Образы души. Шаманизм и системные расстановки

Например, если кто-то считает своим изначальным предком медведя, то медвежий коготь на цепочке на шее может восприниматься им как что-то очень мощное. Этот коготь – часть тела его собственной крови, его собственных предков. Если медведь является ему во сне, это рассматривается как подарок от предков или старших, о котором не говорят, а хранят в душе. Это может давать человеку силы в течение нескольких лет или даже всю жизнь.

Когда животные считаются предками, это можно рассматривать как символический шаг возвращения в тот период истории, когда наши предки еще не были людьми в узком смысле слова. У них не было личной индивидуальности, они были просто частью природы, какой сегодня еще являются дикие животные. В этом смысле они идеальные носители аспекта тепла огня, который являет собой творческую силу, или тепла, которое приносит силу.

Несмотря на то что эти два аспекта творческого огня имеют разную природу и их можно рассматривать и познавать отдельно друг от друга, все же огонь остается одной стихией. Пламя и тепло, форма и сила смешиваются. С определенной точки зрения их невозможно отделить друг от друга. При очень сильном тепле спонтанно возникают языки пламени, в свою очередь пламя порождает тепло. Они всегда сплетены друг с другом. Когда есть только что-то одно, жизненная сила присутствует не в полной мере. Так две группы предков могут накладываться друг на друга, они уравновешивают друг друга и они обе необходимы.

Если все идет хорошо и родители постепенно перестают направлять жизнь своего взрослеющего ребенка, то с позиции ребенка их можно постепенно начинать причислять к группе старших предков. Если родители способны поддерживать ребенка в том, чтобы он по-настоящему стоял на собственных ногах, то они постепенно начинают вырабатывать не пламя, а тепло. Тогда они уже не формируют, а становятся сильным связующим звеном между ребенком и старшими предками.

Некоторое время назад я был в США в одной индейской резервации, где меня пригласили принять участие в церемонии исцеления, которая проводилась для юной девушки и длилась всю ночь. Инициаторами церемонии были бабушка и прабабушка этой девушки, а ее мать не верила в традиционные методы исцеления и поэтому не хотела участвовать. И все же рано утром, когда собственно целительская часть церемонии уже была завершена, она тихонько пришла и на полчаса присела рядом с дочерью. Было очевидно, что ее присутствие помогло девушке по-настоящему принять и интегрировать те хорошие вещи, которые пришли к ней через ее бабушку и прабабушку.

Образ стоящих в ряд и поддерживающих друг друга поколений обладает большой силой, которая используется и в системной работе. В семейной расстановке случается, что у клиента нет сил занять свое место, так что он не в состоянии ответить на вызовы своей жизни и судьбы. Или же целительные движения прерываются из-за слабости некой ключевой фигуры. Одно из решений, которое в такой ситуации может предложить расстановщик, – это введение предков, и тогда он добавляет в расстановку дополнительных заместителей. Если сила нужна мужчине, то добавляются заместители мужского пола, если речь о женщине, то добавляются заместители-женщины.

Тогда за тем, кто чувствует себя слабым, встают в ряд три или четыре человека одного с ним пола. Они олицетворяют отца, деда и прадеда или мать, бабушку и прабабушку. Человека приглашают почувствовать и вобрать в себя идущую к нему через предков силу. Как правило, он быстро ощущает прилив сил. Тогда расстановка может быть продолжена, а целительные движения, которые были прерваны, могут быть осуществлены. Даже если в расстановке просто призывают старшее поколение поддержать и благословить потомков, сразу начинает течь целительная сила, помогающая всем заместителям.

Глава 6. Опыт вневременности

Во время шаманской церемонии исцеления привычное восприятие времени искусным образом прерывается. Все участники – клиент, шаман и зрители – переживают состояние вневременности. Смену линейной концепции времени на ощущение вневременности можно сравнить с погружением в горячую ванну. В тот момент, когда опускаешься в горячую воду, испытываешь приятное, знакомое чувство расслабления. Напряжение уходит, и ты наслаждаешься ощущением теплой воды на коже. При этом неважно, принимаешь ли ты ванну каждый день или только раз в месяц и та же ли это ванна, что и накануне. Если погрузиться в воду в тот момент, когда она правильной температуры, и закрыть глаза, то ощущения будут те же, что и всякий раз, когда ты принимал ванну прежде. И вернуться в этот момент можно в любое время.

Так же мы погружаемся во вневременность шаманского ритуала. Мы плавно входим в знакомый нам опыт, который, по-видимому, уже нас ждал. В шаманском контексте такой смене восприятия способствуют разные факторы. Один из самых важных – это пение. К различным видам шаманских ритуалов исцеления и очищения относятся особые последовательности песнопений. Во время длительных церемоний такие серии песен повторяются снова и снова, сопровождаясь неизменным, монотонным звуком бубна.

Многие из более интенсивных ритуалов исцеления проводятся – по крайней мере частично – в темноте. Окутанные темнотой люди поют и слушают старые, хорошо знакомые молитвы и песни и ощущают на коже громкий звук бубна. Переживание времени смешивается с переживанием пространства. Поскольку в темноте различить границы пространства уже невозможно, то оно еще чувствуется, но становится неясным. Точно так же участники окружены вневременностью: время еще существует, но чувство времени пропадает. Восприятие внешней темноты превращается в восприятие внутреннего пространства. С каждым новым ритуалом опыт вневременности углубляется и усиливается, поскольку в каждом ритуале пробуждаются и используются одни и те же последовательные и мощные чувственные впечатления. Внутренний опыт вневременности можно каждый раз переживать заново.

Потеря чувства времени – один из признаков транса как легкого, так и глубокого. Люди легко впадают в состояние транса. Чтобы его вызвать, обычно достаточно одного только продолжительного, ритмичного стимула. Люди могут впадать в транс, сидя с закрытыми глазами в поезде и слушая стук колес. В транс можно впасть, танцуя на вечеринке с непрерывным битом и пульсирующим светом, или, например, во время хорошего массажа. Когда человек расслабляется и в течение нескольких минут подвергается воздействию ритмичных стимулов, он может войти в состояние легкого транса. В состоянии транса быстро и просто нарушается способность измерять время, что в обычной жизни можно делать довольно точно. Выйдя из транса, независимо от его глубины, большинство людей удивляются тому, как мало или много прошло времени.

