Принципы

Она помолчала, потом с вызовом взглянула ему в глаза:

— Скажи мне, владыка Азатот, почему? Ты разрушитель миров, почему же ты заставляешь нас делать это? Неужели нет другой цены, которую можно заплатить за силу?

— Видишь ли, моя дорогая Ди… — Азатота вспышка позабавила. Он сложил руки перед собой и прошелся по комнате: — каждый юный бог — Искатель, что так очаровательно эгоистичен в поисках смысла существования. Так уморительно серьёзен в попытках познать самого себя. Должны пройти эоны лет, прежде чем он найдет среди бесконечных вариантов свою миссию — и превратится в Создателя, который поглощен своим делом от истока — и до остатка. И лишь немногим удается стать древним, а древний — это всегда смиренный Созерцатель, что с восхищением и восторгом наблюдает за вселенским маршем бытия.

В комнате повисла тишина, которую нарушил голосок Дианы, уже не столь дерзкий, как прежде.

— Прости, учитель, но я не понимаю тебя.

Азатот усмехнулся:

— Я попробую объяснить так, чтобы получилось созвучно психологии вашего вида. Я — суть Разрушитель. Я знаю тысячи и тысячи способов отправить мир обратно в небытие, из которого он был рождён. Я делал это тысячи и тысячи раз. Поэтому я устал, и мне скучно. Я хочу сидеть на троне и смотреть, как миры разрушают мои ученики. Так более понятно?

В ответ — тихое и обреченное:

— Да.

Выдержав тяжелую паузу, Азатот произнес:

— Я редко имею дело с людьми принципов. Ещё реже они решаются со мной спорить. Так необычно, что даже весело. Поэтому я предлагаю тебе игру: найди в обреченном мире человека, верного своему убеждению чего-то делать или не делать. Поставь на него свою метку и подожди, скажем, год. Если этот человек останется верен своим принципам — ты выиграла и больше мне ничего не должна. Но если нет — ты в тот же день открываешь врата.

— И принцип… может быть любой? — не веря своим ушам, уточнила Диана.

— Любой, — великодушно кивнул Азатот.

— А если… этот человек догадается и уничтожит метку?

— Тогда, — древний султан демонов по-свойски положил руку ей на плечо, — ты можешь попробовать ещё раз. Но распределяй своё время с умом. В отличие от меня, у тебя его не бесконечно. Как только ты умрёшь, пари потеряет свою силу. А наш договор — нет.

И улыбнулся.

Это была мудрая, понимающая… безжалостная улыбка тёмного бога.

Видение оборвалось внезапно. Хрустальный шарик рассыпался на мелкие осколки и песчаной струйкой потек вниз с раскрытой ладони. Джеймсу в тот миг казалось, что это капают на пол прозрачные сухие слезы. Его губы непроизвольно шептали:

— Диана… прости меня…

Хрустальный песок падал, а в голове детектива из мельчайших кусочков складывалась пугающая в своем масштабе картина происходящего. Этот финансовый кризис начался так непредсказуемо внезапно и раскрутился так неестественно быстро, приводя в ступор маститых аналитиков. Тот самый кризис, который лишил его клиентов, заработка, подтолкнул взять кровавые деньги. Все правильно — Азатот не собирался проигрывать. А глобальность происходящего не позволяла закрасться даже мимолетной мысли о его сверхъестественной природе. Тысячи сломанных судеб — это же такая мелочь для древнего бога, который поспорил со своей ученицей!

Джеймс закатал рукав — след женских губ на предплечье, отмеченный чуть побелевшей кожей. Едва различимый. Это и есть метка?

Он вспомнил свое смущение и робость, охватившие его в тот день:

«Девушки не должны целовать мужчинам руки…»

«Прости, я не знала. Больше не буду».

Это было… одиннадцать месяцев назад.

Он мог продержаться. Должен был продержаться. Занять денег у университетского друга, попроситься переночевать к тёте Полли…. Всего месяц! Если бы он только знал…

— Прости меня…

И замок наполнился криком. Яростным. Бессильным.

Он раздавался со всех сторон, как будто стеклянные стены упивались чьей-то болью, усиливая и разнося её в каждый зал, каждый коридор.

Это могла быть ловушка — или изощренная пытка для незваного гостя. Но в голове Джеймса звучало лишь одно имя.

