Планета слизи

– Их мир, – добавила Карина, – должен быть ограничен, ведь невозможно двигаться выше скорости света. А это значит, что, исследуя то, что они называют пространством, тигарденцы когда-то заключат, что космос – конечен и упрутся в стену. Быть может, это уже даже случилось?

– Но что же тогда для них сам свет? – спросил Алекс. – Он ведь должен быть на границе пространства?

– Не знаю. Есть много вопросов, на которые я бы хотел получить ответ, но разгадка у нас в руках. Интересно, знают ли они о нас или тоже представляют себе роем насекомых?

– Подумай о тепловом движении, Карина. Наши молекулы, участвуют в тепловом движении, а, значит, постоянно меняют скорость, то есть, с точки зрения тигарденцев, меняют положение в пространстве. Мы для них – действительно рой молекул.

– Да и сама планета должна быть для них роем молекул, – подхватила Карина, – и теперь я понимаю, почему мы не можем определить температуру Тигардена-Б, ее просто нет, потому что нет теплого движения: все молекулы одной группы движутся с одинаковой скоростью. Они ведь могли изменить поверхность планеты. Это противоречит всем законам термодинамики, которые я знаю, но, похоже, это – факт.

И, Алекс, теперь я понимаю: если на таких планетах, как Тигарден-Б, существует жизнь, то она должна быть именно такая. Эволюция сотворила странных существ: каждое такое существо живет на обоих полушариях одновременно. Я даже подозреваю, что, если это правда, то для них любая планета – не шар, а диск.

Она помолчала, а потом произнесла:

– Послушай, есть большая разница между нашими мирами. Наши молекулы взаимодействуют друг с другом просто потому, что они рядом, а в мире скоростей это не работает. Для них близкими могут быть молекулы, разделенные сотнями километров, а значит, они просто обязаны общаться друг с другом через расстояние, иначе они действительно превратятся в простой газ с любой точки зрения и… Но ведь капитан сейчас работает над тем, чтобы прервать эту связь!

Они переглянулись и помчались в инженерный. Когда супруги открыли дверь, капитан колдовал над клавиатурой – управление звездолетом по старинке осуществлялось командами с клавиатуры, а не мысленными приказами.

Алекс с разгона налетел на капитана и сильно толкнул его. Он упал и, ударившись головой о пол, затих. Взглянув на Карину, Алекс пробормотал.

– Извини, не рассчитал. Но сейчас не это самое важное!

Карина подбежала к пульту управления и нагнулась над клавиатурой.

– Я не знаю, отдан ли приказ, и, если отдан, как остановить его. Да и есть ли у меня полномочия! Я никогда с этой системой не работала! Думай, прежде чем драться! Если все же приказ отдан, то… – она замолчала.

– Борис, помоги! – громко закричал Алекс. И в это мгновение ему показалось, что гигантская труба загудела прямо в ухо, разорвав тишину. Он упал. Упала и Карина, и все, кто находились на корабле.

Когда Алекс пришел в себя, он лежал на полу рядом с капитаном, голова раскалывалась и, кроме того, в ушах стоял постоянный громкий звон, а в сознание вспыхивали цветные кляксы.

– Очистить сознание! – приказал он, но ничего не произошло.

Он с трудом разомкнул веки и повернул голову. Капитан все еще был без сознания. Алекс с трудом встал на четвереньки, а потом, опираясь на панель управления, выпрямился. Сквозь вспыхивающие и гаснущие круги он увидел Карину, та упала лицом на панель управления и так до сих пор и не очнулась. К счастью, клавиатура вовремя заблокировалась.

      «Что случилось?» – подумал он, но мысли ворочались медленно, громкий шум в голове не прерывался ни на минуту. Неожиданно дверь распахнулась и в комнату, шатаясь, вошел Борис с железной палкой в руках и направился прямо на Алекса.

– А, ты? – прохрипел он. – Чего тебе посулили слизняки за то, что ты скормил им наш звездолет? Я никогда не думал, что человек продастся… подумать только… слизи. Как поживают твои друзья? – Твердя это, Борис все приближался к Алексу.

