Помоги проекту - поделись книгой:
От Сердики костобоки могли вернуться домой по хорошей римской дороге, однако ситуация для них складывалась так благополучно, что варвары решили повернуть на юг и ударить по самой Греции. Ничего подобного не было уже более 250 лет со времён набегов фракийцев и Митридатовых войн.
Очевидно, костобоки знали, что Македония и Греция практически беззащитны. Прокуратор Македонии и Ахайи Луций Юлий Вегилий Грат Юлиан имел вего две когорты в Македонии — I Flavia Bessorum и III Hispanorum, или, может быть, ещё V Flavia Bessorum. Он, конечно, начал срочно набирать добровольцев или кого-то призвал, но удержать позиции и не допустить прорыва не мог.
В конце лета или начале осени костобоки двинулись на юг по Эгнатиевой дороге и преодолев Гем вышли к Амфиполю. Вряд ли они взяли Амфиполь и Фессалоники, сильно укреплённые города, но, разоряя всё вокруг, костобоки продолжали упрямо двигатья на юг. Можно представить себе тот вал ужаса и смятения, который катился перед костобоками. Жители Македонии и Греции прятали имущество, угоняли в горы скот, зарывали клады и разбегались кто куда, лишь бы не попасться на глаза пришельцам. Большая часть, видимо, сбегалась в старые города-крепости, надеясь отсидеться за стенами. Но ведь таких крепостей в Греции было мало. Большинство уже давно лишились своих укреплений. Стены были либо снесены, либо давно не ремонтировались и обветшали. Горожане срочно заделывали пробоины.
Вторжение костобоков на Балканы
Разорив Фессалию, костобоки беспрепятственно преодолели Фермопильский проход и вторглись в Среднюю Грецию. Там им попыталось оказать сопротивление народное ополчение Элатеи. Этот эпизод описывает Павсаний: «бывший при мне набег разбойников костобоков на Элладу задел и Элатею, именно здесь человек Мнесибул собрал вокруг себя отряд, убив многих, сам погиб в бою. Этот Мнесибул получил несколько побед по бегу и между тем, на двести тридцать пятой олимпиаде (161 г.) одержал победу на стадии и в двойном беге со щитом» [Павсаний. Описание Эллады X, 34, 5].
Пытался ли кто-нибудь из греков, кроме элатейцев Мнесибула, оказать сопротивление костобокам, нам неизвестно. Скорее всего, нет. Имперское население давным-давно привыкло, что защищать его должна армия. Оно не имело ни оружия, ни боевых навыков. Такова уж особенность империй с их мощным разделением труда и сословной системой, да ещё и неравнозначным правовым положением населения.
Беотия подверглась опустошению. Уже осенью костобоки проникли в Аттику, вышли к Элевсину и ограбили знаменитый Элевсинский храм Деметры и Коры, родину Великих Мистерий.
Но на Пелопоннес им проникнуть не удалось, так как приближалась зима, а на Истме уже стояла вексилляция Юлия Вегилия Грата Юлиана. Состав этой вексилляции нам совершенно неизвестен, однако можно предположить, что Грат получил под своё командование не только когорты I Flavia Bessorum. III Hispanorum и V Flavia Bessorum, но, несомненно, какие-то местные ополчения, и скорее всего, ауксилии Фракии, а может быть и ауксилии Крита (например когорту I Macedonica equitata), Азии (I Raetorum equitata), Вифинии (I Thracum), Ликии (I Flavia Numidarum equitata). Наверняка, все они или их часть были перевезены Понтийским флотом в Мегары или Коринф, где и перекрыли Истм.
Поэтому костобоки начали общий отход на север. Грат последовал за ними. Сил для разгрома противника у Грата явно не хватало, и он просто слегка подталкивал и поторапливал костобоков, преследуя их по пятам. К зиме костобоки окончательно ушли за Дунай, вероятно, той же дорогой, по которой пришли. Хотя там их ждали. Нам известно, что в Тропеум Траяни была выставлена вексилляция легионов I Italica и V Macedonica с целью перехвата отступающих костобоков. Как прорвались костобоки, мы не знаем, возможно, через Новиодунум, но они сильно спешили.
