Гексагон

Камера отъехала немного назад. Зрителей это позабавило – таких старых записей не крутили в двадцать третьем столетии, а технология съемок шагнула далеко вперед.

Но вид работника сразу же прервал смех: серьезный, сосредоточенный. Но при этом не имевший облика заумного ботаника или профессора, который сутками не выходит из лаборатории. Посетители видели обычного человека, как они сами. И эта похожесть заставила их проникнуться симпатией.

– Дмитрий Алексеевич, давайте сразу же перейду к главному, если вы позволите, – говорил ведущий. – Мне безумно любопытно, как и нашим зрителям и слушателям, в этом нет никаких сомнений, как именно вы создали «Гексагон»? Что послужило предпосылками?

– Слабость, – последовал короткий ответ. – У всех материалов, которые мы использовали для защиты ранее, были слабости. Классические полимеры плавились от температуры, сталь была слишком тяжелой, а многие сложные химические соединения содержали в себе нефть, а это делало их податливыми для химических растворителей.

– То есть, у нас было много защитных материалов, но каждый из них можно было уничтожить чем-то специфическим? – уточнил ведущий, хотя ответ был и так понятен.

– Конечно. В Древнем мире придумали кольчугу, чтобы защита от стрел была более легкой. Не прошло и пары лет, как появились стрелы. Придумали каменные стены – появились пушки. Универсальной защиты не существовало. В гонке вооружений такого не бывает.

– Но вы создали именно такой материал, – кивнул ведущий. – Скажите, что вам в этом помогло? Что способствовало? Ведь известно, что людей разума часто недооценивают!

– Вы, очевидно, про то, что зарплаты в нашей сфере, кхм… – создатель «Гексагона» кашлянул в кулак, но сохранил серьезность и даже не покраснел. – Что ж, да, ни для кого не секрет, что в среднем по стране она невелика. Однако мы с женой на момент разработки уже думали о третьем ребенке – мне кажется, это показатель.

– А ваша жена..?

– Педагог, – закончил Дмитрий Алексеевич. – Думаю, в общих чертах понятно, что уровень дохода был неплох, поэтому можно было сосредоточиться на разработках, а не на поиске дополнительного финансирования. Да и дополнительную поддержку предприятие тоже оказывало. В остальном же, как вы сами понимаете, я не имею права говорить о своем доходе.

– О, вы высказались более чем понятно! – воскликнул ведущий. – Но предлагаю вернуться к вашему материалу. «Гексагон» – это же полигональная модель с рассеиванием энергии при ее послойном прохождении? Так написано в одной из ваших рекламных брошюр, – его слова прозвучали, как оправдание.

– Да, все верно. При давлении в одну точку энергия передается дальше по слоям с кратным увеличением точек контакта, что позволяет быстро рассеивать даже большое ее количество, – пояснил ученый. – Как и множественные попадания, например, пуль, не создают проблем: нет ни резонанса, ни аккумулирования энергии. Волны гасятся очень быстро. При наличии второго слоя мы имеем связь с шестью точками на каждом из уровней. Поэтому, когда происходит возмущение, и нечетные по отношению к точке контакта, связи, – Дмитрий Алексеевич начал изображать волну руками, – тянутся в обратную сторону относительно направления контакта, второй ряд продолжает прямое движение. Обилие связей исключает разрыв, а малая податливость материала предохраняет его от микроповреждений.

– Так у вас используется какой-то особый материал? Химикат? Полимер? – начал расспрашивать ведущий.

– Особый, – охотно согласится изобретатель, но остальные слова он подтверждать не стал. – Материал устойчив за счет своих особых связей. Он противодействует даже химическим реакциям за счет масштабируемости.

– Простите, но не могли бы вы привести какой-нибудь пример насчет противодействия химикатам? Есть ли связь между фрактализацией, которая также упоминается в брошюрах компании, и защитой от растворителей?

– Да, есть, – тут же согласился Дмитрий Алексеевич. – Скажу, что на момент нашей с вами беседы полноценной защиты все равно нет – имеются очень и очень сильные кислоты, достаточно концентрированные, которые могут навредить «Гексагону». Но даже против них устойчивость материала на несколько порядков выше.

– Мне кажется, сейчас вы скажете, что весь секрет и правда кроется во фрактализации, – вежливо посмеялся ведущий.

– Отчасти. Вы же знаете известную задачу про невозможность измерить длину береговой линии?