В культивируемом в шаманских практиках опыте вневременности речь идет не только о неспособности правильно воспринимать время. Это можно сравнить с разницей между силой и здоровьем. Для одних людей здоровье – просто отсутствие болезней или страданий. Это негативная дефиниция. Другие воспринимают здоровье как энергию, наличие витальности и силы.

Так и транс можно воспринимать как неспособность измерять линейное время, что действительно является его естественным эффектом. Но еще можно научиться направлять свое внимание все глубже и глубже. Тогда вневременность становится не просто отсутствием линейного времени, но и отчетливым присутствием чего-то другого. Чего-то, что дает ощущение благости, полноты и изобилия.

Опыт вневременности имеет особое значение для шаманских практик. В тот момент, когда линейное восприятие времени прерывается, нарушается и постоянный поток мыслей, бесконечная череда историй, которые мы рассказываем себе в своем уме: историй о прошлом, о том, что происходит сейчас или должно было бы происходить вместо этого, что произошло вчера или произойдет в будущем. Думать таким образом можно, только пока внимание прочно закреплено в линейной концепции времени. Во вневременности шаманского ритуала эти истории быстро теряют свой якорь. Они утрачивают свою связность, распадаются на куски и в какие-то моменты может наступать полная тишина. Как только ослабевает навязчивый внутренний монолог, сознание может открыться для нового опыта. Когда внутренние истории о нас и о других перестают влиять на наше внимание, мы начинаем воспринимать связанную с этими историями энергию.

Эта энергия приводит нас к подлинному ядру этих историй. Внезапно мы осознаем другую истину. Так, вместо бесконечных жалоб, что партнер никогда не говорит нам о своей любви, мы осознаем, что тихое страдание заставило наше сердце закрыться. Или вместо постоянных сетований, что мать никогда не видела нас по-настоящему и поэтому теперь мы злимся, приходит чувство безотчетного страха очень маленького ребенка, которому иногда требовалось больше, чем родители могли ему дать.

Благодаря привычным паттернам мышления «реальность» фиксируется и сохраняется в одной форме, вследствие чего мы определенным образом идентифицируемся с личностью. Если же мы закрепляемся во вневременности, то сознание начинает распознавать другие пласты истины, а именно пласты подлинной энергии тела и глубинных уровней души.

Испытать вневременность и тем самым открыться для важных пластов восприятия – ключ к исцелению как для шамана, так и для клиента. Шаман или знахарь не может без вреда для здоровья бесконечно заниматься целительской работой. Если бы он не был способен после встречи с духами-помощниками снова основательно укореняться в обыденной, физической реальности, он мог бы заболеть физически или психически. В повседневной жизни его внимание направлено на материальный мир, но потом, когда он снова проводит церемонию, чтобы его работа была успешна, он должен быть в состоянии направить все свое внимание на мир духов-помощников. Шаман отходит от обыденной жизни, позволяя своему сознанию все глубже погружаться во вневременность. Когда церемония заканчивается, он возвращается к линейному восприятию времени.

Для клиента не менее важно достичь состояния вневременности. В определенный момент шаманского ритуала, когда игра на бубне и пение продолжаются уже какое-то время, шаман или знахарь призывает клиента громко молиться и просить духов-помощников о помощи. Шаманские молитвы представляют собой импровизацию, и находящийся в состоянии легкого транса клиент начинает таким образом молиться. Сначала он озвучивает свои привычные мысли, но чем дольше он молится, тем больше они рассеиваются и на поверхность выходят более глубокие, более значимые чувства.

При этом важно, чтобы эта базовая правда и базовый опыт проговаривались четким, ясным голосом. Идентификация клиента с его болезнью может претерпеть изменения только в том случае, если он в буквальном смысле придаст выражение структурам, лежащим в основе его мыслей и чувств. Во время молитвы наступает момент, когда клиент начинает описывать свою проблему совершенно иначе, чем он описывал бы ее в обычной ситуации. Он продолжает просить духов о помощи, при этом его ум и органы чувств открыты и восприимчивы. Он заканчивает свои молитвы, когда начинает чувствовать себя пустым. Теперь он очистился, освободился от своих историй и вошел в контакт со своей душой. Только теперь может начинаться сама работа по исцелению.

Во вневременности становятся видны духи-помощники. Когда ум перестает привычным образом себя занимать, могут лучше открыться органы чувств – сначала для физического внешнего мира, а потом и для духовных уровней. Чтобы шаман наверняка мог видеть мир духов, по достижении состояния транса многие церемонии проводятся по большей части в темноте. Тогда глаза шамана не отвлекаются на физический мир. Если во время церемонии все же нужен свет, например ассистенту для выполнения его задач, то, чтобы защитить глаза от света, шаман может надеть на них повязку.

В то же время непрерывные удары в бубен и пение обеспечивают переизбыток акустических впечатлений, благодаря чему состояние транса у шамана становится еще глубже. Тогда через какое-то время в темноте возникают образы. Разум, когда он на протяжении некоторого времени подвергается громкому, монотонному звуку бубна, уже не в состоянии перерабатывать акустические раздражители. Тогда все может внезапно стать непривычно тихим либо шаман может услышать голоса или звуки, не имеющие отношения к ритуальным песнопениям. Иногда он слышит другие прекрасные песни. Именно оттуда, когда шаман находится в глубоком трансе и слушает звуки бубна, и берутся многие шаманские песни.

Эти спонтанные зрительные и слуховые галлюцинации являются знаком того, что происходит некоторое изменение сознания. Шаман учится существенно углублять и контролировать это состояние. В нем он может вести долгие и насыщенные беседы с духами-помощниками.

Чтобы войти в состояние транса, сибирские шаманы используют в том числе свой шаманский костюм. Когда шаман танцует в своем костюме, пришитые к нему железные колокольчики и подвески звенят так громко, что опять же возникает переизбыток слуховой информации. Кроме того, шаманский костюм весит от двадцати до тридцати килограммов, и танцевать с таким весом очень утомительно. Уже через несколько минут шаман устает, что является хорошей предпосылкой для того, чтобы прервать привычный поток мыслей.