Может быть, они что-то узнали о событиях на родине? А там произошло следующее. Осенью 170 года к северо-западной границе Дакии из глубин Европы подошли вандалы. Этническая принадлежность вандалов до сих пор спорна, хотя до Нового времени все хроники и историки считали их славянами. Более того! Поморские славяне, именуемые варягами, вели свои княжеские династии по линии вандальских и герульских князей, и на этот счёт сохранили генеалогические списки. И только в XVII–XVIII вв, в целях доказательства расового превосходства германцев над всякими там унтерменшами, европейские историки причислили вандалов к германцам, каковыми большинство и считает их по сей день. Основания для этого весьма шаткие, а основными из них являются германские, якобы, имена вандалов и начало молитвы из двух слов, написанных, якобы, на готском языке. Византийский историк Прокопий Кесарийский общался с вандалами лично и сообщил следующие сведения по их ранней истории: «Вандалы прежде жили около Меотиды [Азовского моря]. Страдая от голода, они направились к германцам, называемым теперь франками, и к реке Рейну, присоединив к себе готское племя аланов». Как видим, Прокопий спокойно отнёс аланов к готским народам, хотя они таковыми определённо не являлись. Впрочем, он относил к готам и сарматов, и гетов. Вот так и вандалов теперь относят к готским народам, хотя сами готы в лице Иордана никогда вандалов родственниками не признавали. А вот то, что вандалы жили в причерноморских степях, где никаких германцев до появления готов не было, никак не понуждает историков и археологов счесть предков вандалов иранцами или праславянами. Когда вандалы поселились в междуречье Одера и Вислы, они уже были разделены на три племени: асдингов, лакрингов и силингов, от имени которых, якобы, происходит название Силезии. Вообще-то оно происходит от славянского племени слензян, но ведь сами-то слензяне вполне могут оказаться остатками вандалов-силингов. Вообще вандалы, которых германцы, кстати, называли вполне по-славянски «венлелями», всегда жили среди праславянских и славянских народов и с какой стати их начали считать германцами, если даже их самоназвание праславянское, вопрос отдельный. Вандалы всегда были врагами германцев, воевали против готов, аламаннов и других племён, а союзничали с аланами и другими скифскими племенами, да с богемскими свевами, сильно ославяненными в то время. Прокопий видел вандалов и разговаривал с ними в Африке в 533 году, когда они давно приняли готский язык в качестве государственного. На нём же говорили и местные аланы, свевы, римляне, нумидийцы и вообще всё население. Но это был именно государственный язык, как латынь в Империи, а никто же не считает галлов римлянами по происхождению. Также и в Великом Княжестве Литовском все говорили и писали на русском, но происхождение имели разное. А в России, буряты и татары, чеченцы и якуты, они ведь не славяне. А говорят и пишут по-русски. Что же до имён, то самым знаменитым из вандалов был Радигост — тёзка западнославянского бога Радигоста Сварожича.
В общем, мы считаем вандалов одним из праславянских народов, сложившихся в тесном симбиозе с кельтами и германцами, много погулявшим по Европе и много с кем смешавшимся.
Судя по данным археологии, вандалы II века представлены Пшеворской культурой и их воинские захоронения в это время двумя полосами начинают движение на юг и юго-восток. Одна часть заселяет верховья Тисы и, по нашему мнению, это памятники лакрингов.
Другая, более мощная часть вандалов (пшеворцев), прошла вдоль северных склонов Карпат в бассейн Верхнего Днестра, современную Подолию. Это были асдинги князей Рая и Рапта.
Ну, а силинги (слензяне) остались в Силезии.
Так вот, осенью 170 года Рай и Рапт подошли к северо-западной границе Дакии, причём вандалы пришли вместе с семьями, и отправили посольство к наместнику Сексту Корнелию Клементу в Сармизегетузу. Асдинги предлагали себя легату в качестве федератов и просили земли для поселения в Дакии и денег для обеспечения. За это они обещали воевать за Рим. Клемент отказал асдингам в земле для поселения, но согласился принять и защитить семьи асдингов, в то время как мужчины пусть пойдут и разгромят земли костобоков, а потом заберут их себе и там поселятся. Рай и Рапт были вынуждены согласиться. Деваться вандалам было некуда, ведь их старые земли уже заняли другие племена.
Асдинги вторглись на земли костобоков и захватили их, по крайней мере северную часть. Южную часть захватили карпы, жившие тогда на территории современной Молдавии.
Вернувшиеся из похода костобоки внезапно обнаружили, что их земли и семьи захвачены. С этого момента начинается упадок племени костобоков. Судя по археологическим данным, оно продержалось ещё лет 15, стиснутое между вандалами и карпами, после чего исчезло окончательно.
Видимо, именно после возвращения из похода, костобоки Пиепора были вынуждены пойти на поклон к Риму, выдать ему заложников, включая жену Пие-пора Зиаис и его внуков. Тогда же они могли вернуть и римских пленников, о чём свидетельствует эпитафия из Африки.
Не исключено, что после этого Клемент запретил асдингам воевать с костобоками, а они в отместку начали набеги на Дакию. Тогда Клемент обратился к лакрингам, только что заселившим верховья Тисы вне римских границ. Он намекнул им, что асдинги в поисках земли могут прийти к лакрингам, так не лучше ли заранее разгромить их, пока их мужчины воюют против костобоков. Лакринги всё правильно поняли и внезапно ударили по родственникам, нанеся им жестокое поражение.
Асдингам пришлось умерить требования. Они вновь стали просить Клемента дать им статус федератов, деньги и землю в Дакии. Легат запросил мнение императора и Марк, ведший тяжёлые бои в Паннонии, согласился при условии, что асдинги начнут войну против маркоманнов, квадов и других врагов Империи.
Похоже, что асдинги выполнили часть своих обещаний и начали долгую войну с северокарпатскими племенами.
Таким образом, Секст Корнелий Клемент показал себя с наилучшей стороны как дипломат и наместник, удержав провинцию и перессорив между собой варварские племена. Костобоки же вообще погибли, что, несомненно, рассматривалось римлянами как кара за вторжение в Грецию и разорение Элевсинского храма.