– Нет, простите, не знаю. Расскажете?

– Суть проста. Кривизна береговой линии может увеличиваться практически до бесконечности. Возьмите обычный деревянный метр и начните проводить измерения. Получите некоторую длину. Потом возьмите половину этого деревянного метра, проведите измерения заново, и вы получите другое значение, чуть больше. Делите измерительный инструмент пополам дальше и дальше – и с каждым разом длина береговой линии будет становиться все больше.

– С берегом все понятно, – остановил ученого ведущий. Всем своим видом он пытался показать, что понимает, о чем идет речь. – А материал?

В ответ ученый повторил схему, изображенную еще гидом – когда собранные воедино шестигранники вытягиваются до линии, потом эти линии образуют новые формации и так далее. А затем сказал:

– Вы представляете площадь поверхности, которая по итогу образуется?

– Она… неисчилима? – нашелся с термином ведущий, но на этот раз улыбнулся сам Лобачев:

– Вычислить можно все. Но в сравнении, например, со сферой, которую можно описать вокруг структуры, площадь поверхности «Гексагона» будет в тысячи раз больше, – убедившись, что ведущий пока что не понимает, о чем идет речь, он продолжил: – следовательно, количество кислоты для непосредственного разрушения структуры потребуется в сотни раз больше! И если столовая ложка концентрата без труда расплавит килограмм пластика, то в случае с «Гексагоном» она едва ли доберется до внутренних слоев. И это опять же – все благодаря структуре.

– Кажется, я понял, что вы имели в виду. А наши зрители, если у них имеются какие-то дополнительные вопросы, всегда могут воспользоваться вашей брошюрой или информацией с сайта. Как я понимаю, вы же работали не один?

– Да, вместе со мной были и помощники, и вдохновители, и соратники, – оживился Лобачев. – Поэтому «Гексагон» – это не только мое изобретение. Но сейчас каждый из участников проекта занимается различными сферами. Например, я занимаюсь улучшением защитных свойств самого материала. Пономаренко изучает возможности применения в качестве брони даже от тяжелой артиллерии. Федосов проводит опыты в различных средах – и везде у нас есть неплохие показатели. «Гексагон» применим везде, даже в космосе…

Будущее

– На этой прекрасной ноте мы можем перейти в следующий зал, – Михаил Анатольевич выключил запись. – Где все мы сможем прикоснуться…

– К прекрасному? – пошутили в толпе зрителей. Гиду ажиотаж понравился.

– Это, несомненно, прекрасно, но, самое главное, – перспективно. И буквально раздвигает границы для человечества. Уже раздвинуло, как вы знаете, но мы смотрим еще дальше, еще шире.

Группа долго проходила через раздвижные двустворчатые двери, но, когда все вошли внутрь зала куда меньше, чем предыдущий, и несравнимо более темного, включилась подсветка.

От гида, где стояли самые первые зрители, и до дверей, где едва могли встать последние, пронеслись шепотки восхищения. Массивная сфера диаметром около пяти метров стояла на постаменте.

– Что это такое?

Гид промолчал, нажав на пульте кнопку еще раз. И впереди зажглось дополнительное освещение, которое подчеркнуло наличие в помещении дополнительных сфер такого же размера.

– Ого!

– Вау!

– Это же просто космос!

– Вы правы, – голос Михаила Анатольевича перекрыл собой все шепотки в группе. – Это действительно космический проект. И главное его отличие от любых других космических проектов – универсальность. Для исследований, – он указал на ближайшую сферу, – для борьбы, защиты и боевых действий в принципе, для дальних вылетов, – в отдаленном углу расположилась еще одна сфера.

Потом он включил освещение полностью. Таинственность исчезла, но черная матовая поверхность сфер все равно внушала какой-то трепет.

– Запуск допустим даже при помощи ракет старого образца, – начал объяснять гид. – Малая собственная масса, возможность разместить внутри двигатели, а на поверхности – солнечные батареи делает сферу применимой для чего угодно. Можно использовать их и для работы на поверхности земли. Кинетические двигатели… Прошу прощения, эта тема мне безумно нравится, поэтому хочется рассказать все и сразу!

Михаил Анатольевич взял передышку и сам посмотрел на ближайшую сферу. Подошел ближе и продемонстрировал зрителям пульт.