Алекс был не в состоянии сопротивляться, его череп разрывался от слуховых и зрительных галлюцинаций, он словно был в центре боевых действий. Ощупывая стенки, он медленно прошел в угол комнаты и сел там. Борис двинулся в его сторону, замахнулся и уже был готов опустить свою палку на голову биолога, но в этот момент раздался удар, и Борис упал на пол. За Борисом высилась фигура капитана.

– Что здесь произошло, черт возьми! – громко крикнул он.

– Не знаю, – выдавил из себя Алекс.

Капитан подошел к пульту и перетащил Карину в кресло, стоящее неподалеку.

– Так, поглядим! – пробормотал он и мысленно включил консополе. – Почему консографы по всему кораблю не работают? Сломались все разом? Перерыв питания что ли?

Он подошел к пульту и мысленно приказал ему показать карту корабля. Прошло несколько секунд, но в голове ничего не проявлялось; выругавшись, капитан застучал по клавиатуре.

– Семь человек лежат кто где без сознания. Трое, те, что в комнатах возле нас, контужены и среди них единственный оставшийся доктор. Трое неуверенно бродят по кораблю, похоже, они не в своем уме. И четверо в инженерном.

Он выпрямился, потом, приняв решение, подошел к Алексу.

– Приходи в себя, – скомандовал он. – У тебя нет права лежать сейчас! Нам надо восстанавливать корабль.

Он протянул руку Алексу, и тот тяжело поднялся на ноги, цепляясь за стену. В это время они услышали стон – Карина открыла глаза и неуверенно глядела по сторонам, похоже, она испытывала те же ощущения, что и Алекс.

Капитан поспешил на помощь женщине и с трудом поднял ее на ноги.

– Пошли, – скомандовал капитан. – Возьмите себя в руки! Идем по направлению к доктору, он контужен так же, как и вы.

Схватив тяжелую статуэтку Эйнштейна, которой он оглушил Бориса, капитан вышел из инженерного, а Алекс и Карина двинулись за ним, держась за стенки: у них не было сил ни сопротивляться, ни даже просто думать. В коридорах они никого не встретили, но, завернув за угол, обнаружили доктора Майкла Фримана, стоящего в проходе медицинского отсека и держащегося обеими руками за дверь. Майкл, всегда веселый, уверенный в себе и подбадривающий своих пациентов, сейчас явно был не в ударе. Он неуверенно помахал и спросил, что случилось.

– Мы хотели задать вам тот же вопрос, – жестко сказал капитан.

– Консографы отключились, – неуверенно ответил Майкл. – У меня голова разрывается на части. А у вас? – спросил он капитана.

– Да, болит, но я просто упал, – ответил капитан, мельком взглянув на Алекса.

– Сейчас захвачу свой энцелограф, – сказал доктор, зашел в комнату и вернулся со шлемом. – Капитан, пожалуйста, наденьте его на голову.

Капитан послушно надел шлем, а Майкл наклонился над маленьким экраном.

– Хорошо, что те, кто отправляли нас, все же подстраховались и снабдили древними экранами в довесок к консографам, – пробормотал он, вглядываясь в экран и держась рукой за стол, чтобы не упасть. – Итак, у вас все в порядке, слабое сотрясение, но пройдет. Теперь вы, Алекс.

Алекса мутило, но он все же подошел к Майкл и надел наушники.

– Интересно, – сказал доктор, вглядываясь в показания приборов. – У вас, похоже, контузия тех частей мозга, которые отвечают за консовосприятие. Я не специалист, но программы в электродах, которые зашиты в ваш мозг, автоматически давят любой шум. Эти программы отлаживались много раз с тех пор, как их создали, и сейчас они абсолютно надежны… Извините, – неожиданно закончил он и исчез внутри комнаты.

– Пошел в ванную, – преодолевая треск в голове, – сказал Алекс Карине. – Мне тоже туда надо будет скоро. Как ты?