Чем больше мы учимся управлять своим вниманием и задавать ему точное направление, тем больше мы переживаем вневременность, как если бы мы были связаны с настоящим и одновременно с неким аспектом внутреннего сознания, которое существует в любое время. Как будто какой-то своей частью мы постоянно пребываем во вневременности и наше внимание может быть связано с этим аспектом нас самих. Когда мы входим во вневременность, привычные способы мышления уступают место восприятию глубинных пластов истины, которые находятся под этими привычными паттернами. Можно непрерывно исследовать эти более глубокие слои, пока, наконец, не дойдешь до той точки, где есть только тишина.

В тишине вневременности существует наша душа, и во вневременности мы можем до какой-то степени это осознать. Покуда мы укоренены во вневременной части себя, нашей личности трудно влиять на наши мысли и чувства. Кроме того, в состоянии вневременности личность неспособна войти во внутреннее пространство нашего бытия, где можно найти нашу душу. Личность может только остановиться на пороге в это пространство, заглянуть за дверь и таким образом, возможно, получить некоторое представление о внутренних процессах. Но войти в это пространство она не сможет никогда.

Вневременность – это не только состояние сознания, но еще и переживание внутреннего пространства, в котором можно найти и познать душу. Все, что мы переживаем в состоянии транса, в этой вневременности, может сохраняться в этом особом месте – в нашей душе. Один из важных принципов в понимании и проведении шаманских исцелений заключается в том, что целительные образы, которые возникают во время ритуала, должны храниться не в личности, а в душе. Тогда они вне досягаемости для привычных паттернов мышления.

Представление о том, что воспоминания сохраняются либо в личности, где они оказываются во власти обычного образа мышления, либо во вневременном пространстве, которое является частью души и где они остаются невредимыми, легко понять на следующем примере: вы возвращаетесь домой после фантастического отпуска и показываете друзьям и родным фотографии особенных событий, которые там произошли. Чем чаще вы показываете фотографии и рассказываете о том, что пережили, тем больше вы замечаете, что сами воспоминания потихоньку блекнут и заменяются некой историей. Чем чаще вы рассказываете о том, что было в отпуске, тем труднее по-настоящему почувствовать, как это было на самом деле. Чем больше вы рассматриваете фотографии, тем меньше остается визуальных воспоминаний. В результате истории и фотографии – единственное, что остается, а поначалу живые, ощутимые воспоминания исчезают.

Но представьте себе, что в отпуске вы влюбились в чудесного человека. Вы познакомились на пляже и провели друг с другом весь день и всю ночь. После великолепного ужина при свечах у вас был великолепный секс в теплом песке при свете луны. Воспоминания об этом – нечто настолько особенное для вас обоих, что вы никому ничего об этом не рассказываете, разве что самым близким друзьям, но тоже не часто. Иногда, вспоминая об этом, вы снова чувствуете теплый ветер на коже, когда вы обнаженные лежали на песке, и прикосновение рук, нежно гладивших вас по спине.

Воспоминания об этом бесценном приключении стираются не так быстро. Даже когда все остальные, подкрепленные фотографиями воспоминания о поездке уже давно сменились историями, это единственное воспоминание не теряет своей свежести. Дело в том, что вы не рассказывали об этом переживании сколько-то раз другим людям, а надежно оберегаемым хранили в особом месте. Это воспоминание сохраняет свою живость, поскольку оно не было заменено никакой историей. Оно хранилось вне линейного разума и во вневременности. Здесь оно может оставаться источником силы на многие годы.

Если изначальные воспоминания о целительном опыте заменяются историями, в которые их превращает личность, то постепенно мы забываем то, что произошло на самом деле. Если подлинный опыт заменяется новыми образами, то мы теряем и доступ к источнику энергии. Если же нам удается сберечь образы мощного и целительного опыта во вневременности, то его обнимает душа. Тогда образы становятся носителями целительной силы души. Когда хранителем воспоминания становится личность, уже скоро оно теряет свою силу. Если же воспоминание сохраняется в душе, то опыт становится сильнее, поскольку душа добавляет ему сил.

Важная часть подготовки для человека, занимающегося шаманскими практиками, – научиться молчать о личном опыте взаимодействия с духами-помощниками. Подарки, которые мы получаем от духов, лучше всего как целительные образы хранить в душе. Этот же принцип можно использовать для воспоминаний о семейной расстановке. Если воспоминания о приведшей к решению расстановке постепенно заменяются историями, которые изобретает про этот опыт ум, то воспоминания о нем будут меняться и иметь все меньше отношения к подлинному опыту. А чем больше опыт и истории будут расходиться друг с другом, тем меньше силы он будет давать. Разум будет старательно менять опыт, чтобы он служил лишь продолжению его устоявшихся паттернов.

Если же воспоминание о расстановке будет храниться во вневременности, то оно будет защищено от анализа со стороны ума, который происходит в линейном времени. Тогда оно не будет меняться и изначальный целительный импульс сможет продолжать стимулировать процесс изменений даже спустя долгое время после расстановки.

Через несколько месяцев или больше воспоминание, которое хранилось в душе, возможно, поблекнет само по себе. Или, лучше сказать, сквозь него больше не будет течь сила души. Как правило, это хороший знак, поскольку душа отпускает целительный образ лишь тогда, когда работа, которая могла благодаря ему произойти, была проделана. С этого момента об этом опыте можно открыто разговаривать с семьей и друзьями, поскольку ему больше не требуется защита души.

Я хотел бы привести конкретный пример, чтобы пояснить, как хранить во вневременности целительный образ, пока в конце концов не наступит исцеление, которое затронет и душу, и личность. В марте 1999 года я принимал участие в семинаре Берта Хеллингера и Хантера Бомона в Сан-Франциско. Я рассказал Берту Хеллингеру о пережитом мною опыте физического насилия и еще упомянул некоторые моменты в моей жизни, когда я тяжело болел и был на грани смерти. Во время перерыва Хеллингер посоветовал мне два упражнения. В первом мне нужно было представить себе, что я отправляюсь в мир мертвых и ищу там убийц. Затем мне нужно было представить себе, что я лежу с ними на земле и говорю: «Я один из вас».

Второе упражнение заключалось в том, что мне нужно было представить смерть не передо мной, а позади меня и поэтому смотреть на каждый день жизни как на подарок, как на благословение. Описав эти упражнения, Хеллингер загадочно добавил: «Не делай эти упражнения специально, не надо садиться и выполнять их! Твоя душа разберется, что делать». На мой взгляд, этот совет был не слишком-то похож на терапевтическую рекомендацию.

