РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
ИРОНИЧЕСКИЙ РОМАНС
* Дружеский шарж и рисунки
В. МОЧАЛОВА
© Издательство ЦК КПСС «Правда».
Библиотека Крокодила. 1986 г.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЧАСТНИК
В суете равнодушных, на глазах безучастных, уставая от мыслей, забот и зевот, рядом с нами живет государственный частник. И — пора бы признаться — неплохо живет. Он в щеках округлился, он в бедрах раздался. И как будто давая уроки судьбе, он повсюду (конечно, за счет государства!) проповедует принцип: «Ты — мне, я — тебе». Он — на службе. Но только, плюя на законы, может он, подчиняясь себе самому, не достроить завод, не отправить вагоны, если это не выгодно лично ему! Он стремится урвать. Он доходы считает. Потому, презирая и меру, и такт, он за так разговаривать с вами не станет, не подпишет «за так», не поможет «за так»! Он сопит и ловчит, грезит и маракует, строит новые планы, глотая слюну. Он своими обязанностями торгует! Широко и талантливо грабит страну! В институтах, на стройках, в совхозах и трестах запасая себе и на нынче, и впрок, он блюдет неприступность своих интересов, с государства взимая немалый налог! О, прочнейшая вязь отношений особых, потаенных путей, где не сыщешь следов! Круговая порука невзрачных подсобок, величавых приемных и черных ходов!.. Стань, страна, для хапуг неродной и недоброй! Стань железной, как твой знаменитый Урал! Поспеши! Поспеши обязательно, чтобы государственный частник тебя не сожрал. АРКАДИЮ РАЙКИНУ
Ваш выход, артист. Ваш выход. Забудьте усталость и робость… Хотя не для вас ли вырыт зал, бездонный, как пропасть? И вам по краю, по краю, по очень опасной грани, по грани, как по канату, с улыбкой двигаться надо… Ваш выход, артист… Вы сами не создавайте иллюзий, что люди, сидящие в зале, — сплошь достойные люди. Конечно, достойных гораздо больше, — куда ни взгляни. Все это так. Но разве ждут вас только они?.. Вот эти, — которые в третьем, — они вас встретят истошно, они вас овацией встретят! Но вы же знаете точно: они от безделья лечатся, — на прочее им наплевать, — они пришли поразвлечься, животики надорвать… А вот, ожидая шуток, — самодовольства полон, — сидит почтеннейший жулик, который пока не пойман. Он будет во время вечера брюзжать, что в зале жара… 
Так что ж вы здесь, вроде веера?.. Ваш выход, артист. Пора… Зал покашлял внушительно и трепетно замолчал… Да здравствует оглушительная ненависть к сволочам! Во весь разворот без остатка, высокое слово, трудись!.. Пора… Поднимайтесь в атаку. Ваш выход, товарищ артист! О ДУРАКАХ
В городах над рекой, в городах без реки рядышком с нами совершенно спокойно живут дураки, сколько — не знаю. Только знаю, что дело совсем не в числе (лишние стрессы). Даже больше скажу: дураки на земле очень полезны. Развиваться бы, двигаться без дураков жизнь перестала! (Так в каком-то лесу истребили волков — зайцев не стало). Что ж, дурак есть дурак. Не проймешь ты его — честное слово! Он до гроба — дурак. Иногда — своего. Чаще — чужого. Пуля — дура, конечно. Но дура из тех, что — убивает… А без крови победа, без пота успех — так не бывает! Это — вечное правило жизни. И я мыслю конкретно: дураки существуют, чтоб воля твоя зрела и крепла! Чтоб шагал ты уверенно и тяжело, жил без предела! Чтоб назло дуракам, прохиндеям назло — двигалось дело! Чтоб твои — безутешные прежде — зрачки силой мерцали!.. Нам нужны дураки! Чтобы недураки были бойцами! УЛЫБАЮЩИЙСЯ