Несомненно, именно нашествие костобоков вынудило Марка Аврелия дать деньги на постройку стен Филиппополя, законченных в 171–172 году легатом пропретором Пантулеем Грантиаком [CIL, III, 2, 6121].
И в этом же году вексилляции новых легионов II Italica и III Italica под командованием центуриона фрументария египетского легиона II Traiana Fortis Публия Элия Аминциана построили в Салоне участок стены длиной в 60 м (из общей длины стен в 4080 м) [CIL III 1980]. Судя по небольшому объёму выполненных работ, вексилляции были очень незначительными.
Даже в далёкой Нижней Германии в 170 году город Ульпия Новиомагус Батаворум начал обноситься стенами, очевидно, по приказу нового легата Квинта Антистия Адвента (170–173 гг.).
Точно так же стеной в 170 году начал обноситься и один из крупнейших городов Галлии Августа Треверорум. Все эти, защищённые стенами города, должны были теперь служить пунктами сбора населения провинций, в случае вражеских нашествий, где оно могло пересидеть бедствие и дождаться разгрома варваров войсками. Марку Аврелию стало уже ясно, что в новых условиях одна армия не может гарантировать безопасность мирных жителей.
А назначение легатом Нижней Германии Квинта Антистия Адвента Постумия Аквилина, несомненно, означало то, что Марк Аврелий был не совсем доволен прежним легатом Гаем Севером. Очевидно, тот противился переводу своих войск на Дунай, выставляя всяческие предлоги, чтобы не делать этого. В 167–168 годах это ему сошло с рук, но теперь Марку было просто неоткуда брать подкрепления. Вот он и направил в Нижнюю Германию одного из своих лучших полководцев и администраторов.
Антистий Адвент не подвёл императора. С Рейна на Дунай пошли подкрепления. В Паннонию отправилась большая часть легиона I Minervia p. f. и вексилляция легиона XXX Ulpia Victrix. Это дало 5000 легионеров и столько же ауксилиариев.
Пока Марк Аврелий собирал армию в Сирмиуме, Публий Гельвий Пертинакс получил особое задание очистить от маркоманнов, наристов и виктуалов Норик и Рецию. По словам Капитолина, Пертинакс немедленно выбил варваров из Норика и Реции, но неясно, было ли это сделано в конце 170 года или в начале 171 года, скорее, всё-таки, первое.
Пертинакс имел под командованием свой легион I Adiutrix p. f. и какую-то вексилляцию. Скорее всего, в экспедиции приняли участие вексилляции легионов II и III Italica.
Есть предположение, что Пертинаксу в освобождении Норика и Реции помогал известный военачальник времён Антонина Пия Тит Варий Клемент. Он прекрасно знал эти места, поскольку и сам был родом из Клаудиа Целейи в Норике, и прокураторствовал в этих провинциях когда-то. Он строил новый ретийский лимес и прекрасно знал все детали военной организации этих провинций. Глупо было бы не использовать огромные опыт и знания Вария. Похоже, что Клемент в то время командовал войсками Норика.
С помощью войск Вария Клемента Пертинакс быстро выбил варваров из Норика. Дальше на запад лежала Реция, противник на территории которой был сильнее. Но тут навстречу Пертинаксу ударила Рейнская вексилляция, шедшая на помощь императору в Паннонию и Ретийские войска Цереллия Марциана Приска.
Дитц считает, что тогда же было объединено руководство Верхней Германией и Рецией [
И видимо, среди ауксилий, принимавших участие в этой экспедиции, была ала I Hispanorum Aravacorum из Аррабоны в Верхней Паннонии. В 170–172 годах её префектом был уже знакомый нам Марк Валерий Максимиан. Во время тяжёлых боёв кампании 170 года Марк Валерий Максимиан лично убил в бою вождя наристов Валао, вновь показав себя прекрасным бойцом. Коня, доспехи и оружие Валао римлянин забрал себе. Совершенно разбитые 3 тысячи наристов были поселены, очевидно, в Паннонии [
Сейчас считается, что Валао был убит в 172 году, однако у Юлия Капитолина ясно сказано, что Пертинакс разгромил наристов очень быстро и стремительно освободил Рецию и Норик. А ведь наристы жили исключительно к северу от Реции и именно они были главной силой, напавшей на эту провинцию. При этом, племя было небольшим, ведь мы знаем, что от него осталось всего 3000 человек.
Опять же, очевидно, что наристы в 170 году, когда они вторично прорвались в Рецию, пришли туда всем племенем, ведь после Маркоманнских войн они больше не упоминаются.
Точно так же, очевидно, поступил Пертинакс с виктуалами. Это небольшое славянское племя, часть лугиев (лужичан), ворвалось в Норик в том же 170 году. С виктуалами Пертинакс покончил ещё раньше, чем с наристами. О виктуалах тоже больше никто не слышал. Но, возможно, именно тогда в Норике и поселились славяне.