Поскольку я разбираюсь в шаманизме, я воспринял этот совет как традиционное шаманское наставление и поступил соответственно. Я буквально вобрал эти рекомендации в душу – ту часть меня, которая постоянно пребывает в тишине вневременности. Я сохранил там не только образы, которые вызвали во мне эти упражнения, но прежде всего сам образ того, как Берт Хеллингер мне их объяснял, как он при этом стоял, мои собственные физические ощущения, когда я слушал его описание упражнений, а также запахи в помещении. Я сохранил все это переживание неизменным, не анализируя его и не пересказывая другим.

Иногда в ритуале я снова «доставал» этот образ, чтобы произошедшее оставалось живым. Через несколько месяцев после семинара мне приснился очень яркий сон.

Во сне я был частью группы или организации, которая убила какое-то количество людей. Поскольку я был ее членом, я тоже убивал. Сон начался с того, что я стоял перед судом и сейчас настало время для моей защиты. Я решил не брать адвоката, а защищать себя самому, хотя я знал, что раньше никто так не делал. Когда пришла моя очередь, я произнес короткую и простую речь. Я сказал, что виновен в преступлении и принимаю все последствия. Я объяснил судье, что единственный аргумент в мою защиту – это то, что я человек. Я пояснил, что любой человек способен на страшные поступки и что обстоятельства нашей жизни определяют, на что мы получаем согласие: стать хорошими людьми или стать чудовищами. Я стал убийцей, но между мной и остальными присутствующими в зале суда людьми на самом деле нет никакой разницы. Я такой же, как любой другой. Сказав это, я почувствовал спокойствие и готовность принять приговор, чтобы понести ответственность за мои деяния. Суд приговорил меня к смертной казни, которая должна была состояться в течение нескольких недель.

Сон продолжился: шли дни и ночи, я писал письма людям, которых любил, разговаривал с семьей и друзьями, готовился к смерти. Я ощущал внутренний покой. Иногда я плакал и горевал, но при этом чувствовал все большую ясность. И вот настало последнее утро. Я проснулся и все, что я делал, я воспринимал с необычайной яркостью, все было кристально ясно. Я вымыл руки, почистил зубы – все это с сознанием того, что через пару часов я буду мертв. Через некоторое время меня повели к электрическому стулу. Когда я сидел в комнате ожидания, я чувствовал смерть так близко, так таинственно. Все было до крайности четко и близко, очень интенсивно и в то же время спокойно.

Пока я сидел там и ждал, мне сообщили, что казнь переносится. В этот момент начался другой вид ожидания, которое продолжалось часами. Резкость и покой сохранялись и укоренялись все глубже и глубже.

Затем мне сообщили, что судья пересмотрел мой случай и что меня отпускают. Я буду жить, и вместо казни меня отправляют в изгнание.

Меня тут же освободили, двери тюрьмы открылись. И вот я стоял на открытом просторе, было солнечно и сухо. У меня была только моя одежда и немного денег, чтобы купить билет и покинуть страну. Я оставил позади все и вся и удивительным образом пережил смерть. Я стал другим человеком. Я больше не чувствовал невиновности и не чувствовал вины. Были только сознание и сила.

Я проснулся, но спокойствие и резкость сохранились. Цвета стали ярче, и все происходило как в рапиде, поскольку восприятие было очень ясным. Мое сердце билось ровно и сильно. Такое нацеленное внимание сохранялось еще несколько дней, в течение которых я все время очень четко осознавал, что я живу или что я получил больше времени для жизни. Правда, через несколько дней снова стало возвращаться мое обычное восприятие. Но что-то во мне трансформировалось.

По сути, процесс исцеления начался в тот момент, когда я осознал указание Берта Хеллингера предоставить упражнения для хранения и постижения внутреннего пространства вневременности моей душе. Когда я получил от него указания, у меня, естественно, еще не было никакого представления о том, каким будет конечный результат, когда целительная сила моей души проложит себе путь через образ. Я просто позволил воспоминанию об этом опыте в Сан-Франциско продолжать надо мной работать, не искажая его, не меняя и не пересказывая другим, потому что тогда могла бы пропасть энергия. Рано или поздно что-то должно было произойти. Наконец, сон стал проявлением целительного движения: заземлением процесса исцеления, который до этого происходил незримо.

Только после сна я начал размышлять обо всей этой теме, что принесло мне несколько ценных инсайтов, полезных с интеллектуальной точки зрения. К примеру, я осознал, что мой опыт жертвы насилия оставил мне ощущение совершенной беззащитности и потерянности. В попытке найти собственную силу я начал чувствовать свое превосходство по отношению к агрессорам в целом. У меня появилась мысль, что я лучше, чем те люди, которые применяют насилие. Это позволило мне снова чувствовать себя сильным.

Но таким образом я создал сильную теневую сторону, поскольку поддерживать такое представление о себе можно было, только подавляя собственные внутренние агрессивные побуждения. Мне нужно было повернуться к агрессорам и признать, что, по сути, я от них не отличаюсь. Эти понимания пришли ко мне благодаря сну. Поскольку духовное исцеление завершилось, у меня больше не было причин хранить во вневременности воспоминание о том, как мне были даны эти упражнения. Теперь я мог использовать мой аналитический ум, чтобы найти дополнительные истины и импульсы.

На расстановочном семинаре тоже можно наблюдать естественное обращение с вневременностью. Присутствие мертвых, нерожденных детей или даже абстрактных концепций нарушает привычное восприятие времени. Участники захвачены расстановками и вовлечены в интенсивный заместительский опыт. В этой исполненной эмпатии концентрации границы растворяются и люди теряют всякое чувство времени. Возникают длительные периоды тишины, иногда прерываемые короткими, архаичными фразами, сильно заряженными и в эмоциональном, и в духовном плане. В этих рамках восприятие времени постепенно сменяется переживанием вневременности. Это спонтанный феномен, которого люди почти не замечают, поскольку он происходит так естественно. Но на самом деле большинство людей, участвующих в расстановках, находятся в состоянии легкого транса.