В каждом глазу у него — медоточие. Он улыбается липко, настойчиво. Дышит прерывисто, очень старается и обязательно хочет понравиться! Дарит улыбку особой восторженности лицам, которые выше по должности. Ласковость нрава все время доказывает… В дверь не шагает он, а проскальзывает. Шаркает ножкой. Чуть выгибается. И — улыбается. Весь улыбается! Сладенький. Самый улыбчивый в мире… Раньше таких рисовали на мыле. ИЗ БИОЛОГИИ
«Человек состоит из клеток…» — навязло в зубах. Значит, он состоит из клеток, как зоопарк. И пока твое солнце дымится (ты уж поверь!) — в каждой клетке твоей томится какой-нибудь зверь. Зверь, который в тесном жилище быть обречен. Зверь, который требует пищи,— разной причем. Человек от клеток зависит… Обидней всего, если в клетках, которыми мыслят, нет никого. ДЕЯТЕЛЬ
«Думаю, нас могут не понять!.. Кто ж позволит?.. И потом… пускай мне позвонят! Иль позвонят… Это все пока не решено…» Он вздыхает грустно. А глаза — как дупель домино: пусто-пусто. СТРОИТЕЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
Говорили: «С дороги прогресса уйди! Цех построим!! А там — хоть трава не расти…». ..Цех стоит недостроенный. Время идет. А трава… а трава там, и впрямь, не растет. ЧЕЛОВЕК В КРЕСЛЕ
Как к нему подступишь, если губы сжаты, сталь в очах?.. Он сидит в солидном кресле, словно гиря, величав. Главное в его раздумьях: кресло! Больше — ничего. Те, кто мается на стульях, безразличны для него. Собственного кабинета охраняй тишину, он продаст за кресло это Душу, маму и жену! Кресло — будто бастион. За него намерен он до конца сражаться — лишь бы удержаться! Хмурый. С каменным лицом… Тяжко налито свинцом то, что в это кресло еле-еле влезло. 
СТИХИ НА НЕСТИХОТВОРНУЮ ТЕМУ
Нестихотворная эта тема снова за горло взять норовит… Одни — решительно делают дело! Другие — старательно делают вид. Делают вид. В кулачок посмеиваются, чувствуя ветер над головой: «Все обойдется… Все перемелется… Нас не достанешь… Нам не впервой…» Делают вид, сослуживцам на зависть. И, сидя в кресле, словно в седле, изображают кошмарную занятость и озабоченность на челе. Делают вид, как делают глазки. Делают вид, уходя от дел. (По-моему, даже сам Станиславский такими способностями не владел!) Недосыпают, недоедают, новыми веяньями «горя». Какие таланты зазря пропадают! Какие актеры гибнут зазря!.. Пора бы спокойно и деловито, чтоб как-нибудь эту проблему закрыть,— завзятых любителей «деланья вида» взять и в театры определить. Хочу предложить это в качестве выхода… И почему-то кажется мне: в результате будет огромная выгода и нашим театрам, и нашей стране! * * *
Дни, похожие на пряники — расписное торжество. Что ни день — сплошные праздники в честь того и в честь сего. Праздник физиков и лириков. Праздник неба и воды. Появленье первых листиков. День последней борозды… В клубе тесно от затейников, сцена стерта в порошок!.. Поздравляет зоотехников теледиктор Балашов. Поздравленье долгожданное — позолоченный орех. Нынче дата календарная, значит, и шумнуть — не грех!.. Говорю не для напраслины: водка вытеснила чай. Появилось столько праздников — хоть будни отмечай! * * *
Интересуешься искусством? Великим, дерзостным, нескучным? Тогда поговорим о нем — о трепетном, о неплакатном… Да, кстати… Кто там с музыкантом сидит за угловым столом?.. Приятно быть все время в курсе последних новостей искусства. Нормального. Без громких фраз… Ты слышал? Он недавно снялся в кино. И сразу же зазнался. И женится в четвертый раз… Гляди: вон тот поэт высокий все время бродит сонный-сонный,— конечно, глушит люминал… Актрисочка. Почти девчонка. У ней любовников — до черта! Могу назвать по именам… Интересуешься искусством? Возвышенным, дразнящим, вкусным?.. Прозаик подал на развод… А этот был с другою летом. А тот живет с кордебалетом — страдает, бедный, но живет… Интересуешься искусством? Разнообразным, а не куцым, чтоб на любой вопрос — ответ?.. Актер с любовницей в июне устроил… Слушай! вытри слюни и отдохни… «искусствовед»! ИРОНИЧЕСКИЙ РОМАНС
