Солнечный зайчик. Шанс для второй половинки

— Ну что, Геныч, будешь отдавать такие песни, кому попало?

— Не, нефиг! Лучше свою группу создать. Вот только кого позвать? И где взять инструменты? У Виталика в клубе три электрогитары, бас-гитара, ударные и ионика. А нам он не даст.

— Геныч, давай по составу: у Ленуськи прекрасное сопрано, у тебя шикарный баритон. Так что можете некоторые песни петь дуэтом. Это считай, что солисты у нас есть. По инструментам: у тебя гитара. Ленуська владеет баяном и немного балалайкой. Я могу взять на себя ударные.

— С балалайкой на танцы? — удивился Гена. Ленуська тоже вытаращила глаза.

— Эх вы, село неасфальтированное. Не рубите вы фишку. Сейчас начинается эпоха этнических групп! Смотрите: мы живём в Казахстане. Сколько здесь живёт национальностей? Посчитайте хотя бы соседей.

Гена начал считать, для верности загибая пальцы:

— Казахи, русские, хохлы, немцы, корейцы, узбеки, чеченцы. Еврея знаю, только он старый уже. А, тётя Стюра полька. А ты к чему это?

— Погоди, давай вспомни, кто из наших хороших друзей хорошо поёт?

— Кайрат поёт. Он ещё на домбре играет. — сообщил Гена.

— Оля Белошевская говорила, что на флейте играет, а Фая Казанбаева поет и играет на гитаре. Только гитара у неё испортилась. Рассохлась. Я в мае пришла попросить для Гены, а она плачет над гитарой. Ей обещали купить, но ведь дорого.

— Ну, вот смотрите: трое нас, плюс Кайрат, Оля и Фая. Кстати, а кто Фая по национальности?

— Вроде бы татарка. — наморщила лобик Лена.

— Так вот: я, Ленусик и Оля русские. Кайрат казах, ты, Геныч украинец?

— Наверно, не знаю… Батя из-под Чернигова на целину приехал.

— А Фая татарка. Так вот, если мы будем петь песни на родных языках, то что будет?

— А что будет?

— А будет дружба народов.

— Дык… Она у нас и так есть.

— Эх вы, село неасфальтированное. — опять ухмыльнулся я — Да нас с таким репертуаром будут посылать на разные конкурсы. Поняли?

— А… Точно.

— Юра, а ты и по-казахски умеешь сочинять? — удивилась Ленуська.

Тут я крепко зажмурил глаза и задумался. Бобрик, когда ему перевалило за пятьдесят, впал в ностальгию и стал коллекционировать казахские песни. Особенно часто он крутил песню «Атамекен» в исполнении Парвиза Назарова. Песня, насколько я помнил, написана к очередному юбилею создания союзной Республики Казахстан, и часто исполнялась по радио.

— По-казахски не умею, но есть выход: я напеваю мелодию, Геныч её перекладывает на аккорды, а тот же Кайрат сочиняет текст. Вот вам и песня на казахском. Или на украинском. К тому же есть хорошие готовые песни, которые можно перепеть по-своему. Скажем, есть такая песня «Атамекен», мы можем её спеть.

— Можно и так. — согласились Ленусик и Гена.

— И ещё: песни надо будет регистрировать. Авторство будет коллективным. Согласны?

— Не, это нечестно — заворчал Гена — ты вон какие песни сочинил… «Все, что тебя касается» это же полноценный шлягер!

— А «Я у твоих ног» ещё лучше! — поддержала его Ленуська.

— Ну и что? — хладнокровно парировал я — зато ваши песни пойдут и под моим авторством. И вообще: хватит дискуссий, я тут главный, а вы на бэк-вокале. Делаем так: ты, Геныч, бежишь к Кайрату, а ты Ленуська к Оле и Фае, и тащите их сюда вместе с инструментами.

— Ладно, я пойду — решил Гена — только ко всем мы пойдём вдвоём с Ленуськой. Да, что такое бэк-вокал? Если что-то обидное, то я тебя стукну. Ногой. Больно.

— Да ничего страшного: бэк-вокал, это по-нашему подпевка. Помнишь, когда ты «Тумба ла неже» пел, я на заднем плане подпевал?

— А, это нормально.

— Ну так чего сидите? Жду вас через час.

— Погоди — заупрямился Гена — ты сначала объясни, что там за этическая группа.

— Геныч, не этическая, а этническая.

— И что это значит?

— Это значит, что песни мы будем петь с национальным колоритом. Ну, скажем, когда будем петь «Атамекен», то должна быть партия домры или, например, какой-нибудь барабан или бубен.

— А когда русские песни?

— Баян, балалайка или ещё что-нибудь. Но мы об этом думать будем потом, а сейчас — бегом, негры! Солнце высоко!

Гена пихнул меня кулаком в живот, и они с Ленуськой отбыли, а я наконец-то получил возможность умыться и почистить зубы.

Час спустя

— Здорово, Юрик!

На веранду вошел мой ровесник, крепкий парень среднего роста. Русый. Сероглазый. «Кто же это? — запаниковал я — А, ладно, буду тянуть время, как-нибудь само выяснится».

— И тебе не хворать. По делу?

— Ну да. Гендос сказал, что ты собираешь ВИА. И что придумал классные песни.

— А, понятно. Ты, на каких инструментах играешь?

— Гитара, бас-гитара, ударные. Ещё у нас есть шанкобыз. Батя показывал, как на нём играть. Я пробовал, это нетрудно. Но нужна практика.

— А что такое шанкобыз?

— Такой казахский варган. Но я не знаю, чем он отличается от других варганов.

— О! Это как раз то, что надо. Значит так…

— Погоди. Мне кое-куда надо, я схожу, потом поговорим, ага?