Когда целительное движение найдено и осуществлено, расстановка заканчивается. В идеале клиент смотрит на всю картину расстановки, где заместители стоят в новых позициях, которые позволили достичь равновесия. Клиент вбирает в себя этот образ и сохраняет его глубоко внутри. Этот образ хранится в защищенном месте, чтобы и дальше с помощью души излучать свое целительное воздействие. Если смотреть на расстановку только с точки зрения привычных суждений, то воспоминание о ней не проникнет глубже и останется поверхностным.

Как и после шаманского исцеления, в семейной расстановке клиент должен быть способен настроиться на вневременность, чтобы затем иметь возможность сохранить целительный образ в правильном месте. Однако многие приходящие на расстановку клиенты не развивали у себя эту способность. Тогда, если не вмешается ведущий, вопрос о том, смогут ли они принять исцеление, будет зависеть от их интуитивного понимания.

В семейной расстановке у ведущего нет прямой задачи погрузить участников семинара в транс. И все же иногда он указывает на переживание вневременности и важность сохранения опыта в этом внутреннем месте. После расстановки ведущий может завершить работу такими же словами, как это делает Берт Хеллингер: «Я полагаюсь на то, что твоя хорошая душа будет это оберегать». Тем самым он указывает на качество вневременности, где опыт остается невредимым. Указание «Не разговаривай потом ни с кем о расстановке!» тоже представляет собой призыв не создавать историй по поводу этого опыта. Там, где нет историй, образ остается неизменным и невредимым. Если целительный образ остается невредимым, то душа может добавить ему силы. По сути, эти советы помогают выйти из привычного линейного переживания времени.

Семейная расстановка возможна только во вневременном пространстве, но участникам семинара обычно этого не объясняют. Их не сопровождают в целенаправленном пробуждении или переживании этого специфического состояния сознания. Многие ведущие отмечают, что одни клиенты могут полностью воспринять целительный образ, а другие очевидным образом не могут. По моему наблюдению, способны ли люди – вне зависимости от того, знают они это или нет – воспринять целительную силу расстановки, определяет существующее во вневременности внутреннее пространство.

Те, кто не способен принять целительный образ расстановки, не могут сделать это потому, что продолжают привычным образом думать или говорить о своих переживаниях. К примеру, они используют язык психотерапии, чтобы проанализировать и объяснить происходящее в расстановке. Они по-своему делают все, что могут, чтобы воспринять то, что показала им расстановка. Но они не способны оставить в процессе целительный образ невредимым, а разбирают его своим анализом на кусочки. Так они утрачивают доступ к силе, которая высвободилась благодаря переживанию расстановки, а затем хранилась в душе.

Есть некоторые методы, которые ведущий может использовать, если замечает, что клиент слишком «застрял» в аналитической концепции мышления и, соответственно, мыслит в линейных временных рамках. Выключать свет, доставать шаманский бубен и петь ритуальные песни здесь было бы, наверное, не слишком полезно. Этот особый шаманский способ обращения с трансом требует нескольких лет тренировки и опыта. Зато у многих людей на Западе есть опыт различных упражнений на расслабление и медитацию, которые могли бы здесь помочь.

В конце расстановки ведущий может предложить клиенту краткую медитацию. Он может попросить его рассмотреть выражения лиц заместителей, чтобы таким образом направить его внимание на «здесь и сейчас». Затем он может предложить клиенту почувствовать, что тот ощущает в своем теле, когда думает о произошедших в расстановке процессах. Затем он может рекомендовать клиенту заземлиться в своем теле, со вдохом вобрав в себя образ расстановки и поместив его в тихом пространстве своего сердца.

Ведущий указывает на особую атмосферу и силу расстановки и просит клиента представить себе это качество как тонкое энергетическое поле, которое он может вдыхать и вбирать в себя. Выполнив эти упражнения, клиент несколько минут сидит с закрытыми глазами и позволяет упражнению оказать воздействие на его энергию. Затем ведущий может посоветовать ему в течение нескольких недель не разговаривать ни с кем о расстановке и какое-то время беречь ее как драгоценное, хрупкое сокровище.

Эти простые советы, на выполнение которых требуется всего несколько минут, могут помочь клиентам, испытывающим сложности с воспринятием расстановки. Разумеется, ведущий всегда должен действовать с уважением. Дело в том, что иногда для клиента правильно как раз не «вбирать» пока расстановку, поскольку ему может требоваться больше времени, чтобы с ней согласиться.

Глава 7. Манифестации души и духа

В предыдущих главах неоднократно использовались понятия «дух» и «душа». Понятие «дух» использовалось в контексте духов-помощников, помогающих шаману силами. Оно обозначает осознанную сущность с индивидуальным восприятием, не живущую в физическом теле. Для шамана дух ощутим и реален, в трансе с ним можно общаться.

Понятие «душа» я использовал, чтобы описать внутреннее присутствие чего-то, что можно ощутить в опыте вневременности. Понятия души и духа обозначают одинаковый в основе своей вид восприятия, вне зависимости от того, относится оно к человеку или к кому-то, либо чему-то еще. В шаманской традиции духом или душой обладают не только люди, но и животные, растения, камни и вода. Дух – это душа, а душа – это дух. Если сознание живет в физическом теле, то обычно его называют душой. Если оно не имеет физического тела, то говорят о духе. Поэтому души умерших людей часто называют духами.

Истинное и полное понимание души, вероятно, находится за пределами наших интеллектуальных возможностей, так же как мы не можем по-настоящему понять силу, создавшую Вселенную. Объяснения и образы, которые мы используем, чтобы описать качество души, вынужденно ограничены. И все же они помогают нам больше узнать про нашу собственную духовную природу и понять ее.

В дальнейших объяснениях моя цель – не дать полное объяснение тайн души, а просто создать образ души и духа, который будет полезен в контексте семейной расстановки. Прежде чем начать его выстраивать, я хотел бы описать некоторый личный опыт, связанный с моим восприятием душ умерших людей.

Некоторое время назад я проводил сессию для мужчины, которого я назову здесь Яном. Ян был игроманом. Он рассказал мне, что и его отец, и его брат были профессиональными игроками и оба умерли молодыми. Отец умер в нищете, а брат был убит криминальной организацией, у которой он занял деньги и не смог вернуть. Пока брат был жив, у Яна не было проблем с играми, но после того как его убили, он потерял всякий контроль. Азартные игры, в которые раньше он играл от случая к случаю, превратились в навязчивость. У него было такое чувство, что он перенял саморазрушительные качества своих отца и брата, как будто по семье бродила некая темная энергия. И следующей жертвой должен стать он сам.