Знакомый поэт, находясь во хмелю, сказал мне с гримасой довольною: «А знаешь, ведь я тебя даже люблю!. По-своему, правда… по-своему…» Забавные фразы срываются с rv6, срываются часто не вовремя… По-своему любит тайгу лесоруб. По-своему любит. По-своему. Он эту любовь почерпнул не из книг ее ощущать каково ему?! По-своему любит барана мясник. По-своему любит. По-своему. Наверно, и эта любовь — не обман, поскольку натурой усвоена… Ведь в общем-то и человека комар по-своему любит. По-своему. Любовь свою к нам он докажет не раз, докажет, коль будет позволено… С другой стороны, и сметану карась по-своему любит. По-своему… Свое отмеряют часы и года поэту, дантисту и воину. Мы ближнего любим! Но все ж иногда по-своему любим. По-своему. ПРИВЫЧНАЯ СТРАННОСТЬ
Примеров подобного рода не счесть — знакомый сюжет, обычный сюжет: в писательском списке фамилия есть, В читательском сердце фамилии нет. БИБЛЕЙСКОЕ
Видно, совесть у предателей чиста. Среди них бывают тоже Чуды-Юды… Снова вышла биография Христа в популярном изложении Иуды. АХ, КАК МАЛО
Чай возник из блюдца. Мир из хаоса возник. Дождь — из тучи. А из утра — полдень… Ах, как много в жизни мы читаем разных книг! Ах, как мало в результате помним! Вот она — река, да нечем горло промочить. Что-нибудь от этого случится… Ах, как нам приятно окружающих учить! Ах, как стыдно нам самим учиться! Глупые раздумья можно шляпою прикрыть, отразиться в зеркалах и в лужах… Ах, как хорошо мы научились говорить! Ах, как плохо научились слушать! Истину доказываем, плача и хрипя. Общими болезнями болеем… Ах, как замечательно жалеем мы себя! Ах, как плохо мы других жалеем! * * *
Надо ж, почудилось. Эка нелепость! Глупость какая!.. Два Дед-Мороза садятся в троллейбус. Оба — с мешками. Рядышком в нимбе из снежного пара с удалью злою Баба-Яга посреди тротуара машет метлою. На гору с видом таинственно-мудрым лезут трамваи… Кто-то сказал, что в кондитерской утром «Сказку» давали… Вечер, заполненный чудесами, призрачно длится. Красная Шапочка ждет под часами звездного принца… И, желваки обозначив на скулах, выкушав водки, ходят в дубленых овечьих шкурах Серые Волки. НОВЫЙ РАЙОН
Новый район — как новый город… Медленно — этаж за этажом — вот он слева от шоссе восходит сказочным, огромным миражом! Вот он обступает — глаз не хватит!.. И хотя едва родился он, в нем уж отзвенело двадцать свадеб, Отрыдало восемь похорон… Он уже привык под воскресенье и почти до утренней поры слышать, как бушуют новоселья, сотрясая стены и полы!.. Он привык, что возле перехода вот уже три месяца подряд мастера из Горводопровода роют землю. Видно, ищут клад… Здесь еще так много надо сделать! Но зато, опередив прогресс, прямо к окнам дома номер девять — не приснившись — подступает лес. Хвоей и озоном хлещет мощно, душу заполняет до краев… Ну, а где еще услышать можно самых настоящих соловьев?.. Район уже сроднил с собою тысячи приезжих В лифтах — разговоры про обои. Скипидарный дух — по этажам. У подъездов — мебельные горы. В комнатах — дыханье сквозняка. Новый район — особый город. Без театров и больниц пока. Это он потом других обгонит! Это после он свое возьмет!.. Новый район — забавный город, город, где идет сплошной ремонт. Здесь летит куда-то прорва денег. Здесь царят (наверное, не зря!) газовщик, стекольщик и сантехник. Три красавца. Три богатыря. 