— А — сообразил я — сходи, конечно. Знаешь где, или проводить?

Парень хмыкнул и вышел на улицу, в направлении туалета. Едва он завернул за угол, как появилась целая толпа: Гена и Ленуська, а с ними парень и две девочки.

«Ага! — стал прикидывать я — Чернявый парень, это Кайрат. Девочка с флейтой должно быть Оля, а вторая девочка — Фая».

— Валера пришел? — спросила Ленуська.

— Да. Только он отлучился. Сейчас руки помоет и придет.

Ребята расселись на веранде.

— Значит так, братцы-кролики! — я был строг и значителен — Поясняю диспозицию.

— Чего поясняешь? — невежливо перебил его Гена.

— Не перебивай. Сначала выслушайте, а потом будете выражать своё мнение и задавать вопросы, а если будут мысли, то и дополнения. Ясно?

Все согласно покивали.

— А раз так, то слушайте. Наш репертуар будет состоять, условно говоря, из четырёх блоков: попса, рок-н-ролл, народная и сложная музыка. Сразу учтите: чёткой границы между этими блоками нет, скорее они представляют собой разные струи одного потока. Поясняю: под попсой я понимаю песенки для танцев. Простые и незамысловатые. Рок — это то же самое, но с чуть более сложными словами и музыкой. Но и тут есть интересные варианты. Например, я вам потом покажу композицию «Ду хаст», она состоит из десятка слов на трёх аккордах, а при этом потрясающей силы вещь. С народной песней всё понятно, уточню только, что мы будем играть скорее стилизации под народные песни. Ну а серьёзная музыка — это такое приближение к классической музыке.

— Классика. Фи! — скривился Гена.

— Гендос, а как тебе «Лунная соната»? — спросил Кайрат.

— Классная вещь!

— Гендос, «Лунная соната» это самая голимая классика.

Посрамленный Гена замолк.

— Продолжу: примеры попсы и рока я вам приводил. Классику мы начнём исполнять тогда, когда поднимем свой уровень до мало-мальски пристойного.

— Юра! — подала голос Ленуська, по-ученически подняв руку — у меня есть предложение.

— Слушаем тебя.

— У нас у всех нет музыкального образования. Мы даже нот не знаем, ну, разве что Гена немного знает.

Я-то ноты знаю, всё-таки за плечами у Елены Ивановны была музыкальная школа, но ребятам об этом знать не обязательно.

— Продолжай — кивнул я.

— Нам нужен руководитель.

— Отличная мысль. И кто это будет?

— У Гены сейчас живёт его тётя, она окончила три курса Новосибирской консерватории.

— А почему не полностью? — удивился Кайрат.

Гена помрачнел и насупился. «Понятная история» — подумал я, а вслух воскликнул:

— Отлично! На каком отделении она училась?

— Дирижерский факультет.

— Опа! Управление симфоническими и эстрадными коллективами. Это то, что как раз нам и надо. Ребята, нам повезло! Значит так: общее руководство оставляю за собой, твоя, Геныч, тётя… как её зовут?

— Ирина Сергеевна.

— А Ирина Сергеевна, если мы её уговорим, а мы её-таки уговорим, будет нашим дирижером и художественным руководителем. Все согласны? Тогда, Геныч, твоя задача: дня через три пригласить Ирину Сергеевну к нам на репетицию, а мы постараемся произвести на неё хорошее впечатление. А сейчас начинаем репетировать «Родимую школу». Располагайтесь, возьмите карандаши и тетрадки, будем писать текст песни…

Репетиция началась. В сущности, в управлении самодеятельным коллективом нет ничего сложного, особенно если у тебя за плечами музыкальная школа, институт и опыт руководства цехом фармацевтического завода.

* * *

На обед был борщ, колета с макаронами и куча огурцов: резать салат ни я, ни Ленуська не захотели. Пока ели, Ленуська всё рассказывала о своей однокласснице, которой тётя-геолог привезла из Ливии настоящий джинсовый сарафан. Уж такой красивый, что глаз не оторвать. Все девчонки Светке завидуют, а вот она, Ленуська, совершенно, ну ни капельки не завидует, потому что это глупо.

— Ленуська, а пойдем, пробежимся по магазинам? — предложил я просто для того, чтобы прервать страдания ни капельки не завистливой Ленуськи.

— А пошли! В галантерею, за линией, вчера должны были товар завезти, вот и посмотрим. И в книжный магазин.

— Вот и посмотрим для тебя подарок. Отец дал тридцать рублей на подарок для тебя, цени!

— Целую тридцатку? Вот это да!

Пока добрались до галантереи, пришлось побывать в разных других местах:

— в продмаге, что на бугре, где взяли по шоколадке и бутылку лимонада на двоих;

— на вокзале, непонятно зачем;

— в ПЧ-5, поздороваться с соседкой Аней, которая теперь там работает. Заодно Ленуська поплескала руками в знаменитом фонтане, который, как известно любому образованному человеку, был снят в фильме «Встретимся у фонтана»;

— у кинотеатра «Чайка», чтобы убедиться, что билеты продаются перед сеансом, а сейчас касса закрыта;

— в продуктовом магазине по дороге, чтобы попить томатного соку на розлив;

— в хозяйственном магазине, чтобы поковыряться среди ведер и лопат;

— заскочили к тёте Насте, потому что лимонад и сок попросились на волю…

Тётя Настя, какая-то дальняя родственница Владимира Алексеевича, времени терять не привыкла:

— Юра, Вова сказал, что ты умеешь делать майонез. Или он пошутил?

— Нет, не пошутил. Если надо, я вас тоже научу делать.