Судя по тому, как он описывал ситуацию, он кое-что знал о семейных переплетениях. Но я объяснил ему, что мое восприятие его ситуации отличается от его собственного. На мой взгляд, его обсессивное игровое поведение на самом деле было выражением его бессознательной лояльности. И отец, и брат Яна умерли в одиночестве, без поддержки, и поэтому его тянуло к ним, как будто он еще мог каким-то образом их поддержать. Теперь, когда он сам стал игроманом, он таким необычным образом оказался очень близко к отцу и брату. По всей видимости, игра была для него единственной возможностью быть с ними рядом.

Я порекомендовал ему небольшой ритуал: ему нужно было поставить перед собой фотографии обоих умерших и положить между ними и собой карты или какой-либо другой символ азартных игр. Чтобы он лучше запомнил ритуал, я попросил его закрыть глаза и представить себе, как он его выполняет. Я посоветовал ему обращаться непосредственно к фотографиям отца и брата, как если бы они оба в самом деле там присутствовали. Он должен был сказать им, что по-прежнему хочет, чтобы они были частью его жизни, но что сейчас он может быть рядом с ними, только копируя их страсть к игре. Но теперь он понимает, что это не поможет ни ему, ни отцу, ни брату. В заключение Яну нужно было попросить у них благословения или согласия на то, что он откажется от игры, чтобы он был волен помнить о них каким-то другим здоровым способом.

Затем я предложил ему обратиться к символу игры, как если бы это был живой человек, и сказать ему, что до сих пор он думал, что благодаря игре может приблизиться к своим родным, но теперь видит, что это приносит лишь еще больше разрушений и что пришло время двигаться дальше. Теперь он готов найти другой путь, чтобы любить и чтить их. Следующим шагом он должен был убрать карты и сжечь их или бросить в реку.

Пока Ян представлял себе все эти шаги, я воспринимал рядом с нами присутствие духа его брата. Я не мог ясно его видеть, но очень явственно чувствовал. И в то время, как Ян открывался для целительного движения этого ритуала, я воспринимал, как его брат тихо дает ему свое благословение и поддержку. Это был простой и чистый жест, который глубоко тронул сердце Яна. Он отреагировал на присутствие брата, хотя не мог его видеть, а я ничего не сказал ему о моем восприятии. На этом мы закончили сессию.

Через несколько часов Ян мне позвонил. Он рассказал, что после сессии отправился домой и предложил своей жене поехать на пляж, чтобы там рассказать ей про сессию. Пока они шли к машине, которая была припаркована у тротуара, они увидели стоящего рядом с ней мужчину. Когда они подошли ближе, мужчина повернулся к ним лицом и они оба узнали брата Яна. Он посмотрел на них, затем снова отвернулся и ушел за угол, в нескольких метрах дальше по улице. Жена Яна сразу же побежала за ним, но там уже никого не было. Хотя прошло всего несколько секунд после того, как они ясно его видели, брат Яна пропал, он просто исчез. Ян и его жена были очень удивлены всем произошедшим. Кроме того, на момент появления брата жена Яна еще ничего не знала о том, что было на сессии.

Другой опыт с присутствием духа был у меня недавно, когда я принимал участие в семинаре по расстановкам. Одна женщина делала расстановку своей семьи, но ведущий никак не мог найти решение. Складывалось ощущение, что чего-то не хватает. Было неясно, как тут можно найти решение, и поэтому я попытался выяснить, что происходит, обследовав пространство на предмет присутствия связанных с семьей духов.

Один из дедушек, который был представлен в расстановке через заместителя, считался героем. Он работал добровольцем в береговой охране, и на его счету было спасение нескольких утопающих и моряков с тонущих кораблей. На мое удивление, рядом с этим дедом я увидел духа. Этот дух, мертвый мужчина, очевидным образом не был представлен в расстановке. Тихо, с закрытыми глазами и незаметно для остальных участников и ведущего я сосредоточился на этом духе и спросил его, что он тут делает. Я увидел, что его оставили на тонущем корабле, поскольку во время спасательной операции дед не решился взять на борт больше определенного числа людей, хотя там было достаточно места для еще нескольких человек и погода тоже не была слишком плохой. Этого мужчину и еще двух моряков оставили на тонущем корабле, и они погибли. Планировалось вернуться за ними со следующей группой, но корабль ушел под воду раньше, чем пришла помощь.

В этом месте один из моих духов-помощников прервал беседу и сообщил мне, что мне следует прекратить разговаривать с тем духом напрямую. Я не должен был этого делать, поскольку я не был ведущим семинара. Так что я попрощался с мертвым мужчиной и вместо него направил внимание на моего духа-помощника. Тот объяснил мне, что дед сделал много хорошей работы, но, с другой стороны, он был не слишком далек от того, чтобы быть убийцей. Он не убил тех троих мужчин напрямую, но сознательно оставил их в крайне опасной ситуации, хотя имелись другие варианты. Поэтому он нес ответственность за их смерть.

Поскольку дед никогда не упоминал об этом случае, его семья не имела возможности признать чувство вины, которое он испытывал в этой связи. Никто не взял на себя ответственность за смерть троих мужчин, и это стало причиной трудностей у следующего поколения семьи. Так как я впервые принимал участие в семинаре этого ведущего, я не сообщил ему о моем наблюдении, поскольку не знал, была ли для него желательна такая дополнительная информация.

В двух представленных здесь случаях я описываю три разных вида манифестации духов. В первом случае душа убитого брата сначала присутствовала таким образом, что это можно было ощутить, а через несколько часов его недолго можно было видеть в физическом теле. Во втором случае мертвый показался мне так, что его не мог воспринять или увидеть никто из других участников. А я отчетливо видел мужчину моими «внутренними» глазами и мог с ним общаться.