Насколько серьёзны были вторжения 167 и 170 годов? В настоящее время имеется целый ряд археологических находок, свидетельствующих об огромных масштабах разрушений в Дунайских провинциях в связи с этими вторжениями и в результате длительных боев на этом участке фронта. В первую очередь это, конечно, монеты и клады, а также многочисленные слои разрушений в военных городках, крепостях, гражданских поселениях и виллах. Как это часто бывает с такими «горизонтами бедствий», только в самых редких случаях отдельные слои огня, разрушенные каменные стены или клады монет, могут быть точно датированы годом. Часто датировка даётся предположительно. Но даже эта малость даёт представление об общих масштабах бедствия. Эта малость подтверждает сведения нарративных источников. Клады и разрушения, например, точно показывают направление ударов варваров из Паннонии на юго-запад к Аквилее и сарматов в Дакии.
Более или менее пострадали все четыре легионерских лагеря в Паннониях (Виндобона, Карнунтум, Бригенцион и Аквинкум), а их канабы были полностью сожжены, как и многие крупные вспомогательные кастеллы (Ад Статуас, Улцизия Кастра, Ветус Салина, Интерциза, Аррабона, Комагена, Астурис, Августиана, Фавиана). Некоторые из военных лагерей пострадали настолько, что их пришлось сравнять с землей.
Сожжены были города Скарбантия, Савария, Сала, Петовион, Горсиум.
Археология показывает, что варварские армии продвигались главным образом с востока, например, по долине Дравы, но до Агунтума в её верховьях не дошли. Зато Флавия Сольва была сожжена. И Ювавум в северном Норике сожжён был. И Лентия на лимесе. И Цетиум.
Интересно варварское воинское захоронение, раскопанной в Калоче в Венгрии на древней земле языгов в 5 км восточнее Дуная примерно между Луссониумом и Альта-Рипа. Могила двойная и кроме двух мужчин там был захоронен боевой конь. Это ингумация с ориентацией север-юг и северо-запад-юго-восток. Один воин был погребен с железным обоюдоострым длинным мечом, копьем и овальным щитом с бронзовой оковкой и бронзовым стержневым умбоном. Второй воин был вооружен узким изогнутым однолезвийным железным мечом (в форме дакийской сики), железным топором и щитом с железным умбоном. Понятно, что покойников первым делом записали в германцы (И. Бона). Однако уже Бёме признал, что следует помнить, что подобные формы умбона известны также из восточной части Центральной Европы. А тот же Бона, с другой стороны, связывает топор и изогнутый меч второй могилы с влиянием даков. В общем, поначалу воинов записали аж в лангобарды 167 года. Как лангобарды попали в сердце земель языгов, правда, никто не объяснил. Но, кто бы это ни был, это были два знатных воина, демонстрирующие особенности вооружения тогдашних задунайских народов.
Что можно сказать ещё? В том богатом событиями 170 году наконец-то двинулась вперёд карьера будущего императора Луция Септимия Севера. Он стал квестором и был направлен в этом качестве в Бэтику. Северу повезло, что тогда в Бэтике было спокойно и он благополучно окончил свои полномочия. Элий Спартиан пишет, что «в должности квестора он проявил старательность» [
Совсем рядом, в Леоне командовал тогда легионом VII Gemina Felix друг Септимия и уроженец Бэтики Публий Корнелий Ануллин (ок. 168–170 гг.). Их судьбы опять пересеклись тогда. Наверняка Ануллин тогда показал Северу свой родной дом, не мог же он не встретиться с другом. В Испании тогда было тихо, почему бы и не устроить себе выходные, да ещё в родном доме с семьёй. Бирли, правда, считает (с. 50), что Ануллин командовал легионом чуть позже, уже во время вторжения мавров.
Ну, а у Септимия опять случился срыв. У него умер отец, Публий Септимий Гета и он уехал в Африку, чтобы устроить свои домашние дела. Пока он был занят в Лептисе, мавры переправились через Гибралтар и напали на подведомственную ему Бэтику, родину правящей династии Империи. Они атаковали даже Гиспалис (Севилью). Что это были за мавры и как им удалось пересечь римские африканские провинции, где они добыли флот, всё это является неясными и спорными вопросами. Чем занимались и как допустили прорыв варваров на другую сторону Геркулесовых столбов пропретор Бэтики (неизв.) и прокуратор Мавретании Тингитаны Публий Элий Криспин (171–173 гг.), тоже неизвестно.