– Эта штука необходима не только для включения света в зале, – он едва заметно пошевелил пальцем, и в потолок ударил еще один мощный луч. – Но для фар на сфере. Видите, какой он мощный? Это для исследования планет, в том числе и дальних.

– А когда он катится? Фара тоже вращается? – спросил мальчик.

– Нет, – улыбнулся гид и сделал несколько простых движений пальцем на пульте.

Зажужжали сервоприводы, и центральная часть сферы начала вращаться. Еще несколько нехитрых манипуляций заставили сферу подмигивать в потолок.

– Чистая масса – не больше ста пятидесяти килограммов. Полезная нагрузка превышает полторы тонны. Также планируются разработки усиленных моделей. Экспедиционные и разведывательные сферы могут покрывать огромные расстояния в сравнении со старыми марсоходами и луноходами. Впервые их начали применять еще в двадцать первом веке в базовом исполнении. Сейчас же мы видим самоходные модели с увеличенным запасом хода и прочностью. Большая часть поверхности Луны и Марса пройдена их предками.

– А как выглядят военные штуки? – у мальчишки, который задал вопрос, уже горели глаза.

– Так же, – хитро подмигнул гид. – Но их лучше всего смотреть в работе на полигоне, а это уже вне моей компетенции, да и вас туда пустят только после прохождения техники безопасности. Здесь же я могу лишь…

Он снова нажал на кнопки пульта. Одна из сфер ожила, издала резкий звук и направила луч прицела на светлое пятно на потолке. Затем хитрый механизм развернул сферу прямо на опорах и луч прошел парой метров над головами зрителей. Все ахнули.

– Быстро и четко, – проговорил Михаил Анатольевич. – Но еще есть куда стремиться. Все, что вы здесь видите, – он обвел руками все сферы в зале, – есть перспективные направления дальнейшего развития! А это значит, что каждый из наших юных слушателей может принять участие в работе проекта особого назначения. На том моя программа закончена, но с удовольствием отвечу на все ваши вопросы и…

Нежданные гости

В зале включилось полное освещение. Группу зрителей окружал десяток людей в одинаковой одежде.

– Простите! – рослый страж порядка в стального цвета форме вежливо раздвинул людей так, чтобы было видно гида. – Вызывали? Мы видели ваш сигнал.

– Попрошу выйти добровольно! – гид тут же зазвенел металлическим голосом. – Пожилой мужчина с фотоаппаратом!

– Ох…

– Что происходит?

– Пенсионера! Не трогайте, пожалуйста! – зрители оказались растеряны.

В музее складывалась странная для многих ситуация.

– Внимание! – теперь заговорил страж порядка, пока гид сам нырнул в толпу, уже чуть более разреженную, чем прежде. – Среди вас находится нарушитель!

– Да какой он нарушитель!

– Что вы!

– Дедушка! Пожалейте дедушку! – заголосили школьники.

В этот момент на относительно свободное пространство вынырнул гид, крепко державший под локоть пенсионера. Тот молчал, сверля взглядом окружающих.

– Попрошу не волноваться, – объявил Михаил Анатольевич. – Сейчас все прояснится.

Страж порядка попросил пенсионера отдать фотоаппарат. Тот развел руки в стороны, чтобы дать себя обыскать.

Зрители в музее в гробовой тишине наблюдали за происходящим.

– У него был фотоаппарат, – громко произнес гид. – Правила запрещают фотографировать и все вы слышали, что я напомнил об этом нашему гостю. Если среди вас есть тот, кому передали устройство, прошу выйти сюда.

Толпа опять зашелестела недовольством:

– Ну ведь дедушка же!

– Пенсионер, на память фото хотел сделать!

– Может, он сам военный! Вы что!

Но к гиду вышел мальчик, тот самый любопытный школьник, и протянул фотоаппарат пенсионера.

– Ах ты маленький… – прошипел пожилой мужчина.

– Тише, тише, уважаемый, – страж порядка крепко держал озлобившегося пенсионера за руку, а потом принял от гида и само устройство. И добавил, покрутив его в руках: – Запомните, хотя вам это не пригодится, что в нашем музее есть много систем безопасности. А шпионить вам еще долго не придется.

И они удалились прочь, оставив группу на попечение гида.

– Впервые со мной такое, – он покачал головой. – И, надеюсь, в последний.

Далее речь гида скрылась за шквалом голосов. «Гексагон» был важнейшим проектом в прошлом страны – и не менее важным для ее будущего.