– Не лучше вас обоих, – выдавила из себя Карина.

Наконец Майкл вернулся и надел шлем на голову. Покрутив колесиком, он наконец сказал:

– У меня то же самое.

– Похоже, все на корабле пострадали, – подытожил капитан. – Кроме меня.

– Я думаю, – тихо сказал Алекс, – когда вы лежали без сознания, кто-то сгенерировал сильнейшее консополе. Многие контужены, Борис сошел с ума, а многие… убиты.

– И я подозреваю, кто это сделал, – впервые включилась в разговор Карина. – Мы как раз хотели предупредить вас, но не успели.

– Вы хотите сказать? – переспросил капитан.

– Да, – отозвался Алекс. – Вам кажется, что вы видите слизь, но за ней скрывается высокоразвитая цивилизация. Только… они живут в пространстве скоростей, а не координат.

Наступило молчание. Алекс был не в состоянии продолжать и пояснять, а капитан стоял и думал.

– Загляните к нам в каюту. Там включен экран, – предложила Карина.

Капитан так и сделал. Хлопнула дверь. Через минут пять он вышел и спросил:

– Неужели мы не могли до этого додуматься раньше? Ведь чего стоило поглядеть на Тигарден-Б в пространстве скоростей?

– Значит не могли, – коротко ответил Алекс.

– Я думаю, что жители Тигардена-Б восприняли мои попытки разъединить их, как угрозу, и ответили. Успешно ответили, – усмехнулся он. – Так как инженерный экранирован от консополей извне, вам досталось меньше других, а я вообще валялся без сознания.

Помолчав, он продолжил:

– Хорошо. Через часа два Мыслитель станет немым и глухим. Ваши предложения?

– А что тут предлагать? – вздохнула Карина. – Игра проиграна. Мы можем либо сделать еще одну попытку на них напасть, либо попытаться объяснить, кто мы такие. Я за вторую альтернативу.

Капитан вопросительно поглядел на Алекса.

– Мы уже пробовали сражаться с ними, – сказал биолог. – Я за то, чтобы попытаться договориться.

– Вы осознаете, что время на исходе? – спросил капитан. – Если у вас ничего не выйдет, то мы останемся на орбите умирать, потому что навигационные приборы станут бесполезными, и мы не будем знать, куда летим. Правда, остаются еще спасательные шлюпки, но долго в них не протянуть.

– По-моему, вариантов нет, – печально ответил Алекс. – Или мы с ними наладим контакт, или они убьют нас, а они могут это сделать, ведь более половины нашего экипажа валяются без сознания и, быть может, уже не придут в себя.

– Хорошо, придумайте, как установить с ними контакт. У вас есть полчаса, а я пошлю сигнал на Землю. Если у нас все получится, то пошлем еще один сигнал вдогонку.

Капитан повернулся и поспешил в инженерный, а Карина с Алексом поплелись в свою каюту: сейчас не было времени, чтобы помогать контуженным, а вот сошедшие с ума представляли опасность. Они зашли в каюту, проверили, что в ней никого нет и забаррикадировали дверь столом.

– Что будем делать? – спросила Карина.

– А что делать? Им надо послать сообщение на языке скоростей, а скорость любого излучения – одинакова, скорость света.

– Но ведь они знают о частотах, если смогли оглушить нас, – неуверенно возразила Карина.

– Конечно! Но сработает ли это, ведь нам надо действовать наверняка? А знаешь что? Можно изменять скорость самого звездолета! Пока мы еще способны им управлять, мы можем ускоряться и замедляться. Быстрая скорость будет заменять нам единицу, а медленная – ноль.

– Да, – подтвердила Карина, закрыв глаза, но яркие круги вспыхивали даже в темноте. – Так на языке нулей и единиц мы можем нарисовать наше изображение, конечно же монохромное. Только сделать это будет очень сложно: корабль не может так быстро менять скорость, подумай, ведь мы на орбите. Можно либо самим с ранцами выйти в космос, либо – на шлюпке.