Узнав, что Бэтика брошена на произвол судьбы в том числе из-за семейных проблем Септимия Севера, император мгновенно отреагировал обменом провинций. В Бэтику был отправлен многоопытный Гай Ауфидий Викторин (171–172 гг.). Марк даже расширил полномочия Ауфидия на Ближнюю Испанию (171–172 гг.), где стоял легион VII Gemina Felix. Этот факт точно удостоверен надписью AE 1934, 155, в которой сказано, что Викторин был легатом Августа пропретором провинций Испания Ближняя и Бэтика. Кроме того, на помощь Викторину с Балкан был переведён ещё один специалист по манёвренной войне, Луций Юлий Вегилий Грат Юлиан. Он и стал прокуратором Бэтики (171–172 гг.), вместо Севера. Там Грат тоже командовал вексилляцией, набранной им из местных войск, с которой соединился легион VII Gemina Felix Pia, и они успешно отразили нашествие. Вероятно, именно Грат набрал в Бэтике пять когорт, получивших название «Бэтийских» — I–V Baetica, да ещё прибыл в Бэтику вместе с неизвестной нам алой Sagittariorum и когортой III Gallorum, которые разместились в Италике. Возможно, это были переведённые ауксилии из Мавритании Тингитаны: когорта III Gallorum Felix equitata из Дуги и ала I Hamiorum Syrorum sagittariorum из Тингиса. Они находились совсем рядом от мест боёв и имели богатый опыт войны против мавров. Надолго ли они остались в Испании, неизвестно. Префектом когорты I Baetica стал Марк Семпроний Фуск, оставивший надпись CIL V, 5127 в Бергомуме в Италии, а префектом когорты V Baetica — некий Юний? Оптат, надпись которого сохранилась в Илипуле Минор в той же Бэтике [
А заменил Грата на посту прокуратора Македонии ещё один талантливый выдвиженец Марка Аврелия и его штаба — молодой, но прекрасно показавший себя центурион Гай Валлий Максимиан (171–173 гг.). О нём ниже.
Луций Септимий Север потерял возможность отличиться, ведь при его способностях, он наверняка справился бы с маврами. Вместо этого, он получил в управление тихую Сардинию, где никогда ничего не происходило.
Страшные катастрофы и поражения 170 года, не сломили стоика Марка Аврелия. Да и запас прочности империи оказался чрезвычайно высок. Ещё не пришёл срок империи умирать. Ещё не всё её предназначение было выполнено. Ещё не выкристаллизовались новые народы, идущие ей на смену, ещё не все достижения цивилизации отдала империя варварскому миру, ещё не передала новую веру, которую, пока, и сама даже не приняла, но только внутри империи новая вера могла превратиться во Вселенскую. Рано было ещё падать Вечному Городу, Первому Риму.
Но и варварам рано ещё было делить наследство империи. Их мощи хватило всего на четыре года наступления. Это примерно походило на Кимврскую войну за одним исключением — новые варварские племена не были уничтожены сразу и под корень, а лишь истощены и обескровлены. Они ещё оправятся, правда не все. Некоторые исчезли, в основном, мелкие.
59 племён! Такого разностороннего союза у варваров больше никогда не будет. Но ведь и будущих победителей Рима в этом союзе почти не было. Готы, аламанны, франки, аланы, гунны, гепиды, герулы, руги, вандалы, карпы и другие народы ещё не начали свой натиск на Империю и своё созидание истории.
Перелом в Маркоманнской войне произошёл в 171 году.
Марк Аврелий был упрям и последователен. Потеряв одну армию, он тут же набирал вторую, потеряв вторую, набирал третью. Очевидно, ещё летом 170 года, после двух сокрушительных поражений, в Дакии и Паннонии, в условиях прорыва костобоков во Фракию, а маркоманнов и виктуалов к Аквилее, он начал собирать новую армию, забирая всё, что можно, изо всех провинций.
Мы знаем очень мало, однако известно, что Марк приказал прибыть на Балканы вексилляциям восточных легионов: III Cyrenaica, III Gallica, X Fretensis (CIL XI 6055 = ILS 2743), XII Fulminata и XV Apollinaris. Вероятно, с ними прибыли соответствующие ауксилии. Прибыли эти войска либо к зиме 170 года, либо весной 171 года. Если в каждой из вексилляций было по 2000 легионеров и примерно столько же ауксилиариев, то общая численность корпуса составляла 20000 воинов. Однако, легион XII Fulminata пришёл в большей своей части, видимо, 3000 воинов, так, что общая численность армии могла составить 22 000 человек.
С Рейна, как мы знаем, тоже пришли подкрепления. По ауксилиариям, правда, сложно сказать что-то определённое, кроме передислокации когорты III Delmatarum milliaria eq c. R. p. f. Как заметил Вернер Экк, во время Маркоманнской войны Марк Аврелий прекратил демобилизацию воинов ауксилий, поэтому военные дипломы начиная со 168 года исчезают, а когда их производство возобновляется, количество их резко уменьшается и ко временам Каракаллы они вновь полностью исчезают уже навсегда. Надписей другого характера, упоминающих ауксилии, тоже становится всё меньше. Другими словами, примерно со 168 года отслеживать перемещение ауксилий становится всё труднее и к III веку (самый поздний диплом на сегодня — 206 год) почти невозможно.
Так и здесь, мы уже почти не знаем, какие из германских ауксилий приняли участие в походе на Дунай.
Сам Марк зимовал в Сирмиуме и прибывающие войска располагались поблизости. При подготовке новой кампании Марк сделал несколько важных назначений. Так, мы уже знаем о Пертинаксе, Варии Клементе, Антистии Адвенте и других. Ещё он вызвал из Рима Гая Веттия Сабиниана, который с осени находился там, исполняя обязанности префекта, ответственного за государственную казну. Марк тогда всё больше прибирал к рукам фиск и, видимо, Сабиниан был поставлен как раз для того, чтобы провести работу по слиянию эрария и фиска. Но теперь он снова был отправлен на границу, на этот раз как наместник Нижней Паннонии, где он служил примерно со 171 по 175 год. Здесь Сабиниан принимал участие в боях против германских и сарматских племен. За его заслуги Марк Аврелий наградил его большой долей добычи, захваченной во время кампании.