Эти три вида манифестации: во-первых, ощутимое присутствие, во-вторых, тонкое тело, которое можно воспринимать только в определенном состоянии, например в трансе, и, в-третьих, более плотное тело, видимое другим в том числе в обычном состоянии сознания, – представляют собой типичные примеры опыта встречи с духами. Такого рода переживания возможны не только с духами, этот опыт возможен и с душами живых людей. Человеческая душа способна в течение какого-то времени проявлять некоторые свои аспекты вне физического тела. Это неудивительно, если принять во внимание, что природа души идентична природе духа. В следующих главах я буду говорить об этом феномене подробнее.

По всей видимости, для того чтобы другие могли воспринимать душу или дух, те должны быть «одеты» в некое тело – неважно, насколько тонкое. Иногда, как в первом описанном случае, тело духа кажется копией физической формы и его могут видеть люди в обычном состоянии бодрствования. Однако такой вид манифестации встречается редко. Гораздо чаще бывает, что дух можно воспринять только после определенной подготовки. Воспринимать духов в их тонком теле довольно просто, например, в состоянии транса, находясь в созвучии с душой.

Но вне зависимости от того, в какой форме является тело духа – более плотной или тонкой – похоже, что оно всегда состоит из некой материи, некой субстанции. На основании собственного опыта я бы сказал, что дух, как и душа живого человека, которая в течение какого-то времени манифестирует себя вне физического тела, может проявляться при помощи разных субстанций. Иначе говоря, будучи облаченными в различные субстанции, духи или свободно странствующие души могут быть доступны для наших органов восприятия.

Далее, я думаю, что индивидуальные души или духи состоят из определенной энергии, которую можно непосредственно воспринимать как аспект нашего сознания, например, в определенном медитативном состоянии или когда мы погружены во вневременность транса. Однако при том, что собственную душу мы можем воспринимать в себе как чистое сознание, души и духи вокруг нас недоступны для восприятия нашими физическими или тонкими органами чувств. Если мы смотрим внутрь, то можем найти душу, но, если мы смотрим наружу, она исчезает. Многие люди видели воплощения духов и душ, но кому случалось видеть «чистую душу»? Когда мы воспринимаем духов, мы видим их временные тела, «одежду», которую они носят.

Некоторые люди способны воспринимать различные виды тонкой энергии, которые теоретически могут быть манифестациями души, или даже душу в ее чистом состоянии. Однако коммуницировать с «энергией» напрямую мы не можем. Энергию можно читать или интерпретировать, но разговаривать с ней невозможно. Я не думаю, что энергии, души и духи, которых мы иногда воспринимаем вокруг нас, действительно представляют собой эссенцию души. Но как бы ни было невозможно понять настоящую субстанцию самой души, установить связь с телами, в которых души и духи являются нашим органам чувств, довольно просто.

Воспринимать души и духов можно, только если они на время облекаются в тонкие тела. Душа живого человека живет в физическом теле. Но где тем временем находятся духи? Тогда должно существовать какое-то место или некая область, где они у себя дома, в конце концов, они же должны где-то жить. Где бы это могло быть? В шаманизме это важный вопрос, поскольку там регулярно обращаются к духам за советом. Кто хочет, чтобы духи его услышали, должен знать, где их найти. Не зная, так сказать, их адреса, ты не сможешь позвонить им в дверь или отправить письмо.

В шаманской традиции исходят из того, что духи живут в их собственном мире и что этот духовный мир связан с нашим физическим. Типичным шаманским символом здесь является символ многослойной Вселенной, в которой разные миры связаны между собой растущим сквозь них все Мировым Древом. В состоянии транса шаман может воспринимать это Древо и каким-то образом взбираться по нему наверх или спускаться вниз, чтобы посетить различные миры.

Образ, который использую я сам, чтобы представить себе разные миры и их отношения с душой, – это радиочастоты. Человеческое сознание способно улавливать частоты разных станций. Я просто представляю себе, что, например, на частоте 100 находится один мир духов, на частоте 105 – физический мир, на частоте 110 – другой мир духов и так далее. Миры духов – это не какие-то определенные места, а частоты. В этой модели разные миры могут одновременно занимать одно и то же пространство, поскольку они находятся на волнах разной длины.

Разные частоты радиоволн можно сравнить с тонкой материей, благодаря которой мы можем воспринимать духов. Когда мы слышим по радио голоса, сами говорящие находятся далеко от нас. Таким же образом в состоянии транса мы можем настраивать свое сознание на разную частоту и таким образом воспринимать манифестации духов, которые существуют на разных уровнях. И как в физическом мире мы можем видеть только физические тела других людей, не видя живущие в них души, так в их разных мирах мы можем воспринимать духов, не видя саму субстанцию их души. То, что мы можем видеть в других мирах, – это временные тела, а сущностная природа духа остается вне досягаемости для органов чувств.

Мысль о том, что духам приходится использовать временное тело, чтобы иметь возможность что-то сообщить, является одним из важнейших принципов шаманской практики. Все шаманские традиции помогают духам проявиться, предлагая им во время церемонии временное тело. Поскольку им предлагается временное тело, духам не нужно создавать его себе самим. Для этой цели используются различные физические объекты, которые проходят духовное очищение с помощью молитв, трав и других средств.

Так, во всем субарктическом регионе одним из элементов шаманских алтарей являются разноцветные флажки. Иногда их еще называют «шубой»: шубой, которую могут носить духи. На ритуальных сибирских костюмах шаманов можно увидеть множество выкованных из железа фигурок людей и животных, которые служат духам временными телами. С помощью флажков на алтаре или фигурок на костюме шамана духи-помощники могут присутствовать на церемонии и проявлять себя.

Шаманы могут в том числе активно помогать духам-помощникам проявляться во время ритуала, сообщая им дополнительную энергию. До проведения ритуала шаман заботится о том, чтобы у него было много энергии, тогда дух сможет воспользоваться какой-то ее частью, чтобы более явно воплотиться. Шаман может повысить свою энергию, например, с помощью поста или многодневного сексуального воздержания перед ритуалом. Если опытные шаманы хорошо подготовились и на несколько дней собрались вместе для проведения интенсивного ритуала, то манифестация духов-помощников порой может быть очень заметной.