— Нэнси!

Девушка, которая спасла ему жизнь, сейчас сама нуждалась в помощи.

Невзирая на опасности, что могли ждать его впереди, Джеймс со всех ног побежал к башне.

Ступени из расплавленного стекла сменились скользкими плитами из незнакомого камня, похожего на шахматную доску с черными и зелеными клетками. Винтовая лестница лепилась к стене, прокладывая путь на самый верх. Сначала это была обычная лестница, потом ступени становились реже, потом вовсе сменились хаотичными островками твердого пола, передвигаться между которыми можно лишь рискованными прыжками. А в самом низу, в глубине, кружилось космическое Ничто, обещая смерть и забвение в наказание за ошибку.

Внутренне холодея перед каждым прыжком, Джеймс взобрался на одну из больших верхних плит — и увидел Нэнси, болтающуюся на краю последней платформы. Высокий демон в жутковатых доспехах, будто собранных из не до конца обглоданных костей, отвратительно смеялся:

— У меня много времени, но мало терпения, заклинательница. Твой путь закончится здесь.

И медленно, издеваясь, наступил шипастым сапогом на напряженные пальцы. Замок с наслаждением усилил тихий хруст суставов, заполнив этим мучительным звуком пространство.

Нэнси не удержалась на одной руке и медленно, как во сне, полетела вниз.

Повинуясь скорее чутью, чем разуму, Джеймс резко шагнул к краю плиты — и схватил её за запястье. Хлопнулся на пол, слыша тревожный, протестующий треск ребер — но удержал.

— Все хорошо. Я помогу тебе.

И почти сразу:

— Что ты делаешь?

В свободную руку девушки из рукава упал короткий нож. Видимо под действием чар лезвие покраснело от наполняющего его жара.

— Не делай ничего поспешного! Я тебя вытащу!

Нэнси улыбнулась и демонстративно посмотрела на удерживающую её руку, где была метка. Сейчас, над Пустотой, она сияла белым потусторонним светом.

— Сигиль.

Раскаленный нож рассек предплечье, Джеймс вскрикнул от боли… дернулся… отпустил.

Глядя, как хрупкий силуэт падает в Ничто, в ярости стукнул кулаками по холодной плите.

В руки вонзились сотни деревянных заноз, ждавших своего часа в разломах искореженного паркета. Гудели двигатели служебных машин.

Усатый полицейский в форменной фуражке размахивал руками, отгоняя зевак:

— Расходитесь! Взрыв бытового газа! Не на что смотреть!

Над Мискатоником медленно восходило солнце.

В больнице Джеймс провел всего два дня. Ребра, к счастью, оказались не сломаны, отделался ушибами. Почти перед самой выпиской молоденькая медсестра, стараясь не хихикать, передала ему букет от некой «симпатичной особы». В цветах нашлась маленькая почтовая карточка:

А ты молодец, Джеймс Валентайн. Пожалуй, с тобой можно немного пообщаться.

Словами не описать того облегчения, которое он испытал в тот момент.

Красное шелковое платье с вышитым драконом, без сомнений, шло ей больше, чем мешковатая куртка, а разрезы до середины бедра притягивали взгляды мужчин к неудовольствию их спутниц.

Они встретились в подпольном баре, где вино наливали безо всякого стеснения.

— Выпьем за твои первые врата? — предложила Нэнси, впервые за все их знакомство задавая тему для разговора.

Она выбрала изумительное вино — пить его было одно удовольствие.

Джеймс хотел позволить эйфории победы полностью заполнить его существо — и не мог.

— Что-то не так? — спросила Нэнси, разглядывая его постную физиономию.

— Там, в замке… я видел кое-что. Диана… заклинательница, о которой я говорил, заключила сделку с Азатотом. Она… возможно попытается открыть врата где-то ещё.

— А вот это, Джеймс Валентайн, уже не наше дело, — мягко, но безапелляционно проговорила девушка и в шутку коснулась его носа стенкой бокала. — Твоё здоровье.

— Да. Не наше дело… — медленно кивнул Джеймс и поднял свой бокал.

На следующее утро он стоял во дворе Мискатоникского Университета.

— Моё имя Джеймс Валентайн, частный детектив. Расследую дело, предположительно связанное с древними культами. Могу я воспользоваться вашей библиотекой?