Нам ничего не известно о ситуации в Дакии и Мёзии в том 171 году. По-видимому, больших боёв там не было. Вандалы очищали свои новые земли, костобоки были разгромлены, роксоланы, певкины, бастарны могли опасаться готов на северо-востоке. Секст Корнелий Клемент в Дакии был занят восстановлением инфраструктуры и управления, и в бой не рвался. Легаты Мёзии после нашествия костобоков были заняты тем же. Легатом Верхней Мёзии со 171 по 175 годы был никто иной, как Марк Макриний Авит Катоний Виндекс, так блестяще начавший когда-то Маркоманнскую войну. В 170 году он получил претуру по представлению самого императора и вошёл в состав сената. Теперь Марк Аврелий доверил ему Верхнюю Мёзию, где находилась и императорская штаб-квартира. Конечно, Виндекс входил в состав штаба императора.
Сам Марк Аврелий в 171 году нанёс удар по квадам, маркоманнам и их союзникам, захватившим Паннонии. Очевидно, наступление началось из района Сирмиума вдоль Дуная на Мурсу, Аквинкум, Бригенцион, Карнунт и Виндобону. В нём участвовали легионы X Gemina p. f., XIV Gemina Martia Victrix, II Adiutrix p. f., VII Claudia p. f., XII Fulminata, I Minervia p. f. и вексилляции XXX Ulpia Victrix, II Traiana Fortis, III Cyrenaica, III Gallica, X Fretensis и XV Apollinaris. Возможно, участвовал и корпус Авла Юлия Помпилия Пизона (вексилляции I Italica. III Augusta и IV Flavia Felix).
Маркоманнская война 171–175 гг.
Может быть, нижнегерманский корпус действовал отдельно с запада из Норика вместе с войсками Пертинакса (I Adiutrix p. f., II Italica, III Italica).
Абсолютно никаких подробностей этого похода до нас не дошло. Мы можем лишь предполагать, что Марк решил ударить главными силами по слабому звену коалиции варваров. Квады всегда колебались в вопросе войны с Римом и вступали в неё только затянутые силой обстоятельств. Конечно, среди них тоже имелась партия войны, но ей противодействовала сильная партия мира. Недавно Марку удалось поставить во главе квадов лояльного Фурция, однако, в конце 169 или начале 170 года, он был смещён партией войны и царём стал воинственный Ариогез.
Мы даже не знаем, переходил ли Марк Дунай. Скорее всего нет. Видимо, он лишь очистил от маркоманнов, квадов, языгов, осов, котинов и буров обе Паннонии. При этом, квады понесли серьёзные потери, что позволило Марку на следующий год нанести по ним окончательный удар.
То, что за целую летнюю кампанию крупные римские силы (не менее 60 тысяч человек) смогли очистить от варваров только лишь Паннонию, говорит об ожесточённости боёв и силе противника. Ни о каких генеральных сражениях в этот год нам не известно. Вероятно, варвары применили тактику вязкой обороны римских же крепостей, захваченных ими в прошлом году. В этом случае, они надеялись измотать римлян и причинить им большие потери. Если всё было так, то варвары поступили неверно. Римляне умели штурмовать крепости гораздо лучше, чем варвары умели их защищать. Они, конечно, провозились весь сезон, но очистили территорию и уничтожили огромное количество противников, подорвав боевую мощь варваров. С этой кампании и произошёл коренной перелом в войне.
К весне 172 года армия Марка Аврелия сосредоточилась в окрестностях Бригенциона. Непосредственным её командующим был, по-прежнему, Тиберий Клавдий Помпеян, который, видимо, на период 171–173 гг., исполнял также обязанности наместника Верхней Паннонии.
Сабиниан в Нижней Паннонии, Клемент в Дакии, легаты обеих Мёзий обеспечили надёжный восточный фланг операции. Гельвий Пертинакс, Авл Ларций Лепид и Тит Варий Клемент, зачистив Норик и Рецию, защитили западный фланг. Напомним, что Антистий Адвент, который теперь был легатом Нижней Германии, прислал на помощь императору большую часть легиона I Minervia p. f. и вексилляцию легиона XXX Ulpia Victrix.
Мёзийская вексилляция Авла Юлия Помпилия Пизона в составе легионов I Italica, IV Flavia Felix, III Augusta и всех их ауксилий тоже была здесь.
Авл Юлий Помпилий Пизон Тит Вибий Левилл Беренициан, сын Авла, Корнелиевой трибы, был ещё одним из молодых дарований, замеченных и поддержанных Марком Аврелием.
Выходец из знатной семьи, Авл прошёл карьеру сенатора. Начал он её, как обычно, с вигинтивирата децемвиром по юридическим вопросам. Произошло это, очевидно, в 158 году. Затем юноша пошёл служить военным трибуном латиклавием в каппадокийский легион XII Fulminata (159–161 гг.). Об этом мы уже рассказывали и знаем, что следующие три года он провёл военным трибуном латиклавием в XV Apollinaris (161–163 гг.). Там он получил богатый боевой опыт и показал большие военные способности. Наверняка именно там его заметили.