– Согласен! Давай используем обе наши теории! Садимся на шлюпку и нарисуем картинку при помощи скоростей и частот. У нас есть доступ?

– Должен быть. Шлюпками давно уже не пользовались, но это наш шанс. Мне казалось, их разгерметизировал капитан на всякий случай.

Алекс и Карина с трудом отодвинули стол и, озираясь, вышли в коридор.

– Знаешь, Алекс, я чувствую, что стала наркоманкой. Да, меня мутит и я словно плаваю, но пустота в том месте, где я всегда видела консокартинки, гораздо хуже.

– Да, не так я представлял себе наше путешествие, – подытожил Алекс.

В коридоре так никто и не появился. Они дошли до инженерного, открыли дверь и остановились в ужасе. На полу в луже крови лежал капитан, рядом валялся нож, а над клавиатурой склонился Борис. Он обернулся на хлопок открывшейся двери.

– А, Алекс! – прохрипел он, поворачиваясь обратно к пульту. – Дай я разберусь со слизняками, а потом примусь за тебя!

– Мы сейчас не сможем оказать помощи капитану, – медленно проговорил Алекс. – И воевать с Борисом нам сейчас тоже не под силу. Идем в шлюпку. Это наш единственный шанс спасти корабль и всех нас. Я очень надеюсь, что капитан все же успел послать сигнал на Землю.

– Ха-ха, он предупредил Землю? – словно отвечая Алексу, засмеялся Борис. – Какая от них польза за 12 с половиной световых лет отсюда? Меня надо было слушаться, тогда бы всего этого не было! Но я все исправлю, всыплю слизнякам по первое число!

Карина и Алекс закрыли дверь и уже повернулись, направляясь к шлюзам, как вдруг услыхали громкий хлопок. Любопытство пересилило, и они осторожно раскрыли дверь инженерного. Бориса не было, а комнату заполнил блестящий красноватый туман. Частичка тумана коснулась щеки Алекса, и он почувствовал, как что-то ошпарило ее, а потом резкий укол холода.

– Доигрался, – спокойно произнес Алекс. – Похоже, тигарденцы переустраивают Бориса по своему разумению. Его молекулы были близки в координатном пространстве, теперь будут близки по скоростям. Я думаю, они не первый раз делают это.

Тем временем красный туман сжимался и уплотнялся, все более походя на знакомую слизь. И в этот момент Карина отключилась и упала на пол. Вздохнув, Алекс осторожно пробрался в соседнюю комнату, которая оказалась пуста, и вытащил кресло на колесиках. С трудом подняв ее и посадив на это кресло, он поволок кресло к шлюзу. Дойдя до шлюза, он, чувствуя, что сам отключается, открыл шлюпку. На удивление свет включился, вот только консограф внутри шлюпки остался черным. Перетащив Карину внутрь, он включил программу автопилота «Посадка на планету», благо кнопку он отыскал быстро. Открывшийся шлюз засосал целый рой слизняков, и шлюпка, выбрасывая струи газа и сжигая слизь, вылетела из дока.

Алекс залез в шкаф и в самом углу нашел панель управления. С трудом подключив ее, он посмотрел в иллюминатор. Стекло было затянуто белым, так что ориентироваться было невозможно.

– Я надеюсь, автопилот не подведет, подождем немного, – про себя сказал он, рассматривая панель управления.

Прошло минут пять, и окно стало проясняться. Прямо на него надвигался Тигарден-Б, который сейчас занимал весь иллюминатор.

– Погляди на этот экран, – услышал он спокойный голос сзади.

– Похоже, Карина очнулась. Весьма кстати в нашем нынешнем положении, – безразлично пробормотал Алекс, ведь эмоции уже давно куда-то ушли.

– Обернувшись, он поглядел на экран заднего вида. Весь экран прочертила цветная полоса; похоже, сразу сотни тигарденцев и их летательных машин кружили вокруг Мыслителя.

