Гексагон

Андрей Степанов

Гексагон

Музей

– Внимание! Группа! Не расходимся, идем сюда! Ближе, пожалуйста! – голос экскурсовода зазвучал громче, а усиление техникой, добавило ему еще грозности, как будто он не просто вел группу по музею АО Заслон, но принимал непосредственное участие в разработке всех моделей, представленных в музее.

Под огромным куполом, выполненном из шестигранных пластин, располагалось немалое количество различной техники, которая даже для двадцать третьего столетия казалась футуристической. Мимо сложных машин и механизмов, которые по большей части скрывались за корпусами из таких же шестигранных пластин, что составляли сложный рисунок купола, следовала группа из двадцати экскурсантов.

Среди них были и школьники, и студенты. И взрослых тоже было немало. История предприятия интересовала всех – ведь от его деятельности уже много десятилетий зависела безопасность миллионов, а с некоторых пор – и миллиардов жителей планеты.

Во главе группы шел мужчина весьма интеллигентного вида. Нос с горбинкой, на котором держались прямоугольные очки в металлической оправе, умные глаза, высокий лоб. Аккуратно остриженная бородка с вкраплениями седых волос. Одет он был более чем прилично: строгий костюм с длинным пиджаком и аккуратно зашнурованные матовые туфли. Все по последнему слову моды.

– Мы с вами только начали обход главного корпуса музея, а вы уже успели заметить, что здесь имеется огромное количество образцов техники, которые мы использовали как в прошлом, – гид прошел мимо приземистого танка, снаряженного сложно составленной броней по всему корпусу, – так и применяем в настоящем. В том числе вы можете заметить и различные, еще самые начальные вариации системы «Гексагон».

– Это как там? – подал голос кто-то из младших участников группы, указав на купол.

– Да, – ответил экскурсовод, развернув висящий на шее бейджик так, чтобы «Михаил Анатольевич» было видно всем. – Ты молодец, – добавил он. – Наблюдательный. Система «Гексагон» универсальна. Универсальна и масштабируема. Кто из вас знает, что это значит?

– Может быть и большой, и маленькой? – добавил кто-то из ребят постарше. Взрослые пока что лишь с любопытством рассматривали технику поблизости.

– Именно. Мы можем вырастить элемент размером со спичечную головку, а можем – с баскетбольный мяч. Или со слона! – Михаил Анатольевич широко раскинул руки, пытаясь объять невидимого слона, чем вызвал смех у ребят. – А свойства у материала будут одинаковые. Одинаковыми они будут и у изделий из него. Вы наверняка встречали некоторые модификации и у себя дома?

– А расскажите про… – наконец-то взрослые решились вступить в беседу: опираясь на толстую деревянную трость к танку подошел пенсионер и осторожно дотронулся до системы защиты. – Вот про это.

В руке он держал фотоаппарат в ретро-стиле. Гид сперва покосился на устройство, а потом строго посмотрел на пенсионера. Фотографировать в военных музеях было запрещено, о чем гид не преминул напомнить пожилому мужчине.

– Трогайте и не бойтесь, – улыбнулся затем экскурсовод. – Вы же видите, ни один из наших экспонатов не огорожен. Этот танк, кстати, побывал в бою и, как все могут заметить, успешно его завершил. Если вражеские снаряды не смогли оставить на нем следов, то сомневаюсь, что вы продавите систему «Гексагон» пальцем, даже если будете жать изо всех сил.

Пенсионер скромно улыбнулся и, чтобы скрыть смущение, попробовал нажать сильнее. Разумеется, ничего не случилось. Довольный собой, он отступил к группе, скрывшись за спинами остальных. Мало кто услышал щелчок сработавшего затвора. Тем временем слово снова взял Михаил Анатольевич:

– Много говорить я, к сожалению, не могу, поэтому вкратце опишу вам, о чем пойдет речь, а потом мы спроецируем вам самое интересное, – он приблизился к танку, наклонился и указал на скрытые гусеницы. – Вы уже обратили внимание, что от классических машин прошлых лет техника очень сильно отличается? Например, конструктивно всесторонняя защита ведущей звездочки, а также всей гусеницы появилась только с внедрением системы «Гексагон», разработанной в АО Заслон. И это значительно повысило живучесть машин в бою, – Михаил Анатольевич нажал на кнопку пульта и рядом с танком спроецировалось изображение.

Интернациональная команда

Сперва на экране была лишь темнота, а из звуков слышался шум работающего двигателя. Затем с танка стащили маскировку, обнажив камеру. Лето, бурная зелень и редкие рощицы посреди огромного поля.

– До вражеских позиций – три километра! – появляются субтитры параллельно с иностранной речью, что звучит через систему связи в танке. – Дойти, отстреляться и вернуться назад. Поразите меньше двух целей с машины – в пехоту пойдете!

Армейский юмор не очень порадовал аудиторию. Все, от мала до велика, с напряженными лицами внимали кадрам.

– Так точно! – командир танка тоже не говорит по-русски, но в его речи слышны какие-то знакомые русскому уху нотки.

