! Ничего! Одни долги! Осталось только мной начать расплачиваться! – кричу я и бьюсь в самой настоящей истерике.

Слёзы потоком катятся по щекам, а Киру плевать. Он даже не пытается меня успокоить. Мы так молча и расходимся. Я забираюсь под одеяло, Кир отсиживается на кухне.

Я бы так и рыдала в ожидании попытки Кира помириться, хоть как-то оправдаться, пожалеть меня, пообещать так больше не поступать. Но из коридора до меня доносятся странные звуки. Вроде бы как Кирилл куда-то собрался уходить.

Встаю с кровати и иду в прихожую, застаю там Кира, склонившегося над моей сумкой.

– Ну и что ты там ищешь? – спрашиваю я и всё ещё всхлипываю от слёз. – У меня нет денег!

– Где билеты, Уля? – серьёзно спрашивает Кир, бросая в мою сторону сумасшедший взгляд.

Меня словно ведром холодной воды окатывает, и я уже не вижу перед своими глазами того славного весёлого и жизнерадостного парня, в которого когда-то влюбилась по самые уши. Я вижу лишь чудовище без границ, погрязшего в играх, которые не несут игрокам ничего кроме горя.

– Зачем тебе они? – спрашиваю я, и утирая слёзы подхожу к Киру.

– Отдай мне билеты! – зло требует он и не позволяет мне забрать сумку.

– У меня их нет! Отпусти сумку! – я тяну за ручку своей сумочки, чтобы Кир не продолжил поиски, ведь билеты в сумке, он просто их ещё не нашёл.

Кир резко отпускает сумку и хватает меня за руки. Я дико этого пугаюсь, у него впервые такой бешеный взгляд.

– Ты, дура! Где? Куда ты их спрятала?! Отдай мне эти билеты! Где они?! Куда ты их спрятала?! Я их продам! Я покупателя нашёл! Я продам и отыграюсь! Все долги раздам и тебе сам куплю эти чёртовы билеты! Ну почему ты вечно мне мешаешь?! – страшно кричит Кир и трясёт меня, делая мне очень больно.

Сжимает свои пальцы на моих руках с такой силой, что у меня темнеет перед глазами. А я цепенею от страха, потому что у этого чудовища лицо моего Кира, моего любимого Кира. Как же так? Это не может быть правдой! Я не хочу верить, что он докатился до такого и не хочу принимать, что это точка невозврата только что пройдена. Несмотря на мои желания, это само проникает в сознание. Всё. Больше спасать некого.

– Они у тебя в плаще?! – Кир отпускает меня и бросается к вешалке, на которой висит мой плащ, а я стою и не могу слова произнести, всё как в тумане.

Собираюсь с духом, потому что Кир уже обшарил карманы и снова бросается ко мне.

– Выбирай, я или билеты, – шепчу я, с трудом подавив ком в горле.

– Они в сумке?! Где?! – Кир выхватывает у меня снова сумку и начинает в ней копаться.

Я просто молча наблюдаю за этим, вижу, как он находит билеты, его глаза озаряются дикой радостью и Кир снова бросается ко мне.

– Милая, я всё верну и даже больше! Вот увидишь! – он обнимает моё безвольное тело и даже не замечает какая я.

Не вникает в то, что только что случилось и даже смысла ультиматума не понял.

Я прихожу в себя, только когда дверь за Киром захлопывается. Начинаю судорожно собирать вещи и одномоментно звоню Платону.

– Забери меня, пожалуйста, – прошу я, как только Платон отвечает на мой звонок.

Я не думаю, что будет и как, мне лишь бы скорей убраться из квартиры Кира.

– Выходи, – без вопросов отвечает Платон.

– Так сразу? Ты уже здесь? Не уехал, что ли? – спрашиваю я удивлённо, отлично же помню, что он уезжал.

– Собирайся и выходи, я у подъезда, – говорит Платон и отключается, не ответив на мои вопросы и не даёт задать новых.

– Хорошо, я быстро, – отвечаю я уже в пустоту.

Сначала я переодеваюсь, с ужасом замечая на плечах красные следы от рук Кира. Он даже впился в них ногтями, оставив царапины, и завтра на этих местах появятся синяки.

Большой сумки или чемодана у меня нет. Как-то всё было не до её покупки, денег едва хватало на то, чтобы выжить. И я готова была с этим мириться, потому что верила в Кирилла, но теперь всё. Верить больше некому. Поэтому я скидываю свои вещи в обычный пакет из продуктового, а ту одежду что на вешалках просто накидываю на руку.

Выхожу из квартиры Кира, ключи оставляю в почтовом ящике, не боюсь, что обворуют, всё равно выносить из неё нечего. Я открываю дверь подъезда и меня встречает Платон.

– Давай помогу, – он берёт у меня из рук вещи и мы вместе идём к его машине.

– Спасибо тебе, но я... – запинаюсь, хочу предупредить его, чтобы не думал, что я ухожу к нему.

– Я знаю, просто поживёшь у меня, – опережает меня Платон.

– Сейчас не до новых отношений, – говорю я.

– Да я понимаю. Ты молодец, что решилась. Садись в машину, Уля, – настоятельно просит Платон и захлопывает багажник.

Я сажусь на переднее и не верю своим глазам. Те билеты, что так хотел заполучить Кир, лежат на панели.