Духов приглашают при помощи постоянных молитв, благодаря чему их тонкие тела укрепляются, поскольку молитвы направляют энергию. Тогда во время ритуала духи являются и обнаруживают себя, например, в виде произвольно возникающих огней или парящей в воздухе группы искр. Если они являются таким образом, то они, как правило, не говорят. Иногда духи-помощники остаются невидимыми, но при этом они могут дотрагиваться до людей, что воспринимается как реальное физическое прикосновение – теплое и сильное. У неопытных шаманов-дилетантов такой опыт может поначалу вызывать тревогу.

Другие духи-помощники, животные силы, иногда приходят в облике физических животных, но они тоже могут говорить как люди. Иногда духи могут поднимать предметы и зримо для всех перемещать их по воздуху. Часто они показываются только отдельным людям, но иногда их одновременно могут видеть многие.

Несмотря на то что духи обладают способностью к манифестации, не каждый шаманский ритуал становится духовным событием. На самом деле обычно во время многодневной церемонии происходит только одно или два воплощения духов-помощников, которые могут быть более или менее тонкой природы. Обычно духи являются только знахарю или шаману, чтобы таким образом ответить на произнесенные молитвы.

Исходя из того, что духи используют временные тела, традиционные шаманы научились улучшать коммуникацию с ними. Однако, прежде чем коммуникация с духами-помощниками сможет начаться, им нужно прийти, их нужно сначала призвать. Но как шаману дозваться духов, когда ему требуется их помощь? И как можно отправить сообщение из одного мира в другой? Это очень красиво описывается в некоторых песнях индейцев лакота. Во время церемоний участники тоже обращаются к духам с такими песнями. С помощью призывающих песен духов-помощников приглашают, с помощью исцеляющих песен – просят о помощи, а с помощью прощальных – прощаются.

В определенной прощальной песне, используемой во время парных церемоний, все участники ритуала вместе поют слова, которыми часто пользуются духи-помощники, когда хотят покинуть церемонию: «Теперь мы уходим, мы уходим назад, пока не отойдем на расстояние голоса». Человеческий голос образует для духов-помощников мост, с помощью которого до них можно добраться в их собственных мирах. Когда желательно присутствие духов или когда нужно передать им какое-то послание, мы, люди, можем использовать свой голос и громко высказать это желание. Шаманы тоже используют свой голос, чтобы сообщить духам-помощникам, что они нужны. До сих пор я не встречал ни одного традиционного шамана, который, независимо от своей традиции, призывал бы духов иначе, нежели при помощи произносимых слов, в молитвах или песнях.

Те же духовные принципы, которые формируют шаманскую работу, действуют и в семейных расстановках. В расстановке заместители на время предоставляют свои физические тела другим душам и духам. Это звучит очень архаично – и так оно на самом деле и есть. Если посмотреть на процесс расстановки, держа в уме традиционные шаманские церемонии, то расстановка покажется упрощенным и сжатым ритуалом, позволяющим пригласить духов и предложить им временное тело.

Для этого соблюдаются все необходимые шаги: сначала расстановщик опрашивает клиента, после чего он решает, кого нужно поставить: «Нам понадобится твоя мать, твой отец и твоя сестра» или: «Выбери твоего отца, дядю и твоего сына». В этот момент в первый раз во всеуслышание называются имена приглашаемых душ или духов.

Затем клиент выбирает заместителей из числа участников семинара. Эти приглашения тоже произносятся вслух: «Можно взять тебя в качестве моей матери?», «Ты постоишь на месте моего отца?», «Побудешь моей тетей?» Шаманская традиция учит, что такие простые вопросы могут быть услышаны духами или душами и что они обладают силой их пригласить. Кроме того, они объявляют тело заместителя временным телом для определенной души.

Если в этой фазе расстановки клиент выбирает заместителей поверхностно и небрежно, то большинство ведущих его остановят. Если клиент не чувствует вес и глубину того, что он делает, то и ведущий, и те, кого выбирают в качестве заместителей, чувствуют, что что-то не так. С шаманской точки зрения это и понятно: голос клиента используется для того, чтобы доставить приглашение в мир духов. Только если человек заземлен и сосредоточен, его голос обладает необходимой для этого силой.

Прежде чем выбирать заместителей, ведущий спрашивает клиента о жизни и судьбе разных членов его семьи. Если знать о том, что духи находятся от нас лишь на расстоянии голоса, то можно легко представить себе, что такой разговор определенным образом пробуждает, побуждает или активирует души и духов соответствующих членов семьи. Существуют некоторые культуры, в которых имена или жизнь умерших нельзя больше даже упоминать, поскольку одно только упоминание их имени способно их призвать.

Следовательно, когда клиент просит заместителя «побыть» определенным членом его семьи, душа или дух этого человека может это услышать и таким образом понять, что его приглашают. Он обнаруживает тело, ждущее его в форме заместителя, которое открыто, восприимчиво и внимательно. Тело заместителя служит «пристанью» для духа, благодаря чему высвобождается и становится доступной информация. Такие симбиотические состояния сознания типичны для шаманской работы. Душа шамана и его дух-помощник часто сливаются, на время ритуала они становятся единым целым.

В расстановке заместитель может представлять человека, который еще жив или уже мертв. Для заместителя здесь нет никакой разницы. Воплощать человека, который жив, и человека, который умер, одинаково легко или одинаково трудно. Душа умершего не имеет тела, она существует точно так же, как дух. Живой же человек «закреплен» в физическом теле. Это подводит нас к следующему вопросу: что происходит, когда замещается живой человек? Выходит ли тогда его душа из своего физического тела, чтобы соединиться с телом заместителя?

Опыт показывает, что человек, которого замещают в расстановке, в это время не испытывает ничего необычного или особого. Нет никаких указаний на «перемещения» души в том смысле, что душа перескакивает из одного тела в другое и обратно.

Чтобы это было понятней, я еще раз использую образ радиоволн, который я описал в начале этой главы. Радиоволны имеют разные частоты: как низкие, так и высокие. И все же все они существуют в одной и той же среде – в эфире. Эта среда одновременно допускает и передает все возможные частоты. Отношения между временными телами или носителями души и самой душой можно сравнить с отношениями между разными частотами и эфиром. Душа способна охватывать одновременно несколько частот, она допускает одновременно несколько частот. Так что, если заместитель представляет живого человека, то они оба находятся в контакте с одной душой.

В следующей главе я еще более детально объясню традиционное шаманское представление о душе, а затем опишу, какие сходства здесь можно обнаружить с семейной расстановкой.