Убийства в литературном кругу

– Зачем?

– Как вы не понимаете! Все очень серьезно! Я на девяносто девять процентов уверена, что в ближайшее время новости будут и невеселые!

– Слушайте, давайте немного подождем, хотя бы до завтра. Не будем впадать в панику! Человек не иголка. У него есть родственники, друзья, издательство, в конце концов. Пусть они ее и ищут!

– Хорошо! Но я сердцем чувствую, что случилось что-то нехорошее!

Но что мы вообще могли поделать? Ни я, ни члены детективного клуба не были с этой третьей писательницей даже знакомы.

До самой ночи я с тревогой следила за выпусками новостей, ну, а потом отправилась спать. Всю ночь меня мучили кошмары, а утром первое, что я прочитала на новостном портале, – это то, что известная писательница детективов найдена мертвой на аллее парка рядом с домом, в котором жила, и причина ее смерти – стреляная рана от ружья, которое валялось рядом. И смерть ее наступила примерно сутки назад.

Так, свершилось то, чего мы все ждали и боялись! И теперь это была явно насильственная смерть. А, значит, члены клуба опять будут в центре внимания. Но не расскажут ли они кому-нибудь обо мне? Думаю, что нет. Я же им нужна, как человек, играющий на их стороне, но о котором никто не должен знать. Но неужели все-таки они буду главными подозреваемыми?

Поэтому я оправилась туда, куда и собиралась, – на кладбище. Народу там было очень много, и это была публика, ждущая своего кумира, чтобы с ним проститься. Наконец, показалась несколько больших машин. Многие женщины заплакали. Я вообще-то даже не догадывалась, что творчество Соколовой так ценилось. Неожиданно меня кто-то взял за локоть. Я вздрогнула. Это был Алексей. В руках он держал две розы.

– А вот и я! Новость дня слышали?

– Про Кузьмину?

– Конечно.

– А знаете, какая главная версия ее гибели?

– Нет. И какая?

– Самоубийство!

– Да не может такого быть! Таких совпадений не бывает! Три писательницы детективов погибли практически одновременно, и нет никакого криминала?

– Я узнал это по своим каналам и тоже крайне удивился. Зато, представляю, как обрадуются члены вашего клуба! В переносном, конечно, смысле.

– Да уж! Но их опять обязательно пригласят на ток-шоу. Такой повод! Хотя с чего вдруг этой третьей детективщице за ружье было хвататься?

– Может, нервы сдали. Не каждая женщина двух подруг так странно теряет.

– Почему? В первых же двух случаях криминала не обнаружено. Или мы о чем-то не знаем? А что ваша знакомая писательница говорит?

– Михалевская? Ничего! Молчит.

– А, может, это она?

– Что она?

– Ну, она все их прикончила! Ведь они, что не говорите, были ее конкурентками?

– Да, ладно вам! Она нормальная женщина и на такое не способна! Как, впрочем, и вы!

– А причем здесь я?

– Притом! Вы ведь тоже себя подозрительно ведете. Зачем вам все эти расследования? Хотя, отвечая на ваш вопрос, скажу, что в читателях у Зои недостатка нет! Поэтому уж кто-кто, только не она! Притом Михалевская со всеми ладила, и даже по радио вместе с какой-то из этих трех погибших писательниц выступала!

– Да? И откуда вы все знаете? Столько подробностей!

– А что вы на меня так смотрите? Неужели вы думаете, что я имею к этому какое-то отношение?

– Ничего я не думаю!

– А я вот думаю!

И тут я увидела знакомые лица! Это же члены клуба! Пенсионер Георгий Ваганович, с которым я говорила, и бабушка Александра Васильевна, которая вязала на шоу. Сладкая парочка! Только что они тут делают? Или, может быть, их тянет взглянуть на дело своих рук и один из них убийца? Вполне возможно!

Но когда они ко мне приблизились, я с ними поздоровалась. И, к моему удивлению, они не прошли мимо, а остановились. Я не придумала ничего другого, как сказать, что творения дамы, с которой мы все сейчас прощаемся, пользовались успехом у народа. Пенсионеры вежливо со мной согласились. А бабушка добавила.

– Она погибла как Анна Каренина! Под поездом, как в романе Толстого! Вот что значит писательница!

Потом они перевели разговор на обсуждение несчастного случая с Кузьминой. Оказывается, пенсионеры одно время часто гуляли по тому парку, где все это с ней случилось, и там, действительно, много дальних и укромных тропинок. Тут к нам подошел Алексей, и мне ничего не оставалось, как представить его им, назвав своим другом. Вопрос о том, знает ли он их, не поднимался, это было и так очевидно, потому что теперь эти дедушка с бабушкой для некоторых людей стали уже телевизионными звездами. Затем мы расстались. Старички пошли куда-то пешком, а Алексей сказал мне, что телефон Михалевской не отвечает.

– Ладно, не маленькая девочка! Надеюсь, что с ней уж ничего не случится!

– А вы не думаете, что…

– Что? Что ее уже нет в живых? Не думаю! Этого просто не должно быть и все!

Тем временем траурная процедура подошла к концу, и мы подошли ближе к холму из цветов. Алексей положил два своих роскошных нераскрывшихся бутона на огромный ворох букетов, а все потихоньку потянулись к выходу. Я тоже ушла, оставив Алексея одного, но скоро он меня догнал и огорошил вопросом.

– Слушайте, а интересно, где похоронят сегодняшнюю писательницу? Я имею в виду Кузьмину.

– А что?

– Просто я уверен, что мы с вами на ее похоронах тоже встретимся.

– Наверное.

– Хотя мне хотелось бы, чтобы наши встречи происходили в других менее печальных местах.

Я усмехнулась и перевела разговор на другую тему.

– Слушайте, а что вообще Соколова делала рядом с поездом? Неужели она домой на электричке ездила?

– Нет, конечно. Насколько я знаю, у нее была очень дорогая и навороченная машина, она хорошо ее водила, и привычки ходить пешком у нее не было.

– Тогда что?

– Не знаю. Вот это я и пытался тогда понять, когда мы с вами встретились.

– Может быть, она собирала материал для новой книги?

– Может. Хотя какая нам теперь разница? Как, впрочем, и ей. Слушайте! А вы не хотите сейчас съездить со мной в парк, где погибла Кузьмина и посмотреть все на месте?

– Почему бы нет? Поехали!

И мы пошли к выходу. Неожиданно у меня зазвонил телефон. Это была Серафима Павловна, и она чуть не плакала.

– Вы знаете?

– Да.

– О, нет! Все опять подумают, что это наших рук дело! И потом у меня на вчерашнюю ночь и утро нет никакого алиби. Ведь вы понимаете, что я была в это время дома одна, что вполне естественно. Сусанна и Таня, кстати, тоже. Так они мне говорят, и я им верю. Что же нам делать? А ведь нас, наверное, опять пригласят на передачу!

– Слушайте, перестаньте так волноваться, вы же ни в чем не виноваты! Стойте на своем и все!

– Вам легко говорить, вы же не член этого идиотского клуба.

– Вот именно! Поэтому мне легче разузнать обо всем подробнее. И сейчас я поеду в этот парк, а потом уже к вам.

– Хорошо! А скоро и Сусанна с Татьяной ко мне подъедут.

– Вот-вот! Попейте пока чайку и съешьте что-нибудь вкусненькое. А я поехала.

Но, к сожалению, что-то узнать нам с Алексеем в парке не получилось, потому что место, где Кузьмину нашли, было видно издалека по пестрым лентам и полтора десятку людей, что-то ищущих в кустах и траве.

Зато Алексей показал мне дом, в котором он живет. Два окна его квартиры на самом верхнем этаже как раз выходили в парк. Он даже предложил мне зайти к нему и полюбоваться на вид, который открывается оттуда, но я отказалась и задала ему вопрос.

– А как вы думаете, что Кузьмина делала в парке не то поздно вечером, не то рано утром? Неужели бегала?

– Решила с собой покончить, наверное. Думала-думала и вот надумала.

– А почему она дома-то этого не сделала?

– Не знаю. Вы хотите сказать, что она планировала убить кого-то другого?

– Я ничего не хочу сказать, но все-таки, почему она стрелялась в парке? Как-то все-таки это странно!

– Там на дорожках вообще-то достаточно безлюдно.

– А вы откуда знаете?

– Потому что одно время я по ним тоже бегал.

– Да?

– Да. Вы же видите, что я живу рядом, вот поэтому и бегал там. А что?

– Ничего.

И тут у меня опять зазвонил телефон. Это была Серафима. Она сообщила, что Сусанна и Таня уже у нее дома, и они все меня ждут. А Алексей сказал, что поднимется сейчас домой, и когда увидит, что оцепление сняли, сам все осмотрит на том месте, и мне потом расскажет.

Через полчаса я была уже у Серафимы, где за столом с чашками и домашним печеньем сидели три дамы. Настроение у них, конечно, было ниже плинтуса. Тем более, что со студии уже звонили, пригласили их сегодня на все то же шоу, и они решили от приглашения не отказываться, потому что ни в чем не виноваты. Были еще звонки с других каналов и СМИ с просьбами о встрече, но их они дружно проигнорировали.

Сусанна же из-за стола постоянно вскакивала и подходила к окну, потом осторожно отодвигала занавеску и смотрела вниз. Похоже, она уверила себя в том, что внизу дежурят репортеры или кто-то пытается следить за ними с помощью каких-то технических средств.

Таня сказала, что в этот раз на шоу она пойдет со своим парнем. Он одно время тоже был членом детективного клуба и приходил на заседания, а потом ему это надоело, но сейчас он решил ее поддержать в такой непростой ситуации

Серафима же без конца поглощала выпечку и пребывала как будто в каком-то забытьи.

Я рассказала о том, как прошли похороны Соколовой, а также о встрече на них с членами клуба – пенсионерами.

– С Александрой Васильевной и Георгием Вагановичем?

– Да-да!

– А они что там делали?

– Непонятно.

Сусанна закрыла лицо руками.

– Знаете, мне кажется, что это какое-то страшный сон. Еще мгновение и он закончится, но нет, он все длится и длится.

Теперь уже не выдержала я.

– Перестаньте! Что вы все так переживаете? Вы же все невиновны. Ну, было у вас желание обсудить этих писательниц и что? Оно ведь не материально!

И тут зарыдала и Серафима.

– Вы еще не все знаете!

– В смысле? Что еще я не знаю? Только не говорите, что вы что-то успели натворить после последнего нашего разговора?!

И тут Татьяна пролепетала.

– Нет, это случилось намного раньше. Мы на них колдовали.

– Что? Что вы делали?

– Черная магия! Вы о такой слышали?

– Слышала. Но зачем вы это делали?

– Как зачем? Потому что нам хотелось не только говорить, но и действовать!

– Ну и ну! И что вы сделали?

– Мы здесь у меня дома вызвали вестников смерти, и попросили их с ними расправиться. Со всей четверкой!

– Я не буду вас расспрашивать, как вы их вызвали! Но неужели вы, правда, в это верите? Вы же образованные женщины!

– Я не образованная! – заревела Серафима.