Разговор с Ольгой меня почему-то задел за живое. Стал думать над её словами. Как она там сказала? «Это наша история. Святая история. Мы должны чтить память предков». Но я правда не понимаю, зачем раскапывать старые места сражений. Решил для интереса посмотреть какое-нибудь видео о работе поисковиков. Уселся за комп, включил. Рассказывали о боях подо Ржевом, где погибло больше миллиона советских солдат.
Ищут в архивах, смотрят по картам, потом едут на места боёв, а дальше в мокрой земле или даже по колено в воде возятся, находят кости и черепа, в кучку складывают. Радуются, как дети, когда удаётся найти смертный медальон или медаль. Или какую-то ещё личную вещь с именем или инициалами. Дальше делают запросы, пытаются установить, какая тут часть сражалась. Может, списки сохранились.
Ну, и зачем это всё? Кому теперь какая разница? Лежит боец в земле. Уже лет восемьдесят прошло. От него, наверное, уже ни детей, ни внуков не осталось. Живы только правнуки, может. Им-то какая разница, куда предок подевался? То есть погиб за Родину, вечная ему слава и память. А разыскивать зачем? Он в земле, похоронен. Так ведь нет, рыскают, тревожат старые кости. «Они бы ещё останками тех, кто в Гражданскую войну погиб, стали интересоваться», – думаю недовольно.
Выключаю комп, – эта тема точно не для меня. А что мне теперь интересно? На глаза попадается коврик от «мышки» – подарок Ани. На нем изображена какая-то весёлая анимешная картинка. У неё на этом пунктик. Любит японские мультики. Я не ценитель. Но раз подарила, то и хорошо. Раньше так было. Теперь нет. Потому беру коврик и бросаю в корзину для мусора. «Да пошла она, эта Аня!» – думаю и расстраиваюсь.
Становится одиноко. Ненавижу, блин, это состояние! Вроде бы всё хорошо: здоров, есть деньги, своя квартира. Всё в порядке, но почему тогда так тоскливо? Сам же отвечаю – я ненавижу одиночество. Оно меня угнетает слишком сильно, надо бы чем-то заняться. На компе играть? Вышел я из этого возраста. Лучший способ забыть о старой любви – завести новую. «Ага, завести, звучит прикольно, – думаю. – Как собаку или кошку. Но это так не работает».
Снова приходит на ум Ольга. Как же мы с ней познакомились? Ах, ну да. Забавно получилось. Она же маленького росточка, на голову меня ниже. И вот еду я на свой этаж в лифте. Заходит кто-то, – я как раз в телефоне залипал. Встает передо мной, нажимает на кнопку. Смотрю сверху вниз, а там большой такой мохнатый помпон на розовой шапке. «Что тут эта мелочь делает? – думаю. – Как её охрана-то пропустила? Наверное, чья-нибудь дочь. Начальника, может».
Едем вдвоем, и тут вдруг лифт дёргается и замирает. От неожиданности мелкая вздрагивает всем телом, испуганно пятится назад от двери и прижимается ко мне всей задней поверхностью, начиная от затылка и до самой попы. Замирает, и помпон мне залетает прямо в рот. Я же охнул от неожиданности, когда случилось такое прикосновение. Беру его двумя пальцами, отодвигаю от лица, сплевываю ворсинки.
– Ой! – вскрикнула мелкая, тут же подалась вперёд. Замерла и стоит, а помпон подрагивает. Это потому что девчонку трясет.
– У тебя клаустрофобия, что ли? – спрашиваю насмешливо.
– Да, – говорит она.
– Не бойся, скоро поедем. Тут так бывает.
– Часто?
– Раза два в месяц.
Стою и думаю: «Ну зачем я с ней болтаю? Девчонке лет 12, мелкая совсем. Сейчас выйдет из лифта и скажет кому-нибудь, что я к ней приставал. Сколько таких случаев вокруг! На фига мне этот геморрой? Вот же ерунда какая!» Начинаю не на шутку нервничать. Хочется, чтобы поскорее уже починили лифт. Мелкая после моих слов вроде перестала дёргаться. Достала телефон, звонит кому-то. Слышу в трубке женский голос. Девчонка говорит, что застряла и скоро приедет. «Только бы про меня не сболтнула чего», – подумал, и тут лифт дёрнулся и поехал.
Мелкая вышла этажом раньше, я на следующем. Но в кабинете мне сказали, чтобы спустился – шеф вызывает по поводу отчёта. Я пошёл по лестнице, чтобы не застрять снова. Захожу в приёмную и вижу опять эту мелкую в розовой вязаной шапочке! С тем самым помпоном, который во рту у меня побывал! «Всё, трындец. Она узнала, где я работаю, и пришла к шефу жаловаться, что в лифте типа приставал», – решил я и замер.
Но тут секретарь увидела меня, улыбнулась и говорит:
– А, Костя! Проходи, шеф тебя уже ждёт. Кстати, вы не знакомы ещё? Вот, прошу любить и жаловать – Ольга Ерохина, наша новая сотрудница.
Тут девчонка поворачивается ко мне, смотрит и я понимаю, что никакая она уже не ребёнок, хотя роста маленького и телосложение у неё хрупкое. Улыбается серыми глазами, я обращаю внимание на то, что у неё чуть широковаты скулы. Понимаю: девушка очень симпатичная, хотя и не красавица-фотомодель, конечно. Она протягивает мне лапку и говорит:
– Оля! Очень приятно!
Так и познакомились. А теперь она у меня из головы не выходит. С чего бы вдруг? Надумал сразу после расставания с Анной найти себе новую подружку? Ничего не получится. Кажется, у Оли кто-то есть. Как же его зовут, она ведь упоминала. Хотя нет, ерунда. Она не замужем и ни с кем не встречается. «Но это не повод начать к ней клинья подбивать», – говорю себе и стараюсь отвлечься. Непросто это сделать, когда у тебя на сердце дыра размером с Марианскую впадину. Её нужно чем-то заполнить, а как?
Знаю я один метод, универсальный для всех мужчин – напиться. Но посреди рабочей недели не получится. Это у меня отпуск, а у знакомых и друзей – будни. Потому валюсь на диван и включаю телевизор. Может, какой фильм посмотрю. Первый же попавшийся оказывается про Великую Отечественную. Прямо магия какая-то! Эта тема меня никак отпускать не хочет! Смотрю минут пять, потом переключаю. Не охота. Стрельба, смерти, ранения – не моё. Я человек мирный. В армии не служил, ограниченно годен. С детства астма.
«Кстати, ещё один повод не ездить в волгоградскую степь», – приходит мысль. Но дальше думаю о том, что Оля там будет. Может, всё-таки согласиться? Развеяться от скуки, хотя бы так. Да что теряю? От Астрахани до Волгограда ехать на машине четыре часа. Ну пять, если пробки. На поезде чуть больше, зато можно поспать ночь, а рано утром уже там. Если не понравится, махну обратно. Потрачусь немного, так это ерунда. Зато пообщаюсь с Олей.
Опять эта Оля! Заноза в мягком месте какая-то! Пытаюсь на неё разозлиться, чтобы не думать. Но повода-то ни единого! Девушка хорошая, добрая. В прошлый раз помогла мне избежать большой проблемы. Это когда я должен был сделать отчет, да закрутился с Анной, забыл о нём начисто. Прихожу в офис, а там заместитель шефа – редкой вредности тип. Вызвал и давай тиранить: «Почему отчёта нет до сих пор?» Он ещё картавит так противно, я слушать его не могу.
В этот момент зашла Оля и сказала: «Простите, но это моя вина. Я попросила Костю мне помочь с одним делом, и он слишком много времени потратил». Спасла меня коллега! Зам к ней неровно дышит, старый пендель, потому тут же осклабился. На меня порычал ещё немного, мол, давай быстрее делай. Я потом Оле коробку шоколадных конфет притащил – в знак благодарности. А то ведь мог и без квартальной премии остаться.
Всё-таки она милая, эта Ольга. Блин горелый! Да сколько я буду о ней думать?! Не выдержал, вскочил и стал одеваться. На улице жара, но наплевать. Пойду в торговый центр. Устрою себе шопинг. Куплю какую-нибудь ненужную ерунду, только бы развеяться. Вышел, а там пекло такое, что дышать трудно стало. Вызвал такси. В машине кондиционер. Отъехали, и вдруг по радио заиграло:
– Выключите, пожалуйста, – попросил я.
Пожилой водитель нахмурился.
– Что, не нравится?
– Старьё? Нет.
Он вдруг сбавил скорость. Подрулил к обочине. Остановил машину и сказал:
– Выходи.
– Не понял? – спросил я.
– У меня дед на Курской дуге в танке сгорел. Живьем. Вместе с экипажем. А ты «не нравится», – передразнил меня. – Пошёл вон из моей машины!
Я вышел. Остановился на солнцепёке. Стало почему-то вдруг очень стыдно. Но, с другой стороны, если я ретро не люблю, чего же так орать-то? Выгнал ещё. Хотел было жалобу кинуть через приложение, но не стал. Что-то мне подсказывает, таксист был прав. Но в чём?!
Глава 5
Ребята прошли по улице Розы Люксембург (здесь её по-простому называют Розочкой) и повернули налево, чтобы пройти ещё немного вдоль Волги. Об этом попросил Тёма. Он вдруг понял, что время ещё есть, и не хочется с девушкой расставаться. Так они снова оказались на набережной, которая на несколько километров тянется вдоль главной водной артерии. Это любимое место прогулок горожан. А также влюбленных, конечно же, поскольку вокруг очень живописно.
Здесь из Волги выбегает речка Кутум. Место это издавна называют почему-то Стрелкой. Раньше тут всё было заполнено деревянными судёнышками всех размеров и типов, поскольку на возвышении стоит красивый старинный особняк, выстроенный в стиле модерн. В царские времена тут располагалась рыбная биржа. Улов привозили отовсюду, начиная от Каспия и заканчивая городком под названием Харабали – это к северу от Астрахани, на середине пути до Сталинграда.
Особняк после революции хотели было взорвать – уж очень буржуйский. Но решили – пусть послужит советской власти. И чего там только не было за двадцать с лишним лет! Столовая, типография, теперь вот политотдел Каспийской флотилии. Место проходное, оживлённое. Возле этого особняка есть такие милые лавочки, а рядом растут огромные развесистые тополя, – ну разве можно найти ещё лучше место для романтических свиданий?
Вот и Артём так думал, но у Лёли на сей счет сложилось другое мнение. Она боялась, что её, комсомолку и отличницу, кто-нибудь увидит милующейся с молодым человеком. Ну да, у них с Тёмой отношения, точнее – дружба, так она их называет. Но девушка знала: стоит им оказаться на лавочке в тени развесистого тополя, шуршащего над головой серебристыми жёсткими листьями, как непременно потянет друг к другу.
«Этого только мне не хватало!» – подумала Лёля и вздохнула. Конечно, она бы очень хотела вновь ощутить прикосновение мягких губ Тёмы на своих губах. Но это же отвратительно, когда молодые люди целуются на набережной на виду у всех! Потому они прошли мимо лавочек. Добрались до моста. До революции он был Коммерческим – из-за рыбной биржи, конечно. Но потом переименовали в честь Андрея Ивановича Желябова. О нём молодые люди знали, что он был революционер-народник, члена Исполкома «Народной воли», один из организаторов убийства царя Александра II.
Они прошли мимо моста, теперь уже по другой набережной, что тянется вдоль Кутума. И только там, оказавшись в густой тени растящих у самой воды деревьев, Лёля снова разрешила Тёме поцеловать себя. Но только убедившись, что вокруг никого не было. Их ласка продолжалась меньше минуты – девушка первой остановила юношу, чтобы слишком не расходился. Взяла его за руку и повела дальше.
Вышли на берег Кутума. Здесь, на речном просторе, было чуть прохладнее из-за лёгкого ветерка. Вокруг царило торговое раздолье. Продавали свежевыловленную рыбку в садках, арбузы и дыни, которые вот уже вторую неделю как поспели. Все-таки конец июня – начало большого сезона, когда всё поспевает. И начинается пора свадеб, поскольку можно здорово сэкономить на фруктах и овощах – всего вдоволь. А уж рыбы так и вовсе – сколько пожелаешь. Любой, хоть речной, хоть морской.
Парочка шла вдоль речки, взявшись за руки. Это максимум, что Лёля позволяла себе и своему «суженому-ряженому», как она в шутку называла Тёму. Но их знакомство было не таким безоблачным, как всем казалось теперь, кто знал обоих. Хотя, по правде сказать, молодые люди старались скрывать ото всех свою дружбу. Но шила-то в мешке не утаишь! Особенно когда вокруг тебя такой активный молодёжный коллектив. Небольшой к тому же. Всего пара сотен студентов.
Они познакомились, когда Лёля поступила после окончания школы на первый курс. Тёма уже учился на втором и собирался стать великим ученым-медиком. Его кумирами были Иван Сеченов, Сергей Боткин и Николай Склифосовский. Стоит произнести при нём слово «медицина», и Тёма непременно станет цитировать их труды или рассказывать что-нибудь из биографии.
Поначалу Тёма, – это он позже сам рассказал, – очень стеснялся подойти к девушке с вьющимися светло-русыми волосами, стянутыми простеньким ободком. С чудесными голубыми глазами, аккуратным носиком и губами, на знавшими помады. Одетой небогато, но очень опрятно – в блузку к кружевным воротником и воланами, тянущимися сверху вниз до талии. Ещё на ней была простая тёмно-синяя юбка, туфельки и белые носочки, закрывающие тонкие щиколотки.
Всё решила случайность. Лёля однажды случайно столкнулась с Тёмой в коридоре первого этажа, возле библиотеки, выронив целую стопку учебников – несла их, старательно прижимая к груди. Вид у неё при этом был торжественный. Ну, а молодой человек торопился на занятия, вот и быстро шел. Его окликнули, он неловко развернулся, задел девушку плечом, и книжки горохом посыпались у неё из рук.
Она шумно вздохнула, и Тёма понял: подумала что-то нехорошее о нем, неловком. Села и начала собирать учебники. Он тоже опустился, и снова попал впросак. Не рассчитал траекторию. Они стукнулись лбами, и оба плюхнулись на пятые точки. Сидели и потирали ударенные лбы несколько секунд. При этом юноша уставился на коленки девушки, которые выглянули и-под чуточку задравшейся юбки.
Заметив, куда он так пристально смотрит, Лёля вспыхнула:
– Прекратите немедленно пялиться! – потребовала она. Поднялась и скомандовала. – Соберите мои книги!
Тёма, не ожидав такого напора, повиновался. Собрал стопку и протянул незнакомке. Она взяла книги и пошла дальше, ни слова больше не сказав. Юноша хотел было ретироваться, но что-то потянуло вслед за девушкой. Он догнал её и попросил прощения за своё поведение.
– Ладно, прощаю, – смилостивилась она, тряхнув светлой головой.
«Как одуванчик», – подумал в тот миг Тёма, увидев, как в свете солнца, падающего из больших окон, светится причёска незнакомки.
– Меня Артём Мятников зовут, я на втором курсе, – представился он. – А вас?
– Ольга Алексеевна Дандукова.
Да, вот так солидно она ему и представилась, поскольку думала, будто этот высокий симпатичный и худой парень – один из тех, кому «лишь бы с кем, только бы». Но будущее показало: это совсем неправильное о нём впечатление. В тот день они поговорили совсем немного, поскольку начинались занятия, надо было спешить. Но на следующий же день встретились снова в библиотеке: Тёма, набравшись смелости, сел напротив. Это было в читальном зале.
Там, во время беседы, Лёля поняла: Артём Мятников – вовсе не бабник. Он круглый отличник, комсомолец, парень добрый и уважительный. Так началась их дружба.
Глава 6
Чего он взъелся на меня, этот таксист? Подумаешь, я старую песню слушать не захотел. Не поклонник ретро, если на то пошло! А там какая-то древность почти вековой давности. Ну да, про войну. Но мне музыка такая не по душе, при чем тут память предков и всё такое? Блин, достали уже. Одна зовёт старые окопы рыть, другой из тачки выпихнул. Одурели все, что ли? Недавно, слышал, закон приняли: будешь публично осуждать советское прошлое, – штраф влепят.
Настроение было окончательно испорчено. «Прогулялся, зараза!» – недовольно думал я, шагая по улице. Не доехал немного до торгового центра. А тут жара такая, что асфальт плавится и, кажется, мозги вместе с ними. Пришлось топать пешком. Зато внутри огромного здания, когда добрался, смог прийти в себя. Здесь прохладно, дышать сразу стало легко. Принялся шататься из одного отдела в другой.
Забрёл в магазин «Всё для рыбалки и охоты». Вообще ни одно из этих занятий меня не привлекает. Даже рыбалка, которой здесь, в Астрахани, болеют, кажется, через одного. Нет, я тоже в детстве ходил на Волгу с отцом. Воблу ловили в начале мая, когда она тут идёт косяками, и её пытаются добыть все, кому не лень. Но потом мне надоело. Не люблю жестокость, а бедных червяков жалко. Они живые, а их на стальной крючок. Ужас. Потом рыбу поймаешь, у неё во рту кровь. Ужас. Неприятно, и я перестал рыбачить.
Теперь сам не знаю, что мне тут надо. Удочки, крючки, блесны, лески, грузила, – чего только нет! Но меня заинтересовала одна вещь: камуфляжный костюм. Штаны, футболка. Ткань хорошая, прочная. Внизу ботинки крепкие, походные. И написано, что на весь набор скидка 30% в честь дня рождения магазина. У меня отпускные ещё не потрачены толком, и я решил купить. Зачем? Да сам не знаю. Вроде как лето, иногда друзья зовут на природу. Рыбачить или охотиться не буду, а компанию составить, шашлыков на природе пожарить – это классно.
Купил, сложил в пакет, иду дальше. И кто бы мне навстречу? Ну да, начальница собственной персоной! Рияна Рахимовна, легка на помине. Пухлая, розовая, низенького росточка, с живой мимикой лица и очень улыбчивая. Это если не знать её получше. Увидела, обрадовалась, как родному. Всего три дня не виделись, а она чуть не обниматься кинулась:
– Костя! Как я рада тебя видеть! Как отдыхаешь?
Я лопотал про покупки, а сам подумал: «Ну всё. Попал, теперь не отвяжется. Знаю я её. Мягко стелет, да жёстко спать. Хорошо, что не с ней. Образное выражение, но сути не меняет». И точно. Поболтав минуты три, начальница вдруг стала клонить на рабочую тематику. Мол, людей не хватает, а пришёл новый крупный заказ. Стала намекать: надо бы выйти на работу «всего на пару деньков». Ага, я прекрасно знаю эти «пару деньков»! Уже сколько человек прошли через такое. Стоит вернуться в офис, как всё. Прости-прощай, отпуск!
Приходится наврать начальнице, что у меня уже билеты куплены. Мол, и рад бы вернуться, да никак не могу – не имею права подставлять товарищей.
– Куда собрался? – улыбается.
Я начинаю лихорадочно соображать, и тут, сам от себя не ожидая, ляпаю:
– В Волгоградскую область, участвовать в поисковой экспедиции!
Рияна Рахимовна поднимает свои тонкие брови, смотрит непонимающе:
– Не знала, что ты интересуешься такими вещами.
– Очень! – ответил я. – С недавнего времени особенно.
– Надо же, – растерянно говорит начальница. – Надолго?
– На две недели. Как раз весь отпуск займёт.
– Когда уезжаешь?
– Завтра вечером поезд.
– Да… Ну ладно, – она перестаёт улыбаться. Потом думает несколько секунд и отпускает меня со словами «удачи в поисках».
Мы расстаёмся, и я спешу подальше от руководства. Сажусь на фудкорте с гамбургером и колой, думая о том, как ловко мне удалось отделаться от перспективы лишиться отпуска. Проверять, есть ли у меня билет на поезд, Рияна Рахимовна, ясное дело, не станет. Мстить за отказ тоже. Она тётка строгая, но не подлая. Только теперь нельзя больше ей на глаза попадаться.
Я спокойно доедаю свой обед, потом собираюсь ехать домой, но тут звонок. Мама. Просит приехать вечером. Говорит, у них с отцом ко мне есть одно дело. Ох, не нравится мне эта новость! И как в воду смотрел: когда приезжаю к ним, и сидим на кухне ужинаем, они меня просят помочь на даче. Отец сам не может, поскольку работает. Но нанял бригаду, чтобы та заменила забор. Старый покосился, новый будет на бетонной подушке.
– А мне что там делать? – спрашиваю.
– Контролировать, чтобы всё делали правильно, – отвечает отец.
Я тут же соображаю: целую неделю мне придётся каждый день мотаться на дачу, что за десяток километров от города, и там в жаре торчать целый день?! Дачный домик наш даже без кондиционера! Там и холодильника-то нет, чем мне заниматься?! Адресую все эти неудобные вопросы родителям. Отец хмурится, машет рукой и уходит. Понимает: сейчас если останется, поругаемся. Терпеть не могу их дачу! По детству сколько сил и времени я там потратил!
Мама сидит со мной и убеждает, что надо помочь. Я упрямлюсь, а потом выкладываю главный аргумент: у меня завтра вечером билет на поезд! Уезжаю в Волгоград – участвовать в поисковой экспедиции.
– Не врёшь? – это отец, услышав меня, вернулся на кухню. – Покажи билет.
– Пап, хорош! – недовольно отвечаю ему. – Билет электронный. Как я тебе его покажу?
– Ты серьёзно уезжаешь или просто так сказал, чтобы на дачу не ехать? – это мама.
– Серьёзно.
– Знаешь, а ты молодец. Хорошее дело, – говорит отец, усаживаясь за стол. Гнев из-за моего отказа прошёл у него. – Я тебе рассказывал о Лёле?
– Давно, я не помню уже, – мне совсем не хочется, чтобы сейчас глава семейства пустился в воспоминания. Слишком долго, а мне домой хочется.
– Это родная сестра твоей прабабушки, моей бабушки Валентины, – сказал отец. – Они жили тут, в Астрахани.
– Да-да, вспомнил, – говорю я, прерывая отца. – Послушайте, мне пора ехать. Надо ещё вещи собрать. Вот, я тут купил уже кое-что в поездку.
Показал родителям пакет с камуфляжной одеждой. Отец говорит, чтобы я подождал, уходит. Когда возвращается, в руке у него фляжка. Пузатая с трех сторон и плоская с четвертой. Крышка с цепочкой. Протягивает мне. Выглядит металлической, но очень легкая. Алюминиевая.
– Настоящая, солдатская, – говорит отец. – С флота с собой привёз. Старшина подарил. На память. Вот, смотри.
Он перевернул фляжку, и я увидел на ней надпись, вырезанную фрезой: «ККФ, ДМБ-95» Слова эти означают, насколько помню, «Краснознамённая Каспийская флотилия, демобилизация 1995 года». Это год, когда у отца кончился там срок срочной службы. Три года, между прочим. Не представляю, как ему удалось там столько продержаться! Это не год, как теперь. Но зато служба, как сам говорит, превратила его из сопливого мальчишки в настоящего мужчину.
Беру фляжку с обязательством вернуть после экспедиции и еду домой. По дороге думаю, как мне теперь быть? Если останусь дома и никуда не поеду, то родителям это совсем не понравится. Отец точно сильно обидится. Не хочется их сильно огорчать. Да ещё Рияна Рахимовна, хитрая лиса! Если увидит, что я её обманул… Короче, обложили со всех сторон. До позднего вечера я места себе не нахожу. Потом, не выдержав, звоню Ольге.
– Да, я слушаю, – голос у неё сухой. «Обижулька!» – думаю о ней с улыбкой.
– Оля, твоё предложение насчет экспедиции ещё в силе? – спрашиваю её.
– Да, а что?