После смерти Стация Приска Помпилий вернулся в Рим. На следующий год он получил городскую квестуру, а в 165 году и претуру, причём перескочив должность эдила по прямому указанию императора.
На Дунае назревала новая война и Марк назначил молодого нобиля легатом дакийского легиона XIII Gemina (166–168 гг.), стоявшего в Апулуме на самом острие опасности. В конце 167 года Помпилий с войсками Верхней Дакии отразил первый удар варваров по своей провинции.
Прорыв в Дакию варварам удалось осуществить в 168 году, провинция сильно пострадала, и император принял кадровые меры. Получил отставку Пертинакс, сменил легион и Помпилий. Правда его срок командования уже заканчивался и, может быть, как раз его оргвыводы Марка не коснулись. В начале нового 169 года Помпилий получил должность легата верхнемёзийского легиона IV Flavia Felix (169–171 гг.).
Легион стоял в Сингидунуме, который, кажется, не подвергался ударам варваров. Легион же использовался для фланговых ударов по варварам в Паннонии.
Здесь уж Пизон определённо показал себя с наилучшей стороны, поскольку следующим его назначением стала должность препозита вексилляции, которую мы уже упоминали. Она состояла из легионов: I Italica p. f. IV Flavia Felix, III Augusta, а также всех их ауксилий. Теперь эта мощная вексилляция подошла на помощь императору в Бригенцион.
Всю операцию Марка чуть не сорвало крайне опасное восстание буколов в Египте, о котором, в связи с его значимостью, стоит рассказать особо.
Египет давно был житницей Рима, так как поставлял в Рим хлеб, который сама Италия выращивала с большим недостатком. Именно поэтому Египтом управлял императорский префект, а не сенатский нобиль. Житница Рима строго контролировалась лично императором. В ходе Маркоманнской войны налоги на сельхозпроизводителей в Египте достигли наибольшей тяжести, хотя они начали расти ещё в середине II века. Крестьяне разорялись, бросали землю и уходили в единственный крупный город Египта Александрию. Села оказались покинутыми. Часть крестьян бежала в болотистое место Буколию, там пасли скот, ловили рыбу и занимались разбоем. Что-то типа русских бродников, а потом казаков до привлечения их на службу Иваном Грозным.
«Буколами (в дословном переводе с греческого „волопасами“ — hoi boukoloi), греки и римляне называли обитателей „Буколии“ — некоей болотистой местности, находящейся, либо в западной части дельты Нила, либо неподалеку от нее. По сообщению Геродота, течение Нила у города Керкасора разделяется на рукава, причем Буколийское устье является искусственно вырытым. Подробное описание этого места оставили античные писатели-романисты II–III вв. н. э. Ахилл Татий и Гелиодор. Так, локализация Буколии у Ахилла Татия, автора романа „Левкиппа и Клитофонт“, совпадает с указанием Геродота: „Деревня, которую занимали разбойники (а буколы для римлян, разумеется являлись мятежниками и разбойниками), была расположена следующим образом. Нил течет сверху от египетских Фив и, не разветвляясь, достигает Мемфиса. Немного ниже по течению, где кончается единый поток реки, есть деревня, которая называется Керкасор. Там речной поток преграждает суша, и из одной реки образуются три… Нил заливает всю страну и превращает ее в болото. Даже после того, как Нил входит обратно в берега, болота остаются… Болота усеяны разбросанными по ним отдельными островками. Иные из этих островков совершенно лишены каких-либо строений и заросли папирусом. Папирус растет рядами, причем настолько густо, что между стеблями может встать только один человек. Здесь-то и расположены пристанища разбойников“.
Гелиодор в своем романе „Эфиопика“ еще красочнее рисует Буколию: „Воловьим пастбищем называется у египтян вся эта местность. Это впадина земли, принимающая выходящие из берегов воды Нила и становящаяся озером, — в середине глубина бездонная, а по краям переходит в болота. Ведь что для морей побережье, тем болота бывают для озер. Среди них расположен весь стан египетских разбойников. Одни устраивают себе шалаши на клочках земли, где она возвышается над водой, другие проводят жизнь на судах, которые им служат и кораблем, и жильем. На судах им женщины шерсть прядут, на судах и рожают. Если родится ребенок, сперва питают его материнским молоком, а затем озерными рыбами, высушенными на солнце. В этом племени волопасов человек родится на озере и вскормлен им, и считает своим отечеством озеро, которое может к тому же служить мощным оплотом для разбойников. Поэтому и стекается туда такой люд, все они пользуются водой вместо крепостной стены и за густым болотным тростником укрываются, как за валом. Разбойники проложили извилистые тропинки, запутанные многими поворотами, очень легкие и удобные для них самих, так как они их знают. Для всех же остальных людей разбойники сделали их непроходимыми, устроив себе надежнейшее укрытие, чтобы не страдать от набегов. Вот каково это озеро и живущие в нем волопасы“ [
Нельзя, видимо, исключать и то, что греки и римляне именовали местных жителей „буколами“ (пастухами) не только из-за их деятельности, но и потому, что те возможно поклонялись одному из зооморфных египетских божеств, почитавшихся в дельте. Из священных же животных, наибольшая роль отводилась связанным со скотоводством и земледелием: коровам, быкам, баранам, козлам. Вполне возможно, что таким богом, почитаемым буколами, мог быть Херишеф, имя которого дословно переводится как „Находящийся над своим озером“. Это воинственное божество изображалось в виде человека с головой барана. Культ Херишефа процветал в Гераклеополе неподалеку от Фаюмского оазиса [там же].