– У этого танка была отличная команда, – Михаил Анатольевич выбрал момент, когда в ролике больше никто не говорил. – Турок, серб и немец.

– А где… – спросили из группы, но экскурсовод в ответ лишь строго покачал пальцем:

– Это секретная информация еще в течение… пятнадцати лет, – он ненадолго задумался перед тем, как посчитать годы секретности. – А когда информация попадет в общий доступ, здесь, в музее, появится табличка с именами танкистов, которые провели этот великолепный, с точки зрения военного искусства, бой.

– Но вы хотя бы можете сказать, где это происходило, примерно? – продолжал любопытствовать все тот же экскурсант.

– Точно могу вам сказать, что не у границ России. Это экспортная версия.

Пока Михаил Анатольевич говорил, танк начал движение вдоль кромки леса. Временами кадры с машины менялись на запись с дрона. Общий план демонстрировал движение нескольких абсолютно одинаковых машин на приличном расстоянии.

– Чтобы при артобстреле не зацепило несколько танков сразу, – пояснил гид, но едва он закончил, раздался крик:

– Контакт!

Дрон переключили на тепловизор, который сразу же подсветил несколько троек бойцов с противотанковыми установками. Кто-то ахнул от ужаса.

– Говорили, что оператору квадрокоптера досталось сильнее, чем тем, кто участвовал в бою, – мягко улыбнулся гид. – За то, что плохо следил за камерами.

Со стороны танков застрекотали пулеметы, поливая огнем пространство поля, но оно было слишком широким, чтобы зацепить сразу всех. Пенсионер, который трогал защиту, недоверчиво посмотрел на спаренный крупнокалиберный пулемет и поджал губы.

Тем временем на экране пронеслось несколько ярко-красных точек. Все они были устремлены на головную машину.

– Ой мамочки! – воскликнули младшие школьники.

– А детям это точно можно? – успела спросить женщина перед тем, как из динамиков раздалось подряд несколько оглушительных взрывов.

– Все ролики тщательно отредактированы на предмет наличия ненадлежащего контента, – заверил гид, осматривая группу, которая после начала ролика увеличилась раза в три.

Кадры опять поменялись вид с машины и взрывы повторились, но уже с другого ракурса, а потом зрителями продемонстрировали окутанный дымом танк.

– А движок-то работает! – торжествовал любопытный пенсионер и попытался снова незаметно сфотографировать, на этот раз – поймать удачный кадр из ролика.

– Ваша правда, – отозвался Михаил Анатольевич, отвлекаясь на остальных зрителей и пропустив старания пожилого мужчины. – Машина получила четыре прямых попадания только в этом столкновении, – он указал на места попаданий в лобовой части и по правому борту. – Видите хоть какие-нибудь следы?

– Нет, но что же внутри?

– Как же сами танкисты?

– Контузия, не меньше! – восклицали посетители музея АО Заслон.

Гид же терпеливо дождался, когда вопросы и возгласы прекратятся, и лишь затем вежливо указал на экран. Там рассеялся дым.

– Ух, кажется, не попали! – послышалось из танка.

– Пронесло.

– Нет, попали.

– Попали? Попали?!

– Четыре раза.

– Но машина…

Двигатель заурчал громче и танк покатился вперед. Гид же с довольным лицом смотрел на группу зрителей, которых стало уже больше сотни.

Танки шли без остановки, а камера с дрона демонстрировала, как противник, побросав бесполезное оружие, разбегается в разные стороны.

– Но это еще не все, – успел сделать пометку Михаил Анатольевич за секунду до свиста и взрыва.

– Артиллерия, что ли? – спросил пенсионер, не рискнув фотографировать на этот раз.

– Она самая, – кивнул гид, выждав до передышки после первого залпа.

Камеры показывали, как зеленое поле покрывается воронками диаметром в несколько метров. Танки покачивались, если взрыв происходил в опасной близости, но они успешно прошли зону обстрела.

Под восхищенные взгляды зрителей гид остановил воспроизведение. Людей становилось много, и ранее гулявшие по зданию музея охранники старались держаться поближе – мало ли что.

Много треугольников

– Какой прорыв, правда? – спросил Михаил Анатольевич. Посетители почти синхронно закивали в ответ. – Два прямых попадания в одну точку на корпусе из противотанковых систем, хоть переносных, хоть ствольных, хоть каких угодно ранее давали почти семидесятипроцентную вероятность выхода машины из строя на поле боя. А сколько попаданий насчитали вы?

– Ну… – мальчик, который стоял к гиду ближе всех, потупил взгляд и выдал наугад: – шесть?

– Четыре, о которых упоминала команда и которые вам показал я, – согласно кивнул гид. – А еще бессчетное множество попаданий по касательной от артобстрела. Осколки, да еще взрывные волны. И вы правы, что без контузии бы тут не обошлось, если бы речь шла об очень старых танках. Очень старых.

– То есть, взрывную волну поглотил «Гексагон»? – удивился студент.

– Да. А вы ждали другого ответа?

– Но как он работает?

– Много треугольников.

– Но ведь «гекса» – это шесть углов?