ПТИЦЫ ПРИЛЕТЕЛИ
Все сегодня очень рады! Эту радость скрыть нельзя. Вывешены транспаранты: «Птицы — лучшие друзья!» Будет целую неделю продолжаться тарарам. «Прилетели, прилетели, птицы из далеких стран!» «Наши птицы дома, дома…» Все для них уже готово,— и солнце подобревшее над голыми садами, и новые скворешники с разинутыми ртами. Птиц в газетах привечают, их оркестрами встречают. Много птичьих новостей в передачах для детей: «У Горячего Ключа в поле видели грача. Шел он, глаз лаская…» Радость-то какая!.. «А вчера скворец надменный чистил перышки свои!» Сразу как-то незаметны снегири и воробьи. Ну, еще бы! Ведь они вроде и не птицы. В эти праздничные дни нечем им гордиться: Не улетали никуда. Перетерпели холода. Жили-поживали. С нами зимовали. ЕСЛИ ЖАРКО
А можно ли вычислить расстояние от ниоткуда до никуда?.. А что если северные сияния транспортировать в южные города?.. А из каких частиц состоит тишина?.. А как звали коня, погубившего Трою?.. А какая икра была б у слона, если б слоны размножались икрою?.. А сколько облако в небе весит?.. А куда сливают кровь комары?.. …Господи! Да что ж это лезет в голову от этой жары?! СТОЛ НАХОДОК
Обращайтесь в Стол находок!… На краю Москвы ждет хозяина, нахохлясь, чучело совы. Чемоданы ждут владельцев (будто вор — порук). Есть коляски — без младенцев. Пиджаки — без брюк. Много-мало, худо-бедно: в масле и в пыли сорок три велосипеда выгнули рули… А на полках — что угодно! — целый магазин. Вот — на что уж не иголка — холодильник ЗИЛ. Глобус, панцирная сетка, пачка конфетти… А еще — четыре сердца (новые почти). Чертежи в чехле картонном. Кованый сундук. И мужчина, под которым надпись: «Верный друг». Замысел стихотворенья. Дым от папирос. И — потерянное время — ремешки вразброс. Ждет оно, остановившись, часа своего… Чья-то найдена невинность в ЦПКиО. Найден радужный осколок чьих-то пылких чувств… Обращусь я в Стол находок! Срочно обращусь!.. — Люди! У меня потеря вышла на пути. Молодость свою нигде я не могу найти. 
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ВОСЬМОГО МАРТА
Все равно что за снегом идти в Африку, а за новою книжкой стихов — в мебельный и уныло просить со слезой в голосе адрес господа бога в бюро справочном, все равно что ругать океан с берега за его невнимание к твоей личности, все равно что подснежник искать осенью и, вздыхая, поминки справлять загодя, все равно что костер разводить в комнате, а гнедого коня в гараже требовать, и упорно пытаться обнять облако, и картошку варить в ледяной проруби, все равно что на суше учить плаванью, а увесистый камень считать яблоком, все равно что от курицы ждать лебедя — так однажды решить, будто ты полностью разбираешься в женском характере! 
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЖЕНЩИНЫ
«Так сколько ж ей?..»
«И в самом деле, сколько?..»
А женщина махнет рукою
и
промолвит нараспев —
светло и горько:
— Зачем считать напрасно?
Все —
мои.—
А после выпьет
за друзей пришедших.
И будет излучать
высокий свет…
Есть только дни рождения
у женщин.
Годов рождения
у женщин
нет!