– Ну, Алекс, я думаю, что сейчас смогу! – твердо сказала Карина. – Нарисуй нас с тобой, переведи в единицы и нули и диктуй, а я буду пилотом. Я все же астрофизик, и нас учили управлять разными летательными средствами.

Алекс склонился над клавиатурой, вспоминая, как пользоваться компьютерами, а Карина подъехала к пульту.

– Ты ведь начал рисовать? – спросила она – Я уже вспомнила, как управлять катером, так что первый контакт – не за горами. Кстати, погляди на край иллюминатора, я вижу еще одну яркую точку. Ведь у нас целых десять спасательных шлюпок, так? Мы установим первый контакт, Алекс, я верю в это, несмотря ни на что!

Не ответив, Алекс склонился над рисунком, ведь это единственное, что им оставалось. Передав сообщение, они выключили двигатели, включили приемник, и шлюпка легла на орбиту. Прошло несколько часов, и на экране появилось окно: сообщение принято.

«На этот раз контакт все же состоялся, – лениво подумал Алекс… – Мы продержимся еще несколько дней, а потом вернемся на Мыслитель или… Мыслитель превратиться в рой молекул, а нас спасут тигарденцы… – Он усмехнулся своей же шутке… – По крайней мере, тигарденцы и земляне будут готовы ко второму контакту через двадцать лет».

А Карина, словно прочитав мысли мужа, сказала:

– Я даже не предполагала, что есть существа, настолько далекие от нас. Но ведь мы установили контакт, и это значит, что с ними можно общаться. Даже если они решат, что мы рой надоедливых насекомых, и нас надо прихлопнуть, или что мы метеоритная пыль, мы им докажем обратное, они ведь нас понимают! Алекс, это не конец, это только начало!

Челнок Зифастера вращался над родным диском, пересекая его плоскость каждый час. Только 200 лет назад таксуты впервые поднялись над поверхностью. Удостоились этого, конечно же, не все, а только те, что жили у края диска4– цвет нации. В центре же чернь ютилась в болотах5 на головах друг у друга, порой смешиваясь и превращаясь в новых нищих, так таксуты размножались. Зифастеру выпала великая честь: подняться над Таксом и воспринимать6 его с высоты.

В последнее время ученые значительно продвинулись в понимании механизмов восприятия. Оказалось, что каждый таксут, даже самый необразованный, может общаться с эфиром на краю мира7. Эфир – хранитель и распределитель абсолютного знания, и таксуты воспринимают, подключившись к этому великому хранилищу. Многие говорят, что эфир – страна богов. Всеведущие и всемогущие боги снисходят до таксутов, раскрывая им крохи знаний. Зифастер, конечно же, не верил в эти росскозни, он верил только в прогресс и науку. Когда-нибудь такусты долетят до края мира и разберутся во всем, но пока надо только ждать.

Так или иначе, но Зифастер никак не мог ожидать такой чести: квадрат, в котором он жил, располагался на полдороге между центром Такса и краем. Он был переводчиком и криптографом, и его часто звали в многоугольные дворцы аристократов с края диска, где проходили заседания таксутов из разных стран. Там он и познакомился с учеными и воспринял от них о рое насекомых, прилетевших от самого эфира и описывающих круги вокруг диска. Таксуты восприняли эту новость несколько дней назад. Это было неожиданно, ничего такого никогда не случалось. Да, временами Такс посещали рои насекомых8, но то были просто насекомые, иногда они исчезали сами по себе, а если нет, то их направляли в зоопарки, а иногда осушали. Но этот рой прилетел от самого эфира9, кружил вокруг Такса, и, кроме того, был значительно больше тех роев, с которыми обычно встречались таксуты!

Все восприняли эту новость с воодушевлением: религиозные ждали посланцев богов, а ученые надеялись продвинуться в понимании новых законов природы. Так или иначе, но к таинственному рою послали челноки. Нужны были специалисты всех областей, ведь неизвестно, какие загадки ждали таксутов в небе.