– И вы правы, – кивнул гид. – Спору нет, вы видите шестиугольники. Но это лишь видимые грани. На самом деле весь секрет в треугольниках.

– Это же как графен? – спросил другой студент, оживившись после начала расспросов.

– Что-то рядом, – начал уклончиво гид. – Но не совсем. Давайте даже так. Я бы сказал, что графеновые трубки – это частный случай наших разработок. Из той же области, но имеющая очень узкую специализацию. У нас же все гораздо шире, поскольку «Гексагон» можно настроить с конкретно заданным направлением, а можно сделать универсальный материал с равной защитой со всех сторон.

– А как его делают?

– Выращивают. Задают параметры в лаборатории и создают.

– А прочность тоже как-то задается заранее? – продолжали студенты.

– Если вы знаете, что такое фракталы, понимаете, как все это работает. Но среди вас наверняка не все знакомы с этим термином, поэтому я вижу необходимость пояснений, – гид поправил очки, окинув группу посетителей испытующим взглядом. – Смотрите, – и спроецированный экран мгновенно превратился в школьную доску. – Вот шестигранник. Вот он состоит из треугольников. Равносторонних, разумеется. Но шестигранник в таком случае мы можем как бы проломить, если нажмем на его середину.

Михаил Анатольевич нарисовал еще несколько шестигранников рядом, а потом свел их грани вместе. Обвел промежуточные и получил еще один шестигранник.

– Видите, в чем первый фокус? В том, что на какую бы точку вы ни нажали, – он принялся наугад выбирать любые не крайние точки получившейся схемы, – вы всегда получите еще ШЕСТЬ точек вокруг. И это только в одном ряду. В одном слое.

– А слоев может быть много, – высказал догадку студент.

– Их и должно быть много, – подтвердил его слова гид. – В том и есть вся соль, – он создал еще три копии и расположил их одну за другой.

Стоило им встать в один ряд, как слои тут же связались между собой множеством линий. Для пущего эффекта гид потянул слои в разные стороны. Связи начали смещаться, и зрители увидели – а Михаил Анатольевич еще и дополнительно обратил их внимание, – что между точками в разных слоях также имеются множественные соединения.

– Это – жесткий материал. Он не скручивается, но поддается легкой деформации, – продолжал свою лекцию гид. – Давайте увеличим количество слоев.

И фигура внезапно вытянулась, связи начали сжиматься, чтобы на экране могло уместиться все изображение целиком. В итоге получилась одна линия.

– Размножим? – предложили зрителям, но не успели те дать ответ, как линий стало несколько, и они образовали новый шестиугольник. – Каждый слой сам по себе может лишь немного «сыграть», но наличие нескольких уровней фрактализации кратно повышает податливость. Разумеется, пальцем вы не прожмете, мне кажется, что вы уже проверяли, – улыбнулся гид, а любопытный пенсионер, вздрогнув, отскочил от танка. – Зато последствия попаданий пуль, снарядов и осколков, а также взрывы «Гексагон» выдерживает на ура.

– А разве нельзя прорезать этот материал? Найти что-то очень острое? – спросили из кратно расширившейся группы слушателей.

– Конечно, против любой брони есть средство. Вот, позвольте сюда, – гид подошел к танку с правого борта и указал на несколько порезов, которые больше походили на широкие царапины. – Идеального материала не существует до сих пор, однако, – он отступил еще на шаг назад, чтобы стал виден следующий его пример, – однако можно к нему приблизиться. Этот кусок стали не вынули специально. По замерам он вошел в броню на три миллиметра, успев рассечь несколько слоев. Да, в броне используется материал очень высокой плотности.

– Почему его не сделали еще жестче? Почему допустили рассечение?

– Чтобы броня не только отражала то, что можно отразить, но и тормозила то, что отразить нельзя, – ответил гид. – В этом случае каждая из таких линий, какие вы можете видеть на экране, была разорвана, но обеспечила при этом такое давление, что вместе несколько десятков связей «Гексагона» затормозили осколок очень и очень быстро.

– А как с огнем?

– Может быть опасно химическое воздействие? – продолжали сыпать вопросами люди. Гид поднял руки:

– Сдаюсь. Сдаюсь-сдаюсь-сдаюсь, – Михаил Анатольевич снял очки и, посмеиваясь, вытер их. – Давайте посмотрим следующий ролик, я полагаю, что он вам будет очень интересен, раз вы задаете эти вопросы.

Он ждал вопросов от любопытного пенсионера, но тот почему-то решил ничего не спрашивать. Даже скрылся из виду за другими гостями музея. Гид тихо хмыкнул и, высоко подняв пульт управления, нажал на кнопку.

Создатели

Зазвучала торжественная музыка и на экране появилась дата: две тысячи двадцать пятый год. Затем высветился логотип компании и на его фоне ведущий начал рассказ:

– Сегодня, в годовщину создания материала «Гексагон» мы решили побеседовать с теми, кто стоял у истоков. Лобачев Дмитрий Алексеевич любезно согласился поговорить с нами сегодня. Здравствуйте.