КОРОЛЕВА ПЛЯЖА
В. Ежову
И была там королева пляжа… Пляж, лениво вглядываясь в волны, по утрам дымился, будто плаха после исполненья приговора. В этот час — как будто отвлеченно от погоды, моря и вселенной — шла по пляжу рыжая девчонка. Мы ее прозвали королевой. Проходила, как землетрясенье! Проходила вызовом веселым. По уютным письмам и по семьям шла она нежданным ревизором! Очень жглась и слишком понималась, от прически до ногтей крамольна… На локтях мужья приподнимались. Говорили: «Чудо — это море!..» Только жены не желали чуда! Вздрагивали жены, будто чуя недруга! Едины и усердны, расставляли крылья, как наседки. Их глаза решимостью сверкали (королева проходила мимо). А они ее вовсю свергали! И топтали. И до дна громили. Косточки в муку перетирали, заходясь в высоком наслажденье, потому что были мастерами в этом самом очень женском деле. С ними было спорить бесполезно… Королева шла легко, спокойно. И плескалось море в королевстве. И синели в королевстве горы. Королевство (это было видно) разделялось на две половины. На одной — святое раболепье. На другой — проклятья королеве. 
ВОЗРАСТ
Г. Юшкявичюсу
А мы еще мотивы молодежные поем! А мы еще с тобой — ого! — такие же, как прежде. О том, что годы катятся, по детям узнаем. Не по своим, а по чужим, которых видим реже. Еще по пляжу движемся, выпячивая грудь. И чей-то голос, чей-то взгляд пронзает, как рапира! Но вечером все чаще накатывает грусть, что день опять закончился, а в бок опять вступило. Нет, мы еще — в порядке! Нет, мы еще — вполне! Никто из нас не думает ни о каком покое… Но говорим друг с другом (когда наедине) о женщинах — все меньше. Все больше — о погоде. Еще мы за застольями сидим без маеты. Не уставая вроде бы и даже не пьянея… Но мельче с каждым годом газетные шрифты. А лестницы привычные — все круче и длиннее. МОДА
Из объятий моды не уйдешь, не вырвешься. Мир заштамповался, он сошел с ума! Это — наказание, это — вроде вируса: модные лекарства, брюки и дома. Стали вдруг похожими центры и окраины, сумрачные будни, грохоты торжеств… Женщина экранная волосы поправила,— все земные женщины повторили жест… Ты танцуешь бодро то, что мир танцует, и покорно носишь то, что носит он. Мода отвергает, мода указует, шепчет и подсказывает с четырех сторон. Обладает мода силою убойной. Украшает время. Ослабляет боль. Ты по телевизору смотришь матч футбольный, и сидит полмира рядышком с тобой. И какая разница, грек ты иль испанец, финн или малаец, серб или индус! Есть еще различия в отпечатках пальцев, нет почти различий в отпечатках душ. Все твои желания модой предусмотрены, превратилась мода в Книгу Бытия… Хорошо, что есть еще женщина немодная. Милая. Усталая. Навсегда моя. 
УБЕГАЮЩИЕ ОТ ИНФАРКТА
Рано утром на асфальте запотелом, по-над речками, где стылая вода, занимаемся мы очень важным делом — от инфаркта убегаем кто куда. Убегаем! — Сомневающихся маним. Убегаем! — Брось лениться! Выходи!.. Мы бежим. И одного не понимаем: вдруг инфаркт не за спиной, а впереди?! Вдруг, во имя непроверенного факта соблюдая и диету, и режим, мы-то думаем, что шпарим от инфаркта, а тем временем бежим к нему, бежим!.. Может, ждет он нас с улыбкой неживою, чтоб дотронуться до каждого рукой. И сказать потом, качая головою: «Добежал-таки? Ах, шустренький какой!..» Только мы иначе жить уже не можем. Мы бежим! И слаще нету ничего!.. Обгоняет нас планета, словно тоже убегает от инфаркта своего.