Попытка римлян обязать жителей Буколии платить налоги и вернуться в покинутые села в качестве податного населения привела к восстанию, уже не первому.
В 152 году разразилось восстание, в ходе которого мятежники убили самого префекта Египта. А ведь эти времена считаются самыми лучшими в истории империи. Ясно, что дальше дела шли всё хуже. Социально-экономические проблемы 60-х годов II в. способствовали росту разбоев. Увеличивалось число разорившихся, бросивших землю крестьян, которые в поисках средств к существованию пополняли ряды разбойников. Римские власти утратили контроль над положением. Как свидетельствуют многочисленные папирусы с жалобами пострадавших, взыскание налогов и недоимок часто проводилось с применением физического насилия. Аммиан Марцеллин, который, скорее всего, выражает взгляды римлян на „упрямство“ египтян при уплате налогов, пишет, что: „Жители Египта… легко приходят в возбуждение по любому поводу, спорщики и жестокие упрямцы. У них стыдится тот, кто не может показать множество шрамов на теле за отказ платить подати, и до сих пор не могли еще изобрести орудия пытки, которое могло бы у какого-нибудь закоренелого разбойника в этой стране вырвать против воли настоящее его имя“ [
Марк Аврелий
Жестокая эксплуатация египтян, находившихся в приниженном правовом положении по сравнению с проживавшими в основном в городах римлянами, греками и иудеями, естественно вела к тому, что в крестьянской среде легко возникала социальная напряженность, периодически выливавшаяся в локальные мятежи или крупные восстания, как, например, восстание буколов, которое носило национально-религиозный характер, являясь ответной реакцией на презрительное отношение римлян к египтянам.
Ювенал и Ахилл Татий приписывали египтянам людоедство и давали такую характеристику: „Египтянин устроен так, что если он напуган, то целиком попадает в плен своей трусости, если же расхрабрится, то воинственность его безудержна, причем в обоих случаях он не знает меры. Слишком слаб он в несчастье, слишком кичлив в счастье“. Близка к характеристике Ахилла Татия оценка египтян в жизнеописании Эмилиана, правда, здесь, скорее всего, говорится не об этнических египтянах, а о жителях Египта вообще: „Египетскому народу свойственно, подобно одержимым и безумным, доходить по каким-нибудь ничтожным поводам до поступков, влекущих за собой крайне опасные последствия для государства. Часто из-за приветствия, оставшегося без ответа, из-за неуступленного в бане места, из-за наложения запрета на мясо и овощи, из-за рабской обуви и тому подобного они доходили до поступков, крайне опасных для государства, поднимая мятежи, так что против них приходилось направлять вооруженные силы“ [
Восстание буколов следует рассматривать не только как реакцию на эксплуатацию крестьян, но и как протест против чужеземцев вообще. Причём, частенько, возглавляли этот протест жрецы, влияние которых на население сохранялось и во II веке.
Итак, что мы знаем? Мы знаем, что ухудшение положения египетского населения привело к росту недовольства и массовому распространению разбойников буколов в дельте Нила. Причём, буколам сочувствовало большинство египетского населения, ведь грабили они, в основном, греков, римлян и евреев, нападая на корабли, выходившие в море по рукавам Нила. К тому же, буколы вели вольный образ жизни, никому ничего не платя и не подчиняясь.
И вот префект Египта Гай Кальвизий Стациан (170–174 гг.) решил обложить буколов налогами. Для этого в дельту были отправлены римские центурионы. Как себя в таких случаях вели центурионы, мы знаем и понимаем, что выбор метода префектом был не из лучших. С одного из центурионов всё и началось.
Этот центурион получил от надёжного человека известие, что некая деревня буколов согласна заплатить подати. Центурион со своим информатором отправился за деньгами, договорившись предварительно, что подати принесут женщины во избежание конфликта. Послушаем Диона Кассия: „Сначала, переодевшись женщинами, они обманули римского центуриона, поскольку они казались женщинами буколов, приближающимися, чтобы вручить ему деньги от имени мужчин, и сбили его с ног. Они принесли в жертву его спутника, поклявшись над его внутренностями, а потом съели их“ [
Буколы не просто убили помощника центуриона. Они принесли его в жертву и съели его внутренности, поклявшись сражаться до конца. Самого центуриона буколы, видимо, отпустили, чтобы он всё рассказал.
После этого вспыхнуло восстание, которое, возможно, готовилось заранее египетским жречеством, по крайней мере, его частью.
Поделиться книгой: