Но в мир подлунный возвратился
Свершить свой храм и свой обет;
Чтоб на ступенях появился
Доверчивых цветов букет.
Обветренный
Южнее Аргоса, в мели,
Где зной от робости мельчает,
В рассвете боги возвели
Напоминание печали
Фигуры две у кромки вод
Друг друга нежно обнимают
И дионисов хоровод
Приятным видом ублажают
Но стоит с берега сойти
И приглядеться к жизням вечным
В паросском камне; Их пути
Уже не выглядят беспечно
Людского мастерства предел
Цени по локонам свободным;
Никто из смертных не умел
Изобразить их так подробно
Лодыжек ивовый изгиб
Хитон растерянно скрывает.
На людях весел, он погиб,
Едва дотронувшись до края
Там, где созвездия в руках
Ложатся на мужские плечи,
Их свет в девичьих кулачках
Осмысленно недолговечен
Бронзовощёкий пышет шлем,
Светило c отраженьем спорит,
А взгляд невыносимо нем,
И чувства мечутся в неволе
Почти любовники. Но нет,
Смотри же, путник любопытный;
Отведены им сотни лет
Пытать друг друга ненасытно
Согласны страстно обнимать
Его ветра на побережье,
И вечно обещал ласкать
Морской прибой её одежды.
Так мало
Так мало времени в подсумках остаётся.
Я не слежу,
Что с чем в макете бьётся
Строкой обломанной подмышка обойдётся;
Я провожу
До остановки солнце
Семья словарная без телеграмм вернётся;
Их угощу,
Чем в чайнике найдётся
Клубочек строк бездомных на полу свернётся;
Их предложу
Тому, кто отзовётся
На чувстве и чутье пока строфа несётся.
Не удержу,
И насмерть разобьётся
Пусть до финала целой доберётся.
Недогляжу?
Мне хоронить придётся.
Русский фабрикант
Всевышний! Вот достался мне
Соперник деловитый;
Но жалостью давиться грех,
В одном мы всё же квиты
Несите вермута стакан —
Погоревать охота;
Считаю свой самообман
По гамбургскому счету
В его владении – цеха,
Здоровьем пышут печи.
И прорва карточек Т-2
С табличками, конечно
Пустырь под новые мечты,
По сотне метров свечки.
Но что всего ценнее – ты;
Наверное, навечно
Мои активы… Помоги,
Святой Иероним!
Ведь сердце есть и у других,
Кто любит и любим
Я благодарен, мой герой,